Маска, отрывок

Отражение моего лица, проявленное в сумрачной глубине зеркала времени, искаженные черты, потухшие глаза, рыхлый живот, опущенные руки, поникшие плечи, жизнь, что надтреснувшее стекло, вытекает, рассыпается, удаляется и бежит от меня прочь.
Утро, окрашенное серым цветом, дрожь отсыревших ветвей, осень сочетает в себе гpусть, печаль, меланхолию и тоску, не дарит надежд и не даёт обещаний.
Тонкие серые нити дождя под медленно проплывающими облаками, слабый ветерок ловит на лету опадающие листья, закручивая их разноцветными спиралями в последнем прощальном вальсе.
Страх искажает реальность, мой крохотный маленький мир в черно-белой гамме, я боюсь темноты, боюсь остаться один, прячусь от липких сгущающихся теней старости.
Нет перспектив, нет альтернативных вариантов, нет точки опоры, нет возможности отхода, отступления, тела как прогорающие восковые свечи, одна жизнь в одном теле.
Кем-то, кто наблюдает за мной, кто следит, кого я не знаю, кого я не вижу, кого я не чувствую, за меня уже всё решено, заверено, запротокалированно и засвидетельствовано.
Я просто пешка, битая семёрка треф, хрупкая глиняная фигурка в чьей-то чужой, непонятной мне игре.
Годы рвутся вперед, царапая морщинами моё лицо, время по каплям отмеряет минуты моей жизни, в дождевые струи вплетаются первые снежинки, они плавно кружатся в промозглом вальсе и тают, так и не долетая до земли.
По пустынным аллеям, засыпанным разноцветными опавшими листьями, медленно идут влюблённые пары, они идут на встречу своему счастью в поисках своих ярких стремительных звёзд.
А я, уже пробежавший до конца по этой дороге, заранее знаю, что счастья своего они не найдут.

Шримад Бхагаватам книга 1, глава 6
С того дня я отправился странствовать по свету и всем, кого я встречал я рассказывал о прекрасном Господе, в душе моей воцарились смирение, дружелюбие и спокойствие, а наградою мне было то, что я всегда помнил о своём Спасителе.
Когда пришёл мне срок расстаться с бренной плотью я, поглощённый мыслями о Кришне, потому безразличный к зримому миру, встретил смерть, что явилась мне ярким всполохом света.
Плоть моя, слеплённая из пяти стихий, осталась истлевать в скорбном мире, а я был награждён новым, нетленным обликом, коим обладаю и поныне, в коем служу своему Повелителю.

Жизнь — костюмированный маскарад, маски, маски, маски, их множество, чёрные, белые, разноцветные, угрюмые и радостные, глупые и умные, беззаботные, весёлые, очень важные и маски беззаботных разгильдяев.
Маска професора, маска лауреата, маска первоначального учредителя всего мира, маска главного учёного, маска почти непогрешимого священника, раздающего страждущим благословения и наставления, маска спортсмена, унылая маска обывателя, маска артиста, маска идиота, маска голодного бездомного бродяги, жонглирование масками, а что скрыто под ними?
Я – ноль, нечто не имеющее форму, я без лица, без имени, без определённого места проживания, я маска, иногда раскрашенная в яркие цвета, иногда черно-белая, иногда смеющаяся, иногда горько плачущая, иногда радостная, иногда угрюмая, что спрятано под моей маской не видит никто, смеющийся и плачущий человек со спины выглядит одинаково.
Меняю лица, меняю имена, меняю дислокации, меняю конфигурации, меняю геометрию тел, меняю одноразовые оболочки, меняю точки приземления и места погребения одноразовой плоти.
Что из этого набора обозначений, подсчётов и определений достается в непрерывное пользование мне? Ничего!
На одной чаше весов жизнь, на другой смерть, промежуток между ними заполнен пустыми хлопотами, безнадёжностью, неизбежностью, неопределённостью, бессмысленностью и страхом.
У меня нет возраста, нет лица, нет имени, нет расовой принадлежности, нет дома, нет семьи, нет постоянного места проживания, нет счастья, я - маска.
Зачем мне нужен мир, в котором нет счастья, где сегодня я тебя вижу, смотрю тебе в глаза, беру тебя за руку, строю вместе с тобой наш уютный практичный домик, слеплённый из тёплых капель летнего дождя и неосмотрительной молодости, а уже завтра тебя или меня уже нет, где ненасытная смерть купается в крови своих невинных жертв.
Война всегда, во все времена, которую никому и никогда не выиграть, материал войны - каждый из нас, пушечное мясо, движущиеся мишени.
Война между мужчинами и женщинами, между мужьями и женами, между родителями и детьми, между правыми во всём и всегда виноватыми, между судьями и обвиняемыми, между православными и правоверными, между любовью и ненавистью, между западом и востоком, между демократами и республиканцами, между религией и безбожием.
Тысячи маленьких незаметных и больших кровавых сражений, разрывы снарядов, пулемётные очереди, катастрофы, измены, предательства, лжесвидетельства, удары от самых близких в спину, запутанные перекрестки судьбы, грубое кружево, которое проще порвать, разрубить, сжечь, чем распутать.
Между гильотиной, расстрелом, ядом и повешеньем нет ничего общего, кроме смерти.

Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота, есть неспособность глаза различать цвета,
глухота, неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждёт той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать своё бессмертие!