Ненаписанная история

               
               
               
                Из серии «Бабушкины истории»
    

       Началось с того, что они прощались. Брат и сестра. Может, даже  двойняшки. А может и нет, но это неважно. Важно то, что расставались они неохотно и прощались трогательно.
       Потом жизнь захватила каждого из них в свою круговерть, била, учила, обтачивала, а они всё время держали связь друг с другом. То ли переписывались, то ли созванивались, то ли по интернету. Но всё время дружили, делились друг с другом своими горестями и радостями, своими мыслями и жизненным опытом. Вообще,   очень душевно близки были друг другу.
    Позже,   видимо, семьями обзавелись. Но там скандалы какие-то начались. То ли  жена ревновала мужа к его сестре, потому что тот с сестрой беседы вел, а с ней- нет. То ли  у сестры что-то такое в семье было неудачное. То ли  у обоих личная жизнь не сложилась, но это неважно. Важно,  что они духовно  близки были и очень скучали друг по другу.
     А однажды,  видимо, одно общее дело затеяли. Может, бизнес какой, может что-то другое. И что интересно, оно у них получилось. И  судьба, что их поначалу  так сильно и часто била,  стала к ним благосклонна. Улыбнулась им наконец-то  фортуна. 
   Я в это время подумала: «Ну  почему ни один писатель не написал вот такой истории? О  такой любви?  О родственной, душевной, духовной? Все, как сговорились, - одно да потому, одно да потому. Как будто ничего другого в жизни не бывает.  А тут вон какая красивая история.
   Но как раз на этих моих мыслях кто-то у этих двойняшек умер. Угас  медленно и печально. Кто-то им очень близкий и дорогой, и они по этому человеку заскорбели тихо и кротко.
    
    На этом музыка кончилась. Зал очень сильно зааплодировал, все встали, с разных концов  закричали «Браво!» и  понесли цветы. 
    Скрипачка, (тоненькая, хрупкая, очаровательная), которая играла роль сестры, и виолончелист, (стройный, высокий, с бородкой), который играл роль брата,   встали от своих пюпитров. А между ними, поднявшись от рояля,   встал пианист. Это он исполнял роль судьбы,  жизни,  фортуны.

     В гардеробе я поискала глазами, кого бы спросить, что за произведение было, и остановилась взглядом на немолодой женщине, одиноко сидевшей  у стены.  Видно, у неё был кто-то, кто стоял в очереди за ее одежкой.  Подошла я к ней со своим пальто и спросила:
   - А второе-то  что исполняли? А то я ведущую с этим ее микрофоном не разобрала.
   - Да я тоже не очень хорошо ее расслышала, но поняла, что это что-то, написанное на смерть Рубинштейна и  ему посвященное.
   - А  композитор?
   - Так Чайковский же.
   - Во как. Рубинштейн столько крови попортил Петру Ильичу, а тот ему такую музыку посвятил. Интересно.
    - Гений щедр, -  ответила женщина и спросила в свою очередь:
    -  А как вам Мацуев? Вы ж  на него пришли?
    - Да. Но  они все хороши были, по-моему, - ответила я, и уже отходя, добавила: -  Особенно, Чайковский.