Солнце встает с востока. 67. Турки

Они вошли в вокзал вместе с ними. Те кинулись к кассам. «На дизель», - проронил Туренин.  Он со всем своим семейством, оглядываясь по сторонам, нет ли где скамейки, подошел к окну. Тут уже были люди. Нина Николаевна узнала в мужчинах турок, которые мало чем отличались от других, разве что широким лицом, черными волосами и такими же черными, как смола, глазами, внешностью, которую можно приписать, например, киргизу, но они были «не такие как мы», к тому же она искала их. Но и они не все  одинаковые.

Нина Николаевна обратилась к молодому высокому мужчине. Мужчина мог быть курдом: рост и очень смуглый, - если б не приятные тонкие черты лица, но с недостатком, который состоял в выпирающей вперед чуть обвисшей нижней губе, но, когда он улыбался, и сам внутренне восхищался своей улыбкой, то он придавал его лицу, по ее мнению, особую прелесть: тогда и нос, и глаза – и все в нем смеялось, поэтому, собственно, она и выбрала его, а еще потому, что с ним была белая девушка  с рыжими волосами, потому что ей нравились рыжие, и потом она вспомнила о своей Тане. «Да он красавчик», - определила его для себя она. На нем была короткая черная курточка, серые с наглаженными стрелками брюки и ботинки. В руках он держал теплую шапку-ушанку.

Между ними произошел такой разговор: «Вы турок», - спросила его она, «Да, турок», - с заметным акцентом, необычно мягко для турка ответил он, он приехал в гости, «вот к ней», и «Мог бы назвать ее по имени»,- мелькнуло в голове Нины Николаевны, но это было так сказано, с такой нежностью, что уже через секунду слова забылись, осталась интонация, с которой они были произнесены, мелодия, он живет в Аланье, это Средиземное море, в городе среди скалистых бухт, куда в средние века заходили на шхунах пираты, с крепостью и старыми мечетями, Нина Николаевна сказала, что знает и тут же рассказала о своей Тане,  после заметив: «Вы, конечно, поженитесь», - да, они поженятся,  ответил тот.

Красивый турок также сказал, что они тут не одни, есть еще две семейные пары, кто они и откуда  он не спрашивал.

В отличие от него два других турка невысокие, внешне ничем не привлекательные, обыкновенные, один худой, другой полный. Тот, что худой, с молодой женщиной-украинкой тоже невзрачной. Он работал на рынке, продавал дешевую обувь. Нина Николаевна тут же узнала его: «а я вас помню». Он был разговорчивым. И она проболтала с ним все время, пока не было автобуса.

Тот рассказал, что они на вокзале с девяти часов. Он не знает, где автобус. Из Черкасс они поедут в Кировоград, затем в Винницу, хотя и здесь он замялся: «Вы слышали, обстреляли Винницу?» Нина Николаевна ничего об обстрелах не слышала.

У полного турка маленькая пухленькая женушка и двое детей. Ему лет сорок. Он из Смелы. Он казался таким солидным и таким неприступным, что Нина Николаевна не то чтобы боялась, считала, что он бесполезный для нее, и что ее женские вопросы, если на них не будет ответов.

Туренин стоял, как спесивый гусь, вытянув шею.

-Он все время занят то женой, то детьми.

-А ты спроси.

-Он не ответит. Он такой солидный, отец семейства.

-Мужчина или зарабатывает деньги, или отец семейства, конечно, есть исключения в плохую сторону, когда ни денег, ни семейства, но это противоположные мужские натуры, которые обычно мне встречались.

-Он не умеет зарабатывать деньги…

-Да, и тогда больше внимания детям. А к этому прибавляется, что алкоголик или абьюзер. Вася типичный абьюзер.

Тут на вокзале, произошло два случая, которые чуть не вывели Туренина из равновесия (из себя).

Он был настроен торжественно, потому что считал, что этого требует момент. Вся его парадная надутость свелась к тому, что он больше молчал, чем говорил. Он вообще был неразговорчивым, и если это особенность его нынешнего состояния, то он всегда такой. Все же в лице его было что-то, что наталкивало на мысль о торжественности. Не было скучающего взгляда, который сменился бы некоторым оживлением. Хотя один раз он оживился, когда заметил среди людей из троллейбуса крашеную женщину без вещей. Но это была секунда, мгновение.

Первый раз, когда  Вася сказал Вере, что не будет пополнять счет на ее телефон.

-Роуминг – безумно дорого. Есть специальные тарифы за услуги в роуминге, но и это дорого, «легкий роуминг».

-Что тебе стоит заплатить.

-«Легкий роуминг» - десять гривен за десять дней. Но все равно надо платить за роуминг.

Туренина начало тошнить от него.

-Входящие тоже платные. Тогда лучше, чтоб тебе никто не звонил.

-Заплати. Я деньги дам, - не выдержал тут Туренин и вмешался.

Вася как будто тот ничего и не говорил, продолжал свое гнусавое нытье. Эта его манера делать вид, что не слышит, его бесила. «Да что он из себя воображает. Строит из себя Адама Ивановича», - возмутился про себя Туренин, кроме его глупой глиняной щеки не видя ничего перед собой: ни турок, ни крашенной женщины, ни Нины Николаевны, - злость застила ему глаза. Ему хотелось схватить Васю за горло и давить его, давить, пока он не захрипит. Чтоб дальше не расстраиваться, он ушел к кассам.

«Вай фай! А если его нет. Или какие-то перебои, - бормотал он, заставляя себя читать расписания дизеля. – Скоро дизель. Вот почему они все приехали. А дальше… Дальше на Львовский поезд. И эта женщина. Зачем так краситься? Как проститутка. Может, и проститутка.