9. Русь Ивана Калиты

9. РУСЬ ИВАНА КАЛИТЫ. С возведением кремлевских стен Иван торопил строителей так, будто бы уже чувствовал близкий конец и потому хотел оставить своим сыновьям надежную защиту. Строители ожиданий князя не обманули, постарались на славу. Всего за пять месяцев они возвели дубовую цитадель, которая была значительно больше прежней. Возведение подобной крепости было большой дерзостью со стороны Ивана Калиты, ибо ханские послы уже не раз требовали сравнять с землей вообще все московские укрепления. Князю всякий раз приходилось отговариваться тем, что стены нужны Москве не от татар, а от разбойников, и для верности одаривать послов серебром и мехами. На этом разговоры обычно заканчивались.

Иван Даниилович всегда славился своим каким-то особым умением находить с Ордой общий язык. В основу его внешней политики был положен прагматизм в чистом виде, без какого-либо налета эмоциональности или авантюризма. Орда сильна, Русь слаба, а значит, как бы кто к этому на Руси не относился, но истинный русский государь сидит сейчас в своей юрте на берегу Волги и молится своему «басурманскому» Богу. С этим нужно смириться и попытаться извлечь из этого максимум выгод. В Сарае об этой позиции московского князя были хорошо осведомлены и всецело ее поддерживали. А значит, и ордынцам, в свою очередь, приходилось признавать, что как бы кто к этому в Орде не относился, но на Руси сейчас есть только один князь, который будет исправно и своевременно платить дань и никогда не повернет оружие против своего господина. Результат хорошо известен: Калита посещал Орду сорок раз, и всякий раз умудрялся подтолкнуть хана на новые уступки, при этом исправно насыщая ханскую казну серебром, иногда даже сверх меры. Более чем вероятно, что и Узбек и Калита относились друг к другу с неприязнью, однако их союз был огромным «совместным» предприятием, в котором каждый из партнеров получал свою долю прибыли, что делало этот союз неразрывным.

В одну из поездок в Орду Иван получил в подарок от хана красивую тюбетейку, Этой шапке, снятой с бритой головы восточного владыки, была уготовлена на Руси великая судьба. Отделанная в Москве мехом и драгоценными каменьями она превратилась в легендарную «Шапку Мономаха», якобы привезенную на Русь из Византии еще в 12 веке. И в том, что через столетие, забыв об истинном происхождении своей короны, православные русские цари будут венчаться на российский трон тюбетейкой с головы мусульманского владыки, можно увидеть великий символ, речь о котором пойдет позже. Нельзя, правда, не отметить, что это всего лишь одна из целого ряда версий появления «Шапки Мономаха» на Руси.

А Русь тем временем продолжала наслаждаться «великой тишиной», дарованной ей Иваном Калитой. Новгород Великий богател за счет иноземной торговли и подавался на восток, осваивая все новые и новые земли. Из Новгорода в Москву и иные низовские города шли караваны с европейскими товарами. Им на встречу ордынские и генуэзские купцы везли товары из Греции, Италии, Закавказья и Азии. Милостивые грамоты Узбека, данные великому князю, служили надежным щитом для купцов и путешественников, пересекавших Великую Степь или плывших по Волге. В русских же лесах, давно уже очищенных от разбойников, безопасность торговли гарантировало московское правительство. По всему Залесью начали открываться новые торжища, насыщавшие казну пошлинным серебром. Одной из самых грандиозных стала международная ярмарка возле устья Мологи в окрестностях Ярославля. Москва то же не стояла на месте. Город богател, расстраивался, заводил новые ремесла. В него все чаще стали обращаться за первоклассными мастерами. Сказывают, что приезжали даже из Новгорода Великого.

Исхлопотав у хана разрешение, самолично собирать и доставлять в Орду «выход», Калита вытеснил из своих владений последних баскаков и уничтожил главный повод въезда татар на Русь. При этом русские князья охотно принимали у себя знатных ордынцев, изъявивших желание переселиться в их земли на постоянное жительство. К примеру, мурза Чета, принявший православие под именем Захарий, традиционно считается основоположником сразу двух знатных фамилий, Сабуровых и Годуновых. Не прекращался приток беженцев и из южных русских княжеств. Среди прочих на Москву прибыл зачинатель династии Квашниных киевский боярин Родион Несторович, передавший Калите права на Волок Ламский.

31 марта 1340 года, так и не дожив до окончания строительства своего кремля, великий князь Иван Даниилович Калита умер. За всю свою жизнь этот поистине великий московский государь не одержал ни одной ратной победы, не предпринял ни одной попытки освободить Русь от власти Орды, не отбросил от ее рубежей литовцев с ливонцами, не облегчил ярмо податей. И тем не менее, даже Владимир Высоцкий потом напишет:
    
Триста лет под татарами – жизнь еще та,
Маета трехсотлетняя и нищета.
Но под властью татар жил Иван Калита,
И уже был не один, кто один против ста.

Иван не был воином, ибо ему суждено было родиться отличным «садовником». Он не свершил исторического перелома, но именно благодаря его деятельности такой перелом стал возможен. Калита дал своей стране возможность отдохнуть физически, и одним из первых начал беспокоиться о ее душевном состоянии. При нем выросла целая плеяда военачальников и политиков, которых во все времена было принято обозначать одним очень емким словом - «сподвижники». Теперь возникает вопрос – мы знаем, каким Иван Даниилович Калита был князем, но вот каким он был человеком? Какое из качеств его черно-белого «Я» для него самого было определяющим: набожность или жесткий прагматизм? Ответа на этот вопрос нет, и вряд ли он когда-нибудь будет найден. Нам, нынешним, судить об этом сложно, ибо у нас самих на душе не все «слава Богу», сам же Иван Калита о себе не написал ни строчки. Но если все же попытаться представить на минуту, что личный дневник великого князя московского Ивана I будет найден, думается, что его содержимое можно будет уместить еще в одном четверостишье Высоцкого:

Я видел – наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства.
В проточных водах, по ночам, тайком,
Я отмывался от дневного свинства.

Черное в сочетании с белым – таков «цвет» всех великих государей, и именно таким человеком был Иван Даниилович Калита. Иного, к сожалению, не дано.

В том же 1340-м году ушел из жизни бездетный внук Юрия Львовича Галицкого Георгий. Эта смерть никак не повлияла на расстановку сил в южнорусских землях. Просто Галиция за отсутствием наследника окончательно отошла к Литве.

Незадолго до всех этих смертей и перемен на Руси произошло еще одно событие, на которое тогда мало кто обратил внимание. 23-летний Варфоломей из Радонежа совершил первый в своей жизни самостоятельный поступок. Он сделал шаг по пути самоотречения, решив уйти из людского сообщества в лесную пустынь, где рассчитывал обрести духовную свободу. Варфоломей был из числа тех, кто любит задавать вопросы а, не найдя ответ, пытается докопаться до всего сам. Поначалу вместе с братом ушел в лес и Стефан, но потом их пути разошлись. Стефан сменил пустынь на обычную монастырскую келью в окрестностях Москвы, оставив Варфоломея в полном одиночестве. Время этих двоих еще не пришло, но оно неумолимо приближалось.