НЛО

               

   Борис Миллер питерский бледноликий паренёк, долговязый и нескладный, курчавые тёмные волосы до плеч, крупный нос, еврейские глаза с поволокой, бровки домиком придают лицу оттенок извечной неразгаданной печали и детской непосредственности. Боря вырос в интеллигентной семье, родители - музыканты знаменитого симфонического оркестра, гастролирующего по всем цивилизованным странам. Воспитанием мальчика в основном занималась бабушка Инесса, которая в детстве пережила блокаду и знала цену каждому кусочку хлеба и глотку чистой воды. Борис тарелок не вылизывал, но был приучен доедать подчистую всё, чем потчевали и крошек на столе не оставлял. Бабуля часто водила Борю в Эрмитаж, где можно подолгу созерцать полотна великих мастеров. Естественным и предсказуемым стало то, что молодой человек, получив аттестат в лицее с художественным уклоном поступил в Академию имени Ильи Репина.

   В группе половина ребят были местные, остальные иногородние, но все талантливые и поначалу кичливые. Среди понаехавших особо отличались Люда Горчакова из Томска и Люда Зайцева из Омска, разряженные как девочки из бэк-вокала Киркорова. На удивление однокурсники быстро сдружились, сбросив мишуру и стразики, приоделись в практичные льняные рубахи и просторные штаны, так удобнее перетаскивать подрамники и мольберты.

   В общежитии обеих Людмил заселили в одну комнату.

   Люда Зайцева, которая из Омска, приехала в северную столицу со скандалом. Дело в том, что она – единственное, вымоленное и выстраданное дитя далеко немолодых родителей. С раннего детства девчушку пестовали и баловали насколько позволяла зарплата инженеров.

   - Милочка, кушай авокадо, говорят, полезно!

   - Папа, не называй меня Милочкой, - капризничала дочь.

   Девочку таскали по всевозможным секциям и кружкам, невзирая на огромные траты: одни платья для бальных танцев чего стоят. А Мила позанимается пару месяцев и интерес пропадает, теперь на лошадке хочет гарцевать. К пятнадцати годам дочурка определилась,

   - Всё, я решила – буду художницей, как Фрида!

   Для частных уроков был нанят профессиональный живописец, который и распознал в девушке скрытые доселе таланты. Родителей беспокоило слабое зрение дочери. Перед школой детки проходят медосмотр, почти у всех обнаружилась миопия – близорукость. С Милой носились по врачам, дело дошло до хирургического вмешательства. У одноклассников с годами зрение выровнялось, а у Зайцевой окуляры – врагу не пожелаешь.  Отец и мать думали, что рисование - это очередная прихоть и надо ожидать новой причуды.  Но их надежды не оправдались, Мила отправила документы в Российскую Академию искусств. Родители засобирались в путь-дорогу, невозможно ведь любимое дитятко без надзора оставлять. В Москве живут дальние родственники, вот они и приютят Зайцевых. Но Мила запретила даже думать о поездке, 

   - Я уже взрослая, и если я замечу, что вы за мной следите, брошу всё на фиг, уеду на Дальний восток, выйду замуж за первого встречного, поменяю фамилию и вы уже никогда не найдёте меня.

   Родители до смерти перепугались, но свои билеты не сдали, а лишь поменяли места в другой вагон. На первой же станции шпионаж вскрылся, но дочь вида не подала. В столичной суете, как в кино, оторвалась от преследования. А когда родители, нацепив солнцезащитные очки, крадучись добрались до Академии, в приёмной комиссии их окончательно добили,

   - Ваша дочь забрала документы без разъяснения причины и отбыла в неизвестном направлении.

   В ближайшем отделении милиции мать захлёбывалась от слёз и соплей, отец бил кулаком по столу, требуя немедленно перекрыть все дороги на Дальний восток. А Мила тем временем свободная и счастливая мчалась на «Красной стреле» в город – мечту всех художников и поэтов.

   Люда Горчакова родилась и выросла в томской маргинальной семье. Отец служил в милиции участковым и был на хорошем счету у сотрудников. Домой приходил поздно пьяный в дымину, поднимал детей из постели, строил, заставлял отжиматься и, еле ворочая языком, выговаривал,

   - Растёте слабаками и олигофренами. Сегодня повязали наркоманов, ни учиться, ни работать не хотят. Вам только шмотки, да телефоны подавай, а помощи от вас никакой. Мать ваша дармоедка совсем детями не занимается. Быстро несите дневники на проверку!

   Дети тихо плакали, стараясь не всхлипывать, чтоб ещё больше не распалять папашу. Мать забивалась в угол и не встревала, дожидаясь своей участи. Если она заступалась за детвору, то получалось совсем паршиво. Горчаков люто избивал жену, возбуждаясь, стягивал с неё ветхую одежонку.  Люда понимала, к чему всё идёт. Прижимая младших братьев к груди, уводила их в свою комнату. Отец бормотал во след,

   - А ты, Люська, проститутка малолетняя, куриными мозгами думаешь или как. Собираешься мазню на аллее продавать, так с этого не проживешь, сопьёшься и в подоле нам припрёшь. Кормить не буду…
 
   А Люське всего-то пятнадцать лет на тот момент стукнуло. Но она хорошо помнила тот вечер, когда кинулась на отца, заслоняя маму от побоев. Удар отцовского кулака прилетел в левый висок. Люся потеряла сознание, а позже выяснилось, что и слух. Долгое лечение не принесло полного исцеления.

   Подруг у Люськи не было, она прибилась к пацанам с района, одевалась просто – худи, джинсы и кеды. Если угощали, могла сигаретку выкурить, травку пробовала. Выпивала с дружбанами иногда, но так чтоб до дома самостоятельно добраться и не заблевать кусты по дороге. В кругу друзей свойски материлась и смачно харкалась.  Да, девица не подарок, но была одна страсть, которая с годами становилась осознаннее и ярче - живопись. Стоило Люсе кончиком кисти коснуться чистого листа бумаги, расцветали сады, солнечные лучи пробивались сквозь пуховые облака, радуга зависала над берегами бурной реки, соединяя повреждённые сердца. Она и сама не понимала, как у неё потрясно получается. Преподаватели цокали языками и восхищались её пейзажами.

   Мать, уставшая от побоев и унижений, перестала бояться и закадрила роман с коллегой, таким же бухгалтером из соседнего отдела, разведённым никому не нужным ботаном. Он трогательно ухаживал, дарил ромашки, выгуливал в парке, стараясь избегать людных мест. Вскоре отцу донесли на осмелевшую парочку. Он выследил голубков в укромном уголке сквера, измордовал ухажёра до потери сознания, а жену за шкирку приволок домой. Разорвал свидетельство о браке, бросил женщине в лицо,
   - Считай, что развелись. Собирай монатки и вали на все четыре стороны, о детях забудь. Если станешь ошиваться по близости – убью. И чтоб завтра ни тебя, ни хахаля твоего в городе не было.

   Горчаков вышвырнул рыдающую супругу за порог, следом выкинул полупустой баул и с шумом захлопнул дверь. Мать больше никто не видел.

     На хрупкие плечики Люси легла непосильная ноша - все хозяйственные дела, чем раньше мама занималась. Оказалось, не так просто накормить семейство, постирать и нагладить носильные вещи, вычистить унитаз и за каждым подобрать разбросанные носки. Люся грезила поскорее закончить школу и уехать подальше из ненавистного дома. Отец угрожал,

   - Даже не пытайся, а кто ребятишек поднимать будет, я до ночи на работе, отобьются от рук, потом по тюрьмам передачи таскать придётся. Сиди и не дёргайся, а то ноги переломаю.

   Педагоги отослали ходатайство и работы Горчаковой в питерскую Академию искусств, кроме живописи похвалиться нечем, Люся закончила школу со слабеньким аттестатом. Собрали денег на дорогу и первое время. Не остались в стороне и друзья – товарищи, на рынке купили блестящее платье, туфли на платформе и клатч в стразах: так, по их мнению, одеваются питерские девицы.

   Ранним утром Люся уезжала из Томска, ни с кем не попрощавшись, просто вышла из дома пока все спали.  Заранее собранная сумка ожидала в камере хранения. Притихший перрон и разбуженный трамвайным перезвоном город навсегда расставались с девушкой. Небо уронило теплые слёзки. Люсе было тревожно и радостно, что её ждёт впереди? Пелена дождя медленно поглощала оставленный город.

   Вот так судьба свела в одном месте Борю, Люсю и Милу.

    Надо отметить, что Люся и Мила достаточно быстро сблизились, несмотря на разные характеры и воспитание, как Инь и Янь. Одна темноволосая, другая с кудряшками цвета спелой пшеницы. Люся грубовата и косноязычна, но умеет из ничего салатик сварганить и гвоздь в стену вбить. Мила наоборот: может часами байки травить, но, если возьмётся мыть посуду, обязательно что-нибудь да расколотит. В итоге пришли к консенсусу: одна решала бытовые проблемы, другая отвечала за образовательный процесс. Почти никаких секретов между девчатами не осталось. Мила громко повторяла для глуховатой подруги неуслышанные фразы, Люся помогала подслеповатой соседушке переходить дорогу и обходить открытые люки.

   Лишь одна тайна зависла над девушками: они влюбились в одного парня, Борю Миллера.

   Как такое могло произойти одному богу известно. Боря далеко не красавец, тихий и спокойный, шумных компаний старается избегать. Брутальности ни на йоту, от девушек шарахается. Но если его затащить в компашку, да напоить, то он запросто споёт «Любо, братцы, любо!», при этом не попав ни в одну ноту. Ну как в такого можно влюбиться? Может срабатывает принцип: он невзрачный и невостребованный, зато будет только моим. Девчонки признались друг дружке, что полюбили всерьёз и надолго, а вот имя осталось за семью печатями.

    Как говорят мудрецы «Сколько верёвочке не виться…» На факультетской вечеринке объявили белый танец. Горчакова и Зайцева, основательно подогретые алкоголем, одновременно подкатили к Миллеру. Он, смутившись, замахал руками,

   - Вы чё это, я не танцую, не умею, и вообще мне домой пора.

   Под ухмылки и каламбуры однокурсников Боря выскочил из зала, подружки ринулись за ним, но уже в фойе тормознулись, как будто разверзлись небеса и их окатило ледяной водой,

   - Боря Миллер!?!

   Девахи цеплялись за волосы, били ладонями куда попало. Боря разнимал разъярённых львиц, люлей и ему досталось. Потом долго сидели под окнами общежития, пили пакетированное вино, размышляли как жить дальше, если тайное стало явным. Чтоб не обижать сокурсниц и прекратить конфликт, Боря беззастенчиво лукавил, еврейская кровь давала о себе знать,

   - Вы обе давно мне нравитесь, сердце моё разбито на две равные половины, выбор невозможен, придётся обождать, время расставит всё по местам. В общем, к полуночи договорились, волну не поднимать, порывистых выпадов не производить, тусить втроём и ждать какие горизонты раскроет им жизнь.

   С тех пор троица была неразлучной: в столовке, библиотеке, на лекциях, всюду вместе. Худощавый парнишка и две милашки умудрялись кататься в Шуваловском парке на одном велосипеде. Ребята с потока откровенно завидовали,

   - Надо же, в тихом омуте спрут завёлся. И что же необыкновенного они в нём нашли? Наверное то, что хорошо спрятано!

   Борис ровно дышал в обе стороны, никто его не возбуждал. Он позволял любить себя, и ему льстило обожание и попечение девственниц.

   Как-то перед очередной свадьбой на четвёртом курсе молодые люди направились в ночной клуб с целью весело устроить мальчишник. И вот тут сердце Бори сбилось с ритма, он увидел диву, за которой на край света хоть сейчас, голову не жаль на плаху положить. Кареглазая блондинка, в коротком латексном платьице, с коралловыми губками и жемчужными зубками представилась,

   - Кира, учусь в медакадемии. А ты художник, серьёзно? А нарисовать меня как Розу Дьюитт сможешь?

   - Братан, очнись, это же эскортница, все на Невском знают, - увещевали приятели, но разве сердце, пробитое стрелой, слышит.

   Борис проводил Киру до квартиры, обслюнявил ей шею неумелыми поцелуями, выпросил номер телефона и счастливый отправился восвояси, отказавшись от чашечки кофе. Кофе на ночь вреден, не так ли?

   На следующий день Горчакова и Зайцева были в курсе амурных похождений своего Борюсика. Они выследили Киру, прижали к кирпичной стене,

   - Сделай так, чтоб Бориска не вспоминал о тебе, иначе руки-ноги повыдёргиваем или в лесу закопаем, - грозилась Люська.

   - Ага, а ещё зелёнкой обольём, - поддакивала Мила.

   - Ладно, ладно, угомонитесь, никто мне не нужен, тем более ваш исусик.

    Напрасно Борис долбился в запертую дверь и отирался на ступеньках медакадемии, телефон отзывался длинными гудками, Кира как в воду канула. Но всё же сжалилась над парнем, передала через консьержа записку: «Прости, не смогла признаться сразу. Я уехала далеко и надолго, не ищи меня. Ты хороший парень, будь счастлив! Кира».

   Борис в своём горе был безутешен, подруги делали вид, что ничего особенного не происходит. Постепенно страсти-мордасти поостыли, дни и ночи замелькали в прежнем режиме.

   Отец Люси Горчаковой привел в дом женщину, сотрудницу из СИЗО, чтоб за домом и пацанами присматривала, чтоб борщи варила и в постели согревала. Попробовал он поддатый права покачать и кулаками помахать, так она его так сковородой уделала, что теперь он и слова поперёк не скажет, а если и пригубит малость, то не одну жвачку изведёт прежде, чем на порог ступит. С дочкой Людой связь наладили, денег немного отсылают, к праздникам посылки собирают: сушёные грибы, брусничное варенье, да носки вязанные.

 Родители Милы Зайцевой нашли дочурку в здравии, простили ей всё на свете, поклялись не лезть с советами и не путаться под ногами. Вместо этого по-тихому продали недвижимость в Омске и с доплатой купили жильё в Мурино. Родительская любовь воистину не знает границ. Милу поставили перед фактом, и что делать, не прыгать же со скалы из-за этого.  Папа нашёл работу по специальности, прорабы всегда востребованы. А мама, будучи свободной женщиной-пенсионеркой, привозила в общежитие домашнюю стряпню в судочках, подкармливая измученную науками молодёжь. Боря Миллер не понравился Зайцевым: «Малохольный какой-то», по правде сказать, им хоть Брэда Питта предъяви, хоть Тома Харди - результат тот же будет.

  Перед госэкзаменами курс художественного отделения направили на пленэр в село Кузьминки. Кураторы расселили преддипломников по домам, выдали талоны на питание в деревенской столовой, даровали свободу выбора на местности, а сами предались активному отдыху с шашлыками и алкогольными напитками.

   Боря с верными подругами выбрали для работы пустынный пляж, на противоположном берегу реки сосновый бор, пейзаж лучше и не придумать. Просыпались рано, шли босяком по росистой траве, вдыхая аромат полевых цветов. Боря устанавливал мольберт посередине, как водится, справа от него метрах в пятидесяти обустраивалась Люся, слева – Мила. Прохладный песок, чистое небо, щебетанье птиц гармонично вписывались в процесс творения. К полудню возвращались в село, обедали в столовой, штудировали историю искусств. Вечером костерок в специально отведённом месте, да песни под гитару. Время летело со скоростью ветра, оставались мелкие недочёты, которые необходимо подправить и можно паковать вещички в обратный путь.

   В тот памятный день, изменивший жизни приятелей, все начиналось, как всегда. Борис разводил масляные краски на кусочке картона, девчонки доедали вишню, сорванную в соседнем палисаднике. Но что-то пошло не по сценарию. Дымка над рекой неспешно уплотнялась, зонтики одуванчиков парили в воздухе в обратном направлении, как в матрице. Неведомая сила лениво раскачивала сосны-великаны, небо разукрасилось неоном, марево овладело пространством. У Бори началась паническая атака, но тело внезапно оцепенело, на ушные перепонки надавила тишина, мысли улетучились. Из-за леса плавно выплыл люминесцентный шар, увеличиваясь в размерах, завис над водой. Стрелки на часах остановились, сфера ещё поколебалась в волнах эфира и мгновенно поменяла форму.  Это был классический летательный аппарат в форме тарелки, как принято изображать в научных журналах и комиксах. Боря не мог отвести взора, казалось, из иллюминаторов на него тоже смотрят, изучают или ждут какую-либо реакцию.

   Борю немного отпустило и он, не поворачивая головы чтоб не спугнуть объект, чуть слышно позвал,

   - Люська, глянь поскорее, ты тоже это видишь?

   Но Люся не услышала, она уткнулась в мольберт, прорабатывая детали пейзажа.

   - Мила, не делай резких движений и не суетись, посмотри на НЛО.

   - Где НЛО, какой такой НЛО? – Мила щурила глаза, даже привстала, но за вуалью марева так ничего и не разглядела.

    Летательный аппарат превратился в шаровую молнию и в один миг скрылся за лесом. Обесточенный Борис уселся на песок, закрыв лицо ладоням, запричитал, - Я видел настоящий НЛО, это не было сном, но кто ж поверит. Ни глухая Люся, ни слепая Мила подтвердить не смогут.

   Борис почувствовал, как запульсировала кровь в висках, как неведомая доселе сила наполняет его сущее. Он вдруг осознал, что стал другим, как будто глаза открылись, - как так случилось, что я столько лет шёл на поводу двух девочек, которые перекрыли все тропинки и пути, как будто и не жил вовсе. Даже не в том дело, что одна глухая, а другая слепая, я просто не люблю ни одну из них, а они ведь ждут, когда я кого-то выберу. Пришло прозрение: а ведь Кира никуда не уезжала, Горчакова с Зайцевой вынудили её отречься от меня. А я, баран, повёлся и сдался. С меня достаточно!

   Защита дипломных проектов прошла успешно, выпускной бал отгуляли в «Метелице». На недельку решили податься в Мурино, оттянуться как следует после сдачи последних экзаменов. Боря, сославшись на неотложные дела, обещал прибыть через пару дней. Родители Милы радушно принимали выпускниц Академии, настоящих дипломированных художниц Милу и Люсю. Столы накрывали не хуже ресторанных, постели заправляли шёлковым бельём. Подружки безмятежно бездельничали, тревожило лишь то, что Борюсик не отвечал на телефонные звонки и не явился в назначенный срок, не приехал и позже. С мрачными опасениями вернулись в Питер, прошвырнулись по злачным местам, Бориса не нашли. Стали допытываться у сокурсников, благо не все разъехались. Кто-то видел Борю с Кирой, кто-то утверждал, что Боря женился, демонстрируя фотографии, где пара обменивается кольцами. Поехали в ЗАГС, где удостоверились, что действительно был зарегистрирован брачный союз между Борисом и Кирой Миллер.

   Месяц назад, когда группа вернулась с пленэра из Кузьминок, первым делом Боря устремился к дому Киры. Они чуть ли не лбами столкнулись у лифта. Он взял её руку и больше никогда не отпускал.

   Горчакову и Зайцеву новость о женитьбе Бориса сразила наповал. Взяли бутылку водки и поплелись по гранитной набережной Невы. Молча пили из горлышка. Да о чём говорить, город опустел, их Борька отныне чужой муж. Свинцовое небо давило так, что ещё чуть-чуть и брызнет кровь из носа и ушей. Дождь хлестал по щекам, но больно и холодно было в груди. Водки не хватило заглушить горечь, купили ещё. Обидно, что он так подло предал их дружбу и любовь, но гораздо досаднее то, что воспринимать друг дружку без Бори они не смогут. Судьба связала их троих, а сейчас как будто Миле и Люське оторвали крылья и скинули в пропасть. Находиться рядом выше сил человеческих, невмоготу дышать одним воздухом.


   Людмила Зайцева уехала на Дальний восток в город Благовещенск. Руководители школы искусств, увидев диплом, без лишних вопросов приняли девушку на работу. Преподавателей не хватало, Мила с утра до позднего вечера пропадала в учебном заведении, дети полюбили новую училку.

   Обескураженные решением дочери, Зайцевы засобирались в долгую поездку.

   Людмила Горчакова вернулась в Томск. Отец устроил дочку надзирателем в СИЗО. Чёрно- белый свет вымораживал до костей.  И только через год лучики солнца пробились сквозь пыльное окно. Звуки и запахи возвращались, Люське захотелось жить. Она достала из комода кисти и краски. Из-за шкафа вытащила мольберт и прикрепила новый чистый лист бумаги.

   Боря и Кира уехали в Москву. Но это уже совсем другая история…


 За основу взяты реальные события.

23.09.2024