Зелёная Земля

1

Однажды двенадцать норманнских ладей
С изгоями гордыми плыли угрюмо
На запад по самым опасным местам
Бескрайнего, хладного, мрачного моря.

И воды, и воздух, и сам небосвод –
Всё серостью волглою смертных давило.
Им виделась скверная гибель вдали,
Хотя не истаяла в душах надежда.

И вдруг налетел сокрушительный шторм!
Валы поднялись, в корабли ударяя,
А ветер неведомым зверем завыл,
Метая колючие, тяжкие капли!

Затем утонули четыре ладьи
Со всеми людьми, что на них находились.
А восемь, потрёпанных бурей лихой,
Ко брегу огромного острова были
Отброшены после изрядной борьбы
С бесхитростной, мощной и хищной стихией.
И суша приветливо встретила их,
Впустила в затишек уютной лагуны.

Скитальцы спустились на дивную твердь,
Поросшую всякими травами густо,
Пестрящую сотнями сочных цветов,
Шумящую лесом сосново-дубовым.

И стадо оленей непуганых там
Паслось на опушке. А птицы беспечно
Без умолку пели средь пышных ветвей.
Наверно, хвалили Пресветлого Бога.

В оправе безрадостных пепельных волн
Была та земля уподоблена кладу,
Ларцу драгоценному, в коем Творец
Собрал самоцветы вселенского блага.

Изгои на бреге огонь разожгли
Обсохли, поели да в сон погрузились.
Никто нападать на приплывших не стал
И стражи напрасно той ночью не спали.

А утром семь лучников лучших ушли
Обследовать лес и в дальнейшем весь остров.
Другие скитальцы остались их ждать
И сооружать шалаши для бивака.

И рыбу удить, и поджаривать дичь,
И, битые штормом ладьи починяя,
Запасы еды и воды пополнять.
Ручьи там, на счастье, близ чащи журчали.

Тем временем ветер, ослабнув, утих,
Но прежде развеял гнетущие тучи.
Вновь зоркое солнце воззрело на мир.
Ресницы янтарные затрепетали.


2

Спустя три седмицы стрелки, возвратясь,
Устало поведали, что увидали:
«Подарена суша пространная нам.
Немало зверья обитает на оной.

Однако же хищников нету на ней.
И змей не заметили мы ядовитых.
И заросли гнусом отнюдь не кишат.
А самое славное – остров безлюден.

Хотя на обширных полянах нашли
Мы сонмы массивных гробниц из гранита,
Из толстых умело обтёсанных плит
С глубокой резьбою письмён непонятных.

А значится, некогда некий народ
Порядком здесь прожил, творя саркофаги.
Но странно, что прочих построек нигде
Мы не обнаружили, как ни старались.

Увы, не отыщешь домов для живых.
От них и развалин тут не сохранилось.
Притом все надгробья нетающим льдом,
Как тонким стеклом, целиком затянуло.

Не плавит его ни полуденный луч,
Ни пламя костров, ни заклятия злые.
Под плитами кладбищ хлад Смерти самой,
Возможно, во древние дни угнездился.

Но здешняя почва обильна теплом.
Деревья и травы, цветы и кустарник
Растут превосходно, как в райском саду.
Ни иней, ни снег их не смеют касаться».

На вести сии так ответил вожак:
«Умерших тревожить нам незачем вовсе.
Они пусть покоятся с миром, а мы
Жилища свои в отдалении сложим».

И остров нарёк он Зелёной Землёй,
Предрёк процветание родичам стойким
Да трижды Владыку возблагодарил
За неизмеримую милость к изгоям.

А после на бреге был пир до небес.
Приплывшие пили любимую брагу,
Плясали и пели под спелой луной…
Веселье закончилось лишь на рассвете…


3

Чрез Вечность привычно два века прошло
С тех пор как по Божьему промыслу были
Норманны ненастьями отнесены
На твердь, неизвестную викингам древле.

Изгои, за годы сии расплодясь,
Построили прочно десятки усадеб
И со Скандинавией начали торг
Взаимноуспешный, степенный и честный.

На землю большую возили они
Моржовые бивни, сушёную рыбу
Да шкуры тюленей, оленей и коз,
Да редкие травы целебного свойства.

Назад древесину изгои везли,
Железо и медь, и, конечно же, злато.
А лес на Зелёной Земле берегли
И для кораблей иль жилищ не рубили,
Как делали это в те первые дни,
Когда очутились на острове дивном.
Позднее они осознали вполне,
Что пуща нужнее им пуще сокровищ.

К тому же младой любознательный муж
Сумел прочитать письмена саркофагов.
Сулили кошмарный они катаклизм,
Коль дебри лесные весьма поредеют…


4

О да, благоденствие островитян
Продлилось два века и даже подольше.
Однако в итоге бесславный финал
Зелёную Землю постиг в наказанье
За жажду изгоев себе умножать
Потомство безмерно, за плотскую похоть,
Ведь меньше и меньше ценили они
Свой лес велелепный, чем больше плодились.

Всё чаще стучал средь чащобы топор
И падали замертво сосны с дубами,
Чтоб новым усадьбам расчистить простор,
А также полям для скота и для злаков.

И глупые люди в безумном пылу
Не скоро смекнули, что пущу, к несчастью,
Они заменили на несколько рощ
Разрозненных, жалких и просто ущербных.

Всё реже звучали в них трели пичуг.
Зверьё вымирало, теряя приюты
Зато разгулялись несущие хлад
Ветра, порождённые Севером Крайним.

Порою деревья ещё и они
Валили на пни с оглушительным треском.
Ручьи, истончившись, один за другим
Сперва замерзали, затем высыхали.

Растительность чахла, цвести прекратив.
Сады обесплодели, с ними и нивы.
Трава, побурев, а потом, посерев,
Тоскливо на пажитях в прах обратилась.

Кривые прорезали трещины земь,
Соделали схожей с морщинистой кожей
Столетнего старца на смертном одре.
И с дикими тварями дохла скотина.

Приливы бурливые на берегах
Воздвигли курганы из волн леденистых.
Сей натиск торосов оттуда прогнал
Суровых моржей, а тем паче тюленей.

И льдины вредили ладьям как в былом.
Стремимые морем, таранили рьяно
Борта смоляные драккаров драгих.
И близ берегов корабли утопали.

Кто был на Зелёной Земле прозорлив,
Того не постигло великое лихо.
Он вовремя с острова вольно уплыл,
Направившись резво на родину предков.

А тот, кто, свой дом навсегда возлюбив,
Привычную жизнь разрушать не решился,
В ловушку ветров и морозов попал
И ладный уклад всё равно был утрачен.

С последних дерев, с омертвевших ветвей
Листва облетела, осыпалась хвоя,
И саваном крохким на корни они
Легли, так как те обнажились, что жилы
Покойника, коего, не схоронив,
Покинули гнить, искажаясь ужасно.

Но вскорости скорбные рощи буран,
Сломавши, сокрыл под армадой сугробов.
И люди без толку пытались отрыть
В гигантских снегах погребённый валежник,
Дабы обогреться и пищу сварить,
Дабы не погибнуть от хлада и глада.
Поэтому стали пилить на дрова
Пустые усадьбы уплывших соседей.

Но им ненадолго хватило тех дров.
Мороз же крепчал, замораживал остров.
Зелёную Землю как мел убелил.
Заснежены не были только гробницы
Древнейших могильников, скинувших вдруг
С поверхности плит льды, что вечными мнились.

И, словно в печах, потеплело в гробах.
И мёрзнущим людям пришлось поневоле,
Раскрыв саркофаги, в тепло заползти,
Как змеям презренным, как мерзостным крысам.

И там, прижимаясь к иссохшим костям,
Во мраке престранный услышали шёпот.
Он сотней чужих голосов зашипел,
Они в унисон речь такую держали:
«Вы здесь, ненасытные, днесь обрели
Отменное место для медленной смерти.
Суеты мирские низверглись вовне.
О многом сподобитесь тут пораздумать.
Оцените заново цели свои,
Деяния взвесите, вспомните вехи,
Что были судьбою на ваших путях
Расставлены верно, как велено Светом».

Снаружи пурга разыгралась опять.
И льдами вторично гробницы покрылись.
И выбраться люди наверх не смогли.
Вдобавок снегами гробы завалило.


5

Сей остров, что звался Зелёной Землёй,
Остался пустынею снежной поныне.
И лишь иногда близ него корабли
На юг иль на запад плывут, опасаясь,
К безликому белому брегу пристать.

И средь морестранников нету сомнений,
Что гибельный остров таким был всегда,
Таким и до Судного Часа пребудет.

Но ведомо светлым да вещим мужам,
Что, крах мировой предваряя, растают
Могильники тайные островитян
И, словно вулканы, извергнут на ветры
Удушливый дым, рать клубящихся туч,
Напитанных трупным пылающим ядом.
Над разными странами гнойным дождём
Ему суждено смертоносно пролиться.