Мизантроп. история вторая

«Люблю врагов я слушать вопли,
когда им головы срывают,
И жалкое пищанье пленниц,
когда их грубо раздевают.



Люблю смотреть на дым пожарищ,
Что над полями тихо вьется
И как огонь над деревенькой,
уютно, словно в печке бьется.



Люблю простого человека
Ударить булавою в лоб.
Меня, прошу, не осуждайте.
Я не злодей. Я мизантроп».
(Иван Кошкин)



                ГЛАВА 1. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.


Я открыл глаза. В комнате уже было светло. Повернувшись на другой бок, я встретился глазами с Настей – моей любовью. Судя по ее бодрому виду, она проснулась уже давно. Но продолжала лежать со мной рядом и смотреть на меня.
- На что уставилась? – недовольно пробормотал я, поскольку ненавидел, когда за мной тайно наблюдали. И всегда это чувствовал. Вот и сейчас я проснулся именно от сверлящего взгляда в затылок.

- На небритое существо, которое спит до обеда, – спокойно ответила Настя.
Я лег на спину. Сердце бешено колотилось. У меня было нехорошее предчувствие. Даже пальцы дрожали. И еще этот Настин хитрый взгляд застыл в памяти.
Я повернул к ней голову. Она уже сидела на кровати, улыбаясь во весь рот. Наклонившись ко мне, она прошептала: - С днем рождения, родной.
Я поцеловал ее и нахмурил брови. «День рождения? Какой день рождения? Ах да, у меня же сегодня день рождения. А я совсем забыл».

Все еще загадочно улыбаясь, Настя встала и вышла из комнаты. Плохое предчувствие обострилось до предела. Я не мог понять, откуда исходит опасность.
 
Я сел и натянул штаны. В воздухе пахло кровью. У меня был волчий нюх. Так говорили друзья. Я всегда заранее чувствовал угрозу.

Последние полгода со мной творилось что-то неладное. Постоянные драки, перепалки, я кидался на людей за малейший взгляд в мою сторону, всегда был на взводе, нервы прогорали каждый день и в больших количествах.
Я всегда ненавидел людей. У меня был очень узкий круг общения. Родители, четыре друга и девушка, которая появилась в моей жизни три года назад и через полгода после знакомства стала мне женой.

Остальных я ненавидел. Не могу толком объяснить за что, но я их ненавидел. Молча и тихо скрипел зубами, стараясь без особой надобности не появляться в общественных местах. Но полгода назад обычная ненависть превратилась в желание делать зло. Убивать. Ломать жизни. Уничтожать этих тварей. В то же время я понимал всю бредовость и абсурдность своих мыслей. Даже смеялся над собой. Но…
Когда в моей жизни появилась Настя, мы вроде как справились с моим синдромом убийцы. Я стал менее раздражительным, чем до знакомства с ней. Стал жить ради семьи. Но последние полгода я чувствовал, что скоро сорвусь. Мне необходимо было выпустить пар. Я три года терпел. Все-таки зависимость от убийств существуют. Я хорошо понимал маньяков, хотя себя таковым не считал. Если убил один раз, почувствовал вкус крови, власть над чужой жизнью в своих руках - обязательно захочется ещё. Но не пойду же я убивать просто так направо и налево - мне нужен повод.

На кухне что-то упало с таким звоном, что я непроизвольно подавился собственными тяжелыми мыслями и повернул голову в сторону двери, за которой была кухня, а на кухне должна быть Настя.
Когда я услышал этот неестественный звон из кухни – облако плохого предчувствия, которое витало над моей головой, в один момент обрушилось на меня, заставив подпрыгнуть с кровати и шагнуть к двери.

Я открыл дверь. Первое, что бросилось в глаза – завтрак в постель, который предназначался мне, бесформенной грудой валялся у ног Насти. Сама же Настя стояла с широко открытыми глазами и смотрела в сторону входной двери. Я непроизвольно обернулся в ту же сторону. На меня смотрела рожа в маске, которая в вытянутой руке держала пистолет. Сзади него, в прихожей, виднелся еще один силуэт. Пистолет был пластмассовый. Это мог бы определить и ребенок. Да и сами грабители особого страха не внушали – один молча стоял в прихожей, а другой растерянно смотрел на нас, покачивая игрушечным пистолетом то в мою, то в Настину сторону.

Мне захотелось расхохотаться. Недолго думая, я сделал шаг к набору кухонных ножей, который стоял на столе. Неудачный грабитель попытался что-то крикнуть, но не успел. Наугад я вытащил нож из набора и, широко размахнувшись, умелым и отточенным с детства броском, метнул в мужика. Расстояние между нами было, если считать грубо, около пяти метров, поэтому насчет убойной силы своего броска я нисколько не сомневался.

Нож угодил чуть ниже подбородка, как раз туда, где кончалась маска из вязаной шапки, оголяя горло, которое надежно приютило у себя столовый прибор, который с радостью вошел туда, как в масло, почти по самую рукоятку. Закапала кровь, бывший горе-грабитель рухнул на пол с такой скоростью, словно с высоты человеческого роста сбросили мешок с картошкой. Я мысленно посмеялся над фильмами, в которых жертва довольно долго стонет и плавно опускается на землю перед тем, как умереть. Мой личный опыт начисто опровергал этот красивый драматизированный момент смерти. Грабитель просто тупо рухнул на пол, после того, как первая капля крови из его горла достигла пола.

Почти в один момент с ним на пол рухнула и Настя. Потеряла сознание, увидев мою довольную улыбку. В тот же момент я вытащил нож побольше. И, не теряя ни секунды, бросился в прихожую, не давая опомниться второму грабителю.  Перед ударом, я еще успел заметить испуганные глаза бандита, который в последний момент попытался стянуть с себя маску. Но не успел. Подбежав к нему вплотную, я сделал молниеносный выпад ножом в область живота. Раз, второй, третий… Он, вопреки первому горе-бандиту, никак не хотел умирать. Дергался, хрипел, хватал меня за руки, силился что-то сказать, но изо рта лишь доносилось бульканье, и кровь лилась, заливая грудь и подбородок. Наконец, все было кончено.

Окровавленный труп, который валялся у моих ног, вдруг неожиданно вызвал у меня интерес. Не могу сказать почему, но он показался мне знакомым. Я начал медленно опускаться перед ним на корточки, чтобы снять маску, которую грабитель самостоятельно успел стянуть почти наполовину. Интересно, зачем он это сделал?
Вдруг я услышал шорох за спиной.  Дверь в кладовку слегка приоткрылась. Оказывается все это время в кладовке сидел третий. Ну, суки! Ненависть переполняла меня. Резко развернувшись, я увидел голову, которая была уже без маски, он не дергался, что-то шептал плачущим голосом, на секунду мне показалось, что он назвал меня по имени.

«Ну, уж нет!» - подумал я, сжимая кулаки. Его голова была высунута из-за двери. План наказания за незаконное проникновение созрел моментально. Его ждала та же участь, что и его дружков, несомненно.

Отступив на два шага назад, я разбежался и двумя ногами пнул в дверь кладовки, чтобы она закрылась. Шея третьего бандита служила для этого хоть жидким, но препятствием. После первого удара послышался противный хруст. Не давая телу упасть, я прижал дверью его шею, зафиксировал ее в начальном положении и принялся, что есть силы долбить ногами по двери. Когда устал – открыл дверь. Труп упал на пол. Голова на перебитой шее неестественно запрокинулась, как у старой мягкой игрушки.

Тщательно проверив все комнаты в доме, я взял лежавшую на полу Настю на руки и отнес в комнату.
 Когда я положил ее на кровать, Настя открыла глаза. У нее текли слезы.
- Что же ты наделал, Дима,… Что же ты наделал… - шептала она.

Я погладил ее по голове и накрыл одеялом. Затем вышел из комнаты и подошел к первому трупу. Оттащив его к входной двери, я подошел ко второму. Тут меня осенило: - «Надо вызвать полицию». Это ведь была чистая самооборона. Но…. Пистолет был игрушечный. У двух других вообще оружия не было. Запросто меня самого могут посадить за такую самозащиту. Что делать? Раньше никогда не приходилось прятать трупы. Да еще и трех. Что же делать?

Я включил свет. Взгляд мой сразу упал на лицо третьего бандита, которому я сломал дверью шею – он был без маски.

 Не веря своим глазам, в которых постепенно собирались слезы, я нагнулся пониже и окончательно убедился в страшной правде. Затем я сорвал маски со всех остальных. Из моей груди вырвался отчаянный то ли всхлип, то ли вопль. Я не верил. Я надеялся, что я сплю. Все три трупа, которые в крови лежали передо мной – Саня, Олег, Андрей. Мои товарищи. Есть еще Серега. Странно, почему его с ними не было. Они же всегда ходили вчетвером.  Я смотрел на них и в моей голове постепенно все прояснялось. Ребята, видимо, решили разыграть меня на мой день рождения – переоделись в грабителей. Разыграли…

- У вас получилось, ребята… - тихо произнес я, опустив голову. Слезы застыли где-то в глубине моих глаз. В горле стоял комок, который я не в силах был проглотить.

Я уничтожил своих друзей. Своих единственных людей, с которыми еще мог нормально общаться. Друзья, конечно, это громко сказано. Я бы не сказал, что мы были «не разлей вода», виделись намного реже, чем с Серегой, но все же…
Ребята не забыли про меня. Решили поздравить с днем рождения. Разыграть, повеселиться… Сука.… До чего же мне плохо. Охота сдохнуть. Лечь вместе с ними. Я не могу поверить в происходящее. Трезвый расчет растворился в воздухе, как дым от сигареты. Я просто стоял и смотрел на трупы моих друзей. Стоял и смотрел…
Неизвестно сколько времени прошло, когда я, наконец, очнулся и, ухватив за хвост холодную расчетливость, вернулся в суровую реальность.

Первым делом, я забежал к Насте в комнату и, схватив ее за горло, прижал к стене.
- Знала, сука? – тихо спросил я, глядя ей в глаза. – Понятно, что знала, тварь…
Настя еле заметно кивнула, одновременно моргнув глазами, слезы упали с ресниц и обожгли мою руку.

Я второй рукой, что есть силы, ударил в стену в миллиметре от ее лица. С потолка посыпалась штукатурка, попадая в красивые волосы. Второй сильнейший удар остановился в миллиметре от ее живота, заставив ее содрогнуться всем телом. Несмотря на сильнейшую ненависть, переполнявшую все мое существо, я не мог по-настоящему ударить Настю. Видимо во мне еще сохранялись остатки святого, а может быть где-то в глубине подсознания я понимал, что она не виновата в том, что я так жестоко с ними расправился.

 Выходя из комнаты, я с такой силой хлопнул дверью, что она открылась в обратную сторону, отбросив петли. Рука была мокрая от Настиных слез. На душе было противно. Невыносимо хотелось перемотать время назад. Но это было невозможно и надо было что-то делать. Что-то решать…

Прошло тридцать пять минут. Я сидел за рулем своего автомобиля с сигаретой в зубах. Громко играла музыка. Но я не обращал на нее внимания. Сзади лежал труп одного из моих друзей – Андрея. Остальные лежали в багажнике.
Я несся по трассе на бешеной скорости. Думал о том, как хорошо бы мы сегодня повеселились, если бы не их дурацкий розыгрыш. От этих мыслей становилось еще хуже. Но я упрямо продолжал думать. Что говорить Сереге? Он все равно рано или поздно начнет звонить. А что если он все-таки был с ними и остался где-то в моем доме? Нет. Не может быть. Я все тщательно проверил. Они приехали втроем. Сашкина машина осталась стоять у моего дома. Я совсем забыл про нее. Надо будет тоже от нее избавиться, когда приеду.

Выключив музыку, я прислушался. Где-то звонил телефон. Не мой. Не Андрея. Значит, где-то в багажнике. Либо Сашки, либо Олега. Ну вот, уже кто-то потерял. Звонит и не предполагает, что звонит уже мертвому человеку…
 Вдруг, я резко вздрогнул от неожиданности. Телефон зазвонил у меня. Я достал его из кармана. Звонил Серега. Прокашлявшись, я, как ни в чем не бывало, взял трубку:
- Слушаю! – весело крикнул я.
- Привет именинник! – крикнул Серега.
- Привет Серега, – ответил я.
Выслушав поздравления, я поблагодарил Сергея.
- Ну как тебе наш розыгрыш? Коленки трясутся? Руки дрожат?  - весело спросил Серега.
- Ага… - ухмыльнулся я, глядя в зеркало заднего вида на труп Андрея. – Я даже испугаться не успел. Сашка засмеялся в самом начале, и я его узнал, - бессовестно врал я Сереге.
- Вот придурок! – засмеялся Серега. – Как всегда все испортил! То-то я ему звоню, а он трубку не берет. Стыдно ему! Боится! А что у тебя там за шум? Ты за рулем что - ли?
- Да, - ответил я. – Ребята, как поздравили, так уехали. Сказали, что вечером приедут с тобой и с подарками – отмечать по-взрослому будем. Ну, вот я и поехал в магазин за алкоголем.
- Да ладно, Диман! Не парься, братан! Все с собой привезем! Не вздумай ничего покупать!
- Слушаюсь! – сказал я. - Слушай, Серега. А Настя знала о вашем розыгрыше? А то я у нее не спросил.
- Конечно, знала! – ответил Серега. – Мы сначала не хотели ей говорить – боялись, что тебе разболтает. А потом все-таки решили, что в ее положении ей лучше не пугаться.
- В каком таком положении? – недоуменно спросил я.
- Как в каком? – закричал в трубку Серега. – Она тебе еще не сказала?
- Серега, не зли меня! – строго сказал я. – Выкладывай!
- Слушаюсь! – засмеялся Серега. – Так вот, Настя у тебя беременна! Она специально берегла эту новость для твоего дня рождения. Плюс ко всему – у вас сегодня годовщина, если ты забыл! Тройной праздник, можно сказать…
Не попрощавшись, я бросил трубку. От услышанного волосы на голове встали дыбом. Как так? Что же я наделал? Я чуть не ударил Настю в живот.… По лицу.… Да, она знала о розыгрыше. Да, она мне ничего не сказала.… Ну и что? Зачем я сорвался на нее? При чем тут она? Вот я дурак! Взвыв от отчаяния, я вцепился в руль, выжал газ до предела, догнал попутную машину, подрезал ее и резко затормозил. Старенькая попутка, отчаянно визжа тормозами, пошла вправо и слетела с трассы, кувыркаясь и рассыпая стекла...

Парней я сжег в собственноручно вырытой яме в пятиста метрах вглубь леса от трассы. Невыносимо болели руки и спина. Как после тяжелой смены на заводе. До чего же окоченевшие трупы тяжелые!

 Еще через пару часов, тщательно запутав следы, я вернулся домой. Машину, на которой приехали ребята, я отогнал в тот же район, где сжег тела. Ее тоже сжег. Свидетелей можно было не опасаться, поскольку место было совсем не людное – трасса, окруженная лесом, по которой проезжала одна машина в десять минут. Правда, в это время вблизи от меня проехало несколько машин. Но, к счастью, никто не остановился, поскольку я еще не успел поджечь машину. Как поджег – сразу помчался домой. Не стал ждать, пока догорит.

Зайдя в дом, я ожидал чего-то страшного. Вдруг Настя вызвала полицию? Любая другая на ее месте так бы и поступила. Не сомневаюсь. Но вроде все было тихо. Настя лежала на диване, отвернувшись к стенке. В углу тихо бубнил телевизор. В доме все было чисто убрано. Никаких следов крови. Моя беременная бедняжка все убрала. Замела за меня следы преступления, несмотря на мою пусть минутную, но ненависть к ней. От избытка чувств я едва не расплакался. Осторожно присев на краешек дивана, я погладил ее по волосам. От моего прикосновения она вздрогнула.  Присмотревшись, я понял, что она совсем не спит. Хуже того – она боится. Дышит очень медленно, осторожно, с длинными паузами, прислушивается. Мне стало невыносимо жаль ее. Но я не знал, что нужно делать.

Очень осторожно я положил руку ей на живот. Она напряглась так, что я невольно убрал руку. Встал, вышел из комнаты.  На кухне был накрыт стол. На двоих. Было разлито вино. Нарезана закуска, тортик. Открыв холодильник, я достал оттуда начатую бутылку водки. Сам я ее ни разу не открывал – значит, начала Настя. Интересно, когда? А, ну конечно, сегодня!

Видно, выпила стакан, да завалилась спать, чтобы ни о чем не думать. Ну и правильно! Хотя нет, при ее положении пить нельзя. Опять моя вина! Я довел до этого!

Все эти мысли лезли мне в голову, пока я, трясущимися руками наливал в стакан водку. Опрокинув его, я закурил. Немного посидел и выпил еще стакан. Затем встал, аккуратно поставил бутылку на прежнее место, медленно закрыл холодильник и двинулся в комнату.
 
Настя лежала в той же позе. Водка добавила мне уверенности. Я подошел к дивану, опустился на колени, положил руку ей на левое плечо и легким нажимом перевернул ее на спину. У бедняжки глаза были не просто закрыты – крепко зажмурены. На ней была одета красивая голубая блузка. Я осторожно приподнял ее, оголяя живот. Сейчас я смотрел на него по – другому, и животик казался немного округлым. Интересно, какой месяц?

Я осторожно положил голову ей на живот, поцеловал его.
- Прости своего папу, малыш, - тихо прошептал я. – Я не достоин прощения твоей мамы. Но, хотя бы ты меня прости. Тогда мне будет ради чего жить дальше.
Слезы лились по моим щекам, попадая Насте на живот. И с каждой слезой мне становилось легче, будто бы наш малыш действительно прощал меня, как на исповеди.

Тут Настя не выдержала – всхлипнула, застонала протяжно и зарыдала, протянув ко мне руки. Вместо того чтобы лечь рядом с ней, я, не вставая с колен, взял ее за руки и поднял с дивана.
Стоя на коленях, я целовал ее живот. Она стояла надо мной, гладила меня по голове и плакала.

Наконец, мне стало настолько легко на душе, что я, улыбнувшись, встал на ноги, подхватил Настю на руки и понес на кухню. Глядя на мою довольную физиономию, Настя тоже улыбнулась, сквозь слезы.

Сидя за прекрасным ужином, я убедил Настю в том, что ничего не было. Это был  длинный затяжной кошмар, а я вернулся с работы и разбудил ее.
Больше мы к этой теме не возвращались. Глаза Насти снова светились счастьем, как раньше. Казалось, что она действительно поверила в то, что это был кошмарный сон. Но, как бы мне не было хорошо сегодня с Настей в раю, придется завтра же снова возвращаться в ад  и расхлебывать ту кашу, которую я заварил в свой день рождения. Ведь так просто все не пройдет. Остался Серега. Полиция тоже прицепится к тому, что я был последним, кто видел троих ребят живыми. Может быть, найдут горелые останки.  Короче, допроса не избежать.
Я был несказанно рад тому, что Настя успокоилась. Грубо говоря, одной проблемой стало меньше. Но еще не факт, что она завтра и послезавтра и в последующие дни будет такая же счастливая. Ее ведь тоже будут допрашивать! Что тогда? Не дам! Может свалить из города? Завалить Серегу? Плевать, что друг! Я смогу! Если будет мешать нашему счастью – смогу! Он ведь сейчас наверняка уже всех на уши поставил – целый день прошел, а парней нет. И мне не звонит. Кстати, странно, почему мне не звонит? Очень странно!






ГЛАВА 2.                ЗЕЛЕНОГЛАЗОЕ ТАКСИ.


Прошло четыре месяца. Все было хорошо. Последствий удалось избежать. Пока я прятал трупы, Настя все рассказала Сереге, который приехал в мое отсутствие уже после нашего разговора по телефону. Сергей вошел в мое положение. Я не знаю всех подробностей. Был ли у него разговор с полицией или нет. Но я знаю точно, что Серега взял жену и ребенка и переехал в другой город. Видно было, что он не хочет иметь со мной ничего общего, видеть меня, вспоминать.… В конце концов, через месяц Серега по слабости характера начал беспробудно пить. А еще через месяц – повесился.
Странно, но когда я узнал об этом – мне стало намного легче. Ведь все эти два месяца я жил, как на иголках, боясь, что по пьяни или по другим причинам Серега сдаст меня. Когда он умер, я окончательно успокоился.
Теперь можно жить.

Сидя в машине, я думал.  Думал о жизни. О будущем. Наконец, я понял, что напряженное размышление ни к чему хорошему не приведет,  и вышел из машины.
Настя, находясь на шестом месяце беременности, ужасно любила ездить по различным  магазинам, салонам, парикмахерским и другим не очень приятным для меня заведениям. Свою неожиданную страсть она объясняла просто – возраст. Близится средний возраст, а для женщины, которая привыкла сохранять себя в форме и поддерживать вечную красоту, как известно, нет ничего хуже, чем осознание того, что близится средний возраст. Как Настя сама говорила – старость. Я лишь смеялся над ней, но теперь почему-то задумался.

 Настя была старше меня аж на десять лет!  На десять! С одной стороны мне было плевать на это, а с другой ……

Но, несмотря на разницу в возрасте, наши отношения были близки к идеальным. За два года совместного проживания мы ни разу не поссорились. Пережили кучу опасных моментов.

Теперь немного о грустном. Когда мы только познакомились, как вам известно, у Насти было двое детей. Теперь же их нет. Бывший муж, сука, отсудил. Во-первых, Настя являлась на тот момент безработной,  во-вторых у него были связи на высшем уровне, а в третьих – дети сами просились к отцу.  Так что вариант был только убить его. Настя, предвидя такой расклад, на коленях умоляла меня этого не делать, аргументируя это тем, что дети будут регулярно видеться с ней и до совершеннолетия им осталось совсем немного. Короче, как я понял, Настя не особо расстроилась по этому поводу. И мы быстренько состряпали «своего» ребенка. Нашего, родного. И с нетерпением ждали его появления.

А сейчас я ждал Настю. Облокотившись на машину, я лениво курил сигарету и смотрел по сторонам. Была поздняя осень. Противно и мокро. Ветер пронизывал до костей.

Наконец на крыльце показалась Настя. С двумя большими пакетами она потихоньку спускалась по скользким ступеням. Я побежал ей навстречу. Приняв от нее пакеты, я взял ее за руку и повел к машине.

Когда мы уселись, я осторожно тронул машину с места. Водил я очень аккуратно с тех пор, как Настя забеременела.

Мы приехали домой. Я включил свет на кухне. Вдруг по стене скользнула, убегая, какая-то тень. Я молча усмехнулся. Мне все чаще стали видеться какие-то тени, я слышал шорохи, шаги, дыхание, шепот. Сначала я очень переживал по этому поводу, думая, что сошел с ума. Однако потом успокоился, так как вспомнил, что это нормально для человека, за которым числится тринадцать трупов. Я где-то читал, что убийца в какое-то время начинает слышать и видеть странности, возникающие непонятно откуда. Это души убитых им людей. Они ходят за ним, и будут ходить, пока он, думая, что сошел с ума, не покончит с собой или еще что-нибудь. Короче, пока не умрет.

Настя лишь смеялась надо мной. Дело в том, что она тоже все слышит и видит. Но она же не убийца! Настя объясняла все просто, что в доме завелся домовой, или полтергейст, или еще какая-нибудь хрень. И старательно делала вид, что не обращает на это внимания. Но по ее огромным глазам было видно, что она боится. А бояться в ее положении было нельзя. Поэтому я всерьез подумывал пригласить священника и освятить дом.

Остаток дня прошел незаметно. Мы включили какой-то фильм, посмотрели начало, выключили. Затем включили музыку. Я выпил немного коньяка. Настя лишь облизнулась – ей было нельзя! Я запрещал ей все! Даже мороженое! Чтобы не застудить горло. Родишь – болей, сколько хочешь, а пока будь добра – одевайся теплее и не жри холодное! Когда мы с ней только познакомились, она немного курила. Курящая девушка всегда вызывала у меня приступы тошноты. Когда мы сблизились с ней достаточно близко, я начал активно бороться с ее курением. Она возмущалась: «две сигареты в день – это не страшно». Но мне было на это наплевать. Я сам курил три сигареты в день и не считал, что я курящий человек, так как зависимости не было. Но ей я запрещал даже смотреть на сигареты. Она кричала, что я деспот, тиран, но это было дело принципа. Я находил сигареты, ломал, выбрасывал.  Я шарился в ее сумке в поисках сигарет. Наконец, когда я в очередной раз застукал ее с сигаретой – я решил принять кардинальные меры. В тот же вечер я привел домой знакомую проститутку. Мы с ней заранее обо всем договорились, я объяснил ситуацию. Держа руку пониже ее талии, я легонько подтолкнул ее в нашу с Настей комнату и сказал – «Раздевайся». Настя, сидя за столом на кухне, открыла рот.

- Это проститутка, – сказал я. - Сегодня я буду спать с ней, а ты в другой комнате. И завтра тоже, – улыбаясь, добавил я. – Ты меня знаешь. Я не шучу.
- Кстати, она не курит, - добавил я,  закрывая за собой дверь, - поэтому с ней спать приятнее.
Проститутки в комнате уже не было. Она, следуя нашей договоренности,  сразу, как вошла, выбралась на улицу через открытое окно и уже сидела в моей машине.
Зная Настин крутой характер, я этим спас проститутке жизнь.
В ту же секунду, как дверь за мной закрылась – она пинком отворилась обратно. В комнату вбежала бешеная Настя, держа в руке большой кухонный нож.
- Где эта сука? – бормотала Настя, заглядывая во все щели в комнате, не обращая внимания на меня.

Я стоял, закрывая спиной, открытое окно и с улыбкой глядел на Настю, которая мне напомнила меня самого.
«Я плохо на нее влияю», – пронеслась мысль.
-Где эта сука? – уже громче повторила Настя, подняв большие красивые зеленые глаза на меня.

- Я плохо на тебя влияю, – сказал я. – Холодное оружие на стол положи, а то порежешься. А суки никакой не было. Это галлюцинация. От сигарет, – добавил я, с усмешкой глядя в ее безумные глаза.
С тех пор Настя не курила. Она, конечно, поняла весь фокус. Не настолько она глупая, чтобы не понять. Но, зная мой характер, она понимала, что пока она не бросит это дело, я от нее не отстану и вполне могу придумать что-нибудь покруче.
Музыка продолжала надрываться. Мы жадно целовались. Я был изрядно пьян, так как одной стопкой коньяка ограничиться не сумел и вылакал почти всю бутылку.
Вдруг, среди грохота музыки, я уловил какой-то посторонний звук. Я обладал очень острым слухом, что мне иногда помогало, а иногда и мешало, как сейчас. С трудом оторвавшись от удивленной Насти, я встал с дивана и, нажатием кнопки, выключил музыку. На кухне, на вешалке висела Настина курточка, в кармане которой голосил мобильник.

Настя с ужасом посмотрела на меня. Я самодовольно усмехнулся.
- Как такое возможно? – пробормотала она, вставая с дивана. – Ну и слух!
Я лежал на диване и баловался выкидным ножом. Вот уже тридцать минут Настя вела беседу на кухне с неизвестным мне человеком по телефону.
«И зачем я только сказал ей?!» - раздраженно подумал я.  «Зачем музыку выключил? Сейчас бы уже спали!»
Я глянул на часы. 21:00. Еще не поздно. И спать вроде не сильно хочется. Ладно, пусть разговаривает, а я пока фильм посмотрю.
Тут же в комнату ввалилась сияющая Настя. Перехватив ее радостно-глупый взгляд, я засмеялся.

- Дима, одевайся, поехали! – сказала Настя. – Подруга звонила. Год не виделись. В гости зовет вместе с тобой прямо сейчас, – тараторила Настя.
Видно было сразу, что спорить с ней, упираться было бесполезно. Хотя очень хотелось. Я не любил похождения по гостям.
- Ну и на чем же мы поедем? – спросил я. – Я выпил весь коньяк. За руль не полезу, хоть убей.
 
- А на такси! – ответила Настя. – Собирайся, давай, все равно не отвертишься.
Я покорно встал и направился к умывальнику на ватных ногах. Меня штормило. Пьяным разумом я чувствовал, что в таком состоянии надо ложиться спать, а пьяным сердцем, что будет беда. Но не предавал этому особого значения, так как почти постоянно в сердце жила тревога, уже ставшая его частью.
Будь, что будет! От судьбы не уйдешь! Нужно Настеньке сделать приятное.
Когда мы вышли из дома, таксист уже ждал нас. Я открыл Насте заднюю дверь, а сам плюхнулся на переднее сиденье. Видя мое состояние, пожилой таксист неприязненно покосился на меня. Я ответил равнодушным взглядом сквозь него.
Пока Настя объясняла таксисту, куда ехать, я смотрел на бездомную собаку с горящими глазами, которая, казалось, смотрела прямо на меня. Она стояла метрах в двадцати от нас и, не двигаясь, смотрела. Эта собака повадилась по ночам перелезать через наш забор и шариться у нас под окнами, иногда рыча. Хоть не выла и на том спасибо! Правда, как - то раз напугала Настю очень сильно.  Стояла глухая ночь. Я спал. Настя сидела за компьютером. Услышав шум за окном, Настя автоматически выглянула и уперлась взглядом в два ярких зеленых глаза, которые, как ей показалось, смотрели прямо в душу несколько секунд, завораживая ее. После чего стекло звякнуло, как будто треснуло, и Настя с громкими воплями забралась ко мне под одеяло. Я тогда сходил, разобрался. Увидев меня, собака бросилась бежать, повисла на заборе, не в силах перевалиться через него. Я замахнулся топором, готовясь перерубить ее вдоль хребта на две части, но в последний момент передумал. Бросил топор. Взял руками за задние лапы, подтолкнул, помог перевалиться. Собака все продолжала ходить к нам.  Настя все также боялась. Как - то раз даже попросила убить ее.  Я после этой просьбы несколько дней обалдевший ходил. Не ожидал.

Таксист тронул машину с места. Мы почти доехали до стоявшей прямо на дороге собаки, но она не шевелилась, все также смотрела на меня.
Водила, будто не замечая ее, добавил газу. До собаки осталось несколько метров.
- Тихо! Собаку не задави! – крикнул я, перехватив руль у таксиста, и уводя машину левее.
- Какую еще собаку? – недоуменно и недовольно крикнул таксист, забирая у меня руль обратно.
- Да вот же… - озадаченно начал, было, я, но замолчал, глянув в зеркало заднего вила – на дороге было пусто.
Я обернулся посмотреть на Настю и обомлел – на меня смотрели два зеленых горящих глаза. Настя невинно улыбалась, а глаза горели точно так же, как у той собаки-призрака.
Я молча дернул ручку и выпрыгнул из машины. Скорость была небольшая, ехали по проселочной дороге. Водитель ударил по тормозам. Настя тут же выскочила и кинулась ко мне. Я шарил в кармане, пытаясь достать нож. В тот момент я не думал ни о чем, кроме того, чтобы достать, наконец, непослушными пальцами нож и воткнуть его в это склонившееся ко мне, плачущее красивое лицо, с горящими, как у волка глазами.

Настя, зная меня, перехватила мою руку, сжала изо всех сил. Позвала водилу, чтобы подержал, пока приступ не пройдет. Услышав эти «страшные» слова, таксист – сука с пробуксовкой умчался в точку, забросав Настю комками мокрой земли. Я перестал дергаться. Лежал, смотрел на Настю, потихоньку осознавая, что только что хотел сделать.
Таксист уехал вместе с Настиной сумочкой, в которой лежали деньги и телефон. Настя смотрела на меня. Ее глаза больше не горели волчьим огнем.
Я уже полностью пришел в себя и тихо произнес: - «номер е264со, белая Волга. Далеко, сука, не уедет».
Я поднялся с земли, достал из кармана телефон и набрал номер Такси, на который звонила Настя. Через десять минут вдали показалась машина.
Я упал на сиденье рядом с молодым парнишкой, который уверенно держал руль. Настя, недоверчиво глядя на меня, уселась сзади.
- Куда? – равнодушно спросил таксист.
- Белая Волга. Номер е264со. Из вашей фирмы. Твой коллега. Езжай прямо к нему, – произнес я, активно жестикулируя ножом. – Он, сука, с чужими вещами уехал, – пояснил я, увидев испуганный взгляд пацана.

- Дядя Коля? С чужими вещами? Он не мог, – подал дрожащий голос пацан.
- Значит, мог, – ответил я. – Или ты думаешь, что я здесь со своей беременной женой просто так херней занимаюсь, потому что мне больше заняться нечем? – заорал я, ударив его по колену кулаком, в котором была зажата рукоятка ножа.
Если бы парень сказал еще хоть одно слово, то я бы его зарезал.
Но он молча врубил скорость и поднес к губам рацию: - Дядя Коля, ты где, твою мать? Машина скоро совсем заглохнет. Нужна твоя помощь срочно! Куда подъехать?
Рация ответила что-то неразборчивым хрипом.
- Он там с другими таксистами стоит, - сказал осмелевший парень, - так что вам не повезло…
- Это им не повезло! – оборвала его Настя. – Дима, - она тронула меня за плечо, - не натвори, пожалуйста, глупостей, я тебя прошу. - Мы тебя просим – сказала она, покосившись на свой круглый живот.
- Я не буду никого трогать – громко сказал я, обращаясь ко всем троим: к Насте, таксисту и ребенку, который был внутри Насти, но по ее словам чувствовал все наши горести и переживания, а также счастье и радость. – Не буду, – повторил я чуть тише.
Через три минуты мы выехали к магазину, у которого стояло несколько машин службы Такси. Среди них я заметил знакомую Волгу.
Выбравшись из машины, я подошел к пожилому таксисту, который курил вместе с остальными.
- Эй, приятель, – окликнул его я. – Ничего не забыл?
Таксист удивленно обернулся, узнал.
Я крепко сжимал в кармане нож, поглядывая на его коллег, которые с удивлением смотрели то на меня, то на него.
- Сумку отдам, – с вызовом сказал таксист, - но никуда не повезу, ты пьяный, тебе собаки мерещатся, и ты из машины на ходу выпрыгиваешь, не повезу – добавил он.
- Ты сумочку то отдай, – улыбаясь, сказал я.
Больше всего мне хотелось его зарезать. И я еле сдерживался, думая о Насте и о нашем будущем ребенке, которому я обещал никого не трогать.
Таксист пошел к машине. Я двинулся за ним. Он вытаскивал из бардачка сумочку, опасливо оглядываясь на меня через плечо. Наконец, он вручил ее мне. Внутри все было на месте.
Меня бесило то, что мужик даже не пытался оправдываться. Мне ужасно хотелось его достать.
- Украсть хотел? – бешено прошелестел я, придвигаясь вплотную.
- Я не вор, – угрюмо ответил мужик. – Вернул бы…
Я некоторое время с ненавистью смотрел ему в лицо. Затем резко развернулся и пошел прочь. Настя сидела в машине с этим молодым парнишкой, ждали меня. Еще издали я заметил, что они о чем-то переговариваются.
Я открыл заднюю дверь и сел рядом с Настей. Вручил ей сумку. Схватил ее за шею, запрокинул голову, жадно поцеловал.
- Что-то привкус какой-то незнакомый, – задумчиво протянул я.
В тот же момент я прижал холодную сталь своего ножа к горлу таксиста.
- Целовал мою жену, тварь? – крикнул я. – Ну и как?
Пацан напрягся, пролепетал что-то невнятное, Настя удивленно-возмущенным взглядом уставилась на меня.
Ладно, я пошутил… - примирительно сказал я. – Поехали уже…
Когда мы приехали, Настя щедро рассчиталась с таксистом, просила извинить нас за причиненные неудобства, еще она сказала, что он классно водит машину. Она еще хотела что-то ему сказать, когда я дернул ее за руку.
- Всё. Пошел на хер. – сказал я ему и захлопнул дверь. Парень невозмутимо помахал рукой Насте и поехал, улыбаясь во весь рот.
- Суки… - прошипел я ему вслед. - Суки…
- Дурак… - беззлобно сказала Настя. – Я же за тебя беспокоюсь. Чтобы он не рассказал кому-нибудь, как ты ударил его, ножом угрожал.
- Спасибо, – буркнул я. – Пойдем к твоим друзьям, напиться хочу.









ГЛАВА 3.       ОКРУЖАЮЩИЙ МИР ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ БЫТЬ ТАКИМ.


Нас с радостными криками встретили у порога. Настина подруга – симпатичная женщина лет тридцати, ее муж – улыбчивый парень чуть моложе ее, и ребенок – парнишка лет десяти.
Я кивнул женщине, за руку поздоровался с обоими парнями, мимоходом оглядел квартиру, сел на диван.
Настя со Светой пошли на кухню накрывать на стол. Мы с мужиками расположились у телевизора. Я чувствовал на себе их заинтересованные взгляды, но никто из нас не решался начать разговор. Да и желания у меня не было.
Через десять минут девчонки позвали нас за стол. Чокнулись, выпили, закусили. Обменялись со Светой несколькими стандартными фразами. Видно было, что девушки хотят пообщаться наедине, поговорить о своих женских секретах и все такое. Сын уже лег спать в дальней комнате, а мы с Сашкой – так звали мужа Светы, чувствовали себя неловко и, как бы, лишними рядом с женами.
Наконец, я спас ситуацию:
- Куришь? – спросил я Сашку.
- Да, – с готовностью ответил он, уже привставая из-за стола.
- Мы пойдем дымом подышим, - пояснил я Насте, вставая.
- Паровозы… - протянула Света. – Твой тоже курит?
Настя молча кивнула.

Мы вышли в подъезд. Там был прохладный полумрак. Чуть ниже, в лестничном пролете веселилась  компания подростков. Они громко смеялись, матерились, сигаретный дым густо поднимался к подъездному окну, в котором отражался свет уличного фонаря, стоящего перед подъездом.
Сашка с тревогой покосился в их сторону.
Мы уже почти докурили, когда нас, наконец, заметили в темноте. Один шепнул что-то остальным, и они дружно обернулись в нашу сторону. Нас с ними разделял только лестничный пролет в двенадцать ступенек.
- Опять ты? – сказал один из них Сашке. – Ну, давай сигарету тогда…
Сашка вытащил из кармана пачку, спустился вниз и отдал им, затем также торопливо поднялся обратно, хлопнул меня по плечу: - Пойдем в квартиру, холодно, - сказал он.
Я неприязненно взглянул на него, на ухмыляющихся сопляков, и зашел за ним в квартиру.

Настя со Светой оживленно переговаривались о чем-то, постоянно смеясь. Мы прошли мимо них в комнату с телевизором.
Вдруг мы услышали взрыв оглушительного хохота прямо под дверью. Сопляки, видимо, поднялись по лестнице и встали туда, где мы с Сашкой только что курили. Я посмотрел на Сашку. Его трясло.
- Достают? – вяло спросил я. – Может помочь?
- Да нет, все нормально, - через силу улыбнулся Сашка, косясь на дверь.
Пожав плечами, я пошел к девчонкам. Они, тем временем, уже закруглялись. Настя вызывала такси, Света убирала со стола. Увидев меня, она сказала: - Дим, ну, может, ты ее убедишь? Она хочет на ночь глядя ехать домой, а я уговариваю ее остаться у нас, места на всех хватит! Ты как?
- Пожалуй, соглашусь с Настей, - улыбнулся я Свете. – Мы лучше домой поедем.
- И ты такой же, - обреченно сказала Света. – Ну ладно, пошли, проводим вас. Сашка собирайся!
Одевшись, обувшись, мы вышли в подъезд. Компания подростков стояла прямо напротив входной двери. Когда дверь открылась, они разом повернулись к нам, не думая расступиться.
- Ну, разойдитесь маленько, - ворчала Света, проталкиваясь через них, пробивая дорогу к лифту.
Следом шел Сашка. Кто-то подставил ему подножку. Споткнувшись, Сашка молча прошел дальше.

Оценив ситуацию, и уже зная, что сейчас будет, я пропустил Настю вперед, вытаскивая нож. Увидев ее, малолетки, дружно, как бы непреднамеренно плотно столпились перед ней, чтобы она, как можно ближе прошла, касаясь их.
Света с Сашкой уже ждали у лифта, тревожно поглядывая на нас. Вдруг Настя то ли специально, то ли нечаянно наступила одному из них на ногу. Раздался возмущенный возглас. Тут же на ногу наступили ей, кто-то взял ее за руку, она дернулась, ее прижали к стене, не обращая внимания на меня.

 Я стоял, сжимая нож, смотрел на это и почему-то медлил. Не было ярости, было какое-то пустое равнодушие. Я знал, что я сейчас сделаю, прекрасно осознавал. Не было дурманящей голову агрессии, было только спокойствие и недоумение. Как так? Почему они осознанно это делают? Почему? Что творится в их головах?
«ОКРУЖАЮЩИЙ МИР ЗАСТАВЛЯЕТ МЕНЯ БЫТЬ ТАКИМ» - это была последняя фраза, которую я произнес про себя, как бы оправдываясь перед Настей за то, что сейчас сделаю.
Я молча прыгнул вперед. С силой размахивал ножом, не целясь. Резал, рубил, втыкал. Нож выпал из руки на бетонный пол. В ход пошли кулаки и ноги. В голову прилетел чей-то легкий кулак. Я тут же ответил, свалив противника с ног. Я смутно различал силуэты в полумраке. Но все же я их различал. Узнал Настю, занеся над ней кулак. Схватил за плечи, грубо швырнул к Свете с Сашкой.
- Валите отсюда! – крикнул я Свете.

Они подхватили плачущую Настю под руки и, шагнув в лифт, поехали вниз.
Я продолжал молча и старательно избивать подростков. Уже никто не сопротивлялся. Все шестеро лежали или полулежали, привалившись к бетонной стене подъезда. Трупов, вроде не было. Я вызвал скорую…


 
ГЛАВА 4.                НАСТЯ.

Прошло три месяца. Настя лежала в больнице. Со дня на день должны были начаться роды. Я сидел дома и смотрел телевизор.
После той истории с подростками в подъезде мне дали три года условного срока. За превышение необходимой обороны. Даже смешно. Я чувствовал, что когда-нибудь получу это статью. Я знал. Год условно – это не беда. Я думал, что будет гораздо хуже. Пацанов было шестеро. Двое умерли в больнице, двое инвалиды, двое в очень тяжелом состоянии до сих пор лежали в больнице. Судебный процесс проходил очень тяжело. Наш адвокат старался вовсю. Пацаны дружно утверждали, будто я первый на них напал. Самому старшему из них было восемнадцать лет. Мои свидетели были гораздо старше. Но были пьяны. Короче, ужас. Множество моментов было не в мою пользу, но были и плюсы. В итоге результатом я остался доволен. Хоть и удивлен.
Потратили много денег, Настя потратила много нервов. Врачи не обещают ей легких родов.

Теперь мне нужно быть крайне осторожным. За вторую такую историю могут реально посадить. Так что я старался не выходить из дома.
Резкий звонок прервал мои размышления. Дослушав фразу врача, я разбил мобильник об стену. Ребенок родился мертвым, но Настя еще об этом не знала. Она сама едва осталась жива и в данный момент находилась в реанимации.
Где-то в глубине подсознания я ожидал такого исхода. Я опять виноват. Именно из-за меня Настя столько переживала, страдала.

Я стоял в ванной комнате и смотрел в зеркало безумными глазами. Тело пока было спокойным, в голове бушевала буря. Мне было настолько плохо, что я даже не знаю, какие слова могут все это описать.

Сначала я уставился на бритву, которая лежала на раковине. Схватив ее, я прижал ее к венам. Долго стоял так, не решаясь продолжить. Для самоубийства я был слишком слаб. Только по-настоящему сильные люди способны на самоубийство. Лишить себя жизни – для этого нужна железная воля. У меня же ее никогда не было.
Я убрал бритву в шкаф. Зачем убивать себя, когда можно убить других? Всех тварей, кто по дороге в больницу мне под руку попадется!
Нет! Никаких жертв! Бог наказал меня за отнятые мною жизни – забрал ребенка. Это должно послужить мне уроком!

Каким уроком? У меня ребенок мертвый родился! Настя при смерти! За что это ей? Я буду убивать всех подряд, пока менты не застрелят! Но сначала попрощаюсь с Настей и попрошу у нее прощения!

Стой! Никого ты не убьешь! Больше никогда! Настя выкарабкается! Вы поедете на отдых, восстановите силы! Сделаете нового ребенка! И без всяких неприятных приключений дождетесь его рождения!

Последняя мысль мне понравилась больше всего. Я даже немного успокоился. Два голоса звучали у меня в голове. Я схожу с ума. Но последний меня убедил. И, слава Богу! Нужно действительно успокоиться. В жизни случается много всякого дерьма. Нужно это пережить и начать все сначала. С нуля. С чистого листа. Главное, чтобы с Настенькой все было в порядке.
Я торопливо одевался. По дороге в больницу, я купил себе новый телефон взамен разбитого.

Настя оказалась на удивление хладнокровной. Абсолютно сухие глаза. Спокойный голос. Только лицо бледное. Врач решил, что будет лучше, если я сам ей расскажу про ребенка. После нескольких суток ожидания, меня, наконец, пустили к Насте, которую уже перевели из реанимации.

После того, как я в нерешительности помялся, не зная, с чего начать, чтобы не травмировать ее еще не окрепшую психику, Настя спасла ситуацию. Она посмотрела мне в глаза, чуть заметно улыбнулась и тихо сказала:
- Я знаю.
Я взял ее руку. Сидел, не двигаясь, пять минут. Наконец, поднялся.
- Прости, - сказал я.
Настя лежала, закрыв глаза. По щекам ее текли слезы.
Я вышел в коридор. У кабинета главврача стояли несколько врачей и старшая медсестра.
Я подошел к Настиному лечащему врачу.
- Она знала, - сказал я.
- Даже так? – спросил врач. – Интересно… Иван Петрович, вы?
- Я такие новости сообщать не могу, - сказал другой врач Иван Петрович. – Вдруг ей плохо станет, а она еще слабенькая…
- Тогда как? – спросил главврач.
- Одно слово – мужики! – сказала, до сих пор молчавшая медсестра. – Мать такие вещи сердцем чувствует!
Все опустили головы. Воцарилось молчание. Лишь один главврач торопливо перебирал какие-то бумажки.
- Да это уже не важно, - нарушил тишину я. – Я вообще-то не за этим пришел. Мне нужно знать, сможет ли она снова иметь детей.
Врач собрался ответить, но медсестра перебила его, с усмешкой спросила:
- А если не сможет? Бросишь?
- Ага, с крыши, - невозмутимо ответил я.
Один из врачей улыбнулся. Другой неприязненно глянул на медсестру. Сама же она, видимо, не поняла смысл моего ответа, юмористический уклон которого был в данном случае, несомненно, не уместен, но, дабы не провоцировать конфликт, я был вынужден это применить. Покачав головой, она скрылась в глубине кабинета.
- Ну, так что? – посмотрел я на врача.
- Теоретически, конечно, я думаю, что, скорее всего….
- Давайте без этого, перебил я. – Говорите, как есть. С кулаками не брошусь, в любом случае.
- Пройдет курс реабилитации, и рожайте сколько угодно! – ответил за него другой врач.
- При всей сложности ситуации она не утратила способности к деторождению. Отвечающие за это органы, не были повреждены. Здесь решающую роль сыграл, скорее всего, пережитый во время протекания беременности стресс, а не физические факторы. Несомненно, нужно время на восстановление, реабилитацию, профилактику. Но не все так плохо.
- Короче, шанс есть, - сказал я.
- Несомненно, - улыбнулся врач. – Нужен только покой. Только покой.
Я вышел из больницы и направился в ближайший магазин. Цветы, фрукты. Я попросил врача передать пакеты и букеты Насте.
- Вы можете сделать это сами, - ответил врач.
- Покой, только покой, - сказал я удивленному врачу. – Ей, пока, не нужно меня видеть. Зайду через несколько дней.

Три последующих дня я беспрерывно работал, постоянно думая о Насте.
В резерве еще оставались деньги, но я хотел заработать еще. Хотелось устроить Насте праздник после выписки из больницы. Сегодня утром она сама позвонила мне, сказала, что очень соскучилась и просила заехать к ней. Дела у нее шли хорошо. Дело близилось к выписке – она активно шла на поправку…
Прошло еще две недели. Настю выписали из больницы. Дали кучу рецептов, наставлений, прописали курс реабилитации, посоветовали психолога.
Я сидел за рулем, нетерпеливо поглядывая на двери больницы. Наконец, показалась Настя. Я выскочил из машины и бросился ей навстречу. Подняв ее на руки, я понес ее к машине. Настя смеялась и светилась счастьем. Я был вне себя от радости.
Дома Настю ждал сюрприз. Я накрыл стол. По количеству на нем пищи и выпивки, можно было бы накормить десятерых. На кровати спал котенок. Я приобрел его три дня назад. Мы с Настей любили кошек, но все никак не могли завести его раньше. Настя едва не расплакалась, когда его увидела. Обнявшись, мы долго смотрели на спящего котенка. Тут я подумал, что если бы все было иначе, мы могли бы также смотреть на нашего ребенка. Поспешно отогнал от себя эти мысли, испугавшись, что они перейдут к Насте и испортят ей настроение.
Часа через два мы покинули праздничный стол и отправились спать. Привыкшая к больничному режиму Настя, чуть было не уснула прямо за столом.
Лежа в кровати, я смотрел на спящую Настю и любовался ее красотой. Мне не спалось. Я встал с кровати и выглянул в окно. Шел снег. Я обратил внимание на пустоту во дворе и неожиданно подумал, о том, что неплохо бы завести еще собаку. Та страшная собака с горящими глазами нас больше не беспокоила. Ровно неделю назад я зарезал ее, когда она набросилась на меня.

Поздно вечером, я пошел в баню и, вдруг, услышал глухое рычание. Я слишком поздно понял, в чем дело – не успел обернуться, и собака бросилась на меня. Мы некоторое время барахтались в снегу. Собака прокусила мне руку и ногу, немного поцарапала спину. Я сломал ей задние лапы, выбрался из-под нее и начал пинать. Затем, я сходил домой за ножом, вернулся и добил ее. Потом оттащил ее за ноги и бросил в дальний угол двора, чтобы утром отвезти на машине подальше и сжечь. Но на утро, когда я приготовил мешок и пришел за ней, она мистическим образом исчезла. На снегу лишь остались пятна замерзшей крови в качестве напоминания о той ночи. Я решил не предаваться бесполезным размышлениям об ее исчезновении. И просто забыть про нее.

Я еще долго смотрел в окно, пока не обратил внимания на странное свечение в комнате, которое отражалось от стекла. Резко развернувшись, я встретился глазами с Настей, которая сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и смотрела на меня. Глаза ее опять светились в темноте так же, как у той собаки.
Тогда, в такси, мне стало страшно. Теперь же, я не стал удивляться и осторожно сделал шаг по направлению к ней.
- Мне приснился кошмар, - тихо сказала Настя. – Иди ко мне.
Огоньки в ее глазах погасли. Я присел на кровать и обнял ее. Она была очень холодная. Пытаясь согреть ее, я обнял еще крепче. Но через минуту сам задрожал от холода. Накрыв ее одеялом, я пошел топить печку.
Сухие дрова быстро разгорались. Я смотрел на них, и мое сердце наполнялось тревогой. В воздухе зависла угроза. Еще не поняв, в чем дело, я кинулся в комнату к Насте. Она вылетела мне навстречу, едва не сбив меня с ног.
- Зачем ты стучал в окошко? – жалостливым тоном спросила Настя. – Я только засыпать начала.
- Я не… - начал, было, я, но замолчал, понимая, в чем дело. – Сиди здесь! – крикнул я Насте и, обувшись, выскочил во двор.
Во дворе повсюду, на свежем снегу были собачьи следы. В самом дальнем углу двора, из-под досок, на меня смотрели два горящих зеленых глаза.
Я в ужасе начал отступать обратно к двери, но, вдруг, послышался шум, затрещали доски, я поскользнулся, упал навзничь, больно ударившись затылком. Уже теряя сознание, я услышал приближающиеся шаги по свежему снегу, который скрипел под их тяжестью. Чье-то теплое дыхание коснулось лица, и навалилась темнота…
Я открыл глаза. Настя с тревогой смотрела на меня. Приподнявшись на локтях, я огляделся. Я лежал в комнате на кровати. В ногах у меня сидела Настя. Почти голая. Стояла невыносимая жара. По лбу у меня струился пот.
- Что случилось? – спросил я.
- Это у тебя надо спросить, - ответила Настя. – Спокойно спали, вдруг сорвался, побежал топить печку, потом выбежал во двор, упал, ударился головой, я затащила тебя в дом, уложила в постель, хотела вызвать скорую, вспомнила про нашатырный спирт, решила попробовать, вроде получилось, - все это говорила Настя, закрывая бутылочку с нашатырным спиртом.
- Хочешь еще? – она сунула мне под нос мокрую от спирта вату.
Я автоматически вдохнул, дыхание перехватило, резкий противный запах, казалось, ударил в мозг. Я дернулся, ударился затылком о спинку кровати.
- Ой, прости, прости…- залепетала Настя, обняв меня.
В голове у меня шумело, я плохо соображал. Но сейчас Настя казалась мне какой-то чужой, как будто это и не она вовсе.

Я встал и подошел к окну. Собачьих следов видно не было. Если даже они были – их завалило снегом, который шел, не останавливаясь.
Настя меня ни о чем не спрашивала. Лишь тревожно на меня поглядывала.
Я тоже на нее тревожно поглядывал. Стыдно об этом говорить, но сейчас я видел в ней врага. Что-то было не так. С ней произошла какая-то перемена. Еще до больницы. Но какая? А может у меня уже поехала крыша?
Через два дня я забирал Настю из больницы. Ей нужно было походить туда еще некоторое время. Послушать рекомендации к лечению, отчитаться о прохождении курса и т.д.

Я ждал в машине. Открылась дверь. Настя села рядом со мной, окатив густой волной морозного воздуха. С улыбкой на лице, вручила мне какие-то таблетки.
- Два раза в день будешь пить, - сказала она. – И без разговоров!
Я уже догадывался, что это были за таблетки, но покорно кивнул.







ГЛАВА 5.                ОПЯТЬ.

 
Прошло полгода. Все было хорошо. Без приключений. Мы с Настей спокойно жили, работали, отдыхали, лечились. Настя физически уже была готова к новой беременности. Я перестал видеть галлюцинации. Таблетки здорово помогали. Плюс ко всему, они очень сильно успокаивали. Мне не хотелось злиться, бушевать, драться, убивать. Я стал равнодушно относиться ко всему, что ко мне напрямую не относится. Я предлагал Насте съездить куда-нибудь на отдых, но она отказалась, заметив, что дома будет гораздо лучше.
 
Я, как мог, берег Настину психику, чтобы моральные раны зажили без следа и подобных историй с ребенком больше не повторялось. Даже фильмы ужасов смотреть запрещал.
Была, правда, одна история, где мне пришлось применить насилие. Но, Настя, к счастью, этого не видела. На улице к нам пристали двое пьяных придурков, попросили добавить денег на бутылку. Я сказал, что денег нет. Тогда они решили нас обыскать. Я с улыбкой, спокойно посадил Настю в машину, которая стояла за углом. Сказал, что все нормально. Сделал вид, что достаю из кошелька деньги, чтобы добавить бедным мужикам. Вернулся к ним и короткими ударами уложил их на землю. Немного постоял, подумал, добивать или нет? Стоял долго. Мужики очнулись, но продолжали лежать на земле. Один из них подал голос, но жестоким ударом ногой по ребрам, я сложил его пополам. Второй испуганно вжался в землю. Я постоял еще. Подумал. Пнул еще раз. Невыносимо хотелось убить. Я подумал еще. Пожалел. Резко развернувшись, пошел к машине. С улыбкой сел за руль, сообщил Насте, что дал ребятам денежку и теперь им должно хватить на водочку. Настя не дура. Покосилась на мои разбитые кулаки, но ничего не сказала.

Больше проблем не было.

Теперь мы, обнявшись, лежали на диване. В ногах спал котик, который за полгода хорошо подрос.
Вдруг, я услышал во дворе какие-то удары. Прислушавшись, я понял, что стучали по воротам. Я встал с дивана и подошел к окну. От ударов калитка слегка подрагивала, в щель был виден свет фар – за воротами стояла машина. Кто-то приехал.

Настя вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами и начал натягивать штаны. Время одиннадцать вечера. Кого там принесло?
Я вышел из дома. Предварительно взял с собой ножку от табуретки, спрятал за спину.
- Кто там? – спросил я, подойдя к калитке.
- Почтальон Печкин! – тут же отозвался веселый голос и раздался оглушительный смех в несколько глоток.
- Пошел на хер отсюда, - прорычал я, постепенно накаляясь злобой. Я их не знал. Но догадывался, кто это может быть. Настя по любому припала к окну. Так что лучше не применять физических действий. К тому же их было больше. И я не знал,  вооружены они или нет.
- Открывай по хорошему, - миролюбиво сказал голос. – Палачи твои пришли. Наказывать тебя будем. Или ты думал условкой отделаться?
Теперь я понял, в чем дело. Скорее всего, это были родственники одного из убитых или раненых мною парней в подъезде. Но прошло уже девять месяцев!
- Если ты не откроешь, - продолжал вкрадчивый голос, - мы сами зайдем. Сломаем дверь, перелезем через ворота, собаки у тебя нет. Но должен тебя предупредить, если мы проникнем к тебе силой, то пострадаешь не только ты, но и твоя сладкая девочка. А так, если по хорошему, то сдохнешь один.
Я понимал, что ребята хорошо подготовились, и шансов у меня нет.
- Пять минут дай, - сказал я.
- Зачем? – спросил голос.
- Надо, - сказал я.
- Давайте, ребята… - равнодушно произнес голос.

Тут же послышались мощные удары по воротам. Одновременно с этим кто-то попытался перелезть через них, но, как только показались пальцы, схватившиеся за край, я, что есть силы, ударил по ним ножкой от табуретки. Ворота были высокие, края были острые. Все было сделано крепко, так что время у меня было.
Я побежал обратно в дом, по пути закрывая все двери на все замки. Забежал в комнату, вытащил из шкафа свой любимый охотничий нож и повесил за пояс. Настя дрожала всем телом, держась за подоконник. Я взял ее за руку и мы побежали на задний двор. Там, через огород, а затем через забор смутно маячило спасение. Я молился лишь об одном – чтобы враги не отличались особой предусмотрительностью. Если они все продумали, то за задним двором должны были оставить людей на перехват. Лишь бы не додумались! Лишь бы до этого не додумались! К счастью, удача оказалась на нашей стороне. Я сломал забор, выглянул в щель – на дороге было пусто. Я оторвал еще несколько досок так, чтобы можно было беспрепятственно пролезть нам обоим.
 
Мы брели по темной дороге. Настя все время молчала. Шла будто бы обреченно, путаясь в ногах, запинаясь обо все. Я крепко держал ее за руку и напряженно размышлял. Теперь у нас не было дома, машина тоже осталась в гараже. Настин мобильный, документы – все осталось в доме. Я не сомневался в том, что ребята со злости разрушат дом, сожгут его или еще что-нибудь. Я не хотел этого.
Мне больше ничего не оставалось делать. Других вариантов у меня не было.
Я достал телефон и вызвал на свой адрес полицию. Сказал, что ломятся грабители. Мы с Настей были примерно в двух улицах от моего дома. Немного подумав, я развернулся и двинул обратно в сторону дома. Пока дойдем – менты приедут.
Мы возвращались немного другой дорогой, чтобы выйти к дому со стороны переднего двора. Осталось несколько домов. Я достал нож. Наконец, показался наш дом. Напротив стояли две машины. Одна из них – полицейская, видимо, только подъехала. Из нее вышел человек в форме и направился к машине мстителей. Мы с Настей наблюдали за этим из кустов, за два дома до нашего. Когда полицейский приблизился к той машине, она резко сорвалась с места. Проехав мимо нас, она скрылась в конце улицы. Двое других полицейских тоже выскочили из машины и суетливо забегали взад-вперед, не зная, что им делать.
Я оставил Настю в кустах и бегом бросился к ним.
- Я хозяин этого дома, - еще издали закричал я, заметив, что их руки непроизвольно потянулись к оружию. – Я вас вызывал.
Через четыре часа мы с Настей пили чай, среди немного разгромленной обстановки нашего дома. Пока мы убегали через задний двор, мстители все-таки перелезли через ворота. По потекам крови я понял, что в процессе они перерезали себе все руки об острые края. Когда они попали в дом, разбив стекла, и не обнаружили нас – они, естественно, догадались о существовании выхода через задний двор и бросились за нами.  Но мы, к тому времени уже вызвали полицию и возвращались к дому другой дорогой. Их водитель, который остался в машине, увидев ментов, уехал. И, скорее всего, сообщил об этом своим дружкам по телефону, после чего забрал их где-нибудь в конце улицы.
 
Короче, мои враги в этой битве обошлись без потерь, а вот нам с Настей пришлось объяснять доблестным представителям власти все по порядку и несколько раз. Я отказался писать заявление, поскольку ничего не взяли. И, кроме выбитых стекол, ущерба не было. Наконец, после четырех часов мучений, от нас отстали.
Я знал, что ребята на этом не успокоятся. Лучшая защита – это нападение.  Как бы сильно этого не хотелось, но придется вернуться к насилию…

Через два дня я нашел ту машину, на которой к нам приезжали мстители.  Она стояла у магазина. В салоне сидели двое молодых ребят.
Я терпеливо ждал в своей машине. Был яркий солнечный день. На улице было достаточно многолюдно, но это меня не смущало.
Наконец, из магазина вышел парень с двумя большими пакетами. Он подошел к этой машине, открыл заднюю дверцу, положил пакеты и уселся сам.
Я в ту же секунду выскочил из своей машины, нажатием кнопки на брелке, поставил на сигнализацию и почти бегом двинулся к их машине. Она, к тому времени тронулась с места задним ходом.
На ходу распахнув дверцу, я запрыгнул к ним в машину, несколько раз ударил парня, сидящего сзади, ножом в лицо. Не давая им опомниться, я приставил нож к горлу водителя, приказал заблокировать двери, чтобы парень, сидящий рядом с водителем, не смог выпрыгнуть из машины.
Дальше двигались, следуя моим указаниям. Ехали молча. И я даже не могу сказать, узнали они меня или нет. Я то их видел в первый раз. Когда они приходили ко мне домой, я слышал только их голоса. Так что впереди еще была процедура допроса. Вдруг эти ребята вообще не в теме?

Парень, сидящий рядом со мной на заднем сидении, постоянно стонал. Многочисленные удары ножом в лицо неблагоприятно отразились на его здоровье. Он истекал кровью.
Вдруг, я заметил в руках у парня, сидящего рядом с водителем, мобильный телефон. Он скосил глаза вниз и осторожно нажимал кнопки. Я ударил его рукояткой ножа в голову.
- Выброси в окно! – крикнул я.
Парень тут же опустил стекло и выполнил требуемое.
Через полчаса мы стояли у небольшой лесополосы, в двух километрах от основной проселочной дороги. Свидетелей можно было не опасаться – я хорошо знал это место.
Пока ехали, я перерезал горло парню, сидящему рядом. Двое других даже не думали о сопротивлении.

Прижав нож к горлу водителя, я задал им несколько вопросов. Как и следовало ожидать, мои догадки подтвердились. Это были друзья одного из убитых мною подростков в подъезде. Все трое участвовали в налете на мой дом той ночью. Судя по их словам, они не собирались повторять свое покушение. Они не бандиты и не убийцы. Просто хотели отомстить за смерть друга, оставшуюся безнаказанной со стороны закона.
Я их в чем-то понимал. Может быть, на их месте, я бы поступил точно также. Но было слишком поздно. Я не собирался оставлять их в живых.
- Я тоже не убийца, - словно оправдываясь, произнес я. – Я убираю лишь тех, кто встает у меня на пути. А ваш парень сам виноват.
Я достал сигареты. Вытащил одну, сунул в рот водителю, чиркнул зажигалкой. Протянул пачку его другу. Пусть покурят в последний раз…

Домой я добрался только ночью. Уставший, грязный и злой. Тряслись руки.
Когда я закончил с ребятами, я сжег их вместе с машиной и отправился обратно в город пешком. Попутку ловить не стал. Хотелось прогуляться наедине со своими мыслями. Я дошел до машины через несколько часов.

По пути домой я заехал в церковь. Я ни разу не был в церкви, но верил в Бога по - своему. Зайдя туда, я растерялся. В церкви никого не было. Лишь старый священник молился на коленях у алтаря. Я терпеливо ждал его. С икон на меня смотрели лики святых. Как мне показалось, смотрели с укором. Мне хотелось исповедоваться. Я ни разу этого не делал, и не имел представления о том, как вообще это делается. Еще я хотел помолиться за невинно убитых мною людей. Когда я вспоминал, как ни за что, ни про что уничтожил своих друзей несколько месяцев назад – мне становилось плохо. Я убил их, защищаясь. Но по сути - просто так. Они снились мне по ночам. Сейчас я хотел помолиться за них, поставить свечку, или что там делается в таких случаях. Вот и все. Об остальных жертвах я не жалел и не считал себя виноватым перед ними.

Священник закончил молитву и, не вставая с колен, резко обернулся. Глаза его горели зеленым сиянием, как тогда у Насти. Я невольно отступил назад – мне стало страшно. Черт, ведь я же никогда ничего не боялся! Священник продолжал сверлить меня взглядом, не произнося ни слова. Я сделал еще шаг назад, споткнулся обо что-то и упал на спину. На локтях пополз к выходу, не отрывая взгляда от священника.  В голове звучали какие-то крики и голос Насти, слова которого я не мог разобрать. Вдруг, мне показалось, что кто-то сильно дернул меня за волосы. Я вскочил на ноги, открыл дверь и выбежал из церкви в холодный полумрак…
Зайдя домой, я увидел, что на кухне горит свет. Странно, ведь Настя должна была жить у подруги, пока я охочусь на мстителей. Но чувства тревоги не возникло. Я был уверен, что это Настя.

Она сидела за кухонным столом и читала журнал. В странной неестественной позе. Когда я подошел поближе, я понял, что она спит. Не дождалась, бедняжка, уснула. Я осторожно поднял ее на руки и понес в комнату. Она открыла глаза и улыбнулась:
- Вернулся?
- Конечно, - ответил я.
- Прости за то, что вернулась домой без твоего разрешения. Соскучилась очень.
-Все нормально, - сказал я. – Теперь можно не бояться. Ничего больше не будет.
Настя напряглась. В глазах отразилась тревога.
- Что ты с ними сделал?
- Просто поговорил, - ответил я. – Объяснил ситуацию, они все поняли. Нормальные ребята оказались, - врал я Насте.
Она продолжала недоверчиво смотреть на меня.
- Просто забудь про них. Я с тобой. Больше нам никто не помешает. Никто…






                Конец второй истории

                Продолжение следует…