31. День писателя

Отрывок из романа «Информационный шум»

Здание, несомненно, интересное, такое, как мне нравится, то есть из красного кирпича, классика! Для пасмурной погоды кирпич, конечно, персиковый лучше смотрится, но на солнышке, как сейчас, красный самое то! Корпус, который ожидал увидеть, в воображении ассоциировался с чем-то огромным, видимо оттого, что предполагал соответствие размера с всемирно известным названием. Но реально домик оказался не больше школы, в которой мы учились с Мишей Герасимовым, с Вадимом и с Толиком. Правда, тысячу лет назад то было, а в детстве, когда ты сам маленький, многое кажется большим, и детские картинки в памяти крепко держатся, однако школу свою на Каширке я видел недавно, поэтому высоту и ширину советской пятиэтажки 50-х годов прошлого века знаю в современных измерениях. Теперь в этих стенах вместо школы медицинское училище, а красный кирпич жив, не заштукатурили! И здесь в Гарварде он сохранён, можно сказать, в первозданном виде.
- Сколько ему лет, сто или даже двести?
- И спрашивается зачем на старости лет поступал и теперь должен чего-то изучать на непонятно мне языке?
- Ответов нет!

Захожу, осматриваю помпезный вестибюль в мраморе. Он на всю ширину переходит в шикарную лестницу, стремящуюся вверх. Можно подумать, что к знаниям, к наукам, но нет, ведёт лишь к турникету, притягательная старина упирается в него, то есть в современную систему контроля и управления доступом. Что поделаешь, исказили, опошлили архитектурное произведение! Понимаю, СКУД – необходимость, дань времени, к которой все привыкли, даже не замечают, живут будто так и надо. Ну, и ладно… Народа много, все суетятся, на своём лопочут, и, к сожалению, просто ничего, ничегошеньки понять невозможно! Меж тем, хоть и сутолока, обстановка солидная, торжественная, разве что гимны не поют. И становится мне неуютно. Не то что учиться, а ходить самостоятельно не могу, ноги подкашиваются, руки не слушаются, оцепенел, и потеряться опасаюсь, и делать чего, не соображу...

У турникета же вижу спасение, молодого парня, куратора-проводника, который на русском говорит. Кое-как протиснулся к нему, заговорил, спрашивая, чего делать? Хорошо, хоть, он не отмахнулся. Глянул с сочувствием. Возможно, сам когда-то попадал в подобную неопределённую ситуацию, возможно, далеко не в первый раз встретил непутёвого дедушку-студента и знал, как на путь истинный наставить? Только то, что сказал, куда сегодня идти и какие занятия будут, в башке моей тут же спуталось. Названия иностранные, как шарики в настольном теннисе мимо пролетели и отлетели. Зато страх с каждой подачей усиливался. Ужас буквально. Проводника это, конечно, не насторожило, он был на деловой лад настроен и как бы невзначай посоветовал: 
- Пойдёшь в магазин, в тот, что в нашем кампусе, тут неподалёку, там индийскую книжечку-раскладушку купишь. Из древности она, но и сегодня начинающим очень полезна. Все дела, как в органайзере в два столбца разложишь и не станешь гадать, куда, зачем идти, книга подскажет!
С этими наставлениями парень исчез, оставив меня в раздумьях:
- Как же книгу купить?
У старика-студента, ведь, американских денег нет ни цента, одни рубли деревянные да копеечки по карманам! Кроме того:
- Дорогу, как спросить?
Слова на английском-американском вымолвить не могу. Думал, думал, прервался, вдруг вспомнил и закричал:
- Bookshop, bookshop, where is the bookshop, I want to buy an Indian book!   

Проснулся в холодном поту и в холодном офисе, затем и потому первое, что подумал:
- Отопление что ли отключили?
Рациональную мысль, меж тем, прервала жена, недовольно спросив:
- Ты чего шумишь?
- Ещё раз учиться, ещё пять лет издевательств не выдержу! Ненавижу учиться!
Такой естественный для меня и давно известный ответ, был прокомментирован супругой коротко: 
- Ясно, кошмар приснился…
После чего наступила тишина, я уставился в потолок, а в голове закружилась карусель:
– Картина с парусником на море – книга Сергея «О море» – древняя – Индия – британская колония – английский – американский – вновь мой дружок-пирожок Сергей – Гарвард – школа – учение – мучение – строение – красный кирпич – ещё книга, вернее, книги, книги, книги – за это надо платить – рубли – копейки – доллары – центы – козочка в парке – котик Васька – собачка Кузя – роботы – андроиды – тупик!..

- После строительной выставки понятно, откуда ноги растут, только куратор-проводник в Гарварде не Катька, не Таня и не Анна. Вот, в этом загадка?
- Во истину изобретать в миллион раз интереснее, чем учиться, но за всё надо платить и главное, успеть поменять рубли на доллары, пока они стоят шесть, а не тридцать шесть. Да, знать бы тогда, что дойдёт до ста двадцати!
- Господи, как же я ненавижу деньги, кажется, ещё больше, чем учиться!
- Мир без денег, и чтоб сразу можно было работать без чёртовых университетов, лекций, зачётов, экзаменов, и делать только то, что хочешь: копать, паять, считать, словари составлять, стихи сочинять, сказки, всё, всё, всё, причём исключительно добровольно!
- Только, к великому сожалению, и на это деньги нужны. Иных технологий пока нет. Вот, ведь, и Мастер «начал сочинять Роман», лишь выиграв сто тысяч!
- А ещё хорошо бы сразу за руль, нет, за штурвал, и лететь, лететь, куда глаза глядят, включить автопилот и мечтать, просто мечтать, да, да, это лучшее!
- Эх, жаль, так жить нельзя, вставать пора…

Вчера на ночь по полочкам разложил все протоколы, все экспертизы, договора, акты, сертификаты… Как-то в голове они наконец стали вставать в цепь причин и следствий. Отчёт для спасения заводика «Строительных конструкций» потихоньку складывался. И директор (Валентин Сергеевич), переписка с которым не прекращалась, видимо, ожидал чуда. Потому я включил компьютер и открыл текст, размышляя:
- На свежую голову самое то его подредактировать и дополнить. Хотя, какая она свежая, чёрт знает чем забита. Стереть бы, уничтожить наибольшую часть этой бессмысленной долговременной памяти. Увы, нет такой кнопки, разве, что кирпич упадёт. Только и «кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится» … Странно, эти слова из Романа уже вспоминал, да, да вчера же на выставке. И чего они ко мне прицепились? - Определённо кирпич мне угрожает, ходить что ли, оглядываясь?

Таким образом погружение в отчёт, в материалы о пожаре на складе в Шушарах давалось мне тяжко, почему с самого начала и не хотел ввязываться в предложенное дело. Заранее знал, как сложно будет провести, протащить логическую нить сквозь джунгли собственных и чужих мыслей. Впрочем, сколько себя помню, всегда так было. С первого взора на обязанности возникало отторжение, неохотно свыкался с необходимостью разбираться в чужих проблемах, затем потихоньку осваивался в новых для себя реалиях, как правило тут же прорастали свои ощущения и иное понимание причин, не такое, как в учебниках, дальше хуже, я осваивался в обстановке лучше участников процесса и уже себя, а не их считал хозяином истины. Кто-то скажет, что это непрофессиональный и самодурский подход. Возражу:
- Нет, милый мой, то есть не подход, но целый принцип исследователя, который не может и не должен смотреть на мир через стандартные ячейки сита, кем-то, когда-то, зачем-то установленные на пути наших решений. А они, эти решения, технические и по жизни, непременно и всегда должны были содержать хоть немного нового, хоть чуточку добавленных знаний! В идеале бы не только знаний, но и умений. Допустим, ты уже лет десять за рулём, и ориентируешься на дороге, и движения твои, тысячи раз повторенные, автоматическими стали, глупых ошибок не допускаешь, но однажды случайно так совпадёт, что мелодию по душе услышишь, и, если внимательный, начинаешь замечать, как под колёсами асфальт иначе струится. Такая уверенность вдруг появляется в понимании, что делать и как жить, такая чёткость, какой ещё никогда не было! Странное дело, просто чудо, вроде всё вокруг прежнее, и рычаг потёртый, и скол на стекле от камушка, и зеркала настороже, и мотор урчит, как всегда, только машина вроде частью твоего тела стала. Новое в том, что ощущаешь её также, как руки и ноги.
- Не знаю, может, так Мастером и становишься? Оказывается, самой малости, мелодии-то только и не хватало раньше до нового уровня. Объяснить это сложно, почти невозможно.

«А дорога серою лентою вьётся,
Залито дождём смотровое стекло.
Пусть твой грузовик через бурю пробьётся.
Я хочу шофёр чтоб тебе повезло!»

Вот, а мне пока не повезло, напротив, назло отчёт сочинять заставили. Как Георгий Николаевич сказал:
- Вадим Сергеевич, надеюсь, не откажется подготовить экспертное заключение для завода.         
- Раз такой умный, взялся бы и сам подготовил, и вообще, кто такой Вадим Сергеевич, меня вообще-то Вова зовут, дедушка уже три раза! Пусть они, эти умники того самого Вадима Сергеевича, которого придумали, теперь отыщут али синтезируют, и нехай он им пишет… А то сделали из меня дурака и козла отпущения, понимаешь!..

Всё выше представленное я честно фиксировал в книге, причём в одной её части, в левой. Здесь располагались мои домысли о мыслях. Зато в другой части (в правой) была истина в последней инстанции! То бишь таблицы, диаграммы, формулы, результаты расчётов, доказательства, выводы о непричастности к пожару материалов и конструкций, поставленных заводом, а также совсем немного «воды». Как же без неё? Без связки всего живого никак нельзя и не положено! Уж не знаю, чего и как устроено в древней индийской книжечке-раскладушке. Её, ведь, купить не удалось. Но у меня в электронном виде так: слева лирика – справа дело, только «вода» кругом и повсюду, иногда едва заметными ручейками текла, а в другом месте без края, аж до горизонта доходила. И то мне нравилось, причём в готовом виде продукт многих дней и часов буквально завораживал. Не только его левую часть, но и правую перечитывал и редактировал с удовольствием!   

В итоге первый вариант отчёта я отправил директору завода с небольшим пояснительным текстом. Там, конечно, было повторено мнение о невиновности сотрудников Валентина Сергеевича и непричастности к ущербу. Однако главное заключалось совсем в другом, а именно предлагалось не много, не мало, но построить склад в натуральную величину, начинить его горючей нагрузкой и выполнить полноразмерное моделирование пожара с попкорном в качестве источника зажигания.
- Замечательная идея! – подумал я, немного притормозил и затем дополнил письмо примечанием:
- P.S.: если согласитесь на полномасштабный эксперимент, то со своей стороны ради науки я отказываюсь от гонорара!

Восклицательный знак, меж тем, впопыхах зря поставил. Пожалел уж о нём, да поздно, письмо ушло, и из-за излишней эмоциональности могло вызвать подозрение относительно психического состояния автора. Тем не менее это переживание быстро забылось, и гордый собой я отправил копию шедевра о пожаре Ольге. Так уж издревле у нас в семье повелось, грузить друг друга любой информацией.

В ответ тоже в копии тут же получил другое сочинение, заголовок которого «Псевдогормональный срыв нейросетей и робототехнических систем» на мой слух звучал куда завлекательнее, нежели отчёт о расследовании и экспертизе пожара. И действительно, чего уж мы только не читали про дым и пламя. Кажется, знаем всё: от знакомства и укрощения огня в пещерах далёкой древности, великого пожара Рима, костров средневековой инквизиции, до огненных штормов, гибели шаттлов «Челленджер», «Колумбия» и сожжения книг в 20 веке. Кстати, ведь, множество трудов погибло при пожарах библиотек, причём последний большой случился недавно не где-нибудь, а в Москве у метро Профсоюзная. Там огонь уничтожил на вид вполне современное здание из стекла и бетона, хранилище библиотеки Института научной информации по общественным наукам РАН. Кроме того, даже первый пожар, который я наблюдал в детстве, также был в библиотеке, тогда (в 50-х годах) горело небольшое здание на Новослободской улице. С пятого этажа из нашего окна напротив пламя хорошо было видно и на всю жизнь запомнилось. Делюсь впечатлением с каждым встречным и не в первый раз.  Вот, можно сказать то, что для нас стариков, пожар - заезженная пластинка, и поэтому, выбирая новую тему по вкусу, как брандмейстер, то есть мастер пожара, без колебаний голосую за помешательство и психоз роботов, тем более из-за результата, при котором соскочившая с катушек (спятившая) нейросеть затеяла «поджаривать» электромобили. Мысль о таком неоригинальном способе утилизации бракованных изделий определённо могла бы прийти в голову и дебилу-преступнику, который хотел лишь избавиться от улик. Это был первый вариант, второй более изощрённый, а именно псевдогормональный срыв буквально кружил голову!  Таким сложилось любительское мнение. Оно, правда, очень быстро утонуло в биоинженерных терминах и определениях, стоило мне пробежать первые листы доклада, отправленного из университета для ознакомления адмиралу.         

И, увы, как не обидно, моё добросовестное человеческое творчество явно, явно проигрывало университетскому. Во-первых, нейросеть помогла слепить текст из исходных данных Оли и её аспирантов в объёме, втрое превышающем мой рукопашный труд. Во-вторых, для «ботанички» работу выполнили за один присест в считанные часы или даже минуты совершенно без мук и сомнений. В-третьих, учёные предлагали развитие темы вовсе не даром, как у меня с ехидной хитринкой, но честно и сразу называли необходимый объём финансирования со многими нулями.

- Убивцы! Определённо убивцы, ничего святого! – ругался я про себя от бессилия и несправедливости:
- Разве можно, разве допустимо быть столь примитивно расчётливыми!
- Нет! Определённо они слились, срослись со своей микробиотой, которой без разницы смысл жизни, лишь бы было чего жрать!
Жене так об этом и сообщил:
- Ваш бездушный рекламный буклет буквально убил и раздавил… Поздравляю!

В ответ моё творение было названо скучным, после чего мы пару-тройку часов не разговаривали… И, возможно, молчание продолжалось бы ещё долго, если бы его не прервал «менеджер по закупкам», то бишь наш адмирал (начальник информационного управления), который предложил, не откладывая, обсудить планы на совещании. Затем для организации встречи хватило нескольких минут, мы устроились у мониторов и на экране в окошках наблюдали в сборе всю «шайку»: Валерия Кузьмича в кабинете с флагом, Виктора в лаборатории, Сергея с котиком Васькой дома на диванчике у журнального столика, Георгия Николаевича в калининградском офисе. Нас точно также все присутствующие видели в питерском «приюте» на Большой Морской. Чуть позже открылось ещё одно окошко, в нём оказался Ромка. Он после истории со взрывом не появлялся и тем теперь был мне интересен более других.

Начальник всех начальников находился в настроении более добром, чем обычно, и старт совещания, как в шахматах, после дружеского приветствия посвятил расстановке фигур. Заметно было то, что мы приступаем не к новой партии, но продолжаем давно начатую игру, причём в выигрышном положении. Тем не менее первая рокировка показалась мне довольно тяжёлой. Её адмирал прокомментировал словами:
- В связи с разоблачением Ватушева и Дружинина они уволены и арестованы.
От слова арестованы меня немного передёрнуло, ещё скользнуло неприятное чувство, будто возвращаются враги народа и 37-й год… К счастью, эта тема тут же завершилась, и дальше звучали более рациональные аккорды. 
- Появились вакантные должности, - сказал Валерий Кузьмич и продолжил:
- Мы не пойдём на простое замещение, а организуем принципиально другое подразделение, испытательный центр вместо лаборатории.
- Начальником назначается Георгий Николаевич.
- Виктор, извините, Виктор Иванович станет заместителем по науке, а Рома - заместителем по безопасности.
Племянника Валерий Кузьмич столь уважительно (по отчеству) не называл, но то нисколько не уменьшило восхищение происходящим и мне ничего иного не оставалось, кроме как поднять руку с воображаемым бокалом и произнести короткое поздравление:
- С повышением вас дорогие коллеги!
- Подождите, Вадим Сергеевич, - прервал восторг адмирал, и затем понизил планку намечавшегося торжества небольшим пояснением:
- Лаборатория переезжает из Санкт-Петербурга в Оренбург, центр будет располагаться там, поскольку лучшего места для большого испытательного полигона нет.
- На почётную ссылку все согласились добровольно…
- Сочувствую, - подумал я: - Только-то и счастья, что тут …бург и там …бург… Вот, ведь, и горемыке невесте Галочке придётся ехать вслед за своим «декабристом»! Не успели пожениться, и тут на те, такой удар судьбы!..

- Теперь о расследованиях, - прервал мои эмоции начальник, этим переключил внимание и сообщил более важные сведения.
- Дело андроидов завершается, но отдел Сергея Павловича лишается двух лучших сотрудников, - сказал адмирал, тут же чуть притормозил, посмотрел какие-то записи на своём боковом мониторе, после чего продолжил:
- Отдел также преобразуем, будет «Центр информации и математического моделирования». Штат увеличиваем, проверки и собеседования проведены, однако завершить и курировать работу по андроидам до решения суда необходимо с участием Георгия Николаевича и Виктора Ивановича. Сергей Павлович, прикрепите к ним новых сотрудников, как раз проверим компетентность. Отдел, то есть центр Сергея Павловича остаётся в Санкт-Петербурге, находится будет в нашем новом здании. Имущества мало, всё виртуальное, с переездом сложностей нет. Иначе с лабораторией.
- Георгий Николаевич, доложите, как идёт отгрузка и проясните ситуацию с калининградским делом. Есть новая информация?
За этим вопросом последовал утвердительный ответ, и подробный рассказ. В том числе новоиспечённый начальник испытательного центра назвал очень интересные факты об истории ушедших лет: 
- Установлено, что во время войны немецкую группу в Кёнигсберге возглавлял Диггер Кох, один из секретных руководителей «Аненербе». В 1939 году по личному распоряжению Гиммлера он занял место антрополога Юрьё фон Грёнхагена.
- Раньше считалось, что в Прибалтике и в Карелии нацистское «Общество изучения наследия предков» организовывало только экспедиции. Сейчас нашли подземные лаборатории, практически завод. Предположительно тут разрабатывали и выпускали специальные средства для диверсантов. Раскопки продолжаются. Часть оборудования - в рабочем состоянии. Именно оно было использовано для производства попкорна и других зажигалок, реализующих пиропьезоэлектрический эффект.
- Версия с кустарным производством, и химиками-любителями, таким образом, не подтвердилась.
- Сведений о Диггере Кохе недостаточно. На основании экспертизы подписей, по почерку и по содержанию распоряжений нейросеть подтверждает то, что этот субъект мог быть одержимым пироманом и сжечь Янтарную комнату из-за личных суеверий. Во всяком случае такая возможность у него была.
- Задержанные по делу о поджоге склада в Шушарах показывают, что есть человек, который считает себя наследником и учеником того самого Коха. Косвенная экспертиза нейросети также выводит на скрытые связи с маниакальным расстройством неизвестного фигуранта. Эта информация передана оперативникам.
- Оборудование подземной лаборатории частично отправлено в Оренбург. Девять фур ушло. Считаю, что использованные в прошлом веке технологии устарели и существенного интереса не представляют. Предлагаю завершить исследования на месте, иначе придётся отправлять немецкие аппараты и приборы эшелонами. Для возможного продолжения работ в будущем подземный завод можно законсервировать. Также есть предложение организовать здесь отделение политехнического музея.
- Согласен, - заметил адмирал и распорядился:
- Обеспечьте безопасность, подготовьте приказ и передавайте политеху.
Затем спросил:
- А как у нас продвигается расследование пожара на складе? Вот, Вадим Сергеевич посоветовал директору провести натурные испытания за счёт завода-поставщика материалов и зачем-то назвал попкорн в качестве источника зажигания.
- Это закрытая информация, пришлось ваше письмо поправить.

Стало понятно, что адмирал читает мои письма или кто-то их читает, а адмиралу докладывает. Такое дело неприятно зацепило, поэтому тихонько сказал Оле:
- Хоть бы скрывали, а то открытым текстом сообщают о подслушивании и подсматривании. Совсем обнаглели!
И либо тихо не вышло, либо адмирал по губам читал, потому с улыбкой произнёс:
- Не обижайтесь, Вадим Сергеевич, и извините, у нас работа такая, регламент.    
- Зато натурные испытания мы проведём, не сомневайтесь и подключайтесь к подготовке программы, Виктор Иванович пришлёт Вам исходные данные. Да и от оплаты отказываться не следует. Работа должна быть оплачена.
- Спасибо, - поблагодарил я, поясняя:
- Не обижаюсь, это старческое ворчание.
- Даже на оплату согласен, как говорил Андрей Миронов: «Товарищи, деньги пока ещё никто не отменял!.. От каждого по способностям, каждому по труду в его наличных деньгах…»
- Хорошо, значит договорились, - констатировал адмирал и обозначил дальнейшее сотрудничество коротко:
- Вернётесь в Москву, продолжите у нас числиться консультантом. 

Следующий вопрос, о котором пошла речь, касался расследования пожаров электромобилей. Про сумму, которую запросил университет, видимо, сравнивая её с моим гонораром или ещё с чем-то непонятным, Валерий Кузьмич сказал: 
- Другой порядок! Сможем провести только через распоряжение правительства. На это уйдёт время, но прошу работу не прекращать, сейчас это единственная нить, которая выводит нас на причину пожаров. С конструкциями и технологиями мы разобрались, только среди людей не нашлось фигурантов, заинтересованных в наблюдаемых намеренных действиях. И, если учёные университета не ошиблись, то, получается, что мы впервые расследуем крупное преступление, которое нейросети совершили самостоятельно и по собственной инициативе!

Такое заявление, несомненно, звучало пафосно, тем не менее у меня были причины сосредоточится на другом. По сути, ведь, многие техногенные аварии происходят вовсе не по инициативе людей.
- Возьмём, например, простейшую, допустим, заклинило подшипник. Тоже можно говорить, что человек не заинтересован, а обоймы с шариками сами износились, то есть устроили аварию по собственной инициативе…

Ну, это так, между прочим замечание, которое случайно в голове проскочило. Главное же заключалось в том, что «ботаничку» подразнить захотелось. Как же иначе, за то, что назвала мой отчёт скучным, непременно следовало отомстить! Вот и выговорил, негромко, но и не особо скрывая, поскольку всё одно подслушивают, и все услышали:      
- Будете теперь ждать от правительства привета, как соловей лета. Ну ты не расстраивайся, я тебя на свою пенсию содержать стану…

Адмирал эту шутку понял и по срокам безденежья успокоил:
- Пару кварталов, не больше…
Затем заметил:   
- И с Сергеем Павловичем, надеюсь, у вас дружба не прервётся.
Пришлось ответить:
- Да, да, конечно! Я вообще идеальный друг, из меня чего хочешь лепить можно, всё выдержу… Правда, понимаю абсолютно всё, что делает в лаборатории Виктор, и теряюсь в догадках, в том, что вечно не договаривает Сергей. Буквально ощущаю информационный вакуум.
- Видите котика? Когда принёс, Палыч им недоволен был, ругался, ругался, подарить обещал Уитни, а теперь себе взял и поглаживает всё совещание, как Понтий Пилат собаку!..
- Ну, ты тоже, знаешь, - огрызнулся Сергей и выговорил: - Сына-то господа из себя не строй. Кто с тобой три раза на день не поругается, тот герой труда и терпения!..
За что тут же в ответ от меня услышал:
- Ага, ага, значит буду теперь тебя звать Гертруда и Гертерпень!..

В общем лирика полилась негативная, народ притих, Васька тоже как бы с грустью выслушал наши взаимные упрёки, облизнулся, промурчал чего-то на своём языке и отвернулся, всем видом показывая, что знакомства с такими бестолковыми товарищами стыдится.   

- Успокоились? – спросил адмирал и, не услышав возражений, вернулся к делу:
- Вам, Сергей Павлович, поручается новое направление. Общественность наседает, люди требуют оградить их от дипфейков. Первым делом необходимо сформулировать наши предложения.
- Смежники разработали систему, чтобы отличать реальное изображение и звук от синтезированных. Предлагают метки для всех подделок, плюс законодательно обязать производителей аппаратуры, также программ использовать такие идентификаторы для ненатуральной информации.
- Есть у нас своё представление по этому делу?    

- Мы уже сообщали, что против, - мгновенно доложил Сергей:
- Метить синтезированную речь и видео – глупость, выброшенные деньги.
- Кстати, для денег защиту от подделок используют на настоящих купюрах, а тут нам предлагают метить поддельные, ещё и закон для этого принимать. Надеются на что? Устыдить фальшивомонетчиков, чтоб сами себя сдали?
- Есть же проверенный способ, сертификация натуральных продуктов и информации.
- Зачем велосипед изобретать? Мама видит сына, но сертификата безопасности нет, значит изображение поддельное!      

С этим адмирал согласился, сам продолжил развивать тему и в итоге предложил разработать программные средства для оперативного использования, шутя заметив:
- Иначе не понятно, я сейчас с вами говорю, с живыми, или с нейросетью и с вашими аватарками.
   
На этом совещание фактически завершилось, но в последний момент Оля, которая до того не проронила ни одного слова, попросила Валерия Кузьмича обсудить ещё один вопрос, причём наедине.

- Конечно, конечно, - услужливо ответил даме адмирал. Лишние окошки на экране погасли, на связи мы остались втроём. И тогда биолог сказала:
- Дело в том, что сегодня пришли результаты генетического теста биоматериала из-под когтей робота-котёнка…
На это начальник незамедлительно отозвался словами:
- Интересно, интересно, и чей же там ДНК?
Сказано это было одновременно и с хитринкой, и с опаской, поэтому нетрудно было догадаться, что наука полезла совсем не туда, куда её просили. Ну, и то, что точно не туда, я убедился, когда адмирал нахмурился, услышав ответ: 
- Также была проведена идентификация, которая показала, что оцарапанный человек с большой вероятностью является родственником моего мужа.

Наступила тишина, пауза продержалась по театральному долго, и только затем в свою очередь спросила Оля:
- Как такое могло быть? Кто это?
Сценка в общем-то получилась банальной. Два мужика, один знает о похождениях другого и покрывает его бесстыдство, а в свою очередь этих двух проходимцев разоблачает обманутая супруга. «Любовь и голуби» называется. Оставалось найти кто она, кто, кого Людочка Гурченко сыграла? Впрочем, в том кино, кажется, до ДНК-то дело не дошло. Ну, и у нас тучи вскоре рассеялись. Адмирал лишь поинтересовался:
- Какой процент совпадения?
В ответ мы услышали:
- Около тридцати…
- Видите, Вадим Сергеевич не виноват, - облегчённо выдохнул и обрадовано заявил мой неожиданный покровитель, только «ботаничка» его радость не разделила и довольно строго произнесла:
- Если бы было девяносто девять, он бы уже здесь не стоял!..
Пришлось и адмиралу говорить серьёзно:   
- Это секретная информация, я уже просил, что в случае, если вам станет известно нечто необычное, никому не сообщать. Ещё раз повторяю мою просьбу. Других пояснений дать не имею права. Идёт расследование. Затем и судебный процесс скорее всего будет закрытым. Информационный вакуум, который вы Вадим Сергеевич упомянули, нам всем и Сергею Павловичу приходится поддерживать не из личной вредности. Так требует режим обеспечения безопасности. Мы, тем не менее, хотели обнародовать некоторые данные, считали раскрытие сведений полезным, но запретили смежники, пришлось срочно менять тему пресс-конференции, назначенной в Мумбаи…      

На таком интригующем моменте прерывалась реальность, но вполне себе продолжалась жизнь, то есть запись в левой части моей не древней и неиндийской книжечки:
- Человек не может и не должен постоянно думать об одном и идти к одной цели. Как минимум в мыслях природой ему предоставлена свобода. И ощущения от этого возникают замечательные! Тревожные и тягостные от безвыходности соображения в любой момент можно переключить на фантазии.  Посему и в материальном, в том, что доступно потрогать руками и ощущать, хочется менять также легко и непринуждённо…

«Ветер за кабиною носится с пылью…
…
Залито дождём смотровое стекло…»

- Непонятно, как это может быть одновременно? Либо пыль, либо дождь, а звучит-то неповторимо! Динка-Льдинка и Уитни, пожалуй, так ещё не умеют. Ну, ничего, научатся, лиха беда начало… Я хочу, чтобы им повезло, и я, понятно, не тот мастер, который умело расставляет знаки препинания в текстах, но тот, который владеет сваркой и лазерной резкой металла, и для обсуждения у меня свои темы. Не нравится – не дружи, не связывайся с подобными типами, иначе заскучаешь, замучаешься от занудства. Зато, если в резонанс поймаешь в себе нужную частоту, можем и помолчать к общему удовольствию, и человеческую хитрость проверить на изобретательность. Так рождаются обоюдно полезные смыслы, намечается «материализация чувственных идей». Теперь же, когда нам стали известны результаты генетической экспертизы, эта самая материализация приобрела совершенно иной оттенок, сверкнула всеми своими достоинствами и недочётами.

В принципе мне давным-давно было известно то, что все люди братья и сёстры, но никак не предполагал, что в такой степени. Оттого и тут вновь закружились догадки:
- Тридцать процентов, - многовато, многовато!..
- Сестёр и братьев по прямой линии у меня не наблюдается, значит, что?
- Непорочное зачатье, в пробирке или как?
- Ваську ловила та, которая приходила в книжный магазин. Сама, ведь, призналась. Её или не её он оцарапал, и если её, то кого?
- Анну или Таню, а, может, исходник – Катьку?
- Так люди они или андроиды? Совсем меня запутали…
- По закону узнаем лишь лет через 30, не раньше… Гостайна!..   


(продолжение следует)


***


Пояснения по источникам и цитатам.


М.А.Булгаков «Мастер и Маргарита»

«Жил историк одиноко, не имея нигде родных и почти не имея знакомых в Москве. И, представьте, однажды выиграл сто тысяч рублей.
…
Выиграв сто тысяч, загадочный гость Ивана поступил так: купил книг, бросил свою комнату на Мясницкой...
…
...и нанял у застройщика в переулке близ Арбата две комнаты в подвале маленького домика в садике. Службу в музее бросил и начал сочинять роман о Понтии Пилате».


«Какая-то нелепая постановка вопроса...» — помыслил Берлиоз и возразил:
— Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собою разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич...
— Кирпич ни с того ни с сего, — внушительно перебил неизвестный, — никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в каком случае не угрожает. Вы умрёте другою смертью.

***

"Песенка шофёра" вышла на пластинке в 1963 году. Исполнил её Олег Анофриев и Оркестр Вячеслава Мещерина. На ярлыке значилось: Песня из кинофильма "Там, где кончается асфальт". Эта бразильская картина вышла на экраны в 1956 году. Соответственно, и композитор указан бразильский - Клаудиу Сантуру. Автор русского текста - Алексей Иосифович Виницкий.

«Ветер за кабиною носится с пылью.
Слева поворот – осторожней, шофёр!
Как-нибудь дотянет последние мили
Твой надёжный друг и товарищ мотор.
…
А дорога серою лентою вьётся,
Залито дождём смотровое стекло.
Пусть твой грузовик через бури пробьётся.
Я хочу, шофёр, чтоб тебе повезло!»

***

«Берегись автомобиля», кинофильм 1966 г. Режиссёр – Эльдар Александрович Рязанов.
Речь продавца комиссионного магазина (его роль играл Андрей Миронов) во время суда над угонщиком автомобилей:
«Этот тип замахнулся на самое святое, что у нас есть! На конституцию. В ней записано: «Каждый человек имеет право на личную собственность». Она охраняется законом. Каждый человек имеет право иметь машину, дачу, книги, деньги… Товарищи, деньги пока ещё никто не отменял!.. От каждого по способностям, каждому по труду в его наличных деньгах…»

***

А.Н. Толстой «Граф Калистро»
«Материализация чувственных идей, — проговорил Калиостро, зевая и прикрыв рот рукой, сверкающей перстнями, — одна из труднейших и опаснейших задач нашей науки... Во время материализации часто обнаруживаются роковые недочёты той идеи, которая материализуется, а иногда и совершенная её непригодность к жизни...»