Кресты города Мияко

      С самых давних времен, когда цивилизация только начинала свое зарождение, миром правили древние боги. Именно им жертвовали юных дев и молодых юношей, а после, когда прошло не одно столетие, тем же богам стали жертвовать иноверцев. Всякий, кто не участвовал в человеческих жертвоприношениях, считался иноверцем, подвергался гонениям и предавался огню либо кресту. На заре христианской веры в далеком городе Мияко было совершено ряд жестоких убийств, посеявших панику и лютый страх в сердцах горожан. Об этом страхе стали слагать легенды, одна зловещее другой, да так, что не каждый отважился бы приехать в проклятый мучениками город. Прошли века, и тот страх стал исчезать, уступая место новым леденящим кровь ужасам. Но как любое зло, которое дремлет, но не исчезает, спустя некоторое время, когда одно поколение сменило другое, этот страх стал постепенно пробуждаться, решив показать полную силу. Никто уже не задавался вопросом, кто же пробудил его. Горожане стали бояться выходить на улицы, некоторых же смерть настигала прямо в домах. Невозможно было спрятаться от погибели, которую неизвестно откуда, словно древнее проклятие, схожее с яблоком ведьм, занесло в портовый город торговым судном.
       Мияко – город леденящих кровь историй и кровавых событий. Именно кровь, которую пролили без счета, омыла некогда белые каменные городские площади. От крови те камни стали черными, словно от адова огня, которого страшится честный прихожанин. Кое-кто скажет, что в истории человеческих преступлений было много событий, из-за которых пролилась невинная кровь. Но мало кто знает то, что известно лишь немногим. Настоящее зло, древнее и пожирающее все на своем пути, в 16 веке пустилось в пляс по площадям Мияко, забирая жизни 26 невинных христиан. Те массовые гонения католиков вошли в историю темным пятном, которое уже не смыть. Да и найдется ли тот, кто отважится поднять завесу прошлого, тем самым не опасаясь пробудить зло в людских умах. В те дикие времена, когда смерть забирала тысячи жизней, в Мияко в кратчайшие сроки с неумолимой жестокостью был совершены ритуальные убийства. По приказу сегуна католиков арестовывали и привозили в город Мияко что находится на острове Хонсю, омываемого Тихим океаном и Японским морем, чтобы прилюдно на городской площади согласно специальному приговору убить, отрубив при этом носы и уши, распяв на крестах. Достоверно известно, что каждого убитого при этом проткнули копьем.
После, через несколько столетий, историки и философы тщетно искали виновных. Одни утверждали, что это было делом рук могущественного ведьмака, другие обвиняли жестокосердных самураев, а третьи – демонов.
Макс и Ганс сидели у камина, когда дождливым поздним вечером, в дверь постучал доверенный ставки, передав Эрвину конверт с заданием. Эрвин, внимательно прочел содержимое в холле и лишь после поднялся к своим друзьям. Заметив его мрачный вид, Макс вопросительно вскинул брови.
- Кто-то вновь поднял кресты Мияко, - ответил на немой вопрос Эрвин.
- И как много их? – угрюмо спросил Ганс.
- Достаточно, чтобы отправить нас в Японию, - сказал Эрвин, - дело спешное и не терпит отлагательств. Собирайтесь, через 20 минут за нами заедут. Все объясню в самолете.
Они спешно направились по своим комнатам, собирая не большой багаж, умещающийся не в сумках, а лишь в карманах. Вскоре они спустились в холл и стали ожидать машину.
- Я никогда не имел подобного дела и лишь догадываюсь о предстоящей поездке, - сказал Макс, взглянув на часы.
- У меня есть соображения, но скажу более детально, после осмотра места действий, - сказал Ганс, аккуратно складывая нож в карман, - дело то темное.
- А вот и машина. Скорее, поспешим, - Эрвин направился к двери, со смутной тревогой раздумывая о том, что вернутся они не все. Подобные расследования всегда влекли серьезные последствия, и зачастую приходилось расплачиваться чьей-то жизнью, чтобы добраться до истины.
Уже в самолете Ганс понял, что с ними никто не летит. Недовольно взглянув на друзей, он покачал головой. 
- Что, дружище Ганс, думал, что с нами поедет еще кто-то? – весело спросил Макс, - а я так и знал, что нас отправят на борьбу с оккультными силами одних. Твое правительство, Эрвин, разгребает жар чужими руками, и щадит своих бойцов. Надо полагать, если с тобой что-то произойдет, с нами рассчитаются, не так ли? Нам сполна заплатят за все грехи фюрера.
- Да, Эрвин, ведь бывших офицеров не бывает, - поддержал его Ганс, - кем из нас ты пожертвуешь? По всей видимости, мной.   
- Нас послали, потому что мы лучшие, - сказал Эрвин, - и мы все можем не вернуться. Вам ли об этом не знать?
- Нас будут ждать? – спросил Макс.
- Нет. Мы в Мияко будем одни. Самолет оставит нас и сразу же улетит, увозя супругу посла. Собственно, он за ней и летит. А мы лишь тени на этом самолете.
- Рассказывай о деле, - попросил Макс, - хочу знать, какой информацией поделились в ставке. Что может знать твой разведывательный центр о том, что никому неизвестно?
- Вам известно, - уточнил Эрвин.
- Нас готовили к подобным операциям теоретически, - напомнил Макс, - а вообще все походило на сказки и небылицы. Ведьмы, шабаш, вампиры, кресты, которые были подняты настоящими демонами и прочая чепуха. Я не верю во все это и потому не вчитывался.
- А я читал, - сказал Ганс, - более того, я видел всякие рисунки. Один ужаснее другого, будто рисовали их прямо в аду. И что же ты скажешь?
- В Мияко начали пропадать люди, - начал Эрвин, - позже их находили на крестах, умерших от шока и потери крови. Все как описывалось в 16 веке. Отрубленные носы и уши, проткнутые кольями тела. Местные жители уверяют, что на крестах вампиры, а местные самураи говорят о демонах, что вселялись в тела жертв. Так или иначе, нас ждут местные аборигены и нечисть, в существование которой мы не верим. Всего насчитали 15 жертв. Центр отправляет нас как самых лучших, способных найти истину.
- Зачем центру далекий город Японии? – спросил Ганс.
- Япония подписала капитуляцию, но перемирие подписывать не стала, - ответил Макс, - видимо, в центре обеспокоены, что эти убийства, а это убийства, являются ничем иным, как угрозой военных действий. Кем были жертвы?
- Все до единого, католики, - ответил Эрвин, - совсем как в 16 веке. Начиная подростками, заканчивая стариками. И еще, пять самураев сделали харакири в собственных домах. Причины неизвестны, но, возможно, связь есть.
- Я видел, как самураи вспарывают животы, чтобы не попасть в плен, - задумчиво сказал Ганс, - на войне такое случалось. Но не в мирное время. Этому должно быть разумное объяснение.
- Убийство? – предположил Макс, - кто-то задушил их и вскрыл?
- К самураю невозможно подобраться, чтобы задушить, - усмехнулся Ганс, - это жестокие воины. Пары яда, вызывающие галлюцинацию, гипноз, вот что может заставить их поверить в опасность и довести до крайности, чтобы они собственноручно вскрыли себя.
- Значит ли это, что следует искать гипнотизера? – спросил Эрвин.
- Не исключено. Возможно, мы найдем того самого, - загадочно сказал Макс, - всегда хотел схватить его.
- Он опасен и тебе повезет, если он не встанет на нашем пути, - угрюмо произнес Ганс, - но он мог это сделать. Допустим, это он. Тогда какова его цель? На кого он работает? Кому интересен восток?
- Восток интересен всей Европе, - сказал Эрвин, - но ты прав, у того, кто за этим стоит, есть определенная цель.
- И этот кто-то из Гамбурга, - предположил Макс.
- Почему ты так решил? – спросил Ганс.
- Сам подумай, Гамбург всегда был известен своими оккультными убийствами. Там не просто убивают, а убивают мастерски. Я изучал почерк гамбургских маньяков, психопатов, чья буйная фантазия подкреплена знаниями в области оккультизма. Опять же, припоминаю различные статьи про известных гамбургских ведьмаков. Если ведьмы и существуют, то гнездо их находится в том городе, - уверенно ответил Макс.
- А ты прав, - согласился Эрвин, - Гамбург всегда интересовал меня своими загадочными и кровавыми убийствами. Причем массовыми, совсем как в Мияко. Но кто бы то ни был, он, не выживший из ума психопат, а действующий решительно и смело мастер своего дела. Убийца, способный заставить нескольких, если не всех горожан, поднять на кресты неповинных людей.
- Так ли они неповинны? – спросил Ганс.
- Среди жертв есть подростки, - напомнил Эрвин.
- Они лишь для отвода глаз. На самом деле ему нужен был один человек, или же не больше четверых.
- 15 жертв, - заметил Макс, - зачем убивать столько людей ради четверки?
- Это необычный убийца. Он знает свое дело, - сказал Эрвин, - возможно, он увеличил количество, чтобы скрыть свою цель.
- И кто же был его целью? – спросил Ганс.
- Не факт, что он добрался до цели. Возможно, выманивает ее, оставляя за собой кровавые кресты, - предположил Ганс, - я бы так сделал. Заметьте, он не убивал женщин. Это говорит о том, что он, прежде всего солдат, он воин. И еще ему нравится убивать.
- Ему нужен самурай, - подумав, сказал Эрвин, - нескольких он заставил сделать харакири в собственных домах. Конечно, тут не обошлось без гипноза. Господа, самолет пошел на посадку. Вскоре мы выясним все темные тайны этого города.
Они вышли из самолета и бесшумно растворились, разбежавшись в разные стороны. Они не раз изучали город в одиночку, собираясь в самом известном ресторане города.
Эрвин шел по ночному городу, так не похожему на Лондон, удивляясь тишине, что царила вокруг. Он обошел все притоны, расположенные на юге, зная, что на север и запад направились его друзья. Восток же они всегда изучали вместе, встречаясь именно там. Везде он видел бродяг и нищих, коими заполнились улицы городов всего мира, в послевоенное время. Многие из них мирно спали, изредка тихо вскрикивая, то ли от боли, то ли от страшных снов.
Макс шел по улицам Мияко, прикинувшись бродягой. Он долго петлял, изучая местность, прислушиваясь к голосам улиц. Подходя к домам убитых самураев, он внимательно осматривал их, но ничего не нашел.
Ганс целенаправленно шел к высокому дому, что располагался в центре широкой улицы. Именно здесь когда-то жил его связной. Седой старик сразу узнал его и впустил в дом.
- Что привело вас в наш город? – спросил он, с опаской поглядывая на него.
- Кресты, - ответил Ганс, - что ты знаешь об этом?
- Вы ищете убийцу, - догадался старик, - почему бы сразу не покончить с собой, как это сделали пять самураев?
- Они пытались остановить убийцу, - догадался Ганс, - говори, старик.
- Так говорят, - согласился старик, - а еще говорят, будто нечистая завелась в этом городе и владеет им безраздельно, вселяясь в тела несчастных католиков. Но ты этому не поверишь.
- Что еще говорят в народе?
- Что лишь чудо способно вернуть покой на улицы города. Горожане прячутся в своих домах, и некоторых находят убитыми в собственном доме. Убийца словно призрак. Нет никаких следов, ничего, что могло бы навести на след. Он словно кровожадный дух мщения, призрачен и беспощаден.
- Говори яснее, - устало попросил Ганс, - я спешу.
- Ты всегда спешил навстречу своей погибели, - осуждающе покачал головой старик, - остановись, пока демон не отнял твою душу. Тот демон, что превращает католиков в вампиров. Стоит их проткнуть копьем, как они сгорают прямо на кресте.
- А зачем им отрезают носы и уши?
- Чтобы они не слышали и не учуяли.
- Совсем как в детской сказке, - усмехнулся Ганс, - как же вам заморочили голову.
- Когда-то такое уже было, - грозно произнес старик, - и та ужасающая всех легенда передавалась из уст в уста, таковой узрели ее наши пращуры. Ведьмы – корень зла всего живого на земле. Они заполонили город, превратив его в свой шабаш.
- Где он? – спросил Ганс, - где тот, кто непобедим?
- Он спрятался в своем доме. Ты найдешь его на востоке. Дом стоит на краю города.
Ганс поклонился и вышел, вдохнув ночной воздух, почувствовал нечто необычное, словно лекарство. Пока он шел по городу, он чувствовал этот запах, разглядывая дорогу, понимал, что он исходит от земли. Словно кто-то посыпал нечто, что вдыхали люди. Изучая следы на земле, он петлял по улицам и остался доволен, найдя след. Закрыв нос шейным платком, он быстро добрался до ресторана и вошел. Заказав еду, он сел за столик в самом центре зала, ожидая друзей.
Макс и Эрвин присоединились к нему спустя два часа. Плотно поужинав, они прошли в гостиницу. Макс растопил камин и налил всем коньяк. Усевшись у камина на пол, Ганс попросил Эрвина прикрыть ставни и приглушить свет.
- У меня ничего, - сказал Эрвин, - обычный город. А что у вас?
- Люди напуганы чем-то, и это заметно, - сказал Макс, - но ничего.
Они посмотрели на Ганса. И хоть вид у него был довольным, взгляд остерегающе посматривал вокруг.
- У тебя что-то есть, - сказал Эрвин, - рассказывай.
- В западной части города тишина, подпитанная особым наркотиком, - начал Ганс, - его рассыпали, и смешали с землей. Еле выбрался, видя опасные галлюцинации. Неудивительно, что самураи покончили с собой. Такой наркотик в умелых руках и быка свалит. Когда я почти задохнулся им, прохожие бродяги казались мне демонами с красными глазами.
- На крестах нет ни одного японца, - заметил Макс, - почему горожане повесили лишь католиков?
- У японцев есть древнее поверье, что именно католики породили ведьм и всякую нечисть, - ответил Ганс, - поэтому они вешали их, находясь под воздействием наркотика.
- То есть японец с красными глазами не опасен, а католик опасен, - уточнил Эрвин.
- Именно. Это одна из версий насчет крестов. Но этот наркотик наверняка есть возле домов самураев. Их ждала страшная участь, - покачал головой Ганс, - страшнее прелюдии смерти сложно придумать. Убийца, кем бы он ни был, знает свое дело.
- Он один? – спросил Макс, - а может, их несколько?
- Он один, - сказал Ганс, - я видел его следы. А тот, кто оставляет след не демон и уж точно не призрак мщения. На песке явственно отпечатались набойки гамбургских сапожников. Я шел по ним, петляя по улицам, пока он не залез на крышу. Вот такой умный противник. Он никого не взял себе в помощь, опасаясь таких как мы. Не хотел, чтобы мы схватили помощника и допросили, как следует. Я еще раз повторяю, он знает свое дело. 
- К кому он хочет подобраться? – задумался Эрвин.
- В восточной части города, на окраине живет самурай, - сказал Ганс, - генерал Гай Кавасаки. Сдается мне, именно его ищет наш дружок.
- К чему все эти жертвы на крестах и почему генерал еще жив? – спросил Макс.
- Ты прав, он еще жив, - подтвердил Эрвин, - слышал я, что на площади сегодня вечером распяли еще одного католика. Причем здесь Кавасаки? 
- Наш генерал вовсе не так прост, - заметил Ганс, - и его не одолеть таким наркотиком. В отличие от нас, он может часами вдыхать его и ничего с ним не будет. Еще до войны на учениях он серьезно повредил носоглотку. Врачи сделали все, что могли, но запахи он больше не воспринимает. А еще он известен как ярый защитник закона на улицах Мияко. Его летучий эскадрон самураев наводил ужас на преступников города, и именно их потравил наш отравитель. Не справившись с галлюцинациями, несчастные вспороли себе животы.
- Их достаточно было напугать красными глазами? – насмешливо спросил Макс.
- Он мастер по эликсирам и ядам, - ответил Эрвин, - он мог добавить им еще кое-что и показать нечто ужасное. Другими словами, лишить рассудка.
- Он уже знает, что мы здесь, - сказал Ганс, - а потому, готовьтесь к атаке. Он атакует нас первым. Но зачем ему Кавасаки? Неужели наш генерал замешан в чем-то или знает нечто, что хотят скрыть?
- Кто мог его подослать? Да еще дать разрешение на такую бойню? – недоумевал Эрвин.
- Такая бойня не более, чем тактический ход. Кому на руку наше отсутствие в Лондоне? – спросил Макс.
- В Лондоне и без нас агентов хватает, - возразил Эрвин, - нет, здесь кроется что-то другое. Нам надо наведаться к генералу Кавасаки. Возможно, там мы найдем ответы. Например, почему повторили старинный, забытый ритуал? К чему все эти отрезания носов и ушей? 
- Чтобы навести больше страха, - ответил Ганс, - у каждого народа есть свои ужасы. Иной раз полезно воспользоваться преданным забвению проклятием, чтобы держать в страхе весь город. Горожане думают, что на крестах висят вампиры или демоны. А между тем трупный запах травит их, грозя вызвать чуму.
- Почему они не снимут трупы? – спросил Макс.
- Говорят, если прикоснешься к трупу проклятого, его душа перейдет в твое тело. Здесь в это крепко верят, - ответил Ганс, - а сейчас нам надо спуститься в погреб переночевать.
- Почему не в гостинице? – спросил Эрвин.
- Сдается мне, что наутро здесь все испробуют магический наркотик. От него не умрут, но перебесятся точно. Он не станет мешкать и постарается сегодня же отравить здешний воздух. Он уже идет по нашему следу.
- Да ладно тебе, - усомнился Эрвин, - мы действовали в одиночку. Он не мог нас вычислить.
- Нет, мог, - возразил Ганс, - я бы вычислил. Такие как мы не появимся в Мияко одни. Понятно, что приехала команда. А это для него угроза. Ему удается контролировать весь город, запустив своих шпионов в среду нищих и бродяг. Кто-то да видел нас, раз у входа я учуял опасность. Он знает историю и не только этого города. Боюсь, с нашим приездом, поняв, что не уничтожил нас в эту ночь, он проявит себя в полную мощь. Готовьтесь к атаке, господа, нас не заставят ждать.   
- Хорошо. Идемте в подвал гостиницы. Спать будем по очереди, - решил Эрвин.
Уже в подвале они сели у самой дальней от двери стены и стали чертить на пыльном полу улицы, которые видели.
- Интересно, что сталось с теми несчастными в 16 веке, - задумчиво сказал Макс.
- После казни их одежды, и оставшаяся кровь были собраны католиками, - ответил Ганс, - о них сочинили легенды, им приписывали чудеса и почитали святыми. Подобные убийства были и в Нагасаки в 19 веке. Говорят, сам папа римский канонизировал мучеников.  Но «сэппуку» самураев действительно загадочен.
Лишь наутро они вышли из своего укрытия, чувствуя еле уловимый запах наркотического вещества. Дождь шел не переставая, пока они добирались пешим ходом до дома генерала Кавасаки. Промокнув до нитки, они вошли в дом, дверь которого была открыта. Насторожившись, друзья вытащили ножи и разошлись по комнатам. Дом казался пустым, окна были плотно закрыты занавесками, в комнатах было убрано.
Ганс медленно передвигался по верхнему этажу, открывая одну дверь за другой. Наконец, войдя в комнату в конце коридора, он увидел квадратный вход в другую комнату. Вход был настолько малым, что можно было лишь на четвереньках войти туда. Ганс знал, что такие двери были напоминанием того, что воин или ребенок, старик или молодой человек, все они были равны перед такой дверью. Воин не мог войти, не оставив оружия за дверью, все наклонялись, делаясь равными. В углу комнаты он нашел генерала, лежащего на полу. 
- Он здесь, - крикнул Ганс, остальным.
Подойдя к генералу, он увидел, что тот еще жив. Кавасаки с трудом открыл глаза и попытался приподняться. Он что-то прошептал Гансу. Ганс с удивлением посмотрел на него и кивнул в знак согласия. Взяв со стены меч, он подошел к генералу, готовый срубить его голову.
В это время Эрвин и Макс вошли в комнату. Увидев Ганса с занесенным мечом, они направились к нему.
- Не подходите, - предупредил Ганс, - он опасен.
- Он же лежит, - недоуменно сказал Макс, - ты хочешь его убить?
Генерал поднял руку и показал на Эрвина.
- Тебе предстоит совершить возмездие, - прошептал он, - ты отправишь демона в ад! – сказав это, он внезапно высоко подпрыгнул, отскочив от стены, пронесся мимо них. Они замерли, испугавшись его преображения. Слабый старик сейчас казался полным потусторонних сил демоном. Ганс попытался попасть в него мечом, но промахнулся. Дико захохотав, генерал быстро прошмыгнул через дверь и исчез из виду.
- Что это было? – спросил Макс.
- Быстро, не время сейчас говорить, - вскричал Ганс, - мы должны убить его! – он побежал следом, взяв с собой меч.
Эрвин и Макс выскочили следом, замечая тень генерала в дальних комнатах. Казалось, он парил по комнатам словно бабочка, появляясь то в одной, то в другой комнате. Его бесшумные передвижения делали его неуловимым. Ганс бросал меч в эту тень, пытаясь достать его. Макс и Эрвин метались по комнатам, тщетно пытаясь отыскать Кавасаки. Через некоторое время они услышали страшный вопль и грохот. Побежав в гостиную, они увидели Ганса, ему удалось попасть в генерала. Кавасаки лежал на полу, в луже собственной крови. Меч вошел в живот и пригвоздил его к полу. Друзья подсели к нему, пытаясь понять, что он им говорит. Генерал перешел на шепот, покрываясь мертвенной бледностью, он умирал.
- Бойтесь пыли, что сеет смуту, - шептал он, - бойтесь проклятия карлика, он…
Внезапно кровь хлынула у него изо рта, и он испустил последний вздох. Ганс опустил меч, старательно стирая свои отпечатки с рукояти. Эрвин внимательно изучил тело и отошел в сторону. Ганс вложил меч в руку генерала и накрыл тело пледом. Они отошли в другую комнату и сели на пол у самого окна. Эрвин достал карту города, карандашом делая на ней пометки.
- Что с ним случилось? – спросил Макс, - вы можете объяснить мне, что произошло?
- Скажем так, он знал свой конец, - пробормотал Ганс, - еще в малой комнате, генерал просил меня убить его до начала превращения.
- Превращения?
- Он назвал это так, - ответил Ганс, - а как иначе полуживой от страха старик с немыслимой быстротой будет метаться по комнатам. Я еле нагнал его, прежде чем всадил меч в живот.
- Он просил убить его? – спросил Эрвин, - но зачем?
- А ты не хочешь спросить, почему он так метался? – спросил Макс, - впервые вижу такую скорость.
- Но это возможная скорость подготовленного бойца, - заметил Ганс, - нет, здесь уместнее другой вопрос. Почему он искал смерти, и кто его оставил в таком состоянии?
- Что за пыль сеет смуту? – задумался Эрвин, - возможно, какой-то наркотик? А что за карлик с проклятиями? И что он может? Что означал его бред? Бессмыслица и только. Что он хотел нам сказать?   
- Ищем карлика? – спросил Макс.
-   Вакоку, - задумчиво произнес Ганс, - где-то я уже слышал это слово. И оно не всегда переводилось карлик. В древних средневековых письменных памятниках так именовали народ, живший на востоке от Китая. Китайский иероглиф «Во», который произнес Кавасаки, использовался для обозначения этого народа, то есть японцев. А еще с китайского этот иероглиф обозначает такие слова как «карлик», «безобразный», «кривой».
- Хоть кто-то из нас учил японский, - выдохнул Макс, - кого ищем? Безобразного кривого карлика?
- Или китайца, - предположил Эрвин, - разум генерала был помутнен, но он дал нам верное направление.
- Найти китайца в Японии? Ты же не серьезно, - усмехнулся Макс, - они же все на одно лицо. А если он еще и диверсант, знающий японский язык, ты его никогда не найдешь. Он смешается в толпе.
- Пусть сам к нам придет, - предложил Ганс, - надо вынудить его сделать это.
- Вы же не забыли про ядовитые дротики, различные микстуры и кольца с шипами, - напомнил Ганс, - китайцы используют все.
- Итак, наша цель китайский диверсант, обладающий превосходными знаниями в медицине. И он должен сам выйти на нас, - предположил Макс.
- А что бы было, не убей ты его? – спросил Эрвин Ганса, - не стоило торопиться.
- Он бы убил нас, - ответил Ганс, - он сдерживал себя, убегая от нас подальше. Я шел за ним, чтобы остановить его.
- Его кололи? – спросил Макс.
- Нет. Это сила гипноза, - ответил Ганс, - у него была установка на нас. И как только мы вошли в малую комнату, он начал действовать.
- Я бы остался, чтобы увидеть это, - сказал Макс.
- Он это проделывал много раз. Да и потом, оставаться с нами в одном доме даже для него опасно, - ответил Эрвин.
- Он специально оставил генерала в живых, чтобы испытать нас. Но если его цель не генерал, тогда кто? – спросил Ганс.
- Его цель – Япония, - ответил Эрвин, - единственная страна, не подписавшая перемирие. Сейчас она словно пороховая бочка, готовая взорваться в любой момент. Самураи, являясь основной силой армии, не согласились пойти за китайцем, и поплатились жизнями.
- Зачем китайскому диверсанту вмешиваться? – спросил Макс.
- Это означает лишь то, что здесь не обошлось без политики, - ответил Ганс, - возможно, китайцам нужна их территория? Известно, что за счет войн образуются новые государства, ширятся границы. Так было всегда.
- Японию, где убивают католиков, страну, что не подписала перемирие, могут попросту сделать китайской провинцией, - сказал Макс, - тогда каким будет следующий ход диверсанта?
- Нам надо появиться на площади и изучить место преступления, - предложил Эрвин, - он должен почувствовать угрозу.
- Зачем центр вмешивается в дела китайцев и японцев? – спросил Макс, - что изменится для Англии, если Япония станет китайской?
- Китай усилит сферу влияния, - нехотя пояснил Эрвин, - их и так миллиард, а то и больше. Поглотив Японию, они станут сверхдержавой. А этого допустить нельзя. Идемте, нам надо снять покойников с крестов, пока в город не приехали иностранные журналисты.
Они прошли к площади, по пути замечая, как будто кто-то следит за ними. Сотни глаз были устремлены на незнакомцев, коими они были, и среди толпы был тот, кто стал охотиться за ними.
На площади не было людей, лишь кресты со страшными жертвами были подняты к небу. Эрвин и его товарищи подошли к крестам, осматривая место преступления. Легкое дуновение ветра донесло запах знакомого наркотика. Они переглянулись, решая как быть.
- А что если попробовать? – спросил Макс, - посмотрим, какая будет реакция.
- Ганс, думаю, тебе надо сделать это за всех, – предложил Эрвин, - вчера ты вдыхал его без последствий. Давай посмотрим, что сотворил наркотик с самураями. Расскажешь, что тебе почудится.
Ганс снял повязку с носа и сделал глубокий вдох. Макс и Эрвин продолжали осмотр места преступления, изредка поглядывая на Ганса. Через некоторое время, Ганс подошел к одному из крестов, на котором висел подросток и после нескольких попыток, снял его с креста. Развязав руки покойника, он обнял его, прижимая к груди. Эрвин и Макс тихо подошли к нему и встали позади. Ганс что-то шептал, создавалось впечатление, что он знал покойного. Прижав его голову к груди, он вдруг расплакался, будто переживал горе.
Эрвин и Макс еле оттащили его от тела, пытаясь быстро сбежать с площади. Оставив за собой три квартала, они остановились, спеша привести в чувство продолжавшего горевать Ганса.
- Да что с тобой случилось? Что ты мог увидеть? – Эрвин встряхнул его, стараясь привести в чувство, - очнись же уже! Кого ты увидел? Расскажи нам.
Ганс посмотрел на них ясным взглядом, пытаясь взять себя в руки.
- А он хорош, - наконец, сказал он, - он слишком хорош.
- Что ты видел? – спросил Макс.
- Я будто видел ее тело, - ответил Ганс, - будто она умерла. Но это неправда.
- Она? Кто она? – допытывался Эрвин.
- Та спортсменка, что была схвачена у подлодки. Я увидел ее в гестапо, когда ее вели на допрос к Эрвину. Ее зовут Анна.
Ганс вспомнил Анну, идущую под конвоем по коридорам гестапо. Она показалась ему хрупкой и ранимой. Тогда он подумал, что она не выживет, тогда он впервые оглянулся назад, наблюдая, как ее уводит конвоир.
- Какая Анна? – спросил Макс.
- Я был специалистом по разоблачению диверсантов. В этом деле мне не было равных, - начал Ганс, обращаясь к Эрвину, - я шел за тобой неотступно, до самого Берлина, где ты решил укрыть ее. Я выследил вас, изучал твои ходы, искал связных. Как-то раз ты ушел на задание, а в твой дом подложили бомбу. Анна оставалась дома, и мне пришлось вытащить ее, представившись партизаном. Это я переправил ее в Лондон. Я позаботился, чтобы с ней ничего не случилось.
- Ах, ты гад! – воскликнул Эрвин, - только не говори мне, что ты можешь испытывать какие-то чувства. Ты, убийца!
- Сегодня я увидел ее на кресте. И что-то во мне сломалось, я, будто потерял смысл жизни. Кто бы то ни был, он показал мне то, чего я боялся больше всего. Она дорога мне. И мне плевать на твои чувства к ней, Эрвин, потому что ты всегда был эгоистом. Ты оставил ее в доме с бомбой ради задания, а я ее вытащил и обеспечил защиту. Благодаря мне она жива. 
- Но почему именно она? – удивился Макс, - мне казалось, ты вообще ни к кому не привязан. Ты даже не искал ее после войны.
- Отправляя ее в Лондон, я в первую очередь старался отослать ее подальше от себя, - ответил Ганс, - она единственная проявила ко мне доброту и сострадание. В ее глазах не было осуждения, страха или ужаса. Она была девушкой из довоенного прошлого, и смотрела на меня с состраданием. И я хотел, чтобы она не познала горечь утраты. Вот почему ты остался в живых и бывал у нее в гостях.   
- Да что ты знаешь о ней! – возмутился Эрвин, - это я знаю ее более 10 лет. Я, а не ты! Я вытащил ее из гестапо, увез в Берлин, чтоб тебя, ради нее я провалил свое задание!
- Как только она появилась в гестапо, ты провалил свое задание, - заметил Ганс, - и если я тебя не остановил, то лишь потому, что она была с тобой. В Берлине, она попросила сохранить тебе жизнь. Вот почему я перестал преследовать. Я дал слово.
- Ты дал слово? Кому, ей? – воскликнул Эрвин, - ты ей никто, всех твоих преступлений не счесть. Она знала кто ты?
- Она догадалась, когда увидела твое фото в моей папке, - ответил Ганс, - она просила сохранить тебе жизнь.
- Да пошел ты, - Эрвин махнул рукой, - и не смей мне говорить об Анне. Ты никогда ее не увидишь.
- Я отослал ее подальше от себя, - напомнил Ганс, - и да, я никогда не покажусь ей на глаза. Не в этой жизни.
- Все это мило, но как нам быть с заданием? – спросил Макс, - вы двое забыли о нем?
- Ты искал встречи с ней в Лондоне? – не обращая внимания на Макса, продолжал Эрвин, - ты ведь знаешь где она.
- И даже видел пару раз издалека, - ответил Ганс, - не удержался. Интересно было как она. Может, оставим этот спор и подумаем о задании?
- Итак, наш враг попытался использовать наши слабые стороны, - сказал Макс, - что вы думаете об этом, господа?
- Эрвину померещились бы французские партизаны, - предположил Ганс, разозлив Эрвина.
- Скольких ты загубил, - Эрвин обратился к Гансу, - а тебе померещилась Анна? Что это значит?
- Он играет на наших страхах, - ответил Ганс, - ты боишься вспоминать расстрелянных партизан. Макс, чего ты боишься на самом деле?
- Не знаю, - улыбнулся Макс, - я был при штабе. Никого не пытал, ни в кого не стрелял.
- Ну, так иди, вдохни пары страха, - сказал Эрвин, - может, и ты увидишь девушку?
- Ганс испытал страх, поверив, что любовь всей его жизни висит мертвой на кресте, - сказал Макс, вызывая негодование Эрвина, - значит, и мне привидится нечто подобное. Помню, с самого детства я боялся воды. Вот не удивлюсь, если площадь превратится в океан. Так что, я туда не пойду.
- Значит, всякий, кто приходит на площадь, видит свои страхи на крестах и убирается восвояси. Неудивительно, что никто не отважился снять трупы, - сказал Эрвин, - нам надо снять трупы, чтобы их похоронили.
Вернувшись на площадь, они сняли тела с крестов и положили на землю. Вскоре жители пришли на площадь, чтобы помочь им. Положив тела усопших в грузовую машину, они доставили их до местного католического кладбища. Захоронив останки усопших, они пешком направились к площади. Темнело, когда они дошли до ворот гостиницы. У самых дверей Ганс внезапно упал. Быстро опустившись на землю, Эрвин и Макс подползли к нему и увидели, что в его шее торчит дротик.
- Да чтоб тебя, - выругался Эрвин, - что это, Макс?
- Китайский дротик. Не прикасайся, скорее всего, он отравлен. Ну вот, был соперник, и нет его, - прошептал Макс, озираясь вокруг.
- Если мы не двинем дальше, он нас всех перестреляет, - сказал Эрвин, - бери его с той стороны и ползи к стене.
Им удалось отползти к стене и ввалиться через окно в один из номеров гостиницы. Уложив Ганса на пол, они закрыли ставни. Надев перчатки, Эрвин осторожно достал дротик. Понюхав его, он удовлетворенно кивнул.
- Что там? – прошептал Макс.
- Он играет с нами, - ответил Эрвин, - интересно, чего он добивается? Ты знал о нем и Анне?
- Нет. Сам удивился. Она говорила о нем?
- Нет. Но она изменилась. Она стала другой.
- Ага, будто ты знал какая она вообще, - ответил Макс, - ты встретил ее спустя 10 лет. До войны вы общались, будучи детьми.
Ганс пошевелился, что-то пытаясь сказать им. Они прислонили его к стене, стараясь привести в чувство.
- Не шевелись, у тебя дротик торчит, - сказал Макс, - я попытаюсь его вытащить.
- Не надо, - Ганс отвел его руку, - я принимал противоядие, так что если он отравлен, что скорее всего, мне ничего не грозит. Вам обоим лучше уйти. Судя по всему ему нужен я.
- Почему ты? – спросил Эрвин.
- Он попал в меня. Хотя с его скоростью, он мог легко попасть в вас тоже. Вы должны выйти из гостиницы, вы ему не нужны.
- Что ты знаешь о нем? - спросил Макс, - может, не ты ему нужен.
- Идите, - Ганс оттолкнул Макса, - он не заставит себя ждать. Я один справлюсь с ним.
- Охота на живца, - усмехнулся Эрвин, - пойдем, Макс, сдается мне, этот китаец имеет личные счеты с Гансом.   
Когда друзья вышли, Ганс достал охотничий нож и осторожно выдернул дротик. Накалив острие ножа зажигалкой, он прижег рану, чувствуя острую боль. Перебравшись в темный угол, он затаился, чувствуя горелый запах. Прошло несколько минут, прежде чем его глаза привыкли к темноте, что царила в комнате. Разглядывая очертания мебели, он увидел, как нечто темное пошевелилось в соседнем углу. Это был человек, одетый во все черное. На какой-то миг Ганс почувствовал страх, так как было в темной фигуре нечто зловещее и потустороннее. Заметив, что его раскрыли, человек вышел на средину комнаты. Свет уличного фонаря едва освещал комнату, но Ганс узнал его. Это был китаец. То был худощавый мужчина средних лет, прекрасно владеющий восточными единоборствами. 
- Ли Ен, - восхищенно произнес Ганс, - давний враг, ты ли это? Выжил из той мясорубки и стоишь невредимый. Я сразу подумал о тебе. Ведь только тебе под силу довести самураев до смерти. Но ты пощадил моих коллег.
Это были давние враги, преследовавшие друг друга не первый год. Они изучали друг друга, собирая достоверную информацию. Зная стиль борьбы противника, они ухищрялись приобрести те же навыки. Два непримиримых врага, скрепившие вражду кровью невинных, сейчас с ненавистью смотрели друг на друга.
- Всегда хотел увидеть тебя поверженным у своих ног. Ты отослал своих друзей, зная, что они могут погибнуть напрасно? – спросил Ли Ен. 
- Ты бы не убил британца, - ответил Ганс, садясь в кресло, - значит, все это время ты был в этой комнате?
- Тебе не следовало произносить ее имя. Наконец, и я узнал, чего ты боишься больше всего, - сказал китаец, - ее смерть так потрясет тебя? Может, мне следовало привезти ее сюда, прежде чем встретиться с тобой?
- Чего ты хочешь?
- Когда-то ты забрал у меня всех, - задумчиво сказал китаец, - ты сделал это, не задумываясь и не сожалея. Ты помнишь, что я обещал тебе тогда?
- Я оставил тебе жизнь, - напомнил Ганс. 
- Верно. Чтобы я мучился все это время. Но не так давно я узнал, что знаменитый Палач работает на британскую разведку. Обеспечить твой приезд в Мияко не составило труда.
- Хорошая работа, - похвалил Ганс, - чего же ты хочешь? Мести?
Он вспомнил, как китаец умолял убить его, когда команда Ганса убивала его братьев, одного за другим. Помнил он и подростка, младшего брата, лицо которого было, совсем детским.       
- Ты не раскололся, - сказал Ганс, - если бы ты сообщил мне необходимые координаты, твои братья остались бы в живых. Но ты выбрал им верную смерть. Даже самому младшему, а ведь ему едва исполнилось 15 лет. 
- Теперь я знаю ее имя, - продолжил китаец, - знаю, что она в Лондоне, что ее хорошо знает Эрвин Мюллер. Как думаешь, я ее быстро найду?
- Неужели из-за меня ты повесил католиков и одурманил до смерти самураев? – спросил Палач, - чего ты добиваешься? Кто тебя нанял?
- Эта никчемная страна совсем скоро станет провинцией Великой империи, - ответил китаец, - а чего добиваешься ты, умирая за эту страну? Совсем скоро яд парализует твое тело. Я не смогу причинить тебе боль, но ты умрешь с мыслью, что Анна приговорена тобой к лютой смерти на кресте. Клянусь, ты увидел ее будущее. Ей предстоит пройти через ад, чтобы утолить мою жажду мести.
- Убьешь девушку, англичанку, сироту, прольешь кровь невиновного человека?
- Ты так и сделал.
- Я не мстил. Убийство твоих братьев не доставило мне никакого удовольствия.
- Врешь! Я видел, каким лихорадочным блеском горели твои глаза, когда твои псы убивали, проливая их кровь. Помни, она умрет, так как я сказал. Но я буду великодушен к тебе, все же ты сохранил мне жизнь. А потому, ты можешь спросить меня.
- Каким образом эта страна станет провинцией Китая? – спросил Ганс.
- Эта страна не подписала перемирие, а потому будет всегда считаться потенциальной угрозой. Совсем скоро на воздух взлетит посольство большевиков, после, американцев. Китай сделает предложение миру, и получит эту страну.
- Ты думаешь, Европа позволит китайским коммунистам развешивать здесь свои лозунги? – усмехнулся Ганс, - или ты забыл про большевиков? А может, Советский Союз, чьи миротворческие войска находятся в Японии, захватит власть первым? И ты считаешь, что тебя не остановят мои коллеги за окном? – Ганс показал на открытое окно.
Подбежав к нему, китаец увидел Макса и Эрвина.
- Ли Ен, какая встреча, - сказал Эрвин, наставив на него револьвер, - отойди от окна.
Он залезли в номер через окно, увидев Ганса в руках Ли. Он держал нож у самого горла Ганса, посматривая на дверь.
- Ли Ен, ты напрасно затеял все это, - сказал Ганс, - они доберутся до тебя, и ты это знаешь.
- Отпусти его, Ли, - сказал Макс, - отпусти, и мы не тронем тебя. Ты можешь стать одним из нас.
- Он читает мысли и знает, что вы врете, - сказал Ганс, - это не сложно прочесть по их лицам, да, Ли? Кончай со мной, пока Эрвин не отстрелил тебе висок.
Раздался выстрел, и Ли Ен упал на пол. Эрвин опустил револьвер, попав точно в висок.
- Меткий выстрел, - похвалил Ганс, - ты бы долго решался, если бы я не поторопил.
- Какова его цель? Неужели только ты? – спросил Эрвин.
- Судя по всему, в посольствах США и СССР заложены бомбы, - ответил Ганс, - раз он о них упомянул, они уже заложены. А может, и еще где-то. Надо предупредить центр и наше посольство. Пусть примут меры.
- Кто взорвет? Он ведь не один. Если выйдем мы, возможно, его люди взорвут раньше срока, - предположил Макс.
- Тогда звони, - сказал Ганс, - звони в посольство.
Уже ночью они летели в самолете, предупредив очередной теракт.
- Ты не можешь вновь появиться в ее жизни, - сказал Эрвин Гансу, глядя на спящего Макса, - ты ей никто.
- Ты прав, дружище. Не могу. И да, я ей никто, - вздохнул Ганс, - но и ты не можешь подвергать ее опасности. Если про нее узнают твои враги, ее тут же используют. Кстати, твой центр отправлял ее в Берлин за тобой. Как ты мог это позволить? Почему ты рисковал ее жизнью?
- Центр больше не будет ее беспокоить, - ответил Эрвин, - я позаботился об этом.
- Ничего ты не позаботился, - возразил Ганс, - пока о ней знают, информация будет доступной любому опытному диверсанту. Ты засветил ее, подставил. Но я позабочусь о ней. Я буду невидимым оком.
- Ты для нее никто, - повторил Эрвин, - она даже имени твоего не помнит.
- Не знает, - улыбнулся Ганс, - она не знает его. Но она знает тебя не первый год, вы видитесь в доме ее кузена Ричарда. Интересно, ты ее интересуешь? Думаю, ты ей не нужен. Для нас ее общество вне досягаемости. Мы словно в другом мире, дружище, по ту сторону планеты.
- Думай об этой чаще, - с досадой ответил Эрвин, - ты ничего о нас не знаешь.
- Я был в Берлине после войны, - подумав, сказал Ганс, - я вел ее с самого перрона, когда она встретила тебя. Вы приехали в гостиницу, а потом у тебя все вышло из-под контроля. Ты чудом успел увезти ее в Лондон в самом наихудшем состоянии.
- Ты следил за ней?
- Да. Я был рядом. Я даже зашел в ее комнату, когда она лежала между жизнью и смертью, в качестве помощника семейного доктора. О чем ты думал? Так мог зайти кто угодно.
- Я был на задании в Чехии, - ответил Эрвин.
- Оставив ее на произвол судьбы. Как это на тебя похоже. Тогда я поселился в доме напротив, видел, как она постепенно приходит в себя, выходя на свой балкончик. Если она тебе так дорога, почему ты все еще не с ней?
- Леди Анна преспокойно выйдет замуж, прежде чем Эрвин сделает ей предложение, - вдруг сказал проснувшийся Макс, - у него враги, которым не стоит о ней знать. Наверное, вам не стоит говорить о ней вообще. Это мешает делу.   
- Он прав, - ответил Эрвин, - мы не из тех, кому дано создать семью. Каждое задание для нас может оказаться последним. А потому, нам незачем говорить об Анне.
- Малютка Анна считает его убийцей, - сказал Макс, Гансу, - а ты вообще знаменитый Палач. Вы что, серьезно думаете, что нужны ей?
- Давай выкинем его с самолета, – предложил Ганс Эрвину.
- Выкинул бы, да замены нет, - ответил тот, - ладно, задание считается выполненным. В центре сообщили, что нас ждет очередное задание. Этот самолет доставит нас в пункт назначения.
- Ты получил шифровку? – спроси Макс.
- Передали с нашего посольства. Там работает мой связной.
- Что за дело? – спросил Ганс.
Эрвин достал конверт и начал вскрывать.
- Хотел прочесть вместе с вами, - сказал он, - похоже, мы летим в Берлин. Там нам надо разыскать агента, пропавшего в катакомбах.
- Те самые катакомбы? – спросил Макс.
- «Логово дождевого червя» - мрачно произнес Эрвин, - вот где мы будем искать специального агента. Он владеет ценной информацией, и нам поручено доставить его в центр. От его информации зависит ход мировой политики. 

Продолжение приключений следует в рассказе «Логово дождевого червя».