Две половинки одной шторы

 ( Из жизни Наблюдателя.)

            Он удобно устроился на своем месте в кладовке - его «комнатке для общения с духами», где он любил попрактиковать восточные методики и занимался, как нынче стало модным говорить, «саморазвитием и самопознанием». «Ну, что, товарищ самопознанец, готов к труду и обороне рубежей своего хлопотливого «Я»? Так точно, готов, Ваш сият – ство! Тогда приступим, братец мой, пора в дорогу.» И тут его взгляд упал на старую штору, точнее – на половинку одной шторы, которая служила ему верой и правдой много лет, выполняя функции мягкого, домашнего и полезного. А, вторая половинка была далеко. Он прикрыл глаза и воспоминания накатились теплой волной, оживляя в памяти забытые события, людей, мысли и чувства.
           «Да, уж, считай лет 15 пролетело, когда он соорудил в лесу, в том месте, о котором ему рассказывал приятель, балаган – «бомжатник». С претензией на «лесной пункт отдыха и обогрева». Но, обогревались там исключительно водкой, а отдыхать было хлопотно – летом комарье и клещи не давали расслабиться, а зимой сюда и не ходил никто. Кроме него, практиковавшего «Единение и Слияние» с природой, да служащих местного охот – хозяйства, «обходивших дозором» владения Пригородного района. Но, тем не менее, народ в балагане бывал регулярно. Грибники – ягодники, любители расслабиться «на лоне» с бренчащей тарой в рюкзаках и даже школьники коллективно – походники выходного дня, в осенние деньки навещали это место. Жарили сосиски на веточках, пили душистый чай с листьями брусники, вобщем лесная «балаганная» жизнь текла своим не спешным чередом. А, на входе в «избушку», сразу за расстегивающейся дверью из плотного непромокаемого материала «оксфорд», висела та самая половинка шторы с нехитрым узором, располагая к уютной атмосфере и напоминая о домашнем тепле. До которого еще надо было идти почти 10 км, туда, где гудела моторами трасса и цивилизация стремительно отвоевывала у природы все новые и новые территории.
          Шли годы, балаган оседал, кривился, наклоняясь к земле, его давило снегом зимой и хлестало дождями осенью, он потерял свою яркость и статность и уже, действительно, напоминал «бомжатник» - неопрятное и неуютное прибежище, непонятно, для кого предназначенное. Гора пустых бутылок выросла в обширный курган, который некому было разровнять – вынести из леса такой объем уже было хлопотно, а на машине подъехать - никак. Столик, сколоченный им лично из принесенных брусков, сначала лишился одной ноги, потом и вовсе был сломан «отдыхающими» и пущен на растопку во время очередного «праздника души и тела». Стены были изрезаны ножами, разрисованы «народными умельцами» соответствующими картинками из их убогой жизни. Штора на входе стало грязной от многократно вытертых об нее рук после «закусона», расстрелов картечью во время лихих ночных тусовок, вобщем, как и в реальной жизни – «хотели, как лучше, а получилось, как всегда». И он, в очередной раз навестив место, удрученный картиной разрухи и запустения, понимая, что все уже произошло и ничего нового и светлого здесь не вырастет, принял решение балаган сломать и пустить на дрова. «Я тебя  породил, я тебя и…того!» Принес топор, пилу и за пару дней кособокий сарайчик превратился в груду обломков дерева, картона и тряпья. Туда же пошли и обрывки шторы, некогда приветливо встречавшей лесных гостей, походников – туристов.
Так, как в сухое время года костры в лесу у них были запрещены, он решил дождаться снега и провести торжественный акт «огненной жертвы». Что ж, все честно – «Был, видел, пока.» За собой прибрал, что мог – почистил. В новых реалиях он уже понял, что правильной будет мысль: «Все свое ношу с собой.»
         А, вторая половинка шторы тихо и спокойно прожила в его кладовочке все это время. Уютно укрывая его во время практик молчания и «созерцания «пустоты». Не выходя за пределы комнаты, оставаясь чистой и мягкой, домашней уютной вещицой, скрашивающей быт «духовно – растущего» хозяина жил.площади.
          Он кивнул своим мыслям, внутренне соглашаясь с ними. Так и люди, тоже делятся на две половинки – одним главное спокойствие и домашний уют. Тихая размеренная жизнь среди знакомых вещей, налаженный быт, без забот и волнений. А, другим – шумящие кроны сосен в ночной тайге, картечные залпы захмелевших охотников, цепочки волчьих следов на январском снегу. Балаганы с трехногими столами, на которых  булькают фляжки в матерчатых чехлах и теснятся, вскрытые ножом, банки «тушняка». Каждый идет своим путем, своей тропой, каждый сам решает, какая «половинка» в его жизни главнее и нужнее. В разное время, в разных обстоятельствах.
            «Хм, вот тебе и половинка шторы! Однако, благодарю, Пространство – в любой, даже самой незначительной вещи, оказывается, есть весьма значительный смысл. Для тех, кто умеет думать и видеть. И чувствовать дыхание Жизни во всем.»