Нераскрытое дело

1.

     Мертвого Савелия поздним утром обнаружил истопник Павел. Утром хозяин не вышел из своей комнаты, все подумали, что он заспался, такое уже и раньше бывало, но время шло, а Савелий так и не появился. Чуть приоткрыв дверь, Павел заглянул в спальню хозяина, увидел, что тот лежит на кровати. Набравшись смелости, уж очень хозяин был строг, и под плохое настроение мог ни за что ни про что и наказать, истопник постучал. Хозяин не пошевелился, тогда Павел осторожно подошел к кровати и с ужасом понял, что хозяин мертв, и уже давно.
     Домочадцы зашумели, забегали, послали за доктором и в полицию. Доктор, после осмотра, заключил, что Савелий был отравлен. Допросы и экспертиза ничего не дали, и вскорости Савелия схоронили, и все, в том числе супруга покойного, вздохнули с облегчением. Хорошего вспоминать о Савелии было нечего, при жизни был он человеком жестоким самодуром, мог наказать за дело и без дела, порол своих слуг на конюшне почти ежедневно, за любую провинность. Под горячую руку нередко бил и жену, тихую, добрую женщину, которая только со смертью мужа, смогла вздохнуть наконец-то облегченно.
     Отчаявшись обнаружить хоть какие-то улики или зацепки, урядник пригласил для беседы своего давнего знакомого, адвоката Владимира Григорьевича посоветоваться, может он что подскажет, ведь не раз уже помогал полиции в расследованиях, и весьма успешно. Решили, что Владимир под предлогом оформления наследства какое-то время поживет в поместье, и попробует незаметно что-нибудь разузнать.

2.

     Даша ни минуты не сожалела о том, что сделала, и, если бы пришлось все повторить, она, не раздумывая, сделала бы то же самое. Да и как было сожалеть, если перед глазами так и стояла Маняша, угасшая по вине этого изверга. Даша и сама чуть не погибла, Бог помиловал, выжила. А после смерти Маняши решила для себя – не жить этому негодяю, пусть даже пойдет она на каторгу, но ему не жить!
     Когда Даше исполнилось семь лет, приглядел ее хозяин, дал родителям немного денег, велел отмыть ее хорошенько, нарядить, и привести к нему, пусть, мол, учится по дому помогать. Родители сделали все, как велел им хозяин, так девочка оказалась в его доме. То, что случилось там с ней в первую же ночь, Даша без содрогания не могла вспоминать до сих пор, помнила только боль и страх. Утром хозяин велел отвести ее к родителям, всю окровавленную, и в синяках.
     Никогда она не испытывала такой боли, что с ней делал Савелий, все истязания и извращения и описать невозможно. Даша долго болела, но выжила, так и не избавившись от ужасных воспоминаний.
     Девушке исполнилось семнадцать лет, а рядом подрастала ее пятилетняя сестренка Маняша - светловолосая, бойкая хохотушка, звенела по дому как колокольчик на радость всей семьи. И внезапно девочка исчезла. Кинулись искать, и Павел, истопник из поместья, шепнул, что увез ее к себе Савелий. Мать лишь рыдала от бессилья, а Даша кинулась к имению, но ее близко не подпустили сторожа. Наутро Павел привез то, что осталось от Маняши, как когда-то и Даша, девочка была вся растерзанной, без сознания, бледная и измученная.  К вечеру, не приходя в себя, Маняша умерла. Отец кричал, что убьет Савелия. Даша сказала, что он свое получит, но, если сейчас отец пойдет туда, его никто не пустит, еще и в полицию сдадут, упекут в тюрьму, а кто будет детей растить! Хоть и большим трудом, но Даше удалось убедить отца не ходить в имение.
     Через месяц Дарья, с помощью Павла, смогла проскользнуть в имение, и пробраться в комнату хозяина. На ночном столике возле кровати она увидела бокал с коньяком, любил Савелий приложиться перед сном. Даша капнула туда принесенный с собой яд и спряталась за портьерой посмотреть, выпьет он или нет? Ночью Савелий проснулся, справил легкую нужду, закурил трубку, приложился к коньяку и прилег. Смотреть на то, как он будет умирать, Даше совсем не хотелось, но и пока он не уснул, выйти из своего укрытия не могла. Савелий все не засыпал, ворочался с боку на бок, и вдруг стал задыхаться, допил коньяк, надеясь на облегчение, но оно, конечно же, не наступило. Вызвать кого-то на помощь он уже был не в состоянии, было видно, что осталось ему совсем немного, и уже не прячась, Даша подошла к его кровати вплотную и сказала, глядя ему прямо в глаза:
     - Маняша попала в рай, а тебе, мразь, даже в аду не найдется места!
     Ответить Савелий уже ничего не мог, и Даша вышла из комнаты.  Дом спал, сторожа тоже, поэтому, ей удалось вернуться домой незамеченной. А утром обнаружили труп хозяина.

3.

     Владимир, под предлогом разбора бумаг и приведения их в порядок, уже несколько дней жил в имении, не вызывая никаких подозрений со стороны вдовы, которая, впервые за долгие годы, чувствовала себя спокойно. Да и вся обстановка дома совсем не была наполнена печалью и горем в связи с потерей близкого человека, о трагическом событии говорила лишь траурная одежда - ни один человек в большом имении не сожалел о смерти хозяина! Владимир чувствовал, что дело здесь не только в том, что Савелий не скупился на наказания, было что-то еще, за что его не просто не любили, его ненавидели и презирали, даже собственная жена, а теперь уже и вдова.
     Владимир изображал простого, открытого человека, пил чай на кухне вместе с прислугой, шутил и рассказывал интересные истории, и смог завоевать всеобщую симпатию. Стараясь расположить обитателей имения к откровенности, узнавая подробности их жизни и особенности характера их покойного хозяина, со временем Владимир начал сомневаться, а надо ли искать преступника? Ведь смерть Савелия воспринялась всеми как избавление и шаг к лучшей жизни.
     Вдова, добрая и отзывчивая, старалась помочь всем, кто в этом нуждался, за что покойный ее оскорблял, унижал, а иногда и бил, укоряя в бездетности. Была она из хорошей семьи, правда небогатой, что являлось еще одной причиной жестокого отношения к ней со стороны Савелия, понаблюдав за поведением вдовы, пообщавшись с ней, Владимир понял, что она не имеет отношение к смерти мужа.
     Как-то, сидя на веранде и раскуривая трубку, Владимир раздумывал, а не пора ли отказаться от просьбы полиции, ведь судя по отношению к смерти Савелия всех окружающих, убийца сделал доброе дело, избавив их от изверга. К нему подсел Павел и сказал:
     - Ты, добрый человек, не ищи - не душегуб, а полезный человек убрал его, много зла покойный хозяин делал при жизни. Думаешь. Мы не видим. Что не бумаги тебя интересуют, а тот, кто помог ему убраться, вот только зачем тебе это? Кто тебя нанял? Не верю, что хозяйка, тогда кто же?
     - Ну, если, по правде, то никто меня не нанимал, просто попросили помочь.
     - А кто попросил, кому это надо-то? Полиции, что б отчитаться. А не принесет ли твое расследование кому-то горе, тебе это надо? Я ведь вижу, человек ты добрый.
     - Ты, Павел, наверное, прав, но я хочу для себя понять, не для полиции даже, не для того, что б кого-то наказать.
     - Не надо, оставь ты это!
     Владимир и в самом деле помог вдове разобраться с бумагами и наследством, и решил, что дня через два он закончит все дела и уедет из имения. На следующий после разговора с Павлом день, он вышел пройтись, и увидел, как со стороны кладбища идут плачущая женщина и девушка. Девушка обнимала женщину, поддерживая, чтобы та не падала, так как от слез она, казалось, не видела дороги. Увидев, что девушка с трудом удерживает свою спутницу от падения, Владимир поспешил к ним на помощь, подхватив женщину с другой стороны.
     - Не надо, мы сами. - Произнесла заплаканная девушка.
     - Ничего, мне несложно, я вам помогу, куда же вы сами, она почти на ногах не стоит, ей нужна медицинская помощь, вам к доктору надо!
     - Какой уж там доктор, кому мы нужны! Новая хозяйка подсобила, и хоть за это спасибо! Деньгами помогла, и мы могилку обиходили, да ведь Маняшеньку не вернешь, нашего горя не понять, пока сам не переживешь.
     Они дошли до небольшого домика, выглядевшего бедным, но чистым и ухоженным, кругом росли цветущие кусты. Войдя в дом, они уложили женщину на лавку, и Владимир сказал:
    - Пригласите доктора, я оплачу визит.
     - Не нужно, мы уж сами… Кому до нашего горя есть дело, да и не помочь нам теперь. Ступайте с Богом, спасибо вам.
     Владимир не стал настаивать, но решил узнать об этой семье подробнее. Вечером он, как бы случайно, встретился с Павлом, и тот пояснил:
     - Большая беда у них, ваше благородие, дочку младшую потеряли, мать никак не может успокоиться, как бы не померла с горя!
     - А что случилось с ребенком?
     - Померла уж как два месяца назад.
     - Отчего померла, болела или что случилось?
     - Да уж случилось. – И Павел внезапно заторопился. – Пойду я, ваше благородие, некогда мне.
     Павел поспешно ушел, явно не желая продолжать разговор. Владимир понял, что здесь что-то нечисто, раз никто не хочет говорить, и это только разожгло еще больше его желание узнать подробности дела. На следующее утро он пришел к дому, к которому накануне проводил девушку и ее мать. Хозяина вновь не оказалось дома, он работал, а вот женщина совсем слегла, она лежала на своей лежанке бледная и измученная, похожая на тень. Дочка пыталась ее чем-то напоить из кружки. Несмотря на протесты девушки, Владимир решительно отправил ее за доктором.
     - Хочешь еще и мать схоронить, она же еле живая, неужели не видишь?
     Пришел доктор, осмотрел больную и сказал:
     - Горе ее убивает, сердце вряд ли выдержит, похоже вслед за дочкой уйдет.
     - А что с дочкой случилось? Я ни от кого не могу узнать, все молчат, будто боятся чего-то.
     - Умерла она, всего-то пять годков ей было. А вот от чего, кто ж его знает, меня к ней не звали, а слухи…, ну на то они и слухи, не поймешь, где правда, где ложь.
     Владимир оплатил визит доктора и дальнейшее лечение, в надежде, что может удастся поднять женщину на ноги. Дочери, которую, как он выяснил, звали Дашей, оставил денег, велев купить матери хорошей еды. Его мучил вопрос, что же все-таки случилось с маленькой девочкой, и почему никто из тех, с кем он начинал говорить на эту тему, не желали разговаривать, сразу уходя от ответа. Владимир твердо решил во что бы то ни стало добиться правды.
     На другой день он пошел на кладбище, нашел сторожа и спросил, где находится могила погибшей два месяца назад девочки. Сторож проводил его до маленькой, аккуратно ухоженной и украшенной цветами могилы. Вернувшись к сторожке сторожа, выставил на стол шкалик водки и сторож, подвыпив, разговорился. И рассказал он Владимиру о том, что покойный барин любил молодых девушек, да не просто молодых, а таких, которых до него никто «не пробовал», невинных да чистых душой и телом.
     - Да так любил, ваш благородие, что после того, как девушка побывала у него в гостях не могла замуж выйти - изуродована вся была. – рассказывал подвыпивший сторож. - Со временем барин стал присматриваться к совсем молоденьким девочкам, измывался он над ними зверски, после ночи с ним были они покалеченные да избитые до полусмерти. Вот однажды и приглядел он маленькую Маняшу, хрупкую, красивую как ангелочек.
     А был у барина работник по имени Харлампий, так вот он любое распоряжение своего хозяина выполнял, как верный пес, особенно старался, если кого-то надо было физически наказать, вот тут он всегда от всей души и с удовольствием. Девушек хозяину он и поставлял, и Маняшу он подглядел. указал на нее Савелию, о уж потом и доставил девочку прямо в имение, на потеху барину. Дитё и не выдержало издевательств, и на другой день девочка умерла, а через месяц и барин умер, поговаривали, что отравили его. Да и Слава Богу, прости меня, грешного, за такие слова. Да ведь люди крестились, свечки Богу ставили, когда изверг этот преставился, а Харлампий-то на следующий же день исчез, понял видать, что ежели хозяин свое получил, то и ему несдобровать.
    Для Владимира все встало на свои места – отношение вдовы к смерти Савелия, слова Павла, молчание окружающий и отсутствие печали. Нет, не надо ему искать карающую руку. За что кого-то наказывать? Сколько лет бесчинствовал изувер, и получил наконец по заслугам!
     На следующий день Владимир простился со вдовой.
     - Бумаги ваши я привел в порядок, наследство оформил, так что могу уезжать. Помочь найти виновного вашего супруга я не могу, не в моих это силах, вы уж извините меня.
     - Спасибо вам за помощь! А виновника нет, так нет, да я и не просила его искать, это полиция решила. Так что поезжайте с Богом, я вам очень благодарна.
     Прощаясь, Владимир попросил не оставить без помощи семью покойной Маняши. Вдова заверила его:
     - Я знаю о них и помню, без помощи не оставлю.
     Перед самым отъездом Владимир еще раз навестил несчастное семейство. Мать по-прежнему была такая же безучастная, но Даша окружила ее всевозможной заботой и вниманием, что была надежда, что может и выходит мать. Заехал он и в полицию, сославшись на неумение вести сыск, ведь он не специалист, всего лишь адвокат, отказался от дальнейшего расследования. На том и расстались. Домой Владимир ехал не то, чтобы довольный, но удовлетворенный результатом своего безуспешного на сей раз расследования.

2024 г.