Как Депардье пропаганду путиноидов предал

     - Кат.
     - Чумной.
     - Сволочь.
     Не обращая внимания на тревожные шепотки сбившихся в потную толпу масквичей, поддернув рукава красной рубахи, обнажившие узловатые руки, густо покрытые моряцкой татуировкой, Ерманда небрежно оттолкнул висящие ноги Симонян и с наслаждением плюнул в лицо жутко высунувшего синий язык Кеосаяна, наклонился к корзине и через миг уже стоял на краю помоста, удерживая за волосы две головы, медленно сочащиеся гнилой кровью.
     - Ургант ! - завизжал горбатый подьячий, путаясь в полах овчинного тулупа. - Жид поганый !
     - И Потупчик, - показал кривым пальцем сутулый ярыжка, прихлопывая в ладоши. - Это вам не гитлеровские концлагеря, это, мать вашу, по - нашенски !
     Толпа раскачивалась, подчиняясь отдаленному рокоту космодрома  " Восточно - Украденный ", откуда запущали с батута сотню - другую уловленных лукошком на Рязанщине елонов масков, мутационно сменивших милых всякому сердцу русскому зайцев, утративших актуальность - эвон кому ! - сразу же за песней про зайцев. Юркая недотыкомка, струясь и приплясывая зыбко, ввинтилась в толпу и стала негромко прихлопывать в ладоши, задавая некий ритм, и вот уже масквичи и гости столицы скакали, воя, и вырывая волосы, цинично отбрасываемые к гранитной стене Мавзолея.
    - Эк разобрало народец, - икнул вечорошним зельцем государь Масковский, хоронясь за молодецким плечом Пескова, выставившего тараканьи усища товарища Сталина с крыши Кутафьей, - как ухойдакал Ерманда негодяев и отщепенцев.
    - И правильно ухойдакал ! - гаркнул Старшой охраны, бодро вышагивая деревянным прусским шагом у парапета башни. - Эвон ведь, чево удумали - то по последней реформе грамотицы малой : привычный русской душе парапет сменить на карапета.
    - На армянском, - шепнул в ухо государю идеологицкий Сурков, прикрываясь серенькой шляпой Суслова, - кореш.
    Государь скорбно кивнул плешастой головой и запел :
    - Кореша, вы мои кореша,
    Словно корни народцев раздельных,
    Эх, душонка моя, у мыша
    Хвостик тоненький и постепенный.
    - Гениально, - шепнул новоназначенный министр обороны, спешно окрашивая усы Пескова хной и басмой. - Само на музыку ложится же, будет новым гимном. Позвать Михалкова ! - заорал он встрепенувшимся фельдам. Через минуту привели Михалкова.
    - Ложись, - сказал тогда Песков, звучно передергивая затвор винтовки Мосина.
    Михалков лег. Его мускулистые ягодицы бурно играли под плисовыми шароваришками, насмешив лукавых царедворцев, унисонно всхохотнувших баском, что не понравилось беснующемуся на площади народу.
    - Это какой - такой закон существует, братцы, - рыдал ломовой, размазывая слезы по щетинистому лицу, - чтобы начальство развращалось расстрелом Михалкова ?
    - Своих не бросаем ! - крикнул какой - то подросток, стреляя по Кутафьей из револьвера. - Нет бы народцу бросить на расправу гада, а ведь сами ухойдакают, ни с кем не поделятся.
    - Нету правды на земле ! - страшно выдохнул Ерманда, швыряя головы Урганта и Потупчик собакам, нате, жрите. - Делаем, товарищи, революцию.
    Они сделали революцию. А потом долго удивлялись и недоумевали, ибо вышла революция снова через жопу. Наша анальная принцесса Изабелла Кларк только покряхтывала, ощущая тактильно смену формаций, а проживающая в Польше гарна дивчина Хоткинкиджо хохотала, не видя никакой разницы между парочкой стран, вместо того, чтобы заняться очисткой сараев и возведением дорог, сцепившихся друг с другом в бестолковой сваре, выгодной лишь начальству в Маскве и Киеве. Ну, еще холуям. Сукам. Мусорам. Военным. В общем, ежели посчитать, то всяко более половины народцев кайфуют от войнушки - то, патриотят малехо, но воевать почему - то не бегут, предпочитая биться в студиях и сети.
    - Пой, - приказал Ерманда новейшему и моднейшему государю Масковскому, - потому нет у нас иных путей.
    Новый государь, наименованный, скажем, Набольшим или Главой, но возможно, что и не по - нашенски снова паном Бурмистром Всея Руси, послушно запел, ощущая за палачом правду народную :
    - Кореша, вы мои кореша,
    Не из Питера, но из Торжка,
    Дружно шкерами шурша
    Устремились туда, где рука
    Пахана и отца.
    Ламца - дрица - хоп - ца - ца.
    Стоявший за Мавзолеем Иван Турист сразу уловил плагиат и отправился на ВДНХ, напевая песню про зайцев.