НЕ ангелы. Путь убийц. 18 глава. Задание

Наша учеба закончилась также стремительно,  как и началась. Удивительно как в жизни все быстро меняется. Вот ты живешь в одном мире и существуешь по его законам, а потом раз, и ты уже элемент новой картины и вся канитель начинается по-новой. И если вчера тебе казалось что все было плохо, то сегодня ты уже твердо убежден, что оказывается вчера- то как раз все было очень даже ничего, а вот сегодня… И так из раза в раз, изо дня в день. Наверное, в этом есть свои плюсы, наверное, так и должно быть… Только постоянно находиться в состоянии напряжения очень тяжело. Нужно постоянно держать ухо в остро. Каждый новый день – это новый этап, новый шанс, новая опасность, новый успех или новая неудача, но всегда это движение. Ты движешься даже тогда, когда тебе кажется, что ты стоишь на месте и ничего не делаешь, ты движешься даже тогда, когда тебе кажется, что ты спишь..., ты движешься даже тогда, когда уверен, что уже умер…
Он поджидал меня у входа в мою комнату. Коляска была повернута спиной к двери. Дядя Боря сидел в ней и медленно поворачивал голову в сторону. Вправо, влево…  Вправо, влево… Словно механическая игрушка. Только завод у нее явно не собирался заканчиваться. Увидев его я замедлил шаг будто  то, что я на несколько секунд медленнее приближусь к нему что-то изменит. Но мое тело выбрало именно такую форму сопротивлению очередному стрессу.
- Ну, что ты плетешься. Иди быстрее – как всегда театрально слащаво и нарочито ласково пропел он.
Я приблизился и встал вплотную к коляске.
- Я не хочу разговаривать с тобой в своем кабинете. Я специально решил навестить тебя,  чтобы провести беседу на твоей территории. Мне кажется, тебе так будет комфортнее, тем более я никогда не видел,  как ты живешь. Ну, что же ты стоишь,  приглашай гостя в дом.
Я вытащил из кармана ключ, быстро вставил его в прорезь замка и повернул.
- Проходите. Милости просим.
Но сказал я эти слова явно не милостиво.
Дядя Боря въехал в комнату и остановился посредине.
Все так же медленно, поворачивая голову в стороны,  он огляделся. Со стен на него смотрели постеры из журналов изображениями героев супербоевиков и комиксов, Вандаммы, Шварценеггеры и другие бэтмены. Не то, чтобы мне нравилось вешать эти смазливые картинки, но я знал, что так поступают почти все мои сверстники, все, как это принято говорить, нормальные пацаны, и я думал, что лучше мне поступать также. С большим удовольствием, я бы разрисовал стены красками, разными там рожами и неприличными символами, то есть сделал, так как мне нравится, но на такой эксперимент не было, ни времени, ни сил, да и комплексы изнутри постоянно подлили.
- А я думал у тебя тут пооригинальнее будет – задумчиво сказал дядя Боря .
- Ну, уж как есть – сухо отрезал я.
- Ясненько. Пытаешься показать, что ты такой же,  как все. Похвально. Умение слиться с толпой одно из необходимых в наборе талантов людей нашей профессии. Не тяготит?
- Что именно? – также сухо реагировал я.
- Ну, серость, в определенном смысле.
- До вашего прихода не тяготила – я вложил очень много злости в эту фразу.
- Молоде-е-е-ец! - противно протянул Он. – Ну да, ладно. Я здесь не затем, чтобы обсуждать твои вкусы и пристрастия. Время учебы кончилось, дружок! Пришла пора показать себя на деле! Я не спрашиваю готов ты к этому или нет. И тем более, меня вообще не интересует момент натренированности твоих подопечных. Это твои проблемы. И за любой прокол – ответ держать, опять же, тебе.
Дядя Боря смотрел на меня снизу вверх, а мне казалось, что он взирает на меня откуда-то из космоса. Все в этом мире, как известно, относительно. Низ становится верхом намного чаще, чем этого хотелось…
- Ваше первое задание будет несложным. Нужно убрать одного малявщика. В смысле писаку. Журналиста. Убрать его нужно очень эффектно и громко. Вы должны обратить внимание на его кончину. Его смерть должна стать предзнаменованием, предупреждением для многих других строчкоплетов, которые возомнили о себе, черт его знает что. Не уверен, что ты за свои малые годы имеешь хоть какое-нибудь представление о журналистике, да это и не важно, но могу заверить тебя, что это самые гнусные существа из созданных Всевышним. Эти выродки делятся на три категории: одни уже продали свою жопу какому–то дяде,  и пляшут под его симфонию, другие находятся в поиске дяди, а третьи, еще не осознали тот факт, что рано или поздно нужно будет найти и отдаться дяде с симфонией, они-то как раз, самые непредсказуемые и опасные, потому, что еще верят в какие – то идеалы, но это длится, как правило, недолго, их либо убьют, либо они сами себя убьют, либо они придут к совершенству и найдут своего дядю и свою симфонию. Но сегодня нас интересуют не они. Наш объект, из тех мастеров пера и слова, у которых уже есть дядя, и они очень хорошо умеют плясать под его симфонию. Но их проблема, кажется, что их дядя плохо играет, им не нравиться ритм и звук его инструментов и они начинают искать себе нового композитора, с большим талантом, как им кажется. Но дяде-композитору не нравятся те, кто фальшивит в его произведениях, и нерадивых музыкантов, как правило, увольняют.
Вот, как раз, ты и твои, подручные и должны уволить этот не квалифицированный кадр. Я понятно изъясняюсь?
- Слишком много слов. Кого и где нужно убрать?
- Да, ты стремительно растешь. Деловой подход. Не по годам. Ну, что же перейдем к конкретике.
Итак, он журналист и директор крупного медиа-холдинга. Имя? Оно тебе не нужно. Главное запомнить его лицо. Вот фото. Хотя для общего развития не повредит. Виктор Рогов его имя.
Он достал из внутреннего кармана пиджака черно-белую фотографию и протянул ее мне. Я посмотрел на изображенного на ней человека. Мужчина лет тридцати с хвостом. Сухощавый, кареглазый, с резкими скулами и впалыми щеками. На подбородке глубокая ямочка. Что-то в его чертах мне показалось неприятным и отталкивающим. Взгляд его глаз был холодным и надменным.
- Ну, что скажешь? – прищуриваясь и улыбаясь сказал дядя Боря забирая фото из моих рук.
- Противный тип. Хитрый.
- Да, точно. Продажный если выражаться точнее. Для него нет ничего святого. Хотя по нынешним временам это качество считается не недостатком, а достоинством. Он продается любому, кто больше заплатит. Легко меняет спонсоров. Использует в своих целях любую доступную информацию. Сегодня может сидеть с тобой за одним столом и клясться в преданности и любви, а завтра напишет обличающую тебя статью и обольет грязью с головы до ног. Вот за это его и нужно убрать. Его нынешний спонсор узнал, что этот крендель ведет двойную игру и сливает информацию о нем конкурентам. И получает за такую работу очень большие деньги, которые хранит, но секретных счетах. Недавно спонсор сделал его директором медиа-холдинга «Взор». После этого Витюша Рогов оборзел в конец. Возомнил себя великим медиа-магнатом и пытается гнуть свою политику в регионе, продавая и пороча всех кто ему не еще не заплатил. Он перестал уважать своего спонсора и не слушает его добрых советов. Ваша задача превратить этого писаку и шакала в груду беспомощного мяса и костей. Его не нужно убивать сразу. Нужно сделать так, чтобы он весь свой остаток жизни провел в физических мучениях и нравственных страданиях. Хотя второе ему вред ли грозит. И самое главное это должно быть сделано таким образом, чтобы смахивало на обычную бытовуху. Хулиганство. Возвращался вечером журналист домой и вдруг стал жертвой нападения уличной шантрапы. Но умный поймет,  в чем суть дела. Кстати, эта тоже одна из целей. Его дружки, которые также кормятся от того же спонсора после того как Рогов будет наказан должны будут задуматься над тем, а стоит ли гадить на руку которая тебя кормит. Запомни. Он очень осторожный. Никогда ни с кем на улице не разговаривает, ходит пешком или ездит на своей «Маzde» быстро, с незнакомцами не общается. Но вы же дети. Вы вне подозрений. Он не должен воспринять вас как угрозу. В этом ваш козырь. Действуйте. Срок исполнения задания два дня. Вечером получишь конверт с его домашним и рабочим адресом и четырьмя фотографиями. Все! И больше никакой помощи.
Он лихо развернулся на своей коляске и двинулся в сторону двери. Остановившись в дверном проеме,  Он повернул голову в мою сторону и, щерясь, словно озлобленный кот, прошипел:
- Два дня. Это серьезный экзамен.
Колеса скрипнули, и коляска выехала в полутьму коридора.
Рогов
- Люди не думают, что жизнь может закончиться прямо сейчас и не размышляют о космическом смысле секунды. А тем временем небоскребы мегаполиса пожирают звезды и потому жители городов не видят неба. Они разучились просыпаться с ощущением счастья нового дня… Печально.
- А вы Сергей Иванович не разучились? – Рогов тщательно выговаривал каждое слово, делая акцент интонацией голоса на ключевом слове. В данном случае акцент упал на слово «разучились». Рогов не так давно избавился от заикания, но привычка напрягаться во время разговора осталась видимо на всю жизнь.
- Я хотя бы задумываюсь над этой философской проблемой, Витюша.
Они стояли у большого во всю стену окна в кабинете Сергея Ивановича и смотрели на облекающийся в сумерки город. Это было уже традицией перед совещанием совета директоров медиа-холдинга «Взор» его учредитель Сергей Иванович Грымов по несколько минут стоял у окна и смотрел на окружающий мир. Чаще всего компанию в этом созерцательном процессе ему составлял Витя Рогов. Витя всегда и всяческими способами старался продемонстрировать свою сопричастность ко всему, что касалось пристрастий великого Грымова. И Грымову это очень нравилось. Во всяком случае, рядом с ним всегда был кто-то, кто мог захлопать в ладоши и впасть в экстаз от любой сказанной им ахинее.
- Сергей Иванович, пора в зал заседаний. Время. Все уже, наверное, собрались – Рогов произнес эту настолько учтиво, что на мгновение ему самому от себя стало противно. Но это длилось всего мгновение.
- Ой, Витя! Вы знаете я совсем забыл…   Вот старость не в радость. Я же отменил сегодня совет. А вас в спешке не внес в списки оповещаемых. Простите мою рассеянность Витенька! Езжайте домой. Отдыхайте! Но только домой, никуда более. Вы можете мне понадобиться сегодня вечером. У меня к вам будет серьезное предложение.
- Что за предложение? – оживился Рогов.
- Позже, Витя. Позже. А сейчас вы свободны. До-о-омой! – улыбаясь, Сергей Иванович нежно подтолкнул Рогова за плечо в сторону двери.
- До вечера, Сергей Иванович!
- Всех благ, Виктор! Счастливого пути!
«Странно! Первый раз в жизни он пожелал мне счастливого пути. Он сегодня какой-то не такой, ну да ладно! Больше к этой мысли Рогов не возвращался.
Дверь захлопнулась. Грымов несколько секунд посмотрел на ее дубовое покрытие. «Надо бы поменять на бук» – подумал он,  и достал из кармана мобильник. Он нажал клавишу быстрого набора «5». Трубку на другом конце эфира тут же сняли.
- Он выехал – безразлично, словно самому себе под нос сказал Сергей Иванович.
***
Виктор Рогов поставил машину в гараж и решил пройтись до дома пешком. Он редко гулял, потому что всегда торопился. С того момента как он достиг совершеннолетия его жизнь представляла собой постоянную гонку. Он очень многого хотел, был непомерно амбициозен и тщеславен и прекрасно отдавал себе отчет в этих качествах. С самого раннего детства он сначала доказывал всем, что он, такой же  как все, а когда стал старше, что он лучше всех. Наверное, в формировании его сложного, противоречивого характера большую роль сыграли физические недостатки, с которыми он родился. Витя был заикой, физически слабым, часто болел и пропускал школу. Он рано почувствовал себя изгоем в мире детей. Из-за частых болезней он пропускал занятия в школе месяцами. Но обладая природной усидчивостью и хорошей памятью,  быстро наверстывал упущенное и зачастую, знал преподаваемые предметы лучше тех своих сверстников, которые не пропускали уроков. Учителя часто ставили Витю в пример. «Вот - говорили они - Рогов, хоть и болеет часто, но зато какой молодец, учится лучше, чем вы остолопы. А все почему? Потому, что думать не ленится. Мозг тренирует. Не хочет быть хуже других. У него характер бойца». Конечно же, одноклассники Вите такого унижения не прощали. И возвращали долг в доступной им форме, то есть в виде постоянных тумаков, пинков, щелчков и затрещин. Витя молча сносил все издевательства и никогда не жаловался ни родителям, ни учителям, но в его душе с каждым днем и с каждым годом накапливались обиды, озлобленность и неуемное желание отомстить всему миру. Он знал, что его время скоро придет и тогда, тогда он всем без исключения заплатит сполна. И, конечно же, это время пришло. Это случилось тогда, когда Витя стал редактором сначала классной, а затем и школьной стенгазеты. В этот момент открылся его недюжий талант литератора и публициста. В изящной, свойственной ему одному манере, он острым, едким, саркастическим словом словно клинком наносил удары по своим обидчикам. Информационных поводов было предостаточно. Кто-то опоздал на урок, кто-то проиграл на городских соревнованиях, кого-то застукали в коридоре с сигаретой… Витя преподносил каждый из этих случаев не просто как описание факта, а как событие, которое могло изменить ход истории всей школы и всех учеников и преподавателей вместе взятых. Его газету очень любили учителя. Многие стали ему покровительствовать. Именно тогда в Рогове взросли первые ростки таланта социального киллера.
Да, много воды утекло с тех пор. Рогов добился всего, чего хотел и даже больше. Еще в детстве он выбрал в качестве жизненного кредо фразу средневекового философа Николо Макиавелли из трактата «Государь»: «Цель – оправдывает средства» и стал реальным воплощением этого тезиса. Из забитого, закомплексованного мальчика Витя Рогов превратился в директора самого крупного в регионе медиа-холдинга. О том, что в жизни за все нужно платить,  Витя старался не думать. Как и большинство людей, в глубине души он надеялся, что он уже за все заплатил и все что он имеет это исключительно только его заслуга, а если кому-тот он и сделал плохо так значит они того заслуживали, значит он просто сильнее, естественный отбор, так уж заведено…
Идти домой Рогову не хотелось. Он свернул на одну улицу, потом на вторую, потом вышел на площадь, неспеша пересек ее и побрел в сторону «кишки» так в простонародье именовалась длинная улица состоявшая сплошь из продуктовых магазинов и кафетериев. По ней он и решил добраться до своего дома. Рогов чувствовал себя очень усталым и разбитым. Он редко позволял себе расслабиться. Считал для себя непростительной роскошью просто без дела посидеть в ресторане или ночном клубе. Он посещал питейные заведения только в деловых целях, когда встречался со спонсорами или заказчиками «обличительных» публикаций. Но сегодня он ощутил сильное желание взять и просто так напиться. И не просто напиться, а до свинячьего состояния, в «хлам», в «стельку».
«Сейчас приду домой и выпью стакан «Хеннесси» и закушу его лимоном с шоколадкой. Кайф!» У него даже слюна выделилась от одной только мысли о будущем удовольствии. В этих размышлениях Рогов не заметил, как вошел во двор своего дома.
На город как-то неожиданно спустился вечер. Пока Рогов прогуливался на улице было тепло и солнечно, но как только он вошел во двор светило неожиданно померкло, и в бетонном колодце двора образовалась холодная воздушная воронка. Снова ощутилась осень. «Домой, домой! Скорее домой! И коньяка! Стакан! С лимоном. Залпом. Или медленно! А-а-а без разницы как!»
Подходя к подъезду, Рогов обернулся на крики играющих на дворовой площадке детей. Трое мальчишек лет десяти или двенадцати бегали друг за дружкой. На долю секунды Рогов замедлил шаг. Неожиданно на него навалилась волна тоски. Он вспомнил как год назад почти в это же время они с  женой ждали рождения сына. Мальчик родился мертвым. «А ведь все могло быть по-другому. Сейчас бы уже на ножках стоял, может ходить бы уже начал…» Рогов давно мечтал о сыне. Он умолял свою жену родить второго ребенка. У них уже была дочь Настя, ей было 9 лет, но Рогов хотел, чтобы у него был наследник. Наследник его медиа-империи, наследник его талантов и мастерства. Но… Виктор достал из кармана ключи рефлекторно нащупал закорючку для домофона и услышал за спиной звонкий крик:
- Дяденька! Дяденька! Подождите нас, пожалуйста!
В его сторону бежали те трое пацанов, которые еще несколько секунд назад бегали друг за другом на детской площадке.
- Спасибо, дядя. А вы не могли бы нас до двери проводить. Лифт не работает. А там бомжи какие-то сегодня на лестницы водку пили – мальчик широко распахнул большие голубые глаза и умоляюще посмотрел на Рогова.
- Конечно, провожу. Вот только интересно, откуда у нас в подъезде, бомжи? – искренне поинтересовался он.
- А дядя вы, наверное, редко дома бываете. Их же старушка с одиннадцатого этажа подкармливает. Уж и в милицию заявляли, а все без толку. Про нее даже передачу по телевизору показывали, про то, как она бедным помогает.
- Да. Я действительно редко бываю дома. Отстал от жизни. Ну, пошли. А вы, с какого этажа?
- С третьего, дядя.
- А я с четвертого и ни разу вас не встречал. Надо, же. А чего вы с дочкой моей не дружите?
Рогов распахнул тяжелую, металлическую дверь подъезда и попустил детей вперед. Они побежали вверх по лестнице. Голубоглазый мальчишка остановился на верхней ступеньке обернулся и, улыбаясь, сказал:
- Да, мы дружим. Мы даже в школе одной учимся. Времени только не хватает часто общаться.
Рогов посмотрел на мальчика. Улыбнулся. « Как бы я хотел, чтобы у меня был бы такой же сын. Настоящий оторвяга. Пацан!»
Виктор пошел вслед за мальчиками. Они убежали далеко вперед и были уже на втором этаже.
Рогов направился вслед за ними. Вдруг со стороны раздался резкий скрип и характерный стук. Заработал лифт.
- Эх, вы обманщики! Лифт-то работает! – весело крикнул Рогов. В этот момент он ступил на пролет третьего этажа.
- Работает, но только для живых.
Голос сверху окатил Рогова своей холодностью и неестественностью. Высокий, звенящий и холодный как лед. Виктор поднял глаза. На верхней ступени стоял голубоглазый мальчик. В руках он держал обрезок металлической трубы. Мальчик подпрыгнул и наклонился вперед. От резкой боли в виске у Виктора потемнело в глазах. Соленая горячая странно-пахнущая жидкость залила рот…
- Давай еще контрольный, по затылку.
- На надо, Сах.  На смерть не велено, всё, валим отсюда. Гонча звони Лике, пусть запускает клоуна. Трубы бросайте в угол. Перчатки в карман. Спускаемся на лифте, выходим не спеша.
Выходя из подъезда,  Валя подложил заранее приготовленный в кармане кусок кирпича под входную дверь,  на которой был домофон. На улице стемнело еще не совсем. Валя, выходя их подъезда, увидел как мимо детской площадки шел мужчина в черной куртке с бритой на голо головой. Он нес в руке длинную багету. Рядом с ним семенила девочка в джинсовом костюме лет десяти.
«Пока все в норме» - подумал Валя.
- Дядя, Армен, ну давай побыстрее, что  ты так медленно – Лика подгоняла идущего рядом с ней армянина.
- Ну уж, я же не такой молодой, как ты – отвечал уже не молодой кавказец.
- Давай, давай дядя Армен. Палочку принесешь, мама денежку еще даст. Может чаем напоит.
- А у вас еще много работа по ремонту?
- А работы полно.
- Может мама возьмет дядю Армена ? Дядя Армен все умеет.
-Может, все может быть. Ну, вот и пришли.
- Ой,  как хорошо и дверь кто-то открыл. Очень удобно нести. А какой этаж? – дядя Армен вошел в подъезд.
- Третий. На третий поднимайтесь.
Мужчина пошел по ступеням вверх. Багету он положил на плечо.
- Так, второй уже будет, уже наверное. Да? А какой квартира? – обратился он к девочке не сбавляя хода.
Ответа не последовало.
- Э, девочка! А это что? О,  черт что это? А люди, здесь человек. А черт. Надо бежать. Кровь, кровь.
Армен побежал вниз по ступеням, когда он выбежал из подъезда в его сторону направлялись двое молодых курсантов училища МВД.
- Эй, дядя. Постой. Ты куда. Эй!
Армянин бросился наутек.
- Давай за ним, а я в подъезд. Девочка сказала, что их двое было.
Один из курсантов бросился за убегающим Арменом. А второй вошел в подъезд и стал подниматься по ступеням.