Живое тепло

…Павел стоял на кухне у окна. Смотрел в даль и ничего не ви¬дел. Не замечал, что мешает в этом ограниченном пространстве. Ему было всё равно. Он теперь везде ощущал себя лишним. Лишним и ненужным.
  Свояченица Светлана наполняла тарелки борщом и кашей, разлива-ла компот по стаканам, а племянница Ольга, относила их в зал к сто-лу…
– Павел, тут и без тебя не протолкнуться. Иди за стол, –  смахнув украдкой слезинку, попросила Светлана. Он молча протиснулся меж-ду заставленным посудой столом и холодильником, вышел. Родствен-ники жены недолюбливали Павла, а своих у него в этом городе не бы-ло.
  Соседи, сослуживцы, родственники приходили, усаживались за стол, отобедав, уходили, выражая соболезнования. Он рассеянно кивал го-ловой, до сих пор не осознавая и не принимая смерти близкого человека.  …40 дней, как не стало его Татьяны. Помин взяли на себя сестра жены Светлана и её муж Вадим. Он был им за это безмерно благодарен, хотя на словах так и не смог выразить признательности.
  Внезапный сердечный приступ. Жене не было и пятидесяти. Скорая помощь. Больница, из которой она не вернулась. Похороны. Всё как во сне. Казалось, что он умер вместе с ней. Всё вдруг стало пустым и бессмысленным. Он замкнулся. Так же ходил на работу, что-то не хитрое готовил на ужин, ел, не чувствуя вкуса. До наступления темноты стоял у окна и смотрел в даль, поверх крыш близлежащих домов, пока ком-ната не погружалась во тьму, а за окном не появлялись звёзды. Затем включал телевизор, ложился на диван и начинал ждать, когда Морфей вспомнит о нём. Под утро забывался тяжёлым тревожным сном…
   Когда в квартире воцарилась тишина, он шагнул к кухонному окну. И был не мало удивлён, заметив на широком подоконнике дремавшую чёрную кошку. Первою мыслью было: взять за шкибок и вынести за дверь. Но к протянутой руке доверчиво потянулась милая мордашка, приглашая погладить.
– Ты откуда, чудесное создание? – тихо, чтобы не спугнуть спросил Павел.
– Мяу, – кошка и не собиралась пугаться.
Он осторожно гладил блестящую ухоженную шелковистую шёрстку. Кошка заглядывала в его глаза, будто спрашивала: не прогонишь?
– Как же ты сюда попала? – Хотя, и сам догадался: двери весь день не закрывались, могла прошмыгнуть со входящими. Кошка ткнулась в ладонь влажным носом. Что-то трогательное и нежное шевельнулось внутри. Тёплая волна умиления прошла по телу:
– Молока хочешь?
Павел достал миску, наполнил её молоком и поставил у холодильника:
– Иди, поешь…
 Кошка спрыгнула с подоконника и направилась к миске. А Павел по привычке подошёл к окну. Покончив с молоком, она вновь запрыгнула на подоконник, улеглась рядом и тихо замурчала, благодарила за ужин.
…Он рассказывал ей о том, как много лет назад он, молодой специалист приехал в этот город с небольшим чемоданчиком и надеждой, что это не на долго. Как случайно познакомился с Татьяной, будущей женой. Каким долгим и трудным был их путь друг к другу… В любви, наверное, не бывает просто.
   О том, как вихрем пронеслись счастливые годы совместной жизни и остались только воспоминания. О том, что не дал Бог им детей, а со-баку завести они так и не успели, хотя собирались… Только о боли, которую носил внутри, не сказал ни слова. Мужчине жаловаться не пристало.
   Кошка слушала внимательно, мурчала. Иногда поднимала на него, огромные зелёные глаза, тёрлась о руку и, как ему казалось, всё пони-мала.
– Спасибо, что выслушала…
Выговорившись, Павел почувствовал некоторое облегчение.
– Ну спать что ли идём?.. Ночь на дворе, а завтра на работу.
    Утром, спустившись на лифте вместе с Павлом, кошка вышла из подъ¬езда и исчезла в кустах, окаймляющих дорожку. Он проводил её взглядом и направился к автобусной остановке, непроизвольно отметив шевельнувшееся где-то внутри сожаление по поводу расставания.
…Возвращаясь домой он купил пару пакетиков кошачьего корма с мясом кролика и индейки. Но кошка не пришла. Напрасно он выглядывал её возле подъезда.
 «Кошка. Ходит, где вздумается, гуляет сама по себе» - вспомнил Киплинга.
   Кончался сентябрь. Погода стояла ясная. Берёзы основательно по-желтели. Дорожка уже покрылась облетевшей листвой. Павел шёл медленно. Хотелось так идти до бесконечности. Просто шагать и ша-гать, вслушиваясь в шорохи под ногами, как будто кроме этой дорожки больше ничего в мире не существует.
   Через несколько дней, он, поднимаясь на крыльцо подъезда, достал ключи. Знакомый чёрный комочек потёрся о ногу.
– Мяу!
– Кошка! – удивился Павел. Ты меня узнала?..
Наклонился и взял её на руки. Прижал к груди.
–  Ну здравствуй, путешественница! – Кошка оказалась легче, чем он мог предположить.
– Пушинка! Почти невесомая, –  входя в лифт  удивлялся Павел, –  в чём только душа держится!
 Он нёс её на руках до квартиры и говорил, говорил, словно боялся, что она исчезнет, как только перестанет слышать его голос, оставив его на едине с собственными мыслями и бесконечным вечером.
– Я тебе вкусняшки припас. Сейчас буду угощать…
   А утром кошка опять ушла…
Пара недель прошла как обычно: дом, работа, работа, дом.
– Павел Александрович! – окликнула его как-то соседка из квартиры напротив.
– Добрый вечер, Таисия Петровна.
– Вы кошку завели?
– Почему вы так решили?
– Так сегодня, чёрная такая, пушистенькая, зашла со мною в лифт, вышла на нашем этаже и полдня лежала на коврике у вашей двери. Я в глазок наблюдала. Правда, не мяукала, не просила пустить. Но вы же днём на работе. Вот я и подумала, что ваша.
– Всё таки была… –  на сердце потеплело.
– Что?
Павел улыбался:
– Нет-нет…Ничего…  Просто знакомая кошка. Иногда заходит.
Соседка недоумевающе смотрела ему в след.
   Со странной периодичностью примерно в две недели кошка встречала его у подъезда и оставалась на ночь, а утром уходила. А он каждый день искал её глазами возле дома. И не переставал надеяться, что вот-вот она появится вновь.
   И она появилась. Вечером он стоял у окна, а она лежала на под-оконнике и мурлыкала. Он гладил её, чесал за ушком. Что-то трогательное и родное виделось ему в этом беззащитном создании.
– Может уже останешься? Я начал скучать по тебе, как будто не хватает…кого-то живого в доме, – - сказал он ей, когда поздним вечером она устроилась на одеяле в ногах.
Кошка подняла пушистую головку и внимательно посмотрела на него. Затем свернулась в клубок и задремала. Её присутствие успокаивало.
  Утром, когда он уходил на работу, она не подошла к двери.  Пройдя в обуви на кухню Павел увидел её на подоконнике и улыбнулся:
– Решилась-таки? Тогда жди меня дома. Не скучай. Еды только оставлю тебе…
Кошка приподняла головку, посмотрела на него. Затем вновь опусти-ла её на лапки и прикрыла глаза. Давая понять, что разговор окончен.
   Как странно устроен мир, думал Павел шагая к остановке. Словно ждала, что предложу остаться… Мистика какая-то. Может у неё где-то есть дом, может её кто-то так же ждёт по вечерам?.. Но…  какое ему до этого дело?
     Живое тянется к живому… Ни слова по-человечески, а поди ж ты, всё понимает. Зелёные глазищи смотрят прямо вглубь тебя, в самую душу. И тепло… живое тепло под ладонью.  Необходимое именно теперь… Но… может ему всё это только померещилось? Может он себе всё это придумал?..

Орск, сентябрь 2024 г.