Поздний визит 9. Продолжение повести Поздний визит

Прошло две недели после возвращения Махова из командировки. Лето в зените. Москва изнывает от зноя и тяжелого запаха раскаленного асфальта.

Жена моя с детьми давно у родственников в Бологом, а я досиживаю последние оставшиеся от отпуска дни в предвкушении тишины, хвойной прохлады бора и спокойной рыбалки в одиноких лесных озерах.

Сапрыкин в лаборатории почти не появляется. Невзирая на жару, он носится по городу с портфелем, полным дефицитных книг, чтобы обменять их на все более дефицитные.

Наша с Маховым совместная работа близится к завершению. Собственно, осталось написать заявку на изобретение. Однако Махов не суетится и не торопит меня, что на него не похоже, а сам я все больше склоняюсь к тому, чтобы подать заявку через институт. Мне не хочется восстанавливать против себя начальство: защита на носу.

Итак, я сижу и мечтаю о прохладе и тишине. Вдруг появляется Махов, возбужденный и какой-то рассеянный. Несколько минут он слоняется по лаборатории, потом подходит ко мне и говорит:

-Слушай, Витек! Бросай-ка ты эту бодягу и махнем в Сокольники! Агентура донесла — туда пльзеньское завезли.
 
-Пльзеньское — это, конечно, прекрасно… - размышляю я, - а вдруг Сапрыкин заскочит?

-Сапрыкина я беру на себя, - небрежно роняет Махов. - Поехали! Я тебе скажу что-то интересное.

«Агентура» не подвела, но и любителей чешского пива в такую жару в Москве, оказывается, не мало: мы с трудом находим свободное местечко в стеклянной шайбе кафетерия. Махов исчезает в толпе и через несколько минут появляется с тремя пенящимися кружками в каждой руке.

- Это для начала! - подмигивает он и опять исчезает, чтобы с той же умопомрачительной скоростью вынырнуть из толпы с двумя тарелками креветок и большим вяленым лещом совершенно непостижимого происхождения. Похоже, у него тут и в самом деле свои люди.

Пиво приятно горчит и наливает желудок прохладной тяжестью, мысли же напротив становятся легче и воздушнее. «Пожалуй, сейчас я и поговорю об этой несчастной заявке! - решаю я в середине второй кружки. - Самый подходящий момент». Но Махов перехватывает инициативу.

-Скажи мне, Витюня, - говорит он, проникновенно заглядывая мне в душу своими круглыми карими глазами, словно выточенными из темного янтаря. - Скажи мне — в чем, все-таки смысл жизни? Как ты себе мыслишь?

Я снисходительно улыбаюсь:

-Сын мой! Такой вопрос уместен в устах шестнадцатилетнего мальчика, но не зрелого мужа. Жизнь прекрасна, и смысл именно в этом.

-Что в ней прекрасного?

-Все! Закаты, рассветы, дождь, снег… Эта жара, и вот это пиво, и то, что мы с тобой сидим здесь сейчас!

-Но так ведь и любое зверье живет, - возражает Махов. - Трава тоже радуется дождю и солнцу. А мы ведь человеки! Нам этого мало.

-Ты прав, - соглашаюсь я. - Человек — существо ненасытное. Ему всегда мало того, что он имеет. И в этом его несчастье.

-А может, счастье? - Махов вопросительно поднимает указательный палец, значительно смотрит на меня — позер все-таки! - и уточняет: - Если, конечно, не понимать ненасытность по-обывательски. В насыщении души — вот в чем, по-моему, смысл жизни!

-Григорий, не говори красиво! - не выдерживаю я. -  Кончай этот треп! Канд-минимум по философии я уже сдал.

-Скучный ты человек, мастер! Как календарь. - И он принимается отдувать желтую пену от толстого бортика пивной кружки. Делает он это с очень деловым видом.

-Почему календарь? - Уничижительное, все-таки привычное маховское «мастер» я проглатываю.
 
Он смотрит на меня примирительно.

-Ладно! У нас ведь с тобой сегодня прощальный банкет…

-То есть?

-Ухожу я из института. И вообще из Москвы уезжаю.

-Гриша, тебе головку не напекло?

-Напекло, Витюня. Только изнутри.

-И куда же? Если не секрет.

-Поеду к Порубаю. Надо исправляться. Артист из меня не получился — стану хоть хорошим инженером.

-Что за чушь? - недоумеваю я. - Тебе ли жаловаться? С твоими патентами!

-Патенты? - Махов смотрит на меня печальными глазами врублевского апостола. - Не надо, мастер, об этом… Видел я в Восточном, как нужны мои патенты… У Порубая мои разработки сразу в дело пойдут. Надоели мне, знаешь, эти игры в науку и внедрения. Порубай после себя завод оставит, а я что? Авторские свидетельства?..

Я обдумываю сказанное им.

Все-таки Махов что-то недоговаривает. Я не могу поверить, чтобы москвич, сотрудник НИИ, автор статей, изобретений, вот так, за здорово живешь, все бросил и уехал черт-те куда. Правда, Махов не коренной москвич. Но жена-то его коренная! Она-то ему этого не позволит! Женщины в таких делах гораздо практичнее мужчин. Или как раз в этом и причина? Он от Люси решил уехать?..

-Ну, хорошо, - говорю я дипломатично. - А как же Люся?

-Я не сказал ей еще, - серьезно отвечает Махов. - До меня только сегодня дошло. Но думаю, поедет. Маринку с бабкой оставим и поедем, как молодые.

-Сомневаюсь. Что, я баб не знаю?

-Ты Люську не знаешь, мастер. Такую женщину поискать… Давай-ка я еще схожу: пиво — просто застрелись!

Пива я больше не хочу, но обреченно киваю головой. Хочется тишины и покоя.