6. Строптивая мавританка

Лейла постаралась как можно тише выбраться на палубу. Не стоит никому знать, что она спускалась к пленнику, этому христианскому отроку, который своим сопротивлением нанес урон непомерной заносчивости Махмуда.
Наверняка гребцы и воины украдкой посмеиваются за спиной угрюмого бербера, помеченного косым шрамом через всю щеку.
Девушка хмыкнула, поправила на голове легкий шарф— шейлу и упругой походкой направилась на корму. Внезапно, будто спустившись из ночного тумана, путь ей пересекла чья-та тень.
— Что делает дочь уважаемого господина Саида  Ибн Рашида в столь поздний час и еще без сопровождения! — раздался хриплый голос.
— Да, упомяни к ночи имя иблиса врага человеческого, так он сам и явится! — недовольно пробормотала Лейла.
Это был Махмуд.
— Негоже праведной юной мусульманке тайком навещать неверного. Что скажет ваш отец, ханум Лейла Бен Саид? Вы бросаете тень на его безупречное имя и репутацию.
— Он скажет, что дочь его неусыпно печется о сохранности и увеличении его благосостояния. Жизнь и здоровье христианского отрока принесут звонкую монету и желаемый временный союз моему отцу. В политике, как в навигации на море, следует быть гибким и держать нос по ветру, чтобы не сесть на мель.
Не так ли, реис Махмуд Ибн Амар?
— Но разговор с мужчиной наедине, ночью? Разве шариат одобряет подобную распущенность?
Лейла презрительно хмыкнула и хотела пройти мимо, гордо подняв подбородок, но Махмуд цепко схватил ее за запястье.
— А вот за это уже точно можно поплатиться! — прошипела Лейла. — Как ты посмел, прикоснуться ко мне! Грязный бербер, жалкий погонщик мулов.
Махмуд недовольно отдернул руку.
— Это всего лишь мальчишка. К тому же, едва живой после рукоприкладства твоих головорезов. Если он отдаст душу их христианскому богу, отец уж точно — никому спуску не даст. Ему сейчас нужно замириться с валенсийцами,  пока идет вражда между Арагонским и Кастильским Педро. Отец обещал своему брату визиру гранадского халифа, да продлит Аллах его годы, откупить его подданных, что попали к генуэзским корсарам. Для него это дело чести!
Но тебе не понять — берберский пастух.
Командуй вашими затравленными женщинами. А у нас в Андалусии Коран и Эмир чтут права правоверных мусульманок. Заруби себе это на твоем горбатом носу! И не смей мне перечить. Я дочь своего отца — наследница его чести и имущества.
С дороги! — полоснула Лейла огненным взором посеревшее от злобы лицо Махмуда.
Он едва не задохнулся, сдерживая ругательства, но шагнул назад, уступив дорогу девушке.
— Клянусь бородой Пророка! Я найду повод отыграться на шкуре этого паршивого щенка! — проскрежетать он, едва Лейла растворилась в густой тьме.