Я не родилась в Осетии

Я не родилась в Осетии, но всегда шутила о том, что душа моя все время находилась именно здесь: “Пускай родилась я физически где-то в астраханских степях, но сердце мое целиком и полностью отдано Кавказу”. Можно было бы сказать, что во мне кипела кровь предков: вся родня моя была из казачества, и кого только среди них не было... Сколько бы я ни приезжала сюда, сколько бы ни думала об этом, мысль о возможном переезде была мне бальзамом на душу. Даже друзья нередко шутливо говорили о том, что я будто не в том месте родилась, что должно было все сложиться совсем иначе. И вот я здесь и наконец-то ощущаю себя в своей тарелке. 

Было время, когда я думала о переезде на север, в Санкт-Петербург. Но съездив туда еще раз в более старшем возрасте, поняла, что он мне чужд и непонятен. В детстве я и не задумывалась об этом, но теперь осознаю, что именно было не так. Люди. Именно люди были не те. Кто бы что ни говорил, но различия есть, и они для меня очень и очень ощутимы. Не было в них того родного и близкого, что было в моих земляках. Ежели у нас все живут будто в некой общине, то в тех северных городах, где я была, все было совершенно иначе. Даже воспитание у тех людей несколько иное. Не берусь говорить, что так везде, это скорее касается крупных городов, где человек предоставлен как бы лишь себе одному и где никому почти нет до него дела — каждый обеспокоен лишь своей судьбой и своими переживаниями. Вернувшись из поездки в Санкт-Петербург в Волгоград, я поняла, что я южанка до мозга костей и что ничто не заставит меня променять родные южные земли на чужие и незнакомые северные. В такие моменты так и хочется сказать: “О, как велика и необъятна Россия! Она словно одеяло, сотканное из лоскутов: каждый из них имеет свой узор и свою историю”.

Более всего мне нравится это ощущение единства с теми людьми, которых встречаешь в разных частях города. Нет ничего более приятного, чем знание того, что везде ты будешь своим и что каждого человека ты сам принимаешь едва ли не за родственника. У меня весьма много забавных или просто милых ситуаций, связанных с мимолетными диалогами с незнакомцами, которые я очень люблю пересказывать своим друзьям и которые я всякий раз начинаю с фразы: “Оу, цы раесугъд ираеттае!” И говоря о моих впечатлениях, чувствах и мыслях, не могу я не передать хотя бы малую часть тех историй, что со мной произошли за то время, что я здесь живу.

Одна из ситуаций случилась со мной, когда я ожидала свою маршрутку на остановке. Наслаждаясь приятной вечерней суетой последних летних деньков, я оглядывала окружающую меня обстановку, собирая различные человеческие образы. Всякий раз, когда выхожу из дома, я будто на подсознательном уровне даю себе установку: “Всматривайся во все, что попадается тебе на глаза, будь внимательна к мелочам и находи в каждой из них хоть долю того прекрасного, что может в ней заключаться”.  Счастье ведь в том и заключается, что человек ежесекундно находится в поиске чего-то неуловимо прелестного и ценит все, что бы ни происходило с ним и что бы ни вызывало улыбку на его лице. Так и я в ту минуту смотрела на проходящих мимо людей, на всевозможные явления человеческой жизни: кто-то, разговаривая по телефону, стоял в целой россыпи домашних растений, точно это не балкон вовсе, а самая что ни на есть оранжерея, кто-то возвращался домой с детьми, кто-то, взявшись за руки, совершал вечерний променад, а кто-то, как я, сидел в ожидании транспорта, находясь где-то у себя в фантазиях и успевая между делом поглядывать на дорогу — не едет ли та маршрутка, которую ждал уже, кажется, целую вечность. Именно в тот момент ко мне подошел мужчина лет шестидесяти на вид. Приняв меня за осетинку, спросил: “Ирон дае?” Ответила ему так же на осетинском, что осетинкой я не являюсь и говорю из рук вон плохо (все-таки язык мне неродной и учить я его начала не так уж и давно), так что далее диалог шел уже на русском, но с короткими вставками на иронском, которые чаще являлись некими эмоциональными добавлениями и которые в разговоре добавляли даже некоторой фамильярности и теплоты, точно говорила я не с каким-то незнакомцем, а с собственным дедушкой. Сначала он попросил меня о том, чтобы я помогла ему разобраться с его кнопочным телефоном: “Дочка, подскажи, вот как мне поменять время? Спешат неимоверно: на целых пять минут, ведь безобразие!”  И во время того, как я пыталась все исправить, сказала ему на его слова о том, что он не признает беспорядка в жизни: “Вы правы, всему в жизни должен быть свой порядок, все должно идти своим чередом. А иначе ведь кажется, точно ты и не живешь вовсе, а просто существуешь...” В тот момент я подняла глаза и увидела, что на противоположной стороне улицы на остановке была все это время следующая фраза: “Алцаемаен даер ис агъдау”. Что буквально переводится: “Всему есть порядок!” Это совпадение я тогда нашла весьма забавным, что уж говорить, и по сей день таковым считаю. Так мы проговорили еще некоторое время, обсудили всевозможные житейские мелочи, порассуждали о духовных ценностях. Именно за это я так люблю диалоги со старшими: если человек действительно проживал жизнь, выносил из каждого неверно сделанного поступка урок, набирался мудрости, то опыт этот для меня поистине бесценен и я бесконечно уважаю того человека, что делится им со мной и слушает мое мнение, таким образом как бы проявляя уважение в ответ. 

Но судьба развела нас. И вот я уже попрощалась и села на маршрутку, когда вдруг осознала, что забыла снять наличные. “О, что за напасть!..” — воскликнула я в своих мыслях и выругала себя за непредусмотрительность. Несколько замявшись, обратилась к рядом сидевшей женщине и спросила ее о том, не могла бы ли она заплатить за меня наличными, а я бы перевела ей на карту те несчастных двадцать пять рублей, которых, к моему сожалению, не нашлось у меня в сумке. Но мне попросту не позволили осуществить данную манипуляцию, та женщина с некоторой даже снисходительностью ко мне сказала: “Дочка, ну что ты, разве это деньги? Даже не думай мне ничего переводить! А ну убери телефон!..” Буду честна, в тот момент мне стало ужасно неловко: для меня несложно заплатить за кого-то, я и сама не раз помогала так кому-то, но чтобы за меня кто-то так платил... Мне не только совесть, но и воспитание не позволяло оставить ситуацию так легко. Пару раз еще я тщетно пыталась выведать у нее номер телефона, чтобы вернуть ей деньги за проезд, но она была непреклонна. Некоторое время спустя ей позвонила дочь, и я невольно подслушала часть того диалога. Казалось бы, не было в разговоре чего-то столь сокровенного или даже хоть сколько-нибудь примечательного, однако я узнала, что та женщина ехала на похороны близкого ей человека. И факт тот столь сильно меня растрогал, что я едва ли не расплакалась в ту же минуту, как услышала это. И ведь именно в такие моменты человек понимает, как мелочны бывают некоторые проблемы, с которыми сталкивается по жизни. Тогда я ехала и думала о том, что некоторые мимолетные волнения, случающиеся порой, есть пыль в сравнении с тем, что может произойти, и что не стоит волноваться понапрасну и лишний раз тревожить душу. Но лично у меня из раза в раз все идет как по заранее написанному сценарию: всякий раз, как с кем-то что-то случается, я переживаю так, словно эта беда произошла со мной, а не с другим человеком.

И знаете... Меня очень радует, что я такая не одна. Сострадание и вовлеченность — лучшие человеческие качества, которые я нахожу практически в каждом местном жителе. Можно сказать, это является как бы частью генетического кода, и я искренне рада что именно слово “человечность” первым приходит мне в голову, когда кто-либо просит меня рассказать о людях, которых я встречаю на улицах города и которые так или иначе есть в моем окружении. 

Ежели говорить о чем-то, что еще заставляет меня изо дня в день влюбляться во Владикавказ, так это уют. Маленький и уютный город, каждая улочка которого ощущается родной и горячо любимой. Каждый день, просыпаясь, я словно оказываюсь в детстве, именно поэтому так хорошо чувствую этот город: все мне представляется уже давно знакомым и близким моей душе. Детский смех по вечерам во дворе, сидящие у подъездов пожилые люди, размеренно и тихо беседующие о чем-то, что понятно лишь им самим, сидящие на лавочке в парке и играющие в нарды мужчины, ковры, которые кто-то вывесил на веревку на улице, чтобы те поскорее высохли, и многие другие мелочи, на которые я неосознанно обращаю внимание всякий раз, как выглядываю на улицу, — все это столь дорого моему сердцу, что я с трепетом наблюдаю за людьми и, расплываясь в теплой улыбке, пускаю слезу. Моя душа наконец вернулась на родину...