Виктор Давыдов отобразил поэзию подземного труда

«Начало сбора рассказов шахтёров, которые работали непосредственно рядом со мной на одной шахте, было положено в связи с желанием написать историю своей родной шахты «Центральная», на которой с небольшими перерывами я работал на протяжении сорока лет, – пишет во вступительном слове к своему сборнику «Шахтёрские истории» Виктор Давыдов. – В моей рабочей тетради имеются записи бесед с Героями Соцтруда Николаем Георгиевичем Кочетковым, Петром Яковлевичем Усовым, Петром Ивановичем Нинёвым, почётными легендарными шахтёрами, первостроителями шахт города Петром Фёдоровичем Похильченко, Илларионом Калиновичем Шемякиным, Иваном Михайловичем Казаковым, Михаилом Григорьевичем Парханюком... На мой взгляд, каждый ветеран-шахтёр может поведать много занимательного из своей жизни, поделиться опытом и поведать такое, что будет интересно сохранить для истории».

Автор, конечно, прав. У каждого, кто много лет работал под землёй, в забое, случалось много всякого, гора есть гора, характер у неё часто бывает очень строптивый. Поэтому историй у горняков немало, они их расскажут, если сумеешь разговорить. Да не каждый сумеет запомнить рассказанное, потом изложить на бумаге так, чтобы другим было интересно читать. Виктор Иванович это умеет. Во-первых, он сам много лет работал на шахте, во-вторых, у него настоящий талант журналиста и писателя. Чем он успешно пользуется.

И, кстати, в Прокопьевске, где проживает наш герой, его знают стар и млад, ведь Давыдов не молод, при этом много лет публикует свои заметки в городской газете «Шахтёрская правда».

Он – настоящий патриот города, прославляет своих земляков и письменно, и устно. Родился он в Прокопьевске 20 апреля 1939 года. Семью его родителей с тремя сыновьями сослали сюда в 1933 году, предварительно раскулачив как представителей зажиточного крестьянства. Везли их из Тверской области через всю страну в вагонах, предназначенных для скота. Наконец, довезли до станции Усяты, оттуда – до прокопьевского посёлка Голубевка, где кое-как расселили. А через шесть лет у них родился четвёртый сын – Виктор.

«Шесть классов я окончил в прокопьевской школе № 1, где учились космонавт Борис Волынов, академик Алексей Конторович. Потом меня перевели в 37-ю школу, где я завершил семилетнее образование, – рассказывал Виктор Иванович редактору «Шахтёрки» Гульсире Игнатовой (статья «Воспел поэзию шахтёрского труда», «Шахтёрская правда», 2-8 мая 2024). – Первая моя специальность – слесарь по ремонту промышленного оборудования. Получил её в горПУ № 1 (ныне – Прокопьевский электромашиностроительный техникум). В обиходе название шутливо расшифровывали так: Год Отучусь, Ребята, Потом Убегу. Мы состояли на полном гособеспечении: форменное обмундирование, трёхразовое питание. Кстати, два года обучения в горПУ № 1 – с 1954 по 1956-й – были внесены в трудовой стаж. Так что мой стаж производственной работы, начавшийся в 15 лет, сейчас насчитывает почти 70 лет.

По собственному признанию, он многие годы ощущал себя «вечным студентом». И вот почему. После училища его направили в кузницу на шахте имени Сталина (затем переименована в «Коксовую-1», позже в «Коксовую»). Там он поработал и молотобойцем, и сварщиком, ремонтировал вагонетки. А когда достиг 18-ти лет, впервые спустился под землю как подземный слесарь. Но вскоре почувствовал – знаний не хватает, и пошёл в вечернюю школу, где получил среднее образование.

Не заставили себя ждать и первые травмы на угольном производстве. Вот как он вспоминает об одной:

– Однажды бригада ремонтировала вагонетку, с которой свалилось колесо, а обойма осталась на оси колеса. Снимали обойму при помощи кувалды. Напарник так ударил, что обойма треснула, и её металлический осколок отрикошетил мне в живот. Друзья не поймут, что со мной, а я корчусь от боли, живот в крови. Врачи вскрыли брюшную полость, обнаружили сильное кровоизлияние. Прооперировали, вытащили осколок. По этой причине меня не взяли в армию. Потом судьба привела меня на участок шахтного транспорта шахты № 3-3 бис (потом переименована в «Центральную»), на сей раз в подземное электродепо.

Похоже, что именно с той поры Виктор Давыдов и начал запоминать, а может быть, и записывать первые «подземные» казусы и истории. Об одной из них он поведал в новелле «Горняцкие ситуации»:

«На шахтном транспорте я начинал работать учеником машиниста подземного электровоза. Два первых дня околоствольные выработки изучал на горизонте +215 метров. На третий день мой наставник Сергей Банько говорит:

– Слушай! Слетай-ка ты на пятый фланговый! (это дальний вентиляционный ствол, находившийся в районе посёлка Ясная Поляна). Там в буфете возьмешь пару пива. Ну, и... перекусить чего-нибудь!

И даёт мне денег.

Я деньги спрятал в карман гимнастерки, про себя думаю: «Вот это да! Оказывается, и буфет в шахте имеется». И ни капли сомнения, что может быть подвох со стороны такого солидного человека, каким был Сергей Банько.

Мне дважды повторять не надо, вскочил в машину и мигом на пятый ствол. Обошёл там все околоствольные выработки – нет буфета! Обиделся я на товарища тогда. Но время, потраченное в поисках подземного буфета, не пропало даром. И сейчас могу начертить на бумаге, где какая выработка располагалась на 215-м горизонте»...  («Шахтёрские истории», книга первая. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003, С. 6).

Вскоре Виктор снова почувствовал тягу к новым знаниям. Работая на шахте, стал слушателем вечернего отделения Прокопьевского горного техникума. Окончив его, получил диплом горного техника. Снова работал подземным электрослесарем, был горным мастером на очистных и подготовительных участках. После выхода на пенсию несколько лет трудился раздатчиком на шахтовом подземном складе взрывчатых материалов…

Более сорока лет жизни отдал Виктор Давыдов работе на предприятиях угольной промышленности Прокопьевска. И, конечно, знает все особенности и тонкости многих горняцких профессий. Знает и помнит даже про те специальности, которых уже давно нет. Не каждый молодой шахтёр ведает, что были и такие:

«Как-то незаметно в прошлое ушли отжившие горняцкие профессии. И только воспоминания ветеранов дают нам представления о них. Один из таких ветеранов, работавший ещё в первых прокопьевских штольнях, вспоминал в беседе о тех далеких временах...

Выступая перед молодёжью, на вопрос: «Кем работал?» – иногда отвечал:

– Ветрогоном! Обычно улыбались, принимали за шутку. На слух звучит вроде бы не совсем серьёзно. А ведь была в горняцкой жизни и такая профессия. Надо, скажем, очередную печь пройти. Чтобы с помощью кайла пройти печь, сейчас вообразить трудно. Особенно тяжело приходилось забойщику из-за недостатка воздуха. Однако и здесь умельцы нашли выход, смастерили самодельный вентилятор «Лопатки-вертушки». Мехцех потом их изготовлял по заказам участков. Трубы же для подачи воздуха из сухих плах сбивали, а щели глиной тщательно промазывали. Крутили такой вентилятор вручную. Обычно сажали новичка: «Крути – не ленись!» И забойщик, милое дело, тюкает в забое кайлом спокойно, потому что дышит свежим воздухом.

Ровно неделю пришлось и мне покрутить такой вентилятор, когда впервые устроился работать на штольню. Так и звали – ветрогон». («Шахтёрские истории», книга первая, 2003. С. 8).

– Всё-таки есть, – говорит писатель Давыдов, – в наименованиях шахтёрских профессий, старинных и нынешних, определённая поэзия: люкогрузчик, осланцовщик, лопатчик. Или с корнем «гнать»: ветрогон, лесогон, коногон. При названии профессии наши деды, не мудрствуя лукаво, называли шахтёрские профессии бесхитростно. Например, дверовой следил за тем, чтобы двери в выработке были закрыты, иначе нарушится проветривание забоев в шахте, у лопатчика основная работа заключается в перекидке угля на десятки метров, от забоя в углеспускную печь. У осланцовщика – вручную раскидывать инертную пыль по всем выработкам подземного участка, чтобы тем самым предотвратить возможность взрыва угольной пыли.

Согласитесь, в его пересказе всё это звучит необычно, красиво, даже как-то поэтично…

Виктор Иванович Давыдов многое уже успел в своей жизни. Сумел даже учителем английского языка поработать в школе. В здании профтехучилища, которое он когда-то окончил, разместились подготовительные курсы новокузнецкого института горного дела: «Я записался туда. Преподаватель английского отметила моё отменное произношение, что хорошо читаю и перевожу. А это все заслуга учителя английского языка школы № 1 Василия Нэффа. И вот в 1967-м – в 28 лет – я захотел получить высшее образование и снова стал студентом, поступил на заочное отделение факультета иностранных языков Томского государственного пединститута. А по окончании alma mater отработал в школе полтора года, на большее меня не хватило…».

После этого Виктор Иванович снова вернулся на шахту. Был в его жизни и такой отрезок, в течение которого он трудился в партийных органах, точнее в парткоме шахте «Центральная». Попал он туда в 1985 году. Выдвинул его на новую должность парторг шахты «Центральная» Николай Черноморов – предложил стать председателем партийной комиссии. Давыдов поначалу отказывался, боялся потерять подземный стаж.

– Черноморов уговорил: подземный стаж сохраняется, – вспоминает он в интервью Г. Игнатовой. – Потом, когда пришло время оформлять пенсию, у меня партийный стаж вычеркнули из шахтового. Но я не жалею о работе в райкоме: много общался с людьми, решал их проблемы…

Имеется в его биографии и такой отрезок жизни, когда трудился на Прокопьевском заводе шахтной автоматики, где был переводчиком научно-технической литературы, а затем начальником патентного отдела.

После этот беспокойный человек, кажется, снова вернулся на шахту по банальной причине: на шахте зарплата выше – семью надо кормить.

Многие в городе и области знают его, прежде всего, как толкового журналиста. Пришёл он к этому увлечению давно. Вспоминает:

– Работая на «Центральной», написал как-то заметку в «Шахтёрскую правду», где редактором тогда был Юрий Софронович Тотыш. И её опубликовали. Это было в 1974-75 году. Атмосфера шахтёрского труда меня всегда восхищала – это же целый город под землёй! Чтобы добыть уголь, надо подготовить очистной фронт, очистной участок. Меня тянуло всё это увидеть, посмотреть, пролезть – порой на грани фола. Я почувствовал поэзию подземного труда. И это чувство не могло не вылиться в газетную строку. Писал о своих товарищах – забойщиках, проходчиках. Стал интересоваться их работой, вникать в тонкости шахтовых специальностей, записывать интересные случаи.

Я с Виктором Давыдовым познакомился в начале 1980-х. Точно не упомню, когда. Он часто приносил в «Шахтёрку» свои заметки. Вот на этом и сошлись.  Журналистика была особым призванием Виктора Ивановича. Недаром он до сих пор является внештатным корреспондентом «Шахтёрской правды». Помнится, в годы моего собкорства в областной газете «Кузбасс» мы с Давыдовым, бывало, писали один материал на двоих, почти как Ильф и Петров. Наши совместные публикации о горняках, о социальных проблемах, базах отдыха и лечения прокопьевских шахтёров выходили не только в газетах, но и в журнале «Советский шахтёр», даже в сборниках очерков об угольщиках региона, которые – было время – часто выходили из печати в Кемеровской области.

С Давыдовым можно легко сработаться. Он добрый, юморной, покладистый порядочный и общительный. Слог у него лёгкий, но обстоятельный. Может разговорить любого. Шахту знает до мелочей – а эта тема для прокопьевских журналистов в те времена была основной: город в 1980-е имел полтора десятка шахт, в этой отрасли работал едва ли не каждый третий, а то и второй житель. И горняки – особая каста – пользовались завидным уважением. Это сегодня в Прокопьевске нет ни одной шахты, все закрыли…

Но вернусь к Виктору Ивановичу. В октябре 1986 года его приняли в Союз журналистов России. Было за что! Кроме «Шахтёрки» он печатался в таких периодических изданиях, как городские и областные газеты «В бой за уголь», «Весь Прокопьевск», «Вита Плюс», «Диалог», «Кузбасс», «С тобой», «Шахтёрский край», в журналах «Семья и школа», «Уголь Кузбасса», «ТЭК и ресурсы Кузбасса» и в других изданиях.

В его авторском багаже и книг немало: «Шахта «Центральная» (3-3 бис)», «Открытчики – покорители недр», «Иван Борисов – первый стахановец Кузбасса», «Единый коллектив» (из опыта работы совета ветеранов шахты «Центральная»), «Калейдоскоп жизни Павла Ярового», «Шахтёрские истории», «Здесь целый город под землёй». Его статьи и очерки вошли в книги-сборники «Шахтёры», «Жемчужина России», «Шахтёрские бригадиры Кузбасса».

Угольная тематика, прямо скажем, не самая простая. По себе знаю. А изложить события, рассказать о деле и его людях надо так, чтобы, с одной стороны, всем и каждому было понятно, с другой, чтобы шахтёры не подняли «писателя» на смех.
Виктор Давыдов об этой проблеме рассуждает вот как: «В повествовании о шахтёрских ситуациях я старался избегать профессиональных терминов, исходя из того, что читателю, далёкому от шахтёрской тематики, сложно воспринять их. Конечно же, даже при всём старании, этого не удастся сделать. Да и как обойтись без таких слов, к примеру, как «печь», «штрек», «сбойка» и других колоритных слов? Без них, пожалуй, просто невозможно будет передать атмосферу работы шахтёра».

Документалистика, очерковые заметки, основанные на реальных событиях, привлекают Виктора Ивановича особо. Тут ведь выдумывать ничего не надо – особая жизнь и работа шахтёров под землёй уже всё за тебя выдумала. Только не ленись, пиши об этом толково и непредвзято – так действует журналист и публицист Давыдов. А оценки этого труда бывают порой самые неожиданные.

– Вот, допустим, мой очерк «Сутки в завале» про Геннадия Шолохова «Шахтёрская правда» опубликовала в 1989 году, – приводит он пример. – Прошло 35 лет, недавно в «Одноклассниках» мне пишет тот самый Геннадий Шолохов, герой моего очерка: «Виктор Давыдов, это вы, наверное, работали редактором газеты «В бой за уголь»? Как вы тогда мастерски рассказали о том, как я был в завале!»

Уточню: было и так, что Виктор Иванович редакторствовал в многотиражке «В бой за уголь» шахты «Центральная», замещая настоящего редактора Н. Л. Сапронову, когда та уходила в отпуск.

С какой любовью и уважением пишет он о своих земляках-шахтёрах! Читаешь и завидуешь этому неброскому пиетету, на самом деле, идущему из глубины души. И героев своих рассказов он не выдумывает – они живут с ним рядом:

«Анна Степановна Старушкина день своего рождения отмечает в начале года. Преклонного возраста. Живёт в своем домике в посёлке Зенковские Уклоны. Здесь совсем как в деревне: тихо, улочки занесены снегом, пройти можно только по узенькой тропинке, протоптанной редкими прохожими.

Очень снежным выдался нынешний год. Анна Степановна берёт лопату и очищает дорожку от дверей дома до калитки: а вдруг гости заглянут проведать? Ловко орудует лопатой, невольно подумаешь, да на самом ли деле ей столько лет? А она смеётся:

– Да я ещё молодых за пояс заткну. Сено-то летом для своих козочек сама накосила!

Анна Степановна и с работой шахтёров знакома не понаслышке. Самой доводилось в шахте бывать и даже поработать, пусть и на производственной практике. Эти рабочие смены под землёй для неё на всю жизнь стали незабываемыми…». («Хор в шахте», «Шахтёрские истории», книга первая, 2003. С. 12).

Или вот ещё:

«В деревушке Котино, что верстах в сорока от Прокопьевска, в 30-х годах ни одного двухэтажного строения не было, сплошь неказистые избушки стояли. Здесь прошло беззаботное детство Ефима Григорьевича Кравчука. Не заметил, как вырос в крепкого парня, втянулся в колхозную работу, наравне с мужиками косил и обрабатывал землю. Пока однажды не сказала ему мать:

– Вот что, Ефимушка... Вырос ты у меня большой, теперь и семье помочь сможешь – ведь ещё четверых поднимать. Я тебя, конечно, не неволю, но съездил бы ты к дяде своему Василию в Прокопьевск, говорят, там на шахту народ набирают. Может, и ты надумаешь... Только сразу не соглашайся, приглядись что к чему.

Больше пятидесяти лет с той поры минуло. А всё живо в памяти. Как приехал в город – ахнул: это же надо, столько домов понастроить в одном месте! И не просто домов, а один над другим. Этажами называются. Хотя, конечно, оно, поди, дешевле: три дома друг на друга поставлены, а покрыты всего одной крышей!» («Сократ», книга «Там целый город под землёй». – Санкт-Петербург: Моя строка, 2018.  С. 17-18).

Ещё об одном увлечении Виктора Ивановича нельзя не сказать: он спортсмен до самых мочек ушей. Например, лёгкой атлетикой, а конкретнее, бегом, занимался несколько десятилетий. Особенно любил марафонские дистанции. Был участником целых пяти Московских международных марафонов Мира. События грандиозные, которые давали позитивный заряд Виктору Ивановичу на длительное время. В ММММ принимали участие тысячи профессиональных спортсменов и любителей этой легкоатлетической дисциплины не только из нашей страны – со всего мира. Виктор Иванович отпрашивался с работы, подменялся, брал отпуска без содержания, чтобы только попасть в Москву на марафон. Высокий, стройный, поджарый, он мог составить конкуренцию многим мастерам бега.

Второй вид спорта – интеллектуальный, тихий, застольный – это шахматы. Любовь к древней игре привил Давыдову один из его старших братьев. В годы работы на ПЗША создавались внутризаводские шахматные команды, за которые он с удовольствием играл. А когда трудился на шахтах – участвовал в общешахтных соревнованиях. Постепенно отточил искусство так, что позвали в тренеры-преподаватели по шахматам. Ещё в 1973 году известный прокопьевский шахматист, международный арбитр по шахматам, детский тренер и организатор Павел Николаевич Зорин на базе клуба «Пешечка» создал шахматно-шашечную спортивную школу № 2, сам стал её первым директором и пригласил Виктора Давыдова поработать в этой ДЮСШ.

За годы преподавания Виктор Иванович вместе с Павлом Николаевичем, другими тренерами-преподавателями воспитали не одно поколение настоящих шахматистов. Золотыми буквами в историю ДЮСШ № 2 вписаны имена мастеров игры Андрея Харлова, Владимира Исупова, Ольги Трофимовой, Дмитрия Ситникова, Вадима Янкина. В учреждении и поныне успешно развиваются отделения шахмат и шашек, обучение игре на чёрно-белом поле проходят 800 воспитанников.

Давыдов и сейчас продолжает шахматные уроки с ребятишками детсадовского возраста, участвует в соревнованиях. «Завтра, – пишет мне в письме по электронной почте 6 мая 2024 года, – предстоит ответственный поединок в городском первенстве по шахматам с 13-летним игроком, у которого являюсь первым тренером. Как-то не хочется ему проиграть...». Соглашаюсь с ним, действительно, досадно было бы учителю уступить своему ученику.

20 апреля 2024 года Виктор Иванович встретил 85-летие.

Он по-прежнему бодр и энергичен. Трудится на приусадебном участке: «Хворать некогда. Пашу на огороде как папа Карло! Правда, засыпаю потом мгновенно, и сплю богатырским сном!»    

Что тут скажешь?! Я рад другому, тому, что у него полно творческих планов. Задумал выпустить сборник написанных уже детских сказок: «Идею одобрили и детсадовское начальство, и детки», – это про тот детсад, где учит дошкольников шахматному искусству. Не сомневаюсь, и новые шахтёрские рассказы зреют в его мудрой голове… Тут-то уж ему, талантливому, все карты в руки. Не знаю, кому как, а мне доставляет большое удовольствие читать непреходящие строки его оригинальной, документально-литературной горняцкой прозы:

«А на «Центральную штольню» девчонок послали разбирать конвейер. По печи поднялись на параллельный штрек. Круто, трапов нет, какой-то канат привязан сверху за срубину. С помощью этого каната и вскарабкались одна за другой. Кругом всё завалено: уголь, поломанные стойки, обломки плах. Инструктор производственного обучения показал, где и что раскрутить, и ушёл дать задание другой группе ремесленников.

Стали разбирать конвейер, увлеклись. Быстро управились. Довольные, что так хорошо выполнили задание, уселись здесь же, кто на чём, и давай песни петь! В шахте, в замкнутом пространстве, песня звучит по-особенному, не так, как наверху.

Вдруг откуда-то сверху голос:

– Эй, это кто ещё там распелся? Убирайтесь поживее оттуда, сейчас уголь перепускать начнём! Вас же засыплет к едрене-фене!

Перепугались девчонки и словно горох по канату через узкий лаз – печь попрыгали на основной штрек. Кроме Ани. Не может, и всё тут. Очень перепугалась и не сообразит, как спуститься. Боится на канате повиснуть.

Побежали подружки за помощью. Хорошо, что инструктор недалеко был с другой группой ребят. Заскочил он наверх:

– Ты что это, Аня, расселась? А ну-ка быстрей шевелись!
Обхватил её одной рукой, другой за канат держится. Крепкий, сильный был мужчина. Словно котёнка вытащил девчонку.

Не успели отдышаться, как в лаве что-то обрушилось с грохотом. Аж под сердцем захолонуло – это ж чуть не попали под завал...». («Хор в шахте», «Шахтёрские истории», книга первая, 2003. С. 13-14).

Что ж, пожелаем ему ещё немало таких интересных рассказов!