Через тернии к людям. Гл 9. Посвящение в хромоны

Хром Вольфром направлялся в городской Совет и был спокоен. Хотя на этот раз он шел в Совет не по своей инициативе. Прежде Совет не спешил с вопросами и поручениями к хрому Вольфрому, как и к любому другому взрослому горожанину, а дожидался когда сам посетитель придет в Совет со своим вопросом. Так обычно происходило и при любых возникающих опасностях для жизни омонцев.

Зал собрания Совета от коридора отделяла лишь одна большая комната – комната медленных шагов. Хром Вольфром прошел через нее соответствующим образом, настраиваясь к общению без голоса. Скорость общения посредством мысленных волн была в 10 раз выше, чем с помощью голоса и слуха у молодых омонцев и омонок, и еще втрое выше у тех, у кого уже были внуки и правнуки. В зале собрания хром Вольфром увидел только троих членов Совета, и они встречали его стоя.

– Хром Вольфром, сегодня Вы вступаете в состав городского Совета, – сказал самый старший и пригласил жестом всех сесть за стол. – Вы узнаете много нового и впечатлительного, от чего Вам и покажется наша встреча более продолжительной, чем на самом деле. К ускорению мысленных речей Вы быстро привыкнете. Сегодня Вам будет позволено перебивать любого члена совета для высказываний и уточняющих вопросов. В обычное время при необходимости прервать собеседника мы пользуемся световым сигналом. Чем сильнее желание остановить собеседника, тем сильнее нужно жать на кнопку. Мысли и эмоции на это не расходуем. В свою очередь говорящий учитывает желание оппонента по общепринятому правилу взаимоуважения с той лишь разницей, что для этого не используется жестикуляция.

Всем известно, что каждый городской Совет занимается в основном историческими науками. И это правда. Вы будете посвящены в такие глубины истории, которые недоступны омонцам и омонкам, не состоящим в совете. Вы достигли сорокалетнего возраста и необходимых личностных качеств и физических способностей. Но не удивляйтесь тому, почему мы не выбрали более подходящего кандидата, коих у нас в городе предостаточно. Скоро всё узнаете.

В момент гибели нашей планеты мы уже активно осваивали ближайшие созвездия. А продолжать свой род в космосе были не готовы, хотя исследования и всевозможные эксперименты велись уже более двух сотен лет. Мы больше были озабочены добычей редких материалов и топлива, и экспериментами тау-полетов.

Наступила беспланетная эра. Наше общество было настолько другим, что сейчас мы Вам не сможем объяснить, почему руководящие составы оставшихся народов еще несколько лет заставляли своих ученых тратить всё больше сил на вооружение. Космические войны продолжались. Мы были обречены.

Не будем сейчас утомлять Вас подробностями переворота власти и прочими событиями. Каким-то образом была достигнута договоренность и разноязычные народы разбрелись по разным созвездиям. К тому же цепные взрывы звезд еще не прекращались. Каждая нация была в опасности.

Наступила борьба за жизнь. Усилиями науки наши женщины начали рожать. Но младенческая смертность была очень высока. Из-за чего половой зрелости достигали в среднем только три ребенка. Как велико было горе наших матерей. В ту пору была введена традиция давать имя ребенку, только когда в семье родится следующий или когда ребенок поступает в школу, в зависимости от того, что наступит раньше. Наша численность продолжала сокращаться. Мы теряли надежду и уже думали, что трансгуманизма нам не избежать. Возможно, уже где-то и проводились опыты.

Нас спасла находка. Мы случайно обнаружили маленький погибший космический аппарат с неизвестными нам существами. Он был сильно разбит, вероятно, мелким, но быстрым метеороидом. По наличию множественных органов управления аппарата в первую же минуту стало понятно, что перед нами не результат чьего-то эксперимента с животными, а инопланетный космический корабль с существами, обладавшими при жизни сознанием. Находка с найденными вблизи обломками была доставлена на ближайшую румонскую станцию.

У хрома Вольфрома уже накопилось сотня вопросов, но он пока ни кого не перебивал.

– Космический корабль с мертвым экипажем был целиком отсканирован, и каждый специалист занялся своим делом. Инженеры разобрали корабль на детали. Биологи и медики занялись исследованием тканей и нервной системы гуманоидов. Инженеры быстро установили, что топливо было только химическим, а для построения вычислительной техники не использовалась протоника, а только лишь электроника. Нанофизики были возвращены к своей обычной работе. А им на смену пришли астрофизики. Нужно было выяснить: откуда взялся этот корабль. К тому же биологам и медикам ни как не давала покоя верхняя половина одного трупа. Он немного отличался от остальных. И очень хотелось найти и исследовать нижнюю половину.

На поиски оставшихся в космосе обломков инопланетного корабля и фрагментов трупа была отправлена экспедиция. А дальнейшие исследования того, что имелось, приостановили. На станциях борьба за жизнь продолжалась. По прибытии к месту нахождения погибшего корабля поиски велись, разумеется, с досветовой скоростью. Поиски затянулись на полгода. Во время экспедиции погибли шестеро. Но оно того стоило. Был обнаружен еще один почти целый труп. И вскоре экспедиция наткнулась на первоочередную цель.

Наш исследовательский корабль вернулся безопасным путем, и эксперты возобновили работу по изучению гуманоидов. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что два члена экипажа – один почти целый, второй перерубленный пополам обломком обшивки – были особями женского пола. К исследованию подключились социологи, политологи, геологи и астрофизики. Да, в те времена было разделение по должностям. Языковеды пытались разгадать бортовые журналы, инженеры им активно помогали. Этих маленьких гуманоидов мы назвали землянами, потому что их родиной должна была быть планета земной группы, т.к. в их организмах очень мало металлов.

 Тогда нам было очень удивительным, что разнополые тела существ обладающих сознанием так похожи. В отличие от наших, их ладони и мужские и женские имеют по пять пальцев, из которых только один противопоставлен остальным четырем. И весь состав костей скелета идентичен. Функционал внутренних органов, естественно кроме детородных, также был схож. Эксперты сделали вывод, что социальная жизнь землян в условиях индустриализации должна быть настолько ужасной, что непременно должна приводить к гибели цивилизации и образованию через века новой цивилизации. И так по кругу.

Но Вы представьте, при таких простых технологиях и социальной напряженности, что их потянуло в космос. И каково же было их стремление жить. Всё это вдохновило нас на новые научные поиски.

Наступил первый переломный момент. И тому причиной стало открытие не физиков и биологов, а социологов. На тот момент, в самых лучших условиях здоровая омонка смогла бы родить за свою жизнь до 25 детей. Но без материнского молока и ухода все 25 погибнут. А при должном уходе за ребенком женщина не скоро забеременеет вновь. И при удачных семи родах половой зрелости достигнут только один-два ребенка. Такие вот противофакторы. Планирование семьи для оптимальной выживаемости не дали результатов. И вот тогда социологи разработали план, как преодолеть враждебность семей. Чтобы те матери, которые более способны выкормить ребенка брали к себе на попечение еще и чужого ребенка, тем самым позволяя другим матерям, чуть более способных к вынашиванию, больше рожать. Соответственно сами они рожали меньше. Какая мать на это захочет пойти. Но благодаря социологам был найден способ начать жить дружнее.

Труден был переход на новую ступень социального развития. В итоге одна семья стала давать в среднем почти четырех взрослых потомков. Но этого уже было мало. Запасы питания, минералов и топлива уже истощились. Нам нужно было отправлять множество экспедиций для добычи всего необходимого, в которых неизбежно было много погибших. Нужно было строить новые корабли и станции. А для всего это требовалось много материала и рабочих рук. Были спроектированы города с хорошей искусственной гравитацией, суточным и годичным ритмом. Города бы резко сократили младенческую смертность и болезни взрослого населения. Но их не чем и не кем было строить. По-прежнему социальная напряженность была высока. Несмотря на суровые наказания, убийства продолжались. Даже детские шалости иногда приводили к страшным последствиям. Известны два случая, когда в руки детей попадал лазерный инструмент. В одном случае была резня и почти сотня погибших. В другом случае – повреждена система контроля и управления станцией. Сигналы бедствия были посланы, но взрыва станции избежать не удалось.

Мы поняли, что не перестанем враждовать и убивать друг друга даже в рамках одного языкового народа. И никакие технологии нам не помогут. В те времена мы уже отыскали землян у звезды Байкал и стали за ними наблюдать. Нам повезло, что это были не те земляне, чей разбитый корабль мы нашли в 8-м году нашей беспланетной эры. У байкальских землян, скорее всего, еще не было и телескопов. И мы могли за ними наблюдать с близкого расстояния и даже слышать.

– А морфология этих землян была похожа на тех в разбитом корабле? – вставил вопрос хром Вольфром.

– Точная копия, будто они когда-то давно были переселены с планеты на планету. А языков у них было свыше двухсот. Мы поизучали несколько. Какие же они отвратительные. У народов без письменности очень слабая и однобокая палитра звуков. У более развитых народов для речи более широко используются возможности голоса. Но слова будто собраны со всей планеты. Одно и то же слово может иметь много значений. Вместе с тем для одного и того же понятия используются разные слова. Такой же непорядок и в письменности. Один и тот же знак для разных звуков. При этом много знаков вообще никак не произносятся. Мы пришли к выводу, что земляне думают даже не словами, а звуками. Какое нерациональное использование мозга. Сколько же миллионов нейронов должно быть задействовано чтобы фильтровать множество значений одного и того же слова-созвучия в зависимости от того какие другие слова его окружают. Так мы и получили опыт взгляда со стороны.

Закон соционики гласит, что нет плохих омонцев, а есть плохие отношения между ними. Прежде мы только и наблюдали, что один омонец ладил со вторым, а с третьим конфликтовал. При этом третий хорошо уживался с четвертым. Подбирание дуалов нам слабо помогало. Мы не знали, как нам подружиться со своим соседом. И вот благодаря землянам решение было найдено. Мы смогли посмотреть на себя со стороны. Мы поняли главную причину наших бед. Мы друг друга очень плохо понимали. Мы даже путались в собственных мыслях. В древней литературе можно встретить описание снов. Это были абстрактные смысловые кошмары.

– Это невообразимо… мы друг друга плохо понимали… в каком же страхе должны были нас держать собственные органы власти? – риторически высказался хром Вольфром. – Сейчас же мы власть не замечаем, будто ее и нет.

– Мы подробнейшим образом проанализировали свой язык – румонский, а также дамонский, кимонский, бримонский, фрамонский и ламонский, то есть те языки, чьи носители пережили гибель планеты Омон. И во всех наших языках было много слов имеющих два и более значения. Для сложных предметов и понятий мы использовали очень длинные слова, собранные из разных языков. А для некоторых понятий у нас вообще не было слов. В нашей речи были неудобные звуки, притом, что не все возможности голоса были задействованы. И думали мы не совсем словами, что и подтвердила специальная томография.

– В настоящее время, т.е. в нашем современном языке при голосовом общении, не текстовом, только четверть информации передается вербально, – прервал хром Вольфром, сомневаясь. – Неужели прежде эта доля была еще меньше? Но ведь если смотреть глазами наших предков, то как изменение языка могло так сильно повлиять на понимание, если невербальная составляющая часть общения была, к примеру, девять десятых?

– Именно так и рассуждали наши предки. Это как раз и мешало им увидеть решение проблемы. Они лишь дошли до понимания, что мысль изреченная – есть ложь. И на этом остановились. Это теперь мы знаем, что проблема не только в изречении мысли, а и в самой мысли. Чтобы понимать своего ближнего, нужно, прежде всего, понимать самого себя. Ну вот, благодаря взгляду со стороны, мы пришли к необходимости разработки нового языка. А прежде чем приступить к этому мы озаботились проблемами его внедрения. Что толку создавать новый язык, если он не будет принят обществом. Но величина этой задачи померкла в сравнении со следующей. Вместе с утратой старого языка мы должны были утратить и огромную часть нашей культуры. Мы боялись потерять красоту наших стихов и песен. Мы боялись затруднить доступ к истории нашим потомкам. Мы боялись потерять себя. Но надо было действовать. Мы и так уже теряли себя в численности.

Мы начали с простого, с перехода на новую систему счисления. Прежде мы все пользовались десятичной системой счисления. Нашим далеким предкам так было удобно. Ведь у мужских рук десять пальцев. И тут были противники нововведения. Мы ведь откажемся от увлекательности и загадочности числовых закономерностей в угоду утилитарности. К тому же для исключения путаницы при переходе на новую систему счисления предлагался новый численный алфавит, кстати, уже согласующийся с новым языком. В итоге первый шаг был сделан. Дошколят мы стали учить считать в восьмеричной системе счисления. А в школе дети моментально осваивали взрослую шестнадцатеричную. Результаты превзошли все наши ожидания. Дети, едва запомнившие все названия садово-огородных плодов, уже умели умножать число корзин на количество их содержимого. Школьников больше не пугала физика и химия, потому что проблем с простыми задачками уже не было. А некоторые второклассники уже жаждали изучить гиперматику.

С языком было сложнее. Нужно было найти семьи добровольцев среди самых молодых и здоровых, переселить их всех в отдельную станцию и, в некоторой степени, физически и информационно изолировать особенно от родственников.

– Из уже услышанного я делаю вывод, что громадный объем информации, накапливаемый в Совете, должен как-то сохраняться. Но как сберечь незрелое поколение, да и неподготовленных взрослых от доступа к такому тяжелому грузу ответственности этих знаний? – спросил хром Вольфром.

– Книги мы храним здесь в сейфе. А принцип кодирования чем-то напоминает муравьиную моногинию. Пока жива королева, она своим запахом препятствует рождению новой королевы. Так и мы. Каждый член Совета периодически меняет и вводит новый индивидуальный пароль. Через определенное время индивидуальный пароль сбрасывается. Чем меньше членов Совета, тем легче подобрать общий код доступа. Если по какой-либо причине Совета не станет, то вскоре книги станут доступны и тем самым спасены. А тот кто к ним прикоснется, неизбежно взвалит на себя, как Вы верно подметили, груз ответственности, и станет новым хранителем этих книг.

Вернемся к нашей истории, к нашим языкам. Разрабатывать новый язык было трудно. Мы начали с изучения голосовых возможностей. Основных гласных у нас было пять. Теперь у нас их шесть и они более различимы. Нашим предшественникам, как оказалось, пришлось лишь немного потренироваться, чтобы выпрямить треугольник основных гласных звуков. Способности младенцев, равно как и новичков, изучающих новоомонский язык, также были учтены. Для самых простых слов мы используем в основном звуки вершин голосового треугольника – это «у», «а», «и». Для согласных звуков было огромное поле деятельности. Неудобные сочетания звуков были исключены. Количество удобных – расширено. Новые буквы теперь точно отражали новые звуки. При прежней скорости речи ошибиться было почти невозможно. Самым сложным, конечно же, было составление нового словаря. В его основу были заложены понятия геометрических примитивов, что должно было обеспечить преимущественно предметное мышление. Глаголы были оптимизированы. В несамостоятельных прилагательных отпала надобность. Но не будем сейчас о подробностях. Добавлю лишь, что небольшая грамматическая и лексическая избыточность была намеренно заложена.

Результат внедрения нового языка на экспериментальной станции был потрясающим. Уже второе поколение жителей этой станции начали строить первый город. Мы не могли поверить, что можно так слаженно работать. Их дружба поначалу казалась нам приторной. Полицейские стали не нужны. Дети были настолько вовлечены в деятельность взрослых, что двое школьников заменяли одного взрослого. Нас уже не волновали проблемы распространения новоомонского языка, который после небольших доработок стал просто омонским. Его распространение было неизбежным.

С тех пор мы стали еще больше наблюдать и оберегать землян – наших братьев меньших – наших спасителей.

Теперь Вам пора отдохнуть, хром Вольфром. Ваши родные и близкие уже ждут Вас в комнате медленных шагов. Мы их известили заранее. С завтрашнего дня Вас будут называть хромон Вольфром. Мы Вас проводим.

Все присутствующие члены Совета встали и направились к выходу. Хром Вольфром был настолько потрясен, что его тело слушалось с трудом. Выйдя из зала собрания Совета он увидел своих родителей, старшего и младшего сына, сестру с маленькой дочкой, брата с супругой и трех своих учеников-старшеклассников. Супруга хрома Вольфрома ждала его дома. Так было нужно.

Хром Вольфром смотрел на родных и близких и в его сознании вспыхнули эпохи омонской истории, секретные глубины которых он только что постиг. Он понимал, скольких жизней стоила омонская городская беспланетная цивилизация. И сколько еще нужно трудов и жизней чтобы обрести новый дом – планету, которая защитит, накормит и успокоит. Его родные и близкие ласково смотрели на него и мысленно повторяли: «Я с тобой». Хром Вольфром смог сделать только два шага и проговорить вслух:

– Мои дорогие, как же я вас всех люблю!

Он немного поднял в стороны руки для объятий и его тут же облепили со всех сторон. Малыши схватили за ноги. Женщины с трех сторон обняли торс. Руки внешнего кольца мужчин покрывали голову и шею. И каждый посылал теплую волну: «Я с тобой! Я с тобой! Я с тобой!». Хром Вольфром не удерживал себя и со слезами заголосил. Обнимающие были спокойны, они знали, что слезы – самый здоровый способ освободиться от потрясения. Вскоре хром Вольфром из плача провалился в сон. И тогда присутствующие члены Совета возвратились в зал собрания, а родственники хрома Вольфрома отнесли его домой.

Когда новый член городского Совета проснулся, он увидел свою супругу, сидящую на кровати. Он привстал, медленно обнял ее голову своими ладонями, а она его голову своими. Он смотрел ей в глаза, и смесь эмоций набирала густоту. Лишь только он поколебался в выборе способа выражения чувств – голосом или волной мысли, супруга нежно сказала вслух: «Помолчи пока, я всё понимаю». Они прикоснулись лбами, закрыв глаза и не отпуская головы.

– Ну, я пойду, – сказала супруга, – а тебе надо сейчас побыть одному, посиди в саду, потом поужинай и снова ложись спать.

– Поужинать? Я что, проспал целые сутки? – сказал он и немного пошатнулся.

– Да, мой хромон.