de omnibus dubitandum 1. 102

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

    Глава 1.102. МОСКВА ИЗНАЧАЛЬНО БЫЛА ГОРОДОМ БОГОРОДИЦЫ…

    Беженцы из последних оплотов крестоносцев рассеялись не только по христианской Европе: некоторые нашли приют в Золотой Орде.

    Необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что в 1257 году состоялся Желтый Крестовый Поход под предводительством внука Чингиз-Хана - Хулагу. В составе «ордынского» воинства, отправившегося разгромить Багдадский Халифат, а заодно взять Иерусалим и Освободить Гроб Господень, был Ногай, двоюродный брат Золотоордынского хана Берке, в 1262 году женившийся на дочери Михаила Палеолога -  Евфросинье.

Рис. Осада Иерусалима крестоносцами. Старинная миниатюра. Иерусалим изображен как типичный европейский город, с соборами, воротами, остроконечными башнями и т.д.

    Когда «Монгольское» (кавычки мои, читай Ордынское – Л.С.) войско вошло в Палестину, христианская знать и Духовно-Рыцарские ордена разделились. Одна часть во главе с Боэмондом V Антиохийским и Тевтонским Орденом встретила «монголов» (кавычки мои, читай ордынцев – Л.С.) как союзников и освободителей и примкнула к ним.

    Другие, прежде всего Тамплиеры и Госпитальеры, начали как могли вредить им - вплоть до того, что засыпали колодцы, не продавали продовольствия, нападали на мелкие отряды, давали проводников, которые заводили «монгольские» (кавычки мои, читай ордынские – Л.С.) отряды в безводные места и, бросали их там на верную погибель.

    Эта непонятная деятельность Тамплиеров и Иоаннитов, тем более странна, что известно: Людовик Святой отправлял одно за другим посольство «монголам» (кавычки мои, читай ордынцам – Л.С.), чтобы согласовать с ними военные действия, считал их своими союзниками.

    Тогда же, в самый разгар боев, произошел один замечательный случай. Хан Хулагу, был вынужден оставить войска и срочно выехать в Каракорум, столицу «Монгольской» (кавычки мои, читай ордынской – Л.С.) империи. За себя он оставил Кит Буку, нойона, которому поручил руководство своими войсками и союзниками. Накануне Битвы при Холмсе, Ногай с 20 000 контингентом войск ночью уходит, бросая основную армию на произвол судьбы.

    Его войска совершают беспримерный переход, выгоняют из Константинополя последнего императора Латинской Империи Балдуина V, а Михаила Палеолога возводят на трон святого Константина.

    В 1262 году группа войск Ногая возвращается столицу Золотой Орды Сарай-Бату, где, ловкий интриган Ногай пышно отмечает свадьбу с дочерью императора Восточно-Римской Империи.

    На торжествах по этому поводу присутствуют: Александр Невский, митрополит всея Руси Кирилл, магистры Тевтонского и Ливонского Духовно-Рыцарских Орденов и... Magistrum Tempelarum.

    Отпраздновав Ногаеву свадьбу, вся эта компания отправляется во Владимир, где пирует, по поводу рождения и крестин четвертого сына Александра Невского - Даниила, крестным отцом которого становится митрополит Кирилл.

    Проходит год. 15 ноября 1263 года Александр Невский умирает, годовалый Даниил - мало того, что он четвертый сын, к нему еще подходит определение: "аще князь осиротеет", т.е. сын вдовы. Руская Православная Церковь сразу же берет его под свою защиту.

    До того как Даниил Александрович получил Москву, она княжеским городом никогда не была. Правда, в 1245 году в ней оказался младший сын отца Александра Невского Михаил, прозванный Хоробритом, который в том же году выгнал своего дядю Святослава Всеволодовича из Владимира и вторгся в Литовские пределы, где и сложил, буйну голову.

    Однако Москва и ее окрестности княжеством в ту пору еще не считались. Когда же Москва стала центром княжества, она, до самого переноса в нее митрополичьего стола, не имела своего епископа, но в то же время не входила в состав какой-либо епархии...

    Так было потому, что Москва была городом Богородицы. Такой статус Москве и ее окрестностям в 1155 году дал Андрей Боголюбский, когда возвращался из Киева с иконой Богородицы, написанной Евангелистом Лукой на доске стола, за которым Иисус Христос сидел во время Тайной Вечери.

    По преданию, Андрей Боголюбский, по пути во Владимир, заночевал в Москве. Во сне к нему явилась Богородица с младенцем Иисусом и велела отдать ей этот город. Что святой князь, проснувшись, сразу же и исполнил.

    Он передал Москву не Церкви, а Богородице! Что это означало, нетрудно догадаться.

    Первый монастырь Богородицы в Москве основал Даниил Александрович в 1282 году. Что же это были за слуги Богородицы, которые могли вооруженной рукой прикрывать стольный град Владимир с Киевского направления? ТАМПЛИЕРЫ, пишет Д.Н. Зенин, в своей статье «Все дороги ведут в Рим», - больше некому.

    Руская Православная Церковь, в отличие от Константинопольской, была хозрасчетной организацией, как Римская Церковь, а не бюджетной. Поэтому руские епископы, как и их Западноевропейские коллеги, владели городами, зависимыми людьми и имели собственные вооруженные силы. Применительно к доромановской средневековой Руси можно сказать, что Руская Православная Церковь не была государством в государстве, в то же время не была покорной служанкой государства, а представляла собой независимую параллельную государственную структуру, взаимодействующую со светской властью.

    «Монголо-Татарское» (кавычки мои, читай Ордынское – Л.С.) завоевание, пишет Д.Н. Зенин, в своей статье «Все дороги ведут в Рим», - ни в коей мере не отразилось на положении Руской Православной Церкви: все Золотоордынские Ханы, начиная с Батыя, вручали руским митрополитам тарханные грамоты, гарантирующие экстерриториальность церкви, неприкосновенность ее имущества и неподсудность ее людей - всех, кто составлял клир и притч, а также тех, кто находился под защитой и покровительством церкви!

    1263 год, год смерти Александра Невского, становится переломным в истории Руси и Руской Православной церкви.

    Последняя впервые получает полностью под свою защиту и покровительство венценосного младенца, потомка самого известного и популярного военно-политического деятеля того времени, про которого магистр Ливонского Духовно-Рыцарского Ордена Андрей фон Вельвин сказал:
"Несть равных ему во всем свете!", а летопись сообщала, что слава Александра гремела от "моря Студеного до Аравийских гор и самого Югипта".