Мои воспоминания. 81 глава

     Время не стоит на месте, всё плохое со временем проходит.  Перед терактом, который случится в Стамбуле, через месяц после нашего отъезда, ещё и в очень люднлм районе Таксим, да и взрывное устройство оставили как раз на том месте, где я сидела в ожидании дочерей, пока они ходили по магазинам. Там я болтала с молодым турком, который сносно знал узбекский, а я так же знала турецкий. Он рассказал о своей поездке в Узбекистан, сказав, что недавно вернулся. Хвалил наши города, Самарканд, Бухару и Ташкент, куда он ездил по делам фирмы. Ещё, он был в восторге от нашей кухни, чего не могла сказать я. За моей спиной был огороженный палисадник, куда и бросили взрывчатку через месяц, как я там побывала с дочеьми. Гов9ар узнала это место, когда смотрела видео о том ппоиществии в Стамбуле.
     - Значит Всевышний сберёг нас, но сколько людей погибли. Что за гадина такая, что оставила взрывчатку? Стерва! - с негодованием сказала я дочери.
     - Видимо наёмники из восточной страны, Аллах, да покарает еёи всех тех, кто идёт против заветов Всевышнего, - ответила Говхар.
     Так что, землетрясение, которое потрясло мир, заставило забыть о том теракте в ноябре. Еще умерла Альфия, которая ухаживала за Бахом в моё отсутствие. Бедная женщина, легла спать и не проснулась, обширный инфаркт. Остался сун инвалид, взрослый, эпилепсик. Мы все были в шоке. Небольшая помощь от нас её сыну, конечно не вернёт ему мать, но что мы можем против воли Всевышнего! Только молиться, смиренно молиться. В декабре сын начал дома ремонт, зима в том году была очень холодная. В Узбекистане всё бывает от души, жара так жара, холод, так уж холод. Но я не стала возражать, дом и правда требовал ремонта, мало ли что, мы с Бахом не молодые, случись что с ним или со мной, дои будет полон народу, это неправильно. Да и ремонта не было со времени нашего переезда в этот дом, в две тысяча восьмом году, Даниёр только иногда белил фасад дома во дворе и на улице. Ремонт зимой, довольно ияжело было. Я готовила для нас и рабочих обед и ужин...во дворе, надев старый пуховик дочери. Мои мужчины решили менять местами входную дверь. При этом пришлось отключить газ, так как батареи мешали и трубу тоже нужно было переносить. Хотела возразить, но разае моих мужчин можно переубедить? Хорошо, ремонт трёх комнат и кухни был завершён, я решила обновить и мебель. Но в холод пришлось переехать на пару недель к Говхар, для Баха это было непросто. Рабочие остались в нашем доме, Даниёр их навещал по несколько раз на день. Привозил обед, готовить было негде, газа не было, привозил стройматериалы, ну и проведать их, как никак, в доме чужие люди, хотя дверь на другую половину дома мы закрыли. Я поехала с Говхар в мебельный магазин и мы выбрали комплект мягкой мебели, под цвет обоев в стиле Хайтек. Этот стиль, как говорил мой сын, был сейчас в моде, как по мне, чтобы было чисто и ремонт скорее закончился. Но мебель очень подошла к маленькой гостиной комнате, заняв её всю, вместе с круглым, раритетным столом и стульями. Бах вдруг раскис, сказав, что ему плохо, я его ругала, чтобы он глупости не гоаорил. Но когда мы собрались ужинать и сын приехал, он вдруг, сказал, что доволен нами.
     - Пусть и Аллах будет Вами доволен, - сказал Бах.
     Так у нас говорят, когда прощаются, сын побледнел, Говхар заплакала. Я обняла руку Баха и попросила его не говорить так, не понимая, с чего это он вдруг. Особых перемен в его самочувствии я не заметила, но это его настроение вскоре прошло, когда мы вернулись домой и мы успокоились подумав, что Бах просто нас пугал.
     Весной Умида наконец вернулась в Ташкент, они с Говхар встретили груз с цитрусовыми и яблоками и занялись своим бизнесом. Нужно было продать всё оптом и вновь ехать в Стамбул. Продать то они продали, но весна пришла и цитрусы отошли от востребования. Да, Умида и Говхар опять поехали в Стамбул, но уже в июне, за яблоками. Яблоки в Мерсине очень вкусные, отборные и большие, они шли в Ташкенте на ура. Тамила продала за зиму и весну сумки, которые привезла из Стамбула и собралась лететь с ними. Я бы тоже поехала, но подумала что летом там жарко, ходить мне тяжело будет, климат там влажный и решила полететь в сентябре, хотелось на море, да и бархатный сезон...Бах злился, не хотел, чтобы я ехала в Турцию.
     - Да и денег нет, что ты там потеряла? - ответил он, когда я сказала ему, что хочу взять билет в Стамбул, на начало сентября.
     Через пару недель, вернулись дочери, Говхар сказала, что в сентябре опять нужно ехать за фруктами и уже договариваться о перевозке цитрусов в Ташкент.
     - Я бы тоже поехала, но папа говорит, что нет денег. У него есть конечно, он же не тратит наши пенсии и сразу доллары делает. Но видимо на чёрной день собирает, так он мне сказал, - сказала я дочери.
     - Я скажу мужу, он билеты и Вам купит, одну меня не хочет отпускать, - ответила Говхар.
     Я конечно была рада, но и  с собой деньги нужны будут. Говхар сказала, что мы несколько дней поживём в доме Решета в Измире, значит сэкономим на проживании. Что ж, я зашла в гостиную, куда Бах буквально переселился, не разрешив делать ремонт в этой половине дома, сколько бы мы его не уговаривпли. Там он всё сделал так, чтобы необходимые вещи были род рукой. Качели он разложил, взяв каркас стойку от них и поставил к своей кровати, чтобы можно было без чьей-либо помощи вставать самому, что он и делал ежедневно, упражняясь.
    - Это чтобы кровообращение улучшать, - говорил Бах, схватившись за перекладину качелей и поднимаясь, чтобы сделать самостоятельно несколько шагов.
   - Божон? - это я его так ласково называла, когда злилась, звала Бакя.
     Я села рядом с ним и посмотрела на него преданными глазами. Он меня очень хорошо знал, впрочем, как и я его, за прожитые вместе пол века, это было нормально. Он сразу понял, что я пришла просить...