Мне нравится моя ущербная жизнь

               
    Виталий Митропольский   25.06.2024 20:41   написал рецензию на мою статью "О Ленине и не только" следующего содержания:
- Антиисторизм, предвзятость, односторонность оценок, клеветнические измышления.. Очень скверное впечатление!
Моська лает на слона...
     Я ему ответила:
- Читайте ПСС Ленина в подлиннике. Изучайте историю. Хотя бы по учебнику Евгения Анисимова"История России от Рюрика до Путина Люди События Даты".
Для справки:Евгений Викторович Анисимов — советский и российский историк. Доктор исторических наук. Остальное вам расскажет Википедия.

       Вмешался Николай Таурин и сообщил мне:
Е. В. Анисимов антисоветский и антирусский "историк", с 1989 года преподает в США. Числился в питерском филиале ВШУ, рассадника западной пропаганды. Написанные им книги изобилуют откровенным враньем, использованием различных легенд и баек придуманных на Западе с целью очернения России.
    Я повнимательнее почитала Википедию и возразила Николаю:
- С 1989 года по настоящее время преподаёт как приглашённый профессор в различных университетах России, США, Великобритании, Германии, Италии.
Николай стоял на своём:
- Так я и пишу — не наш человек. Хотя такого проходимца и человеком считать нельзя.
Я ему ответила:
- Кто б спорил. У нас человек, в вашем понимании, махровый коммунист. Не особо думающий.
     Николаю, видать, стало жалко меня неразумную:
-Ох, и смешная, вы, Надежда! "Махровый коммунист!" Это ж надо такое придумать.
Можно не быть коммунистом и придерживаться другой идеологии. Но вот быть предателем своей страны, быть на службе у её врагов, пользоваться враньем и клеветой, это точно нельзя. Так, что будьте поразборчивее в выборе своих авторитетов.
Я удивилась:
- У нас Е. В. Анисимов признан инагентом? На него дело за предательство заведено? Не поддержал СВО, так не он один. Читать его книгу намного интересней чем историю КПСС.
        Николай мне ответил:
- Неудивительно. Вы оба ненавидите советскую власть, которая вас вырастила. Такое бывает. Не часто, конечно.
        Виталий Митропольский решил сразить меня своими знаниями трудов древних философов:"Гнев врачуется временем, ненависть же неизлечима. Первый есть стремление вызвать досаду, а вторая [стремится причинить] зло, ибо человек гневающийся желает дать почувствовать свой гнев, а для человека ненавидящего это совершенно безразлично" Аристотель. "Риторика".
       Пришлось посмяться:
- Виталий! Я в полном восхищении от вашей эрудированности! Интернет знает всё.

       Николай напомнил мне о том, что он прочитал внимательно мою "Семейную историю" и всё понял:
- Надежда, вашу семейную историю я, можно сказать, изучил гораздо лучше, чем вы Ленина или Маркса. Даже нашел село на Дальнем Востоке, куда приехали ваши предки с Украины. И их историю тоже прочитал и в вашем варианте изложения и в документальных отчетах властей существовавших в этом селе в начале прошлого века.  Мне понятны корни вашей ненависти к СССР, но эта запрограмированность не следствие вашего собственного ума, а усвоенное чужое мнение, которое поселили в вас ваши родители, а позднее все эти подонки, типа вашего "доктора исторических наук". Насчет того, кто из нас лучше знает жизнь самых простых людей нашей страны, даже и говорить не о чем. Я объездил весь СССР и бывал в таких местах, про которые вы даже и не знаете. У вас интересные написанные воспоминания. Но они тенденциозны, ибо построены не на вашем собственном участии в описываемых событиях, а услышаны вами от других людей. Причем из-за этого вы и собственную жизнь стали воспринимать, как прожитую ущербно. Вы поработали в школе в Сибири, в Белоруссии, но у вас не осталось ни одного светлого воспоминания об этом периоде вашей жизни. Почитайте Лякишеву, она жила школой в отличии от вас, вы же унаследовали от ваших предков, кулаков-единоличников, отношение к личной собственности, как определяющее в смысле жизни.

          После этого замечания нахлынули на меня воспоминания о моей ущербной жизни, о нелюбви к СССР и ненависти к советской власти. Захотелось оправдаться перед Николаем, многое рассказать.  Я сообразила,что рамки замечания будут для меня тесны, решила написать статью о любви, ненависти, о правде и лжи:
- Николай, не сомневаюсь, что у вас страстью и негою сердце трепещет от любви к СССР до сх пор. У меня во дворе ЖЭУ-14, в соседнем квартале полицейский участок. Признаюсь: я их не люблю, но при случае обращаюсь.  "Я балдею с этих русских", - говорил в подобных случаях мой бывший коллега по депо.
А по-поводу советской власти, которая меня вырастила и выучила вспомнился старый анекдот советских времён:
У одного одессита как-то спросили:
- Как вы относитесь к Советской власти?
-  Да как к жене.
-  Это как?
- Немножко боюсь, немножко люблю, немножко браню, немножко хвалю, но всегда хочу другую.

       Вы уверяете, что хорошо помните мою "Семейную историю". Однако, это не совсем так. Проработала в школе я только 2 года, год после окончания университета и год после того, как мы уехали из Белоруссии из-за Чернобыльской катастрофы. Наверное, Элла Лякишева - образец для подражания. И была готова следовать принципу: покричи и поставь тройку.  Но я кричать за всю жизнь не научилась и рисовать тройку вместо двойки не хотела. Я в главе 11. "Молодой специалист" рассказала о том, почему мне не по душе была работа в школе. Остальные 39 лет я проработала на производстве инженером. Образование позволяло.
      
  Мне непонятна ваша фраза:"...вы же унаследовали от ваших предков, кулаков-единоличников, отношение к личной собственности, как определяющее в смысле жизни".

      Вы перепутали личную собственность и частную.
Перечитайте "Манифест коммунистической партии". Маркс считал, что все беды рабочих от частной собственности на средства производства. Чтобы изменить положение рабочих, надо отменить частную собственность и оставить только личную.  "Суть коммунистической теории - отмена буржуазной собственности".

     Личная собственность у нас осталась, частную отобрали, отца в местном концлагере перевоспитали и он совсем не спорил с советской властью.

         Чтобы освежить вашу память привожу цитату из главы 13 "Семейные заботы:"Им нравились установившиеся порядки. Мама уже в середине пятидесятых годов ездила на родину, отец в 64г. ездил в Хабаровск за мотоциклом с коляской. Свободно, да еще в селе купить его было пенсионеру затруднительно, а тут помогли родственники. Навестил своих родных в Новоалексеевке, повидал родной дом. Рассказывал, что в их доме находилось правление колхоза, забор местами остался, местами завалился. Стекла на окнах веранды выбиты, где вставлена фанера, где подоткнут кусок стекла. В разговоре с мамой вспомнил, что они с отцом перед отъездом закопали с полпуда серебряных монет: «Интересно, нашли новые хозяева их или нет?» Я не заметила у него сожалений о прошлом. В конце 50-тых годов к нам заезжал его двоюродный брат Федор, отец был рад встрече, а когда тот уехал, тетя Катя упрекнула отца: «Зачем ты его принимаешь?».  Я не поняла его ответа, переспросила потом у мамы. Она объяснила, что родня считает этого Федора виноватым в том, что отца забрали в лагерь. Вроде приехали к Федору в дом, а он указал на Степана. Кто знает, как было, может, спросили про Степана, он и указал, где живет. Откуда ему было знать, что будет потом и как не ответить? Чего зло таить?  Да и кулаками семья Федора не была".
      
   Не было у моих родителей ни зла, ни ненависти к власти. Они выживали в предложенных условиях как могли.

       Несмотря на отсутствие частной собственности мои родители как были кулаками так ими и остались. Продолжали эксплуатировать батраков. Наискосок от нас жила семья с тремя малыми детьми. Родители хорошо пьющие, работал папа, мама домохозяйка. Так папу, звали его Костя, родители нанимали сено косить.  За работу кормили-поили, платили деньгами и мама из обносков родительских шила одежду для детей. И ещё в этот период занимали им деньги, зная, что не отдадут.
   
    Другой Костя жил далеко. Он, начиная с апреля, приходил  и успокаивал маму:мол, не сомневайся, помогу с покосом. Мама ставила бутылку самогонки, доведённой до качества коньяка,  закуски и Костя очень долго пировал. Мама нервничала: варнякает часами, слушай его, а дела мои стоят.

      Это сейчас, при ненавистном вам капитализме, человек получает участок в аренду, очищает его от мусора, удобряет землю и травка растёт хорошо. А потом небольшой трактор косит, ворошит, сгребает готовое сено. Сенокос длится не более недели. От погоды зависит и от свободного времени хозяина.  Видела весь процесс, когда была в гостях у сестры в Худоеланске. У её зятя трактор со всем навесным оборудованием. Он и себе делает и у людей пашет, окучивает и пр.  Деньги зарабатывает в свободное от основной работы время.

     Про пьянство у мамы было своё мнение. В отличие от советских пропагандистов, которые уверяли, что пьянство - наследие капитализма, мама была согласна с Солженицыным. Нет, она не читала его "Письмо вождям Советского Союза" и,  вообще, ничего не читала, сама поняла: пить стали при социализме, потому что по хозяйству работы мало или её совсем нет, а времени после смены на производстве остаётся много. Вот они за водкой его и проводят. Она вспоминала:
- Раньше, мужикам пить некогда было. Работы в хозяйстве много. Скотинку управить надо, в поле работы полно. Редко кто пил. Бывало идёт пьяный по улице, бабы на него пальцем показывают, одна другой кричит, чтоб посмотрели.

     Вы, Николай, большой молодец:нашли на карте село , куда приехали мои предки и даже почитали газеты тех времён. В этих, как вы их назвали документах,  коллективизация представлена совсем не так, как в моих воспоминаниях. Вы считаете, что я просто усвоила чужое мнение, сначала родителей, а потом подонки-либералы мне мозги перекрутили. Наивны вы, как дитя малое:верите советским газетам.

     Читала я эти отчёты. Пишут, что до революции в селе было много зажиточных семей, среди которых названа и семья Дьяченко. Эти семьи собирали большие урожаи (по 200- 250 пудов с десятины). Они поднимали каждый год новые земли, у них имелась сельскохозяйственная техника. Мама рассказывала:"Потом и кровью всё доставалось, животы рвали на работе. У твоего отца от тяжелых мешков кровавая рана на плече не заживала".  Разбогател мой дед, потому что семья много работала. При советской власти они вдруг стали преступниками и их следовало  наказать, то бишь ограбить.

     Александр Негрун, бывший красноармеец, приступил к организации колхоза, раскулачиванию. В октябре его выбрали председателем колхоза, а 25 декабря убили. Зверски.  Родители вспоминали, что нашли Негруна на куче навоза, в его руку была вложена винтовка. Якобы, это было самоубийство.

        Единомышленники Александра провели митинг и решили в ответ на это страшное злодеяние кулаков организовать Красный Обоз с хлебом.  Бедняки, середняки и батраки за несколько дней собрали 800 пудов хлеба и село полностью рассчиталось с государством по хлебопоставке.

        Николай, вы действительно думаете, что крестьяне были в восторге, что у них выгребли из амбаров последнее? Интересно, какую лепту в выполнение плана по хлебопоставкам внесли батраки?

     Я как-то в Одноклассниках искала родню Чуйко. Нашла Николая Чуйко. Он  оставил под статьёй  об Александре Негруне комментарий, в котором вспомнил, что его бабушка отзывалась о  деятельности первого председателя колхоза, так же его человеческих качествах очень  и очень негативно.

   Я попросила Николая рассказать о семье, может мы родня. Но он ничего не знал. Бабушка его была замужем за Чуйко, она умерла.
   
   Заметьте, Чуйко были тогда бедняками, но думали как вражины-кулаки. Тоже, видать, им мозги наизнанку вывернули.

       Два года  назад я  написала статью "Главная страсть немцев".  Моему оппоненту она не понравилась, он пожаловался и   её сняли с публикации как несоответствующую правилам публикации на сервере Проза.ру. Я немного изменила статью и в этом году опубликовала на Прозе под названием "Главная страсть немцев, как прежде, ненависть".

      Снятую с публикации статью я отправила на Дзень. Добавила ещё кое-что, в т.ч. первую главу из "Семейной истории". Получаю уведомления. Читательница Светлана пишет мне, что хотела бы знать подробности, она составляет семейное древо, предки её были Чуйко. Пообщались мы с ней в Одноклассниках.

        В поисках корней она дошла до 1866г. В этот год родился Чуйко Иван Прокопьевич, брат моего деда  Григория по материнской линии. А про характеристику Негруна, данную бабушкой Николая Чуйко, она сообщила, что та в какой-то степени могла винить его в смерти своего мужа Дмитрия, убитого в то неспокойное время.  Дмитрий был заместитель председателя колхоза

     Документы, которым вы верите, сообщили:"В 1934г. колхоз рассчитался со всеми поставками государству и продали сверх плана 1000 центнеров. Жизнь колхозников изменилась только за один год. Люди стали жить лучше, следовательно это отразилось и на работе".Умиляюсь. Прямо-таки кино да и только. "Кубанские казаки".

       У меня в главе "Коллективизация" приведены извлечения из работы   "Как проводилась коллективизация на Дальнем Востоке"  Л.И. Проскуриной, кандидата исторических наук, научного сотрудника Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. Понятно, для вас это либерал-клеветник, но ведь и цитаты из ППС Ленина, где он объясняет как надо с крестьянством расправляться вы тоже пропустили. Мама рассказывала мне как было, она ведь не с вами спорила. Помните эпизод, когда мама сдала золотую монету в скупку, купила продукта, которые у неё украла мошенница. Такая обстановка была в то "прекрасное" время.

       Скопировала на соседний файл вашу рецензию на главу 14 "Жизнь продолжается" от 03.04.02023 г. со всеми замечаниями. Цитата из рецензии:"Когда Вы, Надежда, описываете события, происходившие с Вашей семьей, я верю и соглашаюсь с этим абсолютно. Но, когда Вы переводите свой взгляд и Ваше отношение на проблемы общества, в котором в разные временные отрезки жила Ваша семья, то с этими суждениями я согласиться не могу, разная ментальность". Поговорили о ментальности не только моей, дочери кулака, но и учёных- москвичей с хорошей памятью.

http://youtu.be/eutBSLIJxLA Свидетели времени. Вячеслав Иванов. "И Бог ночует между строк" Фильм 1

http://youtu.be/GLK1he15b70    Симон Эльевич Шноль. - Физика выстрела Часть 1

     Вячеслав Иванов рассказывает, что писатели тоже не любили социализм и ВКП(б), Сталин это знал. И писатели знали, что если отступят от социалистического реализма, окажутся в местах отдалённых, а то и расстреляют. Приводит имена тех, кто был неосторожен и пострадал. Фадеев так часто доносил на коллег, что даже Ягода в частном разговоре его осудил. Писатель-сибиряк  построил себе добротный деревянный дом своими руками. Фадееву дача очень понравилась. Его стараниями писатель-сибиряк оказался в Гулаге, а доносчик переселился в его дом. Там в последствии и застрелился.

     Виталию Митропольскому надо бы послушать Симона Шноля. Он рассказывает, что его отец пришёл к христианству, читал лекции по философии христианства. Недолго. Отправили его строить Чуйский тракт, где за короткое время он из молодого здорового человека превратился в инвалида.

     Из резюме Виталия и по его произведениям религиозного характера нетрудно понять, что он глубоко верующий человек. А как же любовь к Ленину? Напомню, что писали Ленин и К.Маркс о религии:"Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь".

     Вы не боитесь загреметь куда-нибудь на Чукотку? Не боитесь, потому что у нас свобода слова и вероисповедания, не то что при любимом вами социализме.
   
   Вернусь к рецензии к Главе 14 "Семейной истории". Цитата из замечания:"Алексей Сергеевич Ермолов министр земледелия и государственного имущества в 1892 году писал:
"Развилась страшная язва нашей сельской жизни, в конец её растлевающая и уносящая народное благосостояние, — это так называемые кулачество и ростовщичество. Сельский ростовщик, обеспечивающий себя громадными процентами, вознаграждающими его за частую потерю самого капитала, приходит ему на помощь в случаях такой крайней нужды, но эта помощь, конечно, дорого обходится тому, кто к ней раз обратился. Однажды задолжав такому ростовщику, крестьянин уже почти никогда не может выбраться из той петли, которою тот его опутывает и которая его большею частью доводит до полного разорения. Нередко крестьянин уже и пашет, и сеет, и хлеб собирает только для кулака."

      Ещё раз убедилась в том, что невнимательно читал мои мемуары, Николай. У меня в главе "Коллективизация" приведён полностью документ № 29. «О признаках кулацких хозяйств,в которых должен применяться Кодекс законов о труде».
Постановление СНК СССР" 21 мая 1929 г.
Почитайте его. Там куда ни глянь - везде кулак вырисовывается. Или враг народа.
        В той же главе у меня приведена цитата из Доклада Ленина "О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ№  27 июня 1918г. на IV КОНФЕРЕНЦИЯ ПРОФСОЮЗОВ И ФАБРИЧНО-ЗАВКОМОВ МОСКВЫ 27 июня-2 июля.
      По его версии все кто утаил излишки хлеба, не сдал его государству  - разбойник, эксплуататор, виновник мучительного голодания рабочих Питера, Москвы и т. д.
     Наверное, вы верите, что забирали только излишки.  Но Ленин сообразил к чему приведут продналог и продразверстка и заменил их НЭПом.

     Почему-то вы вспомнили о том, что мой дед не хотел брать невестку из бедной семьи. Так это при любом строе часто бывает: деньги  к деньгам. Или рассматривают партнёра в социальном аспекте.
   
       В читальном зале студенческой библиотеки я  часто писала отчеты по лабораторным работам или конспектировала основоположников.  Однажды подошёл ко мне красивый мальчик, представился Сашей. Саша был аспирант- филолог. После лекций поджидал меня возле Краеведческого музея, и мы гуляли, весело болтая. Он был начитан, интересен, но маленький ростом: у меня 165+7-8 см каблуки, я видела его макушку. Ну, да и бог с ним, не на балах же мне с ним блистать. Однажды дошли до музкомедии, он показал на окна своей квартиры и пригласил зайти познакомиться с родителями. Его папа, доктор каких-то наук, собрал библиотеку около трёх тысяч томов. Все шедевры мировой литературы. Могу взять любую книгу почитать. Я отказалась от приглашения. О том,  что мой папа в кирзовых сапогах и старой фуфайке навоз по огороду разбрасывает промолчала, сказала только, что мне не до шедевров. Впереди сессия и мои настольные книги  - учебники "Термодинамика" и "Методы математической физики". На том и расстались.

       Давно, в школьные годы, купила я роман вашего папы Франца Николаевича Таурина "Далеко в стране иркутской". Содержание обычное для тех лет:белые, красные, партизаны и немного про любовь. Запомнилась частушка, которую пела своему милому крестьянская девушка:
    " Не целуй меня взасос,
     Я не богородица.
     От меня Исус Христос
     Все равно не родится..."
     Семья наша неверующая, Христос не мой кумир, но у меня от этой частушки было мерзко на душе.

     Мама всегда в марте вспоминала, что работает, как проклятая, без отпусков. В это время корова ещё не доилась, морозы спадали, но  котлеты и пельмени, заготовленные впрок, сохранялись.  Мама на две недели уезжала в гости к старшим дочерям.
   Родители мои были непьющие, любили друг друга без припляса и притопа.
   Когда отцу компетентные органы ответили, что он не был репрессирован, мама решила навестить родных, живущих на Дальнем Востоке.
       Отец утром уходил на работу, а мама через какое-то время на поезд.  Слышу из прихожей их разговор:
- Ай,  Степан, я уже устала.
- Должен же я тебя нацеловать на две недели.
       Было им за пятьдесят лет.

      Почитала в Википедии о Франце Николаевиче и поняла всё про разницу в наших менталитетах: ваш папа защищал социализм на идейном фронте, сидя за столом в кабинете, а мой воевал за Родину на передовой в окопах.
 
       Александр Твардовский в своих рабочих тетрадях писал:"В журнал, который, как я угадал в своё время, подвергался более надуманным, чем вызванным настоящей нуждой нападкам, когда еще нельзя было ему поставить в вину главную вину — Солженицына, — в этот журнал назначается для окончательного искоренения злого духа и окропления углов святой водой тот самый Таурин, который ездил «на акцию» исключения С[олженицына] в Рязань из Союза писателей. Прием безотказный до жути: парня заставили сперва сделать разовое гнусное дело — теперь откажись, попробуй. А парень, м[ожет] б[ыть], и неплохой «по идее», но уж как попал литначальником, так поделом вору и мука. Впервые встретился я с ним на Ангаре; Иркутск, где он редактировал многотиражку, — однажды я даже пособил ему что-то обработать, заметку какую-то. Потом уж он оказался писателем, выходцем из министерства Якутской АССР, автором двух-трех читанных мною романов — серая провинция, убожество, хотя знание материала было как будто. Сунулся он было в «Новый Мир» с какой-то рукописью, но при всем моем благорасположении к нему это было нереально".

     Вспоминаю детство. Для родителей я забава на старости лет, подскрёбыш, мазунчик.
       Я, третьеклассница, сижу у отца на коленях. Тётя Катя, его сестра меня стыдит:
  - Срамовка! Здоровая деваха, забралась к отцу на колени.
    Отец встаёт с табуретки, держа меня на руках и говорит:
- Посмотри, Катерина, ноги до пола не достают, маленькая она ещё.
- Ох, Степан, сядет она тебе на шею.
- Не сядет, не переживай!
        Поднимаю глаза вверх и понимаю, что не сяду, потому что упрусь головой в потолок.

        Тётя моя очень неравнодушна к жизни нашей семьи. Всё-то у нас не так. Купила мне мама игрушечную посуду из алюминия и саночки тоже с алюминиевыми полозьями. Приходит тётушка, усаживается на зелёный сундук и выговаривает:
- Пятнадцать рублей жинка твоя, Степан, выбросила на посудку! А саночки! Дунь-плюнь и нет их. Иван Мартынов стальные санки делает, ещё и со спинкой.
Мама возражает:
- Те санки ребёнку в горку не поднять. А эти лёгонькие, Надежда набегается, так хоть аппетит нагуляет.
Отец:
- Ты, Катька, считай деньги в своей кубышке. У нас детей, внуков много, есть куда свои тратить.

       Возвращаюсь домой с горки, под рукавами снег, на рукавичках лёд, замёрзла, проголодалась, а в доме запах пельменей. Если тут же не поем, упаду от голода.
       Зимой в сильные морозы в комнате прохладно. Мама моё ватное одеяло развешивает на большой стене русской печи, там же греет и подушку,чтобы я ложилась в тёплую постель.

      Мама строго следит за моим правильным питанием:вначале полезная еда, а потом сладости. Сладости она называла фундыки-пундыки. Я часто болела, от еды отказывалась и на первый план выходили фундыки-пундыки.

       Полезное молоко я пила из-под палки:холодное из погреба цедила сквозь зубы вприкуску с шоколадным пряником по имени Комсомольский или с шоколадным печеньем Майское. Помню как родители мои ругались. Мама растерла творог со сметаной и сахаром, наморозила шарики. Лакомилась ими я недолго. Отец увидел и закричал на маму:
- Бабка, ты сдурела?! У неё ангина за ангиной и ты ей шарики!
- Так не ест же ничего! Хоть что-то в неё воткнуть надо!

    Родители и баловали, и строги были, и к труду приучали.  По их понятиям тем, кто не любит, не умеет работать, жизнь каторгой покажется.

       Детство старших сестёр пришлось на трудное время:голод в тридцатых годах, война. Не голодали, но и достатка не было. А жалели, оберегали своих детей всегда. Мама говорила:"Кто его знает, как дальше жизнь твоего дитя сложится. Может так случится, что только у родителей оно и видело хорошее".  Зина вспоминала:"Мне было 12 лет, мы дети бегаем по улице бутылки разбрасываем, а родители картошку в огороде копают".

       Родители жалели, а советская власть не особо. В пятом классе, мне 11 лет, нас отправляют в поле турнепс рвать. Мама специально для меня купила ведёрко на семь литров и постоянно напоминала, чтобы не накладывала его с верхом. Понимала, что ребёнку нельзя тяжести носить. В шестом классе возят  на колхозное поле копать картошку в кузове грузовика. В кузове два шестых класса. Едем стоя, мальчишки толкаются, машину трясёт на ухабах. Однажды на скользкой дороге кузов наклонился так, что мой одноклассник выпрыгнул из него. Над ним смеялись:струсил. А он просто был осторожным, но не трусом. Стал лётчиком.

       На работу я ходила, как на каторгу, только в школу из-за буйных шести-семиклассников. На производстве, как сказал один из моих начальников, работала с задором.

       Я в шестом, седьмом классе тоже была не подарок. Как-то маму вызвали в школу из-за того, что моя резвость превысила допустимые пределы. Мама там же в классе пообещала меня в ФЗО на исправление отправить. Однажды слышала как родители выясняли кто из них больше виноват в том, что я такая непослушная. Отец считал, что мама,  она ему:
- А ты где был, когда я баловала? В командировке?!
   
      Вообще-то, отец воспитывал меня по-суворовски. Когда уезжала мама, он не давал мне по утрам нежиться в постели. Будил, быстро завтрак и в школу почти бегом. В школе, если нарвёшься на директора, три круга за опоздание вокруг школы. Школа с постройками обнесена забором, рядом больница и тоже со своим забором. между заборами нет разрыва, вот и бегай в валенках и пальто на потеху односельчанам, идущим на работу.Когда уехала в Иркутск, папа требовал не лениться и писать письма, тоже по-суворовски:"Жив, здоров,пришлите денег".

      Спасибо, Николай, за предоставленную возможность вспомнить детство, юность. Тепло и уютно мне было в родительском доме. Всех своих детей мои родители любили, всем помогали в трудную минуту.

     Советская власть любила избранных. Пришло время и народ расстался с ней без слёз и сожалений по взаимному согласию. Вам, избранным, тяжко. Поэтому вы всякую чушь пишите в замечаниях, вроде рабской психологии и пользе коллективного труда в колхозах, предшествующих развитию фермерства в нашей стране. У меня вопрос:"А как же там, на Западе, фермерство возникло задолго до наших колхозов? Так они и не доросли бедные капиталисты до колхозов-совхозов.

      Мой вам совет: не тоскуйте по прошлому, не рвите сердце от безответной любви к несуществующим СССР и советской власти. Годы-то уже немолодые.