У самого теплого моря 2

    ...Прошла еще одна неделя. "Все было бы хорошо, но... - как считал Арсений, все еще находясь под впечатлением проведенного праздника Нептуна, - чего-то не хватает. Очень уж шаблонно проводились отрядные мероприятия".
Уже пробовали организовать конкурс чтецов, но натолкнулись на сопротивление старшего воспитателя. Как и прежде, на страже "нравственности и порядка" стояла Гульнара Ахметовна Максакова, этакий комисар в юбке: невысокая и сухопарая, с маленькими колючими глазками, высокими взметнувшимися бровями, решительная в своих поступках и чаще всего подозрительная и недоверчивая, Гульнара Ахметовна «за глаза» получила не лестное прозвище «Макака». Вот и этот раз, остановив какого-то вихрастого мальчугана, она назидательно и громко наставляла его, затем взяла его за ухо. Вырвавшись, он выкрикнул что-то нелестное в адресс воспитателя.
     –   Ну, попади ко мне, выдеру, как козу!..
    Показав воспитателю язык, проказник тотчас помчался в сторону спортплощадки.
   
    Как и ожидалось, вскоре состоялась обстоятельная беседа физрука со старшим воспитателем. «Макака» очень подробно распрашивала о прошлой деятельности Арсения, склоняясь к опыту педагогической работы. И хотя ничего предосудитель-ного на первый взгляд в их разговоре не было, недовольство так и сквозило в  глазах старшего воспитателя. Расставшись, Арсений отошел в сторону и хмыкнул: «Ей, видите ли, не понравилось мое увлечение литературой, а может я педагог по призванию!»
 
    Арсений и Ирина встречались каждый вечер в условленном месте, стараясь при этом, не привлекать внимания посторонних. И вот, в очередной раз, уже после отбоя, молодые люди уединились на одной из тенистых аллей подле беседки, поросшей плющом и диким виноградом. Девушка с особым вниманием слушала своего избранника, а тот, словно заправский поэт, читал ей вирши любимых поэтов. Неожиданно молодые люди увидели силуэт мужчины, стоявшего под деревом.
    –   Кто это? – обеспокоенно произнесла девушка.
    –   Может, завхоз, Пал Егорыч. Странно, что он тут делает?.. Однако, Ириша, нам пора на отдых.
    –   Уже, так скоро? – с разочарованием отметила девушка.
    –   Ничего не поделаешь – пионерский лагерь. Вот вырвемся отсюда, тогда и наверстаем упущенное.
    Проводив девушку к кубрику, они расстались.

    На следующий день физрука вызвали к директору пионерского лагеря. Слегка обеспокоенный  физрук, предстал на очи Залеского. Поинтересовавшись успехами физрука, Модест Петрович неожиданно спросил:
    –   Арсений Иванович, вам нравиться театр?
    –   Вообщем, да, – ответил Арсений, все еще не понимая, куда клонит директор.
    –   А как вы смотрите на то, чтобы организовать театральное представление?
    –   У нас, в лагере? Ну, не знаю. Никогда не думал об этом и потом, я ведь спортивный вуз заканчивал, а не театральный.
    –  Знаете ли, я тоже технический вуз закончил. Одно время работал на заводе в КБ, а затем уже получил педагогическое образование. В молодости  был большим поклонником театра. Не пропускал ни одного представления, со многими актерами дружил. Так вот, увлекся я как-то одной актриссой. Мда... Писал ей признательные письма, дарил цветы. Совершенно потерял голову...  Так вот, я тут присмотрелся к нашим подопечным и обнаружил довольно много артистичных молодых людей. Они только начинают свою жизнь и, конечно, по известным понятиям, не могут в ней определиться. Может быть, мы дадим им этот шанс?
    –   Я не совсем понимаю вас, Модест Петрович.
    –   Хорошо, я поясню. Наши подопечные, это преимущественно студенты педагогического ВУЗА, некоторые из них, как я уже сказал, имеют явные артистические наклонности. Почему бы нам не попытаться организовать свою самодеятельность, свой маленький театр? Вон, в соседней Гренаде уже два спектакля поставили, а мы чем хуже?
    –   Это как-то неожиданно. Даже не знаю, что вам сказать.
    –   Не лукавьте, Арсений. Вы же любите стихи?
    –   Люблю... А откуда вы это знаете?
    –   Не подумайте ничего плохого, – осторожно начал директор. – Только я совершенно случайно стал свидетелем вашего разговора с Ириной Дмитриевой.  Кстати, как вам наша Иришка?
    –   Серьезная девушка.
    –   Согласен. Так вот, верите ли Арсений, я случайно стал свидетелем того, как вы читали есенинский вирш.
    –   А вот, в чем дело! – слегка смутившись, произнес Арсений. – Но я только читал, и потом…
    –   Подобную картину я наблюдал несколько раз, когда парочки, подобно вам,  уеденившись, пели, импровизировали, проигрывая разные жизненные ситуации. Хотите сказать, что театр и стихотворчество вещи не совместимые? Нет, дорогой мой, искусство проявляется везде и во всем! Оно – в каждом из нас! Его только надо разбудить...

    Арсений внимательно посмотрел на директора: «Просто невероятно, откуда у мужика столько энергии?!».
    –   Может вы и правы. 
    –   Уже теплее! – обрадовался директор. – Ну так как?
    –   Насколько я понял, вы предлагаете мне, как бы это сказать... замахнуться на Уильяма, нашего Шекспира?! – с присущим ему юмором парировал Арсений.
    –  А почему бы и нет? Заставить Вас, уважаемый Арсений Иванович, я не могу, но хочу попросить: присмотритесь к нашим подопечным. Выявите их наклонности и, как бы невзначай, намекните на то, что я вам тут говорил.
     –   Хорошо, я попытаюсь. 
     –   Попытайтесь, Арсений Иванович. И давайте так, пока никому ни слова о нашем разговоре. Приходите ко мне завтра, а лучше... лучше с утра в воскресенье, я в это время абсолютно свободен.  Вы, кажется, успели уже со многими подружиться. Вон и студенты к вам тянутся, и дети в восторге. Кстати, как вам удается привлечь на свою сторону столь разношерстную публику?
     –   Как-то само собой получается. Вот только Гульнара Ахметовна не очень благоволит ко мне.
     –   Ну, это не ново, она у нас старый консерватор. Только зацикливаться на этом не стоит. Год, два и Максакова уйдет на заслуженный отдых.
       
    Следующая встреча состоялась в означенный срок. Директор, многозначительно взглянув на физрука, тут же задал вопрос:
     –   Как дела, Арсений? Что-нибудь удалось выяснить?
     –   Действительно, Модест Петрович, среди наших подопечных немало интересных людей с творческими задатками.
     –   Вот-вот, и я склоняюсь к тому же, – обрадовался директор. – Какие-нибудь мысли по этому поводу есть?   
     –   Задумки есть. И все-таки, что бы вы хотели увидеть?
     –   Для начала можно поставить немудреную пьесу с несколькими актерами, взяв за основу произведения, ну хотя бы, Чехова. У нас, кстати, неплохая библиотека имеется.
     –   А если  из эпического взять?
     –   Например?
     –   Например, странствия Одиссея? – предложил Арсений.
     –   Гомер!..  Это интересно, а ну поведайте, – заинтересовался директор.
     –   Мне, кажется, это то, что нам сейчас нужно. Сама обстановка подсказывает: южное море, близость Крыма и все, что с этим связано –  легенды, предания...
     –   Как вы заговорили, Арсений! Ну, красавец! А говорили никаких идей. Готов выслушать вас от начала и до конца.
       И Арсений в краткой форме изложил задуманное.
     –   Ну что же, выглядит заманчиво. А знаете, составьте список всего необходимого и действуйте! Если понадобится помощь, обращайтесь напрямую. И запомните, я на вашей стороне.
     –   А если...   
     –   Никаких если! А Гульнару Ахметовну я возьму на себя.
 
       Подготовка к спектаклю заняла все свободное время. Уже скоро Арсений пришел к выводу, что изготовление декораций непосильная задача, да и с костюмами сложно. Собственно они и не нужны, - решил он.
       Очередной раз, освободившись от занятий, Арсений наведался к директору.
      –   Модест Петрович, есть задумка! – сообщил Арсений.
      –   Ну-ну, выкладывайте!
        И Арсений подробно изложил суть:
      –   Все очень просто, до банального. Мы проводим наш спектакль на берегу моря.  Декорации не нужны, они существуют сами по себе.
      –   Так, поясните: что значит не нужны?
      –   Весь спектакль пройдет на берегу моря, а как известно, Эллада – страна южная, все ходят в туниках и сандалиях. Обычная лодка с парусом сойдет за корабль. Единственное — платье для актеров, но и здесь можно все решить. Одним словом...
      –   Так-так, Арсений, кажется я вас понимаю. Теперь скажите мне, что с артистами?
      –   На примете несколько человек: на роль Одиссея тянет Глеб Пономарев. У него и внешность такая – волевая. Помимо всего, парень серьезно относится ко всему, что ему поручают. Одним словом – кандидат подходящий!  Пенелопой будет Марина Усольцева.
      –   Это что, дочь плаврука?
      –   Ну да!
      –   Не уверен, согласится ли? Девушка не простая... 
      –   Я уже разговаривал с ней,  и она обещала подумать.
      –   Хорошо. Ну, а другие?
      –   С другими проще и они уже дали согласие. Вот только с цыклопом проблема.
      –   Проблема решаема, – уверенно заметил Залесский. В пятом отряде есть вожатый, зовут Игорь Колыванов. Обратите на него внимание.
      –   Это тот, баскетболист что-ли?
      –   Именно он.
      –   Да, росту в нем под два метра будет, вот только слабоват физически.
      –   Дайте ему задание, пускай камни таскает. Одним словом – качается.
      –   А что,  можно попробовать!
      –   Добро, Арсений, сейчас у меня встреча с руководством ПМК, а завтра, завтра продолжим нашу беседу. И еще, когда будете репетировать, позовите, может,  сгожусь на что-нибудь.

     Арсений вплотную занялся агитацией будущих актеров. К репетициям приступили уже на следующий день. В виду отсутствия в библиотеке томика легендарного Гомера, Арсений вынужден был написать небольшой сценарий, опираясь на память и полет фантазии. Процессу подготовки в известной степени способствовали близость моря, молодость и, конечно, азарт. На репетицию шли, как на праздник, предлагая все новые и новые идеи. Чтобы не тратить понапрасну силы и время, Арсений взял за основу несколько сцен, таких, как встреча мореходов с циклопом, в плену у колдуньи Цирцеи, и возвращение Одиссея на родину в Итаку. Репетировали с азартом, и некоторые сцены удались, что называется «на ура». Загвоздка вышла с заключительной сценой, когда домой под маской нищего вернулся Одиссей. Пенелопа, она же Марина Усольцева, категорически отказывалась обниматься с «Одиссеем». Задействованные в спектакле студенты, однокурсники Глеба и Марины, каждый раз давали советы, но увы, ничего не действовало. Работа застопорилась, надо было что-то срочно предпринимать... Уже после репетиции, когда все разошлись, физрук попросил Марину и Глеба, кандидатов на роль Одиссея и Пенелопы, задержаться. В очередной раз, когда «Одиссей» переминался с ноги на ногу, а «Пенелопа» наливалась краскою, на помощь пришел режиссер: 
     –   Что же здесь сложного, Марина? Это же игра! И все это прекрасно понимают. Делай так! – и физрук неожиданно обняв девушку, привлек ее к себе.
      Этот раз Марина восприняла все как должное, а как же иначе – ведь это же физрук, он свой, а не какой-нибудь... приезжий Одиссей.
     –   Работаем дальше?
     –   Ну, хорошо, я попробую, – и девушка неуверенно подошла к «Одиссею». Молодые люди все еще испытывали стеснение. Наконец Глеб привлек девушку к себе. Смутившись, Марина уже через минуту отошла в сторону.
     –    Ну вот, уже лучше, – заметил физрук.   
     –    Ну а теперь от души, по-настоящему, а то,  как в детском садике.
     Подошедший к этому времени электрик Залесский, зааплодировал:
     –    Красавцы! Только стесняться не надо, играем по-взрослому.
      
      Репетиции продолжились, но уже более интенсивно, все больше вовлекая в свой круг поклонников этого жанра. С цыклопом все было иначе. Долговязый и нескладный великан, Игорь Колыванов, с самого начала отнесся к своей роли с должной  ответственностью. Естественно встал вопрос, как быть с внешностью героя? При высоком, почти двухметровом росте и нескладной фигуре Игорь не очень-то походил на легендарного сына Зевса. Для большей достоверности Арсений взялся рисовать огромный глаз посреди лба, но сразу засомневался.
     –   А стоит ли уродовать парня, Арсений. Посмотри внимательно на его сросшиеся брови, чем не глаз? – и Модест Петрович попросил Колыванова сделать устрашающий вид. – Ну вот, Игорек, проявляй больше агрессии, ты же цыклоп! А потом ты немой, значит все нужно выразить через движение, мимикой. Кстати, не забыл, как цыклопы передвигаются? – и директор тут же сделал несколько отрывистых движений, состроив при этом гримасу.
     –   Сможешь повторить? –  поинтересовался Арсений.
       Игорь,  приняв устрашающий вид, тут же начал хлопать себя по груди.
     –   Пожалуй, ты сейчас больше похож на Кинг-Конга. Здесь другое... Помнишь, как цыклоп выходил из пещеры? – и Арсений сделал несколько шагов, да так, будто через через него пропустили электрический  ток.
      Стоящие рядом студенты дружно поддержали новаторство физрука одобрительным гулом. Колыванов, напрягшись, попытался повторить, но, увы... жалкая пародия! И снова Арсений пришел на выручку. Внимательно выслушав, новоиспеченный цыклоп замер, а затем пошел, да так, что присутствующие содрогнулись. Это была ярчайшая импровизация и все по достоинству оценили этот экспромт! Поскольку «цыклоп» был в одних плавках, можно было проследить за всеми движениями мышц, да что там, вся его сущность в этот миг выражала нечто мистическое, грозное, потустороннее.
      –   То, что надо,  Игорь! Настоящий монстр! – подметил товарищи.
      –   А не слишком ли, мне даже жутко стало, – пожаловалась Лидочка Кораблева. – Как бы наши воспитанники не разбежались.
      –   Мы их к этому подготовим! – оптимистично заявил Арсений.    
      –   Вижу, что справляетесь и без меня, – заметил Залесский. – Только не переигрывайте, мы все-таки в пионерском лагере.

   Когда Арсений окончательно отказался рисовать глаз, Григоренко поинтересовался:
     –   Что, Арсений Иванович, итак страшный?
       Физрук рассмеялся:
     –   С юмором у тебя, Игорек, все нормально. Надеюсь, ты будешь образцовым цыклопом, – при этом все присутствующие засмеялись. – Ты мне все-таки скажи, сколько в тебе роста?
     –   Один метр девяносто шесть сантиметров! – с достоинством  выпалил Колыванов.
     –   По-моему ты сутулишься и если выпрямишься, будет ровно два метра. С таким ростом только в баскетбол играть.
     –   Я как-то больше футбол люблю.
     –   Не плохо бы еще подкачаться, а то цыклоп какой-то хилый. Я тут для тебя увесистый камень заприметил, килограммов пять потянет. Так вот, займешься подкачкой мышц.
     –   Чего не сделаешь ради искусства! Надо - значит надо. Начну таскать ваш валун, Арсений Иванович, уже с завтрашнего дня.
     –   Сегодня, Игорь, сегодня.
     –   Ладно, уговорили, – согласился Колыванов. 
 
     Уже после репетиции, вокруг «цыклопа» собралась небольшая группа студентов-однокашников. Шутили, заразительно смеялись при этом. Колыванов оказался хорошим рассказчиком: анекдоты так и сыпались из его уст. Особенно насмешил анекдот с генеральным секретарем ЦК КПСС , когда тот водил иностранную делегацию по Третьяковке. Арсений, задержавшись на несколько минут, тоже решил послушать выступление своего подопечного. Тем временем Колыванов, подражая манерам и голосу генсека, слегка подчавкивая, продолжил:
     –   А это что за памятник тут стоит? – поинтересовался генеральный секретарь ЦК КПСС, слегка причмокивая (у Генсека была искусственная челюсть).
     Сопровождающий Брежнева помощник, шепчет ему на ухо:   
     –   Памятник Льву Николаевичу Толстому.
     –   А знаю, знаю. Это тот, который «Му-му» написал.
     –   Ну что вы, Леонид Ильич, «Му-му» написал Тургенев.
     –   Вот странно: Му-му написал Тургенев, а памятник Льву Толстому поставили...
      Раздался гомерический хохот, вместе со всеми смеялся физрук:
     –   Это надо же: Му-му написал Тургенев, а памятник Льву Толстому поставили!..
      И опять хохот! Но на этом анекдоты не кончились, и Колыванов, входя в кураж, продолжил смешить дальше. Уже после, когда все разошлись, пионервожатая третьего отряда, Алочка Пятых, похвалила:
     –   А вообще, Игорек, ты так здорово цыклопа отобразил!
     –   Старался для тебя, Алочка!
     –   Так уж прямо для меня? –  смутившись, произнесла девушка.
     –   Представь себе, Алочка, персонально для тебя! – поддержал товарища, стоявший неподалеку Игнатенко Сергей. – Наш Антоша не то, что цыклопа, бэтмана сыграть может!
     –   Это надо спасибо физруку сказать, он показал цыклопа, а я только собезьяничал, – уточнил Игорь, и тут же привлек девушку к себе.
     –   Игорек, на нас смотрят! – стыдливо заметила девушка.
     –   Где, кто позволил? Да я его!.. – и, отобразив цыклопа, Колыванов устрашающе посмотрел на Игнатенко.
     –   Иду, иду, иду, – поторопился Игнатенко.
    
       
  Репетиции отнимали немало времени, правда, чаще это происходило вечерами. Как и прежде, Арсений не раз ловил на себе косые взгляды старшего воспитателя. Увы, конценсуса, с Максаковой не получилось, Гульнара Ахметовна стояла на своем: пионерский лагерь не место для подобных мероприятий... Понимая, что в любой момент старший воспитатель может помешать осуществлению замысла, физрук с еще большей энергией принялся проводить спортивные мероприятия. Не мудрствуя лукаво, физрук направился в соседнюю «Бригантину», чтобы договориться о стыковочных матчах по футболу и пионерболу. Еще на подходе к соседнему лагерю, он услышал голос физрука «Бригантины», который в рупор объявил:
     –   К нам пожаловал Альбатрос!
       Поздоровавшись, Арсений в двух словах объяснил физруку Бригантины свой замысел:
     –   Встречаемся на нашей территории и проводим два матча по футболу среди младших и старших, а девочки тем временем играют в пионербол.
     –   Нормально! Может, пригласим еще соседей –  Гренаду с Радугой, веселее будет и конкуренция острее!
     –   Годится!
     Пообщавшись еще с полчаса, и поделившись кое-какими соображениями, физруки расстались.
   
     Лето в разгаре и погода под стать: термометр стабильно показывал выше тридцати градусов тепла. Солнечное марево, казалось, проникало во все закутки пионерского лагеря. Ветра не было и, как следствие на море образовался штиль. Для купания отлично, а вот для обитателей моря такое затишье губительно — из-за недостатка растворенное в воде кислорода может наступить мор среди обитателей. Как известно, Азовское море самое мелкое из морей, глубина его не превышает пятнадцати метров. Многочисленные мели или так называемые косы, состоящие из ракушечника, создали естественные глубинные ограничения. По мере удаления глубина увеличивалась: так от берега до первой косы глубина составляла не более полуметра, что было очень удобно для самых маленьких; до второй - около метра и т.д. по нарастающей. Вода была необыкновенно чистой и прозрачной, и не очень соленой, что делало Азовское море весьма привлекательным. А если учесть, что цены здесь были на порядок ниже, чем на Черном море, отбоя от желающих не было. Как известно, в прошлом Азовское море было озером и, примерно тысячу лет тому, соленые черноморские воды хлынули с юга, смешав воды двух морей. В Азовском водилось немало рыбы и среди них камбала, бычок, тарань, хамса, тюлька и даже белуга! Изредка сюда заплывали черноморские дельфины, которые становились объектом всеобщего наблюдения.

    И вновь неприятная встреча со старшим воспитателем – Гульнарой Ахметовной Максаковой. Причиной размолвки явилось присутствие старшего воспитателя на одной из репетиций. Послушав выступления молодых артистов, Гульнара Ахметовна  тут же направилась к физруку.
     –   Так, мне бы хотелось знать, когда закончится это безобразие, и вы будете заниматься непосредственно своими делами?
     –   По-моему, каждый занят своим делом, я же не лезу в ваши дела, уважаемая Гульнара Ахметовна.
     –   Этого еще не хватало! – возмутилась  воспитатель.
     –   Извините, я хотел сказать, что мы уже провели спартакиаду и уже начали подготовку к межлагерной спартакиаде. И потом, уважаемая Гульнара Ахметовна, я не должен перед вами отчитываться; насколько понимаю, вам подвластны воспитатели и вожатые, а не физрук с плавруком.
     –  Вы напрасно тратите время на свои амбиции, Арсений, задействовав большую часть моих подчиненных.
     –   Только двеннадцать душ, Гульнара Ахметовна, а занимаемся мы с согласия  Модеста Петровича  и в личное время.
     –   И на Модеста управу найду, не сомневайтесь, – с гневом бросила старший воспитатель. Прошу впредь не забивать голову молодых всякими глупостями. Стыд, то какой,  уже прилюдно целуются. Тьфу! Позор!..
    Старшему воспитателю не нравилось свободная и независимая позиция Арсения. Популярность физрука среди вожатых и воспитателей к этому времени заметно выросла и теперь, чтобы получить одобрение, многие шли за советом к Арсению. Тем не менее, старший воспитатель не собиралась уступать: собрав вокруг себя единомышленников, она поторопилась реализовать свой замысел.
 
  Уже вскоре между Модестом Петровичем и Гульнарой Ахметовной произошел неприятный разговор. Речь шла о воспитательном процессе, и когда Максакова со свойственным ей напором и беспардонностью упомянула имя физрука, назвав его деятельность антипедагогичной, директор незамедлительно отреагировал:
    –   Не занимайтесь ерундой, уважаемая Гульнара Ахметовна. Этот антипедагог, как вы выразились, уже организовал секции по различным видам спорта и провел несколько соревнований. Кстати, в соревнованиях были задействованы многие пионервожатые и воспитатели. А теперь, Арсений Иванович, по моей просьбе занимается с юными дарованиями – готовит театральную постановку.
    –   Я уже видела, как и чем он занимается.
    –   Не будем делать поспешных выводов. И потом, уважаемая Гульнара, у меня накопилось достаточно срочныч дел, так что не смею вас задерживать.
    –   Я о дисциплине пекусь, о Вас, Модест Петрович! Как бы чего не вышло. Вам же отвечать за все придется.
    –   Надо будет, отвечу! – на этот раз решительно произнес директор.
    –   Значит так, я вынуждена доложить высшему начальству о том форменном  безобразии, которое творится на территории пионерского лагеря «Альбатрос».
    –   Воля ваша, и, пожалуйста, не забудьте дверь закрыть с обратной стороны...
 
    Арсений пытался хоть как-то разрядить и без того напряженную обстановку, сложившуюся в коллективе, и, чтобы лишний раз не вызывать «огонь на себя», с головой ушел в работу. Вот уже проведены стыковочные матчи по футболу и пионерболу среди лагерей, где воспитанники Арсения добились ряда побед над своим сверстниками из «Бригантины» и «Радуги». На торжественной линейке победителям и призерам соревнований по различным видам спорта были вручены грамоты и кубки. Чуть позже Арсений организовал небольшой турнир по легкой атлетике, где его воспитанники показали довольно высокие результаты. Успехами молодого физрука заинтересовались в области. А в скорости в «Альбатрос» нагрянул сам председатель областного  спорткомитета товарищ Руденко. Довольно долго Руденко общался с физруком на тему спорта, а затем неожиданно предложил Арсению перейти к нему на должность заместителя. Арсений обещал подумать.

     В тот же вечер Арсений встретился с Ириной и молодые люди, как это бывало прежде, пошли прогуляться вдоль кромки моря. Они довольно далеко удалились от границы лагеря. Отдыхающих на берегу в этот час не было, и молодые люди, прижавшись, друг дружке, страстно расцеловались. Ирина хорошо загорела, ее выгоревшие блондинистые волосы и зеленые глаза, были настолько хороши, что Арсений не мог скрыть своего восхищения:
    –   Ты еще больше похорошела, Ирочка! И, вообще, я хотел сказать...
    Девушка почувствовала, как лихорадит ее кавалера, как он сгорает от нетерпения. В этот момент Арсений привлек девушку к груди и страстно поцеловал.
    –   Поверь, у нас еще будет время и потом... Ты бы не хотел, чтобы о нас ходили всякие сплетни?
    –   Нет, не хотел, только... –  И Арсений, словно бы обидевшись, слегка отстранился.
    –   Ну не сердись, прошу тебя!
    –   Я не сержусь.
    –   Но я, же вижу! – и с этими словами девушка с какой-то особой нежностью взглянула на Арсения. –  Ты мой герой, мой Одиссей! Не сомневайся, твоя Пенелопа будет ждать тебя.

                Продолжение следует...