Прощение

   Маленький усатый человечек весело прыгал по экрану старого советского телевизора, послушно выполняя команды с пульта японской приставки. В те времена не было практически ничего китайского - конструктор был австрийским, компьютер американским, и, конечно же, Та Самая Фанта. Разумеется, если старшие в семье могли себе это позволить. И даже если это было так, всё равно часто приходилось импровизировать, подключая, например, всё ту же приставку к огромному страшному ящику с шильдиком «Рубин», а тот такого совсем не любил, периодически пережигая свои предохранители, которые, в свою очередь, надо было потом ещё поискать по местным магазинам «Радиолюбитель».

   Сегодня, однако, Игорю за это не делали никаких замечаний. Причина тому была, к сожалению, привычна - минутные стрелки часов на стене в комнате давно перешагнули опасный порог, а дома по-прежнему не хватало всего одного, но очень важного человека. И все жители квартиры знали, что это значило. Старший брат Игоря заранее приготовился выглядеть мебелью, мать делала вид что ничего особенного не происходило, привычно стуча швейной машинкой, но все они понимали, что с каждой пройденной отметкой на круговом циферблате мрачная туча сгущалась всё сильнее. Каждая новая минута могла стать последней для кажущегося спокойствия.

   Щелкнул дверной замок, разбив тот вечер на До и После. Позже, натыкаясь в своей памяти на те эпизоды, кроме неподдельного страха внутри себя, Игорь и не знал, что ещё можно было бы вспомнить про то время. Крики, трехэтажный мат и поведение свойственное пещерному человеку, но никак не его отцу. Далее стандартно следовала кошмарная ночь, с оправлением необычных потребностей человеческого организма, и искреннее раскаяние с очередной попыткой извиниться перед всем на свете поутру. Всё становилось обратно на свои места, ровно до того момента, пока часы на стене в очередной раз не перешагивали тот самый страшный рубеж хоть на несколько минут. Раз за разом история повторялась, становясь каким-то неразрывным порочным кругом.

   Игорь никогда не винил в этом своего отца. Пусть и не понимая происходящее вокруг в точных подробностях, он чувствовал своим детским сознанием тьму в головах и мыслях окружающих его взрослых (и не только) людей. Взаимосвязь общего и частного была ему очевидна, хоть вслух про это никто и не говорил.

   Потом мрачные девяностые закончились, сменившись «сытыми» нулевыми. Возможно так и было, по крайней мере машина перестала быть имуществом лишь бандитов и / или коммерсантов, чему Игорь был конечно несказанно рад. Он пока не догадывался что «руль» может держать человека только условно, не решая главную проблему. А ещё беспощадно шло время, никого не делая моложе и впихивая в головы идеологию «нового времени», в первую очередь подразумевающую собой абсолютную безнаказанность за любые совершенные поступки. Остатки же прежней идеологии растворялись во взгляде людей быстрее сахара в стакане с кипятком.

   Внешне, новоприобретенный глянец на улице аж резал глаза. Свежие автомобили, новостройки, и возможно даже какие-то накопления на счетах в банках «на черный день». Черт е только знает, зачем нужен такой особый день, учитывая что творилось в сознании людей каждый Божий день. Почему-то мрак люди представляют себе только с материальной стороны, совершенно не считаясь с тем, что деньгами не меряется.

   Игорь так не думал. В один «прекрасный» день он услышал дома в коридоре звуки начинающейся потасовки, и пулей вылетел из своей комнаты.

   - Ты чё, сссволочь... - заплетающимся голосом его старший брат невнятно высказывал их отцу свои претензии, толком ничем не подкреплённые. - Думаешь, я не знаю?...
   - Успокойся, Вова. - отцу уже давно не было смысла что-то скрывать. - Завтра спокойно поговорим.
   - Уууу... Поговорит он. О чём поговорим? Как ты мать предал?!
   - Не надо так. Давай, завтра?
   - Ничего мы не будем завтра. Морду я набью тебе сегодня!

   Оправившись от первого шока, Игорь молнией вклинился между ними. Как бы там ни было, рукоприкладство не выход. Особенно, при матери. Никакой накал страстей в моменте того не стоит.

   Дальше были только крики, вперемешку с личными оскорблениями. Можно сказать, ничего особенного, ориентируясь на новости по телевизору и отборные развратные истории в прайм-тайме, явно проплаченном. Как же до сих пор хочется спросить, кто конкретно это всё финансировал? И зачем?

   В итоге, обливаясь потом по-тихому слезами, так, чтобы никто этого не видел, тот локальный конфликт удалось погасить. Но и тлеть оно при этом тоже не перестало, что очевидно.

   Увы, всего через несколько дней Игорь понял, что в своих прогнозах он был отвратительно прав. Циничная делёжка, кто и с кем будет жить в дальнейшем, и на какие средства, раскручивало маховик. Картинки из детства вновь заиграли своими красками, пожалуй даже куда более мрачными, нежели раньше. На этом фоне он поначалу попробовал залить этот мусор в голове конским количеством мерзкого алкоголя, параллельно «излив душу» совсем чужим людям. Бесполезное занятие, у многих из них проблем хватало и своих собственных.

   А потом... А потом, решение пришло само собой. Сидя в промерзлом окопе, отхаркивая грязь из своих лёгких, Игорь с искреннем удивлением для себя вдруг осознал, что когда всё-таки удавалось дозвониться домой, трубку снимали сразу двое. Это только его брат давно развелся, развалил своими собственными действиями свой брак, тот, что по его мнению был «такой, что навсегда», превратив в «брак, длинной в пять лет».

   - Сын, как ты? Мы за тебя переживаем. Мы тебя ждем.

   Сам за себя Игорь никогда особо не переживал. Наплевать, жизнь сама наградит или накажет. Но он был бесконечно рад, что в трубке он каждый раз слышал Их Двоих. Это внушало надежду, несмотря ни на что. Несмотря на все ошибки, от которых ещё никому не удалось увернуться на все сто процентов...

   Жизнь порой переворачивает всё с ног на голову так, что не хватит никакой фантазии. Вместо окопа - пафосный московский джаз-клуб. Вместо посвистывания «Генерала Мороза» и осколков над головой - приятная музыка и вкусная еда. И это всё мелочи. Главное - теперь рядом с ним его жена, та самая, что лучший друг, и лучшая награда. Или?..

   Внимательно прислушиваясь к словам очередной песни из шестидесятых, Игорь окончательно откинул последние сомнения. Если уж старый добрый Луи Армстронг, проживший со своей женой свои последние тридцать лет, в своих текстах искренне боялся что она от него уйдет, то уж куда нам, смертным. С другой стороны, если есть за что усомниться в самом себе, и самому себе задать вопросы, значит, действительно всё будет хорошо. Значит, есть к чему стремиться, не устанавливая пределов.

  И не только Игорю, а всем нам.