Чурка 8

- Ну, здрасте! - внимательно окинув взглядом комнату, поприветствовала всех присутствующих Елена. Радости в её словах не чувствовалось. Наоборот, говорила она так, словно собиралась устроить разборки, и это в лучшем случае.

- Лена, с Новым годом! - спохватилась Валентина Ивановна. - Ты одна или с детишками? Я и Инне, и Владику подарки приготовила! Сейчас принесу.

- Дома они остались. Приболели оба. Да и некогда им разъезжать. Всё-таки одиннадцатый класс, надо учиться. Даже на каникулах не отдыхают, что-то повторяют, готовятся, - сказала Лена и прошла в комнату. Разговаривать в присутствии посторонних ей не хотелось.

- Андрей тоже дома решил остаться?

- О нём и не спрашивай, - ответила Лена без всякого желания. - Как начал отмечать праздник, так и сейчас прийти в себя не может. Я отдохнуть от него хотела, но, видно, не удастся. У тебя тоже народа полно, так что не до меня.

- Нет, Леночка, что ты! Проходи и присаживайся! Это у нас временно погорельцы живут, дети нашего батюшки. Беда с ними приключилась, остались без жилья. Хорошо, что сами выскочить успели. Сам Леонид, царствие ему небесное, не успел, матушка до сих пор в больнице, а дети у нас. Куда же им деваться бедненьким?

Валентина Ивановна смотрела на дочь, думая, что та сейчас скажет слова сочувствия, но та покачала головой и ответила:

- Значит, слухи до меня дошли верные. Погорельцы эти наш дом решили прибрать к рукам. Думают, что пожилую женщину им облапошить не составит никакого труда.

- Не говори так, они ведь всё услышать могут, - по-доброму попросила Валентина Ивановна. - Не нужна им наша жилплощадь, не волнуйся. Им дом выделят, точнее, уже выделили. И не на нашей окраине, а в областном городе. Просто доучиться им надо. Да и зимой кто же переезжает? Вроде за домом до весны кто-то присмотрит, а потом они и переедут. Наши квадратные метры достанутся вам с Теймуром, не переживай.

Лена замолчала, сделала такой вид, как будто не знала: верить матери или нет. Потом закрыла руками лицо и плаксивым голосом продолжила:

- Мама, как дети аттестаты получат, я уеду из деревни. Инна и Владик поступят, а я совсем одна останусь. Боюсь я Андрея своего. Чем дальше, тем больше боюсь.

- Я тебе давно говорила, чтобы ты в город перебиралась. Могла бы здесь работать и жить. На нашей на окраине по дешёвке участки покупали и домики ветхие. Теперь на их месте хоромы самые настоящие возвышаются. И ты бы могла себе отдельный домик приобрести. Постепенно бы ремонт сделала и жила себе спокойно.

- Мама, мамочка, - тихо произнесла Лена, - положив свою руку на мамино плечо, - мне в нашем доме хорошо. Был бы он моим, я бы самым счастливым человеком стала. Как вспомню, как ты нам с Таней сказки рассказывала перед сном, так на душе так тепло и хорошо становится, что слёзы сами льются рекой.

После упоминания имени покойной дочери Валентина Ивановна заплакала. Лена знала, как затронуть самые тонкие струны материнской души.

- Эх, Танечка, не дожила до сегодняшнего дня, не видит своего сыночка, а он ведь такой смышлёный парень. Ко всему ещё и добрый. Дружба с детьми батюшки покойного на пользу ему пошла. Хочет он врачом стать, представляешь? Хоть бы мне дожить до этого и увидеть, как он будет принимать пациентов в своём кабинете или по больничному коридору будет прохаживаться в белом халате.

- Ты серьёзно думаешь, что из него толк выйдет? Я не уверена, у меня на этот счёт сомнения. Видела я открытку, им подписанную. Так там ни одного слова не разобрать. Как по мне, так ему самое место на рынке. Он ведь там подрабатывает? Вот пусть место себе и присматривает. Увидишь, гены своё возьмут. Зов крови у чурок сильный. Тем более помню, как Таня рассказывала, что ТОТ, от кого она родила, на рынке торговал. Так что и любимчику твоему там самое место.

Теймур слышал разговор бабушки и тёти. Хоть что-то узнать о своём отце он хотел давно, но бабушка никогда ничего не рассказывала, говорила, что не знает даже, как его имя. Как только тётя заговорила о его маме и об отце, Теймур даже подошёл ближе к двери, чтобы слышать каждое слово. Была у него ещё одна мечта: найти своего отца.
- Ох, Лена, не любишь ты племянника. Никак только не пойму, в чём его вина.

- Я не его, я таких, как он, на дух не переношу. Даже объяснить этого не могу. Не нравятся мне они и точка! Танька выбрать себе нашего не могла, на экзотику её потянуло...

- Не надо так говорить о ней. Пусть она спит спокойно, девочка моя, - с надрывом сказала Валентина Ивановна. Лена сразу спохватилась и начала успокаивать мать:

- Прости, что-то я разошлась. Давай лучше праздник отметим. Я с собой захватила бутылочку.

- Нет, нельзя мне. В прошлый раз голова болела, а сейчас и без вина болит. Погода всё время меняется, а я это сразу чувствую.

- Мама, по пять капель. Обещаю, что больше не буду предлагать. Не хочешь за праздник, давай нашу Танюшу помянем. Пусть она спит спокойно... Надеюсь, сейчас ты не откажешь.

Валентина Ивановна плакать перестала, вытерла слёзы и хотела выйти из комнаты.

- Пойдём за стол, Лена.

- Не надо никакого стола. Не будем стеснять молодёжь. Я сейчас огурчики принесу солёные и что-нибудь ещё в холодильнике возьму, - сказала Лена и открыла комнату, едва не сбив племянника с ног.

- Ты подслушиваешь?

- Думайте обо мне, что хотите, но бабушка с Вами пить не будет! Нельзя ей!

- Посмотри-ка на него, - усмехнулась тётя, - ещё молоко на губах не обсохло, а он командовать вздумал. Мал ещё!

Лена оттолкнула племянника и уверенно зашагала в направлении холодильника. Теймура поразил взгляд тёти. В нём было столько ненависти к нему, что, казалось, если бы взглядом можно было испепелить, от него бы уже и следа не осталось. Теймур зашёл в комнату и взял бутылку, которую тётя поставила на прикроватную тумбочку.

- Бабуля, нельзя тебе, ты ведь и сама это знаешь.

- Я немножко, Теймурчик, просто составлю компанию Лене, чтобы она не обиделась.

- Нет! - сказал он и вышел вместе с бутылкой из комнаты. Быстро открыл дверь в свою спальню. Так небольшую комнатёнку, где сейчас находились Гриша и Борис, именовала Валентина Ивановна. Теймур слышал возмущённые крики тёти Лены, но никак не реагировал. Отдавать ей спиртное он не собирался. Когда раздался стук в дверь спаленки, Теймур не хотел открывать, но Гриша спокойно сказал:

- Я сам открою.

Теймур согласно кивнул, посмотрев на кровать. Бутылку он спрятал под одеяло и хотел убедиться, что она предательски не выделяется. На всякий случай положил на это место ещё и подушку, а Гриша в это время уже открыл дверь. Тётя разразилась ругательствами. Кричала она без остановки, ругая племянника "по матушке". Нецензурные слова так и сыпались из неё, как из рога изобилия.

Гриша спокойно выслушал тётю друга, а, когда она на мгновение замолчала, решив перевести дыхание, сказал:

- Ещё апостол Павел говорил: "Скверное слово - гнилое слово. Когда кто матерными словами ругается, тогда Матерь Божия покров от человека отнимает и сама от него отступает».

- Ты умничай где-нибудь в другом месте! - крикнула на Григория Лена. - Мы сами разберёмся! Приютила вас моя мамка, так сидите и помалкивайте!

В разговор вмешался Теймур:

- Бабушке пить нельзя. Я не отдам вам бутылку. Можете кричать хоть закричаться!

- Ну, чурка, мы с тобой ещё поговорим когда-нибудь! -погрозила тётя и помахала кулаком. - Я тебе это ещё припомню!

- Леночка, доченька, не сердись, прошу тебя, - сказала Валентина Ивановна. Находиться в своей комнате и слушать брань дочери она не могла и не хотела. Но знала, что только по-доброму можно как-то утихомирить разбушевавшуюся дочь. - Давай просто посидим и поговорим! Теймур прав: мне нельзя даже капли в рот брать. Сразу давление повышается.

- Спасибо, мама, за тёплый приём, - с сарказмом произнесла Лена. - Ты, значит, внука своего защищаешь. Ну-ну, посмотрим. Счастливо оставаться!

Она схватила своё пальто, шапку и уже собралась открыть дверь, как вдруг остановилась и спросила:

- Где подарки моим детям? Ты вроде что-то говорила...

Валентина Ивановна спохватилась и пошла к серванту. Потом с довольным видом протянула дочке два пакета :

- Это сладости, а ещё я им кое-что передам. Сейчас, подожди, в шкафу ещё подарочки лежат.

Теймур догадался: бабушка побежала за деньгами. Протянув Лене две купюры, Валентина Ивановна попросила поздравить от её имени Инну и Влада. По всей видимости, Лену сумма устроила, а потому что она уже более спокойно сказала:

- За подарки, конечно, спасибо, а с ЭТИМ мы ещё поговорим! Счастливо оставаться!

Тётя хлопнула дверью так, что, казалось, вот-вот вылетят стёкла из старых рам. Валентине Ивановне было стыдно за поведение дочери. Пожилая женщина была уверена, что такое поведение Лены - это и её вина. Значит, не смогла она воспитать дочь как следует.

- Вы, детки, не обращайте на неё внимания, - оправдываясь, сказала Валентина Ивановна. - Жизнь у моей Леночки очень трудная. Муж далеко не подарок, да и в деревне жить не так легко. Вот она гнев свой и вылила на нас. Не от хорошей жизни всё это, скажу я вам.

Парни молчали, а она пошла в свою комнату и легла на топчан. Ей было плохо, хотелось побыть одной. Теймур заходил в комнату, но бабушка попросила её не беспокоить. Через пару часов она поднялась и пошла к плите. Только после этого Теймур успокоился и спросил:

- Мы на каток пойдём, бабуля, можно?

- Конечно. На то она и молодость, чтобы время с друзьями проводить.

- Я с Вами останусь, - сказала Аня, которая уже вернулась из колледжа.

Парней уже поджидала Мила. Нога уже перестала болеть, и красивая девочка в светло-голубой курточке и белой вязаной шапочке шла рядом с Теймуром. И он уже позабыл о неприятном визите тёти Лены и о всех гадостях, что та сказала в его адрес. Рядом с ним шла Милочка, и, кроме неё, в этот миг для него не существовало.