Я и математика

В шестом классе я из-за болезни пропустила всю первую четверть. Пришла в школу - ничего не понимаю ни в алгебре, ни в геометрии - заодно, конечно, с химией, физикой и так далее. По алгебре силилась выполнять самостоятельные и контрольные работы; молодая полная математичка Евгения Михайловна (она потом у нас не преподавала, вроде бы уехала из Мурманска) говорила, удивлённо похохатывая: «Абсолютно неправильно, но как интересно!» Это меня странным образом мотивировало, и я стала быстро выправляться и делать заметные успехи в математике. В седьмом классе с энтузиазмом записалась в математический кружок к нашей учительнице Анне Дмитриевне Грибановой, тоже полной, но не очень молодой. Она решила отправить меня на городскую олимпиаду, позвала для последней проверки на избирательный участок, где дежурила вечером. Задала заковыристую задачу по планиметрии: надо было среди фигур - одна в другой - определить значение маленького уголка слева в самом нижнем углу. Я стала всматриваться в эту мешанину фигур, и вдруг они словно встали стоймя – на манер давней книжки-игрушки, которую когда открываешь, странички внезапно взбрыкивают наверх и оказываются тропическими джунглями с обезьянами на пальмах – ну, вы помните, конечно. Я чуть не засмеялась от радости и стала рассказывать о пути, по которому пойду к искомому углу, но Анна Дмитриевна остановила меня, спокойно заметив: «Коли ты так рассуждаешь, то завтра пойдёшь и выиграешь олимпиаду». Так и вышло, причём я занимала первое место далее и в восьмом, и в девятом классе, а в десятом олимпиады просто не было. (Годы спустя я подумала, что то взбрыкивание геометрических фигур, когда они внезапно встали "во фрунт", возможно, было проблеском математической гениальности – не зря же выдающиеся математики часто воспринимают цифровые множества в виде живописных изображений). В девятом классе я попала на областную олимпиаду, но там мы с бывшим одноклассником Борькой Чумичёвым списали друг у друга, и нас задвинули на четвёртое место, а с третьего мы могли бы поехать на Всероссийскую олимпиаду в Москву.
В восьмом классе был забавный эпизод. Мы с мамой стояли в безумно длинной очереди за кукурузным хлебом (привет Никите Хрущёву!), была зима, окна в магазине запотели, и я стала пальцем на запотевшем окне по памяти решать задачу, заданную на местном телевидении для желающих вступить в математический телеклуб. Помню, задача была из тех, где вперемешку с цифрами у делимого и делителя там и сям стоят… ягоды и фрукты – виноград, яблоки, груши, вишни и тому подобное. Дома написала всё на бумаге и послала на ТВ. Ответ пришёл на школу: мол, отлично, ты принята в клуб. Учителя в тот день ходили именинниками.
Кажется, в начале девятого класса я узнала, что можно поступить в юношескую математическую школу при нашем пединституте. Разумеется, мы вместе с одноклассницей Людкой Черношеиной побежали туда записываться. Ходили в матшколу два года по пятницам, занятия по высшей математике вели преподаватели вуза плюс был предмет «Задачи повышенной трудности» (ЗПТ). По этому предмету были домашние задания, и случалось, мы с Людкой всё воскресенье пытались сделать домашку, забрасывая весь пол скомканными листками, а была полярная ночь, входила Людкина мама, включала свет – оказывается, мы сидели почти в полной темноте. Задания по ЗПТ я, бывало, протягивала учителям математики в учительскую, они в дверную щель стыдливо пропихивали мне листок обратно – никто из них за два года так ничего и не решил.
В нашей группе в матшколе постепенно народу заметно поубавилось, и из двух десятков девчонок под конец остались только мы с Людкой. Мальчишки же (из разных школ) все были с большими способностями - да такими, что развили у меня жуткий комплекс неполноценности. По окончании школы там давали справку о внеконкурсном зачислении на любые физматы, мехматы, физтехи и так далее, но я очень скоро поняла, что не смогу тягаться с конкурентами мужескаго полу, моя перспектива – всю жизнь уныло сидеть у (громадного в ту пору) ЭВМ и день за днём вытаскивать из него перфорированную ленту…
Абсолютным же гением представал у нас некий Павлик из восьмой школы с физико-математическим уклоном. К примеру, на аналитической геометрии нам задают задачу, Павлик вызывается выйти к доске, и пока мы судорожно листаем тетради в поисках нужной теоремы, одной из одиннадцати только что изложенных, он уже все теоремы запомнил и мгновенно решает кучу задач…
Но однажды привелось и мне отличиться: никто в группе не решил домашнюю задачу повышенной трудности, а я решила. Преподаватель Андреев спрашивает, справился ли кто-нибудь с задачей, все подавленно молчат, и тут Людка басом возглашает, указывая на меня: «Вот она решила!» Я краснею как рак и стыдясь говорю Андрееву, что решила, но только методом подстановки, а он отвечает, что задача так и решается! В этот момент все поворачиваются ко мне, включая Павлика с его первой парты; создалось впечатление, что в этот момент он меня впервые у в и д е л.
Короче, я поступила не на физмат, а на филфак, и школьные математик с физиком перестали со мной даже здороваться. На зимние каникулы на первом курсе я приехала домой в Мурманск, вдруг раздается звонок в дверь, мама открывает, и входят упоминавшийся бывший одноклассник Борька Чумичёв, а с ним… Павлик! Как сейчас помню: высокий красивый темноглазый Павлик, и он смотрит на меня откровенно влюблённым взглядом, но я закрываю дверь своей маленькой комнаты и… не выхожу к парням! Мама угощает их зелёными яблоками, они грустно грызут их и уходят.
Почему же я не вышла? Не знаю, не знаю! Может, по причине застенчивости, а может… да не знаю я, честно – не знаю! И затем на протяжении всей жизни я думала об этом, мучилась, горевала о Павлике, с которым вообще-то не обмолвилась ни единым словом. Парни из нашей матшколы поступили в самые престижные вузы, и я, сидя в глухой степи, в ужасной дыре под названием «город Аркалык», сокрушалась, что не вышла за Павлика замуж, а то, может, сидела бы сейчас в Звёздном городке или даже в Силиконовой долине… Но не это главное: мы в ту пору были чистейшими бессребрениками, плевать было где сидеть, важно – с кем. Я всю жизнь мечтала о таком, как Павлик – чтоб стоять перед ним на цыпочках, смотреть на него снизу вверх, ловить каждое его слово, однако на мою долю пришлись только глупцы, бездари и пьянчуги. Но беда ещё и в том, что я не знала, а может, забыла его фамилию! Как и где только я его не искала! Уверена: случись это в Штатах, я бы нашла его в архиве его школы – хотя бы по снимку! Но в нашей стране нет никаких архивов школ, тем более со снимками, как нет архива и математической школы при Мурманском пединституте…
2024 г.