Ждала мама дочку...

               На одной из центральных улиц города Т. – улице Октябрьской, –  автомобильная пробка.   Поток машин еле движется, а то и вовсе встаёт намертво. Положение попавших в автомобильную западню пассажиров общественного транспорта усугубляет жаркий июльский день.
               –  Что же это делается, а? Что за безобразие! – возмущается в переполненном троллейбусе Нина Ивановна Пичугина –  полная, обливающаяся от духоты потом женщина в солидных годах. Поворачивается  к своей попутчице, сидящей  рядом.
               – Специально ведь сегодня отпросилась пораньше с работы! А у нас начальник знаете какой, на драной козе к нему не подъедешь! – дочка ко мне из Москвы едет  –  недавно у меня день рождения был  –  подарок мне везёт… Одним днём хочет обернуться – вот к половине четвёртого приедет, а на семичасовой электричке уже обратно домой, в Москву… А здесь такое…
               Наконец троллейбус дёргается, робко начинает движение, всё теснее прижимаясь к краю дороги. Лавируя между замершим транспортом, включив сирену и проблесковые маячки, вперёд с трудом пробирается машина скорой помощи.
               – Видно случилось что-то, –  прошелестел по салону ропот. – Авария там, или ещё что…
               Троллейбус проехал ещё пол-остановки и перед пассажирами открылась причина коллапса: милиция, скорая помощь, стайки зевак на тротуарах… а на середине проезжей части накрытое простынёй тело. На белой простыне большое пятно алой крови.
               –  Сбили кого-то… – ахнула, крестясь, какая-то старушка в троллейбусе.
               – Так им и надо! – зло усмехнулась Нина Ивановна и добавила. – Ведь сколько уж лет отсюда переход перенесли, так нет, всё стараются по старинке перебежать! Лень им пройти сто метров до перекрёстка! Всё спешат куда-то, торопятся… А я вот, представьте себе, рада, что так случилось! Другим это уроком послужит…. Дочь меня, наверное, уже ждёт-не дождётся, а я из-за этих бестолочей, опаздываю…
               Соседка её вздохнула, явно несогласная с рассуждениями Нины Ивановны, но ничего не сказала.
               Поворчав, Пичугина стала пробираться к выходу – наконец-то объявили её остановку.
               Выбравшись из троллейбуса, медленно остывая от раздражения, Нина Ивановна поспешила к своей девятиэтажке, нырнула в прохладный подъезд, поднялась на седьмой этаж. Открыв дверь квартиры, удивилась тишине –никто, вопреки её ожиданиям, не вышел ей навстречу… Ключ-то у дочки должен быть свой… Может забыла его взять с собой? Ну да, конечно, забыла... Ждала-ждала меня, да и отошла куда-нибудь, в магазин, например…
               Успокоив себя такими рассуждениями, Нина Ивановна на всякий случай прошлась по пустой квартире.
               Прошло ещё полчаса.
               Резкий телефонный звонок заставил её нервно вздрогнуть. Но она быстро пришла в себя: скорее всего,  электричка запоздала, вот дочь и звонит с вокзала, чтобы предупредить её…
               –   Алло! – прокашлявшись, прохрипел в трубке незнакомый мужской голос.
               –    Да, слушаю… –  ответила оробевшая женщина.
               –    Скажите, пожалуйста, кем вам приходится Степашкина Вера Петровна?
               –    Как кем? Ну, дочь это моя…
               –    Понятно… Значит так, мне очень жаль, но должен вам сообщить, что час назад на Октябрьской улице ваша дочь попала под машину. Спасти её, увы, не удалось...