Мабон. Воспитание ведьмы

- Красиво, - оценила Алла, малиновые, жемчужно-серые, темно-зеленые, оранжевые и черные, с пепельным налетом квадраты. - Где взяла?
      - Сама сшила.
      - И идея твоя?
      - Да! Правда кимоно я видела на картинках, но я разобралась, как это делается.
      - Молодец!
      Вика вышла из ванной, сняла резиновые тапочки,  (предупреждение насчет грязи оказалось не лишним),  но она отдраит её до блеска! Не взирая на весь этот милый зоопарк, который проживает в квартире, и который гадит… Ванная будет чистой!
       В коммуналке было две партии - Полина с Аллой (плюс нейтральный Хорек) и всё остальное непотребство! Теперь к двум первым прибавилась Вика с её неукротимой энергией. Вот только отлежится. Залижет ранки и в бой!
       Комната Аллы словно перенеслась в жуткую коммуналку из замка спящей красавицы. Большую часть её занимала кровать.
       - Достойно уважения, - сказала Вика, когда обошла её. – Я таких даже в американских фильмах не видела! 
       Кровать была застелена удивительным шелком, разрисованным в стиле цветущих джунглей.
        - Это индийский батик.
        - Алла, я не знаю что такое батик.
        - Это восточная техника, шелк и другие ткани разрисовываются от руки. Как видишь, красиво! Садись, - Алла показала на стул. Журнальный столик, уставленный тарелочками, с горящей свечой желтого цвета, с бутылкой коньяка, притянул взгляд Вики. Ей нестерпимо хотелось есть.
       - Выпьешь? – Алла плеснула себе коньяка в пузатую рюмку.
       - Нет, я не пью.
       - Да ладно ломаться, расслабься, я несовершеннолетнюю спаиваю?
       - Мне есть восемнадцать, я выпью.
       Они молча выпили. Алла наложила Вике деликатесов на тарелку, понимая, что девушка стесняется её сказочной щедрости, и будет манерничать. Она уже поняла, что с девчонкой что-то случилось в Москве. И даже догадывалась что.
       С удовольствием наблюдая, как Вика ест осетрину, ломтики семги и ростбиф, она взяла булочку, разрезала её пополам, намазала маслом, а сверху щедро наложила горку похожей на черно-серый бисер севрюжьей икры и протянула девушке.
       Та откусила, пожевала и, подняв на Аллу глаза, спросила.
        - Что это?
        - Икра.
        - Я ела икру, она красная!
        - А это черная икра!
        - Вкусно. Дорогая небось…
        - Да, не дешевенькая.
        Вика потупила глаза, но потом решилась и, метнув в Аллу  серьезный взгляд, спросила.
        - Алла, что ты хочешь от меня? Я – нищая девчонка. И у меня серьезные проблемы.
        Рыжая бестия улыбнулась понимающе и сказала.
        - По второй?
        - Я уже поплыла!
        Тем не менее, Алла налила еще раз. Себе побольше, а Вике поменьше.
         Та вдруг решительно в два глотка проглотила жидкость, как горькое лекарство.
       - Вообще-то это дорогой коньяк, «Ахтамар» называется, его не пьют – смакуют.
       - Как ты много знаешь.
       - Дорогая, мне 37 лет!
       - Сколько? – у Вики чуть не выпала вилка из рук.
       - Тридцать семь!
       - А я бы больше 28 не дала.
       - Спасибо. Но… неважно. Чем, Вика, в Москве собираешься заниматься?
       - Работать. И учится.
       - А что ты умеешь делать?
       - У нас в школе были курсы делопроизводства, я неплохо печатаю. Может, секретарем устроюсь…
       - Без прописки не устроишься.
       - Я знаю. Я учиться хотела, я с медалью школу кончила.
       - А почему не приехала сразу? В семнадцать?
       - Были семейные обстоятельства.
       Вика разлила коньяк, и, подвинув Вике рюмку, сказала:
        - Если ты мне расскажешь, что с тобой произошло, почему ты ночевала в сортире?  Возможно, я тебе помогу.
        Вика выпила коньяк, уже смакуя его,  и поинтересовалась.
        - Не понимаю, почему ты принимаешь такое участие во мне? И подозреваю, что я тебе зачем-то нужна.
         - Может и нужна, а может, и нет, - вздохнув, произнесла Алла.
         Вика почувствовала, что поплыла. И пьяно хихикнув, спросила.
         - И все же почему – то Алла, то Ева?
         - Я, милая моя, жила в Германии, там и получила это имя Алла-Ева.
         - Понятно.
         - Сыта?
         - Да, спасибо.
         - Тогда иди спать.
         Вика еще раз поблагодарила Аллу за угощение, и пошла в комнату  Полины.
       Она разделась, натянула трусики и майку, легла, чувствуя блаженство, от чистоты постели и провалилась в сон. Она даже не успела подумать о Леше!

       Утро заливало комнату янтарным светом. Вика проснулась и с удивлением огляделась вокруг – книжные шкафы до потолка, письменный стол…
       Она вспомнила, как вчера пила с Аллой-Евой коньяк, как попробовала икру черную. Какие деликатесы та выложила на стол. В их, даже богом не спасаемых, Кимрах простая  копченая килька, что называется шпротами, добывалась с трудом.  А о красной икре и мечтать не приходилось, о существовании черной икры не подозревали местные жители вовсе. В магазинах из рыбы была только нототения.
       И это на Волге!
       Интересно, где работает Алла, раз может позволить себе все это употреблять в будний день, да еще и угощать случайную девчонку?
       Вика поднялась, сладко потянулась – впервые с момента приезда в Москву она хорошо выспалась.
       Накинув халат, Вика вышла в соседнюю комнату. На пышной своей кровати спала Полина Ивановна. Как она вчера вернулась, и укладывалась спать, Вика не слышала.
       Метнувшись в ванную, Вика все же встретила по дороге лысого мужичка с таким шлейфом перегара, что девушка поперхнулась.
       - Это, девка, дай рупь на опохмелку, - неожиданно узрев новый персонаж в коммуналке,  не растерялся мужик.
       - Эх, - весело отозвалась Вика, - мне бы кто ни будь дал бы…
       - Тебя, как звать-то, конфетка?
       - Конфетка! – С этими словами Вика скрылась в ванной. Мужик, несмотря на тяжкое похмелье, не произвел на неё отталкивающего впечатления. Но она еще незнакома с этой… как её? Проклятой кобылой, и что-то не слышно её сына.
       Быстро приняв душ, почистив зубы,  Вика пообещала себе, что сегодня же купит самую сильную пасту и отчистит это заведение до блеска! Раз уж она здесь поселилась, то сделает жизнь приятной. В их квартире, в жалкой хрущевке с маленькими комнатами и четырехметровой кухней,  всегда соблюдалась безукоризненная чистота!
      А какой сегодня день?
      Вернувшись на цыпочках в комнату, где продолжала спать Полина, она нашла численник и увидела дату – 21 сентября.
      День равен ночи. Ночь равна дню!
      Вика замерла.  Вспомнила тот сон, когда к ней во второй уже раз! приходила  прекрасная женщина,  имеющая много имен. Но её главное имя Вика запомнила – Ника. (Виктория не знала тогда, что в Православии при крещении Викторий им дают имя – Ника). Что эти имена несут одни те же вибрации – Победа. Победительницы беды.
       - Что-то важное она сказала мне, а я забыла. Ах, да! – Вика замерла. – Она сказала, что у меня будет дом. И он у меня появился. Невероятно. Но надолго ли? Не стоит пользоваться чужим великодушием постоянно. Полина, конечно, невероятной доброты человек, но нужно самой зарабатывать и помогать старой даме. Нужно, чтобы она ушла из жуткого туалета. Вика просто обязана зарабатывать на двоих. 
       Ника назвала день равноденствия каким-то странным именем. Не вспомнить! Но из глубин подсознания поднялась волна и выплеснула имя праздника – ДНЯ СИЛЫ – МАБОН! Ника сказала, что девушка должна пойти в лес и набрать там листьев, желудей, всяких сухих плодов.
       Но как же идти в лес? Ей нужно устраиваться на работу, не может же она сидеть у Полины на шее, даже при условии, что станет мыть общественный туалет вместо  неё. Вика представила такую перспективу и содрогнулась. Ужас!
       Проходя в «свою» комнату, Вика увидела лежащий на столе червонец, а под ним записку.
       «Виктория, сходи в магазин. Купи свежего хлеба (батон за 25 копеек) молока, колбасы там, и сыра».
       Радостная Вика бросилась исполнять поручение.
       Магазин обнаружился в этом же самом доме внизу. И с приличным выбором продуктов!  Вика выполнила заказ Полины и довольная, что не бесполезный теперь член временной семьи, вышла из магазина. Возле выхода стояла чистенькая, вся какая-то серебряная старушка и держала в руках букеты астр, ноготков, зеленых еще листьев.
       Вика замерла – лес сам пришел к ней. И деньги остались.  Не обидится же Полина, что она купит цветочков для украшения комнаты.
       - Сколько стоят астры?
       - Десять копеек штука. Но девушка у меня уже есть красивый готовый букет, если хочешь, покажу.
       По спине Вики пробежал холодок предчувствия. Старушка вытащила из плетеной корзины неземной красоты букет – астры фиолетовые, ноготки оранжевые, листья дуба с плодами, просто разноцветные листья клена. И посередине букета красовалась ветка калины с красными ягодами – кровавыми рубинами они вспыхнули под солнцем.
       - Как красиво! – искренне сказала Вика. – Какой у вас вкус.  А сколько стоят?
       - Нисколько, - улыбнулась старушка, - бери даром.
       - Но как же бесплатно? Вы собирали, растили, приехали в Москву издалека, небось. У меня есть деньги, я заплачу.
       - Ты уже заплатила – своей улыбкой. И искренним восхищением красотой моего изделия. Мне это большая радость! Старухе давно никто не рад.
       - А как вас зовут? Я расскажу Полине о вашем даре.
       - Когда я родилась, модны были имена странные-иностранные,  в общем, мои родители назвали меня Дианой.
       - Потрясающе! – Вика сделала вид, мол рассматривает, что у старушки еще лежит в корзине, а сама незаметно сунула туда два глазированных шоколадом сырка.
       Старушка в это время любовалась огромной розовой астрой в своих руках.
       - Спасибо, спасибо, - улыбалась Вика, - счастливо вам продать цветы.
       - Теперь-то уж точно буду с прибылью. – Тихо произнесла старушка.
       - Сегодня МАБОН, - сказала, уже отойдя от цветочницы, Вика.
       - Я знаю, - пробормотала себе под нос Чародейка.

       Там,  где обитали эти Сущности, всегда царили сразу все времена года. Их можно было вызывать под настроение.

      Ника полулежала на мягкой и упругой софе, когда вошла Серебряная Диана.
      - Приветствую, тебя  Богиня, матерь всего сущего.
      - И тебе привет,  Дикт-Инна! – Ника вопрошающе посмотрела на вечно юную,  прекрасную Охотницу. С длинными, искусно уложенными вокруг головы, серебряными волосами.  С глазами, переменчивыми в цвете, как  полная Луна, то золотыми, то серебряными, то голубыми. И ростом вровень самым главным богам.  Деву-Диану.
       - Все выполнено. Она взяла букет.
       - Я и не сомневалась!  Присаживайся, выпей вина.
       - О, Праматерь, отпусти меня, будь милосердна. Я выполнила твое поручение.
       - Тебе плохо со мной? – удивилась Ника.
       - С тобой не может быть плохо, но Луна убывает, и убывают мои силы.  Скоро стану Луной-Старухой! Позволь мне перед этими днями повидать моего брата.
       - Ты мне не все рассказала.
       - Она пошла в магазин. А на выходе уже стояла я. Она вспомнила, видимо, как ты посетила её, повелела собрать цветы и плоды Равноденствия, и бросилась ко мне.
       Девочка очень хорошая! Я вручила ей твой дар,  и денег, естественно, не взяла.  А она сунула мне в корзину сладкие сырки, о которых сама, наверное, мечтала.
       -  Благодарная.  Я не ошиблась!
       -  Она на прощанье сказала мне, что сегодня праздник МАБОН.
       - Способности на лицо! Учи ее одновременно и РУНАМ!
       Диана потупила взгляд.
       - Что тебе не нравиться? - участливо спросила Ника.
       - Почему она? Ей нужна любовь!  А ты отнимаешь у неё эту возможность! Я живу без любви – вечная девственность! Когда я помогаю роженице, я завидую даже её сладким мукам!
       - Если ты узнаешь мужскую любовь,  Артемида, то кто будет выполнять твою работу?  Кто  будет следить за травами, лесами, животными?  Ты хочешь чувственной мужской любви? 
       Когда ты испытаешь её, можешь ведь и разочароваться… Но!!!
       Мир осиротеет.
       И, потом, вспомни, сколько бед происходит из-за страсти…  Не ты ли воевала против Трои, когда Парис отдал яблоко не тебе, а Афродите. Она же пообещала ему любовь самой прекрасной женщины.
       - Я все поняла!
       - Лети к Апполону. Он ждет тебя – ваша любовь непорочна и бессмертна. Она не подвержена страсти. Вы Солнце и Луна!
       Диана поднялась.
       -  Я скоро вернусь.
       - Благодарю за хорошую работу.
       Ника услышала, как радостно залаяли собаки, узрев свою повелительницу. И как лай становился все тише…  тише… тише… Созвездие Гончих псов удалялось следом за своей Повелительницей.
       - Что-то стало мне скучно, - сказала себе Ника, – не слетать ли под землю, не навестить ли Рамсеса? Спит он там уже 5 тысяч лет подряд.
      Милый, соскучился по мне под своей золотой маской? Или все грезит о своих военных подвигах? И снова покинет любимую и любящую женщину.
       Вот и лежишь один, все время один.. . Не воскреснешь! А не надо было предавать любимую женщину.