Добрынины. Часть 5. Глава 28

     Краем глаза Добрынин увидел, как Ляля едва заметно улыбнулась...

     - Так, может быть, ты все-таки родила Лялю от мужа? - для отвода тещиных глаз задал следующий вопрос с трудом удерживающийся от улыбки зять. - Знаешь, бывает так, что женщина думает, что родила ребенка от одного мужчины, а на самом деле родила от совсем другого...

     - Вадим, возможно, так и бывает, - ответила теща, - но это точно не мой случай...

     - Ты уверена?

     - Ну что ты ко мне прицепился, садюга въедливый? - вдруг завопила Зинаида Васильевна. - Что ты ко мне под кожу лезешь? Хочешь все мое грязное белье на белый свет вытащить? Зачем тебе это? Тебе так слаще будет?

     - Нет. - "мило" улыбнулся Добрынин. - Я хочу докопаться до правды...

     - А ты подумал, чего мне может стоить эта самая правда? - рявкнула Савельева-старшая.

     - Лялечке еще больнее... - ответил ей зять. - И намного.

     - Да что ты? - не поверила Савельева.

     И побагровела от гнева...

     - Тебя так, как сегодня называл  Лялю этот омерзительный прощелыга, никто никогда не называл? - спросил Вадим-старший.

     - Нет... - побагровев еще больше, стушевалась теща.

     - Ты всю жизнь была уверена, что папа - это папа? - задала уточняющий вопрос старая дама.

     - Конечно... - смущенно ответила Савельева-старшая. - А как же иначе?

     - А вот доченьке твоей единственной с этой уверенностью сегодня пришлось проститься... - отозвался Добрынин. - Да еще и обошелся этот прохвост с ней настолько грубо...

     - Я узнала, что этот мерзавец мне не отец, гораздо раньше... - улыбнувшись, прошептала Ляля.

     - Но мамашка твоя этого пока не знает... - шепнул жене Вадим-старший.

     - Вадим... -  промямлила Зинаида Васильевна, не услышавшая ни слов дочери, ни ответа зятя...

     - По-твоему, это нормально, что сначала твою ни в чем, кроме излишней, не по веку сему, кротости, не повинную доченьку не без твоей помощи много лет подряд самым бесчеловечным образом терроризировали твои бывшие так называемые друзья? - грозно спросил Добрынин. - При твоем, кстати, полном не только попустительстве, но и активном содействии... Нормально?

     - Нет, конечно... - с трудом выдавила из себя теща.

     - Правильно... - отозвался Добрынин. - А теперь ответь мне, теща, - это нормально, что потребовались доказательства в виде фонограммы, чтобы ты, мать родная, соизволила поверить в то, что это не она соседа оскорбляла, а ее оскорбляли и били?

     - Нет, конечно... - с обреченным видом повторила женщина.

     - Хорошо... - отозвался зять. - А теперь скажи мне, теща, - это нормально, что не так уж давно, меньше года назад, доченька твоя сначала наслушалась от твоего бывшего любовника таких гнусных оскорблений и таких чудовищных признаний, что не только я, но и судьи признали, что казенный дом для твоего кобеля - наилучшее место пребывания?

     Зинаида Васильевна промолчала...

     - Не слышу ответа... - сказал Добрынин.

     - Зачем ты припоминаешь всю эту грязь? - раздраженно поинтересовалась теща. - Очень хочется выместить на мне свою злобу и ненависть?

     - Какую злобу, теща? Какую ненависть? Ты о чем говоришь? - возмущенно рявкнул Добрынин. - Я просто напоминаю тебе о том, сколько уже, кстати, в первую очередь, по твоей сволочной "милости", выстрадала твоя единственная доченька, чтобы тебе, коза сраная, не пришло в голову попытаться скрыть от Ляли ту правду, за которую ты так остервенело била сегодня морду Савельеву, ту правду, которую Ляля имеет право знать! Ту правду, которую она должна была узнать от тебя ооооочень давно!!! Изначально!!! С самого детства!!! Чтобы девочка изначально знала, что этот дядя ей НЕ папа!!!

     - Вадим, тебе никто не говорил, что ты - редкостный зануда? - вздохнула теща.

     - Об этом поговорим позже... - ответил Добрынин. - А теперь, тещенька, будь любезна ответить мне на такой вопрос - это нормально, что Ляля, которая много лет знала знала что тот самый "папа", которого она много лет считала погибшим, оплакивала его и была уверена, что он был последним настоящим мужчиной на земле, пребывала в уверенности, что, если бы он был жив, ты бы не посмела ее так терзать...

     - А меньше года назад, - добавила Лидия Михайловна, перебив сына, - Лялечка узнала не только то, что этот самый "папаша" жив, но и то, что он немало, как оказалось, над ней, безвинной и беззащитной, поиздевался, когда она была ребенком... Поиздевался, пользуясь ее наивностью... детской любовью... доверчивостью... Беспричинно, между прочим, поиздевался... И жестоко... Очень жестоко...

     - Это нормально? - рявкнул взбешенный Добрынин.

     Ляля встала, спокойно подошла к мужу, склонилась к его уху и прошептала:

     - Вадимушка, когда я в слезах и соплях говорила тебе о том, что вспомнила отца, я имела в виду совсем не Савельева...

     - Я знаю и давно не заблуждаюсь... - шепотом ответил супруге Добрынин. - Но, поскольку теща отчаянно скрывает...

     - Ты делаешь это специально для меня? - прошептала Ляля.

     - Угу... - шепнул Вадим-старший. - Не для Мелкого же...

     И увидел, как его девочка улыбается ему счастливой влюбленной улыбкой...

     - Добрынины, хватит шептаться! - грозно заявил Вадим-младший. - Публика жаждет информации...

     - Савельев сегодня за все отгреб прямо у Ленки на глазах по самую тыковку... - удовлетворенно, даже с некоторой долей гордости, заявила Зинаида Васильевна. - А когда вернется из тюрьмы этот подонок Яковлев, отгребет и он... И тоже у нее на глазах...

     - Тем не менее, Ляля имеет право знать правду! - тоном, не допускающим возражений, заявил Добрынин.

     И грохнул кулаком по столу...   

     - Вадим... - заплакала теща. - Пожалей меня...

     - Теща, не жалобь меня. - ответил ей Добрынин. - У меня этого нет...

     - Неправда... - всхлипнула Зинаида Васильевна. - Я могу сколько угодно злиться на тебя, ругаться и визжать, но знаю только одно - ты мужик с большим и, не по веку сему, добрым и справедливым сердцем, способным на сочувствие и понимание даже тогда, когда ты орешь на весь дом самой дикой дурниной и чудовищным матом...

     - Теща, постарайся усвоить, что мое сочувствие в каждом конкретном случае всегда бывает избирательно, и сейчас оно предназначено не тебе, а твоей многострадальной дочери и моей жене. - раздраженно ответил Зинаиде Васильевне с трудом сдерживающий гнев Добрынин. - Моей жене, которой тот самый Савельев сегодня запросто так заявил, что он ей совсем даже не папа, в такой оскорбительной форме, что я, много повидавший грубый мужик не первой молодости, не хотел бы услышать такое сам...

     - А ты, коза драная, изначально даже не попыталась ни выцарапать ему глаза, ни даже обматерить... - заметил Вадим-младший. - Ничего... Сидела спокойненько...

     - Не спокойненько... - ответила Зинаида Васильевна. - Просто я выдержанная...

     - А нас с доктором и маменькой ты считаешь слепыми?... - недобро усмехнулся Добрынин. - Или дефективными? Ты думаешь, что мы не видели того, что ты, теща, испугалась и побледнела только тогда, когда твой бывший пообещал вместо тебя всю оставшуюся жизнь мучить Лялю?



Продолжение следует...