Упёртый

Да видел я эти ваши Плитвицкие озёра. Водопады, мостики, форель, утки и всё такое.
Зигзагами за два часа всё обошли. По тропке топаем, а экскурсовод вдруг на нас шикает:
– Стоп. Это место по дуге обойдём. Там лягушка сидит, не будем её тревожить, чтоб у неё нервного потрясения не случилось.
Смотрим, точно, на тропке сидит здоровенная жабианиха и глядит на нас суровым жёлтым глазом, мол, давай, шевели помидорами. Много вас тут шляется, от всех не напрыгаешься.
Да, Плитвицкие озёра. А вспоминается приобская правобережная тайга.
Идёшь по тропе, по оленьей там или лосиной, а вокруг белки прыгают.
Огненно-рыжие, здоровенные, мускулистые, что твой Шварценеггер. Покормись-ка всю жизнь кедровыми орехами.
Скачут эти белки и смотрят на тебя глазами по восемь копеек, потому как первый раз увидали бородатого зверя, ходящего на задних лапах.
Вот в такое место я и попал однажды в начале 2000-х.
Забурились мы там глубоко в поисках нефти.
Задача была – отбить Баженовскую свиту, содержащую битуминозные породы.
Судя по опорному разрезу, это должно было случиться на глубине около трёх километров.
В процессе бурения геологу спать не приходится иной раз по двое суток. Отбор шлама (измельчённой при бурении породы), люминесцентный анализ, отбор и описание керна,
составление геологического разреза и фиксирование газовой составляющей (больше десятка датчиков) – в общем не соскучишься.
И всё бы ничего, но эта Баженовская свита никак не обнаруживалась. Ни на отметке 3000м, ни на отметке 3050м. Уже несколько раз за последние сутки в дверях балка появлялась голова молодого помбура с вопросом:
– Ну как?
– Нет ещё.
Глубокой ночью пришёл буровой мастер, тоже интересуется. Вот уже и 3100м прошли.
Мастер нервничает и, уходя, раздражённо говорит:
– Может ты её (свиту) проспал? А мне нужно керн отбирать.
Расхождение с опорным разрезом, конечно, большое. Но, всякое бывает.
Через час опять помбур в дверях:
– Там вас главный геолог на связь вызывает.
Прихожу в балок к буровому мастеру. Вся свободная смена там. Всем интересно.
Главный геолог по рации:
– День добрый. Что у вас по разрезу? Свиту отбили?
– Добрый день. Пока нет.
– Мастер переживает.
– Всё под контролем. Скорее всего в складку попали. Единственная разведочная скважина, по которой опорный разрез закладывали, далеко была отсюда и бурилась ещё в конце пятидесятых.
– Ладно. Повнимательнее там.
Закончив разговор по рации, собираюсь уходить. Мастер вслед мне бросает:
– Упёртый ты какой-то.
– Какой есть.
– Там уже битум во всю идёт.
– Я не видел.
Свербело у мастера не по-детски. Не знаю, что и с кем он согласовал, но керн поднял, а битума не увидел. Отбор керна из продуктивного пласта – операция не из дешёвых и мнение геолога здесь – решающий фактор.
И лишь на глубине 3200м верхняя граница свиты была отбита.
Когда шёл, чтобы сообщить об этом главному геологу, ко мне подскочил мастер, хитро и заискивающе щуря глаз:
– Слушай, а ты можешь сказать, что битум пошёл на той отметке, где я керн отобрал?
– Не могу.
– Почему?
– Потому что я геолог, а не фокусник. Умеешь с других спрашивать, умей и за себя ответить.
После этого случая авторитет геолога на буровой резко возрос, а в бригаде даже прошёл слух, что Баженовскую свиту, собственно, я и открыл.
Основные работы закончены. Кулёк, нож, спички – иду за грибами.
Вот оно – протяни руку и окунись в тихую таёжную осень.
После нескольких недель скрежета всевозможных механизмов, погружение в первобытную тишину действует как гипноз.
Тайга замерла в предчувствии холодов. Природа, в отличие от суетных городских человеков, умеет затихать на какое-то время.
Впрочем, звуки с буровой то и дело доносились и это рефлекторно даже успокаивало.
Я шёл словно зачарованный, изредка бросая в кулёк самый красивый гриб. Мысли расслабились и унеслись в прошлое.

– Андрей, ну зачем тебе эта геология. Биология – это твоё. Вон у тебя какие замечательные дневники наблюдений.
– Бабушка, ну что я, здоровый парень, буду с сачком за бабочками бегать. Несерьёзно это. На геофак пойду учиться. Там настоящая работа.
Сказал – сделал.
Но с первого раза не поступил и устроился работать в геологическую лабораторию.
И здесь вчерашнему школьнику открылась истина, что геологи – лучшие люди на Земле.
Такой сплочённой и дружной команды мне до этого видеть не приходилось.
Однажды лабораторию посетила солидная, хорошо одетая дама. Как ни странно, она искала меня. Из доверительной беседы я узнал, что она когда-то училась у моей бабушки, теперь занимает решающую должность на биофаке и готова мне всячески помочь.
От предложенной помощи я вежливо отказался и сказал, что всё сделаю сам. А через некоторое время ушёл в армию.

Мои воспоминания прервал паучок, на паутинке спарашютировавший  мне на нос. Бабье лето. Пауки начали расселяться, выводить потомство и готовиться к зиме.
А сегодня красный лист сбросила осина,
и кленовый лист повис цвета апельсина.
Поскромнее красота и весны и лета.
Очень яркий макияж – осени примета.
Глянул на часы. Однако. Я уже два часа брожу. И буровой не слыхать – ветер изменился. Небо плотно  занавесило облаками – солнца не видать. Тропок тоже нет. Да ты, брат, похоже, заблудился. Но осознание такой возможности ничуть не встревожило.
Никто не знал, где я. И скорее всего никто в этот момент не думал обо мне.
До ближайшего посёлка отсюда в лучшем случае километров шестьдесят. До буровой километров шесть-семь. Ощущение, что все нити, связующие меня с кем бы то ни было, словно растаяли, вызвало во мне непонятный восторг. Дурдом. Паниковать надо, а я радуюсь. Тишина кругом невероятная. Первозданность. Птички поют, как пели может быть и сто тысяч лет назад, когда редкие хомосапиенсы ещё прятались по пещерам, а не мотались по всей планете, как неприкаянные.
Что нас всех, человеков, связывает со времён адамовых? Что мы друг в друге угадываем? Что это за ощущение, которое мы все, так или иначе испытываем?
Маета. Маета неприкаянного гостя. Все эти полёты во сне и наяву, когда так никуда и не улетаешь, и никуда не прилетаешь.
Что вызывает множество "любимых" вещей и поток "важных" событий?
Маету вызывает. Маету утомлённого сердца.
К чему мы приходим, пройдя множество испытаний, преодолев множество преград или просто двигаясь в потоке жизни как все?
По молодости, за всякими соблазнами да вкусняшками маета едва угадывается.
А ближе к старости на передний план выходит.
Во вкусной еде маета забывается, пока на больной зуб не попадёт.
Суета  тоже отодвигает маету. Вот ведь какая хреновина.
И лишь дело общее, да цель искренняя эту напасть превозмогают.
А ещё правда, что укрепилась в твоём сердце, и вера.
Главная же маета от грехов наших, кои держат нас, как козлов на привязи. Уж всё кругом поел, а дале верёвка не пускает.
Никуда не спешить бы и лежать потом вот здесь, под звёздами, на одном из проросших зёрен Космического Сеятеля, называемом нами планетой Земля.
Так, ладно, хорош. Побалдели и хватит. Пора выбираться.
Начал искать свои следы на земле. Главное – не суетиться. Срезанные мной грибы, а в руке их полный кулёк, тоже помогали ориентироваться. И протекторы подошв оставили на влажных участках почвы хорошие отпечатки.
Обратный путь занял больше трёх часов и вот, наконец, донеслись звуки с буровой. Возвращаюсь в привычную жизненную колею. Отряд даже не заметил пропажи бойца.

#Элеонорович

Рассказ "Упёртый" читает автор: