Мечтатель, 1-2

Глава I.

Ночь. Бревенчатые хаты, уже успевшие покрыться белой снежной пеленой. Нос и горло обжигает морозный воздух, щиплет щеки. Слышны голоса, смех, хохот, запев заводилы. Озорной мотив колядки кружит всех в своей чарующей мелодии. Яркое солнце на шпиле над головами алой зарей разрезает темноту. Чувство радости и доброты на душе, предвкушение чего-то хорошо знакомого, родного, но давно забытого. Молодая девушка, краснощекая, в круглобоком коричневом тулупчике и черном платке с большими красными розами, заливается смехом, манит рукой и кричит: «Никитка, иди к нам! Догоняй!»

Отвратительно визгливая трель разрушила тишину и оборвала сон.

— Проклятый будильник! Дурацкий рингтон! — Никита тяжелой рукой пошарил по тумбочке и наугад провел пальцем по экрану телефона, выключая раздражительный звук. Сморщив нос, мужчина попытался избавиться от ужасного послевкусия неприятного пробуждения. Закрыв глаза, он еще некоторое время лежал неподвижно, пытаясь уловить остатки улетучивающегося сна и те ощущения, которые он принес с собой. Расставаться с ними совсем не хотелось. Как давно из его жизни пропали искренняя радость и счастье от таких простых вещей, как хорошая погода, приятная компания, задушевные песни,
танцы, катание на санках и прочие забавы зимних народных гуляний.

Звонок. На экране высветилось фото самодовольного франта, лет пятидесяти, с усами а-ля Дали на пол-экрана.

— Алло!—сонным голосом ответил Никита.
— Я на пятнадцать минут задержусь. Не успеваю. Потом сходим куда-нибудь пообедать. Лады? — раздался запыхавшийся голос Петра Семеновича.
— Лады,—лениво выдавил Никита.
— Ты что, спишь еще?!
— Пытаюсь встать.
— Мне бы твое счастье. Все, давай. В девять пятнадцать. В галерее, как договаривались.
— Добро.

Отложив телефон и бросив помятую неубранную постель, Никита неторопливо проплыл из спальни в гостиную. Повсюду валялась разбросанная одежда, покрывала и подушки, грязная посуда после вечерних поисков музы и удобного места для размышлений. Задержавшись напротив мольберта с незаконченной картиной, он снова вспомнил слова Петра Семеновича: «Никита, люди хотят зрелищ и финансовых растрат! Так дай им то, на что они захотят потратить свои неприлично огромные деньжищи! Нужны экспрессия, страсти! А это что?!»

Пользуясь тем, что никто его не видит, он передразнил наставника и кривляясь выдал:

— А это что?! — эмоционально вскидывая руками, следом добавил: — Дай больше огня! — затем резко впал обратно в состояние меланхолии, опуская безжизненные руки вдоль тела. Все эти безуспешные поиски страстной музы порядком утомили.

Продолжая искать идею, как оживить кусок «выжженной степи», Никита брезгливо рассматривал холст, крутил головой из стороны в сторону, меняя угол обзора, отходил дальше, затем ближе. Все впустую! Наконец, потеряв надежду, провел пальцами по подбородку и, шурша щетиной, сказал:

— Хм, а если поиграть с цветами и добавить немного желтого и красного? — поразмыслив еще немного, мужчина махнул рукой и медленно поплыл в сторону кухни, там включил чайник и стал готовить завтрак. День обещал быть насыщенным.

Глава II.

Начищенный до блеска, как гусарские сапоги, автомобиль подъехал к старинному трехэтажному зданию. Парадный вход украшала лепнина с витиеватым растительным орнаментом. На парковке как всегда аншлаг, лишь одно-единственное свободное место одиноко скучало
в сторонке. Табличка с номером машины торжественно приветствовала своего хозяина.

Едва Никита успел запарковаться и хлопнуть дверью, как его окликнул грубый мужской голос:

— Здорово, Никитос!

Никита обернулся и секунд пять пребывал в прострации, пытаясь понять, кто перед ним стоит и с какой такой радости позволяет себе подобное обращение в его адрес.

— Славка, ты что ли?! — наконец выдал Никита, выходя изступора.
— Я!—отозвался друг детства.
— Привет, чертяка! Не признал сразу! Богатым будешь! — расплылся в улыбке Никита и, протянув руку старому знакомому, приобнял его.
— Таким богатым, как ты, боюсь, мне не светит стать, — отшутился Славка.
— Да ладно тебе! Я всего лишь скромный художник, — наигранно засмущался Никита.
— Машина вон какая дорогущая, персональное именное место, одет с иголочки явно не с «китайской руки». Жизнь удалась!

— Хм, если мерить такими параметрами, то склонен с тобой согласиться. А место на парковке, оно не мое, только на время выставки. У нас тут через пару дней открытие, вот и дали. Тут же вечно все занято. Центр, сам понимаешь… Сто лет, сто зим! Как же рад тебя видеть! Как там тетя Нина? — Никита все еще был под впечатлением от такого удачного стечения обстоятельств.

— Я, честно говоря, и не рассчитывал, что ты меня узнаешь! А если и узнаешь, то пройдешь мимо. Ты-то вон теперь какая птица высокого полета, не то что мы, просто людины! Но это хорошо, что не зазнаешься. Тетя Нина? Мама потихоньку. Вот как раз ей на день рождения подарок ищу. Хотел картину подарить, да что-то никак ничего подходящего не могу найти. Друг посоветовал на набережную прогуляться. Говорит, там художников много, авось что-то да подберу на свой вкус.

— Картину? Пфф! Так это мы тебе в два счета организуем! Идем!

Никита проводил друга внутрь здания. На входе их встретила приветливая девушка-администратор в строгом темно-синем костюме и предложила им кофе. Кивнув ей в знак согласия, мужчины вошли в огромный просторный зал с блестящим паркетом, высокими потолками и большими окнами.

— Вот это да! Красотища какая! — восхищался Славка, глазея по сторонам, — сколько раз ходил этой улицей и даже непредставлял, какие здесь удивительные дома. В этот момент на пороге появился тот самый усатый мужчина «из телефона». Слегка запыхавшись, он снял свой длинный шарф и бросил его на стоящее в углу кресло.

— Вот так денек! Я уже полгорода оббегал, а только половина десятого.

— С тебя обед! — хитро улыбаясь, бросил Никита, протягивая ему руку для приветствия и демонстративно показывая на часы.

— Да хоть два! Только забери у меня половину всех этих звонков и встреч.

— Знакомься: Вячеслав, мой друг детства! Это Петр Семенович, золотой человек и по совместительству организатор всего этого переполоха! — представил Никита мужчин друг другу.

— Очень приятно! А вы к нам по какому-то конкретному поводу или так, полюбоваться искусством? — с интересом спросил усач, пытаясь понять, каким образом ему строить диалог с этим человеком.

— Полюбопытствовать, — улыбнулся Слава.

— У его мамы день рождения. Ищет подарок. Вот предложил выбрать что-то из моего творчества на свой вкус.

— А-а-а, — приподнимая брови, протянул Петр Семенович. — Ну, тогда давайте я вам устрою небольшую экскурсию. Заодно потренируюсь перед открытием.

— Ну, ты как всегда, в своем репертуаре — приятное с полезным! —рассмеялся Никита.

— Именно!

— Вот, позвольте порекомендовать вам «Утро в зимнем лесу», — с важным видом начал Петр Семенович, подкручивая свой ус двумя пальцами и указывая на какую-то странную мазню в большой серебристой раме с изображением черных палочек и странных серо-бурых мазков.

Восторга на лице Славки совсем не было, скорее какое-то неудобство, смущение и недоумение. Мужчины переходили от картины к картине, но итог был одинаков.

Закончив обзорную экскурсию, Петр Семенович с самым заинтересованнейшим взглядом спросил:
— Ну как? Приглядели себе что-нибудь?

Славка замялся, подбирая слова.

— Все работы замечательные, но боюсь, что моя мама ничего из этого не поймет. Она человек старой закваски. Мне бы какой-нибудь натюрморт или пейзаж…

— Вы погодите так сразу отказываться! — возмутился Петр Семенович. — Каждая представленная здесь картина стоит целое состояние! А вам ее дарят в подарок!

— Знаете, вы лучше их продайте тому, кто в этом что то понимает. Как для меня, к цене хоть десять нулей припиши, все равно я за нее и ста рублей не дам, потому что ничего в этом не понимаю.

— Пффф! — оскорбился Петр Семенович, сделавшись пунцовым от негодования. Он был готов лопнуть от такой невиданной наглости и хамства, оскорбляющих современное искусство.

— Помнишь, как мы в детстве ездили с тобой в деревню к твоей бабушке? — обратился Славка с Никите. — Вот там была красота! Это были лучшие каникулы в моей жизни! До сих пор помню ту старенькую скрипучую электричку с мутными окнами. Сизые сумерки. Помню, как дядя Коля нас потом встречал с упряжкой на станции. Я тогда
живого коня первый раз в жизни видел! Помню, как он нас с тобой и твою маму обнял. Фуфайка его пахла сеном и табаком. Такой душевный дядька! Постоянно шутил. Добрейшей души человек. А потом этот снег вокруг, как огромный белый океан повсюду! И вся ваша родня, такая шумная, горластая, но искренняя и душевная. Бабушка твоя — замечательнейшая женщина! А какие у нее были пирожки! Уммм! С ка-пус-той! — протянул Славка, прикрывая глаза от удовольствия, будто прямо сейчас кусочек у него во рту. — Я таких пирожков больше никогда в жизни не ел! И эти песни, колядки, сладости, катание на тройке с бубенцами!.. Честно, уже двадцать с лишним лет прошло, а я до сих пор все это помню, как вчера! Все бы отдал, чтобы снова туда вернуться! Вот такую картину я ищу, чтобы было по-простому, но с душой. Чтобы смотреть на нее и представлять себе вот такую уютную, добрую семейную атмосферу. Человеческую. Понимаешь? Ваши эти абстракционизмы…

— Модерн! — поправил его Петр Семенович, многозначительно задирая палец вверх с очень важным видом.

— Короче, не для меня это. Вы уж простите.

Никита, и без того не пышущий радостью жизни, погрустнел еще больше. Немного подумав, он обратился к Петру Семеновичу:
— Я отъеду ненадолго. Порешай пока тут без меня, ладно? Я быстро.
— Хм, —растерянно кивнул Петр Семенович, абсолютно ничего не поняв в произошедшем.
— Идем, — Никита дал команду Славику, и они вышли из галереи.

Продолжение следует...

Отрывок из сборника рассказов "Таинственное завтра" под редакцией Анны Гутиевой, сентябрь 2024г.

Автор: Наталия Ковальска

#Наталия_Ковальска #сборник_рассказов #Анна_Гутиева #рассказы