Красные Кхмеры

ПНОМПЕНЬ, КРАСНЫЕ КХМЕРЫ

Столица Камбоджи встретила жарой под сорок и почти пустой городской площадью. Она казалась наспех выстроенной декорацией к наспех поставленному спектаклю. Похожее ощущение испытала в Диснейленде Лос Анджелеса. Где устав от толпы одичавших туристов, решила свернуть на боковую безлюдную улицу и посидеть в тенечке на лавочке. Улица оказалась нарисованой. Щупая шероховатую стену дома, не могла поверить, что это обман зрения. Похожее ощущение обмана не покидало и в Лас Вегасе, где правила бал виртуальная реальность, любовно выстроенная мафиози от игорного бизнеса и порноиндустрии.

И вот теперь Камбоджа. После визита в полный золота и блеска королевский дворец стою у стелы дружбы вьетнамского и камбоджийского народов на центральной площади Пномпеня и испытываю замешательство. Не могу избавиться от ощущения, что мне и здесь хотят что-то "впарить". Показать нечто редкое и удивительное, спровоцировать на жалость и эмоции, втянуть в чужую игру. То и дело подбегают босоногие ребятишки с протянутой рукой, и пританцовывая на горячих плитах, заглядывают в глаза. Экскурсовод убедительно просил не давать деньги детям, объяснив тем, что они привыкают к попрошайничеству, и не хотят потом ни работать, ни учиться.

Приходит мысль - нищая страна с менталитетом нищего, где невиданная роскошь короля соседствует с полным отсутствием человеческих условий жизни для остальных. Еще недавно колония Франции, королевство Камбоджа сегодня учится жить самостоятельно. Остается догадываться, насколько самостоятельной может быть административная единица, лежащая на границе интересов трех мега держав - Китая, США и России. Монумент Дружбы сильно смахивает на советские памятники. Тут же вспоминаю стелу Неизвестному Матросу в Одессе, у которой мы, "пионэры" и комсомольцы несли неусыпаемую вахту. И не просто несли, мы стояли по стойке смирно с оружием в руках, и гордились быть избранными на эти роли. Роли, роли… Все мы играем роли, и так заигрываемся, что забываем о том, кто мы есть.

На приличном отдалении от памятника здания из желтого камня, красноватая земля укрыта  тротуарной плиткой желтоватого цвета. Картину дополняют дрожащий раскаленный воздух и желтовато-белый диск солнца, похожий на софит. От жары и тишины ломит в ушах, достаю из заплечной сумки бутылку с водой и жадно глотаю, забывая о предостережении пить маленькими глотками и часто.

Большинство группы отсиживается в автобусе, слушая экскурсовода. Я вышла размять ноги и прочувствовать эманации этой земли. Странное ощущение абсолютной глухой пустоты и отсутствия живой жизни. Каких-то двадцать лет назад все население двухмиллионного города было выселено за 72 часа по приказу нового правителя Пол Пота. Вспоминаю Припять, те же 72 часа.  Только нас увозили, чтобы сохранить жизни. Пномпеньцев изгнали, чтобы жизни лишить. Предводитель "красных кхмеров" Пол Пот многому научился у старших соратников - Мао и Сталина. Выселение, изгнание со своего места, со своей земли - этим из века в век занимаются люди. Не умея договариваться, идут войной друг на друга.


ВЫНОСКА: Пол Пот - выходец из крестьянской семьи, лидер «красных кхмеров» сформулировал для своих неграмотных сторонников довольно простую программу: путь к счастливой жизни лежит через отказ от современных западных ценностей, через уничтожение городов, являющихся «носителями тлетворной заразы», и «перевоспитание их жителей». За три года правления уничтожил более трех миллионов человек.


Жажда власти и безраздельного господства, или это сама жизнь сдвигает нас с места, предотвращая застой и разложение? Одни, защищая имущество, стоят на смерть. Другие сдаются на волю судьбы, уходят с насиженных мест, расселяются по всей Земле, осваивая новые территории. В середине тридцатых годов двадцатого столетия "красные" выгнали ночью из дома мою бабушку с родителями. Интересны пересечения истории - "красные" орудовали и здесь, в Кампучии, спустя полсотни лет. Желтое пространство вокруг меня уплотняется, сдавливает, становится оранжево - красным. Липкий страх охватывает все плотнее. Воспоминания мелькают как кадры хроники. Где-то я это видела.

Куклы бредут по темному подземелью и выходят к свету. Они идут вслед за героем Буратино, уносят ноги из проклятого театра Карабаса Барабаса. Они ищут Страну Счастья. Пол Пот тоже обещал счастье своим землякам. Правда не всем, а избранным. Ах, как хочется быть избранным. Арием, кхмером, русичем, викингом. Где-то когда-то все это уже было. И не важно, где ты живешь - в Европе или Азии. Обязательно найдутся кукловоды на твою голову, если ты спишь. Я слушала свое дыхание и потихоньку возвращалась в тело. Автобус сигналил вовсю, собирая под крыло тех, кто осмелился вылезти на улицу в это пекло. После обеда нас ждет городской рынок и поездка в городок Симреап, недалеко от которого находится мекка туристического мира, храмовый комплекс Ангкор Ват.

***

А вот и знаменитый рынок Пномпеня. Бреду по душному камбоджийскому базару и вспоминаю свои походы на рынок с бабушкой в Батуми, с мамой в Одессе, с дочкой в Киеве, с племянницей в Москве в 90 е годы.  Столица тогда переоборудовала под рыночную торговлю спортивные стадионы. Мне еще слышался гул болельщиков на трибунах, виделся олимпийский мишка высоко в ночном небе и печальная прощальная песня, от которой сжималось горло и все плакали. Плакала и я, не понимая, что лью слезы по уходящей эпохе, разваливающей стране, грядущей катастрофе на ЧАЭС, свадьбе (вышла замуж в ноябре 1980 - в тот самый олимпийский год), скорому разводу, будущим потерям и находкам. Слезы смывали старое, открывая дорогу новому. Но когда глаза застят слезы, мир искажается.

На рынке пахло залежалыми тканями, машинным маслом, кукурузой и карри, сыростью и чем-то незнакомым. Крикливые продавцы в ярких нарядах зазывали покупателей на все лады. Неопрятные грузчики с тачками, груженными чуть ли не до небес, колесили по огромному рынку, напоминавшему муравейник. Все двигалось, шумело, кричало, скрежетало, пахло - хотелось побыстрее уйти оттуда, залезть на свое сиденье в автобусе, который стал родным домом за три недели путешествия, и поскорее уехать от этого гама. Туда, далеко далеко за горизонт, в тишину и покой родного дома. Где он, такой дом?

Нас предупредили, что иностранным туристам лучше держаться группой, если не хотим, чтобы нас обокрали. Никому не хотелось остаться без денег и мы продвигались гуськом сначала по этажам огромного открытого здания, потом по открытому базару чуть ли не держась за платьюшки друг друга, как в детском саду. Купить что то с таких условиях было невозможно, да я и не пыталась. Наверное, мы дико смотрелись со стороны - вереница белых людей, похожая на одну длинную жирную гусеницу, обливаясь потом, ползет сквозь плотные базарные ряды. Пробирается куда- то вперед под прицелами тысяч глаз, периодически замирает, озирается по сторонам и извиваясь мохнатым телом, медленно двигается дальше.

Я чувствовала себя странно. Страх вынуждал тело держаться группы, а сознание витало вокруг, пытаясь сложить впечатление об этом городе, народе, месте. Этот муравейник был опасным, жадным до гусеницы. Он готов был поглотить ее целиком, не оставив даже шкурки. Мир торговли - особый мир. Жажда наживы ослепляет, и неважно кто перед тобой - главное, побольше продать. И неважно где этот рынок - в России, Испании, Камбодже или в душе - жажду наживы не утолить ничем. Сколько гусениц не бросай в этот муравейник, сожрут всех. Муравейник не выпустил без от откупа - обменяв "свои кровные" на рубашку мужу и кепку сыну, я, с огромным удовольствием вынырнула наружу.

Продолжение в разделе Ангкор Ват

Отрывок из книги У каждого свой Чернобыль;