Юрию Гальцеву. От Чапая

     Странное процентное соотношение количества проживающих на Херсонщине евреев, скрупулезно высчитанное великолепным Савченко, к количеству комиссаров и чекистов, как ни странно, из того же племени, могло бы объясниться тупостью царского режима, загнавшего талантливое племя за черту оседлости, но у любого читающего  " Атаманщину " неизбежно возникает понимание геноцида, в полный рост осуществлявшегося именно евреями над русскими, украинскими и белорусскими не только крестьянами, но и офицерами, духовенством, купечеством, дворянством, не знаю, что еще нужно для частичного открытия затянутых лживыми бельмами глаз, чтобы наконец признать всем миром геноцид армян, русских, аборигенов Австралии, коренных индейцев Северной Америки, черного населения Африки, вывозимого в рабство навсегда ? Плохому танцору мешают яйца, путиноидам - отсутствие мозга, а мировому сообществу - еврейское решение в проклятом сорок пятом назначить лишь одних виновных и лишь один потерпевший народец, что ведет не к вспышкам антисемитизма, но к полнейшей мизантропии и человеконенавистничеству. Уж ежели вы все хором вот так вот, то ссать и срать на все ваши принципы и заветы, обеты и демократии. Понимаешь шайтанов и террористов, ведь действительно, загнанный юрким народцем в крысиный угол остальной мир не имеет других путей к осуществленью правды на Земле.
     - Неплохая фраза, - оценил новую главу поэмы народный комиссар Крыма товарищ Розенкранц Семен Абрамыч, снисходительно угощая Волошина колбасой. - Человечья ?
     Волошин, торопливо жуя колбасу, улыбнулся.
     - Ничего, - успокоительно произнес комиссар, протягивая поэту и, по слухам, колдуну какие - то списки, - каннибализм в природе человека. Вот гляньте - ка лучше сюда.
    Волошин увидел свою фамилию. Она красовалась сверху, попирая суетливо теснящихся внизу.
    - Вас первого в расход, - расхохотался Розенкранц, с удовольствием замечая никуда не пропадающий аппетит поэта, - это вы правильно, батенька, покушать и перед расстрелом выгодно, а ну как помилуют ?
    Он вынул из кармана полувоенного френча химический карандаш и парой решительных движений вымарал имя Волошина из списка.
    - Живите, - бросил комиссар уже от дверей.
    Он ушел, а Волошин бросился к столу и написал следующее :
    - В тридцатых кармы колесо
    Обрушит обод на великих,
    Сметая в сор вчерашний день,
    Ломая кости гениев, кумиров.
    О, Божье колесо !
    Тебя я славлю справедливо.
    Предать присягу, замараться кровью,
    Пахать земельку, жировать,
    Пытать и убивать, скача и воя,
    Не зная, что возмездие грядет.
    Волной волну смывая в ад
    Идут чекисты друг за другом.
    Машина для самоубийства
    Страны, народа, Бога.
    Он спрятал написанное в стол, не зная завтрашнего дня, но подозревая, что никто не позволит опубликовать такое. И если бы не коала, знакомящий невероятно разжиревшую Годохму Бэйли Джей даже против ее воли с истинными бриллиантами мировой культуры, так и пребывать неизданной части  " России " в забвении.