Собор казахских святых. Рождество Божией Матери

Сегодня Собор казахстанских святых.

Весной купила и прочитала воспоминания про карагандинского (ссыльного Оптинского) старца Севастиана, а воспоминания о Даниловском старце архимандрите Георгии (Лаврове) давно у меня были.

Оба старца упоминаются в тексте службы:

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Кому уподобим тя, Севастиане, отче наш? / Сергию ли, землю Русскую якоже кокош под криле собравшему? /
Серафиму ли, всякий подвиг подъявшему и любовию сердца огорченная воспламенившему? /
Амвросию ли, словесы медоточными напитавшему души? //
С ними ныне помяни град Караганду и страну, юже зело возлюбил еси.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Попецытеся ныне о душах наших, отцы преблажении, /
старчества благодать приемшии чистоты ради, / 
Георгие Московский и инии, в земли нашей страдальчески пожившии. /
И вы, жены святыя, сим послужившия, страдание вольное предпочетши благам века сего, //
научите нас в любви и радости служение ближним совершати.

Ещё лежит "Хранитель древностей" Юрия Домбровского, никак не возьмусь дочитать, по первому впечатлению роман этот  не передаёт всего ужаса 30-х годов в казахской степи, а составителю службы это удалось.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Сердце Казахстанския страны кровоточащее /
 ты еси, Караганда благословенная. /
Многа бо места скорби князь тьмы в земли твоей устрои. /
Имена же златосиянная, в тех за Христа умученных, /
во всяком роде и роде да помянутся, // написаны бо суть на небесех.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Оле страшнаго испытания, имже искусися вера ваша, /
страстотерпцы Христовы! /
Нуждно бо от домов своих отгнани бысте в степи Сары-арки безводныя, /
гладом и мразом изнуряеми не обрели есте от человек помогающаго, /
обаче Бог бысть помощник ваш, //
вселяяй оправданныя верою и благодатию в вечныя кровы.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Ужас бе видети младенцев неискусозлобное множество, /
в местех пустынных и мрачных узилищех смертию лютою пожинаемое, /
матерей же сонм безутешный, власы терзающих и слезы точащих. /
Мерзко есть безвинных губительство, но чиста детей жертва, /
мученик бо лик суть, вопиющий: //
Осанна Сыну Давидову, Спасе наш, слава Тебе.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Вы, о юзницы святыя Акмолинския, /
во броня веры оболкшася и женскую немощь отвергше, /
глад и болезни, мраз и зной претерпели есте, /
труды тяжкия и злобу мучителей. /
Темже за имя Христово убиенныя, Тому предстали есте, радующася, //
яко мученицы добропобедныя и молитвенницы о душах наших.

Святии новомученицы и исповедницы земли Казахстанския, молите Бога о нас.

Особенно про умученных младенцев сильно сказано, повторю этот стих:

Ужас бе видети младенцев неискусозлобное множество, /
в местех пустынных и мрачных узилищех смертию лютою пожинаемое, /
матерей же сонм безутешный, власы терзающих и слезы точащих. /
Мерзко есть безвинных губительство, но чиста детей жертва, /
мученик бо лик суть, вопиющий: //
Осанна Сыну Давидову, Спасе наш, слава Тебе.

Ужас, мерзость - НО и  чистая жертва Спасителю вопиющих: слава Тебе!

Дерзновенно написано.

Читала эту сегодняшнюю службу и заодно в Индиктионе комментарии на вчерашнюю на днепровских увалах.

"Праздник Рождества Богородицы установлен, по всей вероятности, в Иерусалиме, не ранее середины V века и не позднее начала VII века, — он еще не упоминается в армянском переводе иерусалимского Лекционария, зафиксировавшем состояние богослужебной традиции Иерусалима на 439 год, но уже присутствует в грузинском переводе того же Лекционария, выполненном не позднее 614 года.

Тропарь праздника, «Рождество Твое, Богородице Дево...», хорошо известен не только в православной, но и в католической традиции, где он служит антифоном Magnificat, то есть Песни Пресв. Богородицы, на 2-й вечерне (вторая вечерня — та, которая совершается не накануне, а в сам день праздника).

И в древнем иерусалимском гимнографическом сборнике — Тропологии (или, по-грузински, Иадгари), и в константинопольском уставе Великой церкви, и в латинском грегорианском хорале тропарь предписано петь на 1-й глас. Однако в современной Минее для тропаря указан 4-й глас. Очевидно, это обусловлено влиянием тропаря Рождеству Христову, который сходно начинается и содержит тот же образ Христа как Солнца правды (отсылающий к Книге пророка Малахии, гл. 4: «Для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце праведности и исцеление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные»), но поется на 4-й глас".

Грегорианский хорал прекрасный!
https://youtu.be/4N-Y8i5zLHQ?si=AN4dUZ3F1ZCO8lrw

Лежу, слушаю его и смотрю в небеса, а там жучок карабкается по травинке и вьются высоко в голубизне маленькие птички как души умученных младенцев.

Возле старого панского дома установили камень с табличкой, дескать, 100 лет назад тут организовали первую городскую больницу (а потом санаторий, откуда и название места).

А рядом на старом кладбище на могиле доктора Панина лежат живые цветы и цветут вокруг.

Похожая на спелую сливу Багира нежится в сухой траве. Последняя из могикан, за несколько лет мы с соседкой общими усилиями стерилизовали всех дворовых кошек и теперь совсем мало их осталось, кто-то погиб, но многих и пристроили.

Казалось, конца-края им нет, с трудом верится, что проблема окончательно решена и не подкинут-выкинут новых, но пока можно выдохнуть.

От погибающих - растерзанных собаками, раздавленных машинами, от болезней - котят дворовых переворачивалось сердце, а тут сонмы христианских младенцев умучили, никакими маткапиталами теперь не вернёшь.

В Казахстане только проездом и пролётом была, однажды, правда, по молодости в стюардессах взяла такси и за время стоянки нашего рейса прокатилась по Усть-Каменогорску. На севере ещё лежал снег, а там уже цвела сирень. Рейс из-за меня задержали, мне влепили выговор.

Но и тогда не жалела, а теперь тем более.

Святая земля, вторые Соловки.