Ботаники Парижа 1749

Если все живое лишь помарка
За короткий выморочный день,
На подвижной лестнице Ламарка
Я займу последнюю ступень.
Осип Мандельштам

В Париж пришла летняя жара. Когда Жан-Жак Руссо добрался до заветного кафе «Режанс», где играли или болели почти  все жители , наступил вечер, казалось,  у нег уже не осталось сил после посещения Венсенского замка, но в кафетерии,  кроме кофе и вина,  он всегда мог получить лист белой бумаги и перо и никто его не знал. А в этот вечер перо и бумага  ему были особенно нужны. Руссо уже исписать три листа, когда в зал, протиснувшись через толпу любителей шахмат, пришел так некстати,  Антуан Жюссьё, как всегда в парике тщательно завитом,  элегантный и одетый по последней моде.. 
- Ну, как успехи, играли в шашки? – спросил Руссо старый ботаник,   с трудом присаживаясь за любимый столик у окна. Годы его брали свое.
- Вы шутите, Жюссье, я давно играю только с Дидро, а он сидит в замке.
- Да-да,  слышал об этом. Какие времена настали, за книгу можно попасть в тюрьму. Говорят, в замке не так плохо, как в тюрьме, пускают друзей. Вы были у него?
- Они могут, если захотят, лишить его жизни, но не свободы. О книге Дидро  уже  забыл, мечтает об энциклопедии.  Получил заказ на перевод с английского. Не меньше ста томов!  Зачем переводить? Лучше свою начать, он на это способен. Но дело не в этом. Вы слышали о Дижонской премии?
- Да, деньги неплохие. И тема тоже. О влиянии науки на нравственность. Нет, я в теории не силен. Вон уже брат Бернар подходит, он все расскажет.

Бернар Жюссьё появился  не один, к  нему, как всегда в последнее время, прилепился ученик, Антуан Деларбр, студент, только что выпущенный Сорбонной. Пришел,  наконец, официант и принес кофе.
- Нет напитка лучше кофе, - продолжил Антуан, - представляете, в «Саду» уже зреют плоды кофейного дерева. В прошлом году оно так обильно цвело,  и столько плодов было, что кофе хватило на всю зиму. Я сам жарил зерна и не утерпел,  об этом растении книгу написал. Но в кофейне «Режанс» кофе намного лучше. Прихожу сюда одним человеком, а ухожу другим.
- Эх, Жюссьё, Вы каждый день становитесь другим, а я сегодня, и в первый раз, и думаю на всю жизнь
- Да, что случилось-то?
- Да, я об этом только и думаю. Шел утром к Дидро  в Венсенский замок, в руках газета, читаю мельком заголовки, а там объявление о дижонском  конкурсе «О  влиянии науки и искусства на нравственность». И словно молния ударила. Озарение! Ничего не вижу и не пойму куда иду.
- Вот это Вы зря, помните, как наш учитель Турнефор погиб под колесами повозки, вернувшись из очередного путешествия?- обратился  Антуан к брату. 
- Да нет же, я с дороги сошел и сел под дерево, сердце не стучит, а гремит, и тысячи мыслей проносятся в голове, - воскликнул Руссо.
- Постойте, а что за дерево было?
- Да какая разница?
- Это вы напрасно, Руссо, как ботаник Вам скажу. Вся «Библия» пронизана встречами с деревьями. Вспомните маврикийский дуб, или смоковницу. Уверен, такие встречи не случайны,  играют в нашей жизни немалую роль, пускай иногда пока таинственную, - возмутился Бернар, -  Вы читали мою книгу о деревьях и кустарниках Парижа? В ней речь о сотнях видов, а ведь это просто каталог. Даже название дерева влияет на человека.
- Нет, послушайте, вы знаете, и я ботанике не чужд, Для меня с юных лет любить ботанику так же значимо, как вообще любить,  брожу  в окрестностях города, собирая растения- воскликнул  Руссо, - но никогда о таких серьезных вещах не говорил, я несколько листов написал только что,  и не смог выразить даже тысячной доли того, что промелькнуло в голове. Я много  лет об этом думал и боялся подступиться. Речь идет о добре и зле, о неравенстве людей. Мы рождаемся свободными,  добрыми и правдивыми, но государство издает такие законы, что мы становимся злыми и лгущими постоянно. Науки и искусство только поддерживают эти законы, увеличивая неравенство, приучая человека к роскоши и рабству. Все зло в мире идет от цивилизации,  и я буду бороться с этим злом.

Бернар смутился и посмотрел на  любителей шахмат, что толпились у мраморных столиков. Казалось,  от деревянных фигур зависела их судьба. Хорошие лица.
- Вы что же считаете,  ботаника приводит к падению нравов?
- Несомненно, если открытия ботаников приводят к расцвету роскоши. Но добро и зло невозможно различить так просто. Кто знает, к каким результатам приведут открытия ботаников? Да, растения наш камертон во многом. Как человек извращает естественную жизнь, обременяя растения несвойственными ей плодами, так и добрый от природы человек, получивший дурное воспитание, приобщается ко злу.
- Может, вы в чем-то правы.  Полторы тысячи лет со времен Диоскорида нам твердят о пользе растений. Мы все еще, как и он,  делим растения на съедобные и несъедобные, лекарственные и ядовитые. Изобилие, если оно распределяется государством, ведет к неравенству и рабскому труду. Но вы знаете, что существует ботаники, которые занимаясь наукой,  просто удовлетворяют свое любопытство.
- Вот-вот, - усмехнулся Антуан, - Вы знаете,  Руссо, Бернар отказывается занять пост заведующего кабинетом ботаники после меня, остается каким-то субэкскурсоводом  с мизерной зарплатой.
- Зато я занимаюсь наукой
- И что же ты сделал полезного для людей?
- Я стремлюсь познать замысел Божий. Я создаю свою систему, систему от водорослей до цветковых растений
- Хорошая работа, только ведь система это не цель, а только средство, и только Жюссье, напишите ботанический словарь, чтобы ваша система была доступна не только ученым, но всему обществу, а общество стонет от неравенства, богатые богатеют, а бедные беднеют. Вы слышали, Бюффон начал публиковать свою «Естественную историю?»
- Пустое, да он и не ботаник вовсе. О лестнице существ еще Аристотель писал. Вот в чем я с Бюффоном согласен, так это о важности органов. Турнефор грезил лепестками, Линней тычинками и пестиками, а я считаю главное  это зародыш, растение во младенчестве. И вообще, мы от его любимых англичан здорово отстали по части увеличительных приборов, но мое стекло всегда со мной, - Бернар похлопал свой, достаточно изношенный,   костюм  по боковому карману, систему, кстати, Линней одобрил
- И хлопочет о вступлении тебя в Шведскую королевскую академию наук, - с гордостью заметил Антуан.
- Зачем мне она? И нашей достаточно. И еще о любознательности. Разве  не важно понять, что такое жизнь? Ведь жизнь, а не смерть главное. Кто-то пытается понять, что такое жизнь растения, в чем его таинственная связь с солнечным светом, а кто-то раскрывает тайну жизни человека.
- Вопрос спорный, - задумался Руссо, - но это и хорошо, если в науке не идут дискуссии, это не наука, как и  общество без дискуссий, впрочем. Разве возможно получить Дижонскую премию без дискуссий? Вопрос неоднозначный и ответ тоже..
 
Все помолчали, и только слышен был за окнами грохот мчащихся карет, и видны силуэты редких прохожих, что жались к домам.
- Ну, а вы, молодой человек, закончили Сорбонну? - обратился Руссо к Деламрбру, как там, все еще слушают студенты в церкви мессу по кардиналу Ришелье?
- Все! С медициной покончено, не буду врачом
- Как и все мы, - усмехнулся Бернар
- Возвращаюсь в Оверни и буду ботаником.
- Не жалко расставаться с Парижем? Ботанический сад, библиотеки, театры, такое уютное кафе, как наш «Режанс»? Впрочем, только в деревне человек может вернуться к естественной жизни. Город, его законы - это зло.
- Оверни ничуть не хуже, да и старее Лютеции. Древняя земля кельтов и римлян. История ее гораздо богаче, а растения совсем не известны. Страна потухших вулканов, а лишите ее деревьев и трав, что останется?  Буду создавать «Флору» и свой ботанический сад. Разве знание своей страны, своих растений, не помогают людям? А в этом году буду путешествовать, собирать гербарий. Учитель, Вы помните, как путешествовали по Испании, - обратился он к Бернару.
- Да, только я путешествовал и с братом и с друзьями, надеюсь,  в Оверни вы не будете одиночкой. Ну, а Вы что будете делать, Руссо?
- Буду писать книгу, может, получу Дижонскую премию и поправлю свои дела. Да и о Дидро надо хлопотать
- Знаете, Руссо, - поднялся со стула Антуан Жюссьё, - разбередили Вы душу старого ботаника. Редко мы поднимаем такие темы. Наверное,  озарение посетило не только Вас на Венсенской дороге.  Пойду домой  пешком и буду думать о равенстве и свободе, науке и нравственности.
- И о ботанике, - улыбнулся Бернар
Они ушли в ночной Париж и дверь в ярко освещенным кафе за ними закрылось


Фото из интернета, изображено более позднее кафе "Режанс" в кафе бывал Наполеон, говорят, он любил смотреть, как шахматисты играют вслепую