Книга - Встреча. Ра-з - Необъяснимое влияние любви

Книга - Встреча. Рассказ - Необъяснимое влияние любви

Розена Лариса

Издана книга "Встреча" в Ридеро.

Повторяется: Стихи.ру; Проза.ру; Изба - Читальня; канал "Чудачка", ОК

Б.М.


Необъяснимое влияние любви

     Может, мир уже рушится?

А может, так было всегда?
Одна из-за любви душится,
Другая говорит: «Да!».
    Мы сидели с подругой у меня дома, был какой-то праздник. Я очень обрадовалась её приходу, одной невесело находиться дома, да к тому же в праздник. Поставила чайник на газовую плиту, вскипятила воду, заварила чай, разлила по красивым чашечкам, тогда были в фаворе у многих сервизы «Мадонна» с рисунками французского художника Ватто или Буше и стали спокойно пить чай с конфетами, пирожными и беседовать. Сначала просто:
 – Как живёшь?
– Ничего, - потом далее и далее, речь зашла о кавалерах, любви и всякой женской отсебятины. Затем ещё по маленькой рюмочке коньячку добавили в чай, развеселились, и пошло и поехало наше женское щебетание...
А дома было  уютно, через раскрытое настежь окно доносилось  чириканье птиц, любезно протягивала к нам ветку белая пахучая сирень, солнце озорными лучиками переливалось на трюмо, зеркальных шифоньерах... Яркие зайчики перебегали с места на место. Слегка задёрнув штору, уселась удобнее в кресле... На плечи набросила лёгкий плед. И начала разговор:
-Скажи,  было ли с тобой такое,  когда вдруг ни с того ни  сего, потянет к себе неизвестный мужчина? И видишь ты его только впервые, а он властно зовёт твою душу к себе, за собой? И нет силы, сопротивляться, и ты совсем ничего не понимаешь, только послушная этому зову, будто сомнамбула, идёшь за ним, ни чего не спрашивая и не объясняя?
-А к чему ты вдруг завела этот разговор? – Поинтересовалась приятельница.
-Да вот, хочу понять, что же это за наваждение такое?
-Было или не было, спрашиваешь? Было и несколько раз! Слава Богу, что человек, который так притягивал к себе своим магнетизмом, не понял, что я уже готова была в его объятия упасть...
-Вот и я к тому же... И у меня были такие же моменты несколько раз. Первый раз я это ощутила в автобусе. На конечной остановке он вышел, я поспешила за ним, ничто не могло меня остановить, он убыстрил шаг, я еле успевала. Внезапно он скрылся! И я, ошарашенная, опустошённая, в беспамятстве направилась домой...
-Да, странны, бывают жизненные повороты, – поддакнула приятельница.
-А как ты считаешь, эти мужчины понимают, что обладают такой сильной энергетикой?
-Да откуда мне знать? Но, спаси Бог, если понимают, тогда что с нами, несчастными женщинами будет? - Я рассмеялась:
-Тогда будем рожать неизвестно от кого...
-Ну, скажешь, тоже, – приятельница передёрнула плечами и улыбнулась, – а что, в этом что-то есть, население страны значительно увеличится!
-Кончай шутить, опишу один случай. Еду в автобусе, может, просто по улице иду, забыла уже, вдруг вижу человека, без одной ноги, на костылях, напомнившего мне лицом мою первую школьную любовь... И когда я безного увидела, сердце содрогнулось, я почувствовала некий магнетизм и чуть не поплелась за ним. Но он тоже это понял, хотя я себя ничем не выдавала, молчала, Может, тоже затрепыхалось в груди что-то. Он вдруг заговорил:
-Девушка, не знаю, что со мной, но Вы мне чрезвычайно нравитесь! Не согласитесь уделить мне немного времени? Я постараюсь Вам понравиться! – Тут я  пришла в себя, как бы опомнилась и отказалась, вся сжавшись внутренне, ведь мне хотелось идти с ним, за ним. Мужчина, хоть и калека, но был удивительно красив, и очень напомнил мне мою первую любовь, оплаканную много раз ранее...
-Нет-нет, извините, мне некогда! – Ответила ему, резко повернув в сторону, но заметила сожаление и тень, пробежавшую по его лицу. Он, видно, решил, я с калеками не связываюсь, ему стало больно из-за своего несовершенства.
Придя домой, села на диван, немного отошла от сильного волнения, но заплакала, не зная от чего. Или от того, что вырвалась из-под его влияния, и не следовало вырываться, или о моей несчастной, безвозвратно потерянной любви...
-Что ты говоришь, – прошептала подруга, – бедненькая ты моя!
-Но потом я поехала к маме в гости, в том городе жил и мой любимый, встретила его случайно, мы, наконец, признались, друг другу, любили и молчали...
Не стали ничего  менять по жизни, оставили всё, как было...
-Да? А я бы не выдержала, кинулась бы ему на шею... или хоть бы поцеловались что ли...  - протянула приятельница.
-К чему травить себя? Было уже слишком поздно. У него дочь больная, у меня тоже...
-Не лукавь, не верю, что ничего не было!  – и она  заливчато рассмеялась, – сознавайся!
-Сознаюсь, но от этого не станет легче, только боль в душе! – поникла я.
-Хорошо, сменим тему, ведь ты расстроилась... – мягко прошептала подруга.
-Расстроилась, конечно...  Потому что на протяжении всей моей дальнейшей жизни он снился мне очень часто по ночам, я бежала за ним, а он убегал от меня, испарялся, а я рыдала, рыдала, рыдала... И кричала изо всех сил:
 -Вернись! Ну, подожди же чуть-чуть, вернись! - Долго я так мучилась... А потом прошло, и просто забыла... Устала... А теперь, когда я читаю о несчастной любви у какого-то писателя, сердце моё разрывается от горя, я плачу, плачу, и, обращаясь к Господу, спрашиваю с болью:
 -Ах, Господи, ну, за что всем такое невезение? За что? - Приятельница грустно улыбнулась и ответила на эту сентенцию:
Всё это, конечно, не вызывает восторга! Но, если б ты знала, что случилось со мной, когда я жила в Америке! – Она замолчала, задумалась. В нетерпении я попросила:
Рассказывай, раз начала, у нас с тобой день воспоминаний, как я посмотрю, выговоримся сегодня и перестанем говорить о грустном, хорошо?
Согласна. Итак, когда я училась в США, я познакомилась с милой девушкой, по национальности немкой, она была поэтессой. Я тоже кое-что сочиняла, но она была очень талантлива, писала великолепные стихи, рассказы, романы.  Я просто млела перед ней. У нас была своя  богемная компания. Мы частенько собирались вместе, читали свои стихи друг другу, рассказы, романы, танцевали под проигрыватель, пили чай с пирожными, гуляли. Мою приятельницу, которой я тогда восхищалась, звали Сильвия Плат. Хорошенькая была такая, восторг! Каштановые вьющиеся волосы до плеч, большие доверчивые карие глаза, белоснежная кожа на лице, небольшой носик и милая улыбка, делавшая её совершенно неотразимой. Её творчество уже признавалось официально.  Книги стихов печатались, читатели и критики хвалили, день, и ночь она работала над ними, писала, писала, писала. Как-то я выказала ей восхищение её трудолюбием, она ответила мне с грустной улыбкой, что к такому адскому труду с утра до ночи её приучил отец. Он был профессором и детей  сильно муштровал. Можно сказать, просто истязал, если объяснять понятным языком. В детстве она его боялась, ненавидела и любила... Бедная, бедная моя Сильвия... Представь, маленьких детей, её с братишкой, отец даже на улицу поиграть не пускал, заставляя сидеть дома и зубрить... Поэтому и выросла такой трудягой, вот пример. Однажды она писала стихи, но она спешила, а что-то не получалось,  ей же надо было довести всё до блеска, от усталости она уже почти падала, и по этому поводу написала лаже такой стих:
Я правила, я правила
И не могла понять,
Где правильно, неправильно,
Стерпела всё тетрадь.
И, может, загубила я
Всё лучшее своё,
А, может, откупила я
Старание моё.
Старалась я, старалась,
Ходя вперед, назад,
И мне уже казалось,
Что порчу всё подряд.
Потом решила, брошу -
Туда – сюда ходить,
Не подниму я ношу,
Поправив, - не вредить!
  Так муштровал её отец! Это получалось почти, как в рассказе Оскара Уайльда. Он писал о том, что полдня думал – убрать ему запятую, поставленную в стихотворении? Убрал всё-таки! Но вечером вновь поставил на место!  Но нервов и здоровья он ей попортил много.
 Сильвия была очень успешна. Все премии, какие были, получала  она за стихи, продолжая учиться уже за гранты, присуждаемые ей. Изредка мы с ней выбирались в театр или кино. Наверное, сто раз смотрели «Большой вальс» про Иоганна Штрауса, мечтали о любви. Как-то послушали оперу Верди «Травиата», после шли домой  расстроенные из-за несостоявшейся  трагической любви героини... Вот такие были мы с ней тогда мечтательницы... Но кавалеров у нас почему-то не было.  И вот однажды она прочитала в газете стихи некоего английского поэта, жившего,  почти рядом с нами, нашего с ней ровесника - Тэда Хьюза. Ему заплатили за стихи деньги, он устроил на эти средства вечеринку.  (Надо сказать, стихи его были великолепны). Мы с Сильвией узнали об этом и решили пойти туда. Представляешь? Даже без приглашения!
-Представляю, – ответила я, – смелы Вы девочки. Я бы не смогла так, постеснялась бы...
 -Да молодые, глупые были! Весь день потратили на обдумывание наших нарядов. Вели почти безалаберную богемную жизнь, встречи, вечеринки, книги, поэтому одеться празднично было не на что. Она вынула из шкатулки покойной мамы коралловые бусы и серёжки ярко оранжевого цвета, надела их сама, мне дала на вечеринку надеть бусы из ядовито зелёного малахита с кольцом такого же цвета с тёмными прожилками. Затем мы сделали друг другу причёски, она вынула два маминых  светлых вечерних платья. Мы их подогнали под себя, обузили,  подкоротили, превратившись в шикарных девчонок, и пошли в гости к преуспевающему Тэду. Там я познакомилась тоже с  неким поэтом, он мне показался милым, сразу стал обращаться на ты, пригласил танцевать.  Сильвия же беседовала с Тэдом, восхитила его своим преклонением перед его стихами. Потом и они стали танцевать. Вижу – они уже целуются и куда-то удалились. У них закрутился нешуточный роман. Он тоже был очень красив, и талантлив, в него можно было влюбиться с первого взгляда.  Мы вернулись к ней отель, она меня пригласила к себе ночевать, мы мило щебетали всю ночь...
-У вас с ним что-нибудь было? – задала я ей тогда напрямую вопрос.
-Знаешь, даже не спрашивай, было, не было... Но я счастлива. И я его очень люблю! – Ответила мне Сильвия, немного смутившись, решив избегнуть объяснений.  - Посмотри, а ночь как хороша! Знаешь, я всегда преображаюсь ночью... -  И она прочитала мне пятистишие – танку, сочинённое ею. Тогда было модно всё японское – графика, поэзия, кимоно. Я тоже после стала писать  стихи под японскую танку. Это – стихи из пяти строчек, вмещающие в себя очень глубокий смысл. Тоже понравилось. Итак,  стих Сильвии:
Летней ночью природа
С ума сводила.
Куда-то к ломкой
Утонченности уводила,
Дух захватывала всегда.
Я посмотрела на неё, Сильвия была непередаваемо хороша!
-А как у тебя сложились отношения с твоим парнишкой, намечается  что-нибудь серьёзное? – при этом Сильвия лукаво подмигнула мне.
  Состроив кислую мордашку, я  ответила:
-У меня ничего не было, кроме поцелуев. Да и то, он целоваться даже не умеет, как следует.
-Ну  и  сама бы  показала, как надо. Я вот взяла, да чмокнула Тэда в щёчку, почти укусив, он сразу всё понял... Потом уж мы не терялись, -  проворковала она, – более не робей! – И Сильвия весело рассмеялась.
Вскоре Сильвия и Тэд поженились. Мы долго не встречались. Позже я узнала,  они переехали в Англию, на его родину, к его родителям. У них появилась квартирка, родилась дочь, оба работали над стихами, дом, быт... Она крутилась, словно белка в колесе. Но однажды мы с ней встретились, и знаешь где?
Где? – Поддержала я разговор.
-В Лондоне. А я тоже там некоторое время жила и не догадывалась, что Сильвия живёт бок о бок со мной. Она выглядела очень эффектно, яркая, выделяющаяся из толпы, модно и со вкусом одетая. Настоящая леди! На радостях от встречи, мы пошли в кафе, заказали мороженное, шампанское, пирожное, кофе с коньячком, сидим, беседуем и она мне пожаловалась, ей очень плохо. Я с недоумением посмотрела на неё, подумав: «Как это ей плохо, выглядит неотразимо, в чём дело?». Сильвия стала всё объяснять мне:
-Помимо дочки у меня уже появился маленький сынуля, казалось бы, семья полная: папа, мама дочка, сын, но покоя нет! Тэд таскается за женщинами, мол, иначе стихи не пишутся. Когда я поднимаю эту тему, он начинает меня бить! - Она расплакалась, я тоже. Всё внутри  у меня оборвалось... Ведь я очень её любила... Успокоившись, Сильвия продолжала:
Мы сдали свою квартиру паре – мужу и жене, сами переехали в более тихий район Лондона. Но Тэд стал встречаться с нашей квартиранткой Асей. Конечно, та красавица, но у него есть жена, ничуть не хуже, да и дети...
Как-то я пришла домой раньше срока, у меня сорвалась встреча с издателем. Захожу, раздеваюсь. Дочь вся измазанная, сидит в коридоре за столиком, рисует картинки, сын ползает там же по полу, попискивает. Прохожу в гостиную, они на диване занимаются любовью, не обращая ни на что внимание. Со мной истерика  случилась... Я закричала на весь дом, чуть всех соседей не собрала. Еле разорвали свои объятия. Не знаю, что и делать... Мы даже уехали в Ирландию вместе, чтоб он забыл её, успокоился. Он сам так решил. Но, буквально, на следующий день сбежал к ней. Я помчалась за ним, оставив детей на няню. Вбегаю в нашу квартиру, далее в спальню, зрю живописную картину - оба уже в постели! Я схватила, что было под руками и стали их бить. Они еле пришли в себя. Ася молчит, одевается. А он бормочет:
-Извини, так вышло, не обессудь... Но ты зачем здесь? – бурчит Тэд.
-Да вот, хотела убедиться, держишь ли своё слово,  ты же клялся, что «более не прикоснёшься к этой...», – закричала я в неистовстве, продолжая махать руками, – а ты что бегаешь от своего мужа, заразу разносишь, четвёртый раз хочешь увести чужого мужика из семьи? Она уже третий раз была замужем.
-А что эта Ася сказала в ответ? – Спросила я, побледнев от ужаса, даже коленки задрожали у меня. Сижу, а ноги дёргаются.
       -Ася всё молчала, потом огрызнулась: « У нас – любовь, Вы что, не понимаете? Как Вам не стыдно, а ещё поэтесса называется! – Я ей в ответ:
      -Тогда уходите из семей и живите, а так только блуд разводите!  - Не выдержу больше, мне надо разводиться, – продолжала Сильвия с горечью. На меня ведь  многие смотрят, а я прилипла к нему. Что нашла в нём?
Есть женщины красивые на свете
И взгляд их очень мил, всегда приветит!
Они добры, талантливы, умны...
Насыщены покоем ночи, дни...
Их любят многие, но так ли все достойны
Такой любви, бывают непристойны
Их речи мутные и лживые глаза.
И в сердце проливается слеза
От пошлости и наглости мужской.
И думаешь: Зачем же мне такой!?
 -О-о-ох! – Простонала я  на жалобу Сильвии. Сидела подавленная, не могла вымолвить ни слова в ответ. И вся уже с головы до ног дрожу и салфетку на столике кафе всё мну, мну, комкаю, скручиваю... Только повторяю про себя: «Бедная, бедная Сильвия... Ведь она любит. Это видно невооружённым глазом... И все ей завидуют, как же, успешная поэтесса, с виду всё ОК.! Талантливый красивый муж, милые детки... А она страдает, никому не жалуется, только со мной, давней подружкой, делится, – Сильвия же продолжает, видно вся сдерживаемая ранее боль, вырвалась  из неё и прёт напором:
 Никто мне не поможет,
Всех зависть ныне гложет,
Что книги я пишу.
Но часто я грущу.
Задумчивой бываю,
От горя изнываю,
Но гордо я иду
У злющих на  виду!
 А она сидела бледная, поникшая, всё говорила – говорила, словно сошла с ума. Под конец, она прошептала с невыразимой болью и усмешкой:
Умирание - это искусство. Я делаю это блестяще, –  после этих слов она тихо заплакала... и я присоединилась к ней... Наконец, она вытерла слёзы, пришла в себя, вынула из сумочки пудреницу, подпудрила покрасневшие носик, веки и мы разошлись... Сама я возвращалась в отель, словно пьяная... Мы – русские, жалостливые...
 Вскоре у меня у самой тоже появился бой фрэнд, но такого я не испытывала, хотя нам, женщинам, многое приходится терпеть иногда  в совместной жизни от наших мужчин... Если б со мной такое сотворили, думаю, сразу бы ушла...
Через некоторое время после нашего свидания, я увидела случайно Сильвию и Тэда, сидящими в парке на скамеечке. Она держала его за лицо двумя руками и с необыкновенной нежностью смотрела ему в глаза. Сжавшись в комочек, я быстро прошмыгнула мимо, они меня даже не заметили, но про себя подумала: «Может, они всё-таки друг друга любят?! Да, чужая жизнь – потёмки...».
Много позже, общие знакомые, знавшие участников того рокового треугольника, передали мне продолжение этой истории. В их отношениях ничего не изменилось. Через некоторое время  Сильвия покончила с собой, отравившись газом, не смогла пережить предательство любимого...
Тэд тут же  женится на Асе, живут они там же, где погибла Сильвия. Воспитывают двух детей от Тэда и Сильвии. Вскоре у них рождается их общий ребёнок, девочка. Поступал он так же с Асей, как с Сильвией,  распутничал не  скрываясь, бил, унижал.
 А через некоторое время Ася также кончает самоубийством, как и Сильвия, отравившись  газом, но вместе со своей маленькой девочкой.  Решила дочку ему оставлять нельзя, вновь будет ещё не один раз жениться...
Все  лондонцы стали ненавидеть Тэда Хьюза.  Но тот, ни на кого не обращая внимания, тут же женится третий раз и спокойно доживает до старости. А его две жены погибли совсем молодыми, им было, где то обоим около 30 лет. Его общий  с Сильвией сын вырос невротиком, не вынес поведения своей матери, мачехи, отца, тоже покончил с собой в молодом возрасте после смерти Тэда.
-Боже мой, какой ужас, – простонала я, слушая это повествование о несчастных, загубленных женщинах...
-Да, – поддакнула моя приятельница... Вот как ещё случается у людей, поэтому успокойся, не переживай.  Подумаешь, любила ты всю жизнь! А, может, он был не лучше того Тэда.   Считаю, каким бы не был человек выдающимся гением, он, прежде всего, должен быть человеком!
-Ой, - вновь простонала я, совсем придавленная этим рассказом, – не надо мне никого!  И скажу - жизнь даётся  человеку Богом, как драгоценный дар, и мы всё должны переносить  мужественно, смиренно! Изменил – разойдитесь! Но руки на себя накладывать нельзя, этим никому ничего не докажешь. Да и самоубийство очень большой грех! Недаром, в неких странах, самоубийц не разрешают хоронить на кладбищах! – И я подавилась ужасом. Моя приятельница, уловив моё состояние, встрепенулась, и  заворковала, словно певчая птичка, дабы отвлечь меня и успокоить:
-Ну, что ж, правильно ты решила - старое лучше не бередить...  Пошли, погуляем. Смотри, как хорошо на улице! Всё благоухает, живёт, цветёт, поёт, смеётся, мечтает! Надышимся ароматами лесных деревьев, около леса ведь ты живёшь, грех дома сидеть в такой чудесный день, что подарил нам Господь по своей великой милости! – Смахнув с лица слезинки, набежавшие на глаза, я оживлённо воскликнула, подавив в себе грусть:
-А пошли! Где наша не пропадала! – Я вышла на открытую веранду, раскинула руки и прошептала:
-Хорошо-то на улице как! Благодарю Тебя, Господи, за подаренную мне жизнь! Она  бесценна, и я хочу направить её в доброе хорошее русло!  И мы обе заспешили на улицу...
***


© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №124092202831