Нестандартный герой Глава пятая

     * * *
   Прошло три недели, и тут грянул гром. Зотова вновь вызвали в штаб, где  Капитан Скворцов сказал:
 - Сейчас я тебя устрою в санчасть. Полежишь пару недель, так надо. На днях ожидается приезд новой комиссии. Понял?
 - Конечно. ответил опешивший Виктор, хотя ничего не понял.
   
Виктор в сопровождении капитана прошёл в санчасть. Скворцов обратился к доктору, от которого слегка попахивало свежим спиртом.
 - Я от полковника Иванова. Надо подержать рядового Зотова у вас пару-тройку недель, опять проверка, а с ним сам знаешь, слишком много хлопот.
 - Ясно, товарищ капитан! От чего лечить бойца?
 - Ну, скажем, ногу он сломал во время десантирования, да и головой ударился. Забинтуй, загипсуй. Лечить будешь только перед  приходом комиссии, отмажешь, когда бы они не появились Или лечить будут тебя!
 - Всё понятно, товарищ капитан. - ответил фельдшер, заинтересованным взглядом окидывая
то правую, то левую ногу солдата.

 - Да ты не переживай, Михайлыч, по документам рядовой Зотов на гражданке массажистом работал, парень крепкий, поможет, в случае чего. 
Фельдшер, услышав сказанное, просто расцвёл:
 - Это же другое дело! Массажист нам край как нужен! Нет уж, товарищ капитан, обратно мы его вам не отдадим, до конца службы будем его ногу лечить!
   Ротный долго смеялся, а потом серьезно спросил:
 - Ну что… Маресьев… Будешь с парашютом прыгать или в санчасти здоровье поправлять?
Вообще-то, второе предпочтительнее – хлопот с тобой меньше. А ладно, так тому и быть!
Тут Витёк понял, что он попал, крепко попал, по-крупному!

      * * *
   Капитан ушёл, а Фельдшер обратился к Витьку:
 - Тебя как зовут солдат?
 - Меня не зовут, - ответил задумавшийся Витёк. - Я сам прихожу!
Михайлыч сначала замер, обдумывая эти слова, а потом рассмеялся: - Хорошо сказал, по-мужски! Ха-ха-ха!
Отсмеявшись, он быстро набулькал себе в мензурку нечто, по запаху  спиртосодержащее. 
и выпил, шумно выдохнув. Заметив интерес Витька, он отмахнулся:
 - Не обращай внимания, это для снятия усталости. Организм требует, а пьяницей я никогда
не был, и не буду, если не подохну. А устал, потому что один работаю. коллега-фельдшерица заболела.
он хохотнул.
 - Знаешь, иногда женщины подхватывают инфекционное заболевание, передающееся половым путём - беременность называется! Ха-ха-ха! Беременность – это вирус, который разносится мужчинами, а болеют исключительно женщины! Ха-ха-ха!

   Тут в дверь несмело постучали. Пришёл солдат, под обеими глазами по фингалу.  Фельдшер удивился.
 - Откуда синяки?
Солдат замялся.
 - Это в меня сапогами ночью кидали. Я даже пробовал спать в противогазе и уже обращался в санчасть - ничего не помогает. Как мне избавиться от храпа?
Витёк заржал, а фельдшер посоветовал бедолаге:
 - Челюсть подвяжи, будто бы зубы болят, возможно поможет, а то точно без зубов останешься.
Солдат нерешительно потоптался у двери.
 - Доктор, у меня надежда есть?
Михайлыч крякнул.
 - Надежда? Есть… Шансов нет.

   Вошёл следующий, начал жаловаться на боли в горле.
 - Ах, горло опять болит? - возмутился фельдшер. Учи уставы - болеть не будет. Иди отсюда!
Для Витька же коротко пояснил:
 - Симулянт! За неделю третий раз пришёл.

   Осмотрев следующего, фельдшер возмутился:
     Что за ногти на ногах ты отрастил? Как  у  орла, хоть по деревьям лазай! Конечно, ноги будут болеть, немедленно подстричь! Иди-иди! До санчасти дошёл? И до казармы дойдёшь.
Выставив за дверь несостоявшегося больного, он устало присел на стул и спросил Витька:
 - Ты точно массажистом работал на гражданке? - и после подтверждения жалобно попросил:
 - Ох, разомни шею - не повернуть, да и голова ещё с утра болит!
Не прошло и десяти минут, как медицинское начальство Витька уже расслабилось и спало, мерно похрапывая.

   Михайлыч остался доволен - солдат показал своё умение - шею отпустило.   Потом Витёк с фельдшером ходил проверять состояние немногочисленных больных, а потом выпил с ним бутылку водки. Этого им, как всегда, показалось мало… развели спирт и добавили ещё. 

   Вечером следующего дня Витёк уже уверенно  отвечал на звонки телефона:
 - Помощник фельдшера! Слушаю!

     * * *
   Два раза перед приходом комиссии ему  надевали то на правую, то на левую ногу тяжеленную гипсовую повязку.
 - Как дела, солдат? - подозрительно спрашивал приезжий майор, всматриваясь в грязно-серый гипс.
 - Пока болит! - бодро рапортовал Витёк, демонстрируя спрашивающему забинтованную голову. - Да вы не сомневайтесь, всё нормально, товарищ майор. Меня врач осматривал, нога
в норме…
 - Точно? – сомневался проверяющий. – осложнений нет?
 - Никаких, … товарищ майор. – отвечал «болящий».
 - Ну раз так, выздоравливай… И смотри у меня, солдат!
 - Есть выздоравливать…
На этом, собственно говоря, врачебный осмотр и закончился.

     * * *
   Работы у Виктора было немного, пациентов на процедуры лечебного массажа пока было раз-два и обчёлся. Днём – мытьё и стерилизация инструментов и оборудования, уборка и санобработка помещений, а ночью свои задачи. У Фельдшера Михайлыча - бессонница, потому надо заварить ему чай, подготовить закуску - пожарить яичницу или картошку, С часик побеседовать с фельдшером, глядя как тот набирается, затем  постирать несвежие халаты, начистить сапоги и бляху... и спи до утра.

   Вот и этот день начался как обычно.
   Болеющий с похмелья Михайлыч тяжело вздохнул, с тоской посмотрел на стакан крепкого чая
с щедро добавленным спиртом и булку с маслом, подумал немного и медленно подвинул бутерброт к Витьку.
 - На, Зотов, выпей, а то ты сегодня чего-то бледный, а я... я погожу пока.
Судя по его лицу, столь радикальное решение стоило ему адских усилий, ведь выпивка - это святое...

   Неожиданно открылась дверь и грудной женский голос нараспев произнёс:
 - Та-ак, Михайлыч, уже с утра выпиваешь и молодого спаиваешь?
Фельдшер от неожиданности икнул, а потом радостно воскликнул:
 - Ой, Нинель Марковна! Спасительница вы моя! Вернулись значит, закончился отпуск-то?
 - Закончился-закончился, - сказала, проходя внутрь женщина. - Его ждёшь целый год, а пролетает он словно неделя!
Она подсела к столу.
 - Ну, Михайлыч, здравствуй. Как у вас тут дела? Смотрю помощником симпатичным уже обзавёлся, так давай знакомь.

   Фельдшер приободрился и затараторил:
 - Да-да, Нинель Марковна, это можно... Ну, у нас тут массажист новый, из солдатиков, можно сказать, перевели из десантуры или списали. Нет, вроде бы он в списках... но, как-то так...
Окончательно запутался фельдшер.
 - Короче, его зовут Виктор Зотов, он, как бы это сказать... - замялся Михайлыч, стараясь подобрать слово, что с похмелья было сложновато. - В общем, нестандартный он солдат, незрячий он. - наконец, выдал Михайлыч.
 - Чего-о?! изумлённо протянула женщина. - Это... как это? Михайлыч, да объясни ты всё
по-человечески!
Фельдшер начал было что-то ей разъяснять, но вновь запутался в словах, и тогда Витёк решил сам растолковать эту непростую ситуацию.
   Через пять минут, выслушав рассказ Витька, Женщина, оказавшаяся военврачом, перешла на командно-армейскую разновидность русского и добрых три минуты выдавала трёхэтажные конструкции, причём без всяких повторений, Витёк аж заслушался.

   После того, как она, пройдясь с проверкой по санчасти,  ушла в штаб полка, Фельдшер быстренько опрокинул в рот грамм сто из мензурки , занюхал рукавом и устало откинулся на спинку стула. 
 - Вот, Витёк, смотри - Молодая женщина, врач с образованием, симпатичная, можно сказать, - красавица, в самом соку женщина, тридцать два всего, а мужа нет!
Он покряхтел, усаживаясь поудобнее.
 - Не везёт ей в жизни, любила она одного прощелыгу, Да он карьеристом оказался, бросил её и женился на генеральской дочке. Вот она и ожесточилась, всех отшивает, никому спуску не даёт, характер -то у неё - ого-го!
Виктор, вытирающий пыль со стеклянного шкафа, успокаивающе проговорил:
 - Да ладно, встретит она ещё своего человека, мало ли хороших офицеров.
Михайлыч на это лишь махнул рукой.
 - Да брось ты! С её характером никто на ней не женится, самоубийство нынче не в моде. Хотя,
по секрету тебе скажу, есть тут некоторые - ходят, страдают, да вряд ли что у них получится. Нет,
не срастётся у них: лебедь ворону не пара. Я тебе это точно скажу, много в жизни повидал. Права поговорка - опыт, как и половое бессилие, приходит с годами. Ха-ха-ха!
И он пьяно засмеялся. Витёк подошёл к нему, приобнял и ласково сказал:
  Всё, товарищ фельдшер, ты уже пьян, как фортепьян, давай-ка приляг, хватит уже тебе , а то доктор придёт, ругаться будет.

      * * *
   Прошёл почти месяц, как они работали уже втроём. Нинель Марковна оказалась не только дотошным и знающим врачом, но и весьма достойным человеком. Она не придиралась по мелочам, не давила авторитетом, охотно шутила и рассказывала смешные истории из своей практики. Несколько раз она угощала их с михайлычем самолично приготовленными домашними разносолами, не отказывалась от рюмки-другой разведённого спирта, подсунутого расторопным фельдшером, даже пела иногда с Михайлычем грустные песни.

   Прослышившие о появившемся массажисте и зачастившие в санчасть пронырливые связистки, машинистки и жёны офицеров были ею расписаны и получали процедуры строго по графику. Пользуясь своим положением, Нинель Марковна и сама охотно расслаблялась под умелыми руками Виктора, чуть ли не мурлыча от удовольствия. Витёк  же, оглаживая её весьма привлекательные формы, страдал, но терпел. Он не считал, сколько прошло времени с его последнего сексуального контакта, Но если так пойдёт и дальше, то скоро у него начнёт из ушей литься! Охо-хо…

   Как-то после ужина докторша попросила Витька размять ей спину, а по окончанию массажа спросила с невинной улыбкой:
 - Как тебе моя фигура, нравится? Ну, хоть бы раз комплимент какой сказал, а то ты всё молчком
и молчком. !
Витёк смешался.
 - Да я не мастер говорить, а фигурка у вас отличная, прямо кинозвезда! Вы просто конфетка! у меня нет слов!
- А вот это зря, - ответила она, продолжая улыбаться. - Мы, женщины, любим ушами, потому нам приятно слышать комплименты, , особенно касающиеся нашей внешности и особенно
от небезразличных нам мужчин.
Витёк кашлянул.
 - Ладно, поздно уже, пора спать. - пробормотал он смущённо.
 - Спать? - притворно удивилась Нинель и  засмеялась. - Поспать я и дома могу! А ты знаешь, что аллах не любит нерешительных, но помогает настойчивым. - проворковала она, недвусмысленно прижимаясь к нему.
 - Ах так! Слушаюсь, гражданин начальник! дурашливо взял Витёк под козырёк, тут же подхватил докторшу на руки и понёс в комнату. В голове пронеслось:
 - Ох, хоть девушки и воздушные создания, но не для постоянной носки!
Вскоре все мысли ушли куда-то, оставив лишь сладкую истому.

      * * *
   Витёк лежал, приобняв прижавшуюся к нему спящую женщину, и лениво думал, что на этот раз госпожа фортуна повернулась к нему передом и даже позволила заглянуть глубоко в декольте. Да уж, женщины... Порой их так трудно понять, но без их присутствия жизнь была бы серой, грустной и лишённой смысла.
Он нежно погладил её пышную грудь и улыбнулся.
 - да уж, точно сказано, что женская грудь успокаивает мужчину в любом возрасте.
Тут Нинель зашевелилась, сладко потянулась и, став, начала одеваться. Уходя, на прощание она поцеловала его и похвалила:
 - А ты - молодец, Не спрашиваешь женщину хорошо ли ей было с тобой, и это правильно, тогда скорее появится шанс  повторить. Некоторые женщины, как кошки:, в ответ на чрезмерную ласку выпускают когти, вот я как раз из таких. Пока, Витюша, с нетерпением буду ждать следующей ночи.

 - Ты с ним спала?! - возмутился фельдшер, встретив докторшу наутро.
 - Скажешь тоже - спала! - промурлыкала Нинель Марковна. - С этим жеребцом разве уснёшь!
И вообще, завидуй молча! - рассмеялась женщина.

    * * *
   На утро Витёк услышал вяло оправдывающиеся перед докторшей знакомые голоса Яши и Лёхи. Нинель Марковна костерила их, особо не выбирая выражений.
 - Вас чему учат?! Голова у солдата, чтоб думать, а мозги - чтобы соображать. Что же вы творите?! заявились, как заклеенная пластырем ёжики после "Камасутры".
 - Да мы это случайно... - оправдывались ребята. - Десантировались вчера, вот отнесло нас ветром, свалились в кусты шиповника, но не специально же!
 - Ещё бы специально! - ворчала докторша, обрабатывая ссадины. - Надо было вчера и прийти, бестолочи десантные. Теперь будете с пятнистыми мордами ходить, а в наказание ещё и по паре уколов в задницы получите!

   Красный, после получения люлей от доктора,, Яша заглянул к другу, а в ответ на слова Витька о травмах, лишь отмахнулся:
Да ладно тебе! Надо к жизни относится легко, а то, если всю жизнь смотреть на слона сзади, то ведь можно решить, что слон - и есть такая большая задница!

   Подошёл болеющий с похмелья, а потому сердитый  Михайлыч и покосился на яшу.
 - Иди-иди отсюда, десантура! не нарушай мне стерильность санчасти!
Фельдшер обратился к Витьку:
 - Ты представляешь, какие борзые нынче пошли больные, ну хоть плачь, хоть стой? Я к нему: - - Больной, просыпайтесь, сейчас температурку померяем, свечечку поставим… А он мне: - Доктор, может не надо, у меня ещё с прошлого раза подсвечник болит…
Тут Яша и Витёк не выдержали и громко захохотали, на что  Михайлыч лишь хмыкнул и пробурчал:
 -  Так что, ребята, не обоссыте, - он закашлялся, - Кхе-кхе, вернее, не обессутьте, так-то вот. Ну,
в общем, я пошёл, разберусь с этим шутником, клизму ему что ли сделаю, ети его так.
и он ушёл, сопровождаемый новым взрывом хохота.

    * * *
   Но идилия Витька продлилась не более пары месяцев. Как-то, когда он направлялся в столовую, его перехватил старший лейтенант Симыкин.
 - Вот скажи мне,, рядовой,  что в тебе есть такого, что Нинель предпочла тебя офицеру? Объясни мне это.
 - Товарищ старший лейтенант, Я крупный, вот и попадаюсь ей на глаза!
Симыкин опешил.
 - Что же, я по-твоему мелкий? Ты же для неё мальчик, тебе же всего двадцать три, а она после мединститута  и ей уже Тридцать два, а она выбрала тебя, почему? Не слышу ответа, рядовой? 
 - Не знаю, товарищ старший лейтенант! - ответил Витёк. - Умный наверно я.

 - молчать! Не знаешь, как положено отвечать старшему по званию? - разозлился офицер. - ведь солдат, Зотов! Должен досконально знать устав, соблюдать субординацию, с достоинством претерпеть тяготы и лишения, или не так в Уставе сказано!? Рядовой, если ты настолько тупой, что не можешь запомнить устав, то записывай в блокнот, как это делаю я!
Он свысока поглядел на солдата.
 - Ведь тут не только кость! - постучал пальцем он себе по лбу. Есть ещё кое-что помимо кости.

И он неожиданно рявкнул:
 - Всё, свободен!
 - Есть! - ответил Витёк, чётко сделал поворот кругом и строевым шагом, слегка постукивая тростью,  отправился дальше. Какой смысл разговаривать с тем, у кого одна извилина, да и то
от фуражки?

   Симыкин развернулся и, тут увидев куда-то спешащую докторшу,, заулыбался.
 - Ой, Нинель! Как я рад тебя видеть! А ты вся в работе, всё с мензурками и пробирками возишься? Кстати, как там мои анализы, здоровье моё в порядке?
 - У тебя давление 170 на 100! – буркнула Нинель Марковна. – Тебе необходимо срочно отказаться от кофе и коньяка!
Симыкин хихикнул.
 - Понял, доктор, только чай и водка! Нинель, может вечерком в кино или в кафе сходим, шампанского выпьем? Приглашаю.

   Докторша скептически посмотрела на него.
 - Может и подумаю. А ты бы хоть побрился для начала и форму отгладил, ухажор!
 - Нинель, ты топчешь во мне мужчину. - заявил с обидой старший лейтенант и гордо вскинул голову. - Девчонки вокруг меня в училище так и вились, слетались как мухи на мёд!
 - Мухи обычно на запах другого летят! - хихикнула Нинель, обходя его, и добавила пренебрежительно: - Знаешь, я тебя послала бы, да по тебе видно, что ты только что оттуда!"
Отойдя подальше, она зашипела в раздражении: 
 - Ко-озё-ёл озабоченный!! Вот пристал как банный лист! Дружить с тобой, это всё равно, что стричь свинью - визгу много, а шерсти мало!
Опешивший Симагин выглядел так, как будто не  мог решить, впадать ему в бешенство или
не стоит. Сдвинув фуражку, он яростно поскрёб затылок. Однако это простое действие не привело к стимуляции закоротившей мозговой деятельности. Постояв ещё с минуту, он сплюнул, пробормотал: - «Все бабы - стервы, не стоят они того!» и почти бегом устремился к зданию штаба.

   Наблюдавшего эту картину из окна санчасти и слышавшего всё Михайлыча разобрал смех. Сначала тихонько, а потом уже от всей души,  он хохотал долго и с упоением, повторяя только:
 - Ох и девка! Ну и оторва… — и опять начинал смеяться.