Сердце Чернобыльца 41 Кэп

   Прямо над плоской крышей зависло чёрное брюхо военного вертолёта. Может от его вида, может от волн воздуха, гонимых винтами машины Тамерлан сжался до предела. Побелели скулы, втянулись и без того тонкие губы. Сбежать некуда, вокруг чёрные фигуры с автоматами.
   В мгновение рушилась система, строгая выверенная, готовая дать бой всему миру. Надо парочку неубиваемых впустить сюда. Это было бы поучительно…
   Сосредоточился на главном ведущем своей армии. Но импульс его мысли ушёл в пустоту, ударился обо что-то и вернулся эхом. Эхо больно резануло по нервам. В эфире носились непонятные всплески пси-энергии. Они сшибали настройки и не давали возможности проло-жить коридор мысли. На мгновение бы остаться одному. Понять, что возмущает пси-поле.
   По земле пробежала волна, качнулись здания. Толчок был столь сильным, что солдаты Ассоциации едва удержались на ногах. Тамерлан повеселел: Гнев Чернобыльца сейчас так кстати. Это будет хороший урок большеземельным акулам.
   Тревожило то, что не появилась на крыше Филина, пусть даже сердитая. Где этот ведущий, почему не отвечает? Попытался пробить новый «коридор», и неожиданно наткнулся на плотный шар. Тот заку-порил всё пси-пространство и не позволял пройти дальше.
    «Порфентий зараза… – зло кинул в пространство Павел Петро-вич, – дай только мне разобраться здесь…»
    «Разберись вначале, – засмеялся в ответ бывший компаньон, – а я уж тебе пособлю изо всех сил».

   Из чёрного вертолёта, стоя одной ногой в петле, спустился по тросу сам президент Ассоциации. Тамерлан ожидал увидеть вёрткого Кузлошко, или, на худой конец, тупого Огонька. Но этот был совсем некстати.
   Высвободив ногу из петли, президент яростно шёл на Тамерлана. Чистый, выхоленный, лощёный в светлом костюме он смотрелся на фоне свинцовых туч, как предводитель небесного воинства. Рывком схватил хозяина лаборатории за грудки и принялся трясти.
   – Играть со мной вздумал? Я тебя на молекулы разложу и по ветру распылю. Шантажировать!..
   Голова Тамерлана моталась, словно воздушный шар на ветру.
   – Игорь Юрьевич, – придержал его руку Глюк, – мне отсюда за-брать женщину надо.
   – Какую женщину? – приходя в себя, прохрипел президент. – Только быстро.

   Уже спускаясь по лестнице, Глюк натолкнулся на паренька. За-тормозился. Глянул на него.
   – Ты Кэп?
   Увидев утвердительный кивок, приказал:
   – Жди здесь. Сейчас человека заберу и улетим.
   Он заспешил вниз. Надо было найти Филину в этих лабиринтах. Шёл по интуиции. Что-то вело его туда вниз, ещё вниз… Мимо раз-громленной лаборатории, мимо воющей звериными голосами трубы… Ещё вниз…
   Громадный зал и в нём крохотное зёрнышко – Анна, Анечка, Анюта. Бедная ты моя девочка, что же они с тобой сделали. Даже имени уже своего не помнишь. Ночная птица Филина.
   Она сидела за гигантским столом, сжав тонкими пальцами голову и не отреагировала на появление Глюка.

   А наверху шеф Ассоциации НаНаГ тряс Тамерлана и орал:
   – Где мой сын? Я сутки мотаюсь по Зоне, хватаю радиацию, а ты мне кого подсовываешь? Где сын?
   – В Замошне, вон сообщение пришло от бармена.
   – Там его друзья. Где Славик? Если с ним что случилось, ты быстро не умрёшь, я тебя по частям скормлю местным зверям. Зачем тебе мой сын? Шантажировать вздумал?
   – Если Лим не ваш сын, тогда кто, – пытался говорить Тамерлан. – Двое в лагере сталкеров наиболее приличные ребята, воспитанные. Ещё двое были сироты. Один беспризорник, но он потерялся в Зоне в первый же день, второй сын какого-то обувщика…
   – Сапожника! Я Сапожник, я! – взревел президент. – Потому что Сапожко…
   Он замахнулся…
   – Не смей! Отпусти Павла Петровича!
   Мальчишечий голос повелительно вошёл в крик взрослого и остановил его на полу звуке.
   Кэп выскочил на крышу, властно отбил руку охранника в чёрном. Встал рядом с Тамерланом и с вызовом осмотрел присутствующих.
– Господи, Славик… – только и мог произнести отец.
   Он сгрёб сына, прижал к себе.
   – Прости, прости меня, – говорил он. – Я хотел, чтобы ты вырос самостоятельным, а не избалованным сосунком. Я не думал, что ты попадёшь в эту помойку. Виновные будут наказаны.
   Резко отстранившись, Кэп истерично принялся колотить кулака-ми по груди отца:
   – Какие виновные? Ты сам себя наказывать станешь? С работы уволишь? В угол поставишь? Ты знаешь, что здесь делается? Знаешь, что делает здесь этот Павел Петрович?
   Оглянулся, но Тамерлана на крыше уже не было.

Месть будет страшной

   Павел Турелли, спотыкаясь, бежал по лестнице вниз. Ему надо было в виварий, надо спустить пару неубиваемых, чтобы пояснить это-му надутому петуху Сапожко, кто правит бал, кому принадлежит мир…
   Система электронных замков почему-то плохо действовала. Пришлось откручивать и отвинчивать замки вручную. Тяжёлая дверь еле подалась, и Паша в изумлении замер… Клетки были пусты. Задвижки запасных выходов в болото и в «Медпром» открыты.
   Неубиваемые оказались на свободе… Все!
   Кинулся к видеосистеме. Надо найти Филину. Она та самая золотая курица, которая снова даст Турелли власть над подлым миром. Она нужна…
   Где, где?..
   В «Тронном» зале двое: Филина и Глюк.
   Так быстро Паша ещё не бегал, с тех пор как повредил себе ногу, убегая от соседского пса. Забор оказался высоким, а яблоки бросать не хотелось, вот нога и застряла между досками…

   – Аня, – подошёл Глюк к жене, – надо уходить. Ты не можешь здесь оставаться.
   – Гриша, почему я тебя никогда не слушаюсь? – она подняла на сталкера сухие глаза. – Он создал монстров… Нет, это я создала их… Их нельзя победить, в них нет разума, только агрессия.
   – Мы что-нибудь придумаем, – Глюк потянул её к выходу, – сейчас главное выбраться отсюда.
   Вихрем ворвался Тамерлан и яростно пошёл на Глюка.
   – Учти, сталкер, если она выйдет отсюда, станет зомби. Я её за-программировал. Так что убирайся, пока тебя здесь не бросили хозяева.
   – Ты меня обманул, – тихо проговорила Филина. – Ты украл мои разработки…
   – Я их сберёг и развил! – пытался громко говорить Паша. – А вот он украл твои записи. Я восстановлю лабораторию. Всё будет, как прежде.
   – Зачем тебе всё это?
   Новый толчок, и со стен посыпались кусочки бетона. Оттолкнув Пашу, Глюк потянул Анну за руку к выходу. Но та уперлась.
   – У него мои разработки. Он их растиражировал.
   – Этим займется служба безопасности Ассоциации, а нам надо уходить.
   Женщина сделала шаг к выходу, но неожиданно побледнела и мешком рухнула на пол.
   – Ты не можешь её увести, – победно воскликнул Паша. – Она погибает, потому что решилась уйти. Дай ей жизнь, уходи один.
   Глюк вынул из кармана Дитя Чернобыльца, вложил в руку Фи-лине.
   – Аня, – тихо проговорил он, – просто подумай о том, чтобы выйти отсюда. Пожелай освободиться от установок Тамерлана.
   – И что, всё исполнится?
   – Всё, что будет сокровенным, самым желаемым…
   Сжав камень, Филина на мгновение прикрыла глаза, тяжело поднялась с пола, обошла махину стола. Немного постояла и положила Дитя Чернобыльца перед монитором.
   – Что ты пожелала? – заметался Тамерлан. – Я ничего не чув-ствую.
   В зале стало душно, потом жарко, и вдруг камень заискрился, затрещал. Откуда-то из недр послышался клёкот...

   Спавшая много лет, аномалия Вулкан шла наверх. Её звал хозяин – Чернобылец. Раскалённая лава вырвалась из ядра и пробила непрочный и ненадежный запор – бетон. Вгрызалась в крошево гравия и цемента, пробивала гранитные прослойки, заполняла пустоты. Вспыхивали и испарялись бегущие фигурки двуногих. Аномалия их не замечала. Гиена подчинилась приказу и текла, чтобы уничтожить…
   Вздыбился бетонный пол Тронного зала и ухнул вниз. Из дыры вырвались клубы раскалённого дыма. Отскочив к противоположной стене, Глюк попытался пробраться к Филине, но куски бетона проваливались, расширяя провал.
   – Аня, – кричал Глюк, – уходи. Там у вас двери открыты.
   Но Аня не слышала, она заворожено смотрела на разверзшиеся огненные хляби и неслышно шептала, как заклинание: «Хочу, чтобы погибли все мои работы, все копии, хочу, чтобы погибли все неубиваемые! Гриша, останься жить!»

   Плоская крыша цеха встряхнулась, словно кошка после сна. По ней во все стороны от центра побежали трещины.
   – В вертолёт! – закричал Сапожко.
   Но очередной толчок не дал винтокрылу приблизиться к поверхности. Пилот сверху опустил трос. Шеф Ассоциации схватил сына за руку и потянул к тросу.
   – Поднимайся быстрее…
   Парень вырвался, оттолкнул отца.
   – Мы улетим, а они как же, – показал на охранников.
   – Они солдаты!
   – Они люди, и у них есть дети! Ты не имеешь права бросить их здесь.
   – Мы погибнем, если сейчас не улетим.
   – Зато не будем трусливыми засранцами.
   Повернувшись к людям в чёрном, Сапожко прокричал: «В вертолёт – это приказ!» В этот момент воздушной волной ударило вертушку, и она пошла боком. Пилоту удалось выровнять машину, но приблизиться к крыше больше не смог.
   Наступает такая секунда в жизни солдата, когда его решения и действия спасают не только его, но и жизни гражданских людей. И это мгновение наступило. Ситуация стала неуправляемой, потому солдаты стали действовать по обстановке. Мгновение, и страховочные верёвки привязаны к парапету, второе мгновение, и здоровенный сержант схва-тил Кэпа в охапку и уже в следующую секунду скользил по верёвке вниз. Поставил парня на землю и толкнул прочь от содрогающегося в конвульсиях здания.

   Люди в серых костюмах бежали по коридорам бункера. В ужасе бросали оружие, наталкивались друг на друга и снова бежали. Паника охватила мелких грызунов, вечно обитающих в подземельях. От боль-шого зала опасность растекалась вверх и вниз по этажам волнами, за-хватывая обитателей, заставляя всё живое устремляться наверх, в объятья заражённой радиацией Зоны. Не работали лифты, и только часть лестниц ещё оставалась целой.
   Большой зал пожирала аномалия. Небольшой кусок бетонного пола, окруженный разъярённым морем огня, ещё соединялся с остатками помещения. Двери в коридор распахнутые настежь, ещё могли спасти от ада...
   На гибнущем бетонном полуострове двое. Тамерлан пытался ве-сти Филину в сторону сохранившегося перешейка. Там за дверями длинные тоннели подземелий лаборатории ФАТа. Там выход на по-верхность. Там свобода…
   – Аня, уходи, – старался перекричать стихию Глюк, – уходи!
   Но его слова тонули в клёкоте лавы.

   – Я построю новую лабораторию, – кричал Павел Турелли. – У тебя будет лучшее оборудование. Мы покорим весь мир…
   Мужчина пытался растормошить Филину, но она смотрела в пу-стоту и, как будто, не видела пучину, пожирающую последние крохи спасительной тверди, не слышала слов. Перед глазами стояла картинка: по клыкам дикой свиньи стекают капли человеческой крови.
   Остатки бетонного пола, тоненькой тропкой вели к свободе, ис-тончаясь с каждой секундой. Махнув в отчаянии рукой, Паша побежал к выходу, сильно загребая повреждённой ногой. Аномалия, утробно икнув очередным всплеском огня, сожрала дорожку, в долю секунды превратив полуостров в крохотный остров. Путь к открытым вратам оказался отрезан. От жара огненных волн уже дымилась одежда, искорками вспыхивали кончики распущенных волос женщины. Бывший хозяин и глава лаборатории заметался по островку, кинулся к спутнице, гневно хлестнул её по щекам.
   Безысходность и безвыходность ужасом прокатились по его сущности. Выход рядом, но недостижим. Через пучину ада, он видел виновника крушения своих надежд и стремлений. Широко расставив ноги, враг стоял на том берегу огненного молоха. Ни один мускул не дрогнул на обветренном Зоной лице. Почему он не уходит? Жаждет насладиться адом, который вызвал из преисподней?
   И тут до Паши доходит, что противник тоже не может уйти. Двери за его спиной заперты на ключ. Ключ? Вот он, ключ! Достаёт из кармана пластиковый ключ, показывает его противнику, и заходится в животном хохоте.
   Аномалия, клокоча злобой, выплёскивает откуда-то снизу новые порции раскалённого вещества. Очередной фонтан искр и огня вырвался столбом, распластался по бетонному потолку и рухнул вниз, накрывая хромого и его невольницу.
   Единственный зритель с ужасом созерцал их исчезновение. В душе было пусто. Не было чувства победы, только скрежет, жалость и сожаление о том, что всё случилось так, как случилось. Глюк понимал, что завтра или послезавтра на отверженной земле мало, что изменится. Придут и заселят подземные катакомбы лабораторий новые гении науки, снова потекут ручейки, речки, потоки бобла в карманы и сейфы, размывая последние островки чести и совести, пожирая души и высасывая жизненные соки Зоны. И так будет до тех пор, пока грешная земля не переполнится гневом. Её месть будет страшной. Никто не может представить размеры наступающей катастрофы. И может быть хорошо, что он об этом не узнает…

   Лопасти винтокрылов вкручивались в промозглое небо Зоны. Машины, медленно набирая высоту, удалялись от гиблого места. Было видно, как проваливается крыша большого цеха.
   – Шеф, – спросил сержант, – куда летим? Домой?
   – В Замошню, там ещё двое пацанов. Остальным домой.
   – Васька! –  вдруг закричал Кэп. – Васька, ты где?
   Его тело дёрнулось в сторону входа, напряглось, будто парень хотел спрыгнуть на землю. Сержант предусмотрительно подвинулся к двери.
   – Там всё взрывается, – слышались слова Кэпа сквозь гул винтов, – я его не знаю… Мы вас заберём…
   Поднял глаза на отца и попросил слабым голосом:
   – Я покажу куда лететь, там Васька…