Современные переводы книги Иова ч. 1

                конспект лекций Е.А.Авдеенко

С.Аверинцев. М.Рижский и книга Иова

За последние годы появилось несколько переводов книги Иова с древнееврейского языка на русский: С.Аверинцев (1973 г.) М.Рижский (1991 г.) А. Десницкий ( 2001 г.). Общее в этих переводах то, что переводчики стоят на позициях научного исследования текста. Переводчики сходятся в понимании фигуры дьявола. Однако, по мнению трёх авторов, дьявол противник человека, но не Бога. М.Рижский пишет, что сатана предстаёт как глава невидимых сил враждебных Богу не в книгах Ветхого Завета, а только в поздних, 1-го века, апокрифических книгах. Такая картина мира нам предлагается современными переводчиками как древнее исходное библейское воззрение. Тогда возникает справедливый вопрос: если сатана противник человека как такового, а человек это Образ Божий, то как же, враждуя на человека до его смерти, сатана не может быть противником и врагом Божьим?.. Это простейшая религиозная и библейская мысль, но, тем не менее, современная наука до простых выводов своими методами не достигает. Если с самого начала книги не признать, что дьявол есть первотварный ангел, отпавший от ангелов Божьих, и если по первым главам книги Иова не опознать вражду дьявола против человека и против Бога, то и заключительная речь Господа к Иову, где речь идёт о дьяволе под именами «бхемот» и «левиафан», может предстать либо как поэма, либо как миф о борьбе Яхве с первобытными чудовищами. Печально то, что ни один из переводчиков в бхемоте и левиафане врага рода человеческого, как и врага Божьего дьявола, не видят или не хотят видеть.

С. Аверинцев, как исследователь, не представляет в своей работе полный духовный анализ. Русский текст книги у него являет собой скорее архаично красивое и гладкое переложение. Возможно, главная цель литератора состояла в том, чтобы книгу Иова было читать приятно. Однако, книга Иова это произведение полностью религиозное, и без богословского осмысления она не переводится. Историк литературы не видит, что книга не только трагична по форме, но и по содержанию близка трагедии. Взгляд С.Аверинцева на книгу Иова можно было бы признать просто курьёзом, если бы этот взгляд не совпадал с концепцией, которую развивает современный исследователь Моисей Рижский. Согласно этой концепции в основе книги, в диалоге Иова и его друзей, Иов предстаёт как богоборец, вольнодумец и свободолюбивая личность, эдакий революционер. М.Рижский считает, что пролог и эпилог здесь позднейшая вставка, которая носит фольклорные черты, как и речь Елиуя. Речь Господа, соответственно, это демонстрация мощи Божества, потому что, по мнению Рижского, Бог не объясняет Иову причину его мучений и не даёт ответы на вопросы страдальца. Одним словом, авторы не воспринимают книгу Иова как нечто цельное. Однако Моисей Рижский в изучении книги Иова демонстрирует наибольшую последовательность, но… его мировоззрение определяет отношение к библейским текстам. Он утверждает, что Иов – свободолюбивая личность, что он сумел устоять перед соблазном принять на веру обещания иллюзорного счастья и покоя.  Т.е. Иов пытается сохранить достойную человека свободу ума, которая всегда связана с душевной неуспокоенностью. Если говорить по сути мнения Рижского о книге, то это - самостное противостояние тому, что обещает Евангелие – тишину в Духе и Воскресение мёртвых. Для Рижского это иллюзорное обещание счастья и покоя и, получается, он противопоставляет Иова христианской вере. Итого: единство Ветхого и Нового Заветов Рижский не признаёт. Страдания Иова на страдания Христа у него никак не указывают. Божественное Откровение для него не существует. Рижский стоит на позиции научного изучения библейских текстов, а именно – ни христианства, ни иудаизма, а лишь надрелигиозный и надконфессиональный подход, т.е. он за нейтрализацию религиозных понятий. Ведь религия – частное дело граждан. А если позиция автора именно такова – ни христианства, ни иудаизма, то книги Ветхого и Нового Заветов будут изучаться отдельно и не станут являться чем-то цельным. А теперь, внимание – вопрос: если отсечь от Ветхого Завета Новый Завет, то это будет, в конечном счёте, чей подход... христианский или иудейский?..

Подход к изучению книги Иова исследователя Моисея Рижского очень основательный, но это, в фундаментальном смысле, не наука. Вместо неё он предлагает своё личное религиозное мировоззрение и тенденциозное, в связи с этим, отношение к библейским текстам. Вывод, который предоставляет нам исследователь М.Рижский, состоит в следующем: нет в мире справедливости и правосудия. А если так, то нет в нём и Высшего судьи. Такое «свободомыслие», конечно же, удел лишь не многих философски настроенных умов, по мнению автора. Однако, читать книгу Иова, как читает её М.Рижский можно, но при соблюдении некоторых условий, а именно: Откровение отрицается, Ветхий Завет отделяется от Нового, а библейский монотеизм объявляется религией Израиля как плод естественной эволюции и, как следствие рекомендованное исследователем - опора исключительно на масаретский текст. Соотношению масаретского текста и Септуагинты Рижский посвящает отдельное рассуждение, ибо исследователю надо доказать, что Бог книги Иова – злой демон, речи Яхве бессодержательны, и можно ли вообще верить в существование такого бога? Но для доказательства этой злобности и бессодержательности Септуагинта оснований не даёт, наоборот, греческий перевод даёт ответ на вопрос о происхождении зла и о тайне Спасения. Такого Рижский допустить не может, поэтому рекомендует исключительно масаретский текст, где эти глобальные темы прочитываются с трудом.
М. Рижский, как историк религии, исходит из своей собственной концепции как развивалась религия Израиля. Он фиксирует расхождения по тексту  Священного Писания между древнееврейским текстом и переводом на греческий язык, называет именно масаретский текст оригиналом и утверждает, что в Септуагинте содержится сознательное стремление изменить смысл оригинала, касаемо идеи посмертного воздаяния. Однако никакая наука сейчас не позволяет говорить ни о каком оригинальном тексте Ветхого Завета. Имеется совокупность текстов, которая является исходной, однако смысловые расхождения в богословии на греческом языке и на еврейском языке существуют, и они присутствуют в основных смыслах книги как главные, а именно - в учении о человеке и в учении о дьяволе. Из греческого текста открывается перспектива Спасения, когда Бог вочеловечился и принял казнь от врага рода человеческого. Когда Воскресение стало началом посмертного воздаяния усопшим, тогда не только пророческие книги обнаружили смысл пророчеств о Воскресении, но и книга Иова обнаруживает пророчество о Мессии. И в этом качестве она гораздо яснее читается на греческом языке.

В современной науке можно считать установленным, что масаретский текст это произведение, которое в своём окончательном виде было отредактировано позднее, чем были созданы переводы Септуагинты. Если историк религии М.Рижский допускает, что иудейские богословы были весьма опытны в редактировании Священных Писаний, то почему не допустить, что с возникновением христианства древнееврейский текст был отредактирован теми, кто христианство отверг. А если изменение древнееврейского текста кому-то кажется невозможно, то им можно предъявить два факта из истории библейских текстов. Ещё Филон Александрийский, иудейско-эллинистический богослов и религиозный философ, живший на рубежах Ветхой и новозаветной эпох, считал Септуагинту святыней. Однако, с возникновением христианства постепенно всё меняется. Вот свидетельство Талмуда (Масехет Софрим 1-7): "Однажды пять мудрецов написали Тору для царя Птолемея на греческом языке. И день тот стал столь же зловещим для Израиля, как тот, в который был сделан золотой телец". Мы помним, что тогда Моисей разбил скрижали Завета. Значит, когда Тору перевели на греческий язык - её уничтожили, по логике талмудистов. Это однозначное проявление ненависти к переводу, потому, что народы "гоим" имеют Тору, и Израиль имеет Тору, и это, по их мнению, очень плохо, потому, что Израиль не может быть уравнен с прочими народами. Так с возникновением христианства Септуагинта стала врагом. А почему?.. Потому, что иудаизм не есть продолжение ветхозаветной религии. Если Новый Завет открывает тайну Ветхого Завета, и если он сознательно отвергается в иудаизме, то это значит, что в иудаизме отвергается и смысл ветхозаветных книг, и, таким образом, иудеи не владеют стержневым глубинным смыслом Ветхого Завета. А если помнить, что написанный текст в иудаизме никогда не был столь священным, как устное предание, то редактирование текстов в нужном идеологическом направлении, уже не встречает никаких принципиальных возражений.

Без Септуагинты стержневой смысл книги Иова может остаться не понятым. Почему этого не видит М.Рижский?.. Потому, что это его исходные установки: Откровение отрицается, а книги Ветхого Завета рассматриваются в изоляции от Нового Завета. Здесь важно понять, что это не наука, а мировоззрение исследователя который считает, что религия Израиля претерпела эволюцию от примитивного ко всеобщему, от полудикого к вершинам человеческого духа. Это взгляд не то что не христианский, но даже не религиозный. Эта идея прогресса, которая может заставить человека признать, что мир ужасен и бесчеловечен, но он будет говорить о разуме и о свободе, даже если весь прогресс будет сосредоточен в его уме и персональной свободе. Рижский заканчивает свой труд о книге Иова тем, что цитирует Зигмунда Фрейда: " Но он не успокаивается, пока не добьётся, чтобы его услышали, и хотя его снова и снова, бесконечное число раз ставят на место, он добивается своего"... Что тут сказать... Вечное беспокойство и бесконечное упорство. Качества характерные для определенного религиозного мировоззрения. Его представители могут себя представлять атеистами, но на самом деле они верующие. Это богоборцы.