Маруся

Электричка вовсе не была похожей на корову, но Маруся всё равно сочинила стишок про неё, корову с окошками на боках. Так ей показалось забавно, да и рифма корова-Перово весёлая. По пути попалась станция Быково, и Маруся совершенно развеселилась. Она ехала в старинный городок, погулять по его осенним улочкам. Были и другие поводы у поездки, но этот — самый поэтичный.

Маруся с детства поэтка, думает стихами. Когда нужно разговаривать с другими людьми, стихи приходится перекладывать на прозу. И всё равно получается возвышенно. Превыспренно, вот. Вот какими словами забита Марусина голова. А надо ходить в Магнит и выбирать пельмени по акции. К словам "пельмени" и "акция" тоже можно подобрать рифмы. А потом что-то шуточное написать. Только не хочется почему-то.

Электричку медленно обогнал двухэтажный поезд, на одном из вагонов было его имя — люкс экспресс и что-то там ещё. Вагон-ресторан тоже двухэтажный, конечно. В окнах его виднелись столики с салфетками в подсалфетницах, завтракающие пассажиры, не за каждым столиком. Пассажиры не смотрели на Марусю. Она ни разу в жизни не бывала в вагоне-ресторане, тем более не завтракала в нём. И сегодня ещё не завтракала, тоже мне пустяки, успеется. Двухэтажный поезд двинулся вперёд и влево, бегущие строки на его табло говорили: "Москва-Симф...", "ивого пути".

Марусин путь счастливый. Или нет, это как поглядеть. Сейчас вот она, отстояв привычные полтора часа в ползущей электричке, встретит друга. Точнее, он её встретит. Может быть, даже на платформе. Марусю никогда не встречали на платформе. Она представила себе оркестр и девушку в кокошнике с хлебом-солью и фыркнула.

Следующая станция Есенинская, — сказал динамик. Есенина Маруся с детства любила, он как молитва, читаешь — и окрывается небо. А одно время, в школе, была влюблена в голубоглазого блондина, которому тайком писала стихи. "Прихожу я каждый день под твоими плакать окнами". Не каждый день приходила, конечно, всего один раз, но так поэтичнее звучит. Со временем Марусе стало казаться, что и впрямь была по уши влюблена и плакала под окнами. А их разлучили, как Ромео и Джульетту. Прошлое тем и хорошо, что его можно много раз переписывать, подрихтовывать, как стихи. Всякий раз становится глаже и красивее. А правда жизни частенько проигрывает литературной.

Маруся достала из рюкзака книгу одного хорошего знакомого. Когда-то они дружили в переписке, может быть, влюблены были каждый в образ другого и в себя самого, красивого в своей влюблённости. Творческие люди таковы, особенно поэты. Знакомый тот, правда,писал прозу, но очень ценил Марусины стихи. Не только её, наверное. Несколько раз к Марусе в личку прилетали какие-то неумеренные поклонницы его творчества. А однажды написала встревоженная: некий тролль объявил на весь сайт, что прозаик пошёл на войну и погиб там. Маруся помогла тревожной девушке найти контакты прозаика, как раз в тот момент исчезнувшего с сайта, все успокоились. Прозаик даже рад был, он любил мистификации. "Маруся, мы пишем и воспринимаем на одной волне", — гласила надпись на форзаце.

Всякий раз читая рассказы, что писал знакомый, Маруся попадала под его мощное обаяние. Будто колпаком накрывали сверху, и там, под колпаком, начинался другой мир: из настоящих отчаянных жизней и смертей, и герои до смерти любили как не в себя. Были бы сказочные истории, дело ясное — сказка и есть сказка, да только куда денешься от правды жизни, когда она ниточкой вплетена во всё, а кончик с узелком непонятно как вылезает из сердца. Марусиного сердца, понятно. И она опять, в который раз, заплакала над бандершей и рассердилась на мертвого голубя.

Проехали Белоозерскую, станцию, на которой Марусе всегда хотелось выйти, и она никогда не выходила. Стеклянная гладь озера внимательно смотрела на Марусю:
— Сегодня-то выйдешь?
— Нет, в другой раз.
Маруся мысленно махнула рукой, хотя уж кому, как не ей, знать, что других разов не бывает.

Следующая Фаустово.
— Мне скучно, бес.
— Что делать, Фауст...
Вспомнилось холодное побережье, увиденное давным-давно по телевизору. И этот поразивший её разговор. Что делать... Голова Марусина — калейдоскоп, разные кусочки мозаики крутятся, выплывают на свет и делаются вдруг новой картинкой. Маруся стояла на холодных камнях побережья незнакомого моря, мягко шуршали ленивые волны. Мы с тобой на одной волне... Да как можно быть на одной, когда вон их сколько! И каждая погаснет через миг.

Марусина волна несла её дальше, и важно ли, в самом деле, куда принесёт, на какой берег выбросит. Плывём же, значит всё хорошо. К слову, следующая станция Хорошово.

21.09.24