Августовский лед 2

        Два года назад Коля Зубов вот также смотрел на звезды Аксая и думал о своей жене Алле. Тогда у него еще была жена.

Она не была альпинисткой. Ему вообще не нравились женщины-альпинистки, «тетки», как их называют в лагерях. Любой спорт огрубляет женщину, делает ее в какой-то степени мужеподобной, но альпинизм — в особенности. Гора не делает скидок прекрасному полу.

Коле нравились женщины хрупкие, слабые, с белой кожей и большими манящими глазами. Именно такой была Алла.

Они познакомились случайно.

Коля только что вернулся с Хан-Тенгри. Перед глазами еще стояли бесконечные снежные плато, обледенелые рыжие скалы и клочья слишком синего неба в просветах близких облаков. Он шагал, счастливый и всемогущий, по уютному, зеленому городу, сквозь сладкий аромат роз и шум фонтанов, улыбался встречным девушкам, которые были прекрасны. Вечером его ждала дружеская пирушка в лучшем ресторане — так было решено еще до отъезда в экспедицию.

Ее он заметил еще издали: стройная с распущенными светлыми волосами, она стояла на ступеньке у входа в кинотеатр и смотрела на него не отрываясь, пока он пересекал площадь. Там было много народу, но он был уверен, что она смотрит именно на него.

Когда он подошел совсем близко, она шагнула на встречу и спросила:

-У вас нет лишнего билета?

-Какого билета? - не понял Коля. - Куда?

-В кино, куда же? - Она чуточку раздраженно кивнула в сторону афиши, на которой были нарисованы мужчина и женщина и гоночный автомобиль. - На одиннадцать тридцать.

-Вы хотите в кино? - спросил Коля.

-Ну конечно! Чего бы я вас спрашивала? Договорились с подругой — ни ее, ни билетов! Французский фильм, последний день идет. Так обидно! И на все сеансы уже продано.

-Постойте здесь две минуты! - решительно сказал Коля. - Я достану билеты! - Один из его друзей-альпинистов был влиятельным человеком в управлении кинопроката.

Однако он тут же сообразил, что пока будет бегать, звонить и искать администратора, девушка может дождаться подруги или наткнуться на счастливого обладателя лишнего билета и исчезнуть безвозвратно.

-Хотя -  нет! - сказал он поспешно. -  Идемте лучше со мной! - И, схватив ничего непонимающую девушку за руку, Коля потащил ее к телефонной будке.
 
После сеанса они посидели в кафе-мороженом, потом гуляли по городу. Алла училась в художественном училище, мечтала стать графиком, оформлять книги.

-Ты понимаешь, - говорила она, - из женщин мало кто работает в графике. Считается, почему-то, что женщине ближе акварель, пастель, масло. А я люблю контрасты. Я и тебя как только увидела, первым делом подумала: этот парень просто просится на гравюру!

Его рассказы о горах Алла слушала, широко раскрыв глаза: - «Представляю! Снег и скалы! Лед и солнце! Боже мой, какие контрасты!» - а предложение пойти в ресторан на встречу покорителей Хана приняла с восторгом. Собирались с женами и подругами, у Коли не было никого, и он заранее представил себе, как все обалдеют, когда он придет с Аллой.

Через полгода они поженились. Коля был очарован красотой своей жены, ее умом и непривычной для него принадлежностью к миру искусства и не замечал того, что под хрупкой внешностью Аллы таится сильная, целеустремленная натура, знающая, чего она хочет, и умеющая этого добиваться любой ценой.

Первый раз они крупно поссорились, когда Алла сделала аборт. Коля был тогда в горах и узнал об этом задним числом.

-Ты с ума сошел! - воскликнула она, отрываясь на секунду от офортного станка, когда он сказал, что можно было хотя бы посоветоваться с ним. - У меня защита диплома! Приедет сам Романихин! А я буду как дурочка вот с таким животом? Да и когда мне было с тобой советоваться? И так чуть не опоздала.
 
А Коля Зубов так мечтал о сыне! Он даже во сне видел несколько раз одну и туже сцену…

Белый фирновый склон. Синее солнечное небо. Черные скалы, от которых тянет холодом.

Мальчик идет наискосок к скалам, аккуратно и точно выбивая носками маленьких, отриконенных ботинок ступеньки в чуть раскисшем фирне. На нем оранжевая нейлоновая куртка, вязаная шапочка с кисточкой и нарядные шерстяные гетры с красным орнаментом. Маленький ледоруб в его руке тускло посверкивает на солнце.

Мальчик доходит до скал, оборачивается, громко смеется и машет рукой. Коля улыбается и не торопясь идет следом… С тех пор он этого сна не видел.

Алла прекрасно защитилась и получила работу в издательстве. Он простил ее.

Зубов взглянул на часы: без пяти два, пора поднимать ребят.

Спросонок шли вяло, спотыкаясь в неверном лунном свете и дребезжа ледорубами, вздрагивали от ночного холода. После короткого мореного взлета разогрелись и прибавили темп. К рассвету вышли под ледовый галстук, уходящий круто вверх, к сумрачным башням Короны. Здесь начало маршрута.

Ясное прозрачное небо обещало день солнечный и яркий. Пока надевали кошки, Коля глядел на отвесную стену Свободной Кореи, на коричневое пятно «зеркала», где в позапрошлом году сорвался Павел.
 
Они шли на «золото» Союза по маршруту шестой категории, и чтобы спустить Пашу на ледник, потребовалось трое суток.

Он умер в вертолете.

В тот миг Коля проклял горы. Он размазывал слезы по грязным
 щетинистым скулам и кричал в равнодушный иллюминатор, неслышимый в грохоте двигателя:

-Будьте вы трижды прокляты!

Только Алла оставалась теперь у него.

Аллу он застал с мужчиной… Они говорили о ее работах.
 
На откинутой крышке бара стояли рюмки и начатая бутылка коньяка, на полу в художественном беспорядке лежали офорты.

Романихин! - представился мужчина, ничуть не смутясь появления обросшего и мрачного Зубова, который сел в вертолет как был — в изодранной штормовке и триконях.

Борис Михалыч приехал отобрать мои работы на выставку! - поспешно пояснила Алла. Но Коля этого не понял и сказал:

-Очень приятно! Я рад за Аллу. - И механически пожал протянутую руку.

Не снимая ботинок, Коля прогромыхал в ванную. В горах он свыкался с триконями и не замечал их, а последние бессонные нечеловеческие дни основательно затормозили его психику. Умыться, скосить жесткую, как проволоку щетину и рухнуть в постель — одна мысль тупо билась в его воспаленном мозгу.

Но когда он увидел на полочке под раковиной чужой бритвенный станок, непринужденно разложенный для просушки, а в пластмассовом стаканчике — чужую зубную щетку, сознание прояснилось.

Он не стал устраивать сцену. Происшедшее выглядело слишком мелко и п;шло по сравнению со смертью Паша. Он просто ушел.