Исповедь женщины
Пролог
Антонина Кузьминична случайно встретила свою давнюю знакомую, школьную подругу, которую не видела много лет. После окончания школы их дороги разошлись. Они стали реже встречаться. А потом вовсе перестали видеться. Некогда было. У каждой началась личная жизнь с присущими их возрасту разными проблемами, которыми делиться ни с кем не хотелось. И вот, спустя много лет, вдруг встретились в ГУМе у фонтана. Знакомая узнала её и окликнула по имени. Антонина Кузьминична повернулась в сторону дамы, назвавшей её имя, но не узнала в ней свою школьную подругу. Женщина подошла к ней и с восторгом сказала: «Ой, ты, Антонина, почти не изменилась. Только немного пополнела. Но вполне узнаваема, вполне. Не то, что я. Признавайся, ты меня не узнала, или сразу не узнала». Антонина Кузьминична присмотрелась к ней: «Валерка, ты, что ли?» «Ну, конечно, я, - обрадовалась знакомая, — вот так встреча. Я так рада видеть тебя. Приезжай ко мне в гости. Поговорим о жизни. Мешать никто не будет, живу одна». Она написала свой адрес и телефон на листке из записной книжки и протянула его Антонине. «Позвони мне и приезжай. Такая радость видеть тебя. А пока я пойду. Моя соседка по дому идёт к фонтану. Мы с ней договорились, после покупок встретиться здесь», - сказала Валерия, помахала рукой и пошла навстречу своей соседке. Дома Антонина вспоминала встречу с ней, вспоминала школьные годы. Через несколько дней она позвонила Валерии. Та очень обрадовалась. «Завтра же приезжай ко мне, - настойчиво сказала Лера, - буду ждать». «Конечно, приеду», - пообещала Антонина и на следующий день с тортом поехала к школьной подруге в гости. Они долго рассказывали, кого из общих знакомых встречали, как у них сложилась жизнь. «Я слышала, ты в редакции работаешь и мемуары пишешь. Молодец. А я ничего не делаю. Летом на даче в огороде пропадаю с утра до вечера. Зимой - от безделья пухну. Увлечений никаких нет. Вязать не люблю, вышивать тоже. Да и не для кого рукоделием заниматься. Читаю много», - сказала Валерия. «Я вижу, ты сетуешь на своё одиночество. Но разве ты замуж не выходила? Я имею в виду Сашу. Помню, ты рассказывала, что у вас с ним любовь, как в романах», - спросила Антонина. «Выходила. Я дважды выходила замуж. У меня есть и сын, и дочь, и внуки. Только они живут кто в Америке, кто в Канаде. А я вот одна здесь живу», - вздохнула Валерия. «Дети твои от Саши, или нет?» - поинтересовалась Антонина. «Нет. Не от него. От первого мужа. За Сашу я вышла замуж после развода с первым мужем, с Петром. От него у меня двое детей. Саша умер два года назад. Мы с ним хорошо жили. Хорошее, как ты знаешь, долго не длится. Послушай, Тося, давай я тебе расскажу подробно о своей жизни. Опиши её. Ведь ты пишешь. Может для себя, но пишешь», - предложила Валерия. «А что, - заинтересовалась Антонина, - сейчас включу диктофон. Он у меня всегда с собой. На всякий случай. Рассказывай подробно и откровенно. Я тебе мешать не буду». «Да, исповедуюсь тебе. Только ты не обращай внимания, если при рассказе иногда буду плакать. Не просто пережить всё ещё раз, даже при рассказе», - сказала со вздохом Валерия. Антонина включила диктофон.
- - - -
«Ты помнишь, всем знакомым нравилось моё лицо. Мне оно самой нравилось. Кожа лица чистая такая была, словно припудренная, глаза блестящие, зелёные, продолговатой формы. Носик маленький, прямой, бородка с маленькой ямочкой, брови тоненькие, тёмные, дугой. И сложена я была пропорционально. Но хотелось, чтобы грудь была чуть побольше, а ножки чуть подлиннее. Многие мужчины ценят в женщине, прежде всего лицо, а потом всё остальное. Я очень привлекала внимание мужчин. После школы мои знакомые девочки старались как можно скорее выйти замуж. Видно, считали замужество главной задачей своей жизни. Я же считала, что замужество — это добровольное рабство женщин. Из наблюдений я сделала вывод, что большинство жён для мужей являются бесплатной прислугой. На плечах бедных жён и работа, и домашняя рутина - уборка, стирка, готовка, магазины и, конечно, дети. Большинство мужей не обременяют себя домашними делами. Приходят с работы, едят «от пуза», потом лежат на диване, переваривают и смотрят передачи по телевизору. Поэтому жёны, ровесницы беззаботных мужей, выглядят намного старше их. Редко в какой семье муж помогает жене по хозяйству и занимается воспитанием детей. Таким жёнам можно только завидовать. Делая вывод из своих наблюдений, я замуж не спешила. Да и не за кого было «выскакивать» сразу после школы. Мальчик, с которым я дружила, учась в школе, был на год моложе меня и замуж не предлагал. Во время выпускного бала мы с ним оттанцевали и разошлись навсегда. Он готовился поступать в институт. Я тоже готовилась. Но проходного балла не набрала. Устроилась на работу в отдел технического контроля завода, ОТК. Решила, что на следующий год опять буду поступать и начала ходить на подготовительные курсы института.
На заводе мастером ОТК работал симпатичный молодой мужчина, лет тридцати. Он часто подходил к моему рабочему месту, чтобы поговорить. Я думала, мол, чего мешает своими разговорами, всё равно ничего не слышно, в цехе - то шумно. Но из уважения к нему, всё - таки он мастер, делала вид, что слушала его и иногда кивала головой. Со мной в бригаде работала женщина старше средних лет. У неё с ним были доверительные отношения. Однажды в перерыве она подсела ко мне и сказала, что я очень нравлюсь нашему мастеру, и он хочет встретиться со мной после работы, провести досуг. Я знала, что он женат, у него растёт сын, и очень возмутилась её посредничеству. «Как можно предлагать такое, если у него дома семья? Пусть внимание уделяет жене и ребёнку. Нечего волочиться за семнадцатилетними. Так и передайте этому ловеласу», - сказала я. Не знаю, передала она ему мои слова, или нет, но в цехе он ко мне больше не подходил. Зато каждый день, когда я шла с работы домой, встречала его идущим в сторону завода, навстречу мне. Когда только успевал уйти с завода, пройти какое - то расстояние от него и вернуться назад, чтобы встретиться со мной, ещё раз поздороваться и немного пообщаться.
В ОТК я работала не долго. Меня перевели на работу в производственный отдел завода. Там я заполняла карточки о количестве произведенной и реализованной продукции. Мастер ОТК сразу отстал от меня. Моё новое рабочее место было в конторе, где размещалось всё руководство отдела. Я неловко чувствовала себя в их окружении. Они все такие умные, с высшим образованием, а говорили одни глупости на житейские темы. Мне было некомфортно с ними. Но и в производственном отделе я не задержалась. Руководство завода решило, что картотека должна вестись в отделе сбыта. Туда меня и перевели вместе с ней. Стол мой поставили к окну. Так что я сидела лицом к окошку, спиной к входящим в отдел. Однажды я заполняла карточки учёта по типу произведённой продукции согласно представленным сводкам. Заработалась и не заметила, что пришло обеденное время. Кто - то тихо подошёл ко мне. Я не обратила внимания. Ко мне часто кто - нибудь подходил сзади, крадучись, и через моё плечо смотрел, что я делаю. Но тут я почувствовала чьё - то дыхание прямо за ухом, испугалась и, повернувшись, увидела начальника производственного отдела. «Какие у Вас духи приятные. «Запах свежести, - сказал он с улыбкой, — а почему работаете в обеденное время?» Пойдёмте на обед». «Только с тобой мне обедать и не хватало», - подумала я, но грубить не стала. Пошла с ним в столовую. «Я предлагаю пообедать в буфете. Там сегодня богатое рыбное меню. Есть и осетринка и икорочка. Вы не против того, чтобы пойти в буфет? Я угощаю», - предложил мой бывший начальник. «Извините, - сказала я, - а с чем связана Ваша щедрость, и почему такое внимание ко мне?» «Просто я получил большую премию. А угощаю, кого хочу», - ответил он. «Резонно», - вздохнула я и пошла с ним в буфет. Мы сидели за столиком, как в ресторане. На столе дорогая рыбка, бутерброды с икрой, салаты. Всё так вкусно. Только вина не хватало. На десерт ели пирожные, пили кофе. Уже обеденное время прошло, а мы всё сидели в буфете. Он мне рассказал уйму анекдотов. Я смеялась от души. Получился весёлый обеденный перерыв. Но нужно идти на рабочее место. Я ему напомнила об этом. «Ах, да, да. Нужно идти. Мы с Вами хорошо провели обеденное время. Мне нужно было расслабиться, и Вы в этом помогли. Спасибо, Лерочка, за компанию», - весело сказал он и проводил меня до рабочего места. Как только пришла, сотрудники начали отпускать «ехидные» реплики по поводу моего обеда с начальником производственного отдела. Я не обиделась, засмеялась и спросила: «Что, завидуете, потому что вас не пригласили?» Все сразу перестали «ехидничать». После работы мой бывший начальник подлетел ко мне в проходной завода и предложил продолжить наше общение, провести с ним, как он сказал «вечерок». «Извините, но у меня вечером курсы. Пропускать их не могу, готовлюсь поступать в институт», - отказалась я от его предложения. «Ну, тогда давайте в другой раз, когда Вы будете свободны. Сходим в кино или в театр», - не отставал он. «Не обещаю, извините», - сказала я и поспешила к метро. Бывший мой начальник - высокий, стройный шатен. Ему около сорока лет, а выглядел он на тридцать. Конечно, этот красавчик знал себе цену. Решил приударить за молодой девушкой. Мне недавно исполнилось восемнадцать лет. Наверное, думал, что я по неопытности «клюну» на его привлекательную внешность, на умение ухаживать за женщинами. Меня терзало плохое предчувствие. Я думала, что он женат, дети у него, наверное, мне ровесники, а он всё волочится за кем - то, обращает внимание на молодых девушек. «Лучше бы я не ходила с ним в буфет. Как же мне теперь избавиться от его ухаживаний?» - терзалась я. Он, как назло, звонил мне каждый день перед перерывом на обед и перед концом рабочего дня. Сама я не брала телефонную трубку, просила сотрудников говорить, что вышла по производственным делам. После работы новоиспечённый кавалер торчал в проходной, караулил меня. Отдел сбыта и склад размещались в отдельно стоящем здании. Рядом были ворота для вывоза продукции. Иногда мне удавалось выбежать с территории завода через эти открытые ворота, и я без оглядки мчалась мимо проходной к метро. В столовую обедать не ходила, приносила покушать из дома. А он всё звонил. Иногда приходил в обеденный перерыв в мой отдел, приносил мне то мандарины, то дорогие конфеты. Я отказывалась брать. Тогда он просто клал принесённое на мой стол и уходил. Мне стыдно было перед сотрудниками. Его презенты я раздавала работающим со мной. А они говорили мне, что начальник производственного отдела влюбился в меня по уши и не отстанет, пока своего не добьётся. «Он такой, - сказал начальник склада, - уж если что надумал, будет стремиться исполнить своё желание». Грубить ему я не хотела. Начальник всё - таки. Да и старше меня вдвое. Но и терпеть его назойливые ухаживания больше не могла. Написала заявление на увольнение. Через две недели я была безработная и с удвоенной энергией начала готовиться к поступлению в институт.
- - - -
В нужное время написала заявление, приложила необходимые документы с копиями и отвезла в ВУЗ. Экзамены сдала без троек, набрала проходной балл и была зачислена студенткой первого курса института. Радость моя была безмерной. Я счастливая бегала то в магазин одежды, то в магазин обуви, покупала себе всё, что нужно для выхода на учёбу. Но моя радость померкла в одночасье, когда вдруг неожиданно умер мой отец. Он часто жаловался на боли в области сердца. Мама хотела, чтобы он лёг в больницу для обследования. Но отец не соглашался, говорил, мол, так пройдёт боль, без всякой больницы. Пил корвалол, принимал таблетки от гипертонии. Но однажды, в конце августа, ему стало очень плохо. Мама вызвала неотложку, и отца положили в больницу. Через два дня он умер от обширного инфаркта. Похоронили отца с большими почестями. Играл военный оркестр, было много цветов. Много людей, знающих его, пришли проститься с ним. Смерть отца так подействовала на меня, что я заболела. Оказывается, от сильного нервного потрясения может повыситься температура. Два дня я пролежала с высокой температурой. Потом была большая слабость. Перед началом учебного года выздоровела. Организм постепенно восстановился. Хотя слабость ещё долго держалась. Хуже всех перенесла смерть моего отца бабушка. На похоронах, на кладбище, когда оркестр заиграл Гимн, она потеряла сознание и упала. Приступ этот длился почти минуту. Мы привезли её домой, вызвали неотложку. Врач сказал, что у бабушки склероз сосудов головного мозга, что случаи потери сознания могут повторяться. На следующий день участковый врач выписал бабушке уйму рецептов на лекарства. Мама сказала, что бабусе нельзя жить отдельно от нас, за ней нужен присмотр. Я с ней сразу согласилась, тем более что жила она в подмосковной деревушке, рядом с которой не было поликлиники. Бабушкины необходимые вещи мы привезли к себе.
- - - -
В сентябре я пошла на занятия в институт. На нашем факультете юношей училось чуть больше, чем девушек. Один из них мне очень понравился. Звали его Саша. Немного выше среднего роста, с тёмными волнистыми волосами, очень симпатичный юноша был похож на какого - то итальянского актёра. Он сразу привлёк моё внимание своим необычным голосом. У него был низкий бас. Сначала я услышала его голос, а потом рассмотрела самого юношу. Сашу все узнавали по голосу, где бы он не находился. На лекциях он даже шёпотом не обменивался мнениями с рядом сидящим сокурсником, потому что ему сразу делали замечание.
В первый год обучения в институте мы с ним почти не общались. Так, иногда, перекидывались парой слов, не более того. Даже, когда наш факультет направили в совхоз на уборку свёклы, мы с ним мало общались. Тогда многие сокурсники определились своим выбором, и у них завязалась дружба. Мне очень хотелось, чтобы Саша обратил на меня внимание, вечерами приглашал бы танцевать только меня. Но он никого не приглашал, только сидел на бревне и смотрел, как танцуют другие. Однако, после первых летних каникул я заметила, что он бросает в мою сторону не безразличные взгляды, как будто любуется мной. Я пришла отдохнувшая, загорелая. Многие делали мне комплементы, говорили, что я хорошо выгляжу. В перерывах между лекциями Саша начал часто подходить ко мне и басистым голосом что - нибудь рассказывать. Накануне Нового года он пригласил меня, как кавалер, в компанию однокурсников встречать Новый год. Я согласилась. В десять часов вечера мы собрались на даче одной студентки. Дача была с хорошими удобствами: проведены газ, электричество. До нашего приезда хозяйка протопила печь, чтобы согреть помещения. Быстро накрыли на стол. Получился хороший праздник. Проводили Старый год, встретили Новый. Было очень весело. Мы пели, танцевали. Ребята выбегали на террасу покурить. Мой кавалер не курил. Он то что - то рассказывал мне, то приглашал на очередной танец. Одним словом, совсем не отходил от меня. После трёх ночи ребятки наши малость перебрали. Одного из них стошнило, другой заснул в углу комнаты, сидя на коврике, на полу. Две пары уселись на диван и заснули, склонив головы друг к другу. Я села на кресло и тоже задремала. «Так весело начался праздник и так скучно кончается», - подумала я. Саша, видя, что я заскучала, включил магнитофон погромче, взял меня за руку и, слегка шатаясь, повёл танцевать. Мы танцевали медленно раскачиваясь. Он прислонил мою голову к своей груди. «Саша, я же так в танце и засну. Пойдём лучше погуляем. Что - то все про ёлку забыли. Она стоит наряженная во дворе. Поводим хоровод вокруг неё», - предложила я. «С удовольствием, - согласился Саша, - после трёх ночи я что - то некомфортно чувствую себя. Прогуляться не мешает». Мы вышли на улицу. Крупными хлопьями падал снег. Из соседней дачи слышалась музыка. Мы с Сашей носились вокруг ёлки, играя в снежки. Кусты возле забора дачи и деревья были облеплены снегом. «И чего мы раньше не догадались прогуляться? Такая красота кругом!» - восторгался Саша. Раскрасневшиеся, посвежевшие мы вернулись в «сонное царство». Взяли сумки и пошли к станции. Через полчаса пришла наша электричка. Когда приехали в город, Саша проводил меня до дома. Возле подъезда он ещё раз поздравил меня с Новым годом, поцеловал в щёку и поехал домой.
- - - -
После встречи Нового года наступило время сдачи зачётов, подготовки к экзаменам. В этот период мы с Сашей почти не общались. Зато во время каникул встречались каждый день. Бегали за городом на лыжах, ходили в театр, кино. Когда катались на лыжах в Немчинове, он позвал меня к себе в гости, на чай. Дома Саша познакомил меня со своей мамой. Он сухо представил меня ей, как сокурсницу, приехавшую покататься с ним на лыжах в Немчинове. Мама молча покивала головой и куда - то ушла. Минут через тридцать после её ухода приехала его старшая сестра с сыном. Саша познакомил меня с ней и племянником. Мы опять сели за стол пить чай. Сестра его оказалась весёлой женщиной. Она нам рассказывала разные байки из жизни. Мы слушали и смеялись от души. В общем, посидели за чаепитием весело и непринуждённо. Сашина мама пришла, когда мы с ним одевались в прихожей. «Уходите? - спросила она, - ты, сынок, не задерживайся надолго. Проводишь сокурсницу и сразу возвращайся домой». Я поняла, что не понравилась его маме. По дороге к моему дому Саша пояснил её поведение: «Мама боится, что я женюсь ещё до окончания института. До тебя ни одна из девушек не была у нас в гостях. Она решила, что если я представил тебя ей, то ты мой выбор, моя будущая жена. Мама боится, что мы поженимся уже на втором курсе». «Передай своей маме, чтобы не боялась. Я пока не собираюсь выходить замуж. Так что пусть не беспокоится. Вот мы и приехали. Возвращайся, Саша к маме, а то она волнуется», - сказала я и ушла, помахав ему рукой. Так сложилось, что в гостях у Саши я была очень редко. Не хотела расстраивать его маму.
Каникулы пролетели, как один день. Да и зима пролетела быстро. Уже и весна была на исходе. Опять сдавали курсовые, зачёты, готовились к экзаменам. Старались на всю катушку. Но иногда и погулять выкраивали время. В самом конце мая, когда всё цвело и благоухало, мы с Сашей вечером гуляли на ВДНХ. Грустно было думать, что расстанемся. Моя мама планировала отправить меня после экзаменов на Украину, к тёте Любе, папиной сестре. Мне не хотелось ехать, тем более что я ту тётю ни разу не видела. «Саша, ты заметил, как быстро пролетает весна? - вздохнула я, - наступает и быстро проходит. Самое быстротечное время года. Мы радуемся капели, первому весеннему грому, нежным листочкам, буйному цветению садовых деревьев. Но как быстро отцветают яблони, вишни, черёмуха. Разноцветная листва нежного салатового и ярко - зелёного цвета становится однотонной, тёмно - зелёной». «Действительно, весна быстро пролетает, - согласился Саша, — это, наверное, потому, что мы не успеваем насладиться весенним теплом. В начале весны ещё снег лежит. Потом он быстро тает, всё кругом сразу оживает, распускаются листья деревьев, цветут садовые деревья. Причём у них листочки ещё до конца не распустились, а они уже цветут. Ты видела, как цветёт клён? У него одновременно распускаются и цветы, и молодые листочки, причём одного, салатового, цвета. Красиво, но быстро. Потом эти листья делаются крупными, тёмно - зелёными, «пятипаловыми», как кисть руки человека. В старину говорили, что после смерти душа человека вселяется в клён. Поэтому у него такие листья. Ну, хватит грустить о весне. Лето тоже быстро пролетает. Не заметим, как начнётся новый учебный год. Опять будем вместе». Мы гуляли за павильоном «Цветоводство» по сиреневой аллее. Цветы сирени, готовые распустить свои гроздья, источали нежный аромат. Красота необыкновенная, как в сказке. «Посмотри, какая красота! В этом сказочно красивом месте нужно только радоваться жизни, любить и целоваться, - сказал Саша, - ты не против?» «Не против», - прошептала я и подняла голову. Наши губы слились в таком нежном поцелуе, что у меня закружилась голова. Пьянящий аромат зацветающей сирени, нежные Сашины поцелуи буквально одурманили меня. Я закрыла глаза и услышала его признание: «Я люблю тебя». «Я тоже люблю тебя», - прошептала я.
Мы с Сашей успешно сдали экзамены. Пришло время моего отъезда. Мы стояли на платформе возле поезда, который должен увезти меня на Украину к тёте. Стояли, прижавшись друг к другу, до самого отправления, пока проводница не сказала, чтобы отъезжающие вошли в вагон, поезд отправляется.
- - - -
Я ехала к тёте Любе, с грустью смотрела на пейзажи, мелькающие за окном, и думала, что несправедливо поступила моя мама, отправив меня против моей воли к тёте. «Если тёте так хотелось видеть меня, почему же она сама к нам не приехала?» - думала я. Выйдя из вагона, я стояла возле него и озиралась по сторонам. Родственники узнали меня и окликнули. Когда услышала своё имя, я обрадовалась и помахала рукой в сторону идущей ко мне женщине с молодым человеком. «Как Вы меня узнали?» - спросила я. «Ты посмотри на своего двоюродного брата, Ваню, сразу поймёшь, как узнали», - сказала тётя Люба. Действительно, он был так похож на меня, что ошибиться в родстве просто невозможно. Когда ехали домой, тётя сказала, что у Вани абсолютный музыкальный слух, и он поедет в город Гомель поступать в музыкальное училище. «А сейчас готовится к экзаменам, каждый день, по несколько часов, играет на баяне», - сказала она. Мы с Ваней сразу понравились друг другу, подружились. Он сказал, что будет опекать меня. Целые дни мы проводили вместе. С утра до обеда брат играл на баяне, пел, а я готовила еду и слушала. Вечерами мы с ним ходили в клуб на танцы и кино. Ваня научил меня кататься на велосипеде. Несколько дней после обеда мы ездили на дальние огороды окучивать картошку. Наши походы на рыбалку были просто незабываемыми. Ловили много рыбы. Дома варили уху, жарили. Часть улова солили и вялили на солнце. Иногда после ужина ходили на вечернюю спевку. Тётя Люба тоже ходила с нами. Хуторяне собирались в определённом месте у костра, пекли картошку и пели. Да так пели, что от восторга слёзы сами проступали. Такого ладного пения «в унисон» я не слышала. Только на концертах.
В каждом хуторе был свой праздник. Назывался он «Хуторской». На такие праздники съезжались в гости родственники со всех других хуторов. Однажды и мы поехали к сестре тёти Любы, моей второй тётке, семья которой жила в другом хуторе, на их праздник. Совхоз выделил нам для этой поездки повозку. Застолье было в саду. Братья о чём - то спорили, много пили. На обратном пути подвыпивших родственников мы с Ваней развозили по домам. Потом поехали на конюшню, сдать повозку. Дорога проходила через небольшой гаёк. Я сама правила повозкой. У меня хорошо получалось. Ваня сидел со мной рядом бок о бок и что - то рассказывал по - русски с украинским акцентом. Я половину не понимала, но слушала. Вдруг он обхватил меня так, что я не могла вырваться и начал целовать, как сумасшедший. Обцеловал всё моё лицо, шею, даже уши. Я от неожиданности сначала онемела. Чуть не оглохла от его поцелуев в ухо. И вообще такого поступка от него не ожидала. Оттолкнуть его никак не могла, так как брат обхватил меня вместе с руками. «Ты, что, Иван? С ума соскочил? А ну, отпусти меня!» - воскликнула я. «Не могу отпустить. Люблю тебя. Никого так не любил. Аж сердце щемит. Давай поженимся», - громким шёпотом говорил Ваня. Лицо его пылало. «Ты же мой двоюродный брат. И отношусь я к тебе, как к брату. Повода влюбляться в меня я тебе не давала. Тем более что у меня есть любимый», - убеждала я его. «Что же мне теперь делать? Лучше бы ты не приезжала вовсе. Не видел тебя никогда до приезда, и хорошо было, - взволнованно, с надрывом, говорил Ваня, - а теперь, что мне делать? Я только о тебе и думаю. Помру, наверное, от тоски». «Выбрось дурь из головы. Готовься лучше к экзаменам в училище. Я к вам больше не приду. Буду жить у другой тётки. Есть куда уйти. У меня здесь три тёти живут», - заплакала я. «Подумаешь, я и к ней приду, - вздохнул Ваня, - лучше не уходи от нас, а то помру». Меня напугали его слова. Слёзы сразу просохли. «Братик ты мой дорогой, как ты не понимаешь, что мы с тобой близкие родственники, поэтому не можем пожениться. Ну, были бы хотя бы троюродные брат и сестра, а то двоюродные. Я вижу в тебе только брата, почти родного. Так что не забивай свою голову любовью, готовься к экзаменам. Ты же талантливый парень. Вот и реализуй свой талант с поступления в музыкальное училище. Не торчать же тебе с таким талантом в этом хуторе, где даже баню никак не построят. Впереди целая жизнь. Подумай над моими словами», - сказала я. Моя тирада подействовала на него. Он сразу разжал свои объятья. Дальше мы ехали молча, только иногда вздыхали по очереди.
После праздника мы перестали вместе ходить в клуб по вечерам. Купаться на пруд я бегала одна. Иногда каталась на велосипеде тоже одна. Ваня даже перестал смотреть в мою сторону. Целым днями он играл на баяне и что - то писал. Общались мы только во время еды. Чтобы его мама ничего не заподозрила, мы иногда перекидывались двумя - тремя словами. Только перед самым отъездом в город Гомель Ваня вдруг пригласил меня и свою маму вечером в клуб. Мы пошли. В клубе был концерт самодеятельности хуторян. Сначала выступал хор. Пели они так, что сердце замирало. Потом пел Ваня своим прекрасным лирическим баритоном. Он исполнял песни, собственного сочинения, о любви. Как же ему хлопали. Не хотели отпускать со сцены. После концерта, когда шли домой, Ваня подарил мне блокнот со своими стихами. Часть этих стихов он переложил на песни, которые исполнял на концерте. На нём было написано «Дорогой сестре посвящаю». Я взяла блокнот и заплакала. «Да, кто ещё посвятит мне свои стихи и песни о любви?» - думала я.
На следующий день рано утром Ваня уехал. Через две недели уехала и я. Из переписки с тётей Любой я узнала, что брат поступил в музыкальное училище. Наши пути с ним больше не пересекались. Тётя Люба писала, что Ваня успешно закончил учёбу, поступил в консерваторию, после окончания которой, преподаёт в музыкальном училище, где сам когда - то учился.
- - - -
По приезде от родственников остаток каникул я провела дома. Погода в августе была дождливая, прохладная. Идти никуда не хотелось. Я занялась шитьём. В институт на первую лекцию поехала в новом костюме. Вошла в аудиторию и смотрю, где сесть. Вдруг слышу знакомый бас: «Садись рядом со мной». Я села рядом с Сашей. «Привет. Как провёл лето?» - спросила его. «Работал вожатым в пионерском лагере», - ответил Саша. «Много ли заработал на воспитании детей?» - съязвила я. «Да хватит, чтобы пригласить тебя в ресторан. Пойдёшь со мной, или у тебя другие планы на вечер?» - спросил Саша. «Шутишь, что ли?» - засмеялась я. «Ничуть. Так пойдём после лекций? Говорят, в ресторане «Будапешт» хорошая кухня», - сказал Саша и погладил мою руку. «А ты не боишься, вдруг я соглашусь, и потратишь ты всю зарплату в этом Будапеште на цыплят - табака?» - спросила я с улыбкой. «Всё шутишь? А я серьёзно говорю. Для того и работал в лагере, чтобы заработать и развлечь тебя по полной программе. Я скучал по тебе», - как можно тише сказал Саша и поцеловал мою руку. У меня мурашки побежали от его нежности. До него мне никто не целовал руки. «Я тоже скучала», - прошептала я. Саша не отходил от меня. Всё время проявлял какие - нибудь нежности. Когда выходили из аудитории на перерыв, он старался взять меня то за локоток, то за талию. Мне приятны были его ухаживания. Многие сокурсники заметили Сашино внимание ко мне. Один из них, проходя мимо, сказал с усмешкой: «Ну что? Начались телячьи нежности, да?» «Начались. Не виделись же долго», - откровенно сказал Саша.
После окончания лекций мы поехали в ресторан. Там было так красиво. В зале, освещённом мягким светом, стояли столы, накрытые белыми скатертями. На них цветы в вазочках. На стенах зеркала, росписи, лепнина. Тихо играла музыка. Мы танцевали. Саша нежно обнял меня за талию, слегка прижав к себе. Я чувствовала его частое взволнованное дыхание. Даже слышала, как бьётся сердце. Подняла голову и сразу встретилась с Сашиными горячими губами. Он нежно поцеловал меня. «Я очень, очень скучал по тебе», - шептал он. «Я тоже очень скучала», - шептала я в ответ. Мы танцевали ещё много раз. Мне было легко и хорошо с ним. Сначала я чувствовала себя птицей в полёте. Когда Саша целовал меня своими горячими мягкими губами, у меня от счастья замирало сердце. Потом поняла, что попала в силок и уже не выберусь из плена. Я чувствовала, что должно произойти то, что случается раз в жизни. «Ну и пусть происходит, что угодно, - думала я, - лишь бы мы были вместе. Мне с Сашей так хорошо, легко. Никогда ещё так не было. Это любовь. Что же ещё?» В одиннадцать вечера мы вышли из ресторана. Погода разгулялась. Было сухо и тепло. Саша остановил такси. Мы ехали на заднем сидении, прижавшись друг к другу, и целовались без конца. Водитель не выдержал, спросил: «Молодожёны что ли?» «Нет. Пока влюблённые. Долго не виделись», - ответил Саша.
После этого сказочного вечера мы не отходили друг от друга. Как - то, провожая домой, он зашёл ко мне. Дома никого не было. Мама с бабушкой уехали в гости. Переступив порог, мы, как магнит притягивает железо, потянулись друг к другу. Ничто не могло нас остановить. Всё произошло, как во сне, как в тумане, в каком - то безумстве, беспамятстве. Мы буквально, как сумасшедшие, целовали друг друга. Когда - нибудь это должно было произойти. Потом нам не было стыдно или противно. Саша ещё нежнее стал относиться ко мне. Мы вместе учили, чертили, но и любовь у нас была не на последнем месте. Частенько мы с ним ездили загород на дачу, где встречали этот, уже постаревший, Новый год. Сокурсница давала нам ключи от дома. Рядом с Сашей я даже не слышала, о чём говорят другие. Были только он и я, больше никого не было.
- - - -
Так пролетали дни, недели, месяцы. Не заметили, как перешли на пятый курс. Мы были счастливы. Уже начали строить планы на будущее. Но вдруг чёрная туча нависла над нашим счастьем. В начале ноября выпал первый снег. Вечером мы с Сашей гуляли по набережной, недалеко от вокзала. Было так красиво. От избытка чувств он поднял меня и начал кружить, но вдруг побледнел, закашлялся и закрыл рот перчаткой. На шерстяной перчатке осталось пятно крови. Я испугалась. Недавно Саша переболел бронхитом. Мы пошли в здравпункт вокзала. Там сразу вызвали неотложку. Его увезли в стационар. Мне не разрешили сопровождать, сказали только номер больницы. Из медпункта я позвонила Сашиной маме, рассказала о случившемся и назвала номер больницы, куда его повезли. Когда осталась одна, не передать словами, что со мной было. Я как будто погрузилась в пустоту. Не помню, как доехала домой. Дома немного расслабилась и не могла остановить поток хлынувших слёз. Они произвольно текли и текли из глаз. Мама испугалась за меня, но расспрашивать, что случилось, не стала. Ждала, когда я успокоюсь и сама обо всём расскажу.
На следующий день я поехала в больницу. Но меня не пустили к Саше, только передачу приняли. Так я ездила через день, писала записки и с передачей отправляла ему. Он мне ответил только один раз. Написал «Не приходи. Встретимся, когда выздоровею». Но я ездила, писала записки и приносила передачи. В декабре его перевели в другое отделение больницы, где можно было навещать. Когда я пришла к нему, мы спустились в холл. Там стояли кресла и столы. Саша сел напротив меня. Мы молча смотрели друг на друга. У него было бледное лицо. Передо мной сидел совершенно другой, не мой Саша. Не тот, который смотрел на меня влюблёнными глазами, а какой - то чужой и безразлично смотрел на меня. Глядя в его равнодушные глаза, я спросила: «Сашенька, как сейчас твоё состояние. Ты немного побледнел. На прогулку иногда выходишь? Тебе передаёт привет весь наш курс. Желают тебе скорейшего выздоровления. Я знаю, что твоя мама передала заявление в ректорат института о предоставлении академического отпуска до следующего учебного года, то есть до сентября. Почему ты молчишь?» Он вдруг резко встал и отчуждённо пробасил: «Ты зря приехала ко мне. Не надо было приезжать». «Как же не надо, Сашенька. Ведь я скучаю по тебе. Ты же мне не безразличен. Мне так хотелось увидеть тебя», - тихо сказала я. Саша как - то странно посмотрел на меня: «Увидела и уходи. Неужели ты не понимаешь, что моя болезнь не позволит нам общаться, как раньше. Советую тебе охладить свой пыл. Всё течёт, всё изменяется. Изменилась не лучшим образом и наша жизнь. Надо смотреть правде в глаза. Мы не сможем создать семью, как планировали. Мне придётся долго лечиться. А теперь, прости меня и уходи. Не приходи ко мне никогда, не надо. Мне больно видеть тебя. Забудь, что было. Забудь меня». Саша высказался на одном дыхании, потом поцеловал мою руку и медленно пошёл прочь от меня к лестничной клетке. Я слушала его слова и буквально умирала. Я даже не сразу поняла, что он ушёл навсегда, что он больше никогда не будет рядом со мной. Мне казалось, что всё это происходит не со мной. «Какой - то страшный сон, - прошептала я, - проснусь, и всё встанет на свои места. Всё будет прекрасно, как прежде». Не знаю, сколько я сидела в оцепенении. Встала, ноги, как ватные. Медленно, еле передвигаясь, пошла к выходу. «Саша, я не смогу жить без тебя. Что мне делать?» - шептала я. Слёзы ручьём бежали по щекам, но я их не замечала. Какая - то женщина подошла ко мне и спросила: «Вам плохо? Вам помочь? Я слышала его резкий тон и то, что он Вам говорил». «Мне так плохо, как ещё никогда не было. И как это «плохо» пережить, не знаю», - сказала я, всхлипывая. Женщина поняла меня и сказала: «Крепись, милая. Всё, что с Вами здесь произошло — это сценка из театра жизни, большая часть которой у Вас впереди. Жизнь у всех полосатая. По себе знаю. Чтобы пережить тёмные полосы, нужно быть сильной. Отвлеките себя от плохих мыслей чем - нибудь. Сходите в кино, или пообщайтесь со знакомыми. Ни в коем случае не оставайтесь одна, будьте в гуще людей. Время лечит. Всё пройдёт».
- - - -
«Действительно, - подумала я, - так можно свихнуться, или сделать с собой что - нибудь нехорошее». Поехала в кинотеатр «Ударник». Там шёл страшный двухсерийный фильм «Крестоносцы». До начала сеанса постреляла в тире. Выбила все мишени. Потом пошла в буфет. По дороге ко мне подошёл симпатичный молодой человек. «Я видел, как Вы стреляете, - сказал он, - ни одного промаха. У меня так не получается. Хоть раз, да промажу. По этому поводу я хочу Вас, как победителя, угостить пирожными и кофе». «Вы считаете, что это повод угощать незнакомую девушку пирожными?», - с иронией спросила я. «Конечно повод. Это приз за стрельбу по мишеням без промаха, - с надеждой, что не откажусь, сказал молодой человек, - кстати, меня зовут Пётр, а Вас, как зовут?» Мы познакомились. Он рассказал, что живёт в Мурманске. «Я отдыхал на Кавказе, катался на лыжах в горном курорте. Теперь вот еду домой. В Москве проездом. Вечером уеду», - с грустью сказал Пётр. В буфете за чашками кофе и пирожными мы не заметили, как перешли на «ты». Когда кончилась первая серия фильма, был небольшой перерыв. Он подошёл ко мне и предложил: «Давай уйдём, не будем смотреть вторую серию этого страшного кино. Лучше погуляем по городу, а то я после десяти вечера уеду, не увидев достопримечательностей столицы. Когда ещё буду здесь, не знаю». Я согласилась. Мы пошли через Большой Каменный мост к Кремлю. Походили по Красной площади, послушали бой Курантов. Затем посетили Храм Василия Блаженного. Возле Исторического музея Пётр купил билеты на экскурсионный автобус по Москве. Почти три часа длилась экскурсия. Эта поездка мне очень понравилась. Мы ездили к смотровой площадке возле МГУ, с которой обозревали Лужники, Новодевичий монастырь. Пётр от экскурсии был в восторге.
Вечером он уезжал с Ленинградского вокзала в Мурманск. Я его провожала. Мы обменялись адресами. Пётр сказал, что обязательно напишет мне. Он поблагодарил меня за то, что уделила ему внимание, сказал, что со мной приятно было общаться и что ему уезжать не хочется, потому что неизвестно, когда мы ещё увидимся. Перед самым отправлением поезда Пётр поцеловал меня в щёку и вошёл в вагон. Стоя за спиной проводника, он долго махал мне рукой. Я тоже махала ему рукой и тихо шептала: «Петя, как я благодарна тебе за то, что ты вовремя встретился на моём пути. Не знаю, что со мной могло быть, если бы я не встретила тебя». А ведь действительно, мы так хорошо провели время. За весь день я не слышала от него никаких пошлостей. Он просто делился со мной своими впечатлениями, как ребёнок восторгался отдельными видами города. Пётр не докучал меня рассказами о себе. Сказал только, что учится в заочном институте, работает в порту города, живёт один в однокомнатной ведомственной квартире. В моей жизни он не копался. Мы очень хорошо общались. Бывает так, что вроде бы не одна, а чувствуешь себя одиноко, тоскливо с тем, кто рядом. Это не потому, что он не нравится тебе, а потому, что он не может зажечь в тебе искорку, отвлекающую от обыденного, повседневного, от неприятных воспоминаний. А Пётр сумел отвлечь меня от горя, свалившегося на мою голову. С его помощью я поборола в себе горечь разлуки с любимым человеком, горечь отвергнутой женщины. Новому знакомому о своих переживаниях я не рассказала. Да он и не спрашивал меня, почему я такая грустная.
- - - -
Я больше не ездила в больницу навещать Сашу. Не хотела тревожить его. Сашины слова в моё последнее посещение «… забудь, что было, забудь меня» при их воспоминании так и хлестали меня по щекам. Сокурсники рассказали, что, выйдя из больницы, он оформил академический отпуск и уехал в санаторий. Никаких вестей от него не было. Я решила съездить к его маме, узнать, как он и что с ним. Когда его мама открыла мне дверь, у меня было такое впечатление, что она не хочет, чтобы я вошла в квартиру. Была немая сцена. Я поздоровалась с ней, а она нет. Стояла и молча смотрела на меня. Потом всё - таки пригласила войти. Мы стояли в прихожей. «Ты что, милка, приехала - то? Наверное, про Александра хочешь спросить? Так у него всё хорошо. Он отдыхает в санатории в Карелии, потом поедет ещё куда - нибудь, в другой санаторий», - сказала Сашина мама. «Пожалуйста, дайте мне его адрес, я ему напишу», - попросила я. «Что, Вы. Сашенька просил не давать Вам его адрес. Он не ответит Вам. И вообще, я прошу не беспокоить его напоминанием о себе. Найдите себе другого кавалера. Он достаточно покружил Вас. Теперь пусть другие кружат. А лучше выходите замуж, а о нём совсем забудьте», - нервно говорила Сашина мама, поглядывая на ручные часы. «Спасибо за совет, - сказала я, - я уж как - нибудь сама решу, что мне делать. А Вы, наверное, очень спешите куда - то? Всё время смотрите на часы». «Да, спешу по кое - каким неотложным делам», - заторопилась она. Я ушла и во дворе дома села на скамейку. Долго сидела. Слёзы душили меня. Спешащая по делам Сашина мама так и не вышла из подъезда дома.
По приезде домой я заглянула в почтовый ящик, а в нём письмо от Петра. Он писал мне, что всего один день мы провели вместе, но этот день запомнился ему на всю жизнь. Писал, что ему легко и приятно было общаться со мной, что он никогда не забудет мои большие грустные глаза. Пётр просил отвечать на его письма и по возможности выслать моё фото. Я прочитала, и мне стало легче. Его письмо пришло вовремя. Оно успокоило меня, и я решила, что буду отвечать на его послания.
- - - -
В апреле я получила красный диплом об окончании института и устроилась на работу на завод. Работала я в коллективе, где сотрудниками были одни мужчины. Молодые нагло рассматривали меня, видно искали недостатки. Но в общем все относились ко мне хорошо. Более пожилые сотрудники подсаживались к моему рабочему столу и рассказывали о своей жизни. От их откровений у меня начинала болеть голова. Мне казалось, что они только и ждали, когда я приду в их цех на работу, чтобы рассказать мне о себе. Возле моего стола, во время очередных излияний какого - нибудь ветерана, всё время крутился один молодой специалист и как - то странно смотрел на меня. Он как будто хотел что - то сказать или спросить, но не решался. А однажды всё - таки решился. «Ну что надоели Вам наши старики? Наверное, голова пухнет от их рассказов? Бедолаги, плачутся о своей жизни. Вы их гоните от своего стола. Их, если не прогонишь, сами не отойдут», - сказал он. «Спасибо за совет. Постараюсь им не воспользоваться. Пусть рассказывают. Может им легче от этого. А сам - то, чего крутишься возле меня? Ждешь, когда место освободится, чтобы рассказать о своей жизни?» - съязвила я. «Кстати, меня Славиком зовут. Давай обращаться на «ты», ведь я старше года на два. Можно сказать ровесники. Ты думаешь, чего они о себе много рассказывают? Врут, в надежде, что ты поделишься о себе. Хотят первыми узнать о тебе и доложить начальству, что ты за птица. Ведь они все стукачи», - сказал Славик. «Да ладно, так и все?» - не поверила я. «Уверяю тебя, все, - засмеялся он, - я через это сито уже прошёл. Доверился хитрым стукачам. Если стесняешься прогнать сама, позови меня». Всем хотелось знать, почему не выхожу замуж, почему имея красный диплом, пришла работать на завод. «Мне уже двадцать три года, - думала я, - а замуж выходить не за кого. Сашенька - то от меня отказался». Любопытным же я говорила, мол, не берут замуж, боятся, вдруг буду плохой хозяйкой. По поводу диплома с отличием я сказала, что хочу получить производственные навыки, поэтому пришла работать на завод.
Старший мастер нашего участка был председателем цехкома. Однажды он принёс фотокарточки передовиков труда со старой доски почёта и положил их на мой стол. «Пусть пока у тебя полежат, а то мой стол завален деталями», - сказал он. Видно, доску почёта давно не меняли, потому что некоторые передовики уже ушли на пенсию, а их фотокарточки всё висели. Выдвинули новых передовиков, обновили доску почёта. Я поняла, что старые фотокарточки не нужны. Взяла одну из них. На фотке был такой невзрачный мужчина. Мне захотелось украсить изображение, подретушировать его простым мягким карандашом. Я подправила брови, глазки, губы. Затем нанесла букли. Получилась очень симпатичная женщина. Когда пошли на обед, разукрашенную фотку я оставила на столе. Надо же было такому случиться, что тот сотрудник, чьё фото я разукрасила, в обеденный перерыв пришёл на наш участок поиграть в домино. Увидев на моём столе оставленное художество, он начал кричать: «Я коммунист, передовик труда, участник последнего года войны, а меня разрисовали! Я это так не оставлю!» Взял фото и пошёл к парторгу цеха. Говорят, что он так кричал, слышно было за пределами завода. Наш парторг, Иван Лукьянович, был человеком с юмором. Он попросил обиженного передовика оставить фото, мол, разберёмся после обеда, когда виновница придёт из столовой. С его уходом Иван Лукьянович взял ластик, стёр с фотографии моё художество и позвал меня. Сказал, чтобы я таким рисованием не занималась во избежание всяких неприятностей. «Знаете, всякие люди есть в цехе. Я вот почти всю войну прошёл, а не кричу, что воевал с фашистами, чуть - чуть не дошёл до Берлина по причине ранения. А такой вот участник последнего года войны может дров наломать. Вы молодой специалист. Я Вам почти дедушка. Не обижайтесь, если буду на «ты» обращаться», - сказал Иван Лукьянович. В знак согласия я кивнула головой. Затем он позвал обиженного передовика. В моём присутствии протянул ему фотокарточку и сказал: «На, держи своё фото на память. Никто тебя не разукрашивал. Это была фотка совсем другого сотрудника, бывшего, который давно уж на пенсии». «Да я что, я ничего. А за фотку спасибо», - растерянно сказал ударник и ушёл на своё рабочее место. После его ухода парторг так хохотал, что у него вывалилась верхняя вставная челюсть. «Вот скандалист. Даже не извинился. А женщина из него получилась красивая. Ты мою старую фотку разукрась на память. Я на тебя не обижусь», - подмигнул мне парторг. «Как - нибудь в другой раз», - сказала я и вышла из кабинета. У двери меня ждал Славик. «Я пришёл заступиться за тебя. А там такой хохот. Что, всё обошлось?», - спросил он. «Конечно. Спасибо нашему парторгу. У него столько чувства юмора, хоть отбавляй. Если бы не его находчивость, одержимый ветеран побежал бы жаловаться в заводской комитет», - ответила я.
- - - -
После окончания института мне положен был месячный отпуск. Так как я сразу после получения диплома устроилась на работу, начальник цеха разрешил оформить его с первого августа. Что я и сделала. Отпуск решила провести дома. В начале августа я поехала к знакомой на день рождения. Стояла в метро на платформе, ждала поезд. Вдруг услышала басовитый голос. Он мне был настолько знакомый, что его ни с каким другим не спутаешь. У меня защемило сердце. «Если слышен голос Саши, значит он с кем - то разговаривает», - подумала я и повернулась в нужном направлении, чтобы посмотреть. Саша стоял, обняв за плечи девушку и что - то ей рассказывал. «Сюрприз не из приятных», - прошептала я. У меня ноги сделались ватными, а сердце стучало так, что готово было выскочить из груди. Одновременно с парочкой я вошла в вагон подошедшего поезда. Свободных мест не было. Мне хотелось, чтобы Саша заметил меня. Сама подходить к нему не собиралась. Мне интересно было, как он отреагирует, увидев меня. Я остановилась напротив занятых сидений в одном ряду с ними. Саша увидел моё отражение в окне. Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Но даже в отражении я заметила, он, будто боится, что окликну его и подойду. На нужной остановке я вышла. Меня трясло, как в лихорадке, не хватало воздуха. «Спокойно. Жизнь продолжается. Береги своё здоровье», - успокаивала я себя. На платформе села на скамейку, отдышалась и пошла в гости. У знакомой я хорошо расслабилась, выпив дорогого импортного коньяка. Да так расслабилась, что пришлось заночевать у неё.
Домой возвращалась в раздумье: «Почему Саша разлюбил меня? Девица, с которой он ехал, ничуть не лучше. Может умнее? Я себя дурочкой не считаю, да и окружающие тоже, даже наоборот. Ни остроумия, ни находчивости мне не занимать. Может в своей болезни он винит именно меня, потому что позволила поднять и покружить себя. Но он это сделал без спроса. То, что я не понравилась его маме, я заметила сразу, как только первый раз приехали к нему. Видно было, что мама ревнует Сашу, и будет ревновать к любой другой девушке. Наверное, его мама приложила максимум усилий, чтобы настроить сына против меня. Лучше не вспоминать, что было, не думать о былом счастье с Сашей». Но ничего не получалось. Эпизоды сами всплывали в памяти. Разве забудешь? Ведь такая любовь была. Я чувствовала, Саша просто горел рядом со мной, видел только меня, слышал только меня. У нас это было взаимно. Неужели вот так, вдруг, можно расстаться навсегда? Неужели больше двух лет любви, счастья можно было так хладнокровно выбросить из своей жизни? Может его мама здесь ни причём? Вероятно, он испугался своей болезни. Но бывают же случаи, излечиваются люди. Тем более что у него не запущенный вариант. А может это вовсе и не туберкулёз? Что - то его недолго лечили в больнице. Обычно люди долго лечатся в стационаре. На больного лёгочной болезнью он не похож. Был бледный, когда видела его последний раз, а сейчас прямо - таки расцвёл, немного пополнел». Так до самого дома я и терзала себя разными рассуждениями, искала причину разрыва отношений с Сашей.
- - - -
Успокоило меня вовремя пришедшее очередное письмо от Петра. Заглянула в почтовый ящик, а оно тут, как тут. Я сразу легко вздохнула. Пётр писал, что у него намечается десятидневная командировка в город Ленинград. Просил позвонить ему, если у меня будет возможность приехать в Питер. Я сразу позвонила. Очень хотелось побывать в этом замечательном городе, сходить в музеи, походить по набережной Невы. Мы договорились, что он встретит меня на платформе возле вагона поезда. На следующий день я купила билет и дала ему телеграмму о встрече. При посадке в поезд я вспомнила, что забыла указать в телеграмме номер вагона. Приехала в Ленинград, стою возле вагона, жду, когда Пётр встретит меня. Почти все пассажиры ушли с платформы, а его нет. Я уже начала нервничать, но тут увидела, как вдоль поезда бежит молодой усатый мужчина с цветами. Подбежал к моему вагону, остановился и вглядывается в меня. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг на друга. Потом вместе одновременно спросили: «Петя? Лера?» «Я Петя, конечно, - улыбнулся усатый молодой человек, - извини, я тоже сразу тебя не узнал. Зимой ты была одета по - зимнему, а сейчас по - летнему». Он подошёл ко мне, протянул мне цветы, поцеловал в щёку, затем взял мою сумку, подхватил меня под руку, и мы вышли в город. Нам не пришлось стоять в очереди на такси, потому что Пётр заранее подогнал такси к вокзалу. Мы поехали в гостиницу при заводе, на который Пётр приехал в командировку. «Усы отрастил, поэтому я тебя не сразу узнала, - смеялась я, - стоит этакий гусар с усами и цветами, смотрит на меня и не подходит». «Да ладно. Усы я сбрею, чтобы они не смущали тебя. Главное, что не потерялись, нашли друг друга», - сказал Пётр. «И то правда. А усы не сбривай. Они тебе идут. Ты похож на интеллигента с усами со старой дореволюционной фотографии. На моего дедушку в кителе. Он преподавал в университете», - пошутила я. С шутками и смехом мы не заметили, как приехали. «Жить мы будем в одной комнате. Пусть тебя это не смущает. В ней есть спальное место и диван. Я буду спать на диване. Номер устроен, как отдельная квартира с совмещённым санузлом. Только кухни нет», - предупредил Пётр. Меня это ни-сколько не смутило. Мы вошли в номер. Комната была метров тринадцать с кроватью, диваном. Между ними стоял овальный стол со стульями. У стены - трёхстворчатый гардероб. Я заглянула в душевую. К раковине подведена холодная и горячая вода. Мне номер понравился. «Как здесь здорово, - сказала я, - пойду приму душ с дороги». «Я тебе мешать не буду. Сплю спокойно, без храпа. На работу убегаю в половине восьмого. Приходить буду в три часа дня. Так что у нас ещё найдётся время побегать по городу. А сейчас пойдём в кафе, отметим твой приезд. Сегодня у меня свободный от работы день», - сказал Пётр. Я постояла под душем. Так хорошо освежилась с дороги. Мы пошли в летнее кафе, расположен-ное рядом с гостиницей. Кафе на территории парка. Постриженные газоны, кустики, деревья шумят, птицы поют. Просто замечательно. Мы выбрали столик и сели. Пётр влюблёнными глазами посмотрел на меня и тихо сказал: «Хорошо выглядишь. Когда я тебя увидел первый раз, в твоих глазах была неприкрытая грусть. А сейчас глаза весёлые, блестящие. Это меня радует». «Будешь пристально рассматривать меня, я засмущаюсь или дёрну тебя за усы», - засмеялась я. «Ладно. Больше не буду. Так, что будем кушать? Выбирай. У меня от радости, что ты приехала, аппетит отменный. Заставим стол яствами», - потирая руки, сказал Пётр. В маленьком летнем кафе было довольно большое меню. Кухня оказалась очень хорошая. Мы очень плотно покушали и пошли гулять на набережную Невы. «А давай начнём с экскурсии по городу, - предложил Пётр, - на вокзале можно купить билеты на экскурсионный автобус». Его идея мне понравилась, и мы поехали к вокзалу. Как раз успели к очередному автобусу. Экскурсия была просто замечательная. Гид, прекрасно знающий все исторические места города, его памятники, вдохновенно рассказывал нам о них. В отдельных местах мы выходили из автобуса, чтобы поближе посмотреть, сфотографировать тот или иной памятник, Храм. Вечером мы усталые, но довольные вернулись в гостиницу. Я сразу пошла принять душ. После меня в душевой закрылся Пётр. Там он во весь голос пел песни. Оказалось, у него хороший баритон. Пока он стоял под душем, я наделала бутерброды, салатик, вскипятила кипятильником воду в чайнике. Хорошо, что после экскурсии на обратном пути мы купили сыр, колбасу и помидоры. Пётр прихватил бутылочку лёгкого винца и тортик. Так что вечером мы устроили пир в номере. За столом до полуночи делились впечатлениями, рассказывали анекдоты, байки. Спать свалились, как подкошенные. Утром я встала пораньше, сварила кофе, сделала бутерброды с сыром и разбудила Петю. Аромат кофе вдохновил его на быстрый подъём. Он вскочил, побежал в душевую, сполоснулся, затем быстро позавтракал и помчался на работу, поблагодарив меня за завтрак.
В этот день, как назло, пошёл сильный дождь. Так что, когда Петя пришёл с работы, мы пообедали в кафе при гостинице и никуда не пошли. Уселись играть в карты. «Хорошо, что нас вчера погода не подвела. Поездили по городу, посмотрели памятники. А в музеи можно сходить в любую погоду. Мне на заводе дали два билета в Антропологический музей, что на Васильевском острове. Послезавтра сходим. Ещё обещали билеты в Эрмитаж. Но это в конце недели. В общем, походим ещё. Вот только в знаменитых пригородах Ленинграда не успеем побывать», - сказал Пётр. «Да ладно, побываем когда - нибудь», - успокоила я его. В карты мы играли азартно. Проигрывали и выигрывали почти поровну. «Лерочка, расскажи мне о себе, - вдруг попросил Пётр, - почему у тебя были такие грустные глаза, когда мы первый раз встретились?» «Если спрашиваешь, значит, расскажу тебе. У меня был жених. Мы с ним учились в институте на одном факультете. Он любил меня. Мы строили планы на будущее. Но у нас закончились отношения. У него вдруг обнаружилась лёгочная болезнь после перенесённого бронхита. В тот день, как мы с тобой встретились, я навестила его утром в больнице. Там он мне сказал, что ему не до отношений со мной, ему нужно поправлять здоровье. Сказал, чтобы я забыла о нём и никогда больше не навещала его в больнице и не искала встреч с ним. И вообще, мол, между нами всё кончено. Вот так мы и «разбежались». Теперь нас никакие планы на будущее не связывают». «Ну вот, я так и подумал, что поссорилась с кавалером, поэтому такая грустная, - сказал Пётр, - милая ты моя, хорошая, я тебя так понимаю. У меня был роман с одной девушкой. Давно был, ещё до армии. Когда она провожала меня на службу, обещала ждать, да не дождалась. Вышла замуж за другого. А какие письма писала. Почти в каждом из них признавалась мне в любви. Потом вдруг перестала писать. А за несколько месяцев до конца службы прислала последнее письмо, сообщила, что вышла замуж и просила больше не писать ей. Конечно, я писать перестал. Но, узнав о её замужестве, я заболел. Потом взял себя в руки, потосковал, повыл и забыл. Вернее, заставил себя забыть её. Но давай не будем говорить о грустном. Начнём новую жизнь. Потанцуем?» - предложил Пётр и включил маленький приёмник «Альпинист». «Конечно, потанцуем», - согласилась я. Комната была несколько маловата для танцев. Мы придвинули стулья к столу до самой спинки, чтобы не мешали, и танцевали под сумасшедшую музыку вокруг стола, «выпускали пары». Потом был медленный фокстрот. Петя обнял меня за талию. «Ну, что, вспомним молодость?» - прошептал он. «Ты чувствуешь себя стариком? Я нет. Двадцать три года — это расцвет зрелой молодости», - сказала я. Пётр улыбнулся и тихонько придвинул меня к себе. «Мне двадцать пять лет. Весной будет защита дипломного проекта. Я не гулящий, не пьющий, не ленивый. Работаю старшим мастером, ремонтирую суда. У меня высокий заработок. И вообще, ты мне не безразлична. Я не знаю, как ты относишься ко мне, как к мужчине, поэтому я спрашиваю, тебе не будет противно, если я тебя поцелую?» - прошептал Пётр. «Мне с тобой хорошо и как - то спокойно. У нас был роман в письмах. Ты писал, что скучаешь по мне, хочешь видеть меня. Я с удовольствием читала твои письма и с нетерпением ждала их. А насчёт поцелуя, ты не спрашивай, а просто поцелуй», - тихо сказала я и, застеснявшись, вдруг покраснела. Пётр поцеловал меня нежным, долгим поцелуем. Меня как током пробило от головы до пят. А у него даже испарина проступила на лбу. «Я не знал, что такое может быть от поцелуя. Меня, как током пробило. Со мной это впервые», - прошептал он. «Со мной тоже. Я как пьяная», - улыбнулась я. Под тихие звуки музыки мы продолжали танцевать, тесно прижавшись, и какими - то посоловевшими глазами смотрели друг на друга. Пётр целовал меня бесконца. Его нежные поцелуи опьянили меня. Я не знаю, что чувствовал он, но я как будто вся горела изнутри, млела от его нежности и теряла рассудок. Он погасил свет и мы, не сговариваясь, нырнули под одно одеяло. «Пусть будет, что будет. Это судьба», - думала я. Его горячее дыхание, поцелуи обжигали меня, я стонала от удовольствия близости с ним. «Любимая моя», - шептал Пётр и хотел меня ещё и ещё. Мы почти всю ночь не спали. Измождённые бурными ласками утром не хотели вставать. Преодолев себя, Петя встал и выпил чашку кофе. Немного взбодрился и побежал на работу. Через час вернулся. «Я сказал, что у меня кое - где неотложные дела и ушёл», - отрапортовал он и, быстро раздевшись, нырнул ко мне под одеяло. И опять горячие поцелуи, нежные ласки. «Скажи, что любишь меня», - шептал Пётр. «Не любила бы, не приехала. Значит, люблю», - отвечала я тоже шёпотом. Потом заснули и проспали до вечера. Вечером, перекусив, пошли любоваться ночным Ленинградом. До поздней ночи бродили по набережной Невы. Погода наладилась. Было безветренно, тихо. На тёмном небе белым блеском светились звёзды. Лунный серп тоже светился каким - то ярким белым светом. «Видишь, дети всегда рисуют месяц жёлтым цветом, а он чуть - чуть желтоватый, больше белёсый», - сказал Пётр. «Я тоже обратила на это внимание. А посмотри, как красиво отражается небо в реке. Нева похожа на звёздный ковёр», - восхищалась я.
На следующий день мы посетили Антропологический музей. Впечатлений много. Кунсткамера, основанная Петром 1, произвела на меня жуткое впечатление. «Какие страшные издержки природы», - сказала я Петру. «Что делать. Во все времена были и будут», - вздохнул он. Из музея Петя повёл меня в ювелирный магазин. «Лера, я хочу купить нам обручальные кольца. Я хочу сделать тебе предложение, то есть делаю предложение стать моей женой, - сказал он взволнованно, - я понимаю, что мы ещё не очень хорошо знаем друг друга, но я хорошо разбираюсь в людях. Мы общались с тобой в Москве всего один день. У меня память об этом дне на всю жизнь. Я не при каких обстоятельствах не смогу забыть этот день. Иногда и за один день человек может раскрыться полностью. А здесь, в Ленинграде я понял, что и ты не безразлична ко мне. Так что же тянуть? У меня заработок такой, что я могу содержать семью. А теперь скажи своё мнение, не молчи». «Петя, а ты не спешишь? Конечно, я согласна быть твоей женой. Но давай обсудим, где мы будем жить. В моей коммуналке в Москве? Тебе там сразу не понравится», - сказала я. «Но у меня же отдельная квартира. Пусть служебная, но отдельная. Конечно, Мурманск - не Москва. Но тоже хороший город со своими достопримечательностями. Люди здесь живут добрые. Дом, где я живу очень красивый, расположен в центре города. Тебе понравится», - сказал Пётр. «Я подумаю над твоим предложением», - обнадёжила я его. Мы подошли к прилавку, где были выставлены золотые украшения и кольца. Выбрали себе обручальные колечки. Но он не ограничился только покупкой колец. Купил мне золотое колье. Я уговаривала не покупать, но Петя всё равно купил и сразу надел мне его на шею. «Дорогая, у меня осенью будет отпуск. Я не догулял свой прошлый. Если пригласишь, приеду к тебе в Москву, познакомлюсь с твоей мамой и с бабушкой. Там и обговорим всё», - тихо сказал он. «Я тебя уже сейчас приглашаю. Приезжай, буду ждать тебя. Я согласна быть твоей женой, а где будем жить, время покажет», - прижавшись к его плечу, сказала я. «Хочу, чтобы ты была счастлива со мной. Люблю тебя до слёз», - шептал Петя, ласково поглаживая меня по спине.
- - - -
Закончилась наша шальная неделя в Ленинграде. На вокзале Петя провожал меня. Он смотрел на меня грустными глазами. У него даже лицо осунулось. Я чувствовала, что ему будет не хватать моего присутствия рядом. Через день заканчивалась его командировка. Это немного утешало, потому что в гостиничном номере всё будет напоминать обо мне. Петя бесконца целовал моё лицо, губы, волосы. Мы еле оторвались друг от друга. Поезд отъехал от вокзала, когда я с букетом цветов вошла в купе. На душе было тоскливо. «Счастье какое - то короткое. Неизвестно, что будет дальше», - думала я. Залезла на свою полку и постаралась побыстрее заснуть. Мне приснился сон, что я с Петей гуляю вдоль сиреневой аллеи на ВДНХ. Роскошные кусты сирени цвели и источали нежный аромат. Вдруг Пётр потерялся в том месте, где цвела белая сирень. Я раздвинула ветки и начала звать его: «Петя - а - а!» А из кустов сирени показалось лицо Саши. Он с улыбкой смотрел на меня. Я испугалась и проснулась. Видно, действительно кричала во сне, потому что разбудила всех пассажиров купе. Кто - то спросил: «Что, уже приехали?» «Да нет. Примерно через полчаса приедем. Это наша попутчица кого - то звала во сне», - ответили ему. «Извините, - сказала я, - действительно, что - то приснилось». Через полчаса мы уже были в Москве. Так что я их вовремя разбудила.
На работу я вышла немного раньше. Осталось несколько дней до конца отпуска. Решила, что в коллективе мне будет лучше, потому что дома я жила только воспоминаниями о проведённых днях в Ленинграде, скучала по Пете. Начались мои трудовые будни. Мужчины на моём участке говорили, что я пришла из отпуска совсем другая. «Какая другая?» - спрашивала я. «Ну, какая - то не такая, как раньше, - пояснил Славик, - и чего тебе приспичило выйти раньше на работу? Гуляла бы отпуск до конца». «На всякий случай оставила на отгулы. Вдруг понадобятся», - сказала я. По дороге с работы домой, ехала и рассуждала: «Действительно, не такая. Правильно сказал Славик. Что - то самочувствие моё ухудшилось. Аппетит совсем пропал, даже подташнивает слегка. Неужели это на нервной почве? Уж очень тяжело было расставаться с Петей». Обратилась к участковому терапевту. Он меня сразу направил к гинекологу. Оказалось, что я беременная. «Интересно, - подумала я, - столько времени была близка с Сашей и не забеременела, а с Петей за неделю понесла. Нужно его известить об этом». Когда позвонила в Мурманск и рассказала Петру о своём положении, он очень обрадовался. «Срочно бери отгулы и приезжай ко мне оформлять отношения! - кричал он в трубку, - в моём городе всё купим для свадьбы. Нас распишут за один день. Только справку возьми о том, что ты беременна».
Я, конечно, встала на учёт по беременности, взяла справку, написала заявление на отгулы и пошла с ним к начальнику цеха. «Просишь отгулы, а приглашение из ЗАГСа не показываешь», - сказал он. Я объяснила ему, что будем расписываться в другом городе, по месту жительства жениха. «Ну что же, желаю счастья. Поздравлять буду, когда выйдешь на работу с кольцом и с другой фамилией», - сказал начальник цеха.
В Мурманск я приехала ночью. Петя встретил меня, такой радостный. Прямо на улице начал целовать, приговаривая: «Ненаглядная моя. Так скучал по тебе. Во сне вижу только тебя». До дома шли пешком, минут десять, не больше. Квартира Петина, расположенная на втором этаже дома, была очень уютная, с раздельным санузлом. Прихожая в ней не меньше шести квадратных метров с кладовкой. Пётр помог мне раздеться. Я вытащила из чемодана халат, надела домашние тапочки и пошла в ванную комнату. По дороге заглянула на кухню. Она мне показалась большой. Я прикинула, не меньше восьми метров. С противоположной стороны входа на кухню была наполовину застеклённая балконная дверь. Пока принимала душ, Петя накрыл на стол. Видно, готовился к моему приезду, закупил продукты. Во время ужина он сидел и деловито рассуждал: «Свадьбу сыграем в ресторане. Один мой сосед по дому работает в нём официантом. Закажем столик на десять человек. У нас замечательный магазин для новобрачных. Завтра купим тебе сва-дебное платье и всё, что нужно для брачующихся. Друзья, что приглашены на свадьбу, сказали, чтобы я не покупал цветы. Они сами купят». «Петенька, ты такой заботливый. Мы с тобой будем счастливой парой», - сказала я с радостным блеском в глазах.
Утром мы пошли в ЗАГС. От дома до него пять минут ходьбы. Там договорились, что нас распишут на следующий день. Нам дали приглашение в магазин для новобрачных. Из ЗАГСа Петя забежал в ресторан и заказал столик. Все нужные заведения расположены буквально рядом с его домом. Такси заказывать не нужно. Мы пошли в магазин выбирать всё необходимое для завтрашнего торжества. Купили белое платье, белые туфли с красивым репсовым бантиком, ободок с красивыми висюльками из бусинок и ромашек, сделанных из атласного шёлка. Петру купили чёрные лаковые туфли, бабочку к вороту рубашки и саму белую шёлковую рубашку. Все хлопоты по подготовке к торжеству были выполнены. Я, конечно, волновалась, ведь в этом чужом городе никого, кроме Пети, не знала. «Петенька, ты не познакомил меня со своими родителями», - сказала я. «А мои родители живут в пригороде Ленинграда, - вдруг выдал он, - вернее в городе Волхов. У них там свой дом и работа. Дом достался им от моего дедушки. Там же живёт и мой дядя со своей семьёй». «А твой дедушка умер?» - спросила я. «Это случилось во время войны, примерно за год до нашей победы. Он попал в плен, а родственникам пришло известие о том, что дедушка пропал без вести», - сказал Пётр. «А как ты оказался в Мурманске?» - спросила я. «Служил в армии. Мне город понравился. Я решил остаться в нём навсегда. Когда приехал на побывку домой, понял, что дядя не будет рад моему возвращению. У него до моего призыва в армию было двое детей - два мальчика, а пока я служил, жена выдала ему ещё и двух девочек. Так что для меня в доме места почти не осталось. Когда демобилизовался из армии, мешать им не стал, остался в Мурманске. Устроился на работу и попросил койку в общежитии. На следующий год поступил в институт. Когда перешёл на четвёртый курс, меня назначили мастером. А перед последним отпуском меня повысили в должности и выделили служебную малогабаритную квартиру. Я теперь начальник со служебной жилплощадью», - рассказал Пётр. «Так, когда же ты познакомишь меня со своими родственниками?», - спросила я. «Когда - нибудь мы съездим к ним в гости. Только не сейчас. Сама знаешь, что сейчас это невозможно», - сказал Пётр. «Да, вот, как бывает в жизни. Ладно, что же делать. У нас всё так сумбурно получилось, неожиданно. Моя мама тебя тоже ни разу не видела. Главное, чтобы мы были счастливы. А родители твои, наверное, хорошо живут в городе Волхов. Вот и замечательно. Им там хорошо, а нам тут будет ещё лучше», - закрыла я тему. Пока разговаривали, приготовила яичный омлет с кусочками колбасы, лука и чёрного хлеба. «Как вкусно. Я такой омлет ни разу не ел. Ты хорошо готовишь», - похвалил меня Петя, с аппетитом уплетая кусочки. Поужинав, мы отправились в ванную комнату, и первый раз принимали душ вместе. Под тёплыми струями намыливали друг другу волосы шампунем, пускали пузыри и целовались. Сняв напряжение прошедшего дня, мы нырнули под одеяло, предварительно заведя будильник. Боялись проспать. Утром после завтрака помчались в парикмахерскую. Мне очень красиво уложили волосы, надели ободок с висюльками, и я пошла домой переодеваться. Петя уже ждал меня. Он стоял и с довольной улыбкой смотрел на себя в зеркало побритый, без усов, постриженный, одетый в новый костюм. Я быстро переоделась и подошла к нему. Мы радостно смотрели на своё отражение. «Пара, хоть куда. Смотримся просто великолепно. Особенно ты, моя дорогая», - сказал Пётр и поцеловал меня в щёку.
Пришли друзья Пети со своими подругами, с цветами и подарками. Он познакомил меня с ними. Они рассмотрели невесту друга. Мне показалось, что я им понравилась. Жених набросил на мои плечи пальто. «Так, вроде ничего не забыл, - рассуждал Петя, - паспорта взял, кольца тоже взял. Ну, пошли дорогая навстречу новой жизни». Когда в ЗАГСе нас пригласили в зал регистрации, у меня почему - то от напряжения и волнения всё похолодело внутри. Увидев моё состояние, Пётр поцеловал меня в висок и тихо сказал: «Не волнуйся. Это вредно для нашего ребёнка». Мы направились в зал. Вся церемония прошла довольно быстро. Регистрировала наш брак очень симпатичная женщина средних лет. Я как во сне слушала её напутствия, поздравления с законным браком, пожелания счастья. Мы обменивались кольцами, целовались. Нас фотографировали. В конце церемонии все, кроме меня, пили шампанское. «Ну вот, теперь я женатый мужчина. Ты, дорогая Лера, моя жена с моей фамилией, с нашим ребёнком под сердцем. Я безумно счастлив, а ты?» - тихо спросил меня Пётр при выходе из ЗАГСа. «Я очень счастлива, дорогой», - ответила я ему, и мы поцеловались.
В ресторане мы танцевали вальс для новобрачных. Гости нам хлопали, говорили, что мы великолепная пара. Наш свадебный стол был красиво накрыт разными яствами, глядя на которые «слюнки текли». Друзья Петра нам без конца кричали: «Горько!» Только что - нибудь вкусненькое возьмём в рот, нам опять кричат. «Дайте - же молодым поесть спокойно», - догадался сказать один из гостей. Когда мы поздно ночью пришли домой усталые от громкой музыки, танцев, криков гостей, то буквально свалились и уснули мертвецким сном. На следующий день я проснулась первая. Быстро поставила в духовку запекать филе окуня, покапав на него сок лимона и положив сверху кусочки сыра, кольца лука, смазав сверху майонезом. В холодильнике у нас были два торта. Петя накануне сказал, что могут нагрянуть друзья. Так что к их встрече мы были готовы. Муж встал и помчался в ванную комнату. Потом опять нырнул под одеяло. «Дорогая, ты где?!» - позвал он. «На кухне! Я завтрак приготовила и закуску для гостей! На всякий случай, если придут! – выкрикнула я и пошла приглашать его на завтрак, - вставай, соня, кушать». «А я здесь совсем один. Мне без тебя холодно. Завтрак подождёт. У нас медовая неделя. У кого месяц, а у нас всего неделя, - сказал Петя и вдруг заговорил стихами, - любимая, тебя я жду! От нетерпенья весь дрожу! Ты приходи ко мне скорей и поцелуями согрей!» Пришлось тоже лезть под одеяло. Через два часа мы сели завтракать. Моя стряпня мужу очень понравилась. «Такую вкусную рыбу я не ел ни разу. Кто тебя научил так замечательно готовить?» - спросил он, с аппетитом уплетая кусочки рыбы. «Поваренная книга», - засмеялась я. «Ты у меня молодец. Хорошо готовишь. Но я готовлю не хуже. Так что вкусный обед за мной», - сказал Петя, потирая руки. «Ловлю на слове. Оценю, когда покушаю», - пообещала я. После позднего завтрака мы пошли погулять по городу. Муж показал, где он работает. Город мне понравился. Но было холодно и ветрено. Так что гуляли недолго. Вернулись домой. Петя сразу принялся готовить обед. Сварил вкусный овощной суп с обжаренной тушёнкой. На второе мы ели рыбу, приготовленную мною. Петя так увлёкся, что не заметил, как доел последний кусочек. «На ужин приготовлю рыбные котлеты, тушёные в обжаренном с луком и морковью томате», - пообещал он и сразу начал готовить рыбный фарш. «Здесь, в Мурманске, питаются в основном рыбными блюдами. Поэтому я умею приготовить рыбку ничуть не хуже тебя», - похвалился Петя своим кулинарным искусством. Глаза его при этом вдохновенно блестели. Действительно, котлеты получились очень вкусные. «Да ты у меня просто мастак, - сказала я, попробовав котлетку, - прямо - таки ресторанное блюдо». Вечером пришли гости. Мы накрыли на стол. Посидели допоздна.
Прожила я у мужа ещё три дня. Пора было уезжать. Расставание оказалось очень трудным. Мне так хорошо было с ним. Если я прежде вздыхала при расставании, то сейчас плакала. «Не плач, - утешал меня муж, - скоро всё станет на свои места. Я приеду к тебе в отпуск, и мы определимся, где будем жить». При этом он тоже тяжело вздыхал, гладил меня по спине и целовал.
- - - -
Когда я приехала домой, мама сразу спросила меня: «А почему ты одна, без мужа? Где ты его потеряла? Где твой муж?» «В паспорте, - сказала я, - муж приедет позже. У него через неделю отпуск за счёт недогуленного прошлого. Почти две недели. Так что приедет, и мы с ним будем решать, где жить».
На работе меня поздравили с законным браком. Подарили красивый чайный сервиз на шесть персон с тарелками для пирожных. Я приготовила салат, сделала бутерброды с сыром, колбасой, окороком. Купила торт, шампанское. После работы мы с коллективом отметили моё замужество. Во время застолья рядом со мной сидел Славик. Он грустными глазами смотрел на меня и шептал: «Как ты вдруг поторопилась. Я, когда узнал, что ты не замужем, хотел за тобой приударить». «Славик, ты долго хотел. Нашёлся более решительный мужчина», - сказала я ему. «Жаль, - вздохнул он, - теперь придётся снова влюбляться в кого - то. Только как найти такую, как ты. Открой свой секрет. Почему ты вышла замуж не за москвича? Разве у нас в Москве перевелись хорошие ребята - женихи? Надо же было ехать на крайний север, чтобы расписаться?» «Да как тебе сказать? Вот бывает кризис в какой - то стране - это спад производства, безработица и так далее. Ну, ты сам знаешь, что это такое. А есть кризис душевного состояния, когда человек находится на грани жизни и смерти. И только случай может спасти этого человека от гибели. Таким случаем для меня оказался Пётр. Я не буду рассказывать тебе о моём кризисе и его причине. Это долгая история и сугубо личная. Мой будущий муж оказался вовремя рядом со мной, и сам того не зная, буквально спас меня. Всего один день мы были с ним знакомы. Провели этот день в походе по Москве. Потом полгода переписывались. И почему - то каждое его письмо приходило, когда мне было трудно. Он как бы подставлял мне своё плечо, чтобы я могла опереться. При встрече в Ленинграде я поняла, что люблю этого северянина. С прошлым полностью покончено. В Ленинграде мы провели незабываемое время и поняли, что нам нужно быть вместе всегда. Так что я безмерно счастлива. Мой муж тоже любит меня. Скажу тебе по секрету, что у нас будет желанный ребёнок. Вот так, Славик. А ты говоришь про мужа - москвича. Какая разница, откуда родом муж, с Юга, или с Севера? Главное, что он для меня опора в жизни и любовь», - рассказала я Славику. Он слушал меня внимательно и всё время вздыхал. Потом сказал: «Эх, жаль, что не я оказался рядом с тобой в нужное время. Не судьба, значит».
Через неделю в наш цех должен был прийти какой - то чиновник из министерства, чтобы ознакомиться с условиями труда, с производством. Рабочие перед его приездом постарались прибрать свои рабочие места и весь цех, чтобы всё блестело чистотой. Кто - то из них принёс большой настенный календарь, по тому времени - дефицит. Очень красочный календарь, с полуголыми женщинами, рекламирующими чулки, женское бельё, купальники. Красивые листы календаря рабочие развесили с обратной стороны стенда каждого верстака тарировщиков. Я, когда увидела эти картинки, просто обомлела. «Ребята, вы сошли с ума. Такими листами из календаря нельзя украшать рабочие верстаки. Как бы вам за это не влетело от начальника цеха», - сказала я. Но в ответ услышала только смех. Когда чиновник, сопровождаемый свитой из заводского руководства, пришёл на участок тарировки, то о производстве совсем не спрашивал. Наверное, и без того знал. Зато он с интересом рассматривал красивые картинки из календаря. Затем чиновник пошёл к нашему участку. Сопровождавшее его заводское начальство следовало за ним по пятам. Начальник цеха обернулся к тарировщикам и погрозил им пальцем. Чиновник подошёл к моему рабочему столу и удивился, что я пишу «самопиской», заправляемой чернилами. «Извините, Вы кем числитесь в цехе?» - спросил он меня. «Технологом», - ответила я. «Вам, наверное, много приходится писать. Я дарю Вам шариковую ручку. Авторучки уже устаревшие предметы для письма», - сказал представитель министерства и положил на мой стол свою шариковую ручку. При этом он мне очень мило улыбнулся и быстро направился к верстакам и стеллажам, на которых стояли датчики давления. Я едва успела сказать ему вдогонку «спасибо». На верстаках чистота, ни пылинки. Мастер участка рассказал о сборке датчиков. Чиновник внимательно слушал его, потом вдруг достал застрявший между датчиками скелет хека. «Интересный датчик. Отдайте - ка его в лабораторию на анализ. Форма датчика вызывает интерес», - сказал он и протянул скелет рыбы мастеру. «Надо же, мы так усердно прибирали рабочие места, а скелет хека не заметили», - подумала я. Потом вспомнила, что Славик не пошёл в столовую, пообедал за верстаком. Когда чиновник ушёл в другой цех, наш разъярённый начальник с побелевшими от гнева глазами сорвал со стендов верстаков картинки из календарей. Размахивая ими, кричал, чтобы работающие на нашем участке входили по одному в его кабинет для выяснения, как скелет рыбы оказался между датчиками. «Кто жрал рыбу на рабочем месте?» - спрашивал он каждого входящего. Я думаю, что многие знали, кто, но Славика не выдали. После случившегося, нам категорически запретили есть на рабочем месте, только в раздевалке.
- - - -
Однажды при выходе из заводской проходной я увидела знакомое лицо и очень удивилась. Недалеко от проходной стоял Саша и внимательно смотрел на выходящих. Увидев меня, пошёл мне навстречу. «Ты зачем меня ждёшь? Как ты узнал, что я здесь работаю?» - спросила я. «Встречаю тебя. Узнал, куда тебя распределили, и встречаю», - сказал Саша. «Меня не распределяли. Я сама устроилась сюда на работу, потому что у меня диплом с отличием. Этот вариант у тебя не прошёл, - упрекнула я его, - зачем встречаешь меня? Тебе что - то нужно?» «Давно не виделись. Хотелось поговорить», - сказал Саша и виновато опустил голову. «Хотелось бы тебе чуть - чуть раньше. Ведь ты уже давно всё решил за нас двоих. Говорить нужно было, когда я к тебе в больницу приходила. Тогда ты не учёл, как мне было больно после твоих слов «забудь, что было, забудь меня». Тогда ты думал только о себе. Хорошо, что нашёлся человек, который сам не зная того, помог мне избавиться от страшных мыслей и поступков. А теперь, о чём нам говорить? Наши отношения — это прошлая жизнь», - сказала я и хотела уйти от него. «Ну, зачем ты так сразу? Да, я виноват перед тобой. Но большие чувства не могут так быстро погаснуть. По себе знаю. Никто не смог мне заменить тебя», - сказав это, Саша пытался взять мою руку, но я отдёрнула. «Между прочим, я замужем. Люблю своего мужа, и мы ждём пополнения семьи. Так что прошу больше не встречать меня и не беспокоить. Мне нельзя волноваться», - сказала я и опять сделала попытку уйти. «Постой, - Саша взял меня за руку, — вот теперь вижу обручальное кольцо. Прости, не знал. А кто твой муж, если не секрет?» «Просто хороший человек», - я вырвала руку из его холодной ладони. «Но до метро я могу тебя проводить?» - неуверенно спросил он. «Не надо меня провожать. У нас с тобой разные дороги даже до метро», - строго запретила я. «Жаль», - сказал Саша и пошёл прочь. «Жестоко. Ну и пусть, - думала я, - рубить, так сплеча, раз и навсегда. Лучше бы он не появлялся. Неприятная встреча. Всё настроение испортил». Я вдруг вспомнила его отражение в окне вагона метро, когда он ехал с девушкой, обняв её за плечи, и что - то нашёптывал ей на ухо. А, увидев меня, даже не поздоровался.
- - - -
Бабушке, как и маме, не терпелось увидеть, наконец, моего мужа. Каждый день она спрашивала, когда приедет мой благоверный. И я каждый день отвечала бабу-се: «Скоро. Как только отпустят Сашу с работы догулять свой отпуск, он сразу пришлёт телеграмму, чтобы я встретила его». Бабушка успокаивалась, но на следующий день опять спрашивала, когда приедет зять. Я с терпением вновь и вновь успокаивала её, обещала, что Саша скоро обязательно приедет. Но бабушка так и не дождалась его приезда. Однажды утром она не проснулась. Пришедший врач констатировал смерть бабушки от обширного инсульта. Мы с мамой стояли у кровати бабуси и плакали. «Не плачьте, - успокаивал нас врач, - умерла она тихо, без осложнений. Возраст у неё за восемьдесят. Организм износился». Мы всё понимали, но смириться с потерей близкого человека было трудно. Я считала, что бабуся моя не такая уж старая. Другие живут до девяноста лет и дольше. «Хотя бы дотянула до приезда зятя, или лучше до рождения правнука. Таким хорошим человеком была моя бабушка. Царствие ей Небесное. Тёплое местушко», - сказала я и после последних слов совсем расплакалась, потому что так говорила моя бабушка, когда была на похоронах кого - нибудь из знакомых.
Похоронили бабушку с почестями. Её подруга всю ночь у гроба читала молитвы при свечах. На похороны пришли все соседи, родственники. Я хотела дать телеграмму Петру о смерти бабушки. Но мама сказала, что он никогда не видел её и не надо его расстраивать. В деревне из бабушкиной комнаты мы ничего забирать не стали. Всё раздали соседям. Через несколько лет, после смерти бабуси, деревушку присоединили к городу, домики снесли. Жители получили квартиры в благоустроенных домах, но воспоминания о жизни в деревне навсегда остались в их памяти, да и в моей тоже. Ведь я почти все каникулы проводила у бабушки. Хорошая была деревенька. Она мне до сих пор иногда снится. Снится, что я иду по длинной дороге вдоль деревни к дому, где жила бабушка, но почему - то не дохожу до него. Мне рассказали, что один из жителей деревни, уже несколько лет живший в престижном районе Москвы, навестил место, где раньше стоял его дом и там умер. Семья два дня искала пропавшего родственника. Хорошо, что одна из соседок по подъезду подсказала, что он накануне поделился с ней, мол, хочет поехать навестить родные места, где жил раньше. Родные помчались искать его в место, которое было дорого сердцу пропавшего. На месте снесённого дома в бурьяне и нашли его. Видно, накануне он плохо чувствовал себя и решил проститься с родными местами. Нахлынули воспоминания, сердце не выдержало тоски, остановилось. Недавно на месте деревеньки построили большой жилой комплекс для обеспеченных людей и назвали его «Золотые ключи».
- - - -
Пётр приехал к нам через две недели после смерти бабушки. До его приезда мы с мамой в комнате сделали перестановку мебели. Чтобы отгородить спальное место, мы поставили гардероб поперёк комнаты. Я встретила Петю на вокзале. Он вышел из вагона поезда с сияющими глазами. Сразу выделил меня из толпы встречающих и направился ко мне. «Дорогая моя, наконец - то я тебя вижу, чувствую. Как же мне плохо без тебя», - сказал Петя, поцеловал меня, обнял за плечи, и мы пошли к метро. «Думаешь, мне без тебя было хорошо? Я дождаться не могла твоего приезда, очень скучала», - тихо сказала я, прижавшись к нему. Дома мама к нашему приезду накрыла на стол. Я еще с вечера нарезала всё нужное для салата Оливье, запекла курицу. Консервированные помидорчики и огурчики у нас были всегда. Мы с мамой каждый год заготавливали их осенью. Когда я поехала встречать Петра, мама заправила салат майонезом и разогрела курицу. По приезде я сразу представила мужа: «Знакомься, мама — это мой муж Пётр, а это моя мама». «Здравствуй, зять. С приездом. Рада встрече», - сказала мама. «Здравствуйте. Я тоже рад, что мы, наконец, увиделись», - сказал Пётр и поцеловал её руку. Мы прошли в комнату. «Стол накрыт. Пойдём в ванную руки мыть», - позвала я мужа. В ванной Петя обнял меня. «Дай, хоть поцелую свою дорогую жену, - сказал он, - а то в комнате - тёща, на кухне - соседи пялятся». «Ну вот, тебе и не нравится у нас», - вздохнула я. Мы посидели за столом. Я предложила Пете полежать, отдохнуть с дороги. «Только с тобой», - шепнул он мне на ухо. Мама вдруг извинилась и сказала, что ей нужно отлучиться по своим неотложным делам. «Подруга заболела. Ждёт меня. Приеду поздно», - сказала она. После её ухода я быстро прибрала со стола, помыла посуду и только вошла в комнату, Пётр подхватил меня на руки и, целуя, понёс к кровати. «Я так соскучился по тебе. Хорошо, что мамаша ушла. Так хотелось обнять мою дорогую жёнушку. Любимая моя, хорошая моя», - шептал он, нежно и страстно целуя меня. Я млела от его ласки и думала, что мы не сможем жить в одной комнате с мамой, что Петя не выдержит присутствия на кухне соседей, заглядывающих в наши кастрюли, когда мы будем готовить. Мои предчувствия оправдались. Уже на следующий день он предложил перебраться жить к нему в Мурманск. «Дорогая моя, я узнал, что кооперативная квартира в Москве нам с тобой не светит. Нужно, чтобы я прожил в Москве с пропиской не менее десяти лет. Вот тогда меня включат на получение кооперативной квартиры вместе с семьёй. В этом вопросе с жильём есть много хитростей. Если вы пропишите меня на свою площадь, то только при разводе со мной ты с мамой и ребёнком сможешь встать на очередь на двухкомнатную кооперативную квартиру. Да ещё нужно подождать, когда эта очередь подойдёт. Вот и считай, сколько лет нам с ребёнком придётся жить в вашей коммуналке, да ещё и в разводе. А в Мурманске у нас уже есть отдельная квартира. Пусть служебная, но отдельная. С рождением ребёнка мне на работе обещали предоставить двухкомнатную служебную квартиру. И чем мой город хуже Москвы? Только Кремля нет. Зато у нас снабжение лучше», - убеждал меня Пётр. И, похоже, убедил, потому что меня сразу потянуло в город Мурманск, где в продаже я видела столько морепродуктов, включая икру. А Пётр продолжал: «Работать не будешь. Будешь растить нашего малыша. Я зарабатываю хорошо. Семью содержать на уровне выше среднего могу. Об оплате положенных отпусков ты не думай, любовь моя, не велика потеря. Если постараешься, тебя отпустят с работы, и мы вместе поедем в Мурманск. Ведь у тебя диплом с отличием. Работать ты сама устроилась, не по направлению». Я думала о том, что положение Петра по месту его жительства и работы уже на определённом уровне. Он, как говорят в народе, «состоялся». У него хорошая работа, хорошие друзья. Отрывать мужа с насиженного места нельзя. Я же только начала определяться. Взвесив всё за и против, я решила согласиться с предложением мужа. «Мы с ребёнком и Петей будем хорошо жить в его небольшой, но уютной квартире, - думала я, - в ней всё, что есть, будет наше. В том числе и кухня, где никто из посторонних не будет толкаться, заглядывая в наши кастрюли». Когда мы рассказали маме о наших планах, она почти сразу согласилась, но посоветовала мне не выписываться из московского жилья. «В Мурманске временно пропишешься. А дальше видно будет. Как сами решите», - сказала она.
Когда я пришла с заявлением на увольнение к начальнику цеха, тот даже глаза вытаращил от возмущения. «Ты ещё не отработала трёх положенных лет после окончания института», - сказал он. «Но у меня свободный диплом. Диплом с отличием. Я по своему желанию устроилась на работу, по собственному желанию и увольняюсь», - сказала я. «Вот морока мне с Вами. Почему увольняетесь? Не понравилось у нас на заводе? Может, коллектив не понравился?» - спросил начальник цеха. «Завод хороший и коллектив замечательный. Просто, я уезжаю жить в другой город, к мужу, - сказала я, - здесь живу с мамой в коммуналке, там же у него отдельная квартира со всеми удобствами в хорошем районе. А у нас будет ребёнок. Муж не хочет, чтобы мы жили в коммуналке». «Ну что же. Задерживать Вас я не имею права. Только вот дородовой и после родовой отпуск Вам не оплатят. Деньги потеряете», - сказал начальник цеха, подписал моё заявление и пожелал счастья на новом месте жительства.
Я уволилась по собственному желанию. Так что в Мурманск мой дорогой возвращался со мной. Глаза его сияли от счастья. «В нашем гнёздышке мы будем замечательно жить, - говорил он, - в мой отпуск можем приезжать к твоей маме на недельку, а потом махнуть на юг. Ребёнок родится, мы его пропишем в вашу комнату в Москве. Со временем купим кооперативную квартиру. На покупку я дам деньги». «Ты хорошо говоришь о своих планах. А меня беспокоит Север. Там полярные ночи, северное сияние. Может это вредно для детей и для беременных столько времени не видеть солнца», - сказала я. «Но другие живут и рожают здоровых детей. Медицина предусмотрела этот вопрос. У нас есть специальные аппараты для восполнения климатических недостатков. Так что всё будет хорошо», - успокоил меня Пётр. Когда приехали, я сразу встала на учёт по беременности в консультации, чтобы под наблюдением врача этот период проходил благополучно. Муж бережно относился ко мне, помогал по хозяйству. В магазины за продуктами я не ходила. Он сам бегал. Раньше Пётр приходил с работы или учёбы, сразу бежал принимать душ, потом брал меня на руки и нёс к кровати, а позже ужинал. Теперь же он прибегал и с порога спрашивал: «Как ты, любовь моя? Я принёс продукты. А покушать, что - то есть?» Вкусно поесть муж любил. Мне нравилось угождать моему гурману. Мы ели, после чего он выводил меня на прогулку. Так было каждый вечер. Раз в неделю, по выходным, мы ходили в кинотеатр или в гости. Иногда к нам наведывался его приятель. Мы играли в карты. Во время игры Пётр говорил с ним на английском языке, что меня злило. Я не понимала, о чём они говорят. «Давайте, друзья, договоримся, что по - английски будете говорить без моего присутствия за столом. Например, когда я буду на кухне», - сказала я им. Они согласились. Пётр в совершенстве знал английский. Когда я спросила его, как ему удалось так хорошо владеть иностранным языком, он сказал, что родители учили его с пелёнок.
Через месяц после моего переезда в Мурманск к нам приехали родители Петра. Мне они понравились. Добрые, сердечные люди. Пожили они у нас три дня. Походили по магазинам, купили кое - что и уехали.
Наконец наступил ожидаемый день. Я родила дочку. Мужу было всё равно, кто родился, лишь бы ребёнок был здоровым. Роды прошли, как обычно проходят у неотягощённых разных болезней женщин. Девочка родилась весом три килограмма пятьсот граммов, рост её был пятьдесят два сантиметра. Врачи сказали, что у меня были классические роды, и ребёнок родился с классическими данными. Когда Пётр привёз нас домой, там всё сияло чистотой. В прихожей стояла коляска, в комнате детская кроватка, а под ней ящичек на колёсах с игрушками. Сам папа сиял от счастья, ведь дочка очень похожа на него. Мы не долго думали, как назвать ребёнка. Открыли церковный календарь и назвали дочку Ириной. Мама моя приехала к нам погостить, навестить наше семейное пополнение. Ей очень понравилось наше благоустройство. Перед отъездом она забрала документы для прописки внучки в Москве. Родители Петра навестить внучку не приехали.
Теперь Петя прибегал с работы, принимал душ и спрашивал: «Ты ещё не кормила Ирочку? А когда будешь кормить?» Ему нравилось присутствовать при кормлении ребёнка. При этом он счастливыми глазами с умилением смотрел на нас и вздыхал. Время шло. Иришка подросла. Не заметили, как она сама села в кроватке, как встала на ножки, держась за прутики оградки, потом пошла. Рано пошла. Ей ещё и одиннадцати месяцев не исполнилось. Пётр окончил институт, его повысили в должности, но увеличивать жилплощадь не собирались. Он бегал куда - то, хлопотал. Но ничего не получалось. Начальство его сменилось, а новое говорило, что мы живём хорошо, что многие семьи живут в одной комнате в служебных коммуналках. Я его успокаивала: «Подумаешь, однокомнатная квартира. Зато у нас кухня большая, как комната, с балконом. А в ней и диван, и телевизор, и буфет. Прихожая тоже приличная, почти шесть квадратных метров, с кладовкой. Посмотри, сколько в ней разместили: и холодильник, и большую раздевалку, и даже книжный шкаф. Что ещё нужно для молодой семьи?» «Детская нужна», - вздыхал Пётр. «Не вздыхай. Ленинград, такой большой город, а все его называют «коммунальным». Там в коммуналках много семей живут. А мы живём в отдельной квартире», - сказала я. «Действительно, - оживился Пётр, - Москва тоже коммунальный город. А вот в Польше никто в коммуналках не живёт. Люди живут или в отдельных квартирах, или в частных домах. А ведь страна тоже была в руинах после войны. У одного из наших сотрудников там живут родственники. Он мне рассказал, что после войны в Польше сразу начали налаживать быт людей и поднимать фермерское хозяйство, чтобы накормить людей».
Когда Иришке исполнился годик, я сказала Петру, что мне пора устраиваться на работу. Но он был категорически против моего трудоустройства. Не хотел определять ребёнка в ясли. «Там в группе не меньше двадцати детишек. И какое внимание будет нашему ребёнку? Воспитательницы там просто бросают игрушки на палас, а дети ползают по нему и играют, как могут. Царапаются и бьют друг друга этими игрушками. Нет, я пока против твоего трудоустройства. Воспитывай дочь. Я хорошо зарабатываю. Нам на быт хватает, да ещё и остаётся довольно много деньжат». Так я и не работала. Пётр каждый вечер занимался с дочкой. Учил её говорить по - английски, общался с ней только на английском языке. В результате к трём годам девочка по - английски говорила лучше, чем по - русски. Когда Иришка подросла, Петя не хотел, чтобы я водила её в детский садик. Только в шесть лет пришлось определить дочку в сад, в группу подготовки к школе. И то не на весь день. За эти шесть лет Пётр окончил аспирантуру. Его опять повысили в должности, но жилплощадь нам не увеличили. Однажды к нам в гости пришёл его сослуживец. «Ты молодец, - сказал он, — хватило тебе сил окончить аспирантуру». В должности получил повышение. А я, наверное, лентяй. Так и буду сидеть на своём окладе». «Я чего пригласил - то тебя к себе в гости, - сказал Пётр, - хочу предложить тебе вступить в ряды партии. На работе много разглагольствовать нельзя. Знаю твой характер. Любишь ты правду - матку в глаза резать. Поэтому давай здесь поговорим. Буду рекомендовать тебя. Нужно делать карьерный рост. Сам понимаешь, что без партийного билета много тупиков. Вступай в ряды партии», - сказал Саша. «Ты уверен, что это так надо? Но какой я коммунист, если вижу, что творится в стране под руководством стариков компартии. Засели в Кремле старые маразматики. Народ уже называет Кремль домом престарелых. Да, что говорить, ты и сам всё видишь и знаешь. Хотя, как говорят люди: «Средь волков жить, по - волчьи выть». Наверное, последую я твоему совету. Иначе так и буду работать рядовым инженером», - сказал приятель. «А ты, милок, очень смелый в своих суждениях. Надеюсь, ты ни с кем, кроме меня, не делишься своим мнением о положении в стране?» - спросил Пётр. «Не делюсь просто обидно стало от того, что не вступив в партию, не получишь повышения в должности, не смотря на трудовые заслуги. Ведь у меня три предложения по модернизации оборудования. И все они приняты комиссией. Правда, внедрять их почему - то не собираются. Я сделал и предоставил расчёт по затратам и окупаемости. Получилось, что эффект от внедрения большой, но, к сожалению, чиновники - коммунисты тормозят любое новшество. Я, Саша, согласен вступить в ваши ряды, потому что мне нужно улучшать своё материальное благосостояние, мне нужно содержать своих детей, семью на определённом уровне. Буду бороться с теми, кто тормозит развитие страны», - сказал приятель Петра.
«Вот и договорились. Об остальном побеседуем в моём кабинете», - закрыл тему Пётр. Они ещё некоторое время посидели, выпили, поговорили. Я слышала весь их разговор и думала: «Как же я отстала от жизни. Не знаю, что творится в стране. Воспринимаю всё, как должное».
Пётр мечтал о втором ребёнке, о сыне. «Дети на заказ не получаются. Ты мечтаешь о сыне, а может быть ещё одна дочка», - сказала я ему, а сама подумала, мол, какая мука рожать детей, попробовал бы, второго ребёнка не захотел. Так как я была против увеличения семьи, муж сказал, что наделает дырки в презервативах. Я испугалась и начала прятать их от него. Однажды Пётр поехал в командировку в Ленинград. Приехал домой такой истосковавшийся по мне. Весь горел, весь пылал и, конечно же, перестарался. Презерватив сам лопнул от его усердия. Мой организм быстро отреагировал. Я забеременела. Пётр, как узнал о моём положении, так обрадовался. Приходил с работы, смотрел на меня сияющими глазами, каждую ночь перед сном пылко объяснялся мне в любви. Когда пришло время, я как по заказу мужа родила сына. «Вот видишь, дорогая, всё получается, как нельзя лучше. Хотел, чтобы ты родила сына, желание моё исполнилось», - хвалился Пётр. Мальчика мы назвали Игорем. Когда к нам приехала моя мама, чтобы на первых порах помочь мне и взять наши документы на прописку внука в Москве, мой муж сказал ей: «Дорогая тёща, нам, наверное, придётся всей семьёй перебираться к Вам в Москву. Давайте обсудим этот вопрос. Дело в том, что нам нужно покупать квартиру. Для этого необходимо проделать несколько манипуляций. Во - первых Вам нужно прописать к себе не только внука, а и меня. Значит, прощай служебная квартира. Работу в Москве я найду. В министерстве работает на руководящей должности мой знакомый. Мы с ним учились в заочном институте и затем в аспирантуре. Он удивляется, что я до сих пор не перебрался в Москву, обещал мне устройство на работу, если я перееду к Вам. Но это ещё не всё. Комнату Вашу терять не хотелось бы. Поэтому по приезде нам с женой придётся развестись. Вы на четверых купите трёхкомнатную квартиру, а я останусь по прописке в Вашей комнате. Взнос на покупку жилья для семьи внесу сразу, как подойдёт очередь. Дальнейшую оплату, для выкупа площади, гарантирую. Как только купим квартиру, мы с женой опять распишемся. Зато у нас будет и комната, и квартира. Как Вам моё предложение?» Моя мама, ошарашенная таким неожиданным предложением, смотрела на зятя удивлёнными глазами. А потом, после паузы, сказала: «Поступайте, как знаете. Вам молодым виднее». Я тоже, удивлённая его предложением, тупо смотрела на него. До приезда мамы мы с мужем этот вопрос не обсуждали. «Наверное, Петя с кем - то посоветовался, прежде чем вынести его на обсуждение», - подумала я и приняла решение поддержать мужа. «Вопрос этот нужно решать срочно, потому что умер Брежнев и неизвестно, кто будет дальше править нашей страной и какие будут порядки», - сказал Пётр. С этого дня жизнь наша завертелась колесом. Мама уехала домой с нашей дочкой. Там она сразу устроила её в школу и прописала внука. Мы с Петей и Игорёчком остались, чтобы решить все вопросы, связанные с уходом мужа с работы. Когда этот вопрос ре-шился, мы продали мебель семье, въезжающей в нашу квартиру, и уехали в Москву. Петра прописали в нашу комнату. Обустроили её так, чтобы нам более или менее комфортно жилось в ней. Комната у нас с мамой большая, больше двадцати трёх квадратных метров, с балконом. Петя купил второй гардероб, и мы ими перегородили её на две. Получилось довольно хорошо. Соседке такое увеличение жильцов не нравилось. Но мы на это не обращали внимание. Да и ей, хотелось этого или нет, приходилось мириться с переездом моей семьи. Пётр сразу устроился на работу в министерство. Знакомый, как и обещал, помог ему с трудоустройством. Родители Петра, как только узнали из переписки с сыном, что мы переехали жить в Москву, сразу напросились к нам в гости. Приехали, погостили у нас, поиграли с внуками и через неделю уехали домой. Позже прислали письмо, что жалеют нас, потому что мы живём в коммуналке. Петя успокоил их, написав про наши планы на будущее.
Теперь нашей страной правил Ю.В.Андропов. По городу ходили какие - то дружинники. Они днём заглядывали в кинотеатры, в кафе, рестораны, выясняли, почему развлекающиеся люди не на работе. Говорили, что дружинники даже в сумки пассажиров, отъезжающих из Москвы, заглядывали. Выясняли, не слишком ли много продуктов вывозят из города для спекуляции на месте своего проживания. Не долго правил страной Андропов. Умер. Для прощания гроб с его телом поставили в Доме Союзов. Прощались зимой. Мороз был очень сильный. Колонна трудящихся шла к Дому Союзов, и всем идущим в ней было жалко солдат с замёрзшими синими носами, переступающими с ноги на ногу, стоящих по обе стороны шествующей колонны.
Назначенный членами Политбюро главой страны К.У.Черненко, тоже не долго правил нами. Всё время болел. Через год, после назначения умер. «Повальный мор кремлёвских стариков, - настороженно, с тревогой говорили в народе, - кого же теперь назначат нашим правителем?» Назначили М.С. Горбачёва. Все с облегчением вздохнули, мол, этот хоть ещё не старик.
Правители менялись, а у нас жизнь шла своим чередом. На работе мужа распределяли участки земли под строительство дач. Хотя мой Петя ещё немного работал, ему тоже выделили участок. Он сказал, что споров с распределением не было, мол, всем хватило. Когда приобрели шесть соток, сразу начали строить дом из бруса. За два месяца нам построили дом, прорыли скважину. Мы купили газовую плиту, баллоны. Для обогрева поставили печку. Электричество ещё не было подведено, поэтому Пётр купил генератор. О разводе муж пока не говорил. Сама же я ему даже не намекала об этом. Но однажды он вдруг выдал: «Сыну нашему уже полтора годика. Подавай, жена, на развод». «Почему я должна подавать?» - испугалась я. «Потому что твой муж работает в солидном месте, где моральная сторона сотрудников на определённом счету. Тем более что я член партии. Придётся тебе подавать в суд на развод. Скажешь, что изменила мужу. Нас сразу и разведут», - пояснил Пётр. С камнем на сердце я отнесла заявление в суд на развод. Во время судебного заседания судья удивилась, что жена изменила мужу и сама же подала на развод. Дрожащим голосом я сказала, что хочу связать свою жизнь с другим человеком. Когда спросили Петра, согласен он на развод или нет, тот ответил, что согласен, что не простит измены. Ещё он добавил, мол, подозревает, что второго ребёнка я родила не от него. Когда обратились ко мне, я тихо сказала: «Да». Суд вынес решение расторгнуть наш брак. Через месяц после суда мы с мамой встали на очередь на трёхкомнатную кооперативную квартиру. Два года мы следили, как продвигается очередь. Наконец, настал и наш черёд. Нам досталась квартира на четвёртом этаже восьмиэтажки, с лоджией, в десяти минутах ходьбы до метро. Окна квартиры выходили на противоположную сторону двора. Там был большой пруд и много зелени. Район и сама квартира нам очень понравились. Через дом от нас располагалась школа, а во дворе нашего дома построили детский сад. «Вот и хорошо, - сказала я, - Игорёчка устроим в садик, а я устроюсь на работу». «Даже и не думай, - запротестовал муж, - нам моей зарплаты хватает». Так я и сидела дома. «Дипломированная домашняя хозяйка», - ворчала на меня мама. На её упрёки я не отвечала. С Петром мы опять вступили в брак. После регистрации брака всей семьёй пообедали в ресторане. К нашему торжеству приехали и родители Пети. Им понравилась новая квартира и то, что мы опять поженились. Ещё больше им понравилось то, что комната, где мы раньше жили, осталась за их сыном.
На дачные участки провели свет. Как только кончался учебный год, моя мама с детьми выезжала на дачу на всё лето. Мы с мужем приезжали к ним. Всей семьёй возделывали огород. Ближе к осени собирали неплохой урожай. Консервировали помидоры, огурцы. Собирали грибы. Сушили их на зиму. Возвращались в город только в самом конце августа, дней за пять до начала нового учебного года. Однажды, когда наступила очередная весна, и нам пора было готовить дачный участок к приезду, муж сказал, чтобы я не мельтешилась, а собирала вещи, мол, он один сожжёт старую листву и вскопает огород. Раньше мы с ним вдвоём ездили на выходные дни приводить дачный участок в порядок. Поэтому меня несколько удивило его решение. Петра три дня не было дома. «Видно взял отгул», - подумала я и решила поехать на дачу, помочь ему вскопать огород. Когда приехала, во дворе дачи никого не было. Сам участок не прибран, деревья не покрашены известью, не окопаны. Я забеспокоилась: это так не похоже на моего трудолюбивого мужа. «Вдруг с ним что - то случилось?» - с тревогой думала я. Дверь веранды была открыта настежь. На плите закипал чайник. Я отключила конфорку, тихо открыла дверь в комнату. То, что я увидела, просто шокировало меня. Мой благоверный занимался любовью с женщиной. Голые они стонали, как раненые и сопели от усердия. Я сначала остолбенела, потом хотела тихо уйти. Но, пятясь к двери, споткнулась на разбросанную возле двери обувь и таким образом раскрыла своё присутствие. Муж повернулся на шум и увидел меня. Лицо его сразу побледнело. Я ничего не сказала, выбежала из комнаты и помчалась за ворота дачи к станции. Состояние моё на тот момент передать невозможно. У меня было ощущение, что я — это не я. Руки и ноги мои были ватные. Меня трясло, как в лихорадке. Я испугалась своего состояния. Оно было хуже, чем, когда меня прогнал Саша. По дороге, в лесу, я села на пенёк и заплакала. Стало немного легче. Если бы мне кто - то сказал, что мой муж изменяет, я бы не поверила. Конечно, он, как мужчина очень активный. Но я никогда не ограничивала его в желаниях обладать мною. «Значит, Пётр разлюбил меня, - думала я, - надоели ему бесконечные заботы о семье. Значит, нужно разбежаться. Я не смогу жить одной семьёй с этим человеком». Мне вдруг стал противен и безразличен мой муж. Я вспомнила его голый волосатый зад, прыгающий над голой женщиной, лежащей враскорячку под ним, и меня вырвало. На станции в буфете я купила бутылку минералки. Попила, умылась, и мне стало совсем легко, как будто ничего плохого со мной не случилось. «Я чиста перед ним и семьёй, - думала я, - а он пусть помучается, погрязнув в своей вине. Потерял семью. Осрамился передо мной. Теперь будет бояться, что я расскажу обо всём моей маме и детям». Не знаю почему, но, когда я ехала на электричке в Москву и смотрела в окно, у меня перед глазами маячил образ Саши с девушкой в отражении окна метропоезда. «Никому из мужчин верить нельзя, - продолжала я рассуждать про себя, - и тот и другой любили меня до потери пульса. Однако оба изменили мне. Наверное, их любовь ко мне была недолговечна, потому что я им просто надоела. Наверное, во мне есть что - то отталкивающее. Сначала их привлекала моя внешность, доверчивость, искренность. А потом всё надоело. Захотелось чего - то нового». Видно, я так усердно рассуждала, что начала высказывать мысли вслух, потому что сидящая рядом женщина вдруг подтвердила мои предположения. «Не берите в голову, - сказала пассажирка, - все мужики сволочи. Они не достойны того, чтобы о них думали и переживали из - за них. Много чести». Я посмотрела на неё и молча кивнула головой, в знак согласия с ней.
По приезде домой мне не пришлось ломать голову, что делать. Я собрала вещи и документы мужа, заказала такси и отвезла всё по месту его прописки. Как только вошла в квартиру, соседка вышла из своей комнаты, поздоровалась со мной и сказала, что я долго не появлялась в их квартире. «Несколько дней назад приходил Ваш супруг с какой - то женщиной. Я не знаю, сколько времени они здесь были, потому что ушла в магазин. Когда пришла, их уже не было. Думаю, что она приходила по обмену, смотреть комнату», - сказала соседка. «Наверное», - подтвердила я её предположение. Затем, попрощавшись, ушла. Ключи от комнаты и квартиры я положила в ящик тумбочки, стоящей рядом с комнатой. Дома наше спальное место я разобрала и вынесла на помойку. Несколько дней спала на раскладушке. Мама помогла мне купить угловой диван.
На следующий день, после того как я отвезла его вещи в коммунальную комнату, вечером, заглянув в почтовый ящик, я обнаружила в нём ключи от нашей квартиры, от дачи и письмо мужа. Сначала я хотела порвать письмо, не читая. Но любопытство взяло верх. В письме было написано, что он виноват, что ничего не послужит ему оправданием. Но всё равно просил прощения. «Знаю, что ты не простишь меня. Случайно встретил свою первую любовь, о которой рассказывал тебе раньше, когда были с тобой в Ленинграде. Не смог сдержаться. Она поманила меня, я поддался. Это была моя большая ошибка, приведшая к потере семьи. Моя бывшая невеста давно замужем. Я тебе рассказывал про это. Живёт в Харькове. Туда и уехала. Знаю, что ты подашь на развод. У меня нет претензий к тебе ни на квартиру, ни на дачу. Всё оставляю детям», - прочитала я. Мама уговаривала меня не подавать на развод. Мол, всё перемелется, мука будет, редко, кто из мужчин не изменяет супруге хоть раз в жизни. Подробно об измене Петра, о том, что видела, я маме не рассказала. На развод подала. Муж в суд не пришёл. Пришёл его приятель, принёс согласие на развод с подтверждением содеянного им, с подписью, заверенной у нотариуса. Брак расторгли. Я с двумя детьми осталась одна, без работы. Одно утешение, что рядом моя мамочка. Дети спрашивали меня, когда приедет папа. Я им врала, что он уехал в командировку надолго. Иришка переживала, что с ней никто не общается на английском языке. «Я так потеряю свой профессионализм. Чтобы знать английский язык, нужно с кем - то общаться, говорить по - английски», - переживала она. «Не потеряешь. Общайся с педагогом после уроков, или читай книги, не переведённые на русский язык. Есть варианты, не позволяющие забыть английский. Тем более что ты им владеешь с раннего детства, - успокаивала я дочь, - учи понемногу своего братика английскому». Голову от горя я не теряла, просто не чувствовала этого горя. Пошла на завод, где раньше работала и устроилась в научно - техническую лабораторию. Это было новое, недавно открытое подразделение завода. Направил меня туда заместитель главного инженера по кадрам. По его рекомендации оформили меня на работу без заминки несмотря на то, что начальник лаборатории был в то время в командировке, и несмотря на то, что у меня большой перерыв в работе. Когда начальник вернулся из командировки, он поинтересовался, кого приняли на работу в его отсутствие, и вызвал меня к себе в кабинет на собеседование. Я вошла в кабинет, поздоровалась. Начальник в это время искал что - то в шкафу и стоял спиной к входу. «Здравствуйте», - пробасил он, а когда повернулся ко мне, я просто обалдела. Это был Саша. Повернувшись, он пристально посмотрел на меня и побледнел. «Вот так встреча, - подумала я, - ещё один удар по голове. Одни удары. Что делать? Перейти на работу в какой - нибудь цех?» Начальник лаборатории предложил мне сесть. Долго смотрел на меня и молчал. Потом ходил по кабинету и молчал. Я тоже молчала. Ждала, что он скажет. Наконец, он заговорил: «А ты сказала, что у нас дороги разные. В жизни, оказывается, эти дороги иногда пересекаются». Я встала и сказала: «Если тебе это неприятно, то могу перейти на работу в какой - нибудь цех. Ты только скажи заместителю главного инженера, что моя кандидатура тебе не подходит». Сказав так, я направилась к выходу из кабинета. Но он остановил меня: «Не вздумай куда - то уходить. Не волнуйся. Отношения наши будут чисто деловые. При сотрудниках называть будем друг друга по отчеству и на Вы. Никто не узнает, что нас когда - то связывали определённые близкие отношения. Обещаю. Так что работай спокойно». Я вышла из его кабинета, как из парилки. Щёки мои горели от волнения неожиданной встречи. «Пусть всё будет, как будет, - решила я, - закрою глаза и останусь. Ведь у меня двое детей, ежемесячные взносы за квартиру не погашены». Пришла в лабораторию, села за рабочий стол и задумалась: «А Саша здорово изменился. Пополнел. От того юнца, которого я любила, ничего не осталось. Только бас такой же, как прежде».
- - - -
На новогодний праздник в Доме культуры завода была елка для детей. Я взяла два билета, привела своих деток. На празднике отдельно развлекали и родителей, и детишек. Для детей - хороводы вокруг ёлки, сказка, мультфильмы. Для родителей - художественный фильм, чтобы не скучали, ожидая конца представления. После фильма я встретила в фойе своих озорников. Неожиданно к нам подошёл Саша. «Твои?» - спросил он. Я кивнула головой. «А у меня нет детей. Да и жены нет, и не было. У меня семья - мама, да я», - грустно пробасил Саша. «Зачем же ты пришёл на детскую ёлку?» - удивилась я. «Захотелось на твоих посмотреть», - вздохнул он. «Я думала, ты женат. В метро видела тебя с твоей пассией. Ты обнимал её за плечи и что - то шептал ей, глядя на моё отражение в окне поезда. Ведь ты узнал меня, но не поздоровался. Я подумала, что боишься, вдруг окликну тебя. Своим вторжением мешать вам не стала», - сказала я. «Ни одна женщина не могла сравниться с тобой. Не смог я полюбить другую. Когда окончил институт, занялся подготовкой в аспирантуру. Поступил, отучился. После окончания работал в научно - исследовательском институте, учился в университете Марксизма - Ленинизма. Окончил, вступил в ряды партии. Пошёл работать на завод начальником лаборатории по рекомендации райкома партии и не жалею. Здесь у меня зарплата больше и коллектив мне нравится. Никто никого «не подсиживает». Каждый как бы на своём месте», - рассказал Саша. «Я после окончания института мало работала. Вышла замуж, родила. Растила своих «Гаврюшек». Муж не хотел, чтобы дети ходили в садик. Вот и сидела дома. Моя мама называла меня дипломированной домашней хозяйкой. Ну, нам пора. Дети оделись. Мы пойдём, а то они вспотеют в помещении в зимней одежде. Дети, скажите дяде до свидания. До встречи на работе, начальник», - мы помахали ему рукой и ушли.
Пётр не давал о себе знать. Даже с детьми не встречался. Но денежные переводы на детей перечислял регулярно, каждый месяц. Так что мы не бедствовали. Когда Иришка последний раз спросила про отца, я ей рассказала, что он никогда не вернётся к нам в семью, потому что мы надоели ему. При моих словах она сначала застыла, а потом сказала: «Мамочка, не переживай. Ты у меня ещё совсем молодая, красивая. Найдётся хороший человек, которому мы не будем надоедать». Её слова буквально обескуражили меня. Я обняла дочку за плечи. «Ты у меня оказывается такая умная, рассудительная. Я думала, будешь плакать, упрекать меня. А ты как - то сразу всё поняла. Я очень рада этому. Жизнь, доченька, иногда такие неожиданные «подарочки» преподносит, которые не ждёшь. Надо быть очень сильной, чтобы уметь пережить всякие разные невзгоды», - прошептала я ей, а сама про себя подумала, что последний подарочек — это встреча на работе с моим бывшим возлюбленным, Сашей. «Надо же такому случиться, - думала я, - а ведь он мне нравится, несмотря на то что бросил меня. Когда слышу его бас, невольно чувствую волнение, даже дыхание учащается».
- - - -
Во время обеда в столовой к моему столу неожиданно подошёл с подносом Саша. «Не возражаешь, если я сяду за твой стол?», - спросил он. «Садись, места казённые, не частные», - сказала я. «А что, если бы были частные, не разрешила?» - засмеялся Саша. «Не знаю. Может да, а может, нет», - серьёзно сказала я. «Что ты такая грустная? Поделись со мной. На работе что - то не так?» - спросил он. Сама не знаю, как, рассказала ему об откровении перед дочкой, которая не знала о разрыве отношений между родителями.
После наших откровений Саша каждый день в обеденный перерыв садился за мой стол. Мы и не заметили, как начали делиться друг с другом о своих проблемах и делах. Он мне рассказал об отношениях с мамой, которая буквально не отпускает его от себя. Однажды после работы Саша встретил меня у проходной завода, и мы вместе пошли к метро. По дороге он спросил меня о причине развода с мужем. Я сказала, что мы надоели друг другу и всё. Встречаться после работы и идти вместе к метро стало привычкой. Каждый день, когда я выходила, Саша оказывался у проходной завода. Глаза его радостно горели, когда он видел меня выходящей.
В доме культуры нашего завода перед праздниками были замечательные вечера с концертом и танцами. Перед очередным праздником мама сказала: «Я знаю, что у вас будет концерт. Не сиди дома, сходи, развлекись. Ведь не старуха же. И дети твои под присмотром». «Правда, мамуля. Ты всё время то дома хозяйничаешь, то на работе. Никуда не ходишь, не развлекаешься. Сходи», - поддержала свою бабушку моя дочка. И я пошла. Только вошла в концертный зал, ко мне подошёл Саша: «Я не ожидал, что ты придёшь на праздничный вечер. Впрочем, я и сам никогда не хожу. А вот сегодня почему - то вылез. Наверное, почувствовал, что ты придёшь». «Я вообще - то не собиралась, да мама с дочкой вытолкнули меня. Сказали, чтобы развлеклась, а то совсем завяну. Вот и пришла», - сказала я. Концерт был замечательный. Когда выступал Хазанов, все хохотали до визга. Я сидела довольная, думала хорошо, что пошла на праздничный вечер, хоть посмеялась от души. После концерта Саша пригласил меня в буфет. Нам очень хотелось пить. От пирожных я отказалась. Мы купили бутылку газировки «Буратино», выпили по бокалу и пошли в фойе. Там начались танцы. «Может, потанцуем?» - спросил Саша. «Давай потанцуем. Тряхнём стариной», - согласилась я., и мы тряхнули. Оркестр играл вальс. Саша обнял меня за талию, и мы закружились. Потом заиграли медленный фокстрот. Мы решили продолжить танцевать. «Помнишь, этот танец мы с тобой танцевали в ресторане Будапешт?» - спросил Саша. «Конечно, помню», - прошептала я, потому что слишком помнила. У меня даже голос сел от волнения. Он слегка придвинул меня к себе. Я опять, как тогда давно, почувствовала биение его сердца и боялась поднять голову, вдруг поцелует. Почувствовав сладкую истому, я испугалась своего состояния и подумала, что пора уходить. Хватит танцевать, дома ждут дети, мама. Саша не хотел отпускать меня. «Ну, ещё два танца и я провожу тебя», - взволнованно дыша, сказал он. На этом сказочном балу мы продолжали танцевать. Саша упивался запахом моих волос, совсем обалдел от чувств, переполнявших его. Поцеловав моё ухо, он что - то прошептал мне в него, затем поцеловал меня в висок. «Саша, давай не будем терять контроль над собой. На нас сотрудники смотрят», - тихо сказала я, заметив сторонние взгляды в нашу сторону. Танец кончился, мы сели в кресла у окна. «Ну и пусть смотрят. Ты моя первая и последняя любовь. Я тебя люблю больше прежнего. До конца жизни буду любить. Будем вместе или нет, зависит только от тебя», - признался Саша, гладя мою руку. От волнения его голос дрожал. «Дурак я, дурак, - тихо сказал он, - в больнице через месяц страшный диагноз, о котором я думал, не подтвердился. Поэтому меня задерживать в стационаре не стали, выписали. Я уехал долечиваться в санаторий. Девушка, с которой ты меня видела в метро — это моё мимолётное увлечение. Я думал ты меня не простишь за то, что я так обошёлся с тобой в больнице. Решил таким образом выбить клин из клина. Но не получилось. Когда я увидел тебя в метро, у меня руки и ноги онемели от волнения. Больше я с той девушкой не встречался. Ездил к твоему дому, чтобы хотя бы издалека посмотреть на тебя. Встретил вашу соседку. Она мне сказала, что ты там больше не живёшь, вышла замуж и уехала, но не сказала, куда». «Я жила у мужа в Мурманске. Мы были счастливы. Муж любил меня и детей. Когда переехали жить в Москву, он дал деньги на покупку трёхкомнатной квартиры, на постройку дачи. Всё было просто замечательно, пока он случайно не встретился со своей первой любовью. Она живёт в другом городе. В Москву к кому - то приезжала, поманила его, и он изменил мне. Простить измены я не смогла. Поэтому мы с ним расстались. Скандала и дележа не было. Теперь он живёт в той комнате в коммуналке, где раньше жили мы с мамой», - рассказала я Саше. «А меня ты простишь? - спросил он, - прости. Хочешь, я встану перед тобой на колени прямо при всех? Мне не стыдно». Я посмотрела на него с испугом. Глаза его сверкали лихорадочным блеском. И вдруг я сказала ему: «Слабо». Саша сразу встал передо мной на одно колено и сказал: «Прости меня и будь моей женой». Я совсем не ожидала такого поступка. Сделала вид, что это элемент танца, схватила его руку и прошлась вокруг него, как в Мазурке. Он встал. Я взяла его за руку и потянула к выходу с предложением погулять, охладить свой пыл на воздухе. Мы вышли. На улице было так хорошо, безветренно. Небо чистое, звёздное. Мы пошли вдоль тополиной аллеи. Старые тёмные тополя с облетевшими листьями были похожи на сказочных великанов. Саша обнял меня за плечи. «Прости, не могу терпеть. Я однолюб и ждал этой минуты много лет. Мы больше никогда разлучаться не будем. Ну, скажи, ведь не будем? Почему ты молчишь?» - спросил он и вдруг резко повернул меня к себе и впился в мои губы сумасшедшим поцелуем. Поцелуй его был долгим и страстным, но нежным. «Ну, скажи мне, что мы созданы друг для друга. Что теперь ничто нас не разлучит. Я предлагаю тебе совместную жизнь в браке. Лерочка, будь моей женой», - сказал Саша. «А ты не боишься, что я соглашусь? Почему я такой вопрос задала, потому что у меня двое детей. У тебя, Саша, не будет просто семья из нас двоих. Ты привык жить беззаботно, под крылом матушки. А здесь такие заботы свалятся на тебя - по магазинам нужно иногда побегать, может даже посуду помыть и дорожки пропылесосить. И детям требуется определённое внимание. Нужно сводить их куда - то развлечься, позаниматься с ними, проверить уроки. Как ты, сможешь?» - спросила я. «Почему не смогу? Конечно, смогу. Лишь бы ты была рядом. Ты, наверное, думаешь, что я маменькин сынок? Но у нас всё наоборот, моя мама, как дитя малое. Ей постоянно нужно моё внимание. Я только и бегаю по магазинам, да по аптекам. Хотя она ещё довольно здоровая женщина. Просто моя мама избалована сыном. Я думаю, в нашей с тобой семье мы вдвоём справимся с хозяйством и воспитанием детей», - уверенно сказал Саша. За разговором мы не заметили, как подошли к метро. Саша поехал провожать меня до дома. Во дворе мы посидели на скамейке. «Столько лет упущено. У нас с тобой были бы общие дети. Наши с тобой дети», - вздохнул он. А я подумала, что мы столько времени были близки, но детки у нас почему - то не получились. «Какой твой ответ на предложение быть моей женой? Ты так и не сказала ни да, ни нет», - спросил Саша. «Сначала подумай над тем, что я тебе сказала о семье. Вот, когда подумаешь, как следует, взвесишь все за и против, тогда и сделаешь мне предложение. Если не передумаешь, конечно», - сказала я. «Не передумаю. И не надейся», - прошептал Саша и поцеловал мою руку.
- - - -
Через день после концерта была праздничная демонстрация. Я пошла с Игорем. Иришка не захотела идти с нами. Сказала, что рано вставать. Накануне мы купили шарики. Привязали их к искусственным цветам. Получилось очень красиво. К куртке сына я приколола красный бантик и значок с профилем В. И. Ленина. Он был в восторге. В колонне демонстрантов сын гордо вышагивал, размахивая цветами с привязанными к ним шариками. Рядом с ним шёл Саша. После знакомства они быстро подружились, весь путь до Красной площади о чём - то разговаривали, смеялись. Проходя по Красной площади, оба громко кричали «ура», старались идти в ногу.
После демонстрации мы втроём поехали к нам домой. Мама с Иришкой ждали нас с Игорем. Приход Саши был для них неожиданностью. «Мама — это Саша. Ты, наверное, помнишь его. Мы вместе учились в институте, дружили. Он тогда часто приходил к нам», - представила я гостя. Когда он знакомился с Иришкой, она покраснела, сказала, что помнит его, когда была на Новогодней ёлке в заводском клубе. Дочка смутилась, села на край дивана и молча слушала, о чём мы говорили. «Помню, помню, тебя, Саша. Юноша был худенький такой, а теперь солидный мужчина. Мойте руки, друзья, садитесь за стол. Сейчас принесу курицу, запечённую в духовке и всё остальное», - засуетилась мама. Саша из внутреннего кармана куртки достал шампанское и баночки чёрной и красной икры. Я удивилась, как всё это разместилось у него за пазухой, ведь бутылка шампанского такая большая. «Вот на тортик карманов не хватило, - засмеялся Саша, - только на шоколадки». Он вытащил плитки шоколада из наружных карманов и положил их на стол. «Зато у нас есть яблочный пирог. Вчера вечером я испекла, взбила крем. Сейчас смажем пирог кремом, обсыплем сверху тёртым шоколадом, и наше изделие будет лучше всякого магазинного торта», - сказала я. Пока мы с мамой накрывали на стол, Иришка сидела на диване, насупившись, нам не помогала. Саша подошёл к ней и сказал что - то на английском языке. Она не ожидала. Смутилась, засмеялась и вышла в другую комнату. Бабушка пошла за ней. «Так нельзя, Ирочка. У твоей мамы должна быть личная жизнь. Она же ещё молодая женщина. Не сложилось у неё с вашим папой. Так в мире устроено, что люди счастливы парами - мужчина и женщина. У одиноких глаза потускневшие. Для счастья нужны не только дети. Ты это поймёшь, когда ещё немного повзрослеешь», - сказала бабушка, взяла внучку за руку и привела её к праздничному столу. Застолье у нас получилось замечательное, с анекдотами, смешными историями. Я рассказала про разукрашенную фотокарточку; о том, как украсили свои верстаки тарировщики; о рыбном скелете, найденном чиновником из министерства. Смеялись до слёз. Потом мы смотрели концерт по «телику». Вечером Саша не хотел уходить. «Так хорошо, уютно у вас», - сказал он. Когда я прибрала со стола и понесла на кухню мыть посуду, Иришка подбежала ко мне и сказала: «Это работа для меня». «Для нас с Иришкой», - подхватил Саша. Так они вместе занимались мытьём посуды. Один мыл, другой вытирал. При этом они о чём - то судачили по - английски и громко смеялись. «Ну, вот и нашли общий язык», - сказала я маме. Сняв фартук, Саша спросил: «Что ещё сделать? Готов выполнить любую домашнюю работу». «Спасибо за помытую посуду. Пойдём, я тебя немного провожу. Уже поздно, а то метро закроется», - поторопила я его. Вышли во двор. Постояли немного. «Спасибо за замечательный праздник, - сказал Саша, - тортик из пирога ты сделала такой вкусный, какой я ни разу не ел». Он обнял меня и прошептал: «Любимая моя, долгожданная. Никому тебя не отдам. Никакому Петру. Если ты хоть немного неравнодушна ко мне, если в тебе хотя бы чуть - чуть теплятся чувства ко мне из далёкого прошлого, поцелуй меня в щёчку». Саша наклонился ко мне. «Ты, как маленький. Конечно, первая любовь не забывается. Конечно, я тебя поцелую», - сказала я и поцеловала его. «Теперь я спокоен. Как сказал великий писатель «Умри, но не дай поцелуя без любви». Значит, ты меня ещё немного любишь», - прошептал Саша и крепко поцеловал меня в губы. «Через полчаса закроется метро, - напомнила я ему, - иди уж. Ведь не навсегда же расстаёмся. Завтра отдохнём от праздника, а послезавтра встретимся на работе». Он не хотел уходить, и я слегка подтолкнула его в сторону метро. Саша повиновался и пошёл, оглядываясь в мою сторону. Я смотрела ему в след, посылая воздушные поцелуи, и думала: «Прежней безумной любви у меня к нему нет. Она бывает только по - молодости. Но он мне не безразличен. Наверное, я выйду за него замуж». Вернулась домой, а мама моя тут как тут: «Ой, доченька, видела я, как он смотрел на тебя. Саша - твоя судьба. Я это чувствую. Только не мотай головой. Не куковать же тебе остаток зрелой молодости. Она проходит очень быстро. Без мужской опоры жить трудно». Подбежала Иришка и спросила: «Дядя Саша - твоя первая любовь, да мама?» «Первая», — сказала я и почему - то заплакала. Слёзы так и текли без остановки, рекой. Давно я так не плакала. «Мамочка, успокойся, - испугалась Иришка, - я тебе желаю только счастья. Мне дядя Саша понравился».
- - - -
Когда я после праздника вышла на работу, Саша вызвал меня в кабинет. Вытащил из ящика стола коробочку с обручальными кольцами и сказал: «Сразу, после работы пойдём в ЗАГС, подадим заявление». «Саша, зачем такая спешка?», - спросила я. «Как же не спешить? Время летит так быстро. Жизнь проходит. Чего тянуть? А то состаримся, будем жалеть упущенное время. Тем более ждать ещё целый месяц, - настаивал Саша, - главное, чтобы паспорта были с собой». «Сашенька, пойдём завтра. Сегодня у меня нет с собой паспорта. Мне ещё нужно представить свидетельство о разводе с мужем, иначе заявление не примут», - сказала я. Он согласился. Пошли в ЗАГС на следующий день. Подали заявление, получили приглашение в магазин для новобрачных и сразу поехали в него. Саша торопил события. Думал, чем быстрее купим всё нужное, тем скорее пролетит время до торжественного дня. Я выбрала себе скромное белое платье без «наворотов», белые перчатки, белую шляпку с вуалью. Саше эту покупку не показала, примета плохая. Белые босоножки на высоких каблуках мы с ним выбрали вместе. Ему купили красивый костюм светло - серого цвета, белую шёлковую рубашку и бабочку. Чёрные лаковые туфли у него были. Так как Саша женился первый раз, то решил свадьбу, как он сказал, «отгрохать» по полной программе. Арендовал банкетный зал, оплатил присутствие на свадьбе тамады, раздал приглашения родным, отдельным сотрудникам и друзьям.
Все покупки мы привезли ко мне домой и тут же объявили о времени нашей свадьбы. Иришка сразу спросила: «А что, дядя Саша будет жить у нас?» За всех ответила моя мама: «Конечно, он будет жить у нас. Не уезжать же вашей маме к нему. У нас места хватает. Так что дядя Саша может оставаться жить у нас прямо сегодня». «Если Вы не против, то я остаюсь в семье сразу и навсегда, - обрадовался Саша, - только не слышу мнения Леры. Она почему - то молчит». «Что говорить, если мама за всех сказала. Я думаю, ты добрый человек, мы уживёмся. Завтра после работы съездим к тебе домой, привезём необходимые вещи, чтобы было во что переодеться», - сказала я. «Завтра возьмём отгул. Директор с утра будет в министерстве. Дёргать начальников не будет, а заму я позвоню, предупрежу, что с утра поеду по делам в смежную организацию. Ты же на моё имя напиши заявление на отгул», - сказал Саша. Я только пожала плечами. Написала заявление на отгул и дала ему. Он его подписал и спрятал в карман пиджака, чтобы не забыть.
Ночью Саша не мог от меня оторваться. Как в молодости, сплошные поцелуи и секс. На следующий день мы встали только после обеда. Измученные лаской, приняли душ, поели, потом опять закрылись в спальне. Я сказала, чтобы нас не беспокоили, мы будем отсыпаться. Только как же, заснёшь тут. Сашу, как прорвало. «Ты с ума сошёл, - шептала я, - у меня нет больше сил». «Да я и сам не знаю, что со мной, - тихо сказал Саша, - только оторваться от тебя не могу. Наверное, навёрстываю упущенное. Ещё бы, столько лет ждал». Потом мы вместе принимали душ. «Дорогой, у тебя пузико растёт. Нужно зарядку делать и больше ходить», - сказала я, гладя его по животу. «Не обижай мой авторитет солидного мужчины, пусть растёт. И вообще, хорошего человека должно быть много», - смеясь, сказал Саша. Освежившись под душем, мы решили заняться домашними делами. В это время из школы пришла Иришка. «Ну что, привезли вещи?» - спросила она. Мы сразу спохватились и поехали к Сашиной маме.
Когда приехали, его мама закатила истерику. «Ещё не поймала моего сына, а уже ощипываешь! Ты ему не жена. Вы ещё не расписались, а ты его уже захомутала! Постеснялась бы детей!» - кричала она. «Мама, если ты будешь кричать, мы к тебе больше не приедем никогда», - сказал Саша. Она сразу замолчала. Спросила, когда свадьба. Мы дали ей приглашение. Саша взял сумку с вещами, и мы уехали от неё. Теперь он жил у нас. Дети быстро привыкли к его постоянному присутствию. Саша помогал им делать уроки. С Игорем занимался английским языком. Иришка под его диктовку писала диктанты. Вместе они писали сочинения по литературе. На досуге Саша учил Игоря играть в шахматы. У сына уже получалось обдумывать простейшие ходы.
- - - -
Наступил день свадьбы. В ЗАГСе торжественно прошла церемония бракосочетания. В банкетном зале собрались приглашённые гости и родственники. Свадьба получилась весёлая, сытая, пьяная. Было много цветов и подарков. Тамада весело раззадоривал гостей, играл на аккордеоне, хорошо пел. Гости плясали, танцевали. В общем, было всем весело. Даже капризной Сашиной маме и сестре понравилась наша свадьба. Поздно ночью гости разъехались довольные проведённым свадебным застольем. Саша поймал такси для своих родственников, и они уехали домой. После свадьбы была брачная ночь, на которой мы, уставшие от веселья, спали, как убитые. Утром, освежившись под душем, мы надели фартуки и пошли на кухню. Быстро накрыли обеденный стол, сели завтракать. Когда я поставила на стол блюдо с тортом, Саша вдруг попросил научить его выпекать яблочный пирог Шарлотку. Я ему рассказала, и он с вдохновением принялся за дело. Пока пирог выпекался, научила Сашу делать заварной крем. Когда он взбивал крем, в квартиру позвонили. Муж, как был, в фартуке, пошёл открывать дверь. Приехала его мама. Увидела сына в фартуке и громко заохала: «Смотрите, что делается! Только вчера женился, а сегодня на тебя уже фартук надели!» «Ну что ты, мама. Я сам его надел, чтобы к твоему приезду испечь замечательный яблочный пирог. Жена научила. С кремом. Пальчики оближешь. Мне очень понравилось его стряпать. Быстро и легко. Главное вкусно», - успокоил сын свою маму и пригласил её к столу. За чаем она жаловалась, что у неё давление. «Как же я буду жить без сына? Некому сходить в магазин, в аптеку», - сетовала она. «Мама, выходи замуж. Будете помогать друг другу, - посоветовал Саша, - я же не могу до своей старости быть пристёгнутым к тебе. Теперь у меня, наконец, своя семья. Будем приезжать к тебе, а ты к нам. Так что не обижайся. У тебя ещё есть дочь. Пусть она хоть иногда заботится о своей матери». «Вот так растишь, растишь детей, а потом и не нужна им», - вздохнула мамаша, откусывая от большого куска пирога. «Мама, ну что ты говоришь? У всех есть телефоны. Если что случится, позвонишь. Я же обещаю звонить тебе каждый день», - успокаивал её Саша. «И на том спасибо, сынок», - вздохнула мамаша, доела кусок пирога и начала собираться уходить. Мы её не удерживали. Приехала, повздыхала, испортила всем настроение. Мы ей завернули кусок пирога с собой и простились. Саша проводил свою маму до метро. Вернулся весёлый такой. Свекровь ещё много раз приезжала к нам со вздохами и жалобами. Мой муж всегда провожал её до метро и возвращался домой с очень хорошим настроением. Один раз в неделю мы навещали его маму. Привозили ей продукты. Долго у неё не задерживались, говорили, что у нас много разных дел. Саша так пристрастился выпекать Шарлотку, что даже на работу перед праздниками приносил пирог и хвалился, мол, сам приготовил по рецепту жены. Семейные дела у нас были чётко распределены. Саша в основном занимался воспитанием детей. Проверял уроки, водил их в цирк, в театр. Они побывали почти во всех музеях города. Мы с мамой занимались домашними делами. В выходные дни всей семьёй ходили в кинотеатр.
Однажды я с Сашей возвращалась с работы домой, вижу, возле нашего подъезда стоит мой бывший муж Пётр. Увидев нас, он сразу, не дожидаясь, когда мы подойдём, направился к нам. Я посмотрела на него и поняла, что он немного выпил, для храбрости. «Замуж вышла, да?» - спросил Пётр. «Вышла. А что?» - ответила я. «А то, что первый взнос за квартиру платил я. Дальнейшие выплаты делал я. А ты привела нового мужа практически на мою площадь, в готовенькую квартирку. Спит, наверное, на нашем с тобой брачном ложе? А потом и на дачу поедет, построенную на мои денежки, отдыхать?» - прищурив глаза, со злостью задавал он вопросы. «Не волнуйся, мужчина. Я выплачу твои взносы за квартиру и оплачу затраты на постройку дачи. Приготовь мне счёт. От оплаты я не откажусь», - обещал Саша. «Ты, между прочим, живёшь в комнате, метражом больше двадцати квадратных метров и имеешь, благодаря мне, Московскую прописку, - сказала я, - поэтому твои выплаты после первого взноса не считай. Мы оплатим тебе первый взнос и строительство дачи. А насчёт брачного ложа скажу тебе, что я выкинула его на помойку в тот же день, как застала тебя в постели с бабой на даче. Пришли мне счёт. Оплатим через сберкассу». С этими словами мы с Сашей обошли его и скрылись в подъезде. Пётр не побежал за нами. Счёт он прислал в конверте. Мы, конечно, оплатили его. Больше мой бывший муж не маячил перед нами. С детьми он встречался, положенные проценты от зарплаты на содержание детей присылал регулярно.
- - - -
Иришка хорошо училась в школе. Могла быть отличницей, но всегда заканчивала учебный год с одной четвёркой. Учительница английского языка прямо - таки принципиально ставила четвёрку по своему предмету, хотя дочь совершенно владела этим языком. Когда я пошла в школу, чтобы узнать причину такого отношения к моей дочери, учительница просто сказала, что ей виднее, на какую отметку Ирина знает английский. Вот и всё. Доказывать я ничего не стала. Игорёк учился в одной школе с сестрой. Хорошо учился. У него по - английскому была пятёрка, наверное, потому что вела уроки другая учительница. По русскому он на пятёрку не тянул, да и по математике тоже. Хотя Саша с ним регулярно занимался. Зато сын здорово играл в шахматы. Участвовал в соревнованиях и занимал призовые места. Саша был его болельщиком и громко ликовал, когда Игорёк выигрывал партию. Отношения у них были, как у лучших друзей. Обо всём, что происходило в школе, сын рассказывал только дяде Саше. Когда Игорь приходил из школы, бросал ранец и с порога кричал: «Дядя Саша, ты дома?!» Он очень расстраивался, когда узнавал, что тот ещё не пришёл с работы. На родительские собрания ходил только муж, мне некогда было. Мы с Сашей жили, как говорят, душа в душу. Конфликтных ситуаций у нас никогда не было. Мамы наши подружились. Летом они выезжали с детьми на дачу. Там бабули выращивали овощи, клубнику. Урожаи собирали отменные. Варили варенье, закатывали в банки компоты, соленья. Все заготовки были так кстати, потому что в правление Горбачёва продовольственного изобилия в стране не было.
В один из очередных отпусков мы с Сашей тоже поехали на дачу. Решили отдохнуть на природе. Саша каждое утро бегал на речку с удочкой. С уловом ему везло. Игорёк к рыбалке не пристрастился. Говорил, что долго ждать, когда рыбка клюнет. Он в основном катался на велосипеде, играл с ровесниками в индейцев, строил шалаши. А однажды сын не пришёл домой ночевать. Саша сразу понял, где ночуют «индейцы». Привёл нас к шалашу и сказал, вот, мол, их вигвам. Мы детей беспокоить не стали, только подбросили им в шалаш тёплое одеяло. Свекровь любила покопаться в огороде. Грядки пропалывала так, что ни одного сорняка на них не было. Моя мама всё время одёргивала её: «Долго вниз головой не стой. Давление повысится». «Не каркай, а то и правда повысится», - в шутку злилась сватья. Обе при этом смеялись и шли на веранду пить чай. На даче, оторванные от всяких событий в мире, потому что даже телевизор не смотрели, мы беззаботно отдыхали. Когда до нас дошли слухи о путче, мы толком не поняла, что это такое, не придали ему большого значения. Мы просто продолжили отдых. Отпуск пролетел быстро. Вернувшись в Москву, мы узнали, что это был за путч. Нам даже не верилось, что такое могло случиться в нашей стране. Горбачёв ещё был во главе правительства, но его начал вытеснять Ельцин. Когда в декабре Советский Союз распался Горбачёв ушёл с поста Президента СССР. Образовалась Российская Федерация, президентом которой стал Ельцин. В правительстве, в политической жизни страны перемены, а у нас трудовые будни. Мы на работе, дети в школе. Ирочка уже в десятом классе училась. Мечтала после школы поступить в институт.
В стране закрывались предприятия, научно - исследовательские и проектные институты, сокращалось производство. Нашу лабораторию закрыли. Почти всем сотрудникам пришлось уволиться с завода. Мы с Сашей тоже уволились. Знакомый предложил мужу работу в рекламном агентстве. Он согласился. Работал художником за компьютером. Делал рекламу. Ему понравилось. Саша и меня устроил в то же рекламное агентство приёмщицей рекламы от агентов. Зарабатывали мы хорошо. Помимо этого, он решил получить второе высшее образование. Поступил на юридический факультет МГУ.
- - - -
Однажды я, возвращаясь с работы, заглянула в почтовый ящик и обнаружила в нём письмо. На конверте наклеены иностранные марки. Письмо было из Канады. Я тут же вскрыла конверт. Руки мои дрожали от волнения. Писали родители моего бывшего мужа. Они давно не писали нам письма. Я удивилась, почему письмо из Канады. Поднявшись в квартиру, сразу распечатала его. Петины родители писали, что теперь они живут в Канаде. Мой бывший свёкор получил наследство от своего отца, и они уехали из страны. Я показала письмо маме. Она обещала встретиться с Петром и всё выяснить. Обещание своё мама сдержала. Встретилась со своим бывшим зятем. Тот рассказал ей о своём дедушке: «Семье прислали извещение о том, что дедушка пропал без вести. На самом деле он попал в плен. Из плена ему удалось бежать. В нашу страну дед не вернулся, потому что, будучи в концлагере, узнал, что бывших пленных или расстреливали, или сажали в тюрьму, или отправляли в лагеря, где они погибали. Документов у него никаких не было. Дед прошёл всю Европу. Его спасло то, что он знал французский, испанский, английский языки. Он вообще был полиглот. Ведь до войны дедушка преподавал испанский в школе. Вот, как он попал в Канаду, я не знаю».
Между нами и родителями Петра завязалась переписка. Я им выслала фотокарточки внуков. Мне они писали не больше трёх раз. Потом начали переписываться с Иришкой. Все письма были на английском языке. Дедушка писал, что у них большой дом, бассейн. Приглашал детей в Канаду. Обещал оплатить дорогу в оба конца. Иришка от радости даже запрыгала. Так ей хотелось побывать в Канаде у дедушки с бабушкой. «Всё это очень мило, только кто вас отпустит в твою Канаду?» - разочаровала я дочку своим вопросом. Иришка написала дедушке, что нам будет трудно выехать из страны, легче, наверное, им приехать повидаться с нами. И они приехали. Свалились, как снег на голову. Подъехали к дому на такси. Я их приняла хорошо. Накрыла на стол. Посидели, поговорили. Я их познакомила с Сашей. Он с нами долго не сидел. Вышел в нашу спальню, чтобы не мешать нашей беседе. Внукам они привезли кучу подарков от разных игр до одежды на все времена года. Свёкор вышел покурить на кухню и позвал меня составить ему компанию. Я пошла. Мы разговорились. Он спросил меня о моём отношении к Петру: «Неужели нельзя было наладить отношения? Ведь у вас замечательные дети. Сын хочет быть всегда рядом с ними». «Это невозможно. Ему раньше нужно было думать о семье, обо мне. С детьми видеться я не запрещаю. А отношения наши невозможно было восстановить. На это есть определённая причина, о которой мне говорить просто стыдно», - сказала я. «Жаль. Я - то думал, что помиритесь с Петром. Оказывается, невозможно было. «Очень жаль, - с сожалением сказал свёкор, — новый - то муж не обижает детей?» На вид он мужик хоть куда. И английский знает». «Не обижает, - сказала я, - и меня любит и к детям относится хорошо. Много внимания им уделяет». «Где же он теперь работает? Я знаю, что с завода он ушёл. Что же твой муж не перешёл на работу в цех завода, когда закрыли его лабораторию? Ему же предлагали», - спросил свёкор. «Вы так осведомлены о нас. Мой муж не хотел, чтобы кого - то сместили, а его назначили. Человек он любознательный. Освоил компьютерную технику и устроился на работу в рекламное агентство художником. Делает рекламу торговым фирмам. Заработок у него хороший. Я тоже подрабатываю в рекламном агентстве. Материально мы обеспечены на среднем уровне. Сашу знакомый новоиспеченный «фирмач» приглашал на работу к себе. Это торговая фирма. Саша сказал, что он далёк от торговли. Не пошёл», - рассказала я. «К сожалению, сейчас только торгаши да разного рода аферисты сколачивают свой капитал. Трудно твоему мужу при теперешнем положении в стране», - вздохнул свёкор. «Умный человек всегда находит выход из трудного положения. Саша учится на юридическом факультете МГУ. У него на будущее далеко идущие планы», - сказала я. «Век живи, век учись», - съехидничал свёкор. Я пропустила это мимо ушей.
Свекровь попросила отпустить детей, покататься с ними по городу. Я отпустила. Вечером они вернулись. Привезли детей и уехали ночевать в гостиницу. Почти каждый день родители Петра приезжали к нам в гости. Свёкор общался с Иришкой только на английском языке. Сказал, мол, хорошо, что внук тоже неплохо говорит на английском, ему пригодится. Старики уговаривали меня отпустить Иришку на учёбу в Англию. Обещали все расходы по учёбе взять на себя. Для пущей убедительности свёкор встал, начал нервно ходить по комнате и говорить, как на митинге, с пафосом: «Хороших педагогов в СССР расстреляли в тридцатые годы, а их последователей в сороковые. Те же, что сейчас преподают, чему могут научить, если сами недоучки. В школах и вузах вся учёба была политизирована. В старших классах учащиеся до тошноты изучали работу съездов партии. Вместо изучения предметов по профессии студенты учили историю партии, историю, которую выдумали коммунисты. Вот взять хотя бы тебя. Ты не обижайся, но у тебя красный диплом отличника, а ты даже английский язык не знаешь, хотя учила именно его. Этот язык считается международным. Почти во всём мире говорят на нём. Выпускник института должен знать иностранный язык, который преподавали при учёбе. Здесь же новоиспечённые инженеры, при поступлении на работу, пишут в анкетах, мол, переводят английский текст со словарём. Безобразие, да и только». В чём - то я была с ним согласна, молча слушала его и кивала головой. Свекровь испугалась разглагольствования мужа, смотрела на него совершенно круглыми глазами. Я это заметила и успокоила её. Сказала, что доносить на него не буду, у нас доносили и арестовывали людей только при Сталине, а сейчас в стране полная свобода слова. Про себя же я подумала: «А ведь раньше они такими философами не были. Мне они казались тихими, скромными, добрыми. А теперь, как в народе говорят, «правду - матку» в глаза так и режут».
После отъезда стариков в гостиницу, Иришка закатила истерику. Говорила, что я не желаю счастья своим детям. Слушая её, мне приходилось только вздыхать. «Лучше бы дед с бабкой не приезжали. И вообще до переписки с ними у нас был лад в семье», - думала я. Когда Саша спросил, почему у дочки заплаканные глаза, я рассказала ему, что родители Петра просили отпустить Иришку на учёбу в Англию, за их счёт, конечно. «Теперь дочка мне истерики закатывает, говорит, что я не забочусь о её будущем, поэтому не отпускаю», - рассказала я. «Что же тут плохого? Пусть едет и учится, если очень хочет и есть возможность», - сказал Саша. «Да она же никогда сюда не вернётся. Как можно отпустить её?» - вспылила я. «Возможно. Но человек вправе сам выбирать, где ему лучше. Может ей в Канаде не понравится, и она вернётся. А может, наоборот. Ведь для всех родителей главное, чтобы детям было хорошо. А где, в Канаде или у нас, какая разница? Тем более что у неё там близкие родственники - дедушка с бабушкой. Как я понял они зажиточные люди, не бедняки какие - то», - говорил внушительно Саша. Я слушала его и думала: «Может он прав? Дети, как птенцы, оперяются и вылетают из гнезда. Ещё неизвестно, что их здесь ждёт. Предприятия в стране закрываются. Растёт безработица. Инженеры торгуют, на рынках за прилавками стоят. Их босы, кавказского происхождения, ими командуют».
Родители Петра не уезжали из Москвы, ждали, когда Ира сдаст последний экзамен. К тому времени, как я дала согласие на отъезд дочери в Канаду, у них уже все документы были готовы. Пётр, оказывается, уже несколько месяцев оформлял документы на выезд. Иришка сдала экзамены, получила аттестат зрелости. Троек в её аттестате не было. Были четыре четвёрки и остальные пятёрки. В середине лета мы с Сашей провожали их. Долетели они хорошо. Ира сразу прислала нам письмо. Написала, что климат там такой же, как в Ленинграде, что у дедушки в Канаде огромный дом, Крытый бассейн, машина. Я читала, и мне было обидно, что мы с мужем не можем создать такую комфортную жизнь детям.
Иришка улетела на учёбу в Англию. Писала, что ей там одиноко. Молодёжь там разной национальности, но язык для всех общий - английский. Писала, что они довольно странные - все как бы вместе, но каждый сам по себе.
После окончания восьмого класса, Игорёк начал проситься к дедушке в Канаду. Сказал, что отец приедет за ним, что ему тут нечего делать. Я заплакала: «Что же ты оставляешь меня здесь одну, сынок?» «Ты не одна. Ты с дядей Сашей», - ответил сын. Сначала я переживала, что он так настроен, а потом решила, пусть едет, всё равно не удержу его рядом с собой. Когда Игорь уехал, Саша очень изменился, постарел. На юриста он так и не выучился. Сил не хватило. Мы с ним продолжали работать в рекламном агентстве. Неожиданно Саша получил письмо от своего приятеля. Тот приглашал его к себе на работу. Приятель стал директором частной типографии, выпускающей какие - то журналы. Муж поехал на встречу с ним. Работа, которую предложил приятель, ему понравилась. Он заключил с ним договор на работу и уволился из рекламного агентства. Произошло это очень вовремя, потому что все фирмы обзавелись компьютерами, подключили Интернет. У каждой фирмы свой сайт. Они сами рекламируют свою продукцию. Я тоже ушла из рекламного агентства. Мы с мужем купили цифровой фотоаппарат. Я как папарацци, ходила и фотографировала, что считала интересным, нужным. Директору типографии мои снимки нравились.
Дети писали нам письма, но очень редко. Особенно не утруждал себя Игорь. Иришка училась, училась, вышла замуж за американского бизнесмена, очень богатого. У них свой особняк в Америке. Дочка прислала нам свадебные фотокарточки. Муж - полноватый мужчина, старше её на десять лет, с очень приятным лицом. Она родила ему двух мальчиков. Не работает, растит деток. Игорёк тоже учился в Англии. Там познакомился с девушкой своей мечты. По окончании учёбы стал работать директором отеля, принадлежащего дедушке. Женился, обзавёлся детьми, которых я видела только на фотокарточке. Семья его живёт в доме деда вместе с отцом. Из писем детей я узнала, что родители Петра умерли друг за другом в один год, оставив сыну и внукам большое наследство.
- - - -
Прошли годы. Наши мамы умерли в довольно преклонном возрасте. Моей маме было восемьдесят пять лет, Сашиной - восемьдесят три года.
Когда мы с Сашей остались одни, почувствовали себя какими - то покинутыми. Материально мы всегда были хорошо обеспечены. Ходили на выставки художников, в театры. Купили много дисков. Вечерами сидели на диване, прижавшись друг к другу, и смотрели фильмы. С середины мая до середины октября жили на даче. В последнее время Саша стал жаловаться на головные боли. В поликлинику идти не хотел. Пил таблетки. Но однажды он почувствовал себя совсем плохо. Я вызвала неотложку. Врач сказал, что его необходимо госпитализировать, ему нужно пройти полное обследование. В больнице у него обнаружили опухоль. Врач сказал, что это онкология и мужа отвезли в онкологическую клинику. Там его ещё раз обследовали. Страшный диагноз подтвердился. Через месяц Сашу оперировали. После операции он не проснулся. Это произошло два года назад. После похорон мужа мне было очень плохо. Казалось, что я схожу с ума. Мне представлялось, что он рядом со мной. Я ходила по квартире и разговаривала с ним. До сих пор, почти каждую ночь, я вижу Сашу во сне. Причём снится один и тот же сон, как - будто мы с ним летаем, взявшись за руки над городом, над очень высокими домами. Эти короткие, но каждодневные сны сводят меня с ума. Поэтому я стараюсь не оставаться одна. Иногда, зимой приглашаю друзей на дачу, покататься на лыжах. Мы топим печку и ночуем там. Друзьям нравится. Они говорят, что это романтично, сидеть перед печкой, пить вино и рассказывать байки.
Дочка переживает за меня. В каждом письме просит переехать жить к ней. Но здесь могила моего дорогого Саши, могилы родителей. Кто же будет ухаживать за ними? Как - нибудь доживу свой век здесь», - закончила свою исповедь Валерия.
Эпилог
Антонина Кузьминична выключила диктофон. Исповедь получилась довольно долгая. Сначала они с Лерой сидели и молча смотрели друг на друга. Антонина чувствовала, как подруге трудно было при рассказе вновь пережить события своей жизни. Через несколько минут молчания она начала задавать вопросы Валерии: «Пётр так страстно любил тебя. Как ты думаешь, почему он мог поддаться соблазну женщины, с которой его по сути ничего, кроме переписки, не связывало?» «Это «недолюбленная» любовь. До призыва в армию он увлёкся ею. Близости у них не было. Одни обещания ждать. А тут неожиданно встретились. Нахлынули воспоминания. Вспомнили, как любили. В них взыграло то, чего им недоставало в прежних отношениях. Вот и потянулись друг к другу. Сблизились и разбежались. Она из Харькова, замужем и у неё дети. По сути, разбила мою семью и уехала. Если бы я не застала их при акте, а узнала понаслышке, может, простила бы мужа. А так просто противно вспоминать виденное мною», - рассказала Лера. «Как ты думаешь, это идея Петра, переманить детей в Канаду? Ведь он и сам переехал туда жить. И сын при нём, и внуки. А ты здесь одна. Ты не расцениваешь это, как месть?» - задала Антонина второй вопрос Лере. «Я не думаю, что это месть его и деда. Свёкор не хотел, чтобы внуки жили в нашей «варварской» стране, как он называл Россию. Мы с Сашей вернули Петру деньги, которые он вложил в покупку квартиры и дачи, но его бесило, что чужой дядя живёт с нами и воспитывает его детей. Об этом я знаю из рассказов дочери. Но я не думаю, что он мстил мне. Просто Пётр хотел для своих детей лучшей жизни», - ответила Лера. Антонина почувствовала, что подруга начала нервничать и задала ей последний вопрос: «Столько времени прошло. Пётр изменил тебе только раз и то по стечению обстоятельств. Прости уж его. Ты готова простить?» «Я давно поняла и простила ему измену. Но одно дело простить, другое - приблизить. Пусть живёт в прощении, но только подальше от меня», - ответила Лера. Антонина перевела разговор на Сашу: «Ты сказала, что он снится тебе каждую ночь. Мне кажется это потому, что душа его терзается, просит, успокоения. Нужно заказать заочное отпевание умершего в церкви. Он же крещёный. Ты, Лерочка не крещёная, поэтому я советую тебе окреститься». «Да я уже думала об этом. Но одна идти не решаюсь. Просить кого - нибудь из знакомых быть моей крёстной стесняюсь. Скажут, мол, дожила до старости, а так и не окрестилась», - робко сказала Лера. «Пойдём вместе. Окреститься можно в любом возрасте. Я буду твоей крёстной», - предложила Антонина. И они пошли. Лера окрестилась, заказала заочное отпевание Саши. О Петре Антонина больше никогда не спрашивала подругу. Но однажды она увидела у неё на столе не распечатанный конверт с иностранными марками. Любопытство взяло верх, и она посмотрела адрес отправителя. Письмо было от Петра. Задавать вопросы подруге по поводу письма Антонина не стала. «Захочет, сама расскажет», - решила она. Лера заметила её внимание, направленное на письмо, молча принесла и показала ей целую стопку нераспечатанных писем от Петра. «Не хочу их читать. Они мне противны. Я когда смотрю на них, вижу его голый зад. «Меня сразу начинает тошнить, - сказала Лера, — дочка в каждом письме зовёт меня к себе». Они там думают, что я здесь совсем одинокая. Но, если я одна в квартире, без семьи, это не значит, что я одинока. У меня есть друзья. Мы дружим давно. Работали в лаборатории на заводе. Когда мне плохо, стоит только позвонить, кто - нибудь да приезжает. Вот и ты ко мне часто приезжаешь. Так что я не одинока, и уезжать из своей страны не собираюсь».
Но уехать ей всё - таки пришлось. Нехорошие люди, стремящиеся обогатиться за чужой счёт, начали угрожать ей расправой, если она не продаст им свою трёхкомнатную квартиру. Когда Лера обратилась в милицию, там ей ответили, что, мол, заранее пугаться, они же не напали на неё. Она поняла, что защиты у неё в этой стране нет, и не будет. Антонина тогда работала в издательстве крупной газеты. По её просьбе юрист, работавший там же, помог Лере продать квартиру, дачу, обменять крупную сумму на доллары, оформить заграничный паспорт и визу в США. Пока юрист всё это проделывал, Лера жила у подруги. Она боялась жить одна в квартире. В день вылета из страны Леру провожали на аэродром друзья. Антонина успокоилась только тогда, когда подруга вошла в самолёт. Лера сразу прислала письмо, что долетела хорошо, что встретили её дочка с мужем. Теперь Валерия живёт у дочери в Америке и очень довольна, что рядом с ней близкие родственники, что она не одна.
© Copyright: Валентина Боголюбова, 2024
Свидетельство о публикации №224092501641
Свидетельство о публикации №224092501641
Рецензии