10. Гордый Симеон и добрый Джанибек

10. ГОРДЫЙ СИМЕОН И ДОБРЫЙ ДЖАНИБЕК. Незадолго до смерти Иван Калита успел наделить всех своих сыновей уделами: Семену достались главные города княжества Можайск и Коломна; Ивану Красному – Звенигород с Рузой; Андрею – Лопасня, Серпухов, Перемышль; княгине с дочерью – Радонеж и Коломенское. Города Переславль. Дмитров, Галич Мерьский и Белоозеро в завещании указаны не были, их еще следовало за Москвой закрепить. Эта нелегкая миссия возлагалась на старшего из сыновей Калиты, Симеона. Саму Москву Иван Калита тоже разделил между сыновьями с тем, чтобы совместное владение столицей отвратило их от братоубийственной междоусобицы и сделало единой командой с безусловным старшинством в ней Симеона Гордого.

Симеон Иванович Гордый свое прозвище заслужил не зря, ибо был достойным приемником своего великого отца. Он с самого начала видел себя не столько наследником сильного московского князя, сколько правопреемником великого князя владимирского. Именно с этой мыслью он и отправился в Орду на поклон к Узбеку. Туда же потянулись другие князья, среди которых были и такие, чьи права на великое княжение были куда предпочтительнее, чем у отпрысков Калиты. Узбек принял дары от всех и по своему обыкновению при первой встрече вразумительного ответа не дал, видимо, вновь колебался.

В Орде дело явно затягивалось, а из дому меж тем стали приходить тревожные вести о непривычной для Москвы и потому неожиданной боярской смуте: Алексей Хвост-Босоволков затеял заговор против тысяцкого Протасия Вельяминова, и в этом его поддержали младшие братья Симеона, Андрей и Иван. Новому московскому государю нужно было как можно скорее ехать домой, творить княжеский суд, а умирающий Узбек все чего-то ждал. Только осенью 1340 года хан, наконец, призвал к себе всех князей и объявил их подручниками Симеона Московского, вручив тому великокняжеский ярлык. В нерасторопности Узбека была своя логика. Прежде чем сын Калиты займет отцовский трон, он должен ясно представить себе, кто является истинным повелителем Руси.

На исходе 1340 года Симеон Иванович Гордый вернулся из Орды и торжественно взошел на владимирский престол. Первым делом он собрал у отцовского гроба младших братьев, и сыновья Ивана Калиты целовали друг другу крест, чтобы быть им всем заодно, младшим чтить за отца старшего и беречь единство Московского княжества. Урядив с братьями, Симеон взялся за бояр. Зачинщик смуты Алексей Хвост лишился всех вотчин, жалованных ему еще Калитой, и был выведен из состава Боярской Думы. Многие сочли, что новый князь не в меру крут, но возразить не посмел никто. Именно этого, собственно, Симеон и добивался. Государь и судья на Москве мог быть только один, а значит, крамолу следовало задавить еще в зародыше, пока она не разрослась и не натворила бед.

Когда порядок в собственном доме был установлен, Симеон Иванович занялся утверждением своих великокняжеских прав. Почти сразу у него возникли трения с беспокойной новгородской вольницей, которая после смерти страшного своим коварством и злопамятством Ивана Данииловича Калиты распоясалась окончательно. Великокняжеские наместники, собиравшие в Торжке подати, были внезапно атакованы ватагой новгородцев и всей кампанией угодили в тюрьму, благо, что их не убили. Налет был внезапным, поэтому с москвичами вечники управились довольно быстро, но, вот что делать с пленниками дальше, никто толком не знал. Мало того, вскоре выяснилось, что Господин Великий Новгород за деяния своих ватажников отвечать не собирается и воевать из-за них с Москвой не желает. Обыватели Торжка отдуваться за чужие грехи тоже не захотели. Москвичей они из заточения вызволили, а своих новгородских «освободителей» выгнали из города. Казалось, инцидент был исчерпан - замятня в Торжке разрешилась сама собой, и все вернулось на круги своя. Однако, Симеон решил поступить так, как по его разумению, непременно поступил бы его отец. На Москве было принято решение напомнить новгородцам, кто на Руси главный, а заодно воспользоваться моментом для пополнения казны.

В поход на север низовские города готовились основательно. На призыв великого князя откликнулись все удельные владетели, включая Константина Ростовского и Василия Ярославского. Ослушаться не рискнул никто. Когда великокняжеские полки начали заполнять улицы Торжка, в Новгороде поднялся переполох. Воевать вечникам не хотелось, а потому всему городу пришлось срочно скидываться. Получив в качестве откупного 3000 серебром за Новгород и 1000 за Торжок, Семен распустил ратников по домам. Другие князья в накладе тоже не остались. Новгородцам пришлось откупаться от каждого по отдельности.

В том же 1341 году один за другим ушли в могилу «король всех литовцев и многих русских» Гедемин, убитый выстрелом из пушки при осаде крепости Баербург, и «гроза Руси» великий хан Узбек, которому повезло помереть своей смертью. Незадолго до смерти Узбек успел-таки изрядно напакостить Семену Московскому, передав ярлык на Нижний Новгород, который на Москве уже считали своим, суздальскому князю Константину Васильевичу. Симеон Гордый, который равных себе по силе соперников на Руси не имел, спорить с Ордой не рискнул. С досадной потерей ему пришлось смириться. Не родился пока еще на Руси человек, который отважился бы противиться воле великого хана, даже уже находившегося одной ногой в могиле. До рождения этого человека, впрочем, оставалось не так уж много времени – всего каких-нибудь девять лет.

Со смертью Узбека в Орде вновь началось обильное «кровотечение», в результате которого, перешагивая через трупы родных, двоюродных и троюродных братьев, на золотоордынский престол взошел хан Джанибек. Говорят, что его триумф был оплачен, в том числе, и из щедрой именно к этому претенденту московской казны. Так это или нет, мы теперь вряд ли когда-нибудь узнаем, но одно уже можно утверждать с определенной долей уверенности – уже в начале 14-го века Русь начала активно вмешиваться во внутриордынские дела.

К великому князю Симеону новый хан относился благосклонно, и расстановка сил на Руси осталась прежней. Джанибек санкционировал лишь смену власти в Рязанском княжестве. Ярослав Александрович Пронский получил высочайшее соизволение отомстить за смерть отца. В помощь Ярославу был выслан корпус темника Киндяка. Иоанн Кротополк пытался бежать, был перехвачен в дороге и закончил свою жизнь в руках палача, Переславль Рязанский лег пеплом, а Ярослав на короткое время стал единым пронско-рязанским князем. В 1343 году он внезапно умер, и с его смертью эта никому не нужная междоусобица прекратилась. Наследники Ярослава добровольно уступили Рязанскую землю сыну Кротополка Олегу, и на Руси вновь стало тихо.

Вообще, следует отметить, что уход из жизни Ивана Калиты, и воцарение на великокняжеском троне его сына Симеона Гордого произошли как-то буднично, вроде бы, даже, незаметно. Не было неразберихи, не было грызни князей за власть, не было татарской конницы, не было крови и пепла. Русь без возражений приняла Симеона Ивановича, ибо больше не сомневалась в могуществе московского княжеского дома.

Тяготение многих русских городов к Москве, которое в первой половине 14 века стало особенно заметно, исследователи объясняют тем, что для русских людей власть Москвы была своей властью, «природной», идти же под руку новых иноземных господ, а в случае с Тверью - литовских, никому не хотелось. Стараниями Юрия и Ивана Данииловичей Москва сумела превратиться в новый центр притяжения для русских земель и окончательно обошла на этой дистанции Тверь и Вильно.

Как и у его отца, у Семена Ивановича проблем с Ордой не было. «Послы» ордынские, сжигавшие при Узбеке целые города, при новом хане наведываться на Русь вообще перестали. Купцы русские были избавлены от диких поборов и в Великую Степь отныне ездили без страха. Семен очень быстро нашел общий язык с новым великим ханом, и поговаривают, даже, что их отношения были почти дружескими. По крайней мере, в русских летописях той поры о Джанибеке писали, как о «добром царе». В одну из поездок в Орду Симеону удалось уговорить хана снизить дани с Тверской Земли в виду ее страшного опустошения и обнищания.

В 1341 году умер от мора Иван Ярославич Юрьевский. Его осиротевшие бояре били челом Семену Ивановичу, просясь к нему на службу. Симеон их принял, а Джанибек присоединение Юрьева к Московскому княжеству утвердил без возражений. Так же без лишних слов хан согласился объявить следующего по старшинству сына Калиты Ивана Красного наследником великокняжеского стола. Конечно, Симеон Гордый с большим удовольствием передал бы власть одному из своих сыновей, но так уж распорядилась судьба, что собственных детей у великого князя не было. Все дети, что родились у его жены Аугусты Гедеминовны, умерли еще в младенчестве, а 11 марта 1343 года скончалась и сама Аугуста. Симеону вновь пришлось думать о браке и продолжении рода. Впрочем, унывать великому князю было рановато. Ведь ему тогда еще не исполнилось и тридцати лет.