самовар

 

Заскорузлые пальцы безуспешно, но очень настойчиво раз за разом пытались закрепить подшипник на железной оси. Мальчишка лет пяти присев на корточки внимательно наблюдал за работой взрослого человека без ног сидящего прямо на асфальте. “Пассатижи нужны”- прошептал малыш. Мужчина поднял на него тяжёлый взгляд - “Здесь подержи”.
 Детские пальчики изо всех сил вцепились в вырывающуюся железную трубу. Чтобы надежнее зафиксировать мальчишка даже зажал ёё между загорелыми коленками. Мужчина заперхал и приостановил работу. Откашлявшись принялся насаживать подшипник на место. Но, подшипник был старый изношенный и сесть-то он сел на конец трубы, но болтался неимоверно. Вставив шпильку в просверленный конец трубы выступающий за подшипник взрослый подтянул себя на руках и стал втаскивать на низенькую дощатую платформочку как раз по размеру его безногого тела. Малыш вцепился эту низенькую тележку и прижал её к местами облупившейся стене магазина. - -  -   - Мамка-то дома? Заругает поди… Ты беги уж - просипел мужчина севшим голосом. Малыш кивнул,  вытер о штаны грязные ладошки и вприпрыжку припустил вниз по улице в сторону дома. Июньский день в небольшом южном городке выдался яркий, солнечный и весь какой-то искрящийся. Вот и глаза маленького слесаря лучились счастьем и восторгом от сознания своей нужности и значимости. Воробьи ссорились в горячей пыли и босым пяткам было мягко, тепло и немного щекотно. Приятно было детским пяткам бегать по горячему асфальту, по тёплой пушистой пыли и по прохладной слоистой траве. А в траве мелькали кузнечики и стрекозы похожие на разноцветные вертолётики. Но надо было торопиться. Родители вернуться после пяти. А у малыша ещё было ДЕЛО!
Мужчину звали Алексей. Но все вокруг звали его Алекса. Отталкиваясь от земли двумя деревяшками он переместился ко входу в магазин и дождавшись выходящую оттуда женщину отдал ей сверток с синькой и хозяйственным мылом. Получив в благодарность за выполненное поручение пол булки хлеба и какую-то мелочь, откатился чуть в сторону, устроился под тенью раскидистого орешника прислонясь к нему спиной, поправил на тележке свои бесполезные обрубки ног одетые в дерматиновые чехлы, закурил  и стал ждать следующего заказчика на свои услуги. Много он, безногий, не мог. Но съездить в керосиновую лавку, привезти оттуда мыло, керосин (тогда ещё готовили еду на примусах и керогазах), синьку или сдать бутылки в приёме стеклопосуды и привезти деньги хозяйке, он мог. В тени было прохладно и немного сумрачно. Солнечные блики перебегая с места на место не жгли кожу, а как будто мягко гладили тёплой ладошкой. Мимо спешили люди Мелькание множества ног утомляло, листья орешника что-то негромко бормотали и мужчина задремал. Прохожие на ходу роняли на обрывок картона перед ним кто мелкие монеты, кто яблоко, кто булочку,  промелькнувший мужчина положил початую пачку папирос, женщина положила ещё приличную ещё ношенную рубашку. Июньский день шёл по монотонно гомонящей, пыльной и знойной дороге в июль.  И июль был уже совсем близко. Он сверкал фейерверками стрекозиных крылышек,  звучал скрипичным многоголосьем кузнечиковых стаек, растекался по крышам домов и по плечам деревьев медовыми кружевами…. 
 Мужчина спал и по запыленным щекам его текли слёзы…. Пальцы судорожно сжимали деревяшки которыми он передвигаясь отталкиваясь от земли, дыхание было тяжёлыми с хриплыми всхлипами.  На него двигалась цепочка танков, более 10 «Тигров», за ними — пехота. Пушки, которые были на позициях в этот момент, с броней «Тигров» ничего не могли сделать. Все прятались  по окопам, а он находился возле кирпичного сарая. Вот он сидит  с автоматом, а  рядом — связка гранат. Наши солдаты катят в сарай 65-миллиметровую пушку. Выстрелили раз, другой. И он очень  хорошо увидел, как снаряд стукнулся о броню танка и полетел в сторону. Танк развернул свое орудие и выстрелил в ответ. Взрыв — и весь расчет пушки погиб на месте. И чернота… Госпиталь.
- Алекса! Алекса, пожалуйста! Ну, пожалуйста, Алекса! Гляди, что я тебе принёс! -
Прерывисто, со звуком втянув в себя воздух мужчина открыл глаза и выдирая по кускам своё сознание из скрежещущего ужаса  танковой атаки, и возвращая его в настоящее, бессмысленно и непонимающе смотрел на стоящих перед ним мальчонку и девчушку чуть постарше. Мальчишка облегчённо заулыбался и стал тянуть  из авоськи у девочки небольшой газетный свёрток.  Свёрток прорвался и из него выпал и покатился по земле новенький, блестящий подшипник. Девчонка молниеносно упала на колени, потом растянулась во весь рост и падая таки ухватила в полёте убегающую железяку. Торжествующе воздев трофей над головой она в два прыжка оказалась рядом и протянула деталь Алексе. Мальчик заливисто смеялся и солнечные искорки рассыпались вокруг от его смеха. И шелестела листва и девчушка искоса взглянув на мужчину медленно опустила ресницы, и положив ему на тележку между обрубков ног три потных пятака и присела рядом на корточки.  А мальчишка вертел перед инвалидом два вычищенных почти новых блестящих подшипника  и переполненный гордой жертвенностью объяснял как он завтра после уроков пойдёт прямо в интернат и они вместе поставят новые “колёса”  взамен старых и как он доделает дома свою тележку, подшипники ещё есть - отец из мастерской списанные принёс! И они будут потом каждый день встречаться и ездить  наперегонки.
Чуть заметная улыбка тронула губы инвалида. Он смотрел на ребят и верил, свято верил, что так и будет. Что мальчишка обязательно придет. И за ним увяжется девчонка, а может и ещё пара дружков. И они будут вместе чинить тележку. И делать новые тележки и не только их.  И он научит ребят многому, из того что умеет сам, ведь он инженер. И девочка принесёт из школьной столовой пирожков и соврёт что от бабушки. И  что он не зря прошёл тогда свой горестный тяжёлый мучительный путь до самого вот этого  искрящегося золотом и изумрудом июньского счастливого дня. Он глядел на этих двух пострелят и точно знал для чего он это тогда делал.

*Самоварами называли инвалидов, которые вернулись с фронта после Великой Отечественной войны без рук и ног.