Рассвет Миссис Харриет. А. Адамс

БОСТОН:ЛОНДОН: издание 1868 года.
***
ГЛАВА I.


Они сидели вместе в сумерках, разговаривая. Три года с их
чередованием радости и горя пронеслись над их супружеской жизнью,
сближая их сердца, поскольку каждая новая эмоция будоражила
и переворачивала похороненную внутри жизнь.

В ту ночь их души, казалось, были настроены на более богатую мелодию, чем когда-либо прежде
и по мере того, как сгущались сумерки и одна за другой появлялись звезды,
благословенное крещение небесным покоем снизошло на их души.
духи.

- Значит, ты считаешь, что гармоничных браков очень мало, Хью?

- Мой глубокий опыт общения с человеческой природой и пристальные наблюдения за жизнью,
привели меня к такому выводу. Наш собственный и несколько счастливых исключений
помимо него, являются лишь слабым дополнением к бесчисленным случаям несчастливых союзов
.

"Несчастливых; почему?" он продолжил, разговаривая больше с самим собой, чем с прекрасной
женщина рядом с ним; "люди женаты лишь частично, как писал великий
мыслитель; и, зная так мало о себе, как они могут
узнать друг друга? Самые незнакомые друг другу люди, которых я когда-либо встречал
, были сторонами, связанными брачными законами!

- Но ты не разорвал бы такие священные узы, как брак, Хью?

"Я не мог, и не хотел, если бы мог. Все, что усваивает, ли
разума или материи, не может быть разделена. Я бы только разрушил ложные условия жизни
и воздвиг на их месте условия мира и гармонии.
Хотя я полностью ценю брачный завет, я сожалею о том, что
несовершенная мужественность оскверняет его. Я спрашиваю снова и снова, почему
людей, столь непохожих во вкусах и привычках, сводят вместе; и
тогда великая правда частично, если не полностью, отвечает на этот вопрос
о Божьем домостроительстве, которое приводит меньшее к большему для получения,
тьму к свету, чтобы все могли расти вместе. Я почти знаю, видя
одну сторону, что представляет собой другая. Таким образом, слабые и сильные - не сила
и могущество - соединены. Брак должен быть помощью, а не помехой.
При нынешнем состоянии общества мы слишком ограничены, чтобы знать, что такое
брак. Либо один, либо оба из тех, кто объединился, эгоистичны и
узки, не допускают условий, в которых каждый мог бы расти ".

- Я ограничиваю тебя, Хью?

- Нет, дорогой, нет; я тоже никогда не имела в виду, что так должно быть. Когда я отдавал тебе
свою любовь, я не отказывался от своей личной жизни и права на действия. Все
из моего существа, которое ты можешь присвоить себе, принадлежит тебе; ты не можешь
брать больше. То, что я беру от тебя, - это твою любовь и сочувствие. Я не могу
исчерпать или принять тебя полностью".

"Но я отдаю тебе всего себя".

"И все же я могу принять в свое существо только то, что я могу впитать или воспринять.
Качества человеческой души слишком могущественны, чтобы их мог воспринять кто-либо".

"Что важно, так это если я в твоей любви, что я их не хочу
других?"

"Я часто боялся, дорогая Алиса, что вашей индивидуальной жизни был потерян в
твоя любовь ко мне".

"Важно это, если вы дадите мне взамен?"

"Это очень важно. Если мы не сильны сами, мы не
сила друг к другу. Если у нас нет запаса сил, мы должны во времени
потреблять жизни друг друга. Мы никогда не можем быть совершенно другой".

- Разве я не вся твоя, дорогой Хью? - спросила она, с нежностью поднимая глаза
на него в этих летних сумерках.

- Не вся моя, но все, что я могу получить.

"Может быть, это и так, но мне это кажется холодным", - ответила она немного печально.

"Слишком много философии и недостаточно любви для твоей нежной женской натуры,
не так ли, дорогой?"

"Мне кажется, вы объяснили это. Я чувствую, что ты отдаляешься
от меня, Хью, когда вы говорите, как вы делаете сегодня вечером. Хотя я искренне люблю
прогресс и расширенные взгляды на жизнь, мне не нравятся многие вопросы,
которые поднимаются в связи с браком ".

"Потому что вы не принимаете всесторонних представлений о материи. Я могу, я
думаю, набор ты понял вся эта тема, и развод с ума
мысль, что свобода-это лицензия. Свобода в ее полном, истинном значении
- это чистое действие истинной мужественности, совершаемое в соответствии с законами личности
. Для простой иллюстрации взгляните на наших соседей, мистера и миссис Дэнфорт.
Миссис Дэнфорт. Она, как вы хорошо знаете, амбициозная женщина; умная,
и несколько выше большинства своих соседей интеллектуально, но
не духовно. Ее муж - человек с добрым сердцем, довольный тем, что заполняет
обычное положение в жизни, но духовно намного ее превосходит. Его натура
богата любовью; ее натура холодна и интеллектуальна. Он ничего не знает
о взглядах другой женщины, следовательно, у него нет стандарта, по которому
он мог бы оценивать взгляды своей жены. Если бы она была мудрой, а также
проницательной, она увидела бы, что находится в своем собственном свете; ибо
мужчина, на которого она хочет смотреть, и только на нее, скоро станет чистым
отрицание, всего лишь машина, отголосок ее собственной ревности и эгоистичной гордости.
Теперь свобода, или его свобода, дала бы ему право общаться и
Общайтесь с другими женщинами; тогда он поймёт, что значит для него жена,
а он сохранит себя и отдаст ей свою мужественность, а не просто вернёт её саму. Сейчас он не смеет произнести ни слова, с которым она не согласилась бы. Она говорит о его «любви» к ней;
 это должно быть его «рабство». Они живут слишком близко друг к другу, чтобы быть друг для друга всем, чем могут. Я слышал, как она с гордостью заявляла, что он никогда не
проводил вечер вне дома! Я думаю, их обоих стоит пожалеть; но
понимаю ли я, насколько ясно я излагаю тему свободы, моя терпеливая жена?

"Да, я начинаю понимать, что быть свободным выше и благороднее, и намного
чище, чем я предполагал".

- Да, дорогая, - сказал он, прижимая ее к своему сердцу, - мы должны
иногда уходить от того, что мы нежно любим, чтобы быть ближе.
Самые тесные связи - это те, которые вообще не связывают. Это большая
ошибка - сохранять брачные узы такими обязательными и навязывать обществу
такой недостаток социальной жизни, который мы видим вокруг себя ежедневно. Дайте мужчинам и
женщинам свободу наслаждаться жизнью на высоких социальных уровнях, и у нас
не будет тех унизительных вещей, которые происходят ежедневно и являются
постоянно растёт. Если бы я пригласил культурную и утончённую даму на концерт, лекцию или в театр, разве общество не подняло бы руки в священном ужасе, а сплетники не ходили бы из дома в дом? Если мужчины и женщины не будут встречаться на высоких уровнях, они будут встречаться на низких. Дайте нам больше свободы, и у нас будет больше чистоты. Я говорю эти слова не импульсивно; они — результат долгих размышлений, и если бы они были моими последними, я бы произнёс их так же решительно и бесстрашно.

«Сегодня вечером я чувствую, что становлюсь мудрее, Хью, и о, как я горжусь этим».
Я чувствую, что маленькое существо, которое в скором времени претендовать наша любовь, если все
ну, придет в хоть какие-то знания из этих вещей".

Через несколько недель она ожидала, что станет матерью, и с нетерпением ждала этого события.
с надеждой ждала, как и все женщины, у которых есть
уютные дома и достойные мужья.

"Я тоже рад, что мы можем воспользоваться нашим опытом, и
буду горд приветствовать в этом мире законнорожденного ребенка".

"Почему, Хью! что ты имеешь в виду? Все дети законнорожденные, не так ли?
которые рождены в законном браке?"

"Очень далеки от этого. В очень многих случаях они полностью незаконнорожденные".

Его жена нетерпеливо ждала объяснений.

"Все люди, которые не живут в гармонии и любви, производят на свет
незаконнорожденное потомство. Дети должны рождаться, потому что они
нужны. Приветствие должно быть оказано каждому новорожденному ребенку, и все же простая
физическая связь - это все, что существует между тысячами родителей и
детьми, в то время как тысячи людей, которые не рожали физически, являются более
наделенные качествами сердца и души, чтобы стать родителями этих
духовных сирот, чем кровных родственников, которые считают их своими.
Я часто думаю, что многие в другой жизни обнаружат, даже если у них
возможно, не было потомства в этой, что у них есть дети от
уз души и сердечного родства, которые, в конце концов, составляют единственный
отношения, которые бессмертны".

Через десять дней после вышеупомянутого разговора наступил насыщенный событиями период. Всю
ночь она мучилась от боли, а на рассвете рядом с ней лежала умная и красивая
дочь. Но, увы! жизнь здесь была не для нее.
Мать и младенца собирались разлучить из-за быстро убывающего пульса.
бдительному врачу прямо сказали, что ее дни сочтены. Ее
измученный муж прочел это в безнадежных чертах лица доктора, и
склонившись над дорогой, которую он так сильно любил, он услышал от нее эти
последние слова,--

"Зови ее ДОН! ибо разве она не приближающийся свет для тебя? Видишь, день уже на исходе, Хью,
- затем губы сомкнулись навсегда.

"Вернись, вернись ко мне, мой любимый, моя ненаглядная", - вырвалось из
измученного сердца пораженного мужа, и он упал на колени рядом с
теперь уже безжизненное тело, он закрыл лицо руками и заплакал.

Но даже горе не всегда может взять верх.

Низкий, с причитаниями плакать младенец перенес свое сердце со странным
острые ощущения, он не знал, то ли радость или боль, встал из-за осанки
в котором горя выгнали его, он пошел и поклонился над молчание
форма.

Один ушел, другой пришел.

Но в жилах маленького существа текла жизнь, и он постепенно почувствовал, что
его влечет к земле это новое требование его любви и сочувствия.

Странное чувство охватило его, когда няня взяла маленького ребенка и
положила на кровать одежду, приготовленную для него матерью.

Это было уже слишком, и убитый горем мужчина вышел из комнаты, заперев дверь на ключ.
он сам в своей библиотеке, где провел столько счастливых часов со своей
потерянной, дал полный выход глубокой тоске своей души. Он услышал, как уходил
добрый врач, и больше ничего. Часами он сидел, согнувшись,
погруженный в скорбь и безмолвный, в то время как горькие воды скорби захлестывали его.

Больше ее милая улыбка не осветит его дом; больше ее голос не назовет его
по имени теми нежными интонациями, которые так часто были музыкой для его ушей; нет
они больше не смогут гулять или сидеть в лунном свете и разговаривать. Было ли это на самом деле
правдой? Ушла ли Элис, или все это не было тревожным сном?

Наступил полдень, и его лоб покрылся еще большим жаром. Но не было мягкой руки,
чтобы унять боль. Наступила ночь, а он все сидел и горевал; и
затем до его ушей донесся звук голосов. Он встрепенулся, чтобы встретиться с
друзьями и родственниками своего дорогого усопшего, и тогда все показалось ему
расплывчатым, неопределенным и похожим на сон.

Похоронные обряды, погребение, сыплющаяся земля на крышку гроба;
Всё это пронеслось перед ним, а затем, словно в оцепенении, он вернулся домой,
снова взялся за разорванные нити жизни и научился
жить и улыбаться для его светлоглазый, красивый рассвет. Пусть она будет рассвета до
в мире, сказал он себе, как он заглянул в ее небесные голубые глаза;
затем поблагодарил Бога за то, что его жизнь была сохранена, чтобы вести ее по бурным волнам жизни
и каждый день приносил новое вдохновение надежды, новые устремления
силы и большее доверие к Тому, чьи пути не такие, как наши.
способами.




ГЛАВА II.


Рассвет становился все прекраснее. Каждый день открывал в себе что-то новое, пока
Хью не испугался, что она тоже может уйти и жить с ангелами. Но у нее была миссия
, которую она должна была выполнить на земле, и она выжила.

Каждый день он говорил с ней о ее матери и сохранял в ее памяти живые черты
ее прекрасных черт, пока ребенок не привык к ней настолько, что
не ощущал потери ее телесного присутствия, кроме как в мирских делах.

Верная и умелая женщина вела их дом и заботилась о
физических потребностях Дон; ее отец заботился о ее потребностях, как умственных, так и
духовных, пока ей не исполнилось семь лет, когда в его жизни произошла перемена.
бизнес требовал от него так часто отлучаться из дома, что он дал объявление
требуется гувернантка для наблюдения за ее учебой и повседневным поведением.

"Какой была мама?" - спросила Дон своего отца однажды вечером, когда они сидели вместе при лунном свете.
"она была похожа на сумерки?"

Он повернулся к ребенку с восхищением, ибо для него ничто в природе
не могло сравниться лучше с его потерянной и прекрасной Алисой.

"Да, дорогая", - сказал он, целуя ее снова и снова, "мама была просто
как сумерки - милая, нежная и успокаивающая".

"Значит, я совсем не похож на маму?" она заметила, немного печально.

"А почему?"

"Потому что я сильный и полный жизни. Я всегда чувствую, как будто это было
просто дневного света. Я никогда не чувствую усталости, папа, я только успокаиваюсь.

"Дай бог, чтобы моя дочь никогда не уставала", - сказал он и наклонился, чтобы
поцеловать ее, одновременно смахнув набежавшую слезу.

- Я никогда не буду уставать, пока ты со мной, папа. Ты никогда не бросишь меня,
не так ли?

- Я надеюсь, что мне хватит многих лет, чтобы охранять и любить свою подопечную.

Несколько дней спустя Доун с удивлением обнаружила гувернантку, о которой говорил ее
отец, в библиотеке, а ее отца с его дорожной сумкой
собранным, готовым к путешествию.

- Разве я тоже не пойду, папа? - спросила она, поворачивая к нему лицо, как будто
ее сердце было готово разорваться от горя. Это было их первое расставание, и
одинаково тяжелое и для родителей, и для ребенка.

- Не в этот раз, дорогая, но летом мы поедем на берег моря
и в горы, и возьмем с собой мисс Вернон. Подойди, это твоя учительница
Дон; Я хочу, чтобы ты была очень хорошей и послушной, пока меня не будет ",
а затем, взглянув на часы, он попрощался с ними обоими.

Он знал, что ребенок горько плачет. Всю дорогу до машины, и на
путешествие сквозь длинный, солнечный день, он чувствовал, как она зовет его обратно.
Между ними не могло быть настоящего разделения, и это было болезненно для меня.
расстаться и сохранить обоим такую привязанность и ослабленность духа.

Напрасно мисс Вернон старалась сделать ребенка счастливым. Это было бесполезно.
Это было бесполезно. Ее нежный организм пережил первый шок; но в должное время
ее дух прорвался сквозь облака в своем естественном блеске, и
на ее небе не осталось ни малейшей тени. Дон была такой же яркой и
улыбающейся, какой она была грустной и подавленной.

"Я соберу немного полевых цветов и сделаю комнату светлой и милой"
"для папы", - сказала она и через мгновение была уже далеко.

"Видите ли, мисс, тренировать ее бесполезно", - сказала добрая экономка.
утверждал, как своего рода извинение за то, что ребенок, которого она любила почти
к идолопоклонству, "мог бы также попытаться поймать солнечного света или лунного света, поймать.
Она добьется своего, и почему-то мне ее путь всегда кажется правильным.
Не будете ли вы так добры выйти выпить чаю, мисс, а потом я пойду и присмотрю за ней
или, если хотите, вы можете пройти по той маленькой тропинке, которая ведет от
садовая калитка на холме, куда она ходила за своими цветами.

Мисс Вернон была рада уйти; и после легкого ужина отправилась восвояси,
почти опасаясь, что ребенок может счесть ее незваной гостьей, потому что она
инстинктивно чувствовал, что она должна работать, как любовь ее
новое обвинение.

Она пошла по тропинке к холму и, пройдя некоторое время и
не обнаружив Рассвета, уже собиралась вернуться по своим следам, когда услышала низкий,
приятный голос, напевающий вечерний гимн. Она сидела на подстилке из серого мха
пока пение не прекратилось, а затем пошла в том направлении, откуда доносился звук
.

Там сидела Дон, подняв глаза, приоткрыв губы, как будто в разговоре
, и черты лица светились сильнейшими эмоциями. Затем глаза
опустились, и ее маленькие ручки были прижаты к сердцу, как будто сердце
усилие было слишком велико.

Мисс Вернон медленно шагнула к ней. Дон поймала ее взгляд и
жестом пригласила подойти поближе.

"Тебе здесь не одиноко, дитя мое?" она спросила.

"Одиноко? О, нет. Я не одинок, мисс Вернон, Бог здесь, и я так счастлив.
Я наполнен, я пою, или я должен умереть. Вы меня слышали?"

"Я пел. Кто научил тебя этому прекрасному пению?

"Никто; оно выросло во мне; точно так же, как цветы растут на растениях".

"У меня здесь инструктором, и я найду более интересные, чем
сговорчивей", - рассуждал гувернантки, когда она смотрела на ребенка. Но Рассвет
не был изучен за один день, как она впоследствии обнаружила.

Солнце скрылось за холмами как раз в тот момент, когда они вместе вошли в сад.
Дон слишком сильно скучала по отцу, чтобы вести свой обычный образ жизни.
поэтому она пошла и прилегла на диван в библиотеке.
и целый час перед сном болтала без умолку. Она скучала по нему больше, чем могла выразить,
и тогда она подумала про себя: "Кому я могу сказать, как
сильно я скучаю по своему отцу?"

"Ты когда-нибудь тело ты любила уходить, Мисс Вернон?" в ее прошлом
осмелился спросить, и голос ее сказал, что она перенесла.

"У меня нет близких друзей, живущих, дитя мое".

"Что? они все умерли? Умерла только моя мама; но я не скучаю по ней.;
Я думаю, что она, должно быть, витает в воздухе, я так ее чувствую. У тебя нет отца?,
Мисс Вернон?"

"Нет. Он умер, когда я был еще совсем молод, и тогда моя мать, и прежде чем я
пришел я похоронил мой последний близкий родственник-тетя".

"Но тетушки нас не знают, не так ли?"

"Почему бы и нет? Я не совсем понимаю вас", - сказала она, желая вывести
ребенка на улицу.

"Да ведь они не чувствуют наши души. У меня есть тети и кузины, но они
кажутся далекими, О, такими далекими. Они живут здесь, но я их не чувствую; и
они заставляют меня, о, так устал. Они никогда не говорят то, что заставляет меня трепетать
все как папа делает. Разве вы не видите теперь, что я имею в виду?"

"Да, я вижу. Ты скажешь мне, когда я пробуду здесь некоторое время, устану ли я от тебя
?

"Мне не нужно говорить тебе словами. Ты увидишь, как я устану".

"Очень хорошо. Надеюсь, я не утомлю тебя.

- Я могу сказать это завтра, и если я действительно буду выглядеть усталой, ты уйдешь, не так ли?
ты?

"Конечно; и, опасаясь, что я могу утомить вас сейчас, я удалюсь, если вы не возражаете".
Пообещайте пойти тоже.

Она охотно уступила желанию мисс Вернон, и ее проводили в ее комнату.,
где чувствительное, чистое существо вскоре обрело покой.

Казалось, еще слишком рано, чтобы кто-нибудь просыпался, когда мисс Вернон
услышала легкий стук в дверь и в следующий момент увидела детское
личико, заглядывающее в комнату.

- Можно мне войти?

- Конечно. Я надеюсь, тебе снились приятные сны, Дон. Ты можешь мне сказать
почему они дали тебе такое странное имя?

"Странное? Почему я Дон, вот причина; а мама была твайлайт,
только ее мать не дала ей правильного имени.

"Ты хорошо спала?"

"Я ничего не знал, пока не проснулся. Хорошо ли я спал?"

"Думаю, так и было. Теперь, не скажете ли вы мне, в котором часу вы завтракаете,
чтобы я могла приготовить себе по сезону?"

"Когда папа будет дома, в восемь часов. Этим утром я собираюсь навестить
Бесси, нового теленка, и котят Минни Дэй, и нового пони Перси Уилларда.
Тетя Сью говорит, что она может позавтракать в любое время.

Мисс Вернон пришла к выводу, что ей не нужно спешно приводить себя в порядок, и
откинулась на подушку, чтобы немного подумать о своем новом окружении.

Завтрак ждал, но рассвет так и не наступил. Тетя Сью, опасаясь, что тосты
и кофе могут испортиться, позвонила мисс Вернон.

В одиннадцать Рассвет пришел в грязной одежде и с мокрыми ногами.

"О, тетя, у пони был настолько диким, а котята так хитро, я бы не
прийти раньше".

- И посмотри на свою одежду, Дон. Мне сегодня придется очень много работать, чтобы постирать и
высушить ее. Теперь иди в свою комнату и измените их все, и постарайся запомнить
другим, когда вы находитесь в свои удовольствия, не так ли?"

"Да, и я не хочу марать их, тетушка".

"Боюсь, до следующего раза", - сказала добрая экономка, которая была,
возможно, слишком снисходительна к странному, необузданному ребенку.

На следующий день Дон была полна радости по поводу возвращения отца. Он
пришел рано утром и обнаружил, что его питомец проснулся и ждет его прихода.


"О, папа, такой сон, настоящий сон, какой я видел прошлой ночью. Сидите прямо
здесь у окна, пожалуйста, пока я рассказываю тебе об этом".

"Возможно, ваш сон будет настолько реальным, что мы не должны ничего хотеть больше
существенное на завтрак."

"О, это лучше, чем еда, папа".

"Ну, продолжай, мой милый".

"Я думала о том, как я должна быть рада увидеть своего папу, когда ложилась спать.
и мне приснился этот прекрасный сон.:--

"Я гуляла по саду, полному цветов и виноградных лоз, когда увидела своего
мама шла ко мне с чем-то в руке. Она подошла ближе,
и тогда я увидел, что это была мантия, о, такая белая мантия, белее снега.
Она положила его на меня, и это было слишком долго. Я спросил, если он был для меня, почему это
так долго. "Ты вырастешь, - сказала она, - высокой и красивой, и тебе понадобится
длинная одежда". Затем она повела меня вперед и жестом пригласила следовать за собой. Она
повела меня по мрачному переулку в сырое, ужасное место, где
улицы были сплошь в грязи. "О, мое платье, - сказал я, - мое белоснежное
одеяние". "Никакая пыль и грязь не смогут запачкать его, - ответила она, - пройди в нем
я пошел по темной улице и увидел."Я шел и оглядывался на каждом шагу, но мое
чистое белое одеяние не было запачкано, и когда я вернулся к ней, оно было таким же
безупречным, как всегда. Разве это не был прекрасный сон, и что это значит,
папа?

"Урок, слишком глубокий для твоего детства, чтобы его понять, и все же я тебе его преподам
когда-нибудь расскажу. Но вот входит мисс Вернон, и прозвенел звонок к завтраку
.




ГЛАВА III.


На следующий день, пока Доун бродила по холмам, ее отец беседовал
с мисс Вернон о том, что, по его мнению, представляет собой образование.

"Я знаю, что весь наш рост идет медленно, но я хочу предпринять правильные шаги
если возможный в правильном направлении, я хочу, чтобы моя дочь была полностью, не
частично разработан. Есть некоторые части ее природы,
Я должен доверять никому. Ее ежедневные уроки, знания в отношении
домашних дел, глубокое понимание изготовления и стоимости
ношения одежды, а также должное внимание к надлежащей одежде, я доверяю
вы, если вы компетентны занимать такую должность, а я думаю, что это так".

"Я видел так много страданий, - продолжил он, - из-за
неспособности некоторых женщин сделать дом счастливым, что я решил, если моя
ребенок доживает до зрелых лет, все достижения уступают место,
если потребуется, этому единственному - доскональному знанию домашних дел.
Общество настолько виновато в этих вопросах, и у женщин обычно такие
ложные представления о них, что я отчаиваюсь кого-либо перевоспитать. Если я смогу
воспитать свою дочь так, чтобы она соответствовала или, скорее, в какой-то степени приближалась к
моему идеалу жизни настоящей женщины, это все, на что я могу рассчитывать. Вы любите
внутренней жизни, Мисс Вернон?"

Он повернулся так резко на нее, что она боялась, что ее колебаний может быть
взяты за отсутствия чувства на эту тему, и все же она не могла выдержать
мысль, что тот, чей идеал был так близко от ее собственного, не в полной мере
постигать ее на такую тему, но было не понять ее смысл
когда она ответила:,--

"Я люблю Родину, и все то, что делает это место святым. Я только сожалею, что мой
односторонний труда и мои обстоятельства удержали меня от смешиваясь, в любой
значительной степени в ее радостями и обязанностями. Моей идеальной жизнью было бы
работать, учиться и преподавать, но поскольку никаких возможностей для этого мне не представлялось
и у меня не было собственного дома, я был вынужден
работать дальше в моем одностороннем ключе, каким бы неудовлетворительным это ни было ".

«Этого больше не будет, мисс Вернон. Если вы будете называть мой дом своим домом, пока мы будем жить в согласии, у вас будет возможность осуществить свои желания, и я позабочусь о том, чтобы ваши услуги были хорошо оплачены».

Она была слишком благодарна, чтобы говорить, но из её глаз покатилась слеза, и мистер Уайман заметил, что она отвернулась, чтобы смахнуть её.

"Вы останетесь с нами, мисс Вернон, я в этом уверен. Каждый день води Доун на кухню, даже если она будет сопротивляться, как я опасаюсь, и медленно, но тщательно обучай её всем этим, казалось бы, незначительным деталям
домашнего хозяйства. Заставьте ее почувствовать важность этих вещей.
и научите ее усердно выполнять свой труд. Я не беспокоюсь о том,
чтобы она выставляла напоказ свои умственные достижения, ибо
Я научился не любить салонные парады и хвастовство
детскими достижениями. Я не хочу, чтобы Дон ослепляла фальшивым "как",
но быть тем, кем она кажется, и приносить пользу миру. В конце каждого дня
Я буду расспрашивать ее об учебе и показывать ей, что меня
интересуют не только ее книги, но и ее домашние достижения.
Снабдите ее, насколько сможете, этим материалом, недостаток в котором
такая большая потеря для молодой девушки, и я изучу ваше счастье.
Лечить ее, как собственное дитя, и, когда она дает вам
беда, отправь ее ко мне. Боюсь, я утомил вас, мисс Вернон, и
поскольку день такой погожий, не лучше ли вам прогуляться?

Она уже была слишком взвинчена, чтобы ходить самой по себе, а думать о счастье
что было об открытии для нее. Казалось, слишком много. Все годы, что
прошло с момента смерти ее дорогой мамы было так одиноко. Никто
никогда не понимал ее природы, или казалось, что ее ничего, кроме
машины, чтобы научить детей своих ежедневных занятий. Но сейчас какая
перспективный! Как искренне она хотела начать свою новую жизнь; и, обремененная этой мыслью,
она подошла к опушке зеленого леса и села,
чтобы заплакать слезами чистой радости.

Вернувшись, она обнаружила, что ее комната заполнена мхом и вьющимися растениями
, которые Дон сорвала для нее. Она быстро училась любить
девочку и чувствовала себя одинокой, когда та исчезала из поля ее зрения.

Вечером они сидели вместе - отец, ребенок и учитель, или
компаньонка, какой она была для них на самом деле, в библиотеке, общаясь в тишине
ни одно слово не нарушало чар, пока Дон не спросила мисс
Вернон, играет ли она.

Она с тоской посмотрела на красивый инструмент, который не открывали
со дня смерти миссис Вайман, и сказала,--

"Я действительно играю и пою, но не так хорошо, как надеюсь, учитывая возможности для
практики".

"Открой пианино, папа, это испортит "заткнись".

"Так и будет, Дон. Я открою ее сию минуту", - и он мысленно обвинил себя
за то, что так долго держал ее закрытой.

"Ты любишь музыку, Дон?" - спросила мисс Вернон. "Ты умеешь петь?"

"Ты услышишь ее, а потом рассудишь. Пойдем, дорогая, я сыграю твою
любимую песню", - и он начал прелюдию к низкой, сладкой песне. Она
начала сначала робко, но с каждым словом обретала уверенность, пока, наконец,
ее нежные, детские интонации не стали чистыми и отчетливыми над голосом
ее отец, который скорее напевал, чем пел эту песню своим глубоким, сочным басом.

Его глаза были полны слез, когда они закрыты, для этого гимна была его
любимые жены. Он учил его на рассвете, не сказав ей, что ее
мама никогда не пела ее.

"Казалось, как будто мама была здесь и пела тоже, папа, не
это?"

"Мама, без сомнения, с нами. Я рад, что моя маленькая девочка чувствует ее присутствие.
и всегда помни, что она тоже с тобой, когда ты чувствуешь
искушение поступить неправильно ".

Она прижалась голову ему на грудь и заплакала. Слезы радости или печали? Только
те, чьи души тонко и сильно натянуты, может знать, что заставило ее
плакать.

"Теперь вы должны спеть для нас, мисс Вернон", - сказал он и повел бы ее
к инструменту, если бы не бремя любви, которое лежало у него на сердце
.

"Я играю только простые песни, Мистер Вайман, и, действительно, я из
практика".

"Я знаю, у вас припрятано несколько драгоценных камней; пожалуйста, спойте нам что-нибудь".

Она встала и, взяв несколько дрожащих нот, спела сладкую песню с таким
пафосом и богатством, что мистер Уаймен снова потребовал еще и еще. Рассвет
был диким от радости, и тогда ее отец, после того, как Мисс Вернон отказался
играйте больше, предположил, что они должны поют Вечерний гимн.

В этом они все соединились, богатое контральто мисс Вернон сладко сливалось
с чистым сопрано Дон.

В ту ночь им снились сладкие и мирные сны. Их души встретились
и пришли в гармонию, а гармония всегда приносит покой.

На следующий день Мисс Вернон посмотрел на Зари одежды, и возложил
в сторону все, что нуждается в исправлении. Она была просто складывая какие-то передники, когда
ребенок бросился в комнату, говоря:,--

"О, мисс Вернон, сегодня я должна надеть свое голубое платье".

"Почему именно это?"

"Потому что я чувствую себя хорошо, а синий - это божественно, так что позволь мне надеть его, пожалуйста,
хорошо?"

"Оно довольно короткое, Дон, но я полагаю, что оно покроет всю твою доброту"
на один день, не так ли?"

"О, не смейся, я чувствую себя по-настоящему хорошо, и любое другое платье не будет
делать".

"Будет Вам, Дон. Я рад, что тебе нравится платье в соответствии с вашими
чувства. Я занимаюсь собой".

"Тогда как ты себя чувствуешь сегодня и во что тебе одеться?"

"Я чувствую себя очень, очень счастливой, но у меня нет одежды, которая символизировала бы мои чувства".

- Но я не хочу, чтобы ты сегодня надевала это серое платье?

- Почему?

- Потому что оно ни о чем не говорит.

- И мое черное тоже?

"О, нет, нет!"

"Как подойдет серое с голубой отделкой?"

"Это просто платье. Вы молчаливы и были довольно грустны, знаете ли.
Знаете, мисс Вернон, а голубой цвет - это проблеск неба над вашей старой,
скучной жизнью. Наденьте серое платье с голубыми лентами.

"Я сделаю это, Дон. Моя жизнь ярче, потому что мне есть кого любить".
и она тепло прижалась губами к щечкам своей маленькой подопечной.

Когда мистер Вайман пришел к обеду, ему показалось, что он никогда не видел
На рассвете так свежо и красиво, а его глаза уперлись в полном объеме
удовлетворение на прекрасную Мисс Вернон, так изящно одетая. Ему
нравилось отсутствие черного платья, потому что его снятие, казалось, предвещало
более счастливую жизнь, жизнь, в которой, он знал, она нуждалась и в которой он мысленно
решил, что она должна обладать им, насколько он может внести в это свой вклад.

За столом мистер Уайман был разговорчив и весел, слегка касаясь друг друга
и там, по предметам, без споров. Это был разговор, не
обсуждения, или массив мнений, которая текла из сознания
те, по доске, и такой характер, что все может присоединиться, от
мала до велика.

Мисс Вернон с удовольствием наблюдала, как он с нежностью смотрит на
своего ребенка. Было очаровательно наблюдать за такими нежными отношениями, существующими
между отцом и дочерью.

Дни летели быстро, и наступил тихий, мирный субботний день.

Каким спокойным и в то же время полным жизни он показался мисс Вернон, когда она
сидела у окна и смотрела на открывшуюся перед ней прекрасную картину. Прекрасное
весеннее утро - далекие холмы мягкие и нежные; изумрудные поля
блестящие от росы -сосны с кисточками качаются на легком ветерке - и
вся атмосфера вибрирует от звона субботних колоколов.

"Конечно, - сказала она, - мне не нужна никакая форма поклонения. Бог присутствует во всем этом.
Интересно, должна ли я уйти от всех этих красот в храм, созданный
руками".

"Разве это не приятнее, чем сидеть в церкви с голыми стенами?" спросила
Дон, которая вошла в комнату так тихо, что мисс Вернон только удивилась
осознает ее присутствие этим вопросом.

"Я думаю, что да. Ты ходишь в церковь?"

"Нет. Папа иногда ходит, но он никогда не заставляет меня ходить".

"Надеюсь, что нет".

- Вы пойдете сегодня, мисс Вернон?

- Нет, если я смогу изобразить свое удовольствие.

- Я так рада, потому что папа сказал, что если ты не пойдешь, мы все пойдем гулять.
но если ты захочешь пойти, он запряжет Свифта и отвезет тебя.

"Я бы предпочел сегодня прогуляться. Когда-нибудь мне захочется сходить в
вашу церковь".

"Ну вот, папа готов, я слышу его шаги в холле. Возьмите свою шляпу, мисс
Вернон.

- Но ты забываешь, что он еще не пригласил меня.

"Дон, спроси мисс Вернон, не хочет ли она прогуляться с нами или пойти в
церковь?" сказал мистер Уаймен, в этот момент позвавший ее с нижней площадки
лестницы.

Мисс Вернон не заставила себя долго ждать, чтобы сообщить о своем выборе, поскольку она вскочила и
надела шляпу, и через несколько мгновений все трое уже шли через
сад к лесам и полям.

"В каком направлении, мисс Вернон, мы пойдем?"

"В любом; здесь все прекрасно".

"Тогда пойдемте, Дон, и ум ты ведешь себя как хороший пилот, и не
вам с нами в любое Брукс".

Она весело бежала впереди, и вскоре они оказались на краю
богатой, поросшей мхом лощины.

"О, разве это не прекрасно, папа? Я отнесу весь этот чудесный мох домой".

"Нет, Дон, пусть он останется. Соберите несколько экземпляров здесь и там,
но не портите общий красивый эффект. Теперь он наш; мы не можем
усугубить его, унося домой, чтобы оно увяло и умерло. Можно нам, дорогой?

"Нет. Ты всегда прав и добр, папа".

"Завтра сюда могут прийти другие, и это прекрасное зрелище будет так же
приятно им, как и нам. Мисс Вернон, есть нечто иное, чем то, что признает мир.
и мне всегда приятно осознавать
подумайте, что, хотя человек может построить себе дворец и называть себя
его владельцем, на самом деле им владеет только тот, чьи глаза видят большую часть его
красот и чья душа присваивает их. Итак, такое прекрасное место, как
это, или самый прекрасный сад, могут принадлежать прохожему, в кошельке которого нет
ни пенни".

"Как это сглаживает в жизни неравенство социального положения и заставляет нас
довольствоваться восхищением, а не стремиться к обладанию ".

"Я вижу по вашему пылкому наслаждению окружающей нас сценой, мисс Вернон,
что вы тоже отказались от некоторых старых форм поклонения, или
«Я скорее пришёл к выводу, что истинное поклонение божественному не ограничивается четырьмя стенами».

«Я тоже. Долгое время я видел столько фанатизма и так мало христианских добродетелей даже в самых либеральных церквях, что почувствовал, что должен искать свой собственный способ наслаждаться субботой».

«Я давно нашёл своё истинное отношение ко всем местам и формам поклонения», —
отметил мистер Уайман. «Я ни на секунду не забываю ни о церкви, ни о том, что
христианство сделало для нас, но, хотя я вижу, что хорошего
сделала церковь, я также вижу её недостатки и сожалею о них. Как
лично я могу сказать, что я имел дело с большинством церковных организаций. Я
слышал хорошие и искренние слова, произносимые священнослужителями с кафедры раз
в неделю, и такие же хорошие слова из уст людей, выполняющих свои обязанности каждый день
. Я не недооцениваю влияние, которое формы поклонения оказывают на
массы. Пока они нуждаются в них, они должны оставаться там, где они есть, и
иметь их. Я только хочу, чтобы церковь была настолько либеральной, чтобы мужчины и женщины
которые чувствуют, что их жизнь движется в другом направлении, были
признаны ею такими же хорошими и отвечающими их потребностям, как если бы они
сидели в его стенах. Сколько у нас всего этого на сегодняшний день? Кто
достаточно велик, чтобы чувствовать, что мы не можем всегда черпать из одного источника? Мы
не машины, чтобы быть постоянно работают в одном направлении".

"Что ты думаешь о наших воскресных школ. Им не нужна новая жизнь,
тоже?"

"Несомненно. Я думаю, им нужно вливание драматизма жизни.;
что-то, что интересует и одновременно поучает. Сухие катехизисы не
подходят для детей наших дней. Мы хотим жить настоящим, а не
мертвое прошлое. Если бы я был вызван, чтобы наблюдать за субботней школы, я
часть детей разыграет небольшую пьесу, а затем
еще одну пьесу, пока все не станут актерами в свою очередь ".

"Если вы выскажете свое мнение, боюсь, вам придется долго ждать звонка"
?

"Я не жажду этой должности; я всего лишь стремлюсь увидеть эффект моей
теории на практике. Детям нужны демонстрации, нужны мускульные действия.
Но я, возможно, утомляю вас.

"Продолжайте. Меня интересует все, что связано с новыми этапами жизни".

"Я бы удивил некоторых богословов консервативного толка, если бы захотел
опубликовать свои взгляды на социальную и религиозную жизнь. Я бы скорее дал денег
строить театры, а не церкви. Везде я бы культивировал в себе
любовь к драме, которая является высшей и наиболее впечатляющей формой
представления истины. Мое существо зашевелилось и на большой глубине с хорошей актерской игрой
чем это может быть лишь проповеди. Я буду счастлив увидеть
день, когда религия будет признана простым проживанием за счет
индивидуальных жизней, всегда окрашенных, конечно, чистой моралью. Я надеюсь
увидеть, что добрые дела будут рассматриваться как религия, а не просто как личное дело.
посещение богослужения. Но я говорил слишком долго. Где Дон?"

Они пошли дальше и вскоре обнаружили ее сидящей на поросшем мхом камне,
плетущей венок из полевых цветов. Она выглядела как королева, какой и была
какое-то время в этой прекрасной лощине.

"У цветов есть души, папа?" - спросила она, когда он подошел к ней.

"Я надеюсь, что они бессмертны, по крайней мере, внешне. Но почему ты спрашиваешь?"

"Потому что эти цветы, которые я собрал, увянут и умрут, и если у них
есть душа, они не будут любить меня за то, что я их собираю, не так ли?"

"Возможно, вся сладость этих цветов, когда они умирают, переходит в
душу того, кто их собирает".

«О, как красиво! Это заставляет меня вспомнить о маленькой девочке, которая однажды играла со мной и разозлилась. Ты сказал мне, что ей стало лучше из-за плохого чувства, которое я испытывала; что я забрала часть её зла, потому что смогла преодолеть его — с помощью добра.»

«Я рад, что ты так хорошо помнишь то, что я тебе говорю. Теперь, когда мы не можем сказать, есть ли у цветов душа, мы будем верить, что вся их сладость переходит в нас».

"Но если я убью змею?"

"Ты должен прикрывать зло добром".

"Но, папа, люди приходят в наш дом, полные зла, вроде
змеи. Неужели у них недостаточно добра, чтобы прикрыть их, или почему я чувствую себя
они такие невзрачные?"

"Я не боюсь; или, скорее, из-за своей доброты не культивировался, и сделал
достаточно большой, чтобы поглотить зло. Мы должны идти домой, или тетя Сьюзен
ждет уж нас".

Все трое отправились домой вместе, в гармонии с природой и самими собой.
Их ждал ужин, и простая еда была аккуратно приготовлена.
на столе стояла ваза с прекрасными цветами.




ГЛАВА IV.


Через несколько недель маленький район был должным образом взбудоражен и обсуждал
о состоянии дел у мистера Уаймена. Каждая считала себя призванной
выносить суждения о повседневных делах.

"Это слишком нелепо, прямо в лицо и глаза честные люди, к
видеть, как женщина, и Мистер Уаймен ведет себя, как они делают", - сказала Мисс Гей,
дама сорока лет, чьи представления об общении мужчин и женщин были
жесточайший характер.

"Почему, как? Расскажите нам, пожалуйста", - вмешалась ее спутница, словоохотливая пожилая леди.

"Говорят, что эта молодая женщина постоянно встречается с мистером Уайменом
. Он почти каждый день возит ее кататься верхом, и у них есть
бесконечные прогулки и ежедневные совместные беседы ".

"Ну, я думаю, уроки для ребенка прошли бы гладко, мисс
Гей ".

"О, это всего лишь уловка. Они поженятся раньше, чем пройдет год
.

"Я не верю, что Хью Уайман когда-нибудь снова женится", - сказал один из тех, кто знал
его характер лучше, чем другие.

"Тогда чего он может хотеть от этой молодой женщины? Ничего хорошего, будьте уверены",
и миссис Грин покачала головой, как будто в ней было больше, чем она
хотела в тот момент показать.

Пока они болтают и тратят время впустую, давайте пойдем и послушаем вечеринки
что говорили, и судите сами, являются ли две искренние души не может
подход, наслаждаться друг другом, и все же быть чисты и непорочны.

"Я с трудом могу поверить, мистер Вайман, что за столь короткий период я смог так измениться.
Такая перемена в моем существе. До того, как я приехал сюда, я думал, что весь мир
холодный и бессердечный. Ты научил меня, что дружба, даже между мужчинами
и женщинами, может существовать, и что единственные настоящие отношения - это душевные, а
не кровные. Я не могу словами рассказать вам, как благодарен я чувствую к тебе
для всех этих учений", - и она посмотрела задумчиво на лето
сцена перед ней.

"Я очень рад, что вы счастливы здесь, мисс Вернон, потому что, когда я впервые
увидел вас, я инстинктивно почувствовал, что вы были просто компаньонкой для меня самого
и дочери. Я тоже увидел облако, нависшее над тобой, и почувствовал, что
моя рука может поднять его. Ты принадлежишь Заре и мне, и мы будем хранить тебя.
пока ты счастлива.

"Но..."

"Но что? Я знаю твои страхи и то, что скажут в этом маленьком оживленном районе
. Все его представления о жизни волнуют меня не больше, чем ветер.
пока я чувствую себя здесь хорошо, - сказал мистер Уаймен, положив руку на плечо.
сердце. "Настало время для всех, чтобы жить своей собственной жизнью. Я бы не стал
на момент, когда твое имя запятнано, но вы должны пойти, было бы посплетничать
прекратить? Нет, оставайтесь здесь, мисс Вернон, и покажите этой маленькой части
мира, что мужчина и женщина могут жить вместе в обществе и чести. Я
люблю вас как сестру, не больше. Моя дорогая Алиса, - теперь моя жена, то же
а когда на земле. Я говорю то, что делаю, зная, что ты встретишь
много насмешек и неодобрения, если останешься, но сознание своей правоты будет
поддерживать тебя ".

"Откуда ты мог знать, что было у меня на уме? Вы, действительно, выразили все
мои опасения относительно наших отношений".

"Ты уйдешь или останешься?"

"Я останусь".

"Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о своем решении".

"Теперь могу я спросить вас об этой странной вере, что ушедшие находятся
рядом с нами? Простите, если я кажусь любопытно, но, когда вы говорили о своей дорогой
жена, все мое существо затрепетало с новой и странные эмоции. Я только спросить
с глубочайшим интересом."

"Я верю тебе. Я хотел бы передать вашему разуму доказательства
моей веры. Я почти ежедневно получаю неопровержимые доказательства присутствия моей жены,
иногда своими силами, а затем снова от моего ребенка ".

"Значит, она тоже видит то же, что и ты?"

"Она видит. И каждый день мои переживания слишком реальны и осязаемы для меня
чтобы отрицать или даже сомневаться в том, что любимые и так называемые "потерянные" все еще с нами.
мы все еще. На мой взгляд, в этом нет ничего противоестественного. С каждым днем моя
вера крепнет, и я не изменил бы своей
вере ни за какие блага этой жизни. Смерть сблизила меня и Элис. Но я могу
только заявить вам о своей вере в это, моим опытом нельзя поделиться.
Каждый должен искать, и находить, и убеждаться в одиночку на личном опыте
и наблюдении."

"Я верю тебе, и твои искренние слова глубоко запали в мой разум,
и все же в современный спиритуализм я мало верю".

"Простой феноменальный спиритизм, конечно, предназначен только для того, чтобы привлечь
внимание; его другая форма обращается к душе и становится частью
повседневной жизни людей.те, кто осознает это".

"Но я слышал о стольком противоречивом, о стольком, что не может быть
согласовано".

"Мы также не можем согласовать обычные проявления жизни. Наш повседневный
опыт учит нас, что кажущаяся нелепость изобилует повсюду ".

"Это правда. Иногда я думаю, что никогда не получу доказательств, которых требует моя
природа, чтобы убеждать ".

"В Самого Бога, когда и где она выйдет, а когда вы лучше подходят для
получите это".

"Но, пожалуйста, продолжайте, Мистер Уаймен, и расскажи мне еще о своем опыте".

"Я хотел бы рассказать тебе, как часто, когда я устаю, моя дорогая Элис приходит
и наблюдает за мной по ночам; как верно я чувствую ее мысли, которые она
не может выразить словами; и как, когда бедные и нуждающиеся страдают,
она ведет меня туда, где они живут среди сцен нужды. Когда мое чистое дитя
высказывает мысли, выходящие за рамки ее самой, и описывает мне какое-то видение, которое я
в то же время созерцаю в точности взглядом и жестом ее матери,
Я говорю, что верю в духовное общение. Я вполне могу позволить себе позволить миру
смеяться; Я знаю, что я вижу и чувствую. И я хорошо знаю, как много здесь такого
смешанного с этим современным спиритизмом, который берет начало только в умах
о людях, которые заменяют свои надежды и мысли впечатлениями.
По этому поводу мне есть что сказать вам в какой-нибудь будущий период. Хорошо, что это так,
иначе мы не должны были бы проводить различия. Жизнь так полна
являются фальсификацией, то, что мир называет "злом" оказывается настолько смешались с
он называет "хороший", не будет ли странно, если бы на этом этапе необходимо прийти к нам
чистый и чистой?"

"Вам не потребуется много времени, чтобы обратить меня в вашу веру; и все же я
надеюсь когда-нибудь испытать это на себе. Если бы не было так много того, что
противоречит нашему разуму, я думаю, каждый, естественно, принял бы
вера, которую вы так нежно лелеете ".

"Без такого противоречивого опыта мы были бы просто машинами. Мы
должны расти во всех направлениях, используя каждую способность в качестве руководства, но при этом
всегда помнить, что есть сферы более могущественные, чем разум, и что
человеческой душе часто приходится выходить за пределы этого портала, чтобы уловить проблески
безмолвная земля".

"Жизнь действительно была бы благословенна для меня, если бы я чувствовал уверенность в том, что моя
мать была рядом со мной, чтобы поддержать меня в часы моей слабости, и что
она интересовалась моими трудами ".

"Я знаю, что все наши искренние желания удовлетворены, и это достаточное доказательство
Это будет дано тебе. Не говори Доун об этом разговоре. У меня есть свои причины, и я не удивлюсь, если через несколько дней она проведёт для тебя испытание на присутствие духа.

 — Доун может видеть так же ясно, как и ты?

 — Может, и даже лучше. Я не навязываю ей этот дар и не пытаюсь перенапрячь её силы. Я хочу, чтобы это было естественно и развивалось вместе с другими её способностями. Никогда не расспрашивай её, пусть всё идёт своим чередом.

«Я запомню, и вот она идёт, как обычно, с цветами в руках».

«О, мисс Вернон, о, папа, я так хорошо провела время!» — воскликнула она.
запыхавшийся и почти обезумевший от волнения.

"Что все это значило, дитя мое?"

"Я был здесь, на холме, собирал цветы, когда мне показалось, что я услышал
музыку, внезапно разлившуюся в воздухе. Я думаю, что я пошел спать, но если это был
мечта я знаю, что это что-то значит, ибо я увидел высокую, красивую леди
ко мне, и на лбу у нее были письма, М. В. Затем она взяла
маленькая коробочка, инкрустированная драгоценными камнями, и достал оттуда ожерелье из жемчуга,
а потом она уехала, и когда она повернулась, я увидел эти слова, как
света-скажи Флоренции.Сейчас, папа, что это значит?"

Мистер Вайман повернулся к мисс Вернон, которая плакала. Он подождал, пока она успокоится.
эмоции улеглись, а затем сказал,--

"Ваша мать, не так ли?"

"Это были инициалы моей матери. Ее звали Мейбл Вернон, а меня - Флоренс.
- Как странно.

А ожерелье, ты узнаешь его? - Спросила я. - Его звали Мэйбл Вернон, а меня Флоренс. - Как странно.

"Моя мать подарила мне - на смертном одре - жемчужное ожерелье в такой коробочке, как
описывала Доун".

"И мы не знали, что вас зовут Флоренс. Мы знали вас только как мисс
Вернон.

- Может ли это ... может ли это быть правдой? Ах, что-то подсказывает мне, что я могу поверить. Я сейчас слишком
сыт, мистер Уаймен, чтобы говорить. Я должен идти.

"Зовите меня Хью, Флоренция, я твой брат...", и он вел ее осторожно, чтобы
дом.

Она оставалась в своей комнате весь вечер. Глубоким и сильным был прилив,
который начинал ее новую жизнь. "Если это правда, то это величайшая
истина, которую нашла смертная", - снова и снова повторяла она себе, пока старое
переворачивалось, и новое вливалось в ее душу. Жизнь становилась почти
чересчур насыщенной; ее мозг лихорадило, но наконец пришел сладкий сон, этот очищающий душу
сон, и после ночного отдыха она проснулась, спокойная и отдохнувшая.




ГЛАВА V.


После завтрака мистер Уаймен сообщил мисс Вернон и Дон, что ему следует
уезжайте в тот день по делам и отсутствуйте, возможно, недели две.

"У меня есть книга, которую я хотел бы, чтобы вы отнесли мисс Эванс от моего имени"
сегодня, - сказал он, обращаясь к мисс Вернон.

- Леди, которая заходила сюда вскоре после моего приезда?

- Та самая.

- Она мне очень нравится, и я был бы рад снова ее увидеть.

- Я рад, что вы это делаете. Она - мой идеал настоящей женщины, которую должна знать каждая
молодая, серьезная душа. Вы пойдете сегодня?

- Конечно; мне не терпится увидеть ее в ее собственном доме.

- Она королева своих владений и развлекает своих друзей самым изысканным образом.
манеры леди; но я должна попрощаться с вами обоими и удалиться. Быть
счастливы, Мисс Вернон, Флоренция, и дай мне найти тебя полно хороших вещей
расскажите о себе и Рассвет, по моему возвращению. До свидания."

"Прощай, папа", - раздавалось в сладком летнем воздухе, пока он не скрылся из виду.
затем веко девочки дрогнуло, губы задрожали, и она положила трубку.
она положила голову на грудь своему другу и учителю и дала выход
горю, которое всегда терзало ее при расставании со своим добрым родителем.

- Я рад, что ты не позволила своему отцу увидеть эти слезы. Ты становишься
довольно храброй, Дон.

"Я чувствую себя так плохо, когда он идет. Неужели я когда-нибудь быть сильной, как ты, и слушай
тишина после этих расставаний? Может быть, ты и не любишь папу, но все, кто его знает, делают это.
- Ты любишь, не так ли?

- Очень любят; но мы пойдем на уроки, дорогая.

"Я могу принести мою книгу в зале, в день? Мне нравится оставаться там, где я видел
его в последний раз."

"Конечно, и у нас будет обзор и посмотреть, насколько хорошо вы
помню ваши уроки. Мы не несем никакой перебои в это утро, и
после обеда мы вместе пойдем к Мисс Эванс".

Прошел час, и уроки были только наполовину закончены, когда раздался звонок в
дверь заставил их обоих, чтобы начать, и они покинули зал.

Тетя Сьюзен ответила на звонок, и ввел посетителей в семье
гостиная.

"Некоторые дамы называют хочет видеть вас, Мисс Вернон", - сказала она, засовывая
голову в дверной проем комнаты, где учитель и ученик сидел близко
вместе со сложенными руками, как будто какой-то вторгшиеся силы был
вырвать свою жизнь порознь.

— Сейчас, тётя, я их увижу, — и её тело содрогнулось от странного предчувствия.


"Куда мне пойти, пока они здесь? — спросила Дон.

"Куда угодно, только недалеко от дома, потому что мы собираемся поужинать пораньше.

- Тогда я останусь здесь и просмотрю папин фолиант с рисунками.

Мисс Вернон прошла в свою комнату, чтобы убедиться, что ее прическа и платье в порядке
, а затем медленно спустилась по лестнице в гостиную. Ее
рука сильно дрожала, когда она поворачивала ручку, и она почти решила
вернуться в свою комнату. "В последнее время я становлюсь такой чувствительной", - сказала она себе
"но так не пойдет, я должна войти", - и она открыла
дверь.

Три дамы поспешно встали и очень официально поклонились, когда она вошла.

Самая высокая и стильная из трех вежливо осведомилась о ней.
здоровья, и после нескольких банальных замечаний объявили цель
своего визита.

- Сегодня мы пришли к вам, мисс Вернон, как друзья нашего пола, чтобы
проинформировать вас о характере человека, которого вы, возможно, не совсем понимаете,
которому вы служите.

Мисс Вернон холодно обозначила свое внимание.

"Мы сочли своим долгом сделать это, будучи замужними женщинами", - вмешался негромкий
писклявый голос, принадлежащий самой скромной на вид из присутствующих.

"Да, после долгого обсуждения мы все решили, - добавила третья, - что
ни одна молодая женщина, заботящаяся о своей репутации, не станет медлить ни дня дольше".
под этой крышей. Наш визит - акт чистейшей доброты,
и мы надеемся, что вы воспримете его как таковой и с добрым настроением ".

"Да, - продолжил первый оратор, - это не из приятных обязанностей, и мы
давно откладывали их выполнение, но мы не могли видеть, как предают молодость и
невинность".

Мисс Вернон поначалу казался ошеломленным. Она не знала, что сказать, так много
эмоции наполняли ее. Она пыталась говорить, но ее язык потерял свою силу,
и все молчали. Она сделала еще одно усилие, и голос и смелость
вернулись, позволив ей обратиться к своим "друзьям".

- Не могли бы вы сообщить мне, леди, какие у вас есть основания для ваших обвинений?
против мистера Уаймена?

"Прошу прощения, мисс, мы, кто знал его больше, чем себя,
конечно, знать обе стороны его характера; он и в самом деле нет никакой репутации в
Б..., как все знаете."

Она начала непроизвольно. Что промелькнуло в ее голове в тот момент
никто не может сказать, но все могут составить некоторое представление о дикой дрожи сомнения
которая набирала силу под их гнусной клеветой и ложью.

Они видели свое лидирующее положение, а затем закрыть с такими инвективами
а женщины только и умеют метать против кого бы они ни нападать.

"Чужих", она не могла назвать их дамы: "я могу говорить только с моей
собственный опыт этого человека, который несколько месяцев назад был мне незнаком. Он
всегда относился ко мне со всей деликатностью и уважением. Я всегда считала
его джентльменом. Я не могу и не буду верить вашим утверждениям, - сказала она.
сказала с ударением, внезапная сила овладела ею.

"Если вы нам не верите, тогда поищите одно доказательство его неправомерных действий,
которое вы можете найти в любой день в маленьком коттедже недалеко от нагорья, на
дороге в Л .... Это всего в миле отсюда, мисс, и мы бы посоветовали вам
чтобы ознакомиться с тем,. Примите наш добрый совет и покинуть это
дом. Это все что мы можем сказать вам. Конечно, если ты останешься здесь, тебя
не примут в респектабельное общество".

"Я не покину его дом, пока он остается другом и братом, которым он
является для меня сейчас".

- В таком случае, ни одна добродетельная женщина не позволит вам войти в ее дом; запомните
это, мисс Вернон, - и высокая леди приняла позу оскорбленного
достоинства.

- Я вижу, - продолжила она, - наш визит мало что дал, кроме того, что возбудил
тебя. Возможно, когда-нибудь в будущем ты поблагодаришь нас за совет
вы сегодня утром. Нам пора идти. Всего хорошего, мисс.

- Доброе утро, - ответила Мисс Вернон, вставая и сопровождающих их
дверь, едва успевая отбивать сильный прилив горя, или выдержать
вес печаль, которая надвигалась ее душу.

"Мои короткие, счастливые дни так быстро, о, как быстро, прошли и закончились", - сказала она
, закрыв дверь; и она опустилась на колени и
молился так, как молились раньше только те, кто попал в подобную беду.

Она не знала, как долго она опустилась на колени там, но она была разбудил Рассвет
сладкий голос, который всегда был музыкой для его душу, говоря: "Пожалуйста, я
пойдемте, мисс Вернон?

Она встала и протянула руки, чтобы принять малышку, которая нерешительно стояла
на пороге библиотеки, затем прижала дорогого
ребенка к сердцу, испытав при этом сладостное чувство облегчения.

"Я знаю, что заставляет вас чувствовать себя так, Мисс Вернон".

"Что, Дон, скажи мне, что ты чувствуешь", а она опустилась на сиденье и уперся
ее лицо на руке.

"Я рассматривала рисунки и чувствовала себя очень счастливой, когда в комнате
стало темно и холодно, так холодно, что я испугалась. Потом я услышал, как кто-то сказал
"Не бойся, Дон", и я опустил голову на кушетку, и
увидел тебя, стоящего в сырой, холодной долине, по обе стороны которой были
красивые зеленые горы, вершины которых возвышались над всеми городами вокруг.
Они были такими крутыми, что никто не мог взобраться на них. Пока вы стояли там,
огромная туча пронеслась прямо над вашей головой. Она была полна дождя, и он
разразился и затопил всю долину. Я боялся, что ты утонешь; но
ты поднялся вместе с водой, вместо того, чтобы она захлестнула тебя, и когда
прилив достиг высоты горы, ты ступил на ее самую высокую точку, на
на красивую зеленую траву и сел. Вода медленно спадала , и
оставил тебя на вершине горы, где вы никогда бы не ушел без
потоп. Затем я посмотрел вверх, и комната была полна солнца просто
как это было раньше. Мне стало холодно, и я услышала, как женщины ушли, а потом...

- Что потом, Дон?

- Потом я пришла к тебе. Облака теперь над тобой, но высокая зеленая
гора более прекрасным, чем в долине, и игнорирует все приятный
долины и холмы вокруг. Вы заботитесь, если облака сейчас лопнет, Мисс
Вернон?"

"Нет, дитя, я буду стоять твердо и непоколебимо, пока льет дождь. О, Рассвет,
названный так справедливо, приди и утешь мое чело, ибо оно так сильно ноет".

Девочка провела своими мягкими белыми ручками по лбу мисс Вернон,
и пульсирующая боль прошла под ее волшебным прикосновением.

Звонок к обеду прозвенел задолго до того, как они были готовы к вызову,
но вскоре они заняли свои места за столом, хотя и без особого аппетита
к еде.

- Плохой комплимент, который вы делаете моему ужину, - сказала тетя Сьюзен, подходя к столу.
чтобы убрать посуду и приготовить десерт. - Я полагаю, вам обоим
одиноко без мистера Уаймена. Я тоже скучаю по его приятному лицу и улыбке
сегодня.

Как мисс Вернон жалела, что произнесла его имя в тот момент.

Форме обеда, Мисс Вернон, и на рассвете оделись для
свою прогулку, зная, что они должны начать в хороший сезон, как это было
долгий путь к дому, и им было бы нужно немного отдохнуть, прежде чем их
возвращение.

"Я чуть не вопрос, Дон, если я пойду к Мисс Эванс, а это облако
это за меня", - заметила Мисс Вернон, чувствуя, что она ищет
адвокат от одного ее превосходит его в мудрости, а не к простому
ребенка.

"Почему, Мисс Эванс именно то, что вам нужно-День. Она так спокойно, как
прекрасное озеро, на котором мы плыли на прошлой неделе".

"Что ж, она нужна мне сегодня; но должен ли я сообщить ей о своем состоянии?"

"Да ведь она подобна великому потоку, который несет все меньшие потоки к
океану истины", - сказала Дон не своим голосом, таким глубоким и
волнующе, что это заставило ее учительницу вздрогнуть и с новым удивлением взглянуть на
ребенка.

"Тогда мы отправимся в путь сию же минуту, на рассвете; и через прекрасные
поля, чтобы избежать пыльной дороги".




ГЛАВА VI.


Мисс Эванс тихо сидела и читала, когда тихий звонок в дверь, который
казалось, достиг ее сердца, а не ушей, вывел ее из задумчивости.
чрезвычайно интересная глава; но она отложила книгу в сторону и быстро
ответила на звонок.

Ее лицо выражало радушие, которое дарило им ее сердце, когда она пригласила Дон и
свою учительницу в свою прохладную, просторную комнату. Он был одним из тех, уютно, по-домашнему
пятна, сделали яркие штрихи красоты. Здесь стояла ваза с цветами, там -
корзина с рукоделием; книги, картины, каждый стул и скамеечка для ног свидетельствовали о
вкусе обитателя и атмосфере домашней святости, которая пронизывала все,
вскоре мисс Вернон почувствовала себя непринужденно.

- Мы не могли не прийти, - сказала Дон, когда мисс Эванс сняла шляпу и
мантии, и ее светящиеся особенности подтвердили это утверждение.

"Только тех, за кого мне нравится, свежий и спонтанный. Мы будем иметь
приятно провести время, я знаю, в этот чудесный день."

"Можно мне погулять в вашем саду, мисс Эванс?"

"Конечно. Но сейчас вы не слишком устали?"

"О, нет", - и в следующее мгновение Дон скрылась из виду.

- Я принес вам книгу, мисс Эванс, которую мистер Вайман попросил меня принести.
я принес ее сам.

"О, да", - сказала она, взглянув на заголовок, "он обещал кредит
меня так давно. Находится он вдали от дома?"

"Он уехал этим утром".

"Ты, должно быть, очень скучаешь по нему".

"Мы скучаем".

Мисс Эванс женской интуицией поняла, что что-то тяготит ее посетительницу.
и любезно попыталась отвлечь ее от этих мыслей. В
разговор оживился немного, но было очевидно, что Мисс Вернон
проценты попадает в положение, и что ее разум абстрагируется.

"Я не стану помогать ей, пока не осмотрю рану", - сказала мисс Эванс себе.
и она смело высказала предположение, которое, как обнаружила ее тонкая проницательность
, было причиной ее уныния.

- Надеюсь, мисс, вы находите моего друга мистера Уаймена приятным собеседником.
Вернон?

- Он всегда был таким, очень добрым и вдумчивым.

"Он настоящий джентльмен и человек чести, а также утонченности и
благородного характера".

Мисс Вернон вздохнула свободнее.

- Вы сделали его очень счастливым, - продолжала мисс Эванс, - согласившись
остаться с ним и его дочерью. Они оба очень привязаны к вам.

Флеш боли она не могла скрыть прошла по лицу
абонент. "О, если бы я мог, но говорить с вами, как я хотел", сказала она, почти
обморок от волнения.

"Скажи мне на словах то, что вы уже так ясно сказал мне в вашей
смотрит. Скажи мне откровенно, в чем причина нависшей над тобой тени.

В ответ на этот призыв, Флоренция, связанных опыт
утро.

"Меня это нисколько не удивляет", - сказала мисс Эванс после того, как было сделано заявление.
"Мне хорошо известны мрачные подозрения, что
жители этой маленькой деревушки превратились в воображаемое зло.
Мудрецы, без сомнения, утверждали бы, что все слухи имеют некоторую долю правды,
какой бы незначительной она ни была, в качестве основы. Это может быть правдой; по крайней мере, я не буду
отрицать, что это так, но подстрекатели к жестокой клевете в данном случае
не имеют ничего, кроме невежества, на котором они основываются. Хью Вайман
то, что некоторые могли бы назвать эксцентричным. Факт в том, что он настолько превосходит
большинство своих собратьев, что стоит особняком и является причиной
большого шума среди тех, кто его не знает. Он выражает свои взгляды
по социальным вопросам свободно, но мудро. Его мнение, соблюдая
общественные отношения, которые должны существовать между мужчинами и женщинами, и их
право на индивидуальность, не только его, но занимают лучшие умы в
мире; и его дом часто посещали мужчины и женщины из крупнейших
культура и возможность, как мыслители и писатели. Я не удивляюсь, почему
минуточку, что ваши равновесие было нарушено этих мелководных частей
женщины. И теперь, прежде чем я сторонник честности и добродетели моего друга дальше,
Я скажу вам, что никто, кроме себя, и он знает, одной из
женщины, которые призывают вас сегодня утром. Как и надлежит, после того, что уже
произошло, и принадлежит этот момент. Я считаю, что в такие моменты он
право поднять завесу прошлого. Слушать:--

"Несколько лет назад один из тех, кто пришел к вам, пытался с помощью
любой уловки и искусства завоевать расположение Хью Уаймена.
Интеллектуально, духовно, во всех отношениях он ниже его, конечно, он
ни на мгновение не желал её общества. И всё же она постоянно искала его, а когда он наконец сказал ей словами то, что уже давно так ясно выражал своими поступками, что он даже не уважает её, и велел ей прекратить свои манёвры, она обрушилась на него с клеветой и даже в день его свадьбы заявила, что его прекрасная Элис — женщина с дурной репутацией, брошенная своими друзьями. И это ещё не всё: через год после свадьбы Хью она родила ребёнка; ночью его положили у его двери, и его обвинили в том, что он его отец.

«Но разве она была замужем?»

"Нет. Впоследствии она уехала в маленькую деревню в N ... и вышла замуж".

"Поверили ли горожане ее истории?"

"Немногие, но доказательства его невиновности давно доказали ложность обвинения
, за исключением тех, кто, кажется, получает удовольствие только от
того, что портит репутацию другого ".

"Но его жена? она тоже страдала от сомнений?"

"Никогда. Ни на мгновение ее вера в мужа не была омрачена".

"И этот ребенок, должно быть, тот, о ком они говорили, чтобы обмануть меня".

"Так и есть. Когда-нибудь я пойду с тобой, чтобы увидеть его, и если твои глаза смогут
обнаружить ни малейшего сходства с Хью Вайман, я думаю, что вы
одарены больше, чем второе зрение. Я не хочу утомлять вас, Мисс
Вернон, но репутация моего друга слишком священна для меня, чтобы подвергаться таким нападкам.
и я не использую все свои силы, чтобы раскрыть правду и доказать
его невиновность ".

- Я полагаю, его взгляды на брак довольно радикальны, не так ли,
Мисс Эванс?

- Так и есть. Я полностью разделяю все его идеи, поскольку давно убедился в том, что
наша система нуждается в тщательном реформировании, и что, хотя брачные узы
священны, слишком многие осквернили их. Я верю, что некоторые из наиболее
негармоничное потомство появляется на свет с санкции брака
- дети, больные умственно и физически; и хуже, чем
сироты. Я говорю это не для того, чтобы одобрить распущенность. Действительно, я знаю
что распущенность - это не только внебрачная жизнь. Серьезные мужчины и
женщины говорят и пишут сегодня именно для того, чтобы очистить и
возвысить низкое, а не для того, чтобы давать ему волю. Я не виню вас, мисс Вернон,
за то, что вы хотите доказательств чистоты и чести мистера Ваймана. Мне нравится разум, который
требует доказательств. А теперь, скажите мне, я рассеян или сломанные облака
которая висела над вами?"

— Так и есть. Я буду доверять мистеру Уайману, пока не получу личных доказательств того, что он не тот, за кого я его принимаю.

 — Это правильный путь, мой друг. Только так вы сможете построить свою жизнь. Если он когда-нибудь предаст ваше доверие словом, взглядом или поступком, я назову свои предчувствия напрасными, а все мои познания в человеческой природе — пустыми домыслами.

 — Но теперь я должен идти, мисс Эванс. Я очень благодарен вам за свет, который вы
мне дали, и за ваше сочувствие, в котором я так нуждался.

 «Ваше положение действительно было тяжёлым, но разве вы не чувствуете, что ваш
характер станет глубже и сильнее после этого потрясения?

"Я чувствую себя так, как будто прожил долгий период".

"У меня один вопрос к вам, на которые вы обязаны ответить из своего
глубокая интуиция души, а не из твоего разума. Вы верите, что
Хью Вайман виновным в совершении преступлений против него?"

"Я не хочу".

В ответе не было колебаний; их души встретились на почве симпатии
и эти две женщины любили Хью Уаймена одинаково, чисто сестринской
привязанностью.




ГЛАВА VII.


В каждой жизни бывают паузы; сезоны размышлений после внешнего
переживания, когда душа подвергает сомнению, уравновешивает и регулирует свои
эмоции; взвешивает каждый поступок, осуждает и оправдывает себя на одном дыхании,
затем с надеждой устремляется в будущее, ожидая прилива,
о радости или о печали оно не знает.

В таком состоянии Флоренс Вернон оказалась через несколько дней после своего визита
к мисс Эванс. Когда она была с ней, она думала, что никакие сомнения больше никогда не смогут омрачить
ее сердце; но страхи охватили ее, хотя она и хотела
быть твердой.

"Должен ли я остаться и довериться его природе или уйти и вернуться к своей прежней жизни,
и снова оказаться опустошенной и одинокой? Что? Она спрашивала это снова и
снова про себя. "Я была так счастлива здесь; но, если я уйду, это должно произойти
до того, как он вернется. Нет! Я не буду. Я останусь и выдержу этот разговор, и...

"Мисс Вернон, пожалуйста, спускайтесь, папа пришел!

"О, почему он пришел так скоро? Как я боюсь с ним встретиться", - говорил
что Флоренция нашли вскакивает на губах, но не слышать его голос,
она думала, что на рассвете должны были только в шутку.

Она снова прислушалась. Да, мистер Уайман разговаривал с Доун в холле. Она
сидела очень тихо и вскоре услышала, как они оба вышли в сад; затем все
было по-прежнему. Снова одна, она попыталась проанализировать свои эмоции, и смотрите
стоит ли ее глубочайшее ощущение было, что мира и покоя, то же самое она
чувствовал, когда она впервые вошла в дом Мистер Вайман. Оно было там, таким, каким оно было
, но таким взволнованным, что попытка удостовериться в его присутствии не вернула
глубокого доверия ее вопрошающему сердцу. Прозвенел звонок к чаю.
Она бы с радостью осталась дома, но не могла найти оправдания и, промокнув глаза, которые покраснели и опухли, медленно спустилась по лестнице.

"Полагаю, ты, Флоренс, удивлена не меньше остальных моим неожиданным
присутствие. Я сам не ожидал, что буду дома так скоро, но, встретив одного человека
из фирмы, с которой был связан мой бизнес, я был слишком рад
уладить это и сразу вернуться. Я тоже чувствовал себя очень усталым с того самого дня, как
в первый день, когда я покинул дом, как будто какая-то туча нависла над моим домом. Моя
Первая мысль была о Дон, но ее розовое, счастливое лицо вскоре рассеяло все мои опасения за нее.
однако ты, Флоренс, неважно выглядишь.
ты больна?

"Я в полном порядке, спасибо".

Он заглянул глубже, чем ее слова, и увидел за ними бурю эмоций. Он
Она больше не обращала на него внимания, а до конца ужина разговаривала с Дон, а когда они закончили, отправилась на прогулку одна.

 «Он избегает меня, — сказала она, войдя в свою комнату и сев на кровать, грустная и подавленная, — что, кроме плохого, могло заставить его так поступить? Но я этого так не оставлю. Сегодня вечером я узнаю от него, правдивы ли эти слухи, а если правдивы, то уйду отсюда навсегда». Счастье, подобное тому, что я
испытывал в последние несколько месяцев, слишком велико, чтобы длиться вечно.

Он сидел один в библиотеке; она тихо постучала в дверь.

"Входи," — ласково сказал он и встал, чтобы встретить её, когда она вошла.

Она жестом пригласила его вернуться на место. - Оставайся, не вставай, - это было все, что она
смогла сказать и упала к его ногам.

Он бережно поднял ее, как мать могла бы поднять усталого ребенка, и
посадил рядом с собой. Затем, взяв ее холодную от волнения руку в
свою, сказал,--

"Я понял, Флоренс, по моему унынию, что твое горе позвало меня домой.
Какая-то клевета достигла твоих ушей. Не так ли?"

"Это так. Я верил и сомневался до тех пор, пока не перестал понимать, что у меня на уме".

"Ты чувствуешь себя спокойнее всего, когда доверяешь мне?"

"Я думаю ... да, я знаю, что это так. Простите меня, - продолжала она, - если эти тени
не так неожиданно свалившегося на моем пути, я не должен на момент
потеряла доверие к вам. Я был потрясен, потрясен, и не знаем, мой
лучшие мысли".

"У вас, действительно. Я не знаю, кто таким образом побеспокоил вас, но пусть они
никогда не пострадают, так как у нас обоих, а в особенности себя. Я говорю, что знаю.
нет, и все же мои подозрения, возможно, не совсем беспочвенны. И
запомни, Флоренс, в тот момент, когда ты почувствуешь, что я не такой, каким должен быть твой
идеал друга и брата, в тот момент нам лучше будет
расстаться.

Она вздрогнула и побледнела.

"Я не имею в виду настоящее или скандал, который расстроил
и нарушил ваше состояние; я также не могу ожидать, что вы, кто учится доверять
впечатлениям, а не опыту, будете чувствовать иначе, чем вы есть. Это
было естественно. Я только удивляюсь, что вы не пошли сразу. Оставшийся
мне показал свою ценность, и черта, которой я восхищаюсь. Сейчас
что испытание прошло, я чувствую, что вы мой друг, даже
хотя клеветы, подлых и темных, могут быть брошены против меня, как это
возможно, потому что я бой, чтобы бороться за тебя, мой друг, и все
женщины. Права женщины, которые игнорировались или о которых думали несерьезно.
Я буду решительно отстаивать при первой же возможности. Я буду
непонятым, переоцененным на конкурсе, но меня это не волнует
нет. Я просто слишком нетерпелив, чтобы увидеть день, когда представители вашего пола перестанут
вступать в брак ради простого крова, и когда работа всех видов будет открыта
для их голов и рук с вознаграждением, соизмеримым с их усилиями
. Я с нетерпением жду того времени, когда им будет предоставлено право голоса
не с неохотой, а свободно и охотно;
ибо разве женщина не высшее творение Бога и не лучший его дар мужчине? Теперь, если
тени придут снова, в виде скандала, как ты думаешь, ты можешь доверять
мне?

"Я могу. Я верю и никогда больше не смогу сомневаться. Прости прошлое. Я был слаб...

"Мне нечего прощать", - сказал мистер Уайман, наклонившись и
поцеловав ее в лоб.

Печать братства была установлена, и с этого часа Хью и Флоренс знали
узы, которые их связывали, и что они были чистыми и незапятнанными.




ГЛАВА VIII.


Миссис Дин сидела, раскачиваясь и бросая нетерпеливые взгляды на маленького
часы на каминной полке. Книга, которой она час назад проявляла
глубокий интерес, лежала закрытой у нее на коленях, в то время как нервный
взгляд, брошенный ею в сторону двери, говорил о том, что она с тревогой
ожидала чьего-то прихода. Часы пробили десять, и, поднявшись с
своего места, она подошла к окну и, отодвинув занавеску, выглянула
в мягкую летнюю ночь. Это был один из тех прекрасных вечеров
ближе к закрытию сезона, когда слегка охлажденный воздух напоминает
об уютных сиденьях у камина и тесном общении с самыми дорогими для
сердце. Но ее мысли не были мирными. Она была одинока,
и ревновала к нему, который оставил ее такой. Мгновение спустя на площади послышался звук
шагов; звук, который в прежние годы она
слышала с трепетом удовольствия. Но сегодня ночью они только ослабили
напряжение долго сдерживаемой страсти и эгоистичные мысли о пренебрежении. Она опустилась в кресло
и сидела с видом глубоко обиженной, когда в комнату вошел ее муж
.

- Что, встала и ждала меня? сказал он, подходя к ней, его лицо
светящиеся психическое возбуждение.

Она холодно отвернулась от него и взяла свою книгу. Он мягко забрал ее у
нее, сказав,--

"Послушай меня, Мейбл. Я хочу немного поговорить с тобой. Вы можете узнать, когда
Я далеко".

"Да, сэр, я нахожу широкие возможности для этого", - и она бросила на него
взгляд живой упрек.

"Не надо, Мейбл; послушай меня".

"Я весь внимание; почему ты не продолжаешь?"

"Ты думаешь, я могу говорить, пока ты в таком настроении?"

"Почему, что бы ты хотел, чтобы я сделал? Я жду твоих мудрых слов,
или, может быть, лекции о слабостях пола в целом и о себе в частности
в частности, продолжайте, уверяю вас, слышать человеческий голос - настоящее облегчение.
после этих одиноких вечеров, которые кажутся бесконечными.

- Почему, Мэйбл, что вы имеете в виду? Я не проводил ни одного вечера вдали от тебя
почти год до этого. Мое отсутствие в этот вечер было чисто
случайным, хотя я провел его очень приятно ".

"И могу я спросить, где вы находите такое восхитительное развлечение, которое задержало вас здесь
до столь позднего часа, ведь уже почти полночь?"

"Да. Я провел вечер с мисс Эванс".

- Этот отвратительный волевой...

"Мейбл! Я не желаю слышать, чтобы о ней говорили в таком тоне".

"О, конечно, нет. Все мужчины в Л. без ума от ее общества, такого
утонченного, такого прогрессивного, такого умного. Меня тошнит от всего этого. Я полагаю,
ты думаешь, что мы, бедные жены, смиримся со всем этим. Нет, нет, я не буду,
во-первых. Ты будешь проводить вечера дома со мной. Говард Дин,
ты не имеешь права оставлять меня в обществе любой женщины, как у вас
в эту ночь".

Израсходовав таким образом свое дыхание и гнев, она снова уткнулась в волосы
и дала волю своим чувствам в потоке слез. К ее ограниченному зрению,
она была раненой женщиной. Насколько по-другому бы она себя чувствовала, если бы
по-доброму выслушала слова, которые он жаждал сказать ей.

"О, Мейбл, если бы ты только выслушала меня. Сегодня вечером я услышал такие
великолепные мысли, что все мое существо жаждало поделиться ими с вами.
Мысли, которые сделали бы жизнь любого мужчины или женщины благороднее и лучше.
О, Мейбл, будь моей помощницей. Не отворачивайся от того, кто любит тебя".

"Странный способ проявлять свою любовь ко мне - проводить часы с
другими женщинами..."

- Прекрати, Мейбл. Я, по крайней мере, добьюсь, чтобы меня выслушали, и буду свободен услышать
мысли других женщин, так же как и мысли мужчин. Я начинаю верить
что слова Хью Уаймена слишком правдивы: "Брак в девяти случаях из
десяти - это рабство, ярмо тирании, заставляющее две души страдать и
отнимаем друг у друга жизни".

Он остановился, испугавшись, что зашел слишком далеко, и серьезно посмотрел на
холодное лицо своей жены. Прости его, читатель, он не мог удержаться.
тогда он сравнил ее с мисс Эванс, последней, такой спокойной, серьезной и
глубокой в своей любви к человечеству и прогрессивной жизни.

Он подошел к ней вплотную и взял ее за руку нежно, как любовник
возможно, сказал,--

"Мейбл, прости меня; я был взволнован и сказал слишком много. Я люблю тебя, как
вы же знаете, как я полюблю другую женщину, но я должна быть невинным
свободу наслаждаться друг обществе, несмотря на то что другом быть
женщина.

- О, конечно, мистер Дин. Я ни на минуту не лишу вас общества.
удовольствия. Я вижу, что я не по духу и не привлекаю вас. Возможно
Мисс Эванс - твоя родственная душа; если это так, я умоляю тебя не позволять мне стоять у тебя на пути.
Я могу пойти к отцу в любой день. - Мейбл! - крикнул я. - Я могу пойти к отцу в любой день.

- Мейбл! Это было все, что он смог произнести, и вышел из комнаты.

Оставшись одна, наедине со своими размышлениями, она стала более спокойной. Слеза
Настоящего раскаяния за свои поспешные слова скатилась по ее щеке. "Я пойду и
скажу Говарду, что сожалею о своих недобрых замечаниях", - сказала она, смахивая
волосы с лица, и встала, чтобы сделать это. В этот момент короткий, быстрый
звонок дрожал от решимости, и она дрожала от страха,
можете ответить на вызов.

Какую благодарность она испытала, услышав твердые, мужественные шаги своего мужа в коридоре
, а затем его голос, низкий и звучный, как всегда, приветствующий ее собственных
родителей. Почему они здесь? и что могло произойти? были ли
вопросы, которые пришли ей в голову, когда ее мать ворвалась в комнату,
за ней следовал ее отец с ковровой сумкой и разными свертками.

"Думаю, на этот раз мы приготовили тебе сюрприз, Мейбл", - сказал он,
целуя ее так же нежно, как раньше, когда она сидела у него на коленях, и
слушал почти бесконечные истории, придуманные им самим.

"Но почему ты так опаздываешь?" - с тревогой спросила она.

"Вагоны были задержаны на три часа при аварии, так что вместо
прибыв в свое время, мы пришли, а вышли из строя, но не
нежеланный, Мэйбл, я знаю."

Он не видел ее лица, и он, возможно, опасался, что приветствие было
не так тепло, как обычно. Она быстро ответил :

"Ну да, папа, тебе и маме рады в любое время дня и
ночи", - и все же ей хотелось в этот момент остаться с Говардом наедине.

"Я сказала папе, - сказала ее мать, взглянув на часы, - что уже так поздно, что нам лучше пойти в отель, но он приходил и говорил: "Говард".
"Уже так поздно, что нам лучше пойти в отель".
я был бы не прочь встать и поприветствовать стариков.

"Мы должны были очень сожалею, что вы сделали. О, вот идет
Говард," и муж Мэйбл вошла, выглядит очень бледно.

- Поздний час тебе не идет, сын мой. Что так долго не давало тебе уснуть?

"Какой-то крылатый посланник, я подозреваю, зная, что ты придешь; но вы
должно быть томным", и он предложил новичков закуски со стороны
совет. Мэйбл, однако, залетевший в столовую и готовили их
что-то более существенное на пути холодного мяса, и чашку чая,
что она сделала за невероятно короткий промежуток времени.

Было облегчением, когда она показала им их комнату. Она спустилась вниз.
и села одна, надеясь, что Говард придет к ней. Он ушел в свою
кабинет, где он иногда проводил большую часть ночи за писанием,
поскольку по профессии он был юристом, человеком более чем средних способностей
, к его услугам обращались на многие мили вокруг. Мейбл подождала,
но он не пришел, и, не в силах больше терпеть промедление, она разыскала его
в его убежище.

"Мейбл, тебе следовало бы быть в постели; сейчас половина второго. Вам будет дефицитным
уметь развлечь своих отца и мать, я боюсь, что если не пойти
теперь," и он возобновил свои записи.

"Так холодно! Что ж, я могу прожить и без его любви", - сказала она себе, и
повернулся, чтобы выйти из комнаты. Он взглянул на ее гибкую фигуру, и все те же
любовные чувства ранних лет нахлынули на него. Он страстно желал прижать ее к своему сердцу
и встал, чтобы последовать за ней.

"Спокойной ночи, сэр", - слетело с ее губ в ледяном тоне, и он вернулся в
его труды, охлажденные, сердце-больной и измученный, где мы оставим его и
повернуть назад одна глава в дело все это заблуждение, и увидеть, если
мы не найдем в нем ничего, но слова истины и принципы, которые должны быть
понимают все.

Подобно слишком многим женщинам, миссис Дин стремилась полностью сохранить своего мужа
для себя. Она не могла осознать, что тот, кто настроен по-своему
способом и в нужное время получить все целиком, может не получить даже части. Она хотела его
исключительно для себя, не подозревая об этом факте, или, если знала, бунтовала
против того, что его существо потечет к ней после временного
отступления, гораздо более богатое любовью. Увы, сколько женщин затмевают благородство
мужчин и обманом лишают себя высших удовольствий жизни.

О мисс Эванс она ничего не знала, кроме рассказов. Как и многие, она
позволила своим предрассудкам управлять ею и избегала любых возможностей
знакомиться с достойной женщиной, та, которая быстро превращается
жизнь и свет ум высокого порядка. Мысли, которые волновали
сердце и душу ее мужа, мы запишем для пользы
тех, кто, возможно, борется за свет.

Говард Дин подошел к деревне почтовое отделение в тот вечер не
другие мысли, чем получать его документы и вернуться домой. Находясь там,
он встретил Хью Ваймана, который попросил его, поскольку это было по пути,
отнести журнал мисс Эванс. Он без колебаний удовлетворил
просьбу своего друга. Добравшись до ее дома, он застал ее одну и обыкновенную
вежливость втянула их в разговор. Сначала это касалось только
повседневных событий, но вскоре это перешло в более глубокие русла, и их индивидуальные
мысли были высказаны на религиозные темы, каждый получил
предложения с точки зрения другого.

"Я с нетерпением жду, я знаю", - сказала мисс Эванс, когда тема разговора стала теплее
и оживилась под напором слов, "чтобы увидеть день, когда моя долгая
заветные идеи воплотятся в реальную жизнь. Разве это не будет грандиозно
когда религия перестанет быть абстрактной, бездушной наукой,
затхлой теологией, но живой, жизненно важной истиной, которой живут и действуют, а не просто
исповедуемый и проповедуемый; когда человеческая семья будет объединена в одно целое
узы, и человек будет любить делать добро своему брату; когда тот, кто силен, будет
заботьтесь о тех, кто слаб; когда ежедневные добрые дела будут приниматься
как истинное поклонение; когда золотое правило станет единственным кредо
человечества, а женщина набросит на своих заблудших сестер благословенный покров
милосердия. Мир полон нужды в день. Он не так сильно нужен
труд любого искреннего мужчину и женщину, как сейчас. Все могут работать для его продвижения
одни говорят, другие пишут, третьи действуют и, таким образом, объединяют усилия
в вступил в тысячелетие человечество. Религия для меня только
повседневной жизни добра. Церковь маленькая, но форма. Мы хотим, чтобы жизненное
христианство шло от сердца к сердцу; и молитвы, не в установленное
время, а когда души возносятся к небесам, будь то словами или делами, были
признаны истинным поклонением. Когда наши церкви будут украшены искусством;
когда театр, ныне столь малопонятный, используется как рычаг
моральной силы, равной, если не большей, чем церковь, для достижения
сердца и обогащения интеллекта; когда эти две силы сближаются друг с другом.
во-вторых, тогда у нас будет настоящая церковь и истинное богослужение. Искусство во всех его формах
должно быть признано великим посредником между Богом и человеком, и
когда это будет сделано, мы обретем полноту в нашем богослужении, о которой
сейчас мало кто мечтает. На мой взгляд, драма предстает как великий
наставник грядущего времени - более великий, чем церковь, более могущественный,
следовательно, более действенный, и, я думаю, когда-нибудь займет свое место. Я
говорил долго, но полнота темы должна служить мне оправданием ".

"Я слишком рад слышать выражения подобных мыслей от кого бы то ни было. Я
уже долгое время стремятся к чему-то более удовлетворительное, чем
Я получил. Формы поклонения уже давно скучно и пусто
жизнь для меня".

"Слишком долго наши умы были отягощены доктринами вместо принципов"
- сказала мисс Эванс, ее лицо светилось от серьезной мысли,
- "но знамения времени сейчас великолепны. Люди больше не будут питаться
шелухой и сухими костями. Каждый день раздается призыв к свету, больше света, и
теории быстро уступают место человеческому опыту. Возникает сильное течение
личной жизни, которое вдохновляет каждого выступающего и
писатель с высокой и благородные мысли, и они вынуждены отдавать хлеб
и не камни народу. Я надеюсь, мистер Дин, что мы доживем до
наступления нового дня, ибо, конечно, у нас мало что есть, кроме темноты
сейчас, и все же, я полагаю, мы могли бы использовать весь свет, иначе он был бы
приходи раньше.

"Я верю, что так и будет, и если мужчины и женщины будут верны тому свету, который у них есть,
этот день скоро настанет. Но, правда, Мисс Эванс", - сказал он, глядя
на часы, "'т-это почти десять часов, как быстро в моменты
Пролетье".

"Я теряю всякое представление о времени, когда чувствую биение и пульсацию человека
души", - ответила Мисс Эванс. "Я надеюсь, вы придете снова и приводите своих
жена; я знаю только ее особенностями; мне очень хочется знать ее
мысли".

"Я благодарю тебя", и он ушел, полный до краев, не терпелось
прививать жене мысли искренние души. Мы встретились с ним в
свой дом, и знаешь, результат-резкий обратной стороне большинства из жизни
лучшие впечатления.




ГЛАВА IX.


Миссис Дин нашли часы тащить тяжело, а ее родители остались. Она
была не похожа на себя прежнюю, и они не могли не заметить перемены.

Это был первый раз за всю их супружескую жизнь, когда она пожелала им остаться дома
. Один час наедине с мужем мог бы все уладить; но
их не было, потому что дела, казалось, наваливались со всех сторон, и
каждая минута его времени, до глубокой ночи, была занята писательством.

Они виделись только в присутствии родителей,
поскольку мистеру Дину удалось поспать всего несколько часов на рассвете, и
проснулся он как раз вовремя, чтобы приготовить завтрак. Они отдалились друг от друга, и
обстоятельства, усугубляющие печальное положение дел, казалось, ежедневно
множились.

На четвертый вечер после приезда наступила небольшая пауза в работе.
но, не чувствуя желания присоединиться к семье,
зная, что чувства Мейбл и его самого будут за много миль друг от друга, он
снова навестил мисс Эванс.

К своему облегчению, он застал ее одну, ибо жаждал еще одного общения
с таким всеобъемлющим разумом и такой чистой душой, как у нее. Она заметила
выражение печали на его лице и была рада, что ее собственное сердце было легким
а душа сильной в доверии, которым она могла поделиться с ним.

"Если бы он пришел прошлой ночью, - сказала она себе, - как мало я могла бы иметь"
это было сделано ради него, потому что моя собственная душа потемнела от горя, а губы онемели. Его
лицо приобрело более жизнерадостный вид, когда ее слова надежды и вдумчивости
обратились к его здравому смыслу, и вскоре оно озарилось
радостью, как и ее собственная. Он забыл о туче, сгустившейся над ним и
Мейбл; забыл ее слова, которые так ранили его душу; и только ее лучшее и
истинное "я" отражалось в его сердце, когда он слушал жизненно важные истины
которые слетели с уст благородной женщины, в присутствии которой он сидел.

"Наш разговор прошлой ночью, - сказал он, - пробудил в нас такие новые чувства.
эмоции, или, скорее, пробудившиеся чувства, которые дремали, так что я не смог
не устоять перед сильным импульсом, который я почувствовал, снова навестить вас и возобновить наш разговор.
"

"Я очень рад, что вы пришли, ибо моей душе приятно видеть, что другие люди
интересуются этими новыми взглядами и признают великие
потребности человечества и настоятельные требования нашей природы ".

"Я давно чувствовал, - заметил мистер Дин, - что церковь,
предмет нашего последнего разговора, нуждается в большей жизни; что она должна открыть свою
двери для всех лучей света, и больше не впускают лишь немногих, и то
эти двери должны быть достаточно широким и достаточно высоким, что бы там ни
необходимые для прогресса человечества может войти в него, приходят от
откуда это, может, и называли, каким бы именем он ни был. Одним словом,
церковь должна идти впереди людей или, по крайней мере, вместе с ними,
иначе ее оставят позади и будут рассматривать как изношенный и бесполезный институт".
учреждение".

"Я рад слышать, что вы выражаете свои мысли так, и надеюсь, что вы будете
дайте им так же свободно, во все времена, для слишком многих, кто придерживается этих взглядов
не говорите им, стоя в страхе, что их друзья или церкви
может сказать или сделать. Таких десятки тысяч. Дайте им высказаться.
Каждый честный мужчина и женщина должны это сделать и, таким образом, способствовать приближению дня
истинной жизни и совершенной свободы. Хотя я ценю ассоциативные усилия, я
ни на минуту не упускал бы из виду индивидуальное мышление и действия. У нас
этого недостаточно. Церкви нужно многое перенять, чтобы привести ее
в здоровое состояние. В сутки он пропускает много ценных истин, которые
пенсии лиц, в то время как он кормит своих слушателей на шелуху. Найти
лучшую пищу для своей души наружу, они идут, и не могут вернуться, потому что
истины, которых они придерживаются, не были бы приняты ".

"Мы добились быстрых успехов в искусстве и науке, мисс Эванс, но
церковь отстала, пока, наконец, мы не обнаружили, что больше христианства
находится снаружи, чем внутри ее стен".

"Верно. Лучшие мужчины и женщины, которых я когда-либо знал, никогда не сидел на
трапеза Господня, так называемый, никогда не нарушал хлеба и выпил
вино, пока их души вкусили жизнь вечную, когда они наделили
на его имя, пищу голодному и одежду обнаженным. Каждая душа - это
храм, и каждое сердце - святыня. Единственное, что церковь может сделать сегодня
то есть протянуть руку и взять её жизнь из мира. Все достижения
искусства должны быть раскрыты, если оно хочет жить. Укрепите его этими
средствами, и мы не будем видеть, как сейчас, в каждом городе,
что вся тяжесть его поддержки лежит на одном или двух людях. Если
у него будет достаточно жизни, оно выстоит; если оно откажется от света,
то такие люди лишь замедлят его развитие, хотя и будут добросовестно
выполнять свою роль.
Я думаю, что одна из величайших ошибок заключается в том, что один пастор служит слишком долго.
Как можно накормить людей и дать им жизнь из одного источника?

"Верно, - сказал он, - и разве эта точка зрения не применима к нашему социальному и
семейному, а также к нашему религиозному состоянию? Можем ли мы всегда черпать жизнь из
одного человека?"

"Нет; и никогда не предполагалось, что мужчины и женщины будут так изматывать
друг друга. Закон о браке слишком произволен; он не допускает никаких возможностей для
индивидуальных действий, и все же этот вопрос такой деликатный, такой запутанный,
чтоникто, кроме самых проницательных и уравновешенных умов, не осмеливается пытаться
критиковать, а тем более улучшать это. Неправильные представления человека
мотивы настолько велики, что многие, кто видит его ошибки, трепещут и боятся
говорить о них. Но если мы хотим принести хоть какую-то пользу ковенанту, поэтому
свято соблюдая его обязанности, мы должны указывать на его недостатки и стремиться исправить их
и иногда я думаю, что моей миссией будет помочь ему достичь
более высоких состояний. Хотя такая задача была бы далека от завидной, я буду
охотно делиться своими мыслями с теми, кто борется, рискуя
быть непонятым неправильно в девяти случаях из десяти, как, вероятно, и будет.

"Пожалуйста, дайте мне ваши лучшие мысли, Мисс Эванс, Мне нужно все
свет можно получить, не только для себя, но для других".

- Я всего лишь ученый, как и вы, мистер Дин, и иногда мне кажется,
что все, на что я могу надеяться, - это всего лишь на мгновение снять бремя с
плечо пилигрима, чтобы можно было сделать более глубокий вдох перед долгим и
часто унылым путешествием ".

Резкий звонок в дверь прервал дальнейший разговор, и мистер
Дин, поклонившись незваной гостье, каковой она, казалось, в тот момент была,
пожелал мисс Эванс доброго вечера и удалился.

Звонившей была женщина-сплетница, которая поддерживала огонь во многих домашних очагах.
ее подпитывали скандальные репортажи.

- Боже мой, мисс Эванс, - сказала она, как только удобно уселась, - не так ли?
это был мистер Дин? Да, я так и думала; но у меня не очень хорошее зрение,
и потом, он выглядел таким грустным; может быть, ему нездоровится, - и она вопросительно посмотрела
на мисс Эванс, которая ответила,--

"Я думаю, что он в своем обычном состоянии; возможно, немного утомлен делами.
 Как поживает ваша семья, миссис Тернер?"

"О, Тол'Рабл, спасибо вам. Но мистер Дин ведь ничего не сказал, не так ли,
о его родных?

"О его родных? Что вы имеете в виду, миссис Тернер?"

"Поверьте мне, я могу как сказать, так и нет, теперь я сказал то, что у меня есть. Почему?
видите ли, мисс Мозес, которая обнюхивает миссис Бейкер, прошлой ночью была у миссис Браун.
там была девушка, нанятая миссис Дин, и она рассказала миссис Браун
мужчине, что мистер Дин и его жена довольно сильно поругались, и
что ее родители - ее отец и мать - собирались забрать ее домой.

"Миссис Тернер, меня не интересуют эти сплетни; мы сменим
тему, если вы не возражаете".

"Лор, не обижайтесь; я только ... я имею в виду, я не хотел причинить вреда".

"Вы не может; но этот простой привычке розничной торговли высказывания других,
это хуже, чем глупость. Это здорово ошибся в себе и частных лиц
сказано".

"Ну, я не думаю, чтобы такая lectur'", - рассказала женщина,
влияя на ощущение хороший характер", - я говорю, как я сказал Раньше, я не хотела
вреда. Мне очень нравятся мистер и миссис Дин, и я подумала, что это слишком плохо
чтобы говорить такие вещи ".

"Мэм здесь?" - спросил грубый голос у двери, и красное пухлое лицо
просунулось в узкую щель.

- Джосайя Тернер, я же сказал тебе идти спать час назад. Что ж, я должен
идите, мисс Эванс. Я думаю, мой мальчик не уйдет без меня, - и, взяв сына
за руку, она удалилась.

- Боюсь, что на их домашнем горизонте надвигается буря, если уже не надвигается.
- Уже надвигается, - сказала мисс Эванс, садясь и кладя поводок на руки.
 - Лучше бы он не приходил. Возможно, меня в чем-то обвиняют - но почему?
Я должен бояться. Я просто сказал то, что считал правильным. Я должен ожидать, что
в этом путешествии столкнусь со многими штормами, тихая гавань которых находится - где?
Никто не знает".

Она крепится к ней в дверь, и после подъема ее сердце в молитве к
руководство, пенсионеры.

Вернувшись, мистер Дин застал свою жену одну, и по его поведению можно было понять,
как он был рад застать ее такой.

"Кажется, прошел месяц, Мейбл, с тех пор, как я видел тебя наедине".

Она только заметила, что, как она опасается, ее родители почувствовали его отсутствие дома.


"Я действительно думаю, Говард, - продолжила она, - что ты мог бы уделить нам немного
своего времени. Это связано с моими родителями. Это должно казаться, что вы
охотно отсутствовать, и это трудно для меня, чтобы убедить их в
наоборот."

"Я сожалею , что любое подобное впечатление должно было проникнуть в
их умы. Они должны знать, что это для меня вполне себе жертву
посвящу себя так близко к делу. Надеюсь, Мэйбл, ты ошибочно
импонирует, что касается их, и возможно, что ваше собственное состояние больше
делай с ним, чем их. Это первый вечер, который я провела наедине с собой.
с тех пор, как они здесь.

- А почему я не провела его дома?

"Потому что я не могу предположить, что не я, а ты знаешь, что я не
на остальные; что наша гармония нарушается. Я могла бы увидеть тебя в покое, я
надо было дома, перед этим".

- Полагаю, вы искали общества более подходящего по духу?

- Мейбл, будь осторожна. Ты можешь так расстроить меня, что я могу наговорить много такого, о чем
потом пожалею.

- Говард?

- Ну, Мейбл.

- Думаю, я вернусь с отцом и матерью. Они отправятся домой послезавтра.
Он не поднял глаз и, казалось, ни в малейшей степени не стремился задержать ее.

он просто сказал: "Я вернусь с отцом и матерью".
Они поедут домой послезавтра.:

- Где они сегодня вечером?

- У миссис Нортон. Они пошли пить чай. Я чувствовала себя слишком плохо, чтобы сопровождать их.

- Ты очень больна, Мейбл?

"Я чувствую себя далеко не так, и все же это не представляется физической
недомогание. Это нечто более глубокое".

"Правда, бедная моя жена, мы уже отвыкли, и с чем связано это?"

Она задумчиво посмотрела на него, но ответа не пришло от нее
губы.

- Я думаю, нам лучше ненадолго расстаться. Это пойдет на пользу нам обоим.

Она вздрогнула, едва ли ожидая от него такого замечания.

- Значит, мое присутствие действительно стало вам надоедать? Ее тон и
манеры подразумевали больше, чем она хотела показать.

"Ты знаешь лучше меня, Мэйбл, но я-мы оба грустно
гармония; возможно, исчерпали друг друга. Давайте расстанемся, и каждый найти
себя. Мы станем ярче и счастливее, когда соберемся вместе,
Мейбл, не правда ли? - и он нежно положил руку ей на голову.

О, почему по крайней мере двое не могут видеть вещи в их истинном свете? Почему
она оставалась такой слепой к реальному положению дел? Либо
невежество, либо своенравие удерживали ее от света, и, холодно пожелав ему
спокойной ночи, она вышла из комнаты.

Следующий день был действительно мрачным. Родители Мейбл ознакомились,
не с фактами, а с искаженным взглядом на дело, и в их
глазах она была женщиной, подвергшейся жестокому обращению. От нее больше не было никакой пользы
мужу напрягаться ради их счастья, отравленного предрассудками
это проникло в их умы и окрасило каждую мысль.

Это было болезненное расставание. Непонимание с одной стороны и глубокое страдание
с гордостью - с другой. Освещения нет глаз, нет давления
силы, нет тепла на прощание, чтобы сохранить свое сердце живым, пока она была в отъезде.

После того, как машины уехали, он стоял, глубоко размышляя об этом странном происшествии,
пока толпа не толкнула его и не вернула во внешний мир,
с его тяжелым трудом, его веселыми звуками и разнообразными формами жизни.

Какой перелом в его обычной мирной жизни; какую пустоту он обнаружил в своей
душа, когда он вошел в тихий дом. В комнатах не было затянувшейся атмосферы
любви; все было убрано с глаз долой. Приказ
был болезненным, и он ушел, чтобы найти товарищеские отношения, если не сочувствие.




ГЛАВА X.


"На что это похоже, Дон?"

"Как Великая Душа, которая вобрала в себя миллион жизней и
не может успокоиться, она так полна радости и печали", - и она устремила свой взгляд
пристальнее на покрытые пеной волны.

Это был первый раз, когда она видела океан, и увлекается ее отца
удовольствие, наблюдая за ней восхищенным, изумленному взору, предоставляемой Мисс Вернон
еще один источник удовольствия, помимо широких просторов красоты, которые
простирались от берега до горизонта.

Все трое, согласно обещанию мистера Уаймена, приехали на несколько недель насладиться
удовольствиями и красотами морского побережья, а также
увидеть различные стороны человеческого характера, которые ежедневно собирались там толпами
.

Это было чрезвычайно интересно, Мисс Вернон, чтобы смотреть eager ребенка
интерес к этой славной дисплей природы, и ее странная проницательность
в характере людей, с которыми они находились в ежедневном контакте.

Там была одна робкая, нежная девушка лет двадцати, которая каждый вечер гуляла одна, и мисс Вернон наблюдала за ней с большим интересом.

"Она мне тоже нравится, — сказала Дон, подойдя однажды вечером к своей учительнице,
когда та прогуливалась по пляжу.

"Кто? И откуда ты знаешь, что она мне нравится?"

"Ну, та дама, которая идёт впереди нас. Я чувствую, что она тебе нравится.

«Я рад, что она тебе нравится, Дон. А теперь скажи мне, почему ты её любишь».

«Я люблю её, потому что она белая».

«Ты имеешь в виду, что она чистая. Я думаю, что так и есть».

«Да. Я имею в виду это и кое-что ещё».

«Что?»

"На одном из моих уроков ты сказал мне, что некоторые объекты были белыми,
потому что они не поглощали ни один из лучей, но отражали все".

"Ты должен объяснить свое необычное применение - или простыми словами, скажи мне
как она отражает все и ничего не забирает".

"Почему, потому что она не забирает жизнь у людей, а дает им".

"Вы знаете, что я имею в виду-она бросает его обратно к себе очищенная
ее свет". И лицо ребенка было не ее собственное, чужое светило
через него.

- Очень хорошо, Дон, я надеюсь, что когда-нибудь мы познакомимся с этой непорочной юной леди,
и получите от нее свет, - сказала мисс Вернон, обращаясь больше к
себе, чем к странному ребенку, который в этот момент танцевал под звуки
волн.

"Согласно вашему научному символу, я полагаю, мы увидим здесь несколько черных людей"
перед тем, как уедем, - со смехом сказала она ребенку.

"Да, таких повсюду полно. Они забирают весь свет и
ничего не выдают. Но посмотрите, мисс Вернон, леди сидит на камне и
плачет, могу я подойти к ней?"

"Не будет ли это вторжением?"

"Да, иногда, но не сейчас. Можно мне уйти? Думаю, папа позволил бы мне."

"Ты должен спросить его. Я бы предпочел не давать тебе такой вольности".

"Тогда я это сделаю", - и она со всех ног помчалась к берегу, где он
сидел.

"Можно мне пойти и посмотреть на ту леди на скале, папа?"

"Почему? Ты ее знаешь?"

- Нет, но я должна идти, - и пока она говорила, в глазах Дон появилось то странное выражение,
которое свидетельствовало о внутреннем видении.

"Да, дочь, иди", - был его ответ, и она отпрыгнула от него и
в одно мгновение оказалась рядом с плачущей незнакомкой.

Отец наблюдал за ней с глубочайшим интересом и почти жалел, что не находится поблизости.
он был в пределах слышимости.

Она не приближался незнакомец спокойно, но с одним прыжком вскочил и
обняла ее за шею, говорят в один голос все глубже и сильнее
чем ее собственные:

"Перл, я здесь. Не плачь больше!

Молодая девушка затрепетала, но не от ужаса, ибо для нее подобные вещи
были частым явлением. Еще доказательство ее присутствия
сокровенное была такой позитивный характер, более ощутимые, чем она
чувствовал в течение нескольких месяцев, что все ее накопившиеся сомнения сменились, и чисто
вод веры потекли по ее душу.

Здесь, среди незнакомых людей, где никто не знал ни ее имени, ни ее горя, она
заговорил голос ее любимого человека. Почему она должна сомневаться? Почему должны?
тысячи людей, которые каждый день испытывают подобное?

Она встала со своего места и, взяв за руку ребенка, который
странно затрепетал от ее прикосновения, направилась к дому.

"Ты любишь море?" - спросила она маленького незнакомца.

"О, очень сильно. Я хочу попросить папу жить здесь вечно", - и она
с энтузиазмом посмотрела на отступающие волны.

"Ты здесь живешь?" - спросила Доун.

"Нет, мой дом далеко. Я пришел сюда отдохнуть".

"Это заставляло тебя плакать? Ты устал?"

"Да, дорогая. Моя душа временами очень устает".

"Устает ли море, когда оно стонет?" и она с удивлением посмотрела на
широкое пространство меняющихся волн.

"Я думаю, что это, но я должен оставить вас сейчас, вижу ваши друзья ищут
для вас".

Но рассвет не позволил ей пройти дальше. Она держала ее руку крепче, и сказал::

"Это мой папа, а это моя учительница".

"Надеюсь, мой ребенок не надоел вам, мисс", - сказал мистер Уаймен, глядя
в лицо прекрасной незнакомки, стоявшей перед ними.

- Отнюдь, сэр. Она утешила меня. Дети, находящиеся под обычным
обстоятельства всегда приветствуются, но когда они приводят доказательства ...

Она замолчала, испугавшись, что ее могут не понять.

- Я понимаю это, мисс. Я увидел в ее глазах другую жизнь, отличную от ее собственной,
иначе я бы не позволил ей пойти к тебе.

"Спасибо вам обоим", - сказала добрая девушка, и грациозно поклонившись, она
пошел в сторону дома.

"Она не белая, Мисс Вернон?" - спросил Рассвет, exultingly, когда
пришелец был вне пределов слышимости.

"Да, она прекрасна и чиста."

"Я надеюсь, что она утешилась, потому что на ее лице выражение печали, более глубокой
чем мы часто видим у столь юных особ, - заметил мистер Вайман, который
был просвещен мисс Вернон относительно странного применения Доун
науки о душе.

"Да, она была такой, папа. Кто-то в воздухе заставил меня заговорить и позвать ее
по имени. Это "Перл"; разве это не красиво? О, посмотри на эти облака, папа, - воскликнула она
в волнующем экстазе. - Надеюсь, они будут выглядеть точно так же
, когда я умру.

"Ты устала, дорогая, нам пора идти", - сказал ее отец, глядя
ревнивыми глазами на белоснежные и малиновые облака, которые лежали на
горизонте, прямо над пенящимися волнами.

"Здесь несколько человек из Л ...", - сказала мисс Вернон, когда на следующее утро они с мистером
Вайманом сидели вместе на веранде, наблюдая за меняющимся видом
моря.

- А, так кто же они, кто-нибудь из наших друзей?

"Я никогда не видел их в вашем доме. Две дамы, миссис Фостер и
сестра. Вы их знаете?"

"Я знаю, что в Л ... есть такие люди. Когда они прибыли? Я их не видел.
"

- Вчера вечером; но вы не выглядите особенно довольным. Они будут
беспокоить вас?"

"Я не имею в виду, что они должны, хотя они и суетятся, и каждый знает,
это лучше, чем своими делами".

"Об этом я судил по их разговору прошлым вечером, который я не мог не слышать"
подслушал, так как они говорили очень громко, их комната была рядом с моей, и
их дверь была открыта ".

- О ком они говорили? - спросил я.

"О мистере и миссис Дин. Кажется, я слышал, как вы упоминали их".

"Слышал; и о хороших людях тоже. Как обычно, я полагаю, они обвиняли
их во всевозможных слабостях и проступках ".

"Я слышал, как один из них утверждал, что мистер и миссис Дин расстались и что
она уехала жить к своим родителям".

"Этого не может быть! Говард Дин слишком справедлив и благороден для чего-либо подобного.
такова природа; но если это так, то для этого есть веские причины. Я думаю,
Я напишу ему сегодня же утром и убедлю его приехать и привезти свою
жену в это прекрасное место на несколько дней. Вы не одолжите мне ваш Фолио,
Флоренция? Шахта имеет два лестничных пролета, и я бы очень хотел, чтобы
можно потратить на это утро".

Она улетела в свою комнату, вернулась и положила перед ним листок, а затем
отправилась на поиски Дон.

Выбрав тонкий листок из аккуратно разложенного содержимого, он
начал,--

"Мой дорогой друг Говард.

- Приезжайте и проведите несколько дней в этом прекраснейшем из...

В этот момент сильная рука легла на его плечо, а другой размещен
на его глазах.

"Я здесь," - сказал Хорошо знакомый мне голос, "так что отбрось в сторону ручку и бумагу. Мы
начнем с лучшего.

"Почему? когда? откуда вы приехали и как выбрали это
место?"

"Я приехал этим утром; прибыл десять минут назад из Л .... Не "выбирал"
это место; это место привлекло меня сюда. Теперь, когда я ответил на все ваши вопросы,
могу я спросить вас, как долго вы здесь находитесь и почему вы
не предупредили меня о своем приезде?

"Всего два дня. Я должен был сказать тебе, но не предполагал, что ты сможешь
отойдите на минутку, зная, как напряжен ваш бизнес. Но как поживает
ваша жена? Она, конечно, здесь?"

На его отвернутом лице не отразилось боли, промелькнувшей на нем,
когда он ответил:

"Она нездорова и уехала домой со своей матерью".

"Итак, тебе было одиноко, и ты отправился на эту сцену жизни, чтобы скоротать эти
часы вдали от дома. Вы не могли бы выбрать лучшего места. Я надеюсь, что срок вашего пребывания здесь не ограничен несколькими днями".
"Вместо этого он бессрочный".

Тон его голоса был слишком печальным, чтобы ошибиться, и мистер Вайман начал: "Нет, я не хочу, чтобы это было так.". Я надеюсь, что период вашего пребывания здесь не ограничен несколькими днями".

"Вместо этого он бессрочный".
думать, что там может быть какая-то правда в слухах, которые Флоренс
слышал.

Он взглянул на лицо Мистер Дин, и читал все, что ему удалось увидеть, когда
он впервые встретил его.

"Надеюсь, пока вы здесь, ничего не произошло, что омрачило бы ваше удовольствие; по крайней мере,
ничего, кроме того, что смоет волнами?"

"Море - хорошее место как для измученной души, так и для света сердца"
. Однако я не могу оставить здесь свою ношу. Мне, действительно, очень грустно,
Хью. Вы сильно заняты? Если нет, мы прогуляемся вместе, - сказал он
тоном, который явно подразумевал потребность в таком компаньоне, как мистер
Вайман.

"Мне нечего делать, теперь вы пришли и спасли меня вымученный
писать тебе".

"Тогда пожелал я здесь?"

"Я сделал. Сегодня утром я думал о тебе. Я чувствовал, что тебе нужны были перемены.
"

"Я, действительно," и они шли вместе некоторое время, потом сел под
тени деревьев, чьи длинные вытянутые ветви, казалось, волны
благословения на голове.

"Я нуждаюсь в переменах, но больше всего в человеческом сочувствии. Мейбл ушла от меня. Это
не только телесная разлука, но и разлука души и сердца ".

"Мейбл ушла! Так ли это на самом деле? Но разлука не может длиться долго; она
обязательно вернусь к твоей любви и защите. Говард, я рад, что ты
здесь. Какая-то невидимая сила, должно быть, привел вас в это место, где
вы можете облегчить вашу печаль, и займитесь лучше и четче с видом на
чехол".

"Тогда ты думаешь, она опять придет ко мне?"

"Конечно; и вы будете сильнее для временного разделения."

"Я мог бы вынести это лучше, будь я не так чувствительна к мнению
мира".

"Вы должны подняться над этим. Нет роста тем, кто ищет
новые, боится потерять его хватка на старый. Эти отсталые взгляды ретард
паломник на своем пути. Делай то, что тебе кажется правильным, а дорог нет
слова человека или мнения".

"Мне бы твою силу, Хью".

"Я думаю, что ты был послан сюда, чтобы я укрепился. Рука Бога находится в
облаке, так же как и в солнечном свете, и я знаю, что Он сотворит добро из того
кажущегося зла, которое окружает тебя ".

"Твои слова, по крайней мере, вселяют в меня надежду".

"Это расставание пойдет на пользу вам обоим".

"Я почувствовал себя так, когда обнаружил, что в моей любви сомневаются, а в моей правдивости сомневаются".
сомневался, что так будет лучше для нас.

- Значит, ты одобрил это?

- Я поддержал.

"Я рад, что это было так. У каждого из вас будет возможность узнать
себя и то, как много вы значите друг для друга. Когда вместе, слова
занять место мысли, а отсутствие либо разжигает пламя святой
любовь, и при его свете мы видим свои собственные недостатки, и наши спутницы
добродетели. На твоем месте я бы рассматривал это как одну из величайших возможностей в моей жизни
проверить истинные чувства моего сердца к тому, к кому
чья привязанность остыла, или, скорее, чье понимание стало
омрачена, ибо я не сомневаюсь, что ее сердце такое же теплое, как тогда, когда ты привел ее в
алтарь. Подобно той отступающей волне, ее любовь вернется к тебе снова,
в то время как для ее беспокойной души ты должен быть таким же твердым, как этот скалистый берег ".

"Любовь женщины, - продолжал он, - сильнее, могущественнее мужской. То, что они непостоянны,
не аргумент против их преданности. Таков и этот
океан. Каждый час на ее поверхности появляется другой оттенок, но глубина
есть. Так душа женщины полна разнообразных эмоций; игра поверхности
иногда темная, иногда отражающая синеву небес над головой.
Да, они глубже, выше нас самих и нашего повседневного опыта
свидетельствует о том, что они обладают превосходной деликатностью и более тонким восприятием.
 Их проницательность в повседневных вопросах, их чуткость ко всему, что касается религиозной и общественной жизни, кажутся мне доказательством их прекрасных
качеств.

«Но их непоследовательность порой противоречит вашим утверждениям».

"Нет; больше всего рассуждают о более суровых вещах; они лучше в своем
восприятии и инстинктивно проникают в вопросы, над которыми
мы работаем и решаем в одиночку путем долгих рассуждений ".

"Я верю, что это так".

"Тогда вы продвинулись на один шаг. Мы не можем ценить женщину слишком высоко.
Что многие и делают глупостей никаких доказательств того, что многих не мудрым и добрым,
подшипник крестовины день за днем что бы вы и я готова лгать
и умирают-они делают великие дела, хорошие или плохие, и люди, я
надеюсь, когда-нибудь ее изображения рядом с его создателя, и смотреть на
это как в его святое и высокое, на земле-лучший подарок от Бога".

- Хью, ты просто помешан на этом предмете.

- Я бодрствую и надеюсь, что никогда не усну.

- Твои слова дали мне покой и пробудили мои лучшие чувства. Я
напишите Мейбл в эту ночь. Но вчера и я чувствовал, что все женщины были как
переменчивы эти воды. Я изменилась, и ваши замечания вызвали меня на
думать по-другому.

"Я не передумал, я только принес лучше
чувства на поверхность".

"И что это, как не перемена?"

"Может быть, так оно и есть. Разве вы не видите, что что-то сильнее
сам привел тебя сюда, где ваши болезненные ощущения пройдут
прочь, - хотя я не удивляюсь, что ты чувствовала, как ты, не может
Я не виню тебя. У человеческой души много сторон, и она медленно поворачивается к свету"
.

"Если бы у меня была твоя проницательность, я мог бы вынести жизненные неурядицы".

"Мы должны научиться не только медведь, но, чтобы набраться мудрости от их
учения. Если мы не можем расти по К-дневная пробная версия-это, безусловно, нельзя
в завтрашней".

"Я начинаю чувствовать, что нам обоим станет лучше от этого отчуждения".

"Вы сделаете это и сойдетесь вместе на более высоком плане. Женатые люди живут в
таких близких отношениях, что каждый поглощается другим, и
тогда, не имея ничего нового, что можно было бы дать, то, что когда-то было притяжением, становится
отталкиванием. Я сам вижу эти вещи настолько ясно, что критика, а
может быть, и порицание множества людей, ревнующих к личной свободе, воздействует на меня
не более чем мимолетный ветерок. Я знаю, что если я стою на горе и
созерцаю прекрасную сцену за ней, то она есть, хотя люди
внизу могут уверенно заявить, что это не так. Мужчина ничего не знает
о ценности своей жены, который не видит других женщин и не узнает их
мыслей ".

"Верно. Я долгое время чувствовал, что мне нужен свежий ум, с которым
можно вести беседу, и мои поиски, хотя и случайные, привели к
такому положению вещей ".

"А этот человек?"

"Это была мисс Эванс".

"Я помню; и в тот вечер я попросил вас позвонить и оставить
Журнал. Я мало думал о таком результате, о котором я должен сожалеть,
возможно, я не до конца верил, что все упорядочено и
устроено для нашего наилучшего блага. Долго и с молитвой я изучал этот вопрос.
вопрос, такой жизненно важный и так тесно связанный с нашими наилучшими интересами. Я
не смог бы блеснуть даже лучом истины, если бы не жил выше толпы и
бесстрашно не шел своим путем. Я не вижу выхода из нашего рабства, кроме как
через расширение души, а это достигается только через свободу души. Я
больше всего любил мою Алису, когда узнавал ее через других; я все еще
узнавать и любить ее каждый день через моего ребенка и нашу подругу мисс
Вернон. При всех наших законах у нас есть и всегда были притоны порока.
Увеличит ли освобождение души их количество? Я думаю, что нет. Если мужчины
и женщины смогут объединиться на более высоких уровнях, у нас не будет
этих эксцессов. Полы должны быть полностью смешаны; они будут
подходить друг к другу, и общество должно сказать, как это сделать. Перекройте безвредные
социальные пути, и у нас будут широкие дороги к разрушению. Я знаю
мужей и жен, которые поглощают, вместо того, чтобы освежать друг друга
жизни. Да, Говард, это твоя прекрасная возможность занять свою позицию.
и подтолкни к этому свою жену. Жизнь станет новой для тебя и для всех.
для нас, кто может принять эти истины. Наши нынешние формы и церемонии разделяют
нас, и на
поверхности жизни едва заметна рябь спонтанности. Лучшие часы и те, которые приносят больше всего добра, - это когда
две души беседуют и отражают самые сокровенные состояния друг друга ".




ГЛАВА XI.


Они узнали друг друга не по словам, но когда их глаза встретились,
каждый почувствовал, что другой прошел какое-то испытание, которое сделало их души
родственными.

Незнакомец, к которому так тянуло мисс Вернон, встретил ее на пляже
на следующее утро и пригласил прогуляться с ней.

"Я хотела бы рассказать вам, - сказала она, - о моем странном опыте прошлой ночью"
"возможно, эти вещи не новы для вас", - и она продолжила вкрадчивым тоном.
доверительный тон при явном выражении глубокого интереса на лице мисс Вернон;--

"Я плакал, как ты, возможно, заметил, когда твоя странная и прекрасная
ученица пришла ко мне, оплакивая потерю той, с кем я был обручен.
Ни один смертный, кроме меня, не знал имени, которое он дал мне в день нашего
взаимодействие. Это была "Жемчужина".Мое собственное имя-Эдит Уэстон. Судьей моего
эмоции и удивление, когда этот ребенок-незнакомая-пришла и говорил моей
имя в его точного тона. У меня были другие испытания духа на местах, как
понятно и как положительное, но ни что не взволновали меня такой. Вы
удивительно, что я уже люблю этого ребенка со странной, глубокой тоски?"

"Я не знаю. Я сам получил доказательство через нее, что наш дорогой ушедший
задерживается рядом и знает о наших горестях так же, как и о наших радостях".

"Возможно, ты тоже любила".

- Да, но не так, как ты. Любовь моей матери - единственная любовь, которая у меня есть
известный".

"И вы сирота, как и я?"

"Я сирота".

"Это то, что свело нас вместе. И могу я узнать ваше имя?"

"Флоренс Вернон. И ты мне понравилась, когда я увидел тебя в первый раз ".

"Я не могу передать тебе, как я рад испытать на себе эти доказательства человеческих уз"
. Это приятно мне думать, что куда бы мы ни пошли, мы должны отвечать
некоторые из тех, кто любит нас. Я зависимый характер, как ты, несомненно,
воспринимается. Мне нужна уверенность и поддержка сильнее умы даже тогда, когда
Я вижу свой путь понятно. Какие-то там, кто может видеть и идти вперед. Мне нужно
быть ведомым".

"Я надеюсь, что тебе посчастливилось иметь в виду что-то более сильное.
Мы не похожи друг на друга, и виноградная лоза природе должно быть что-то, на котором
он может зацепиться и найти поддержку или иначе это будет след в пыли."

"Я так не повезло. Меня никто не на кого опереться и с кем я
можете поискать указаний. Вы будете долго оставаться здесь?" спросила она, опасаясь
она говорила слишком вольно себя.

"Мы останемся до тех пор, пока не получим все, что могут дать нам эта атмосфера и эти
сцены. Тогда нашим долгом будет уйти ".

- Мне это нравится. Я должна очень скоро уехать, чтобы присоединиться к моей тете, которая вынуждена
оставаться в горах, так как морской воздух ей не по вкусу. Но
смотрите, мисс Вернон, сюда идут мистер Уайман и еще один джентльмен!" и она
казалась очень разочарованной тем, что ее прервали.

- Мисс Уэстон, мистер Дин, - сказала Флоренс, представляя их, и в следующее
мгновение она серьезным взглядом заметила восхищенный взгляд, которым он
одарил робкую девушку. Это не был дерзкий или навязчивый взгляд, но такой
взгляд, которым мог бы одарить мужчина, если бы его внезапно ввели в
наличие у него высочайшая концепция женского достоинства и прелести.

Каждой строчкой его черты выдавали его самым пылким восхищением, в то время как ее
взгляд был далеко над морем. Хью тоже заметил этот взгляд и обрадовался.

Мисс Вернон задрожала, сама не зная почему. Ей хотелось, чтобы он не приезжал сюда.
на берег моря и чтобы прекрасный незнакомец принадлежал только ей.

Они вчетвером гуляли по пляжу, пока не спала дневная жара.
затем мисс Уэстон удалилась.

"Самое прекрасное лицо, которое я когда-либо видел", - сказал мистер Дин, наблюдая за ее фигурой, пока
она не скрылась из виду. "и столь же прекрасное душой, как фигурой и чертами, я
воспринимать." Затем, повернувшись к Мисс Вернон, - сказал он :

"Я вижу, вы приводите в гармоничное состояние. Я очень рада, что это так, вам может помочь каждому
друга очень сильно."

Мистер Дин прекратил разговор и напустил на себя рассеянный вид.
его взгляд был прикован к голубым волнам - никто не знал, где находятся его мысли.

Хью и Флоренс вошла в дом и уселись в
тени в море. Затем он рассказал ей в своей ясной, краткой манере:
о том, что произошло между мистером Дином и его женой, с замечанием
что было бы гораздо лучше, если бы она была проинформирована об истинном состоянии
делами и, таким образом, быть защищенным от зла ложных сообщений.

"Я видел ваше озабоченное выражение лица, когда он встретил мисс Уэстон ..."

Она с удивлением посмотрела ему в лицо.

- Тогда ты боялся за него и за нее. Это было естественно. Я вижу дальше, и
любая привязанность, которая может возникнуть, не причинит вреда. Я надеюсь часто видеть
их вместе.

"Мистер Вайман, если бы я не знал вас, я бы иногда побаивался ваших доктрин".
"У меня нет доктрин".

"Ну, тогда теорий".

"Тоже никаких теорий." - спросил я. "Что ж, тогда...". "Что ж, тогда...".

"... Я следую природе и предоставляю ей все совершенствовать
. Иногда вы думаете, что я недостаточно активен; что я сижу и
праздный наблюдатель.

"Что?! ты знаешь каждую мою мысль - все, что проходит у меня в голове
?" спросила она, немного взволнованная.

"Почти все, или, скорее, то, что сопутствует вашим состояниям развития".

Ей было досадно немного, но как меньшее не получается тем больше, чем
земли к солнцу, к свету, - так что она, несмотря на разницу темпераментов
и психического расширения, был склонен останавливаться на его суждение.

"Эта чистая девушка даст ему более глубокую веру в женщину, бессознательно
себя, и он станет лучшим человеком, поэтому не бойтесь, когда вы
увидеть их вместе, что он потеряет любовь к своей жене. Да, она
пойдет ему на пользу, как ты, Флоренс, каждый день приносишь пользу мне.

- А я? Я делаю тебя лучше? спросила она быстро, нервно; и ее
душа наполнила ее мягкие карие глаза.

"И ты, Флоренция, и делаешь меня сильнее с каждым днем, а ваш углубление
женственность-это мое ежедневное удовольствие. Вы даете мне возможность познать
себя и то, что между мужчинами и женщинами есть много святых отношений,
помимо супружеских ".

Миссис Фостер, не теряя времени, проинформировала жителей Л. о движениях
о мистере Дине. Она хорошо знала, что есть люди, которые распространят это сообщение
и что оно, в конце концов, дойдет до его жены, хотя она находилась
в нескольких милях отсюда. Сообщалось, что мистер Дин привел молодую
леди на берег моря и был замечен гуляющим с ней каждый день и
вечером, и что они оба были сильно влюблены друг в друга.

Как ни странно, миссис Дин, усталая и опечаленная, покинула своих родителей и вернулась
к себе домой как раз перед тем, как письмо ее мужа дошло по назначению,
и как раз вовремя, чтобы услышать рассказ о его странном поведении.

Говард уехал, и никто не знал, куда именно, если не считать смутных и скандальных слухов, распускаемых досужими языками. Не было ни одного письма, в котором он сообщил бы, где находится, и её душа падала в бездну, а все благие намерения исчезали. Когда она в то утро ушла от родителей, она твёрдо решила встретить его со всей любовью, которая была в её сердце, потому что она нашла эту любовь под грудой сомнений и ревности, которые какое-то время скрывали её. Поэтому неудивительно, что, когда она поняла, что он ушёл, всё её доверие угасло, и горькие воды вернулись, становясь всё сильнее и глубже.

Достигнем ли мы когда-нибудь мира, в котором нам не придется преодолевать так много
сомнений и опасений, и где наши настоящие чувства будут лучше
поняты?

"Он, несомненно, скоро вернется", - снова и снова повторяла она себе,
в то время как пелена неуверенности чернела перед ее встревоженным взором.
Каждый день она слушала по его стопам, до сердца-больным и усталым, что она
вернулась к родителям и сказал им, что все ее горе и все ее страхи.

Час спустя они вручили ей его письмо, полученное через час после ее отъезда
, которое ее отец носил каждый день в кармане и


Пока все в Л. обсуждали огромную несправедливость, которую, по их мнению, мистер Дин причинил своей жене, она жадно впитывала каждое слово его сердечного письма, которое он написал в день своего разговора с мистером Уайманом. Если бы она получила его до того, как вернулась в свой старый дом, как бы она и её родители отнеслись к нему. Теперь она заботилась только о них. Напрасно она спорила и пыталась вернуть его расположение, но слова
не помогали, и она чувствовала, что только время и обстоятельства смогут
их примирить.

Ей хотелось пойти к нему, но он не спрашивал ее, а только сказал в
закрыть:

"Я вернусь, когда я чувствую, что мы готовы любить друг друга, как в
прошлое. Не то чтобы я не любил тебя, Мейбл, но я хочу всего богатства
твоей привязанности, не омраченной недоверием. Мы много значили друг для друга.
мы будем еще больше. Когда я снова прижму тебя к своему сердцу, все
твои страхи исчезнут. Смирись с разлукой на некоторое время, потому что
это пойдет на пользу нам обоим ".

Она перечитала его десятки раз, почувствовав правдивость его слов,
но не могла понять, как это возможно, что разлука пошла им на пользу
. Для нее дни казались почти бесконечными. Для него они были
полны удовольствия, они могли быть немного опечалены мыслью о
событиях, пережитых так недавно, но радовали солнечным светом новой
сцены, вдохновленные новыми и святыми эмоциями. Это было хорошо для нее слабым
вера, что миссис Дин не видел его в тот же вечер, гуляя с
Мисс Вестон по берегу моря, тесно разговор. Она бы
задалась вопросом, как это возможно, что при таких условиях его
любовь к себе становилась все сильнее; она не думала, в своей поверхностной философии
, что контраст двух жизней более полно демонстрирует
красоту каждой из них, и что именно по этому правилу она укрепляла его
привязанность.

- Мы должны немного подождать наших друзей, мисс Уэстон; я вижу, они в тылу.
и он расстелил свою шаль на камне, жестом приглашая ее сесть.
рядом с белоснежными от пены волнами.

Вскоре мистер Вайман и Флоренции пришли вместе. Они забыли, наличие
все. Ничем не занимался их внимание, но прекрасном месте
перед ними, в то время как свет луны серебрил покрытую рябью поверхность воды
. Их общение не выражалось словами, когда они все сидели вместе
в тот прекрасный летний вечер. Душа встретила душу, и они затихли и испытывали благоговейный трепет в
присутствии столь многого, что было восхитительно, и когда они разделились, каждому из них
стало лучше от глубокого наслаждения, которое они взаимно испытали.

"Я могу показаться странной", - заметила мисс Уэстон своей новой подруге, мисс
Вернон, на следующее утро, когда они сидели и смотрели на море, настолько изменившееся
по сравнению с предыдущим вечером, "что я должен был в
находясь в компании сравнительно незнакомых людей, чувствуешь себя так неловко. Я знаю, что моя тетя
строго отчитала бы меня, но я уже много лет не чувствовала себя такой счастливой. Это
может быть, что влияние океана столь почитаемых и спокойный, что
наши души живут они правдивее жизни, но я никогда раньше не открыл мне
сердце так полно незнакомых людей. Интересно, не переступил ли я какую-нибудь из
линий приличия?

"Возможно, когда-то я так и думал, но сейчас я вижу и чувствую по-другому. Я
думаю, что душа знает своих родственников, и что это не вопрос лет, а
состояний, которые заставляют ее раскрыться ".

"Я рад, что вы чувствовать себя так. Мне казалось таким странным для себя, когда-нибудь
консервативные, теперь так открыто и свободно. Я не испытываю по отношению к любому из
другие вот как я делаю по отношению к тебе и твоим друзьям. Я сожалею, что у меня нет
еще нескольких дней, чтобы насладиться всеми вами, - сказала она довольно печально, - поскольку моя тетя
написала мне, чтобы я приехала к ней в конце этой недели.

Мисс Вернон не могла не думать о том, как много еще предстоит передать этому прекрасному существу
своей тете в этот сезон отдыха и наслаждений. "Интересно, если
время когда-нибудь настанет", - она часто задавала себе вопрос, "когда мы можем идти, когда
и куда мы притягиваемся, а не подвергаемся механическому принуждению ".

"Я бы хотела, чтобы люди могли хотя бы иногда пользоваться своими природными достопримечательностями",
- сказала мисс Эдит и устремила свои прекрасные голубые глаза на море.

Флоренс вздрогнула; казалось, она прочитала ее мысли.

"Я полагаю, что эти ограничения предназначены для нашего блага, иначе
их бы не было", - ответила мисс Вернон.

"И желание избавиться от них естественно, если не правильно, не так ли?"

"Естественно, без сомнения, и приятно, если бы мы могли удовлетворить это желание.";
но долг сильнее желания, и обстоятельства иногда могут вынуждать
нам на работу один, а не пользу нас с
удовлетворение другого. Я имею в виду, что это-наш долг
иногда, чтобы принять участие в сценах, в которых наши сердца не могут полностью
сочувствую".

- И все же вы говорите, что сердцем и душой привязаны к мистеру Уайману и его
дочери. Разве не возможно, что, несмотря на это, твой долг зовет тебя в другое место
что какая-то другая душа может нуждаться в твоем присутствии?"

- Вы очень подробно расспрашивали меня, мисс Уэстон, но я отвечу вам.
без промедления: я не знаю никого, кто нуждался бы во мне, иначе я непременно ушел бы.
Помните об этом: следуя нашим соблазнам, мы никогда не должны упускать из виду
свои обязанности. Они должны идти рука об руку ".

"Совершенно верно. Я чувствую, что моя тетя нуждается во мне, и я пойду за один раз; это
день. Я потеряла часть моей беспокойного себя, и обрел покой
Я так нуждался в этом с тех пор, как оказался здесь; и я в долгу перед тобой и
твоими друзьями за обмен. Теперь я пойду туда, куда зовет долг ".

"Вы приняли правильное решение, и я не сомневаюсь, что вы будете щедро вознаграждены
за кажущуюся жертву, которую вы приносите ради нескольких дней
счастья, которое вы получили бы, оставаясь здесь подольше, если бы не
вам пришел приказ уехать.

"Я в этом не сомневаюсь; и все же, мисс Вернон, мне нужна ваша атмосфера. Как бы я
хотел, чтобы наши жизни на некоторое время смешались ".

"Если когда-нибудь наступит время, когда тебя не будут связывать земные узы, когда долг
позволит тебе последовать этому влечению, приезжай и живи с нами, и
оставайся столько, сколько пожелаешь".

"С вами?" - воскликнула пораженная девушка. "Можно? Мистер Уайман
согласен?"

"Он уполномочил меня пригласить вас".

"Но будет ли это правильно? Это точно будет ему приятно?

"Совершенно несомненно. Мы все вас любим, а что касается мистера Уаймена, он никогда не приглашает
тех, к кому у него нет интереса. Так что приходи. Я знаю, ты придешь."

"Спасибо ему, для меня", - тепло ответила Мисс Вестон, "и я верю, что это время
будет время, когда можно практически судить о том, насколько я благодарю вас
всех за вашу доброту."

Утро мисс Уэстон провела, пакуя свой чемодан и готовясь к отъезду
, к большому удивлению мистера Уаймена и к
разочарованию мистера Дина, который надеялся подольше наслаждаться
часы общения с человеком, столь богатым добротой и невинностью сердца.

В ее атмосфере вся его жесткость, казалось, исчезла. Она была бальзамом для
его встревоженная душа; свет для его затемненного зрения. Она уйдет в тот день,
и жизнь, насыщенная жизнь, сменится свежими, счастливыми часами, и, возможно,
никогда больше перед его взором не возникнет это прекрасное юное лицо.

Он попросил разрешения поехать с ней на вокзал, и ознакомиться с ней
багаж и билеты. Было бодро как должное, и в какой-то миг все
за. Подошел поезд, остановился, а второй, потом двинулись дальше, и был
вскоре скрыла от взгляда на крутом повороте. Затем его прошлая жизнь закончилась этим
небольшим перерывом, этой короткой передышкой, и он почувствовал, что тоже готов
«Пойду и разожгу заново угасающее пламя в домашнем очаге».

 Дон, к удивлению отца, была очень рада, когда узнала, что мисс Уэстон уезжает.

"Она там нужна; кто-то в небесах сказал мне об этом," — сказала она и радостно захлопала в ладоши.

Её отъезд стал настоящим потрясением для маленькой компании, и когда мистер Дин
собрался уезжать на следующий день, Флоренс и мистер Уайман почувствовали, что
их собственное пребывание здесь подходит к концу.

Представьте себе их удивление, когда через два дня они получили записку от мисс
Уэстон, в которой говорилось, что её тётя слегла с параличом мозга
в тот день, когда она приехала и никак не могла прийти в себя.

Каждое испытание такого рода укрепляло мистера Уаймана в вере в видение его дочери
и он чувствовал, что не может быть более надежного источника света
на его пути, по которому он мог бы следовать; свет, который больше не мешает
индивидуальности человека или способности рассуждать, чем падение лучей солнца на землю.
солнце.

Крик толпы заключается в том, что медиумизм и впечатлительность отвлекают
от индивидуальной жизни, снижают общий тонус мужественности и превращают
субъекта в простую машину. Такие выводы далеки от правильных.
Все наше существо обогащается и становится сильнее и полнее настоящие
впечатлительность. Мы в какой-то степени истощены, если мы на некоторое время становимся
мессенджеры нести от друга к другу, слова любви, поддержи и
ободрения? Являемся ли мы простыми машинами, потому что повинуемся побуждениям
невидимого и идем туда, где скорбь сидит, склонив голову, или нужда и
несчастье ждут облегчения? Если это так, то мы находимся в хорошем служении и обладаем
сознанием знания того, что, будучи, таким образом, инструментами Божьей
воли, мы не можем быть иначе, как дорогими ему.

Вся материя медиумична. Жизнь - это приток, одна фаза к другой, и
душа к душе говорит многозначительно.

Океан черпает свою полноту из притоков, впадающих в его русло.

Прекрасны жизни в одиночестве, которые хотят, чтобы их кормили.




ГЛАВА XII.


Мягкая летняя листва сменила цвет на золотой и красный, а вершины далеких холмов
покоились своими коричневыми вершинами на фоне синего и сапфирового неба. Мягкий туман
окутывал сцену, почти завораживая душу, в то время как чувства
казались окутанными тем облаком мечты, которое граничит с миром бодрствования и сна
.

Семь раз Кипр превращался в золотое пламя рядом с могилой
прекрасной Алисы.

Семь раз склонились сосны над белоснежным ложем, под которым
лежал ее священный прах.

Семь лет прошло с тех пор, как он положил ее
тело под зеленый дерн - и плакал, как плакали только те, чей свет
погас в их жилище.

Богаты и насыщены были эти годы странными переживаниями,
в то время как твердый как скала, он укрепил свою веру в невидимое, чья любовь и
опека окружают нас, как атмосфера землю. Для него было
фактом, а не только сентиментальностью, что, хотя его Элис умерла
на высшее существование, ее жизнь была более четко, чем когда-либо смесовые
с его собственным. Как основа и гав, их души казались сплетенными, и он бы
скорее усомнился в своем материальном существовании, чем сомневался в ее ежедневном
присутствии.

Дни становились все богаче и великолепнее, пока один за другим сухие листья не увяли
и не упали на землю, как иногда должны увядать даже наши самые светлые надежды
и рухнуть. Небо стало темнее и более низким. Воздух утратил свою благоухающую
мягкость и стал резким и холодным, так что не было видно ни малейшего признака листвы
- ничего, кроме голых ветвей, протягивающих свои голые руки
к небу. Луга были коричневыми и унылыми. Серебристые
ручьи не издавали веселых песен. Жизнь становилась замяли и до сих пор без,
в то время как более радостный стал тона счастливые сердца в приятной
дома. В камнях очага запылал огонь, и благотворительность распространилась повсюду, чтобы
помогать тем, о ком Христос сказал: "Они всегда с вами".
В городах кипела жизнь, и люди ходили туда-сюда из домов изобилия
быстрыми, серьезными шагами, как будто жизнь была непрерывной цепью
из золотых звеньев.

Вдумчивый шел среди всех этих оживленных сцен и задавался вопросом, не является ли
веселое оперение прикрывало только счастливые груди.

Веселые шли дальше и думали только о радости и собственных удовольствиях,
не мечтая о том, что у опечаленных жизней есть существование рядом.

Вдалеке от всей этой жизни и веселья, в
бесплодном месте, на гребне холма, стоял низкий коричневый коттедж. Никакие деревья не укрывали его, создавая
ту атмосферу защиты, которая всегда вызывает восторг у смотрящего.
Никаких признаков вкуса и культуры встретил взгляд; ничто, но чуть-чуть
существование, и каждый день трудятся, чтобы поддерживать его, произвел впечатление на прохожего.

Однажды, когда дул сильный и унылый ветер и быстро валил снег,
молодая девушка смотрела из окна коттеджа на открывшуюся перед ней сцену
с той отстраненностью, которую испытываешь, когда угасла всякая надежда и
каждый свежий порыв юного сердца остыл.

Она едва осознавала, что день быстро клонится к вечеру, пока
не появился один из них, который резким, визгливым голосом обратился к ней:
"Что ж, Маргарет Торн, я надеюсь, ты выглянула из этого переднего окна на один день.
длинный ноль. Я заходил в эту комнату по меньшей мере пятьдесят раз,
а ты не пошевелился ни на дюйм. Теперь иди готовь ужин, подои коров,
и корми свиней; и помни, не забудь накормить молодую телку
в новом стойле - и смотри сюда, лентяй, этот чулок не вырастет
любое, если только это не в твоих руках, так что, когда ужин закончится, не забудь заняться этим.
поработай над "т.

Маргарет быстро приступила к своим обязанностям, радуясь возможности скрыться от звуков
этого голоса и побыть наедине со своими мыслями.

Это была всего лишь часть ее повседневной рутинной жизни. Старый дом
больше не был для нее домом, теперь, когда ее дорогая мать была похоронена на маленьком
церковном дворе. Она могла просто вспомнить ее. Это было много лет назад, когда
маленький ребенок, она привыкла слышать сладкий голос, поющий с ней спать
ночь. Воспоминание об этом, и яркой улыбкой, который поприветствовал
ее каждое утро, было все, что делало ее жизнь терпимой. У нее не было
настоящего-нет будущего. Именно это яркое воспоминание, на котором она была
задумчиво размышляя, что бурный день.

Мать Маргарет, Мэри Ли, женился в очень раннем возрасте, человек значительно
ей уступает. Она была одним из тех нежных, робких существ, которые не могут
терпеть и смело прокладывать свой путь в холодном мире, не говоря уже о повседневной
соприкосновение с натурой столь грубой и отталкивающей, как натура ее мужа.
Она жаждала жить ради своего ребенка, но бурные волны жизни
грубо бились о ее кору - она расступилась, холодное море захлестнуло ее.
оно и земля, насколько хватало человеческого взгляда, больше не знали ее.

В один прекрасный весенний день, когда голубые небеса, казалось, сочетались браком с изумрудными холмами
, они лишили ее формы, и маленькая Маргарет лишилась материнской
земной защиты.

Менее чем через год после того, как это милое личико покинуло дом, на ее место пришла другая
женщина по форме и чертам лица, но по характеру
тиран, суровый и жестокий.

К маленькой Маргарет у нее не было любви, ничего, кроме горьких слов; в то время как ее
отец, с каждым днем становившийся все более молчаливым и угрюмым и находивший свой дом
ареной соперничества, отсутствовал и проводил большую часть свободного времени
с более близкими по духу товарищами в деревне.

Маргарет выросла до взрослой жизни, но с ограниченным образование; действительно, очень
всего одну, только такие, как она может получить от нерегулярного посещаемость
в сельской школе, в летнее время, когда в сельскохозяйственных работах был легкий, и в
зима, день, когда мрачная погода и грубой, почти
непроходимые дороги позволило ей добраться до места, которое было до нее далеко
более приятное, чем любой другой на земле.

Это был ее руки, которые делали самую тяжелую и тяжелую работу в семье.
Ни слова ободрения или похвалы никогда не слетало с уст ее матери. Все это так,
и неудивительно, что ее жизнь была сломлена, что в ее походке не было
легкости, а в глазах - живости юности. Работа на улице,
такая, как уход за скотом, была, наконец, добавлена к другим ее обязанностям;
и все же все это она делала бы охотно, если бы ее душа могла принять
то, в чем, как она чувствовала, она так сильно нуждалась - свет и благословение
любви. Это произвело на нее глубокое впечатление, когда она заходила в другие дома с
поручениями, и она жаждала теплоты привязанности, которую видела проявляющейся
в каждом взгляде и слове их счастливых обитателей. Пока ее бедную, щебень
природа не осмелился подняться и отстаивать свои права. Она была угнетенных
так долго, что ум потерял всех родных упругость, и тот, чья
симпатии были живы бы посмотрел на нее, как на подгнившем буд-то плохом
заброшенным цветок, по дороге жизни.

Было уже совсем темно, когда она закончила доить и пошла дать молодой тёлочке сена. Она любила это животное больше, чем любое другое живое существо, кроме старой домашней собаки, и, когда она погладила его мягкую шкуру, оно посмотрело на неё глазами, полными любви, словно показывая ей, что даже в самый тёмный час есть свет, что-то компенсирующее самую тяжёлую работу. Маргарет задержалась рядом с животным и подумала, что любит его гораздо больше, чем свою нынешнюю мать. — Я люблю тебя, Бесси, — сказала она, когда животное вытянуло голову, чтобы
вдохните аромат теплого молока в ведерке. "Я очень хочу, Бесси; ты ведь хочешь
немного, не так ли?" и, не задумываясь о последствиях, она
вылила часть содержимого ведра в корыто Бесси.

"Маргарет Торн! Я удивляюсь, неужели ты не замечаешь, когда темнеет. Сейчас самое время.
пора заканчивать работу!" - закричала ее мать во весь голос.
Она схватила свои ведра и побежала в дом, стараясь как можно скорее
процедить и отставить молоко в сторону. Но миссис Торн взял блюдо у нее из рук,
сказав: "Иди и позаботься об ужине. Я сделаю это сам".

"Здесь не так много, как должно быть на две кварты", - сказала ее мать.
вернувшись, она посмотрела девочке прямо в глаза. "Что это значит?
это значит? Я хотела бы знать.

Маргарет была поражена благоговейным страхом. Она не осмелилась сказать ей, что отдала кое-что
Бесси, и все же она не могла сказать неправду. Одна борьба, и она
ответила: "Я дала немного Бесси", - в испуге уронив тарелку. Она
разлетелась на атомы.

"Беспечный ты нефрит! Сломать мою посуду и украсть мое молоко; дает он без
мой отпуск по отношению к животным. Вот, возьми это", - и дала ей острый
удар по лицу.

Это не был удар, который заставил бедную девочку по крови оттенок ее щек,
но толку от деградации; низкий жизнью она живет, в повседневной
связаться с одним настолько властный, грубый и невоспитанный.

Она не плакала, но по этим сдерживаемым рыданиям можно было понять,
что любовь сердца была иссушена, все его чувства оскорблены.

В этот момент вошел ее отец и, обнаружив, что ужин задерживается, начал
громко ругаться.

"Вот что я тебе скажу, женщина, я не хочу работать и обеспечивать себя, чтобы со мной так обращались.
вот так. Ты слышишь?", и он вплотную подошел к Маргарет и посмотрел ей в
лицо.

"Да, сэр. Я задержался сегодня вечером".

"Вы все почему-то опоздали. Почему не Йер перемешать круглый и живой, как
другой галс, и быть более радостным, как?"

Его бедная, грубая природа начинает чувствовать необходимость лучшей жизни.

"Позволь ей работать так, как работаю я, и она будет благодарна за крышу над своей
головой, не говоря уже о вещах, которые я ей готовлю", - вмешалась миссис Торн. "Когда я
была девчонкой, мне приходилось зарабатывать на хлеб с маслом". Успокоившись таким образом
, она принялась хлопотать, и вскоре ужин был готов, за который
они сели, но не за домашнюю трапезу. Такого не было
известно в том доме.

Вечер, как обычно, прошел в скучной рутинной работе, и
Маргарет, как и сотни раз до этого, была рада добраться до
закрытия и удалиться в свою комнату.

Так медленно проходила зима, и дни, полные труда,
не скрашенные никакими удовольствиями, быстро подтачивали здоровье и
настроение печальной девушки.

Когда пришла весна, ее походка замедлилась, а щеки побледнели, но не было
влюбленных глаз, которые отметили бы эти перемены, и ее трудов не стало меньше.
Наконец силы оставили ее, и по телу медленно пробежала лихорадка
вены в результате чрезмерного налогообложения. Вялость, которую это вызывало, была почти
невыносимой, и она тосковала по зеленым лесам, чистому воздуху и
виду текущей воды.

Миссис Торн поняла, что необходимо что-то предпринять, и в конце концов согласилась, чтобы
Маргарет могла бы немного отдохнуть тем способом, который она предложила,
сопроводив свое согласие замечанием, что она считает это очень праздным
способом времяпрепровождения.

Постоянным спутником Маргарет в ее прогулках был верный пес Трот,
которому очень нравился этот новый этап жизни, и с ним рядом ей
нечего было бояться.

Перемена вдохнула новую жизнь в ее истощенную систему, и, пока она наслаждалась
окружающей красотой, смотрела на блеск бегущих ручьев и
слушала песни вольных птиц, она хотела, чтобы ее жизнь была такой же, как сейчас.
свободная и прекрасная.

Однажды, когда она срезала венок из дубовых листьев, ей показалось, что она услышала
шаги, и низкое рычание Трот, прежде чем она успела повернуть голову
, подтвердило ее впечатление, что кто-то приближается.

Она обернулась и встретилась взглядом с незнакомцем, который сказал низким,
приятным голосом:

"Я, кажется, заблудился. Это Уилтон-Гроув, мисс?"

- Да, - ответила она, не смея поднять глаза.

- Спасибо. Я не был вполне уверен, но мне показалось, что я следовал по направлению
", - сказал незнакомец и, грациозно поклонившись, удалился.

За всю свою жизнь она никогда не встречала такого яркого и мужественного лица.
И этот голос - казалось, он откликнулся на что-то глубоко в ее душе.
Он разжег огонь, который почти погас, и этим огнем была надежда.
Возможно, когда-нибудь она увидит таких же людей, как он, будет жить с ними и
будет молодой и счастливой.

Старая Трот, казалось, разделяла ее новообретенное удовольствие и смотрела понимающе
в ее лице, как бы говоря: "есть некоторые люди в мире
стоит посмотреть".

Она пришла домой тем вечером мечтать о других лицах и формах, чем те,
она уже так давно привыкли, и спал больше, чем звук у нее
в течение многих месяцев.

Нед ушел, и Блум вернулась к щеке Маргарет, новый
жизнь была в ее глаза, на голос любви говорил ей сердце, и
кровь взыграла, пока цвет ее лица соперничали с розами.

Молодой человек, которого она встретила в тот день в роще, часто находил дорогу к
это место, не по ошибке, а по склонности, привлеченное прекрасным лицом
Маргарет. Снова и снова он кончал, пока его пылкие слова не разожгли
пламя надежды на любовь, и для него стало источником величайшего удовольствия
наблюдать, как ее мечтательные глаза ярко светятся под его повторяющимися
обеты постоянства.

Кларенс Боуэн был единственным сыном городского торговца с огромным состоянием,
приобретенным благодаря его собственному неутомимому трудолюбию. Его сын ничего не унаследовал от отца
рвение к бизнесу, и после неоднократных попыток сделать
его таким, каким природа никогда не предполагала, что он должен быть, он отправил его учиться
юриспруденция в колледже в Ди ..., процветающем городке в нескольких милях от дома Маргарет
. Это было там, и через час, устав от учебы, он
побрел к тому месту, где случайно встретил ее. Его природа
будучи не самого высокого порядка, он, не колеблясь, чтобы отравить ее сознание
с лестные слова, пока наконец он завоевал ее сердце, а не в качестве жемчуг
в большой цене, а сокровища для себя, а как безделушку, которую он может
выбросить, когда ее шарм исчез.

Поистине печальным был для нее тот день, когда он сказал ей, что она никогда не сможет быть
его жена. Пожалейте ее, вы, у кого в счастливых семьях есть добрые друзья, которые приведут
ваши сердца к миру и освежат ваши души истинной и совершенной
любовью. Проявите милосердие и не поднимайте ни руки, ни голоса на ту, кто,
если бы ее жизнь протекала в таких же приятных местах, как ваша, не стала бы
так нежно полагаться на сломанную трость или так доверчиво слушать
голос сирены искусителя. Она тосковала по горячим сердцем и
верной любви. Она доверяла и предали. Ты должен ее жалеть,
не ваше осуждение.

"Ты сказал, что не собираешься жениться на мне, Кларенс?" и спрашиваешь об этом,
она опустила глаза в землю и зарыдала, как ребенок.

- Нет, девочка, ты должна была знать, что я не могу. У меня нет денег, кроме тех, что есть
которыми мой отец снабжает меня, чтобы оплачивать мое питание и прочие расходы. Мне
не на что содержать...

Она была так бледна, что он не осмелился сказать больше.

- Продолжай, - наконец сказала она, крепче прижимая руку к сердцу, чтобы
его сильное биение не выдало ее чувств.

"И даже я смог бы поддерживать тебя, мой отец отречется от меня, чтобы взять
на такой шаг".

"Тогда ты никогда не любил меня, Кларенс. Ты искал только собственного удовольствия
и... и моей... моей гибели?

Она сломалась. Теперь в жизни для нее не было ничего, кроме стыда и печали. Увы,
мир не испытывает жалости к своим детям.

Должно быть, у него действительно было жестокое сердце, если оно не смягчилось тогда. Он подошел
и положил руку ей на голову, сказав,

"Я бы женился на тебе, Маргарет, если бы у меня было достаточно денег", и именно в этот момент
он говорил искренне.

Она посмотрела на него сквозь слезы и, увидев выражение лица, которое
сопровождало его слова, приняла его за настоящую печаль от расставания с ней,
и ответила полным надежды, бодрым голосом,--

- Я могу очень много работать, и мы могли бы пожениться тайно, если бы ты
выбрали, поскольку нас никто не знает, и уходим. Ты не представляешь, как усердно я могу
работать, Кларенс."

"А потом, когда-нибудь мы могли бы разбогатеть", - продолжила она, не глядя ему в лицо.
"и я бы тоже училась и совершенствовалась. Тогда
мы могли бы вернуться к твоим родителям и получить прощение. Они, конечно, не могли бы
не винить нас за то, что мы любим друг друга. Ты ведь не бросишь меня, правда,
Кларенс?

Он склонил голову. Она думала, что он плакал, и она продолжила слова
ура, пока он больше не мог этого терпеть.

Она положила ее распирает голову на его грудь, говоря, "я уйду от
здесь, Кларенс, и быть не обузой для вас, пока вы можете поддержать нас
оба."

Он сам собрался на отчаянный чрезвычайной ситуации, и покачала, как
хотя она был яд, сказав, в холодной, измеряется словами, не быть этому
время недопонимаю,--

"Нет, этого не может быть; не обманывай себя; ты никогда не сможешь быть моей женой",
а потом он оставил ее.

Ангелы жалеют ее. Да смилостивятся Небеса над той, кто пал ниц от горя
в тот яркий день на зеленом лоне земли. Прозвучал один пронзающий сердце крик
о помощи и милосердии свыше, и надежда и любовь покинули это сердце
, возможно, навсегда.

Все быстрее и быстрее летел предатель, как будто хотел ускользнуть от преследователя
от которого он не мог убежать. Но он не мог закрыть свои уши от этого
умоляющего голоса, а глаза - от этого мучительного взгляда. Да, заблудший смертный,
этот звук будет пронзать твою душу, пока какое-нибудь искупление, какой-нибудь чистый,
бескорыстный поступок не смоет грех.

"Боже, Кларенс, ты бледен, как привидение; что, черт возьми, с тобой случилось?
" - восклицали его приятели по колледжу, когда он, запыхавшийся и усталый, вошел
в дом.

"Я болен", - ответил он и пошел один, чтобы еще больше уклониться от ответа
вопросы, которые, как он знал, будут терзать его душу болью. Он рано утром
отправился в свою комнату, но не нашел покоя и, обнаружив, что не в состоянии
заняться учебой на следующий день, получил отпуск.




ГЛАВА XIII.


Сколько Маргарет так пролежала, она так и не узнала, но когда она пришла в себя,
она обнаружила, что находится в своей комнате, а ее отец склонился
над ней с выражением, которого она никогда раньше не видела на его лице, - одним из
глубокая тревога за нее.

"Все это происходит из-за того, что я каждый день позволяю ей выходить на воздух", - были
первые слова, которые нарушили тишину и донесли до ее сознания, что
в комнате, кроме ее отца, никого не было.

Все воспоминания о ее страданиях нахлынули на нее тогда. Она забыла
обо всем, кроме того, что ее отец смотрел на нее глазами, полными любви. Пронзительный
голос разрушил небесные чары, и Магдалина снова преклонила колени в молитве у
ног Спасителя.

Она закрыла глаза, как будто хотела отгородиться от печали в своей душе
, в то время как на ее лице появилось выражение глубокой боли, которое ее отец
ошибочно принял за физическое страдание. Что-то было в ее бледное лицо.
то, что напомнил ему ее дорогой покойной матери. Он коснулся длинными
похороненная любовь, которая много лет пролежала в его некультурной натуре, и он
грубо провел рукавом по глазам, чтобы вытереть слезы, которые
собирались навернуться, несмотря на испытующий взгляд его жены, смотревшей на
любая демонстрация такого рода - огромная потеря для нее самой.

Он думал, что Маргарет наверняка умрет. Должно быть, это какая-то ужасная болезнь.
из-за чего она так побледнела и дышала так низко и неподвижно.
и он решил обратиться к врачу.

Его решение не встретило одобрения со стороны миссис Торн, которая постоянно беспокоилась
о дополнительной работе и расходах больного человека,
Она перемежала своё ворчание замечаниями, которые казались стереотипными для
этого случая:

«Ну и работка у меня на лето».

«Ну же, я больше не буду ворчать сегодня вечером. Никто не знает, как долго бедная девушка
пролежала в лесу». Может быть, она упала в обморок, а обмороки очень опасны, и я пойду за доктором, даже если мне придётся продать ферму, чтобы заплатить за него.

Когда Калеб Торн говорил так, его жена прекрасно понимала, что её слова ничего не значат, и мудро решила промолчать.

Маргарет могла бы так и остаться лежать в обмороке, никому не нужная.
в лесу долгое время не было верного пса, который инстинктивно
почувствовал, что что-то не так, яростно побежал к дому и своими
странными движениями и жалобными умоляющими стонами привлек внимание
Мистер Торн со своей работы. Трот не стал бы действовать так, как он поступил, без причины.
Калеб знал это, поэтому он оставил свою работу и пошел за собакой, которая бегала
быстро в сторону леса, на мгновение оглядываясь назад, чтобы убедиться, что его
мастер был под рукой, пока он не достиг места, где Маргарет положили.

Он подумал, что она безжизненна, и, подняв ее с земли, отнес домой,
в то время как более тяжелое бремя в своем сердце хранил его глаза ослепил его действия
медленно, и его Походка неровная.

Когда врач прибыл, он с первого взгляда понял, что какая-то большая беда
нависла, подобно плотному облаку, над разумом девушки. Ее беспокойная манера поведения
и желание хранить молчание ясно показывали, что какая-то великая мука была внутри.
Его печаль работала внутри, и он молча помолился небесам, чтобы
юное сердце могло бы обрести то облегчение, которого не могло дать никакое его искусство или сноровка
. Он мог только унять жар, в который была брошена ее кровь,
и, уходя, оставил свои распоряжения, сказав, что зайдет еще раз в
морроу.

"Она способна работать так же хорошо, как и я, эта благословенная минит", - порывисто
воскликнула миссис Торн, которая плохо переносила такое положение дел.

"Если выглядит что-нибудь сказать, ее бледное лицо как будто не ровня своей долей в
здоровья, Олдама", - заметил Калеб, как он посмотрел несколько reproachingly в
полный, красный особенности его жены.

"Бледное лицо - это не всегда признак болезни; здесь я, возможно, на пороге
смерти, и мое лицо становится все краснее и краснее от каждой боли, - но тогда
кому какое дело до меня? Никто, насколько я знаю.

Она повернулась и обнаружила, что, возможно, оставила свои последние слова невысказанными, ибо
Калеб ушел, чтобы подоить коров, и она была одна.

Это была не внезапная мысль. Каждый час со дня ее нашли в
лес незаметно, она деловито созрели свои планы. Эти слова - "Ты
никогда не сможешь стать моей женой" - лишили ее жизни мгновения, кроме как найти
укромное местечко, в котором можно было бы скрыть свой позор и пощадить свою старую
отец знал, какое горе это должно ему принести.

Она должна покинуть свой дом, но незнакомцы должны знать о своем горе; и
когда здоровье вернулось, и она зашла о ее ежедневные труды, короткие сроки
до кризиса ее горя, она глубоко задумался о которой она
могла бы повернуть свои усталые шаги. Она слышала о фабрике в N ..., городке
в двадцати милях отсюда, где девушки зарабатывали много денег. Она
отправлялась туда и работала до тех пор, пока... О, боль, томление ее сердца, поскольку
ужасная правда с каждым днем становилась все ближе и ближе к ней. А потом
она уходила. Куда? Никакой материнской любви, которая могла бы помочь ей, никакого предоставленного ей права
дать жизнь другой. Как остро прозвучали упреки в ее адрес.
в тот момент великая истина, истина, которая не может быть слишком глубокой.
запечатлелся в сознании каждого человека тот факт, что ни один ребенок не должен быть введен в
этот мир без должной подготовки со стороны ее родителей к ее
умственному, моральному и физическому благополучию. Пусть жалость уронит слезу, ибо печальной
действительно была ее судьба.

Однажды она собрала то немногое, что у нее было, и соорудила
небольшой сверток, готовясь к отъезду, и поскольку единственным временем для
побега была ночь, она тщательно спрятала его и пошла по
она работала в своей обычной, молчаливой манере.

Однажды лунной ночью, когда все было тихо, она взяла свой маленький сверток и
тихо спустилась по лестнице. Она бесшумно прошла по кухонному полу,
вытащил болт, поднял щеколду, и стоял снаружи. На мгновение она
помолчал. На неё нахлынули чувства, чувство сожаления, потому что даже ей было трудно оторваться от знакомых мест и покинуть крышу, которая её укрывала; но нельзя было задерживаться надолго, потому что Трот мог залаять и разбудить её отца. Тогда она не могла вынести мысли, что больше никогда не увидит верного старого пса, и почти решила пойти к нему, но едва эта мысль пришла ей в голову, как её старый товарищ оказался рядом. Его острый слух уловил звук её движений, хотя ей они казались бесшумными.
и он вышел из своей конуры и встал рядом с ней, глядя в ее
лицо, как будто он знал все ее планы.

Храбрость почти покинула ее, когда он стоял там, виляя хвостом и
так пристально разглядывая ее. Она боялась, что он последует за ней, и думал
она должна вернуться в свою комнату и начать новую жизнь; но теперь она была вне
дома, и, возможно, она не могла уйти в другой раз без
тревожные родители. Эта мысль собрался ее проводить свою
решимость, и она быстро ушел. Один взгляд на старый дом, как ее
степ находился на холме, который вскоре скроет его из виду. Еще один взгляд
на старину Трота, затем она махнула ему рукой, чтобы он возвращался, и
быстро зашагала, как будто ее несла какая-то невидимая сила. Серый свет
утро коснулось восточных холмов так же, как она потеряла из виду родной
деревня.

Новые сцены были до нее, и от них она собрала свежие
вдохновение. Дома, разбросанные вдоль дороги, из которых люди
только что выходили на работу, дарили ей новые ощущения и оживляли ее
путь, пока, наконец, не возникло что-то вроде страха, что ее могут узнать
и послала его обратно, но её страхи были беспочвенными, и она
пошла дальше и вскоре вышла на лесную дорогу, по обеим сторонам которой
росли высокие деревья, чьи раскидистые ветви казались ей
защищающими руками. Там она могла идти медленнее и дышать свободнее, и
впервые за много дней её разум расслабился.

Она шла, погрузившись в раздумья о прошлом и пытаясь представить себе будущее,
когда звук шагов позади заставил её кровь прилить к лицу. Оглянувшись, она увидела Трот и приказала:
его обратно; но слова были бесполезны; он учуял ее стопам, таким образом,
далеко, и, видимо, решил проследить за ней до конца ее путешествия.

- Бедняга, - сказала она, гладя его по голове. - Я бы не отправила тебя обратно, если бы
У меня был дом для тебя", - и она снова попыталась убедить его вернуться, но
он только вздохнул или что-то вроде стона, как бы умоляя ее оставить его при себе.
он был с ней.

Она больше не могла прогонять его. Разве он не был ее единственным другом, и разве он
не любил ее так, как никто другой? Поэтому она снова погладила его и сказала,--

"Возможно, Бог позаботится о нас обоих. Давай же, дорогой, старый храбрец".
и тогда глаза преданного животного загорелись почти человеческой благодарностью,
и он радостно побежал впереди нее.

Высокие деревья машут ветвями в утреннем воздухе, и их
музыка коснулся ее души, и благородный его слаще гармонии, чем
известный в течение многих лет. Пламя надежды начало разгораться с новой силой. В конце концов, может быть, найдётся кто-то, кто пожалеет её, кто не осудит её полностью; а музыка высоких сосен казалась ангельскими голосами, говорящими:
«Да, любите её, жалейте её и всех, на кого обрушилась скорбь».

Она любила музыку поющих деревьев и была огорчена, когда
дорога свернула к холму, и ей пришлось расстаться с
защитой и уединением, которые они ей предоставляли. Но, почерпнув свежую
смелость из путеводителя, который указывал на ее приближение к N ..., она
храбро отправилась дальше. Она представила себе положения об
один день только, и не решалась взять даже то, что от
множество доме ее отца. Добравшись до укромного места на обочине дороги,
и почувствовав слабость и усталость, она села и поделилась едой со своей собакой
.

Десять миль ее путешествия были пройдены, и быстрее, чем она могла надеяться продолжить,
и она обнаружила, что, возобновив его, она должна была
двигаться более неторопливо.

Печальную, но интересную картину они представляли. Она, с ее молодым, красивым
лицом, тронутым морщинами горя; когда-то мечтательные глаза, такие мягкие, теперь полны
нервного огня и дикого беспокойного страха. Ее шляпка была откинута назад
с плеч, и золотое утреннее солнце касалось ее волнистых волос,
пока они не засияли и не стали похожи на ореол света вокруг ее бледного чела.

Когда их скромная трапеза закончилась, она опустила голову на руки,
и из ее души вырвалась молитва о руководстве и защите - более
глубокая и искренняя, чем можно передать словами.




ГЛАВА XIV.


Утро во всем своем великолепии разразилось над маленькой деревушкой, которую она оставила
позади.

Влажные цветы, тронутые восходом солнца, блестели на своих зеленых клумбах
, в то время как туманы, эфирные, как воздух, висели над зелеными лугами. Длинный
линии холмов, вершины которых уперлись в голубое небо, отраженное их
головы в воду, которая текла по их ногам.

Красота на каждой руке. В какую бы сторону от глаза, его
узрел улыбку Бога, и вся природа показалась ему благодарственным псалмом.

Калеб Торн встал и, стряхнув с себя тяжелый сон, позвал Маргарет к ней.
утренние обязанности, в то время как его жена суетилась по дому в своей обычной
манере.

Ни один из них не смотрел на открывшуюся перед ними прекрасную сцену. Если глаза их случайно
повернуть в его сторону, их души не принял никакого познания всех богатств
красота, которая была перед ними.

"Что на земле держит девушку вверх по лестнице так долго", - сказала г-жа Торн,
"Я позвоню ей и приведу ее вниз, я думаю, Мар-га-рет-Мар-га-рет"
Торн, уже почти шесть часов - вставай."

Ни звука, ни шагов. Она прождала добрых полчаса, затем вернулся Калеб.
из сарая он подоил коров - работа, которую он выполнял
после болезни Маргарет.

"Эта девчонка еще не встала", - сказала его жена, когда он подошел и поставил ведра
на стол.

Его дыхание участилось, потому что он боялся, что она заболела или, возможно, умерла.

"Пойди и посмотри, в чем дело", - сказал он своей жене. Но так как она
немного боялась входить в комнату, где все было так тихо, она колебалась.
Наконец она очень медленно поднялась по лестнице, выкрикивая имя Маргарет
на каждой ступеньке. Когда она добралась до лестничной площадки, то обнаружила, что дверь широко открыта
, но Маргарет там не было, и постель была нетронута. Бледная и
дрожа, она спустилась по лестнице.

"Она... она ушла!" - этими словами она встретила вопрошающий взгляд мужа.
"Да, ушла; сбежала, я полагаю, ночью". "Да, ушла".

Мистер Торн опустился в ближайшее кресло, почти парализовало от умиления и
задержания.

"Ушел?" он повторяется; это было долгое время, прежде чем он смог погрузиться в нее
смысл. Наконец это пришло; не так, как некоторые истины приходят в мгновение ока, но это
Она, словно свинцовая гиря, упала в его душу, в самые глубины, о которых он и не подозревал.
И она ушла как раз в тот момент, когда он начал осознавать, насколько она
ценна; как раз в тот момент, когда он научился смотреть на её юное, прекрасное лицо с
искоркой любви, которое с каждым днём всё больше походило на лицо её дорогой,
покойной матери.

Он уткнулся лицом в ладони и заплакал. Источник чувств, давно
засохший, был тронут, и его сердце почувствовало нежность, которой никогда
не знало, к своему ребёнку.

Сквозь тёмную завесу, окутывавшую его душу, пробился луч света.
Он прокрался сквозь долгие годы и, казалось, вернул его в то время,
когда его Мария была невестой.

 В жизни каждой души наступает момент, когда её сокровища по-настоящему
ценятся; когда сердца, которые Бог дал нам, чтобы любить и благословлять нас,
по-настоящему ценятся. Хорошо, если этот момент наступает, пока они с нами в
земной форме.

 Казалось, что это было только вчера, когда она была невестой,
белой душой и нарядом. Как живо предстала перед ним эта сцена, и он почувствовал, как тогда, биение её юного доверчивого сердца, которое она отдала ему на хранение.

Сквозь все эти годы струился свет воспоминаний, и
довели до ума утром, когда крошечный малыш был помещен рядом с его
мать для него, чтобы любить и лелеять. Горе потрясло его душу, чтобы ее
основы. Сквозь его грубую натуру прокралась нежность, которой он не испытывал
годами, к этим двум сокровищам - одно под землей;
другое - где?

"Я полагаю, ты не посмотрел, заперта ли дверь на засов, не так ли?"
заметила его жена, недоумевая, что заставило его так долго молчать.

"Если подумать 'ОНТ, 'T был", - ответил он, как бы потягиваясь с
сон.

"Тогда, неблагодарное это дело пропало; и я рад, если она может не быть
более благодарными к нам домой."

"Да, Маргарет ушла". Его голос звучал как-то отстраненно, как будто его душа
отправилась на ее поиски.

"Маргарет Торн сбежала!" передавалось из уст в уста, и резкие комментарии
несколько дней по деревне разносились горькие слова, а затем
все снова стихло.

Дикие и пугающие чувства пронеслись в голове Маргарет, когда
после долгой, утомительной прогулки она добралась до города N... в сопровождении олд Трот
рядом с ней.

Это был маленький белый дом, стоявший отдельно от других и далеко от дороги.
она поселилась в нем, привлеченная его тишиной и домашним уютом.
внешний вид и странное чувство в ее голове, который она не
полная научился доверять.

Она почувствовала, что ее усталые ноги не могут идти дальше, когда она поднялась по
дорожке, обсаженной цветами, и робко постучала в дверь.

Дверь открыла женщина лет сорока, чье приятное лицо
улыбнулось ей, когда она пригласила ее войти.

Маргарет взяла смелость от того, каким образом она была достигнута, и в
однажды узнали о своем желании получить место посадки, конструировать к работе
на заводе под рукой.

"У меня сейчас ни для кого нет места, - ответила она, - но если вы
для работы на заводе есть пансионаты, построенные корпорацией
, в которых вы можете получить жилье. Первым шагом,
однако, будет обращение к надсмотрщику, и, если хочешь, я пойду с тобой.
после того, как ты отдохнешь.

Маргарет была слишком благодарна, чтобы ответить надлежащим образом, но ей
лицо, казалось, что ее язык не мог говорить.

Миссис Армстронг взглянула на молодую девушку и подумала, насколько неподходящей она кажется
для такого места работы. С ее большим опытом, ибо многие
уже блуждали там раньше, обремененные тяжелой борьбой, она быстро
увидел, что горе или нужда, а возможно, и то и другое вместе, выгнали ее из дома или
убежища, каким бы оно ни было.

Она съежилась, подумав о грубых воздействиях, которым она подвергнется
, и хотя она знала, что не сможет предотвратить участь этого
странница или любой из тех, кто приходил к ней за любовью и сочувствием, и все же она
внутренне решила подружиться с ней и сделать все, что в ее силах, чтобы помочь человеку
такому молодому и невинному в этом холодном мире.

"Я принесу тебе чашку чая, и что-нибудь поесть", - сказала она, и поспешила
прежде, чем Маргарет смогла ответить.

Это был не первый, кому досталась ее щедрость; не первый
одинокий незнакомец, ужинавший за ее столом.

Старый Трот все это время сидел на пороге, не сводя глаз с дома
, а уши его были готовы уловить каждый звук внутри.

Когда все было готово, миссис Армстронг позвала Маргарет отведать хорошего
сытного ужина, который ее деловитые руки приготовили так быстро, и
зная, что молодая девушка может чувствовать себя неуверенно, усадила ее одну за стол.
за столом, пока она хлопотала по комнате.

Как Маргарет хотелось разделить трапезу с Трот. Каково же было ее удивление
чтобы увидеть Миссис Армстронг собрать какие-то обрывки мяса и костей, и нести
ими голодных животных.

Неудивительно, что девушка сочла ее ангелом; она встала из-за стола, ее
глаза были слишком затуманены, чтобы разглядеть свою новообретенную подругу, а сердце слишком переполнено, чтобы
поблагодарить ее за всю ее доброту.

В скором времени Миссис Армстронг была в готовности сопровождать ее на
фабрики и слева два дома, бывшие делая прогулку приятной
ее фамильярному общению и сочувствию она проявляется для
странник. Трот последовал за ними, и, словно сознавая, что его юный
хозяйка нашла друга, время от времени забегала вперед, заглядывая в
их лица и прыгая, словно обезумев от радости.

После короткой прогулки по самой уединенной части деревни они
добрались до здания фабрики и вошли внутрь.

Шум был таким сильным, что Маргарет подумала, что ее оглушило, и
зажала уши руками, чтобы не слышать звуков. Она никогда не
был на заводе и раньше, и мысль о том, чтобы нести все, что
путаницы, каждый день, отправляли чувство в своем сердце то сродни
террор; но она трудом, а куда еще она могла пойти?

Любопытным взорам девочек, как они вошли в прядильню, был
большинство пытается ее чувствительная натура, и лицо Маргарет покраснела, как
она последовала за Миссис Армстронг в самую дальнюю часть комнаты, где мистер
Филд, надзиратель, разговаривал с одним из операторов.

Это был черноглазый человек с резкими чертами лица, и было что-то в
его взгляде, что заставило ее вздрогнуть, когда миссис Армстронг сообщила о своем
поручении.

"Вы когда-нибудь работали на фабрике?" спросил он быстро и нетерпеливо
.

"Нет, сэр".

- Тогда новая рука, - сказал он чуть более учтиво.

«Нам нужна ещё одна пара рук в комнате для трепания, так что вы можете пойти туда. Я
покажу вам комнату».

Он пошёл впереди, Маргарет следовала за ним, но держалась поближе к своей новой подруге.

В комнате было почти так же шумно, как и в другой, но здесь было светлее, а окна украшали красивые растения.
Девушки казались более скромными и не так пристально смотрели на посетителей.
Мистер Филд уже собирался уходить, когда вдруг повернулся к Маргарет и
спросил, когда она собирается приступить к работе.

"Завтра, сэр, если вы будете готовы меня принять?"

"Хорошо. Будьте на месте, когда прозвенит звонок."

"Я чуть не забыла важную часть своего поручения", - сказала миссис
Армстронг, - "а это место для пансиона для этой юной леди".

"Ах, она хочет работать в Корпорации. Ну, есть место
у миссис Кроуфорд. Я думаю, что у нее есть свободная комната. Ее дом на Элм
Улицы, третьего блока".

Это было облегчением снова ощутить свежий воздух, и находиться вдали от
шум и смятение фабрики. Как только они вышли на улицу
, Маргарет спросила у миссис Армстронг, как пройти к миссис Кроуфорд.

"O! Я пойду с вами, - сказала эта добрая леди, к великому облегчению присутствующих
молодой и застенчивой девочкой, уже изношенный и уставший от усталости и
волнение.

- Спасибо, - тихо, но сладкими тонами, вырвался из ее губ, и двух
отправились вместе с рысью чуть позади.

Они миновали симпатичные частные дома, а затем свернули на длинную
и узкую улицу, по обе стороны которой стояли жилые кварталы. Маргарет
предположила по названию, что улица, должно быть, очень красивая, с рядами
деревьев по обе стороны. Она только что узнала, что в жизни есть много неправильных названий
, и что это было одно из них.

Они дошли до дома в третьем квартале, и миссис Армстронг постучала с
ее зонтик на двери. Краснолицая, но добродушная на вид женщина
ответила на звонок.

"Мы позвонили узнать, нет ли у вас свободной комнаты для молодой леди, которая
желает получить питание", - сказала миссис Армстронг.

"У нас есть свободная кровать для фабричной девушки, если ты этого хочешь",
ответила она, ухмыляясь и оглядывая Маргарет с головы до ног.

"Но у вас нет комнаты, которую она могла бы занять для себя?"

"Благослови вас бог, нет, миледи. Мы не берем их в пансион.
Есть много мест, куда забирают благородных людей, если им нравится
чтобы они умирали с голоду, - и ее лицо светилось таким неподдельным добром.
природа, что ее собеседница чувствовала: что бы еще кому-то ни пришлось
вынести, у них, по крайней мере, будет солнечное лицо, которое их подбодрит.

"Эта молодая женщина может спать с другими людьми, не так ли?" - спросила
добродушная женщина, и ее улыбка, не саркастическая, а истинно добрая,
хотя и грубоватая, спасла Маргарет от слез.

"Если у вас нет других, она должна", - сказала г-жа Армстронг, разочарованно,
она видела, с первого, собственного достоинства и деликатность в Маргарет
что бы уклоняться от контакта с другим, и предназначены для
заплатили дополнительную стоимость требовали для комнаты сама, если бы можно было
получено.

В этот момент в открытую дверь вошел старина Трот и огляделся
по сторонам, как будто ему не нравился внешний вид вещей.

"Эта собака не сможет прийти", - сказала женщина, теряя впервые
ее приятная улыбка. "Может быть, он ваш, мадам?" - сказала она
извиняющимся тоном.

- Нет, он мой, и он должен быть со мной, - перебила Маргарет, - и я
не могу...

Она замолчала, испугавшись собственных серьезных слов и манеры поведения.

"Я думаю, ему будет лучше со мной", - сказала миссис Армстронг. "Я оставлю его у себя".
"Я бы и сама не беспокоилась о дворняжке", - сказала миссис Кроуфорд, следуя за ним.""Я бы не беспокоилась о нем".

"Я бы не беспокоилась о нем".
— Но мои квартиранты так против всего, что похоже на собаку.

— Конечно, она вряд ли могла ожидать, что вы его возьмёте; и, кроме того,
я хочу, чтобы он присматривал за моими курами и садом. Он мне понравился с первого взгляда.

Таким образом, все вопросы, связанные с собакой, были улажены, насколько это было возможно для миссис
Кроуфорд был обеспокоен, они попрощались с ней и вернулись домой незадолго до
наступления темноты.

 «Вы слишком добры», — сказала Маргарет миссис Армстронг, которая ответила, что
она должна остаться с ней на всю ночь, и больше ничего не смогла сказать, но
полностью расклеилась.

Добрая женщина сразу отвела ее в маленькую опрятную спальню и разрешила
Трот лечь на циновку рядом с дверью своей хозяйки.

Усталая и измученная, она с радостью легла спать. Наконец пришел сон, и
усталое, напряженное состояние ее разума растворилось в дремоте. Ей приснилось, что
она снова дома и собирается замуж за Кларенса.
Они вместе шли к деревенской церкви по мягким зеленым лугам
. Воздух был теплый и полный сладости; озарена солнцем
золотые слитки к ее ногам, и вся ее душа светилась от счастья, жизнь,
и любовь. Колокола - ее свадебные колокола - радостно зазвенели в воздухе,
когда она повернулась к Кларенсу со словами: "Мне приснился ужасный сон; я подумала
ты бросил меня". Еще один звон, веселый и раскатистый - и луга,
которые были такими теплыми и солнечными, стали холодными и влажными; и облако встало между
ней и золотым солнцем. Колокол прозвенел еще раз - это прозвучало
как похоронный звон - и она проснулась.

Звонил заводской колокол, созывая рабочих на работу.

В этот момент нежный голос прервал ее полное отчаяние, сказав:

"Это первый звонок; у тебя будет достаточно времени, чтобы одеться и
принимайте завтрак.

Машинально она встала, оделась и, сдерживая горячие слезы, спустилась
вниз, чтобы снова сесть за стол того, кто когда-либо помнил эти слова.:
"Пока у вас будет возможность".




ГЛАВА XV.


Там происходит порой пытливые думал, как можно использовать
жизнь? Каков будет результат всего этого кажущегося бесполезным труда, этих
состояний беспокойства, этих недооцененных искренних усилий души, этих
неправильно понятых лучших начинаний? Такие вопросы флуд причина порой,
и мы готовы сложить оружие, едва заботясь о том, как
занят происшествия продолжается.

Затем, сквозь разошедшиеся облака, лучи истины снова озаряют разум
и мы снова начинаем петь песню жизни, но не так, как мы ее записали,
но с более богатой мелодией, более полным и сладостным звучанием. Душа чувствует себя
новый скрутили, и расправляет крылья для более возвышенных перелета, рост, высота
после того, как высота, и на Ниву бесконечного.

Это вопрошающее состояние обязательно придет к самому серьезному, правдивому
и вдумчивому работнику. Все на нашем жизненном пути этих усталых, еще
паломники надеются, сидим ждем "света, больше света".

В таком настроении сидела мисс Эванс на исходе одного летнего дня, когда
солнце медленно опускалось за складку золотых и малиновых облаков. Своего рода
мысленные сумерки сгустились над ней, затемняя четкие линии
мысли, которые всегда придавали ее словам такую силу. Все ее лучшие и
самые серьезные усилия казались тщетными. Слова, которые она произносила,
теплые жизнью, наполненные ее собственным энтузиазмом, претерпевали метаморфозы,
пока их истинное значение не было утеряно для нее.

"Увы! мы должны навсегда остаться загадкой для самих себя", - сказала она, и ее
темно-карие глаза, всегда тепло, с любовью, теперь казалась холодной, как она
превратил ее мыслей вовнутрь, чтобы звук ее более тщательно, и если
можно обнаружить каких-либо других, чем стремление к прогрессу.

Как долго она, возможно, искала, мы не можем сказать, потому что как раз в тот момент, когда ее мысли
были максимально отвлечены, Хью подошел и сел рядом с ней, прежде чем она
поняла, что кто-то вошел.

- Как, Хью! - воскликнула она от удивления.

- Я вижу, тебя нет дома.

С этими словами он вернул ее обратно.

"На самом деле, я была в отъезде, но как я рада тебя видеть", - и ее сияющие черты лица
подтвердили правдивость ее утверждения.

"Как далеко ты забрела?" спросил он, его лицо светилось сочувствием.;
"достаточно далеко, чтобы обрести новый импульс для души?"

"Боюсь, что нет. Я задавался вопросом о своих мотивах и искал свои
недостатки ".

"Боюсь, мне следовало бы отсутствовать гораздо дольше по такому поручению", - сказал он
, и затем, прекратив свои оскорбления, они вернулись к своим истинно серьезным
отношениям друг к другу.

"Скажи мне, Хью, ты, который так часто освещал мои темные состояния, все ли в порядке?"
это состязание имеет какую-то пользу; есть ли какой-то смысл произносить наши слова
и получать неверно истолкованный их смысл?"

"Я сомневаюсь, - продолжила она, - должны ли мы проецировать нашу мысль до тех пор, пока
человечество не будет побуждено реальной потребностью в чем-то новом, искать это".

"Наши мысли и обмен душами не похожи на товар торговца, который
выставляется на торги. Душа - слишком грандиозное и спонтанное творение,
чтобы ее можно было измерить. Да, мы часто должны говорить наши самые сокровенные мысли, даже
хотя они отмахнуться от них, как нулевой, и попраны. Было бы
мало богатства или ценности без этого бесплатного предложения, этой отдачи себя
ради истины, даже если мы знаем, что мы и наши слова могут быть
отвергнутый. Ты сегодня мрачен, мой друг; ты слишком долго был один.
и поглощен собственными мыслями.

"Я морально истощен, Хью. Я в вас нуждалась в день, для моей души
потерял все видения. Я знаю по своему опыту, что нужно говорить, когда мы
полно, независимо от того, кто воспринимают в штыки или по очереди на нас. Именно этот страх
удерживает слишком многих от великих и благородных высказываний. Мы забываем, что
истина может проясниться сама по себе, и что принципы не зависят от
людей. Ты отдал мне себя, как ты всегда делаешь, когда надо мной нависает туман
сомнения".

"Да, мы должны давать, если нет одобрительную улыбку, не вид
признание; когда мы даем делает нас нищими, в одиночестве и без друзей
в холод воздуха пренебречь."

- Это всего лишь твоя собственная жизнь. Я всего лишь облекла ее для тебя в слова.
сегодня вечером.

"О, Хью, ты всегда на вершине, смотришь спокойным, пристальным взглядом поверх
темных туманов. Ваша голова покоится в вечном солнечном свете, подобно возвышающемуся холму
, вершина которого покрыта золотым светом, хотя его основание
покрыто туманом. Доживем ли мы когда-нибудь до того дня, когда эти внутренние, стержневые
истины будут приняты?"

"Мы увидим это в жизнях тысяч людей. Не имеет значения, когда или
где. Наша роль - трудиться, сеять семена, хотя это могут быть и не наши руки.
урожай собирают".

"Верно. Я был эгоистом и искал зерно".

Не "эгоистичный". Человеческая душа ищет признания и часто находит это трудной задачей
дождаться присутствия того человеческого лица, которое говорит
в каждой черточке и черточке: "Я знаю тебя; Я чувствую твои характерные мысли и
мотивы". Нам требуется много времени, чтобы научиться обходиться без одобрения.
улыбнись человеку и продолжай наш путь, не имея на то разрешения ни у кого, кроме Бога и ангелов.
наши усилия. У меня тоже есть часов темноты. Все души в разы
бросил на пучинистых воды, что они могут подняться выше своих усталых
ноги могут подняться".

"Ты сделал мне хорошо, но мы не пойдем", - сказала она, увидев его рост
оставить.

"Я должен; но сначала скажите, могу ли я рассчитывать на вашу помощь в материальном вопросе,
о котором я чуть не забыл?"

"Я к вашим услугам".

"Ну, тогда я собираюсь устроить вечеринку, которая, я полагаю, является последней"
, что ты могла бы себе представить обо мне."

- Мне следовало бы подумать о чем-нибудь другом, но что натолкнуло тебя на такую мысль
в твоей голове?

- Возможно, какая-нибудь фея. Я рассчитываю вдохнуть в это немного жизни и получить
удовлетворение от того, что мои гости веселятся. Я приведу
странную смесь - двойники, сходства, противоположности и
все формы темперамента, которые может предложить наша маленькая деревня, кроме того,
опираясь на места, в значительной степени удаленные отсюда. Мне пора идти. Ты придешь
и поможешь нам завтра?

"Я приду. Моя любовь к Дон и мисс Вернон".

"Спасибо", - и он отключился, оставив ее сияющей и полной надежды.
Она почувствовала, как его сильная жизнь переливается в ее собственную, и ни
ни она сама, ни ее подруга не были такими, как вчера.

День для вечеринки выдался погожим. Рассвет и Мисс Вернон въехал на
зеленый-дом и приобрести цветы на праздник, а домой
казалось сказочной беседке, так художественно и изящно, если бы они
устроила свежие и ароматные цветы.

Мисс Эванс скользили из комнаты в комнату, разместив в вазе, и
статуэтка есть, так как ее чувства подсказали, что ее фантазии был
У Хью, потому что их вкусы были едины, и их жизни протекали параллельно
естественно, невинно, они никогда не могли выразить свои чувства в
другой, но отдающий и наслаждающийся друг другом все больше и больше с каждой встречей
.

Бедная Миссис Нортон подумал, как приятно было бы с ней, ознакомиться номер
полный красивых вещей, приятными лицами, и нарядная одежда: это
такой контраст с ее собственной скучной жизни, которые будут еще больше
одинокий, но для частых поездок семьи Мистер Вайман, и
существенные доказательства часто дается им что они не забыли
бедных и нуждающихся. Она аккуратно оделась в свою черную альпакку,
подарок подруги; и когда она посмотрела в свое маленькое зеркальце, висевшее на
над столом, точно так же, как это было тридцать лет назад, когда был жив ее хороший
муж, на нее нахлынул прилив лучших мыслей и чувств
. Она заново переживала счастливые дни своей супружеской жизни и почти
думала, что готовится идти рядом с мужем в маленькую
церковь на холме. Затем сцена изменилась, годы утекли, и
казалось, что это было только вчера, когда она склонилась над гробом и посмотрела на
неподвижное, бледное лицо, которое никогда больше не осветит ее дом. Мысли переросли
в слова, и она сказала,--

"Как мало того, что удерживает меня здесь. Мне гораздо больше нужно вернуть смертью, чем
«Я теряюсь, и почему-то мне кажется, что я уйду совсем скоро».

Ей было не грустно, совсем нет. Эта мысль была ей приятна, и, сложив белый носовой платок на груди, она ещё раз осмотрела себя, а затем, накинув шаль и шляпку, вскоре отправилась к мистеру Уайману, снова и снова думая о том, как хорошо было бы увидеть столько людей вместе.

Миссис Кларк задумалась, будет ли миссис Саймондс одета с большим вкусом,
поскольку ей хотелось не отставать в этом отношении, но при этом
она обладала достаточным здравым смыслом, чтобы понимать, что слишком вычурный наряд будет
быть неуместной на таком сборище; поэтому она нарядилась в синее платье из
шелка без излишней отделки и вплела жемчуг в свои темные волосы в тон своим
драгоценностям.

И таким образом, из разных частей возникла своего рода магнетическая жизнь, поскольку
мысли каждого человека выходили наружу и сосредотачивались там.

Дон была одета в белое, с алым поясом и коралловыми украшениями. Она
казалась лучом света, пробивающимся сквозь тьму. Ее мягкие,
каштановые волосы волнистыми локонами спадали на плечи, и невольным
восклицанием было: "Как красиво", как чистый свет и яркость
ее внутреннее существо просвечивало сквозь внешнее.

В сумерках начали появляться экипажи, петляющие по длинной аллее,
которая вела к дому. Затем пришли несколько человек пешком, и через час
вся суета, сопровождавшая толпу, была слышна в холле,
на лестнице и во всех комнатах. Весь дом был полон жизни, и
следы заботы и печали были сметены лучезарными улыбками.

Маски были натянуты на измученные сердца; ревность, зависть и все остальное
раздоры были подавлены, и лучшие натуры всех были призваны
вперед, и отвечали друг другу. Ладонь схватила ладонь, чего не было в
обычных жизненных отношениях, трепещущих от контакта в течение многих лет.
Сердца, которые стали холодными и черствыми из-за пренебрежения и леденящего душу
безразличия, вновь согрелись в социальной атмосфере, которая заполнила
весь дом; и затем звуки музыки разнеслись по комнатам,
поднимая всех из их узости в более высокие и лучшие состояния.

Мистер Вайман словом подбодрить и любви ко всем, и деликатно принес
такие темпераменты вместе как можно лучше насладиться общением, и для
время держался в стороне от тех, кого он любил больше всех, чтобы другие могли
участвовать в их гениальной натуры.

"Не могли бы вы сказать мне, кто эта высокая, грациозная леди?" - спросила мисс Вернон,
прежде чем мистер Вайман осознал, что она стоит рядом с ним.

- Некая миссис Хэммонд, - ответил он, не глядя на нее.

- Она очень элегантна, - продолжила мисс Вернон.

- Внешне она такая и есть.

- Что, не красавица в душе? Может ли быть, что такая внешность скрывает
непривлекательность?

"Боюсь, что так и есть. Я знаю ее много лет, и хотя она
женщина с благопристойными манерами и некоторым лоском, в ней нет ни одного элемента
как по мне, истинной леди.

- Что вы, мистер Уаймен, посмотрите, какой заботливой она кажется о тех, кто ее окружает, - сказала Флоренс.
Ее глаза по-прежнему были прикованы к обаятельному незнакомцу.

"Да, я вижу все это, и всю внешность ее жизни. Это все
игра. Внутри эта женщина холодна и бессердечна. Она достаточно проницательна,
и быстра в своих инстинктах, но дайте мне сердца в сочетании с
головами ".

"Зачем же тогда вы пригласили ее?" она сопроводила этот вопрос
самым испытующим взглядом.

"По той же причине, по которой я пригласил всех. Я хочу, чтобы они пообщались, для
время, чтобы утратить чувство собственной значимости, эгоизм, или, другими словами, избавиться от старого и принять новое.

"Тебе нравится, Флоренс?"

"Да, очень. Мне нравится видеть столько людей вместе и проникаться духом этого события.

"Я рад, что тебе нравится. — Идите сюда, — он повёл её в дальний угол комнаты, где стоял высокий темноглазый незнакомец.

 — Мисс Вернон, мистер Темпл, — он наблюдал за их встретившимися взглядами и
знал, что связал две души хотя бы на один вечер.

Суетливая женщина, которая не могла представить себе никакого христианства, кроме
посещения церкви, подошла, встала рядом с мисс Эванс и начала
разговор, сказав,--

"Там, кажется, много людей в нашей деревне, хотя мы и не видим
многие из них в церкви".

Эта была выдвинута в качестве предисловия, предназначенные для экспозиции и характер
предстоящий объем, но Мисс Эванс ловко сменила тему на одном
общий интерес.

Как раз в этот момент поднялся переполох, послышался шелест шелков, и
путь открылся для юного вундеркинда в музыке, которого считали его родители
чтобы быть чудо девятнадцатого века, одним из тех, абстрактное
лица, которые, кажется, живут отдельно от народа, говоря к
никто, кроме односложно, и ходить, с воздуха
превосходство, постоянно вынашивал восхищение его doating родителей, - по
домашний тиран, за границей, обезьяна на выставке.

После череды звуков и нескольких манипуляций, каждая из которых сопровождалась
болезненным искажением лица, он начал длинную и
нудную сонату, - нудную, потому что не ко времени. При подходящем случае это
это было бы грандиозно и приемлемо. Конечно, музыка была потрачена впустую
в эфире, потому что у нее была только мысленная передача.

Встревоженные родители огляделись в ожидании ожидаемых аплодисментов. Этого не произошло
. Лишь немногие пробормотали: "Как это трудно", в то время как чувство
облегчения было настолько очевидным, что никто не мог не понять, что такие
тщательно продуманные выступления следует приберечь для совершенно другого случая.
Но мы медленно в изучении взаимосвязи вещей, и что все
имеет свое время и место.

Следующей исполнительницей была бойкая девушка семнадцати лет, сыгравшая несколько
он спел несколько приятных и простых песен, очаровав всех своей
легкостью и грациозной красотой.

Затем мистер Вайман подвел своего друга и гостя, мистера Темпла, к инструменту.
Он прикоснулся к ней рукой мастера. Человек забывал обо всем, кроме мелодичных
звуков; забывал даже о том, что существует среда, через которую эти звуки
передаются чувствам. Исполнитель потерял себя, потерял все, кроме
авторской идеи, пока, наконец, экстатические звуки не стали мягкими и чистыми
как свет звезды. Не было никакого вмешательства "я"; все его существо
было подчинено великому творению - душе темы. Глаза расширились.
влажно, когда музыка плыла в воздухе в одном полном, непрерывном напряжении.
Сердца забились с новой пульсацией; надежды воспарили заново; печали стали меньше.;
жизнь казалась наэлектризованной, полной любви; резкие линии и неровности
ума были затронуты, смягчены и приведены к гармонии под набуханием
ноты, то мягкие, сладкие и приторные, то широкие, высокие и уносящие ввысь. Нет.
слова разрушили божественные чары, когда исполнитель оставил инструмент,
но каждое трепещущее сердце стало храмом, в котором обитали только любовь и красота
.

Там, в этой святой атмосфере, душа разрывала свои оковы и возвращалась домой.
Старая миссис Нортон, пришедшая с такими восхитительными предвкушениями, откинулась на спинку кресла
на подушку, на которой она отдыхала, слушая
восхитительные для души звуки, и умерла.

Собравшиеся люди не испытывали чувства благоговения, но всем казалось, что
они тоже вступили в пределы безмолвной страны.

Они осторожно подняли ее, как подняли бы уснувшего ребенка.

Там, в присутствии неподвижного, бледного лица, они расстались с
лучшими, более искренними натурами, чем при встрече.




ГЛАВА XVI.


Месяцы шли, и Маргарет с головой ушла в работу,
и стала любимицей своих товарищей. Она с радостью поменялась бы
местами с большинством из них, но они не знали тайной печали, которая
лишала ее цветения. Ее вздохи выросла более частыми, а время
быстро подошел, когда она должна покинуть их.

Снова и снова она решала пойти к миссис Армстронг и рассказать ей о своем горе
, но воспоминание о ее доброте заставляло ее щеки покрываться румянцем
при этой мысли. Нет, она не могла открыть этого
тому, кого так сильно любила. Она должна уехать далеко и скрыть свой позор.
на глазах у всех, кто был ей другом, а у неё было много друзей, и она бы задержалась ещё на несколько недель, если бы однажды вечером, уже в темноте, не заметила старого джентльмена из её деревни, знакомого её отца. Она не могла вынести мысли о том, что её придётся вернуться в места, так тесно связанные с её страданиями, и терпеть презрение тех, кто её знал. Она не могла этого вынести и, опасаясь, что человек, которого она видела, может когда-нибудь встретиться с ней и узнать её, поспешила приготовиться к переезду. И снова она
собрал ее одежду, сейчас более ценный, упаковал его и ждал
указание, в каком направлении она должна двигаться.

Она должна была еще раз увидеть лицо этой хорошей женщины, которая была так
верна и добра к ней; и после многих попыток обратиться к ней,
наконец набралась смелости и сделала это.

Странный трепет охватил миссис Армстронг, когда она услышала, как закрылась калитка,
и хорошо знакомые шаги по гравийной дорожке. Маргарет похлопала свою старую подругу по плечу.
Рысью приблизилась к дому и несколько удивила миссис Армстронг
своим присутствием, когда она вошла.

"Я рада видеть вас", - сказала миссис Армстронг со своим обычным добрым видом
приветствия, но с глубокой дрожью в голосе. - Подойди и сядь рядом со мной,
Маргарет, позволь мне посмотреть, не измотала ли тебя твоя тяжелая работа. Мне уже несколько недель
кажется, что ты выглядишь бледной.

Маргарет дрожала всем телом, когда села на предложенное подругой место.
она сопроводила слова подруги испытующим взглядом. Именно тогда
странная мысль мелькнула в голове миссис Армстронг - мысль, которую она
не могла отбросить и всячески пыталась завоевать расположение бедной девушки.
они были уверены в себе и, возможно, преуспели бы, если бы не услышали
звук шагов снаружи. Громкий лай Трот заставил их обоих вздрогнуть
и повернуть лица к окну. Маргарет бросила один взгляд, и ей
не потребовалось и секунды, чтобы убедиться, что посетитель - не кто иной, как
пожилой джентльмен, которого она видела на улице. Через мгновение раздался
стук в дверь. Пока миссис Армстронг отвечала на звонок, Маргарет сделала
один прыжок из гостиной на кухню, а оттуда на
открытый воздух, и полетела так быстро, как только могли нести ноги, к своему
пансиону.

Когда она сворачивала с главной улицы, к ней подошла женщина и
спросила дорогу к дому Бельмонтов. Рад, что бы еще
на мгновение отвести ее мысли от себя, она предложила показать ей
сторону.

Было так темно, что она не боялась, что ее узнают, поскольку она
шла молча с незнакомцем. Одна мысль заполнила все ее существо,
и проблема с ней заключалась в том, как она могла сбежать из N ..., и где
она должна найти убежище?

"Возможно, вы можете рассказать мне, - сказала леди чистым серебристым голосом, - о
какая-нибудь молодая девушка, или две, или даже три, которых я смогу уговорить вернуться со мной
в Б ...".

"Я здесь, - продолжала она, - в поисках помощи; хорошей американской помощи. Я
так устала от иностранных слуг, что больше не могу их выносить ".

Сердце Маргарет екнуло. У нее была возможность, и ей всего лишь
нужно было набраться смелости, чтобы предложить свои услуги.

"Может быть, ты пойдешь?" - спросил незнакомец, который впервые взглянул
на лицо Маргарет, когда они остановились в ярко освещенном месте
перед домом Бельмонтов. "Или, может быть, вы не зарабатываете на жизнь.
Извините меня, если я допустил грубую ошибку".

"Да, - ответила Маргарет, - и хотела бы поехать с вами, если смогу получать
хорошее жалованье".

"Я позабочусь о том, чтобы вам хорошо платили, при условии, что вы мне подходите. Я поеду
завтра, полуденным поездом. Если мне не удастся раздобыть кого-нибудь еще
кроме вас, вы встретите меня на вокзале?

Маргарет ответила утвердительно и вернулась по своим следам, размышляя
о том, как ей следует уединиться на этот промежуток времени.

Она быстро направилась к своему дому, и думал, какое счастье было
что ее сожителей не было в ту ночь, и хорошо, Миссис Кроуфорд хотела
и не подозревают, что спокойная девочка вверх по лестнице собиралась, как она могла
сбежать с нее одежду. Темноту вечера на нее,
и шум в предотвращено, которые могут быть без, от
заметил.

Она вложила остаток, причитающийся за ее пансион, в запечатанный конверт и
направила его миссис Кроуфорд и положила на маленький столик, за которым сидела.
она столько раз вставала по утрам, усталая телом и больная душой.

Она надеялась, что не возникнут какие-либо одна на лестнице, и
ей облегчение, она не. На мгновение она остановилась, так как услышала
шаги хорошей хозяйки, идущей из кладовой в столовую
, сосредоточенной на своей полезной жизни, неотесанной, неграмотной, но доброй
и исполненной благих намерений. Слеза скатилась по ее щеке, когда она в последний раз прислушалась к
этим твердым шагам, которые, казалось, никогда не замедлялись в своих ежедневных
обходах, и которые часто, когда дневная работа заканчивалась, шли легко
к постели больного. Но нельзя было терять времени; дверь была
открыта и закрыта, и она снова оказалась в мире, странницей.
Она не знала, каким должен быть ее следующий шаг. Стоя там в тишине
и темноту ночи, она всплеснула руками и горячо
молитвы, умолял Божественного руководства.

Вниз через земную тень, сквозь облака угнетения, прокатилась
мать чистой, вечной любви. Любовь к своему обиженному ребенку и жалость к
ее состоянию; ибо миссии ангела не в залах света, среди сцен
веселья, но далеко, в заброшенных домах, с угнетенными и
покинутый, приносящий надежду отчаявшимся, утешение одиноким, радость
печальным и покой усталым сердцам.

Какая-то мысль промелькнула у нее в голове, и она поднялась, твердая и собранная,
как будто человеческая рука была протянута ей на помощь. Кто будет
сомневаться, что в тот момент с ней говорила мать?

Она встала и как можно бесшумнее направилась к маленькому и
темному жилищу, в котором жила странная пожилая женщина, известная всем
жители деревни, как обладающие удивительной силой видения, с помощью которой она
заявляла, что предсказывает будущее и решает вопросы любви и
бизнеса.

Маргарет часто слышала, как девушки на фабрике говорили о ней, и знала
что они часто советовались с ней; но она всегда уклонялась от
думал пойти к ней домой, хотя они часто настаивали на этом
. Теперь, с какой радостью ее стопы повернули в ту сторону, к ее единственному убежищу, ибо
она хорошо знала, что если ее будут искать, никому и в голову не придет пойти туда
чтобы найти ее.

Наконец она добралась до места и с бьющимся сердцем и головокружением в голове
подняла руку и очень тихо постучала в дверь. Затем у нее мелькнула мысль
, что там может быть кто-то, кто ее знает, и надежда
на мгновение улетучилась.

Стук, каким бы тихим он ни был, вскоре привел старуху, которая открыла дверь
и сказала дрожащим, но приятным голосом: "Входи, моя дорогая. Я видел вчера вечером,
что незнакомец должен был навестить меня в этот час; да, это то же самое лицо.
затем жестом пригласил ее войти.

Первой мыслью Маргарет было, что замышляется какое-то зло, и она
задрожала и побледнела.

"Не бойся, дитя мое", - сказала женщина, как будто прочитала ее мысли.
"Ангелы окружают тебя, охраняют твою жизнь. Я выполняю только свою часть работы
которая заключается в том, чтобы задержать вас сегодня вечером.

И это была та самая странная женщина, о которой она так много слышала. Ее страхи
исчез, она взяла предложенное ему место, и без тени недоверия,
выпили стакан теплой которая перешла к ней.

На нее снизошло чувство покоя, более глубокого, чем дает сон. Она
Откинулась на спинку кресла, положила голову на подушку и
почувствовала себя более умиротворенной, чем за многие месяцы.

Странное любопытство охватило ее, когда она наблюдала за женщиной,
расхаживающей по комнате, чтобы узнать о своей прежней жизни - жизни своего
девичества, - и узнать, любили ли другие, кроме нее, и были ли они
преданы.

- Сегодня вечером у меня не будет посетителей, - сказала женщина, усаживаясь
напротив Маргарет.

- Часто ли вы предоставляете приют незнакомым людям, как сегодня мне?
сегодня ночью?

"Да, дитя; многие обремененные горем путники, измученные жизнью, ищут мою
скромную кроватку".

"Обремененная горем и измученная жизнью", - сказала Маргарет, повторяя слова
про себя; "Она, должно быть, знала о моем прошлом опыте"; и ей захотелось, чтобы она
продолжала, потому что каким-то образом ее слова утешили ее.

"Да, грешников больше, чем самих грешащих", - продолжала она. "Я
знал, что ты придешь, или, скорее, кто-то еще, потому что прошлой ночью в моих
снах я видел фигуру, и теперь я знаю, что это была твоя собственная фигура, плывущая по темному
ручей. В поле зрения не было ни лодки, ни человека на берегу, который мог бы спасти
тебя. Холодные воды охлаждали тебя, пока ты не стал беспомощным, и волны
быстро понесли тебя к океану. Я звал на помощь, и меня разбудили
мои усилия. Этот ручей олицетворяет твое прошлое, и вот ты сейчас в моем
жилище. Кто-то обидел тебя, девочка?"

Она не заметила румянец на бледных щеках Маргарет, но продолжила:
— Да, обидели, но я вижу перед тобой тучи и тьму, а потом
счастье, но не земные радости. Что-то более высокое, более святое, дитя моё.

Казалось, свет озарил лицо говорившей, и ее
слова, хотя и странные и новые для Маргарет, казались полными правды и
значения.

"Найду ли я покой на земле?" - спросила она.

"Нет, не здесь; наверху", - старуха подняла глаза к небу, затем
сказала:

"Сейчас ты вступаешь в печаль; идешь с той, кто унизит тебя.
Не следуй за ней. Хотя ее верхняя одежда из пурпура и тонкого льна
, ее духовное одеяние черное и неприличное".

"Где? О, скажи мне, куда идти", - воскликнула Маргарет, вся ее
лицо бледнеет от ужаса.

- Сейчас никуда не ходи. Сейчас я ничего не вижу; передо мной все во тьме. Останься
под моей крышей, пока не рассветет. Я вижу, что вскоре тебе понадобится материнская
забота.

Тут долго сдерживаемые слезы бедной девушки хлынули потоком; такие слезы,
как жалость ангелов. Прошло много времени, прежде чем она успокоилась; и когда наступил покой
, она была подобна статуе, она была холодной и молчаливой. Никакого будущего
перед ней не простиралось, ничего, кроме настоящего, печального и безнадежного, в которое
ее поместили обстоятельства.

"Рассказать тебе историю моей девичьей жизни", - сказал странный, уродливый
женщина, положив свежий запас дров на костер, на которую упала
в угольки.

Интерес Маргарет отразился на ее лице, когда она ответила: "Я
хотела бы знать, страдали ли другие, как я?"

"Это поможет тебе лучше нести свое бремя и, возможно, покажет тебе, что
никто не избежит огня. Я продолжу свой рассказ ".

"Много лет назад, так много, что кажется, будто прошли века
Я полюбила молодого и элегантного мужчину, который ответил мне взаимностью
со всей преданностью, на которую способна такая серьезная, требовательная натура, как моя
желание. Я был единственным ребенком богатых родителей, которые не жалели ни трудов, ни
счет на мое образование. С ними я посетил Европу и, находясь там,
встретил этого человека, который, казалось, был всем, к чему мог стремиться смертный.;
утонченный, образованный и обладатель состояния. Наш союз был
осуществлением желаний моих любящих родителей. Я опущусь на недели
блаженства, последовавшие за нашей помолвкой, и расскажу о сценах, полных
самого сильного волнения для меня и других. Мы были в Берлине
когда родители одобрили мою помолвку. Несколько недель спустя,
в отель, в котором мы остановились, прибыла семья с самыми
обаятельными манерами. Мы сразу же прониклись к ним симпатией, и через несколько дней
мы обменялись добрыми приветствиями, и они показались нам очень сердечными,
вскоре между нами установилась теплая дружба. Семья состояла из
родители, трое сыновей и две дочери. Лора, старшая, была одна
к кому я особо и тянет. Она была высокой, грациозной, и от нее веяло
элегантностью, которая безошибочно указывала на ее ранние
ассоциации. Но к делу: однажды я гуляла со своим возлюбленным.
вечер, в летний лунный свет, и удалился к себе в комнату, странно
усталость. Я никогда прежде не расставался с Миланом, моим женихом, с таким чувством
усталости, которое тогда охватило все мое существо. Я всегда чувствовал себя бодрым
и сильным.-Той ночью, когда я лежал в своей постели, тщетно пытаясь обрести покой
который мог бы дать мне сон, мне показалось, что я внезапно воспарил в воздух, чтобы
возвышался над моим телом, и все же я отчетливо ощущал его пульсацию. В следующий момент
звук голосов привлек меня, и хотя я был в своей комнате,
а люди разговаривали в отдаленной квартире, все же я мог слышать
каждое произнесенное слово. Каков же был мой ужас, когда я увидел, что мое зрение
открыто так же странно, как и мой слух, прекрасную Лауру, сидящую
рядом с Миланом, его рука обнимает ее за талию. Я попыталась заговорить, но не смогла.
с моих губ слетел ни звука. Я дрожала от страха и изумления. Я, несомненно, умер.
В тот момент я подумал, что это видение и слух
души, освобожденной от плоти. "О, Милан, услышь меня, услышь меня", - закричал я в
тоске. Но ни звука с моих собственных губ не слетело с воздуха. Ничего не было
слышно, кроме их слов, которые я был обязан услышать. И о, как мое сердце
я превратился в камень, а мой мозг воспламенился, когда эти слова достигли моих ушей
:

"Люби ее! Почему, дорогая Лаура, которую я так долго боготворил и
которую случай снова привел на мой путь, - как ты можешь сомневаться в моей
привязанности к тебе", - и тут я увидела, что он опустился на колени у ее ног!

"По-моему, я только вчера слышала, что вы помолвлены", - продолжала
прекрасная и блистательная девушка, у ног которой он все еще оставался.

"О, ангел моего сердца, неужели никакие слова не убедят тебя в том, что я люблю тебя
сильнее, превыше всех женщин? В прошлом я исчерпал язык любви.
любовь, взывающая к твоему сердцу, Лора, неужели ты бессердечна? Я больше не могу умолять.

""Я увидел, как на её лице, белоснежном, как мрамор, заблестели слёзы, затем
её губы приоткрылись, и эти слова долетели до моего слуха:

""О, Милан, если бы я могла понять, что чувствую к тебе. Моё сердце
полно любви к тебе, но мой разум колеблется, и что-то внутри меня
говорит, что я не должна принимать тебя. Временами я испытываю трепет ужаса,
даже когда моя привязанность обращается к тебе. Я не могу постичь эту странную
тайну. Она закрыла лицо руками и заплакала. Я видел, как он поднялся с
он встал на колени и отошел, чтобы скрыть свои эмоции. Я почувствовал, как внутри него происходит
страшная борьба, а затем все погрузилось во тьму. Я снова не услышал
ни звука, хотя внимательно прислушивался. Мне казалось, что я снова в
моя форма-сон наконец пришел к моей усталых чувств. Тогда во сне я была
снова гуляя с ним у прекрасного озера, над которым только что прошел шторм
, оставив прекрасную радугу, выгибающую дугой свою грудь. Я почувствовала давление
его руки, когда он держал мою, и увидела, как его глаза нежно встретились с моими
его собственные.

"Шторм закончился, - сказал он, - посмотри, как волны переливаются золотыми
лучами".

"Обрадовали эти слова, я посмотрел на сцену-успокоил озеро,
лук обещаю,--с чувством восторженный восторг, захватывающие все мое
бытия. Пристально вглядываясь таким образом, мое внимание привлекла любопытная рябь
на поверхности озера. Затем я увидел женскую фигуру, поднимающуюся из
вод, на широком белом челе которой были написаны эти слова: "Любимая и
Покинутая". Пораженный этим, я обернулся, чтобы посмотреть на Милана, но не увидел его.
 Он убежал, и я остался один. Все было одиноко и тихо, как смерть.

Дрожа, я продолжал свой обратный путь. Солнце садилось за
холмы и темнота настигнут меня прежде, чем я доберусь до дома. Я
Ускорил шаг, как вдруг споткнулся обо что-то на своем пути.
Свет с небес, вспышка летней молнии обнажили могилу,
из которой поднялась прекрасная девушка и сказала: "Берегись! Он
тоже любил меня, и из-за его любви я изнывал и умер. Фигура исчезла, и
воздух, казалось, наполнился предостерегающими звуками, в то время как вокруг меня появились
сонмы существ из другого мира. Мои чувства пошатнулись. Я позвала на помощь,
и, должно быть, громко закричала, потому что в этот момент я услышала голос моей матери из
из соседней комнаты: "Что случилось, Сибилла?" - и когда я проснулся, она была рядом со мной.
рядом.

"Принесите фонарь", - крикнул я, приложив руку ко лбу, который был
холодный и влажный от пота. Мама ушла в свою комнату и вернулась
со свечой и подошла к моей кровати.

Я помню выражение ужаса на ее лице, как будто это было только вчера, и
ее голос, когда она скорее рыдала, чем произносила эти слова: "Дитя мое, О,
мое бедное дитя, что случилось?" Затем она упала в обморок.

"На следующее утро я узнала, что мои прекрасные волосы поседели; не
кто-нить из моих темно-коричневый косы осталась, и мои черты тоже были
усохшие. То ночное видение сделало свое дело за годы страданий,
и Сибилла Уорнер, красавица, наследница, больше не была объектом любви.
любовь.

"На следующее утро был вызван врач, который констатировал, что я страдаю от
ментальных галлюцинаций, поскольку я рассказала матери все свои странные
сны или видения. У меня не было способа доказать, что мой возлюбленный был вероломным,
и страдать должна была я одна. Но Лаура. В чем состоял мой долг по отношению к ней? была моей
доминирующей мыслью, даже когда я день или два спустя сидел и писал записку
в Милан, расторгнув его помолвку. Тщетно моя мать умоляла
меня увидеть его еще раз. Я был неумолим, и ничего
теперь, чтобы привязать нас к Европе, мы сделали все как можно скорее вернуться к нашей
родная земля.

"Лора пришла ко мне сказать "прощай". Я попытался высказать ей свои опасения, но мой
язык словно парализовало. Я горячо поцеловал ее, и слезы потекли по
ее бледному, прекрасному лицу. Мы расстались. Я знал, что она будет его невестой, где
долго. Я надеялся, что она будет счастлива; но откровение о том, что ночью Сид
я боюсь, что такого не может быть.

"Первая неделя нашего путешествия домой была очень приятной, но вскоре после этого поднялся шторм
, а затем разразился страшный шторм. После того, как бросил на
ветер и волна пять дней, наш корабль пошел ко дну. О том, что утро так ярко
присутствие в моей памяти сейчас. Мои родители оба умерли. Я был спасен вместе с несколькими пассажирами
и большей частью команды корабля, судно, направлявшееся
в мой родной порт, приняло нас на борт. Но что было жизнью для меня тогда,
одинокой и нелюбимой, какой я, должно быть, останусь навсегда".

"Это была не Сибилла Уорнер, ступившая на берег в день нашего прибытия
которая покинула его много лет назад; не юная семнадцатилетняя девушка, а
женщина, с любовью, доверием, надеждой, все ушло - обломки ее прежней сущности,
и все же внутри мерцал странный свет. Как видишь, нависший над землей
опасные, непроходимые пути ночью или наполовину затонувшие скалы, свет
говорящий об опасности, поэтому я окутал все свое существо сиянием
огонь, который, направляя других, казалось, пожирал меня самого. Я
обладал тем, что сейчас называется "вторым зрением", и мог видеть мотивы
людей и их самые тайные мысли и замыслы. Жизнь стала
обременительный, потому что я не мог уравновесить силу с какой-либо радостью, пока я
не узнал, что я должен жить для других, а не только для себя.

"Наконец-то дело моего отца было улажено, и у меня было достаточно средств, чтобы прожить
в роскоши и покое остаток своих дней; нокакое-то странное внутреннее побуждение
постоянно побуждало меня отказаться от моего прежнего образа жизни. Я распорядился
своим имуществом, обменяв его на наличные деньги, и однажды оказался
без гроша в кармане из-за предательства того, кто называл себя моим другом.
Мне не было позволено узнать о его мотивах и мошеннических планах,
потому что, как я впоследствии убедился, мой опыт должен быть приобретен с помощью
тяжелого труда и нужды, но когда другим грозила опасность потерять свой материал
товары, я мог бы легко распознать их опасности и предупредить их.

"С тех пор я путешествовал годы и годы, следуя за этим светом;
если я этого не сделал, значит, я провалил свою миссию. Меня не понимают. В этой
маленькой деревушке, в которую я попал семь лет назад, нет ни души
в ней нет никого, кто знает меня не как "Ведьму" - предсказательницу событий. Я
сидел в великолепных залах и открывал странные вещи мужчинам и
женщинам. Я навещал больных и угнетенных - и повсюду эта
сила сопровождала меня, неся утешение и свет. Я думаю, что моя земная миссия
почти завершена. Кажется, я вижу свет, подобный мерцанию
лампы, которая светит путнику, чтобы направить его домой ".

Она сделала паузу. История была рассказана. Маргарет сидела молча, слишком занятая
своими собственными глубокими мыслями, чтобы смотреть в лицо женщине.

Было уже за полночь. Огонь в очаге погас. Странная
тишина воцарилась в комнате. Она становилась гнетущей. Маргарет встала и подошла
к пожилой женщине, которая, казалось, заснула. Она взяла
иссохшую руку в свою. Она безжизненно упала. Она была мертва; двое
, чьи жизни слились воедино благодаря страданиям, были разлучены. Сибилла
ушла в тот мир, где прощаются заблуждающиеся. Маргарет была оставлена на
борись с неблагоприятными обстоятельствами и тем самым созревай для королевства.

Утро залило светом узкие окна скромной хижины и озарило бледные, мёртвые черты лица странным светом.  Маргарет должна была
уйти.  Несмотря на предостерегающие слова женщины и решение избегать незнакомца, которого она встретила, она видела только один выход — отправиться в город и найти убежище в какой-нибудь больнице на время приближающейся нужды. Она долго боролась со своими чувствами, оставляя
мёртвого в одиночестве, так непочтительно, но обстоятельства вынуждали её
она не могла поступить иначе и, выйдя из убежища, где
ее душа была так глубоко взволнована, она быстро пошла на станцию,
и села, плотно опустив вуаль, ожидая часа отправления
из поезда. Наконец это произошло, хотя время показалось ей очень долгим
тем более, что она постоянно боялась быть узнанной, но
к счастью, ее не видел никто из тех, кого она знала.

Она вся дрожала, когда садилась в машину и увидела, как
элегантно одетая женщина вошла и огляделась, как будто в поисках какого-то
один; ибо под "пурпуром и тонким льном" скрывался незнакомец, добровольный
разрушитель сотен молодых, невинных жизней. Ей облегчение, однако,
женщина перешла на другую машину, и Маргарет чувствовала, как будто все
опасность миновала. Он дал ей передышку от своих страхов, это было все, на
она не знала, что острый женский глаз признано, и было тихо
укладка свои планы, чтобы заманить ее.

Одна усталая форма завершила свой земной труд; одна лодка была пришвартована
к небесным берегам, за пределами этого сурового климата, этого несовершенного мира,
в котором обо всех судят по внешним признакам. Она уже не была старой и
— Но прекрасная дева в отцовском доме.

Город похоронил её и продал немногочисленные предметы мебели, чтобы покрыть расходы. Так закончилась жизнь той, кто когда-то была красавицей большого города, дитя роскоши и нежной заботы, и её тело было предано земле на городском кладбище среди могил бедняков. Все думали, что она умерла в одиночестве,
ночью, и с чьих-то губ сорвалось несколько слов искреннего сожаления, когда всё, что от неё осталось, проносили по улицам.

Перед тем как выпал первый снег, миссис Армстронг посадила рядом с могилой белую розу
Она сказала мужу, что ей тяжело умирать в одиночестве, нелюбимой и чужой для всех вокруг. «Возможно, когда-то она была красивой и любимой», — сказала она, прижимая дёрн к дереву. «Мне бы не хотелось умереть вдали от своих родных, чтобы никто не позаботился о моём последнем пристанище». Сделав это, добрая женщина пошла домой, радуясь совершённому доброму делу, а невидимые руки осыпали её голову небесными благословениями.




Глава XVII.


В маленькой гостиной в Берлине, где пятьдесят лет назад
Сердце Сибиллы трепетало от слов любви, за столом сидела компания молодых людей,
они пили вино, а веселье и песни лились рекой.

Беззаботные и свободные от забот, они встретились, чтобы скоротать вечерние
часы за песнями и чудесными историями.

"Идемте, мои добрые товарищи", - сказал старший, который, по-видимому, был лидером
группы, "мы должны рассказать наши истории, поскольку время идет на убыль.
Крепсел, сегодня вечером мы услышим тебя первым.

- Рассказ будет грустным или веселым? - спросил Крепсел, оглядывая группу.

"И то, и другое", - хором воскликнули голоса. Он взял бокал вина и
затем начал.

"Много лет назад молодой человек учился в Военной академии в этом
городе, которому через несколько недель после поступления приснился странный сон, или
видение, которое изменило все будущее, которое он наметил для себя
самого себя. Он очень любил искусство, и его часто можно было увидеть с карандашом
и бумагой отдельно от других, вместо того, чтобы участвовать в их развлечениях.
В течение нескольких ночей ему снилось, что прекрасная женщина подошла к его кровати
и склонилась над ним с выражением нежного интереса.

"Видение произвело на него такое сильное впечатление, что он впервые воспользовался своим досугом
в момент рисования прекрасное лицо. На каждый штрих и линию, его
восхищение становилась все сильнее, пока наконец он не в силах был удержать
ярмарка изображения из когда-либо известных в его сознании. Оно преследовало его в
грезах наяву, пока он с трудом не смог скрыть нетерпения рассказать об этом
странном видении матери и сестре. Прекрасная стояла каждую ночь
рядом с ним, пока не наступил первый день его сезона отпусков, и
он ушел, чтобы провести эти дни дома. Когда до места назначения оставалось несколько миль
, он увидел то же самое лицо перед своим пробуждением. На этот раз
черты ее лица были печальными, но от этого не менее прекрасными. Действительно, атмосфера меланхолии
придавала чертам лица более глубокое очарование, и сильнее, чем когда-либо, он желал
добраться до своего дома и найти, если возможно, разгадку странного явления
.

Наконец холмы его родного города предстали его взору; затем старые
сосны, которые приютили его дом. Вскоре он почувствовал теплые слезы на своей
щеке и мягкие руки матери и сестры на своей шее.

"Где Рейнхольд?" - спросил он, высвободившись из их
объятий.

- Его сегодня нет дома; он уехал на ярмарку, но вернется ко времени ужина, и
привести свою прекрасную невесту.

"Рейнхольд помолвлен!" - воскликнул Конрад таким странным тоном, что Мари,
его сестра, побледнела. Но его быстрое возвращение к себе, уверял ее,
что он не был зол, как ей казалось, только удивился; и принимая его
протянутую руку они гуляли вместе в саду,-говорил старый сцен
и удовольствий, пока еще прекрасное лицо его видение было забыто, и
он уперся глазами в тендере, братской любви, на белокурую девушку, в его
стороны.

"Они находились в непосредственной беседе, так всерьез, они не слышали
приближающиеся шаги, когда знакомый голос своего брата названого:

«Добро пожаловать, Конрад, добро пожаловать домой», — и в следующее мгновение его обняли крепкие руки.

 «По-моему, он сильнее тебя, Кон, со всеми твоими военными тренировками», — сказала Мари, смеясь над тем, как её брат пытается высвободиться.

"Я так рад, что ты пришла, - сказал Рейнхольд, - я хочу, чтобы ты увидела свою
новую сестру", - затем он позвал ее оттуда, где она стояла в стороне от
них, за группой деревьев. Конрад стоял к ней спиной, когда она подошла.
Услышав слова брата, он обернулся.

"Мисс Роза, Конрад, мой брат", и впервые посмотрел на
лицо, которое так долго преследовало его в снах.

"Боже мой!" - сказал он. "Это то самое", - и пал ниц на землю.

Бедная девочка подбежала к дому, положила голову на плечо матери
Рейнхольда и горько заплакала. Она тоже видела его лицо в своих
снах и считала его идеалом, которого ей никогда не суждено было достичь. Она
видел он прежде, чем она встретила Рейнхольд, и думал, как она посмотрела на него, что
он несколько приближенных к нему, ближе, тогда она еще надеялась увидеть, и
рос изо дня в день, чтобы любить его, не как следует любовника, но нежно
как брат.

Глубочайшая тревога охватила добрых родителей и Мари, когда они пытались понять
причину странного состояния Конрада. Они отнесли его в дом, где
он лежал без сознания несколько часов, но однажды только его губы приоткрылись, и тогда он
выдохнул имя "Роза" с таким нежным акцентом, что его брат, который
постояла, склонившись над ним, в агонии от горя из-за его состояния, вылетела из комнаты
.

"Через полчаса Конрад вздрогнул, как от выстрела, и вскочил с кровати
с налитыми кровью глазами и диким ужасом на лице. Он
приложил руку к сердцу, а затем, упав на колени, воскликнул,
— Умоляю, Боже, прости меня, я убил своего брата!

""Пойди и позови Рейнхольда, Мари, — сказал испуганный отец, — и докажи
бедному мальчику, что его брат жив и здоров. О, что случилось с нашим
счастливым домом."

"Мари бегала из комнаты в комнату, но Рейнхольда нигде не было. Тогда она
побежала в сад, на каждом шагу выкрикивая его имя. Дикий страх охватил её юное сердце,
в голове помутилось, но она продолжала идти, снова и снова
зовя его по имени. Словно ведомая невидимой силой, она бежала,
пока не добралась до опушки леса, где они с братьями играли
вместе. Она пошла дальше. Что-то лежало на Земле; объект, она могла
не сразу обнаружить, что. Холодный холодок бежит по ее рамки.
Кровь, казалось, застыла в каждой вене, потому что там, под старым дубом, лежало
безжизненное тело Рейнхольда.

"Она потеряла сознание и упала. Прохладный воздух коснулся ее висков и вернул
она пришла в сознание. Она провела рукой по лбу, как будто
пытаясь вспомнить какой-то ужасный сон, - и тут все это обрушилось на нее.
разум, еще более страшный и ужасающий в своем возвращении.

"Моя мать, мой отец", - были единственные слова, которые сорвались с ее губ,
и она медленно пошла назад, потому что испуг и агония почти парализовали
ее мозг и конечности.

"Тебя долго не было", - сказали ее встревоженные родители, которые не видели
ее лица, когда она вошла. "где Рейнхольд?"

"У нее не было слов. Мертвенное лицо, бьющееся сердце и
дрожащие конечности рассказали все. Она привела их на место, и тайна
стала еще глубже.

"Семь дней Конрад пролежал в жестокой лихорадке. В конце концов, к ним вернулся рассудок
, и они узнали от него о видении, которое так преследовало его,
и удивились странной фазе жизни, в которой действие было
непроизвольно, но двойственно.

"Они похоронили Рейнгольда под деревом, где он застрелился, и хранили
его покрытым цветами, политыми слезами.

"Бедная Роза вернулись к ней домой, с ее хорошими родителями, и потихоньку тосковал
прочь. Конрад провел памяти брата священна, и не дышал слова
в любви своей нареченной. "Она будет принадлежать ему на Небесах", - сказал он, когда однажды
шел со своей сестрой к его могиле; и когда летние цветы
отцвели, рядом с могилой сделали еще одну, потому что Роза присоединилась к Рейнхольду, и
охранять с нежной любовью Конрада и Мари".

Крепсел поднялся со стула. Время шло к концу.

"Мы можем получить еще только одного", - сказал главарь, - "и от кого это будет"
?

"От Бертхолда", - закричали несколько голосов.

"Я видел, что сегодня вечером его глаза были полны странных историй", - сказал один.

"Я знаю по его отсутствующему взгляду, что он хочет сказать что-то интересное", - сказал
другой.

"Бертхольд, возьми стул", - сказал лидер.

Он встал, прошелся, как во сне, сел, несколько мгновений смотрел
по сторонам, а затем начал:

"Моя история будет рассказана в нескольких словах. Это не традиция, а
опыт".

Все взгляды обратились к юноше, чье лицо светилось странным светом, когда
он начал.

"Пока я сидел здесь сегодня вечером, слушая только что рассказанную историю, мои
глаза увидели то, чего я никогда раньше не видел, и я молюсь, чтобы я больше этого не увидел
по крайней мере, пока мои нервы не окрепнут".

"Что это было? Как это было?" все они плакали вместе, пока
Berthhold оглядел комнату, как будто ожидая, что видение, чтобы быть
повторил.

Их лидер призвал их к порядку, и он продолжил,--

"Мягкий, туманный свет заполнил комнату и, наконец, остановился прямо передо мной.
Я напряг зрение, чтобы убедиться, что это не сон, и посмотрел
на все ваши лица, чтобы убедить себя, что я был на земле, и не
дух. Затем мои глаза, казалось, устремлены на свете. Зря
Я попытался удалить их; я не мог; и только надеялась, что никто из вас не
заметил меня.

"Только лицо, сияющей и справедливых, лопнула от тумана; почти тоже
приятно смотреть на. Я был заворожен, пока смотрел, затем видение
лица исчезло. Казалось, я уплыл далеко за море, и вот передо мной предстала
низкая, скромная койка, стены которой не оказывали сопротивления
моему зрению. Они казались стеклянными, когда я посмотрел сквозь них и увидел
в кресле сидит старая женщина, морщинистая и увядшая, ее волосы белые, как
снег, но на лице умиротворение, которое охватывает тех, кто спит последним
спит.

"Я также почувствовал чье-то присутствие, но никого не смог разглядеть.
Затем все снова погрузилось в темноту. Я не видел ни тумана, ни кровати, но что-то заговорило
со мной. Голос прошептал мне на ухо: "Передай Милану, что я прощаю его".
Это имя отца моей матери.

"Как странно", - сказали слушатели, которые внимательно следили за ним до самого конца.
конец.

"Ваш дедушка все еще жив?" - спросил один.

"Он был жив сегодня утром и, насколько я знаю, жив и сейчас".

Группа уже собиралась расходиться, когда в большой спешке вошел гонец
и позвал Бертольда, заявив, что его (Бертольда)
дедушка очень болен и очень желает его присутствия.

Он не заставил себя долго ждать, откликнувшись на вызов, оставив тех, кто слушал
его историю, в недоумении, которое было немало увеличено
этим внезапным звонком.

Все подумали, что старый джентльмен умирает, но когда Бертольд подошел
и сел рядом с ним, он просиял и жестом велел остальным
покинуть комнату.

"Я был очень болен, - сказал он, пожимая руку своего внука, - и
мне приснился ужасный сон. Опасаясь, что однажды я могу внезапно уйти, я
хочу рассказать вам о некоторых моментах моей юности, чтобы вы могли избежать
греха и страданий, которые я перенес ".

Затем он рассказал о грехе своих ранних лет, о том, что обманул молодую и
чистую девушку, любя другого.

"У вас есть фотография той, на которую вы ссылаетесь", - спросил Бертольд.

Его дедушка вздрогнул, как будто с ним заговорил голос из другого мира
.

"Почему, откуда ты это знаешь? Никто, кроме меня, не знает, что я ношу ее с собой
в миниатюре".

"Могу я увидеть его?" - спросил его внук, не на шутку встревожен рады
образ больного человека.

"Да,--вот если никто не знает об этом, - даже не Лаура. Учти, Бертольд, твоя
бабушка ничего об этом не знает, ни слова.

Слова Бертольда был священным, и старик вынул из кармана овальный
чехол из синего бархата, украшенный жемчугом.

- Вот, смотри, и побыстрее; я боюсь, что кто-нибудь может прийти; и если, если я умру
Бертольд, возьми это и храни вечно.

"Я так и сделаю", - сказал верный мальчик, открывая футляр.

Неужели ему это приснилось? Там, перед ним, было то же самое; да, то самое
светлое лицо он увидел в тумане. Он не мог оторвать глаз от картины.
настолько странным было заклинание.

- Я видел это лицо сегодня ночью, дедушка, - сказал Бертольд, подходя к нему.
подойдя вплотную и положив руку ему на лоб.

- Видел что? видел ее? Сибилла! О Боже, она, должно быть, умерла.

Он в изнеможении откинулся на подушку.

- Это ... она заговорила? - выдохнул он, приходя в себя.

- Да. Она сказала: "Передайте Милану, что я прощаю его!"

"Бертольд, Лаура, скорее! Ой, у меня перехватило дыхание. Я... я... умираю..."

Он тоже ушел; ушел до того, как его жену успели позвать; ушел на встречу
ту, которую он так сильно обидел, возможно, чтобы узнать о ее прекрасных истинах,
которым научил ее печальный жизненный опыт; и, возможно, чтобы добиться ее души
, на этот раз правдой и любовью.

Бертольд сохранил миниатюру, и когда через несколько месяцев клуб собрался
снова, подтвердил правдивость истории, которой он поразил их той ночью
. Он никогда не мог объяснить, что такое убогая кроватка и старая морщинистая женщина
, но он помнил предсмертные слова своего деда и никогда не добивался расположения
там, где, как он знал, он не мог отдать свое сердце и душу; не было и его видения
но одна из самых прекрасных и чистых женщин на небесах была
дана ему в возлюбленные, и в её возвышенной и духовной жизни его душа
обрела то, чего он не мог обрести взором.




Глава XVIII.


Три года пролетели, как один миг, со своими светлыми и тёмными
моментами, не принеся никаких перемен в дом мистера Уаймена, кроме
ежедневного раскрытия характера Доун и растущего счастья всех.

Мистер Уайман пообещал Дон, что, когда ей исполнится восемнадцать, он отвезёт её
в Европу.

 Мисс Вернон очень счастливо проводила время, деля его между преподаванием,
она училась и трудилась и с каждым днём чувствовала, что становится лучше как духовно, так и физически;
в самом деле, она так сильно изменилась, что едва могла поверить, что это та же самая девушка, которая три года назад вошла в дом мистера
Уаймана. Жизнь ежедневно открывала перед ней такие широкие возможности для служения и развития, что ни один день не казался ей достаточно долгим, чтобы осуществить все свои планы.

Мистер Темпл, которого читатель помнит как одного из гостей на
вечеринке, часто приходил к мистеру Уайману и вскоре обнаружил, что
мисс Вернон его очень интересует.

Для нее было новым опытом сравнивать его с Хью и
научиться анализировать новое чувство, наполнившее ее существо, - то глубокое,
подводное течение, которое скрывается за всеми поверхностными эмоциями и интересами,
а именно, Любовь.

Как широкая, глубокая и богатая она выросла. Как близок и дорог ей сейчас
казалось, Хью, ее подруга и брат. Как резко были направления их
истинное отношение определенными,--отношение чистой, как нехоженому снегу. Ее сердце
переполнилось благодарностью к подателю всего доброго, который привел
ее стопы на такие приятные мирные тропы.

На том же месте, где десять лет назад сидели мистер Вайман и прекрасная Элис
, сидели Герберт Темпл и Флоренс. Ночь была светла, и
безоблачное, а шелест одни деревья нарушил тишину. Бледный
лунный луч уперся в ноги, а слова любви текла между ними.

"Думаю, я нашел путь к твоему сердцу в тот первый вечер, когда увидел тебя, потому что
Я почувствовал, как мое существо затрепетало, как будто во мне пульсировала другая жизнь вместе с моей собственной;
я прав?"

Она подняла на него глаза и ответила словами, которые он всегда ценил
,--

"Это было так, Герберт. Я чувствовал, что переступаю порог собственного
границы; как будто чья-то сильная рука взяла мою и вдохнула новую
жизнь в мое существо. Именно когда ты играл, Герберт, я был поглощен
твоей душой".

"Это ты, Флоренс, помогла мне играть. Я чувствовал и был вдохновлен
твоим интересом, твоей признательностью, потому что никто не может делать такие вещи в одиночку.
Я никогда не играю так, как в ту ночь, в одиночестве. Теперь, когда у меня есть ты,
всегда готовый помочь, разве мы не будем счастливы?

"О, Герберт, продлятся ли эти дни? Будет ли любовь связывать нас так же и в последующие годы
?

"Нет, не та же самая; но более глубокая, святая, если мы не будем изнурять себя
свободным владением ".

- Ты говоришь, как Хью, - сказала она, положив руку ему на плечо и глядя
на тихую сцену перед ними.

- Я бы хотела говорить, как он. Хотя я допускаю, нет оракулов, каюсь
Я восхищаюсь его взгляды, и его жизни, который является идеальным расшифровку своего
теорий".

"Он благородный человек, Герберт, и многое сделал для моего развития.
Я думала, что любила его изо всех сил, но с тех пор, как ты появился в моей жизни, я
чувствую себя к нему ближе, чем когда-либо ".

"Таков закон, и это прекрасно, что настоящая любовь расширяет наше существо,
в то время как противоположная сужает его. Взгляды Хью поначалу казались дикими, и
беспорядочная, но тесный контакт с человеком, и возможности
зная его, в общественных, так и частных, познакомил со своими
стоит. Люби его всегда, Флоренс, и никогда, когда я заберу тебя к себе домой.
не бойся, что я не пойму, что тебе нужно иногда видеться с ним наедине, потому что
ты будешь нужна ему. Вы были друзьями, а друзья нуждаются друг в друге.
Я не забираю тебя у него душой и сердцем; я лишь помогу тебе
отдаться ему, и моя любовь сделает тебя богаче ".

Флоренция не было слов, чтобы отблагодарить его. Она только расположенный ближе
сердце, которое так любил ее.

"Как прекрасна эта ночь", - сказала она, нарушая долгое молчание, которое
последовало. "Тишина настолько священна, что я ни за что на свете не нарушила бы ее
ни звуком, даже самой сладкой музыки".

- Твои слова меня очень утешают, Флоренс, ибо я давно искал кого-нибудь.
кто мог бы посочувствовать мне в этом вопросе. Для большинства людей, звук
один является музыка; мне, в такой вечер не стоит коробило
сэкономить за счет мягкой вибрации эоловых струн. И такие же красивые
пейзажи. Мне невыносимо слышать, как кто-то разражается песней, ибо
пейзаж для меня сам по себе является Te Deum, совершенной хвалебной песней".

"Я счастлив от твоих слов, Герберт, потому что бывают моменты, когда
музыка кажется мне такой печально неуместной, что я чувствую себя почти так, словно
раздавливаю инструмент и исполнителя воедино. А теперь могу я спросить вас,
почему музыка некоторых исполнителей причиняет мне боль, а не удовольствие? Я
знаю, но мне нужен ваш ответ. Возьмем, к примеру, мисс Йорк; она
полна сердечности, серьезности, энергична. Я знаю, что она играет
в такт и слаженно, и поет правильно, но я чувствую, что все не так, и
совершенно дисгармонирует, когда она выступает в моем присутствии".

"Я полностью понимаю ваши чувства. У меня самого было то же самое, и
моя интерпретация этого такова, что я не могу воспринимать музыку через нее.
организм; или, скорее, ее атмосфера находится между предметом и
одитор, последний чувствует только время и звук, а не музыку, не идею
композитор задумал передать. Нет что ли?"

"Точно. Ведь очень мало кто в достаточной мере организован
нежный перевести музыки".

"Верно, Флоренция, сколько добиваться славных искусства, а не для ее поднятия
сила, но как средство самовыражения. Давайте любить его за то добро, которое оно приносит
человечеству, и использовать его не как цель, а как средство для получения удовольствия.

 «Я играю очень редко, Герберт, хотя и очень люблю это».

 «Я рад это слышать. Я думаю, что большее добро достигается тем, что
мы не слишком погружаемся в эту сферу». Конечно, мастерство в механике приобретается постоянной практикой, но я по собственному опыту знаю, что, когда душа достигает определённой высоты культуры, физическая природа подчиняется духовной и контролируется ею.
потому что тогда две природы наполняются гармонией, и полнота
одной находит выражение в другой, - рука движется в
полном послушании духу. Нежно, как я люблю музыку, я не слышу
или слишком часто ее выполнять. На это я рад, что мы согласны. Воздух
становится прохладнее; мы войдем и споем одну песню, прежде чем разойдемся. Что
это будет?

"Вечернюю песнь Пресвятой Деве", - ответила она.

Усевшись за инструмент, он сыграл мягкую и негромкую прелюдию,
затем их голоса слились в этой грациозной, скользящей песне, как только голоса
могут смешаться те, кто объединен в гармонии любви.

Он наполнил весь воздух сладостью, и чувства Хью упивались
священными чарами, когда он сидел в одиночестве на площади, думая о прошлом, о своей
прелестная Элис и прелестный ребенок, который остался благословлять свои годы.

Другой песни не последовало; никто не мог. Флоренс прислушалась к удаляющимся
шагам своего возлюбленного, а затем села в лунном свете, чтобы подумать о своих
радостях.

Говард Дин устал. Жизнь у него складывалась не лучшим образом с тех пор, как мы
познакомили его с читателем. Его бизнес, такой прибыльный и когда-то полный
представляющие интерес, требующие его самого пристального внимания, теперь казались не имеющими значения.
Существование превратилось для него в круг механически выполняемых обязанностей.
Сам воздух был свинцовым и лишенным жизни. Ему нужно было оживляющее
влияние, что-то, что взбодрило бы его. Его энергия иссякла, и
казалось, некому было протянуть ему руку помощи, поскольку его жена была в разладе.
смертельные разногласия с теми, кто мог бы дать ему то, в чем он так сильно нуждался.
в чем он нуждался.

Костер уже догорел на своем домашнем алтаре, не доверяя жене СБ
есть. У нее был мрачный и тяжелый в душе. Они стали чужими друг
другой - не из-за странствий, а из-за слишком близких отношений.

Миссис Дин вернулась домой только телесно; ее сердце и разум были
в море сомнений, во власти каждого ветра и волны. Ни малейшего намека на
любовь не нарушила их долгого молчания, когда они сидели вместе в своем доме. Они
каждый чувствовал себя одиноким, и разлука была бы гораздо менее приятной. Мистер Дин
наконец разрушил чары, сказав,--

"Я собираюсь в горы на следующей неделе, Мейбл; ты бы хотела поехать?"

"Я еду домой. Мама послала за мной. Я с таким же успехом могу быть там, как и здесь.
никто не будет скучать по мне ".

Лучше бы она оставила эти слова невысказанными и сама увидела это по
темному нахмуренному лицу своего мужа, который ответил,--

"Я пойду один. Так будет лучше для меня. Ты можешь остаться со своими родителями
до конца сезона, потому что я вернусь только через несколько месяцев", - затем
резко вышел из комнаты.

Слова были такими же решительными, как и его поведение. Она почувствовала, что зашла слишком далеко,
и отдал бы весь мир отказаться. Но было уже слишком поздно; он был теперь
вне пределов слышимости.

Что пришел за свою жизнь? Они шли по дороге, покрытой толстым слоем пыли.
пыль поднималась при каждом шаге, пачкая их когда-то белые одежды.
Несомненно, им нужно было крещение, чтобы стать чистыми.

Облако, нависшее над их головами, содержало небесную воду, которая должна была
очистить их.

Это пришло в виде болезни. Их старший сын заболел и был при смерти. Надежда и страх сменяли друг друга в их сердцах, когда они стояли рядом с
малышом и видели, как по его венам течёт лихорадка, и день за днём он угасал. Так воды крещения омыли их души, и они вместе плакали. Радость озарила их лица, когда
страшный кризис миновал и им сказали, что он выживет.
к сожалению, они воссоединились. Они странствовали, но возвращались с
жизнью и любовью в сердцах и венцами прощения в руках.
Так мы всегда становимся сильными через наши страдания, и кажущееся зло
творит нам добро, ибо оно является частью великого единства жизни.

Миссис Дин освободим ее от предрассудков, и научился знать и любить тех,
которым ее муж оказался достойным, и среди них, Мисс Эванс. С ней
она провела много приятных часов, и эта благородная женщина открыла
ей многие пути отдыха и умиротворения, которые она ранее проходила через нее
невежество и зависть, которых упорно избегали.

Годы летели; кто-то вернулся в свои дома наверху; кто-то нашёл
новых друзей и крепкие узы, которые связывали их здесь, пока, наконец,
не наступил восемнадцатый день рождения Дон, ясный и солнечный, над восточными
холмами.  На следующий день она должна была вместе с отцом отправиться в город,
откуда они должны были отплыть в Англию. Утро прошло в разговорах с друзьями, а позже к ним на обед пришли мистер и миссис Темпл и мисс
Эванс. Вечер Дон провела наедине с отцом.

На следующий день Флоренс, теперь счастливая жена и мать, пришла проводить их
. Месяц назад ей казалось, что все ее расставания
с ними были окончательным прощанием, и теперь настал момент, который
должен был действительно разлучить их - надолго ли, она не знала. Он не был
странно, что вены грусти пробежала по воле часа.
Но каждый норовил скрывать ничего, что омрачало бы радость, с которой
Доун предвкушала свое путешествие, и радость, которую Флоренс
испытает по их возвращении, была вызвана тем, что она оказала услугу в это их
время отъезда.

Хью взял руку Флоренс в свою и держал ее так крепко, что
казалось, сама его душа вибрирует каждым нервом. Затем его губы коснулись
ее лба; они обменялись нежными словами прощания, раздался быстрый хлопок
дверцы экипажа, и они уехали.

Несколько мгновений Флоренс стояла, словно статуя, затем, войдя в комнату, которую занимала
столько лет, она позволила своим слезам пролиться,
слезам, которые она так благородно сдерживала ради них. Ее муж
прошелся по саду с чувством одиночества, которое он едва ли ожидал
испытать; а затем вернулся в библиотеку, где ждал ответа.
появление его жены.

Вскоре она спустилась с улыбкой на лице, но опухшие глаза выдавали
горе, с которым она боролась.

- Мы должны выглядеть бодрыми ради мисс Эванс, - сказал он, целуя ее.
почему-то ему казалось, что она тоже ушла, и он должен был убедиться в этом
что перед ним стояла не только ее тень.

- Это так мило, - весело сказала она, - что Хью уговорил мисс
Эванс остаться здесь на время его отсутствия. Было бы так одиноко, если бы дома была только
Тетя Сьюзен. Как бы то ни было, мы можем видеть библиотеку и гостиную
откройте, и мы не будем так остро ощущать его отсутствие".

"И какое очаровательное место для нее, чтобы писать свою книгу", - заметил
Герберт, подходя к эркеру, выходящему в сад.

"Мы можем приезжать каждую неделю и видеть ее и дом, что будет
следующим шагом к встрече с Доун и ее отцом", - серьезно сказала его жена.

Несмотря на все его теории, на его большое и бескорыстное сердце, странное чувство
овладело им, облако набежало на его солнечную натуру. Это было едва различимо
, и все же, если бы это приняло форму слов, могло бы иметь
проявилось это так: "Боюсь, она любит их больше, чем меня". Он стряхнул с себя
это чувство, как будто оно было искусителем, и нежно сказал:

- Поскольку наш друг Хью договорился, что сегодня вечером мы выпьем чаю у него дома, мы
пойдем и познакомимся с мисс Эванс, которая, я думаю, должна быть где-то поблизости в это время.

Мистер Уаймен хотел, чтобы мисс Эванс оказалась в его доме как можно скорее
после того, как они уедут, и утвердилась в нем. Она
исполнила его желание и попросила их попрощаться с ней в ее собственном доме,
который она сразу же закроет и переедет к нему.

"В какой атмосфере ей придется работать", - сказала Флоренс,
обвивая мраморный бюст изящной виноградной лозой. "А давай, это будет
одинокая Мисс Эванс, чтобы пройти весь путь сама, в-день".

Они встретили ее просто превращается в путь. У нее был венок на ее руке,
Прощальный подарок Дон и красивый бутон розы из мха в ее волосах, который
Хью подарил ей на прощание.

- Как они были счастливы? - спросила я. были первые слова Флоренция, желая
услышать спустя мгновение из ее близких.

"Очень счастливым и безоблачным", - ответила Мисс Эванс, с внутренней борьбе
сдерживая нахлынувшие эмоции. Флоренс взяла её за руку и сжала её в знак того, что они будут близкими подругами, пока их нет, и будут помогать друг другу.

 Крепкое пожатие дало ей понять, что мы можем говорить без слов. Они вошли в дом и сели за вкусный ужин, который Дон приготовила своими руками, а в комнате пахло цветами, которые она собрала за час до отъезда.

После ужина они гуляли по саду, а когда стемнело,
вернулись в дом и слушали очаровательную музыку, которая доносилась из
из инструмента, под волшебным прикосновением Герберта.

"Я ожидаю, что мы все будем мечтать о солнечной Франции и мечтательной Италии", - сказал
Мисс Эванс, после того как музыка смолкла и пришло время для слов.

- Если мы хотим видеть сны, мы должны привести себя в надлежащий вид; итак,
мы должны пожелать вам спокойной ночи, мисс Эванс, - сказал мистер Темпл, вставая.

- Я не ожидал, что мои слова ускорят ваш отъезд, мистер Темпл. Вы не могли бы
задержаться подольше?

"Ни минуты больше", - ответил он, беря шляпку и шаль жены,
которые она принесла из прихожей, и накидывая их на нее. "Я
надеюсь, Флоренс уехала с нашими хорошими друзьями. Приходите навестить нас, мисс
Эванс, скоро. Спокойной ночи; я буду говорить за обоих. Флоренс уехала
в духе."

На этой Флоренция встрепенулась, и поцеловал Мисс Эванс Спокойной ночи. У нее не было
слова. Она очень устала и обрадовалась, узнав, что ее дом недалеко.
всего лишь приятная прогулка, потому что Хью не согласился бы с этим.
между ними должно быть большое расстояние, пока есть свобода строить
было разрешено делать все, что они пожелают.

Флоренс действительно устала; ни завтрашний день, ни глубокая любовь и
преданность ее мужа принес ее сил, но она тосковала день
день.

Мисс Эванс несли цветы, избранное рассвет, с ней каждый день, с
надеемся, что она будет возрождаться. Наоборот, они служили только, чтобы держать
заклинание томления по ней. Наконец ее муж встревожен, и
однажды вечером, после того как она удалилась на покой, раньше, чем обычно, он просит
Мисс Эванс, которая, услышав его шаги на дорожке перед экипажем, поняла, что он был
один, и ожидала, что его позовут к жене.

- Как сегодня Флоренс? - спросил я. - спросила она, как только он сел.

"Та же истома угнетает и ее, и я пришел поговорить с вами об этом"
. Не могли бы вы просветить меня относительно ее состояния? Какие-то странные страхи
закрались в мой разум, я полагаю, потому, что у меня слабые нервы от беспокойства за нее.
" Здесь он сделал паузу, как будто не осмеливался развить эту мысль,
не говоря уже о том, чтобы сообщить об этом кому-то другому.

В одно мгновение она прочитала его опасения.

"Я думаю, что понимаю причину истома вашей жены, ибо, хотя
не образованный врач, я возлагаю некоторые требования к естественному восприятию
причины физических и психических болезней".

"Некоторые люди связаны магнетическим родством". Она продолжила. "Я думаю, что Хью и
ваша жена были связаны духовными законами, которые так же священны, как и физические.
Они жили за счет магнетизма друг друга. На какое-то время она поникнет, но
оживится, когда получит его письма. Он не почувствует перемены так остро.
поскольку у него каждую минуту перед глазами новая жизнь и интересы.
Эта взаимосвязь должна быть лучше поняты, и будет, я верю, с
многие другие, которые в настоящее время не признается существование."

"Тогда ты думаешь, она поправится?"

"Конечно; и изменения к лучшему станут очевидны, как только она
получает свое первое письмо. Она только сейчас ослаблен, идущие после
его, ее другом и наставником на протяжении стольких лет".

- Я боялся ... я почти... Простите меня, мисс Эванс, за странную мысль, что
Флоренс, в конце концов, могла любить Хью больше, чем меня. Я не буду
стоять на пути к счастью ни у нее, ни у какой другой женщины, если я это знаю.

"Выбрось эту мысль из головы, Герберт". Как она сказала это с таким
особой глубины серьезности, он заметил, что ее манера и тон предал
ни тени удивления от его признания, и его лицо вопросительно повернулось к ней.
- Я знаю, это была дурная мысль; пусть она останется при вас, мисс Эванс. - Он повернулся к ней.

- Я знаю.

"Он похоронен, - сказала она, - и никогда не узнает воскрешения. Но что касается
того, что он был злым, это было далеко от этого и очень естественно".

"Твои слова развеивают мои страхи и укрепляют мое доверие".

"Они прожили такую серьезную жизнь вместе, что его жизнь была
составной частью ее собственной. Неудивительно, что она поникла, когда этот
союз жизненной симпатии был разделен. Также нет ничего странного в том, что вы
должно быть, вас терзают сомнения и страхи; но позвольте мне еще раз заверить вас,
что благодаря этому влечению она тем не менее принадлежит вам. Она будет чувствовать себя
настой из его жизни через его письма, и вернуть ее слезы
прочность. Она ваша, и его тоже; и к тебе, потому что она гораздо
к нему".

Улыбка воцарился мир над его нарушенных функций, а он взял ее
руку, говоря:,--

"Вы сделали меня сильным и доверчивая, и с этого часа моя жизнь
потока в широких и глубоких каналов. Мой подарок-это яркие, мое будущее
светлой надежды".

"Я очень рада, что ваш звонок завершился так приятно", - сказала мисс
Эванс и Мистер Темпл оставил ей отправила ее любовь к Флоренции, с
уверенность в том, что она скоро будет иметь удовольствие приветствовать ее снова
к дому рассвета.




ГЛАВА XIX.


Есть два класса людей, которые особенно подвержены заболеваниям: те, кто
живет грубо и чья жизнь проходит в сценах возбуждения, и
те, кто тонко организован, настолько изящно устроен, что их
нервы вибрируют от каждого толчка, не только физического, но и морального
атмосфера.

Есть люди, чей распорядок повседневной жизни редко нарушается, если вообще когда-либо нарушается
; чьи умы спокойны в материальных вопросах. Имея достаточно,
и чтобы сэкономить, они ищут свое удовольствие изо дня в день, редкий
прерывание начатого пути. Такие вполне могут быть свободны от
болезней плоти, и, будучи таковыми, они самодовольно нападают на менее удачливых
тех, чья жизнь бурна и сильно нагружена их
собственные и чужие потребности; применяя к ним такие замечания, как: "Они могли бы
жить более размеренно". "Они слишком много работают". "Они работают недостаточно".
"Они слишком много разгуливают". "Они действительно недостаточно разгуливают"; и,
высказав свое мнение, эти самодовольные смертные устраиваются поудобнее
в своих удобствах, благодаря Бога за то, что они не такие, как другие люди.

Есть жизни, которые сотрясают судороги; обстоятельства, за
что ни один смертный не имеет контроля, их дикий всплеск, буря-волны, над ними,
и все их пожелания были бесполезны; они должны взять то, что лежит в
их. Просвечивание каждый момент жизни; давили со всех сторон, с каждым
факультет напряжены до его наибольшего напряжения, это дело Интересно, что
они становятся слабыми, что они болеют и страдают?

Болезнь-это не грех, ни его присутствии унизительным для нашей
природа. Это подразумевает восприимчивость к дисгармониям жизни и является
более чем полезным для нашей организации. Им не стоит завидовать
тем, кто никогда не испытывал ни часа боли и изнеможения, ибо они
не попадают под дисциплину и наставления одного из великих учителей жизни
. Они склонны быть резкими, холодными и бесчувственными по отношению к
своим собратьям; склонны хвастаться собственной силой и не обращать внимания
на тонкую чувствительность других. В то время как мы должны старательно
Стремясь жить в гармонии с законами нашего бытия, мы, тем не менее, должны признать, что, несмотря на всю осторожность, которую мы можем проявлять, мы не можем избежать, если мы духовно чисты, столкновения с дисгармониями этого мира, и от этого, как и от любой другой причины, проистекают беды и страдания нашей земной жизни.

Эти душевные потрясения приводят к тому, что у людей с тонкой натурой
происходит аналогичное нарушение физического состояния; затем следует болезнь,
которая наносит печальный ущерб храму души.

 О таком сложном предмете, как причина болезни, здесь можно
дать лишь несколько намёков.

Люди становятся болезненными из-за того, что слишком долго живут вместе; из-за того, что постоянно занимаются
одной отраслью науки или труда; из-за слишком частых встреч с
одним классом умов; из-за того, что питаются одним видом пищи или приготовленной
одним человеком; кроме того, есть бесчисленное множество других причин; волнения
ума, перегруженная и нерегулярная жизнь постоянно порождают нечистый
магнетизм, которым заражена вся атмосфера, и который эти
те, кто восприимчив, вынуждены поглощать.

Поскольку существует много причин болезни, должно быть много способов лечения. НЕТ
одна система может регулировать нарушения в сложном механизме организма
человеческого организма.

Доктор Франклин подвергал себя тому, что было названо воздушной ванной,
в качестве лечебного средства. Другие верили в непосредственное действие солнца,
поставив себя под стеклянными куполами, чтобы получить его, в то время еще
далее мы имеем вода-лекарство, которое, по мнению многих, чтобы залечить все
заболеваний. Они хороши в сочетании, но никто не вылечит в одиночку.

Нуждается ли сильный человек с крепкими нервами, компактными мышцами и совершенным
артериальным кровообращением в случае болезни в том же средстве, что и менее
энергичный человек, тот, чьи ежечасные страдания вызваны заболеванием нервной системы
организация?

Один член семьи утверждает, что, поскольку он может мыться в ледяной воде,
другой, с более слабым кровообращением, может делать то же самое и получать те же результаты.
те же результаты. Один человек не принимает лекарств, другой едва ли глотает что-либо еще.
таким образом, мы обнаруживаем, что крайности следуют одна за другой.

Следует избегать единой идеи в этом направлении, как и в любом другом.
Здравомыслящий человек говорит: "Я приму все, что потребуется, чтобы восстановить
баланс моего организма".

О психических расстройствах мы знаем мало. Приютов для их лечения стало
больше среди нас, но мало кто из тысяч образованных врачей
квалифицирован, чтобы оказывать помощь больным разумом. Прошлые способы не подойдут для
сегодняшнего дня. Наши условия не те. Наша жизнь стала быстрее, наши потребности
больше. Наши дедушки и бабушки жили в эпоху мышцы; мы существуем в
нервные периода, и новые требования, как в нашей умственной и физической
структура.

И Новый Свет придет в ответ на спрос. Око ясновидения
уже проникает за пределы науки и пересекает мир
причин.

Флоренс нетерпеливо сломала печать своего первого письма от Хью. Он
благополучно прибыл и унес с собой через море свою любовь и воспоминания Дон и о себе.
память.

"Дон желает сначала съездить в Германию, - писал он, - и поскольку у меня есть
дела с партиями в Берлине, я удовлетворю ее желание. Я думал,
все время, сколько я хотела, чтобы ты был с нами, но, поскольку пишу я
чувствую себя по-другому. Ты нужна мне дома, чтобы выразить себя, когда я
переполнены мысли. Если бы ты был рядом со мной, когда я все это вижу
мы бы устроили праздник вместе и покончили с этим. Сейчас,
пишем тебе, я люблю ее снова и снова. Очень много мы у
о чем говорить, когда мы снова встретимся. Как бы мне хотелось передать вам
мои собственные яркие впечатления, когда я впервые ступил на землю Англии;
но это невозможно, и когда-нибудь я надеюсь
вы сами будете здесь и почувствуете трепет старого мира под своими ногами
".

Эта часть длинного и интересного письма так освежила ее, что
Мисс Эванс, войдя после чая, сразу догадалась о причине
сияющих глаз, которыми ее встретили.

"Письма - чудесное тонизирующее средство", - со смехом сказал мистер Темпл,
взглянув на Флоренс.

"Это зависит от того, от кого они приходят", - ответила она и тут же раскаялась в этом.
как только сказала. Она посмотрела через некоторое время, но никакой тени на
его лицо. Она видела, что он был разделить свою радость, и тогда она знала, что
ни намека на сомнение никогда не беспокоить их плавно течет жизнь.

Мисс Эванс ушел в ранний час, и достигнув ее домой, писал до
почти полночь. Ее характер был один, который был самым эластичным на ночь; ее
блеск, казалось, пришел со звездами.

Страница за страницей падали с ее стола на пол; мысль следовала за мыслью
мысль, пока смертный свет, казалось, не уступил место божественному.
Наконец тема стала такой могучей, а слова казались такими слабыми, чтобы передать ее
, что она отложила перо и заплакала, - заплакала не слезами изнеможения,
но от радости при мысли о будущем души. Возвышенной была сцена перед ней.
видение; захватывающая перспектива, открывающаяся перед земными паломниками, и
она чувствовала себя по-настоящему благодарной за то, что ей выпала честь указать путь к
те, чья вера была слаба и кто с трепетом шел по дороге.

Она собрала свои страницы, разложила их по порядку, а затем написала следующее
в своем дневнике:

"Ночь, прекрасная ночь; темная внизу, но яркая вверху. Я не одна.
Эти звезды, некоторые из них маркировки моя судьба, хорошо знают мои радости и мои
немощи. Они сияют на мне сейчас. Ближе всего к берегу вода темнее всего.
и, возможно, я нахожусь недалеко от какой-нибудь гавани отдыха. Я был брошен на произвол судьбы
много лет, но все же, перестань скорбеть в моем сердце, ибо мои радости были
велики. Мир смотрит на меня и называет меня сильным. Небо знает, как
я слаб, для этого сердце имеет свои горести, и эти глаза
плакал горькими слезами. Теплый поток моей любви никуда не делся; он
превратился в кристаллы вокруг моего сердца, холодные, но чистые и сверкающие. Есть
голос, который может растопить их, как солнце растопляет иней.-Я переворачиваю
лист. Здесь не должно быть так много о себе или так окрашено моим собственным сердцебиением
теперь эта страница чиста и безукоризненна.

"Месяц назад я думала, что это чувство никогда больше не вернется. Я бережно храню свою
тайну; почему мои нервы продолжают так дрожать, когда где-то глубоко в глубине души
я чувствую себя такой сильной?

"Сегодня вечером я должен обвязать свое сердце поясом твердой цели и
попроси эти бесполезные мысли уйти. Я не должен так сильно пульсировать от
чувств. Моя судьба - стоять на месте и сплетать свои мысли в гирлянды
для других. Я должен набросить на грудь тяжелую мантию и оборачивать складку за складкой
на сердце, чтобы не было слышно его биения. Зачем нам
сердца? Головы лучше, они ведут нас к более безопасным портам.

"Время перевалило за полночь. Какие царапины я оставил пером на
этой девственной странице. Так и время отмечает нас снова и снова. Мы должны унести
следы его руки на берег великой загробной жизни. За ее пределами мы будем
пейте из любого источника, которого нам будет достаточно. Здесь мы должны принять
чашу такой, какую нам передадут, горькой или сладкой - не нам выбирать.
Эти границы самости хороши. Куда нам следует странствовать, если предоставить это нашим
склонностям? Позвольте мне довериться и ждать Божьего времени и пути ".

"Дорогая Флоренс, - писала Дон через несколько месяцев после их отъезда, - я
видела веселую, улыбающуюся Францию и прекрасную Италию с ее обилием
солнечного света и сокровищами искусства. Я видел классическую Грецию, - о
которой мы говорили так много часов, - и ее сказочные острова, приютившиеся в
голубой архипелаг, - острова, где пела Сафо. Я был среди
Альпы, и я видел, как закат коснулся своими последними отблесками вечной
снежной пустыни; но больше всего я люблю дорогую Германию, страну музыки
и цветов, науки и мистических легенд.

"Теперь, мой добрый друг и учитель, как мне описать тебе свое состояние
среди всей этой новой жизни? Сначала я чувствовал себя так, словно моё прежнее существование
было одним долгим сном, или, как я полагаю, так, должно быть, чувствует себя минеральное царство, переходя в растительный мир, как кто-то выразился.

"Это было пробуждение, которое наполнило мое существо глубочайшим восторгом;
полнота, которая не оставляла ни на что надежды. Новое откровение жизни
возникло во мне, такое же внезапное и грандиозное, как появление тех
таинственных островов, которые поднимаются за одну ночь из глубин
океана.

"Более глубокая пульсация, чем я когда-либо знал, сейчас будоражит мою кровь. Я чувствую,
требования человечества призывают меня к труду. Моя цель сильна; Я
вернусь с этим трепетом в сердце и стану одним из Божьих
волевых инструментов. То, что Я буду принадлежать Ему, я чувствую в каждом ударе сердца. Мой
миссия заблудших женщин, и ты, мой друг, улыбнись, я знаю, о
моя цель.

"Прошлой ночью мне приснилось, что рядом со мной стояло прекрасное существо,
а вокруг нее сиял свет, какого я никогда не видел на земле.

"Скажи мне, - попросил я, - почему этот небесный ореол окружает тебя? и если я,
тоже могу стать таким, как ты?"

"Послушай". Она ответила. Много лет назад я жил на земле и прошел через
много страданий. Мне казалось, что я помещен в тесное высокое здание, в
которое весь свет, который мог проникнуть, исходил сверху. Я мог только смотреть
, без питания, чтобы повернуть направо или налево. После того, как лет в
это состояние, выйдя, таким образом, лучи прямо сверху, очистил мою душу,
побелевшие от моей одежды, и сделали его безупречным. Этот свет стал частью
меня самого; он последовал за мной в другой мир, и теперь, когда я приближаюсь к
земле, он позволяет мне увидеть все ошибки и добродетели человечества.
Хотел бы ты стать светом, при свете которого паломники могут видеть
путь на Небеса?

"Я бы хотел. Мое единственное желание - творить добро", - ответил я.

"Легко желать этого", - печально заметила она.

"Но пожелал бы ты быть почти уничтоженным, если бы только этим
ты мог стать светильником для ног паломника?"

"Я заглянул в свое сердце и думаю, что говорил правду, когда отвечал
что соглашусь.

"Тогда ты принят", - сказал ангел. "Это не должно быть буквальным"
уничтожение, хотя и сродни ему, ибо все ваши земные желания должны быть
сметены; все амбиции, слава, ученость, друзья должны быть принесены в жертву
на этом алтаре. Свет, который ты будешь нести, питается только из небесных источников
. Подумай еще раз, дитя, может ли все это быть ничем. '

Я еще раз заглянул в свою душу. Один ответ, одно слово сорвалось с моих
губ: "Аминь".

"Все хорошо, - сказал ангел-посетитель, - твое существо обратится к
свету".

"Я проснулся. Утреннее солнце светило в мои окна и ложилось золотыми прутьями
на мою кровать. Я долго думал о ночном видении, а затем сел
написать его тебе. Для меня это важно. Напишите и скажите мне, если
но, похоже, сон для вас. Я хотел бы быть разрешено, чтобы прославить мое
наименование и 'Рассвет' света на некоторые из усталых паломников земли."




ГЛАВА XX.


В приятной комнате во Франкфурте, на небольшом возвышении, которое выходило на
реки Мэн, сидел молодой человек, примерно тридцати лет, в глубокой
медитация. На лице его были следы недавних страданий; широкий, высокий
лоб был белым, как мрамор, а руки, хотя и большие, были мягкими и
нежными, как у женщины. Рядом сидела молодая девушка, физиогомика которой
свидетельствовала о близком родстве с инвалидом. Она была его сестрой и путешествовала с ним
в надежде, что смена воздуха и обстановки окажет
благотворное влияние на его здоровье.

"Я думаю, ты выглядишь сильнее, чем когда мы пришли, Ральф, не так ли?" Она
наблюдала за румянцем, заиграющим на его лице и губах, последние полминуты
час.

"Да, воздух Франкфурта пошел мне на пользу, и нынешняя усталость - это
только результат моего путешествия".

"Я рад слышать это от вас; это подтверждает мое впечатление, которое заключается в том, что
вы выздоровеете".

"Дай Бог, чтобы это было так. Долгие страдания лишили меня жизнерадостности
надежды. Думаю, за все время моей
болезни я не получал большего удовольствия, чем когда мы были в Гейдельберге, среди его замков ".

"Я надеюсь, что вам так же понравится ваше пребывание здесь. Вы знаете, как давно вы
мечтали увидеть родину Гете ".

- Да, и я рассчитываю увидеть его статую завтра, что доставит мне большое удовольствие
достаточно для одного дня; по крайней мере, для инвалида. Ты помнишь его
"Печали Вертера", Мэрион? В каком произведении глубина человеческой
эмоциональной натуры была так подчеркнута?"

"Я помню, как ты читал для меня прошлой зимой, когда я Рабочая те
тапочки у вас на".

"Ах, да, прекрасных дней они были тоже. Интересно, если я должен быть в состоянии
смотрите Даннекер "Ариадна" в тот же день?"

"Я забыл, Ральф, фигура".

"Это изображение прекрасной женщины верхом на пантере. Свет проникает
сквозь розовую завесу и, падая на форму, поглощается и
встраивается в мрамор ".

"Как красиво; Жаль, что мы не можем пойти туда сегодня".

"Завтра я окрепну и, возможно, смогу сделать небольшой набросок
перед отъездом".

"Ах, если бы ты мог. Как жаль, что нам пришлось уехать из Гейдельбурга
и вы не смогли ничего добавить к своему фолианту ".

"Так и было; но если я поправлю свое здоровье, как ты думаешь, я поеду туда снова"
и увижу, каким это прекрасное место представляется мне в полном расцвете сил."

"Интересно, если есть много посетителей в гостинице? Взяв наши блюда, как
мы делаем в наши номера, мы видим лишь малую их".

"Было несколько прилетов в день", - ответила она.

"И прибывают еще. Сестра, я чувствую себя здесь странно. Это чувство
усилилось с тех пор, как я приехала. Я чувствую душу; кто-то рядом со мной; существо
сильное душой и телом, и более прекрасное, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречала ".

Марион выглядела расстроенной. Она боялась, что его разум блуждает. Напрасно она
пыталась скрыть беспокойство на лице; он увидел это и развеял ее страхи
своими словами и поведением.

"Это не просто фантазия или ментальная иллюзия, моя дорогая сестра, но
что-то реальное и осязаемое. Я чувствую это всем своим существом: кто-то
идет, чтобы исцелить меня".

"Женщина?"

- Да, ни ты, ни я никогда не видели такой женщины.

- Ты устал, Ральф; не хочешь ли прилечь?

- Я постараюсь доставить тебе удовольствие, но я вовсе не устала.

Она разгладила его подушку и подвела к кушетке. В этот момент к дверям подъехал
экипаж, и из него вышли несколько человек.

Марион перевела взгляд с незнакомцев на своего брата. Никогда в своей
жизни она не видела его таким. Его глаза сияли, но не от
возбуждения, а от новой жизни. Румянец прилил к щекам и лбу,
пока он продолжал расхаживать взад и вперед по комнате, переполненный радостью и эмоциями
произнести одну-единственную фразу.

"В чем дело, брат?"

Этот вопрос, заданный с тревогой, был всем, что она могла сказать, поскольку она смутно ощущала,
ощущение какого-то приближающегося кризиса.

Ее встревоженный взгляд тронул его, и он бросился на кушетку и
позволил ей нежно провести рукой по своему лбу.

"Ну вот, теперь все кончено".

"Что, Ральф?"

"Странный трепет моего существа. Марион, кто-то пришел в этот отель.
Кто странным образом повлияет на мою будущую жизнь".

"Женщина, - сОул вы чувствовали в воздухе?" спросила она, в нетерпении, В
включите.

"Да, душу, душу. Я смотрю на нее-не позже завтрашнего
солнце зашло. Я чувствую причастность, качество жизни, которого никогда раньше не было
в моей умственной или физической организации. И, Марион, это
качество принадлежит мне по всем законам Небес ". Он откинулся на спинку дивана
как усталый ребенок, и вскоре погрузился в сладкий сон.

Марион наблюдала, как краска заливает его лицо. Это был румянец
здоровья, а не лихорадочный оттенок болезни; и его дыхание, когда-то затрудненное
и короткое, теперь было легким и спокойным, как у младенца.

Казалось, с ним произошла какая-то чудесная перемена. Что это было?
Каким тонким процессом согрелась его живая кровь, и его существо
было так сильно связано с другой жизнью? и где было существо, чья
жизнь вошла в его? Под одной крышей, читая прекрасную
историю "Евангелины".

На следующее утро Ральф встал, сильным и отдохнувшим, проспав много
лучше, чем он имел в течение многих месяцев.

"Такой отдых, Мэрион, - сказал он, - скоро вернет мне здоровье", и его
вид подтвердил правдивость его заявления.

"Я бы подумал, что ты нашел эликсир жизни, или философский камень,
легендарные свойства которого были похоронены вместе с алхимиками древности. Но кто такая
фея, Ральф, и когда мы увидим ее лицо?

"Сегодня до захода солнца", - уверенно ответил он.

Марион улыбнулась, выглядела слегка недоверчивой и села за свои книги
и работу.

Ближе к концу дня ее внимание привлекла изящная фигура
, приближающаяся к берегу реки. Ее шляпка упала с головы,
демонстрируя ее красивые очертания, а в волосах были полевые цветы, так что
так очаровательно, что казалось, будто они выросли там. Она
наблюдала за ней с величайшим интересом и повернулась, чтобы подозвать
брата к окну, и вдруг! он оказался прямо за её спиной и всё это время
видел прекрасную девушку. Его влекло туда непреодолимой силой, и
с первого взгляда он почувствовал, что именно она должна благословить
его жизнь. Тогда он многое бы отдал, чтобы увидеть её лицо, и, проводив её взглядом,
лёг на кушетку, чтобы отдохнуть.

Мэрион посмотрела на его спокойное лицо, и в её груди зародилась надежда.
Она чувствовала, что ее брату, благодаря какой-то таинственной силе, становится лучше,
и знала, что он полностью восстановит свое здоровье. Приливы и отливы
привязанности вырвались на поверхность, и она заплакала слезами радости.

Ближе к закату они вышли вместе. Даже душевное возбуждение,
вызванное созерцанием статуи Гете и прекрасной Ариадны,
не истощило его так, как раньше, и он впервые за много месяцев смог выйти на вечерний воздух
.

Они вернулись в свои комнаты и заговорили о незнакомке.

- Разве она не прелесть? - спросила Мэрион после долгого молчания.

Но в этой мечтательной тишине Ральф мысленно отсутствовал рядом со своей сестрой
и присутствовал с ней, о ком она спрашивала. Звук ее голоса
вернул его к действительности; он вздрогнул и сказал,--

"Кто?"

"Почему незнакомка, о которой мы говорили".

"Прелестная?" он ответил: "Она нечто большее, она святая, небесная,
чистая. Но давайте поговорим не сегодня вечером, дорогая, я устал".

Связь была нарушена; слова ее обозвал его из сферы
прекрасную незнакомку, и ему нужен отдых.

"Именно этого я и боялась, - сказала она себе, - он психически возбужден, и
завтра он упадет духом".

Однако, вопреки ее опасениям, на следующее утро он проснулся свежим и бодрым,
и смог посетить с ней множество интересных мест. Он не видел
незнакомца ни в тот день, ни в следующий.

"Я боюсь, что они ушли", - сказала сестра, как Ральф нервно
через комнату. "Я видел несколько прошло вчера вечером, и она, возможно, была
числа".

"Нет, нет, она не ушла. Я бы почувствовал ее отсутствие, если бы она была в отъезде. У меня
не было бы сил, но я потерял бы то, что приобрел, и поник. Я чувствую
она здесь, под этой крышей. Я приближаюсь к ней и приближусь через несколько
«Посиди со мной несколько часов, посмотри на её лицо, послушай её голос».

«Ах, Ральф, не слишком радуйся, я хочу, чтобы ты хорошо выглядел, когда отец и мать присоединятся к нам в Париже. Они будут рады видеть, как ты поправился».

Он сделал поспешный жест, которого она не заметила, а затем, устыдившись своего нетерпения, подошёл, сел рядом с ней и разложил шелка в её корзинке. Увлекшись этим легким занятием, он не услышал тихого стука в дверь.

 «Войдите», — сорвалось с губ Марион, но тут она подумала, что это может быть незнакомец, и встала, чтобы открыть дверь.

"У вас есть путеводитель, который вы могли бы мне одолжить?"

Голос взволновал Ральфа до глубины души. Он поднял глаза и
сказал,--

"Входите, мы найдем для вас книгу".

К удивлению Мэрион, она вошла и села у окна, но при этом
ни на секунду не отрывала глаз от лица Ральфа.

Его руки сильно дрожали, когда он искал книгу среди стопки на столе
, и Марион пришлось наконец найти ее и передать незнакомцу
тот взял ее, но не сдвинулся с места. Ее глаза, казалось, были прикованы к месту, ее
ноги были прикованы к полу.

"Это человек, который так изменил мою жизнь с тех пор, как я приехала сюда. Он
болен, но поправится", - сказала она, подходя к нему и кладя свою
мягкую, белую руку ему на лоб.

Все это время Ральф не мог вымолвить ни слова и чувствовал себя так, словно его оглушили.
Он онемел. Он дрожал всем телом, когда она осторожно подвела его к кушетке
и жестом предложила лечь. Затем его конечности расслабились, дыхание стало
спокойным, с лица исчезли все следы усталости, и он погрузился в глубокий,
гипнотический сон. "Складка за складкой сна была над ним", и прекрасная девушка
молча стояла там, ее глаза были мечтательными и далекими, пока его существо
был полностью погружен в то восхитительное состояние, которое испытывали лишь немногие на земле
.

Затем она молча удалилась, а Марион прошептала ей на ухо: "Приходи".
пожалуйста, приходи снова, потому что это так ново и непривычно для меня.

"Я приду", - сказала она и тихо удалилась.

Прошел час, а он не просыпался; другой, и он все еще дремал.
"Может ли это быть? О, это сон, который предшествует смерти? Я боюсь, что это может быть",
и встревоженная сестра, размышляя таким образом, подавила поднимающийся вздох. Он пошевелился
беспокойно. Она нарушила хрупкое состояние своими взволнованными мыслями.

"О, если бы она пришла, - сказала Марион, - я бы ничего не боялась".

В этот момент дверь открылась, и в комнату скользнула желанная гостья.

"Она прочитала мои мысли?"

"Не бойся", - прошептал незнакомец голосом и манерами, не похожими на ее собственные,
"твой брат всего лишь спит. Все хорошо; болезнь оставит его, когда
он проснется. Я задержусь".

Объем благодаря потолочные из Марион лицо при этих словах, как она взяла
ее место рядом на берегу честная девушка.

На исходе третьего часа он проснулся. Незнакомец выскользнул из комнаты
как раз в тот момент, когда его глаза открылись, Марион закрыла дверь, подошла и
села рядом с ним.

- На что это было похоже, Ральф? О! каким странным все это мне кажется.

- На что? сестра моя, как роса на жаждущую землю; прочность на
томился; света к тьме. Как это было? Смертный не может сравниться
он ничего под небесами. Это было так, как если бы я парил на
пушистых облаках - прежний обморок, усталость спадала по мере моего восхождения, и
все чувство боли было отброшено в сторону, как если бы одежда была слишком тяжелой, чтобы ее можно было носить
. Я знал, что спал. Я был вдохновлен потоками новой жизни. Я был
убаюканный колышущимися волнами света; каждое движение дарит более глубокий покой,
за которым следует восхитительное чувство наслаждения без требования действий;
уравновешивание всего существа. О! покой, такой покой дается человеку лишь раз в
жизни. Но где же та прекрасная, которой я так многим обязан за
все это? Он обвел взглядом комнату.

- Ушла. Она ушла как раз в тот момент, когда ты просыпался. Но скажи мне, Ральф, это тот самый
гипнотический сон, который так укрепил тебя и которым ты так
очарован?

"Должно быть. Какой чудесной силой обладает это существо; Марион, я такой же сильный
и здоров, как всегда; посмотри на меня, и увидишь, не подтверждает ли мой внешний вид
мое утверждение.

Она смотрела и верила. Прошедший час был разработан интересно больше
чем может быть найден среди всех произведений искусства в великий город; по
Христос, Господь, были там и бежали болезнь.

Ральф и Марион довольно часто встречался с незнакомыми людьми, и прошло много счастливых
часов в ее обществе. Марион сплотил ее брата на долго задержаться в
Франкфурт, на что он улыбнулся, сказав: "Я не могу уйти, пока она остается".
Больше о его отъезде не было сказано ни слова, поскольку ей было приятно уйти
или остаться, как он пожелает.

Однажды ясным утром они сидели под деревьями. Ральф делал наброски,
в то время как Марион и молодая леди, которая так очаровала его, развлекались
с несколькими портретами, которые он нарисовал много лет назад,
когда слуга доставил письмо Марион. Она с нетерпением открыла ее, и
сказал: "Это от матери, Ральф, и мы должны встретить ее в Париже
ХХ; это теперь седьмой."

На его лице промелькнуло разочарование, которое вскоре сменилось улыбкой
после слов их спутника, который сказал:

"Как странно. Мы с отцом едем туда. Мы уезжаем завтра.

Мэрион извинилась и побежала в свою комнату, чтобы ответить на письмо матери
. Оставшись вдвоем, они некоторое время сидели молча, пока Ральф
не нарушил тишину этими словами: "Я жажду узнать имя того, кто
так долго приносил мне пользу. Я знаю вас только как мисс Лайман. Я хотел бы
беречь ваше имя, которое, я уверен, такое же яркое, как и ваша натура
.

"Моя фамилия Вайман, а не Лайман, и мое настоящее имя Дон".

"Как странно! Как красиво!" - почти непроизвольно воскликнул Ральф.

- Ты позволишь мне, Дон, - сказал он после короткого молчания, - нарисовать
твой профиль?

"Конечно, когда вы будете делать это?"

"Теперь, если у вас нет возражений."

"У меня нет ни малейших меня есть дубликат, в случае, если я
как это".

Он с готовностью подчинился, и она приняла положение, необходимое для работы.

- Отвернись, пожалуйста, к реке.

Он не знал, как много значат эти слова. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, и
так будет всегда, потому что ее настоящий дом был за пределами.

Первая попытка удалась, и он спросил ее мнения по этому поводу.

"Правдивая и корректная", - сказала она. "Теперь еще одну для меня, если можно".

"Это твое. Я буду идеализировать свою и нарисую тебя в ней как
ты кажешься мне. Мой портрет тебе бы не понравился, я знаю ".

"Ты судишь обо мне правильно. Я хочу, чтобы мой портрет был в точности таким, как я сам".

"И все же, если бы вы делали наброски, вы бы захотели нарисовать профили своих друзей такими, какими
они представлялись вам, не так ли?"

"Конечно. Это ваша специальность, хедз, или вы отправляетесь к природе и
воспроизводите карандашом ее чудесные настроения и оттенки?

"Мой величайший идеал - Природа. Вы тоже художник ".

"У меня нет никакого таланта, но глубочайшая симпатия к Природе и
понимание ее гармонии".

"Разве вы не рисуете цветы или не зарисовываете домашние сцены?"

"Я никогда не использовал карандаш или кисть, и я все еще чувствую себя в разы такие
тоска внутри меня, чтобы дать выражение моего государства, я думаю, я, должно быть,
по крайней мере, какие-то скрытые силы в этом направлении".

"Как и все. Я мог бы научить тебя за очень короткое время рисовать леса,
холмы и небо".

"Я думаю, мне никогда не следует копировать. Вы не знаете как иностранного это мой
природа ничего копировать. Я должен больше уважать артистов, если они не
так много копий. Я почитаю прошлое; Я почитаю и восхищаюсь чистой жизнью
и благородными делами тех, кто ушел; но где новые святые и
новые хозяева? Гений был похоронен с Микеланджело и Рафаэль? В
тот же Бог, который вдохновил их жизни, вдохновляет нас. Мы можем сделать себя
прославленный по-своему. Возможно, не все мы занимаемся живописью, но какой бы ни была наша работа
, мы должны делать это как личности. Если мы будем копировать, у нас не останется
гениальности, которую можно было бы передать будущим поколениям ".

Дон хотела попросить прощения, если утомила своего слушателя, но она сразу увидела
по выражению его лица, что мысли, которые она высказала
были приняты, и чтобы ее слова не попали в неблагодарные уши.

"Ты говорил свое личное мнение, а если мое здоровье по-прежнему, я предоставлю
в мире все мои усилия по-свойски. Природа будет мой кабинет. Я
не стану поклоняться свету и тени, как Корреджо, но использую
их как дополнение к великой идее, которая всегда должна жить в душе каждого человека.
верный художник, передающий всю природу целиком".

"Я бы не говорил так много на тему, даже столь дорогую для меня, как
эта, если бы не чувствовал, что вы согласитесь с моими мыслями, и, следовательно,
знал, что я не должен утомлять вас".

- Я увижусь с тобой до того, как ты уйдешь, - сказал он, удерживая ее руку, которую она
протянутый, когда она встала, чтобы уйти.

"Мне было бы очень жаль не попрощаться с вами. У вас есть мой портрет?"
Он вручил его ей и проводил до отеля.

"Завтра она уедет, я, возможно, никогда больше ее не увижу. Никогда! Нет, этого
не может быть. Я буду видеть ее, жить рядом с ней, чувствовать, как ее жизнь перетекает в
мою каждый день. Должно быть, я поникну и увяду без нее, как тот
цветок без росы и воды". Он вошел и нашел письмо написанным,
запечатанным и отправленным в Париж. Он любил этого слова, так как она была
есть.

Рассвет пошла в свою комнату и написал ей последнее письмо от земельного музыки,
цветы, легенды и искусство.

"Дорогие дома: -Завтра мы прощаемся с этой прекрасной страной,
которая так соответствует моим чувствам. Мы попрощаемся с его горами,
его замками и произведениями искусства. Когда вы получите это письмо, мы уже будем
в Париже, а оттуда в Лондоне, чтобы отправиться домой. "Домой", дорогое слово.
Все мои роумингов будет только меня любить Родину лучше, и тех, чьи
жизнь так тесно ко мне. Герберт он должен прийти сюда
его вызвали вдохновения. Когда он поднимался на Монблан; когда он
плавал по Рейну, стоял у Женевского и Люцернского озер, и у
синий Мозель, тогда он будет чувствовать, что вся его жизнь была сторона
прелюдия к восторженный взрыв бессмертной песни. Он должен приехать в Германию
прежде чем он сможет проникнуть в море звуков или во всей полноте понять, о чем говорят
колышущиеся волны сладкой музыки. Флоренс, Герберт! не позволяй
старости одолеть тебя, прежде чем ты увидишь эту землю, если не какую-либо другую. Уже
темнеет, иначе я написал бы больше. Если бы я спел песню сегодня вечером, она
была бы такой: "Скучают ли по мне дома?" Прошло три года; Я мог бы
остаться еще на столько же и не увидеть и половины того, что могло бы заинтересовать и
наставляй меня, но я чувствую, что готов уйти, ибо знаю, что это мой долг
поступить так. Пусть волны благополучно отнесут нас в объятия тех, кто нас любит.
Всегда твоя, ДОН."




ГЛАВА XXI.


Во время пути домой, Дон был слишком углублен в себя много беседовать с ней
отец. Он видел ее состояние, и деликатно оставил ее себе, за исключением
краткая интервалов. Какой подспорьем является такой человек для нас в нашем настроении - тот, кто
знает, когда нас покинуть, а также когда задержаться.

Дни пролетали быстро. Когда они приблизились к дому, рассеянная манера Доун
приобрела свой обычный блеск, и родитель с ребенком серьезно поговорили о
радость от возвращения к своему дорогому домашнему очагу. С углубленной жизнью внутри,
и расширенными представлениями о счастье, как приятно будут течь дни,
освещенные солнечным светом счастливых лиц, которые они так скоро увидят.

Осень только-только сверкнула своей красотой на лесных деревьях, когда мистер
Вайман и Дон приблизились к своему дому. Был закат, когда они добрались до
маленькой станции в L... и увидели ожидающую их карету и Мартина, их
верного слугу, держащего на руках Свифта. Из-за угла
кареты выглянуло радостное лицо. Один из них подошел к платформе, и Флоренс с Доун оказались рядом.
сжали друг друга в объятиях. Слезы навернулись на глаза Хью, когда он держал ее за руку и читал на ее счастливом лице, что с ней самой и с друзьями все в порядке.
...........
.......... Старый конь даже дал им доброе приветствие, поворачивая его
голову, и, глядя на радостные группы, затем рыли копытами землю, как будто
хотелось взять их в свои дома. Они быстро поняли намек
, и вскоре Мартин передал поводья Свифту, и тот гарцевал так, словно
его ноша весила не больше перышка.

"Как ты думаешь, кто у нас дома?" - спросила Флоренс.

"Я слишком долго была вдали от страны янки, чтобы "догадываться"; скажи мне сразу,
Флоренс.

"Мисс Уэстон, которую мы встретили на берегу моря".

Дон восхищенно всплеснула обеими руками.

"Почему ты не упомянула об этом в своем последнем письме?"

"Потому что она приехала, так как я написал."

"Я надеюсь, что она останется с нами", - сказала Доун.

"Нам нужно все, что балансировка мощности, которую мы можем привести в зачет нашей
энтузиазм. Ты так не думаешь, Флоренс? - спросил мистер Уаймен.

- Действительно, верю. Я ожидаю, искренность Рассвет зажжет такие желания
среди них дома-любящие люди, которые к весне следующего года, все я ... приступим
для Европы".

"Некоторое топливо не воспламеняется", - сказала Дон, бросив озорной взгляд на
Флоренс.

- Я думаю, заграничное путешествие повредило манерам моей ученицы, - заметила миссис
Темпл, напустив на себя вид, исполненный достоинства.

- Да, вы должны немедленно взять ее на попечение, - ответил ее отец.
"Но вот мы и у наших собственных ворот. Остановись, Мартин", - и одним прыжком он
выскочил из экипажа. Он больше не мог сидеть. Знакомые деревья
который собственноручно посадил, раскинувшее свои ветви, как будто в
приветствуют его возвращение. Блестящие цветы мелькали улыбки приветствия.
Дерн казался мягче и больше походил на бархат, чем он когда-либо видел;
мраморные статуи на лужайке более изящны, чем все красивые вещи.
он смотрел на них, находясь вдали. Чья-то рука обвила виноградные лозы вокруг
колонн дома; пели птицы, и воздух, казалось, был полон радости
приветствия. Доброе, честное лицо тети Сьюзен встретило их в дверях холла
, и теплое, сердечное пожатие руки было приветствием каждого.

Повсюду цветы, свисающие из корзин и расставленные в вазы; виноградные лозы
повсюду, словно подхваченные летним бризом, на мраморных бюстах и статуэтках;
цветы повсюду: -но где была та, чья заботливость и вкус
проявились во всем этом?

Он нетерпеливо прошел в гостиную, затем в библиотеку, и
чувство глубокого разочарования поднялось в его груди, потому что той, кого он так сильно
ожидал увидеть, не было там, чтобы поприветствовать его.

"Я забыла тебе сказать, - сказала тетя Сьюзен, - что как только за тобой отъехала карета
, мисс Эванс вызвали к тяжело больной подруге.
Она оставила тебе эту записку".

Хью поспешно вскрыл его и нашел строчку, выражающую сожаление по поводу того, что такой
вызов пришел в такой поздний час, и приветствующую его возвращение домой со всей
теплотой истинной и искренней души.

"О отец! разве это не божественно - снова вернуться?" и чувствительный
дочь, плача от радости, упала в объятия отца. Он прижал ее
к своему сердцу, держал так, словно все эти
годы она была вдали от него, а не рядом с ним, созерцая чудеса Старого Света.
"Дон, Дон, моя дорогая девочка", - вот и все, что он смог сказать.

"Где она?" - спросила она, внезапно вставая.

"Кто?"

"Мисс Эванс. Странно, что я не думал о ней с тех пор, как мы вошли в наш дом.


"Она в отъезде. Вот ее записка, которая объяснит ее отсутствие".

Доун прочитала ее, не глядя на слова, и сказала:

"Дом полон ее. Мне нравится ее сферу; она не должна уйти из
нас".

Ее отец с удивлением взглянул на нее. Как странно вплетена была в
его собственную жизнь ткань его ребенка, насколько вибрирующим стало их
существование.

"Разве она не должна остаться навсегда, дорогой отец? Тебе понадобится кто-то один - кто-то один
с тобой.

Последние слова были медленными и взвешенными. Что это было, что, казалось, уплывало
из его рук именно тогда? Какая еще радость покидала его
сферу жизни?

"Дон, дитя мое, - сказал он, - ты не уходишь от меня?"

"Бедный испуганный папа, от меня не так-то легко избавиться. Я не ухожу.
Но кто-то идет, идет, я чувствую это, близко к тебе, но не
тот, который разлучит нас. Есть некоторые природы, которые еще теснее связывают других, как некоторые
вещества объединяются при введении третьего элемента. "

"Дитя, ты - само мое дыхание; как ты можешь приблизиться ко мне?"

"Благодаря пробуждению в твоем существе нового набора симпатий; благодаря расширению.
Была ли моя мать дальше от тебя или приблизилась к тебе, когда рожала
нового претендента на твою любовь?

"Приблизилась и стала дороже в тысячу раз".

"Теперь ты понимаешь меня, отец?"

"Я чувствую себя странно сегодня, Дон. Это нашло на меня, когда я покинул
экипаж ... кое-что, что я хотел бы убрать, но не могу. Как-нибудь в другой раз.
мы поговорим об этом.

- Можно нам войти?

Дверь широко распахнулась, и Флоренс и ее муж стояли перед
их. Дети были в саду как раз в этот момент. Прозвенел звонок к чаю
, и вскоре все они образовали счастливую группу вокруг стола щедрых подарков.

Откровения приходят к нам иногда вспышками, к другим - частичными
проблесками. Откровение чувства Хью Вайман к одному он
известно, но как друг, шел медленно. Не было никакой внезапной отмены
завесу, которая скрывала образ из поля его зрения. Она поднималась и опускалась, как
хотя поднимается ветер, - и это всего лишь шанс, ветер,--без всякой видимой
рука судьбы приободрить его.

Как он должен был познать себя; как постичь странный трепет своего сердца
, учащенное дыхание, прилив крови в те моменты, когда он больше всего на свете
искренне стремился подавить подобные эмоции. Что означали близкие слова его ребенка
, затрагивающие его смутные мысли, плавающие, как туманности, в его голове? Что
было этим смутным вопрошающим состоянием, без откровений, без ответов?
Он пытался избавиться от этого чувства, но каждое усилие приближало его, и он
привели, наконец, к чужим чарам.

Через три дня после их приезда, Мисс Эванс вышел из дома
траур в их дом радость.

Хью вдруг встретил ее в саду, куда она ушла в поиск
Рассвет. Но где был "Хью" ее брата, когда они встретились? Не раньше
ее. Человек имел манеры незнакомца, а не после долгого отсутствия
друг вернулся.

Она искала рассвета, и встретился с теплый прием от нее, что в некоторых
измерения сняты холод из ее сердца.

Той ночью Дон долго боролась со своими чувствами. Ее мысли были
отправиться за море к тому, кто так глубоко тронул ее чувства. Она
последняя встреча с ним была в Париже. Затем он стоял со своей сестрой, глядя
на картину Шоффера, которая так прекрасно изображает постепенный подъем
души через земные горести к небесам. Это прекрасное произведение
искусства "состоит из фигур, сгруппированных вместе, тех, что ближе всего к земле
склонившихся и переполненных самой сокрушительной печалью; над ними находятся
те, кто начинает смотреть вверх, и печаль на их лицах такова, что
погружаясь в тревожное вопрошание; все еще выше их стоят те, кто, имея
уловили отблеск источников утешения, выражают на своих лицах
торжественное спокойствие; и еще выше, поднимаясь в воздух, фигуры с
сцепленные руки и поглощенный, устремленный ввысь взгляд, чьему взору открылась тайна
, загадка разгадана, а печаль прославлена ".

Эта картина промелькнула у нее в голове.

"Буду ли я когда-нибудь среди "прославленных"?" - спросила она свое внутреннее "я";
"среди тех, кто видит божественное избавление от страданий, которое очищает душу от всего грубого?
Я должна изгнать мысли о нем из своего разума", - яростно воскликнула она. "Я должна забыть о нем". - "Я должна забыть о нем".
"Я должна забыть о нем". "У меня не должно быть земных причалов; далеко-далеко
В бушующем море жизни я вижу, как я одна борозжу волны.
Так говорил разум, в то время как её душа поддавалась нарастающему приливу эмоций,
и вскоре мысли и чувства унеслись далеко за синее море, где он
всё ещё любовался красотами Старого Света.

Случится ли так, что судьба снова столкнёт их? Сможет ли она когда-нибудь снова
посмотреть в эти глаза такой удивительной глубины? Эти мысли пронеслись в её голове — последние, которые она испытала перед тем, как погрузиться в сон.

 Убаюканная сладким сном, она словно стояла на берегу и смотрела на
Волны, набегавшие одна за другой, бросали к её ногам красивые ракушки. Все они были соединены попарно, но ни одна не подходила друг другу по размеру, форме и цвету. Чья рука расставит их по порядку? Кто соединит их и переставит в гармоничном порядке?

 Она попыталась разорвать несколько из них. Она не могла их разлучить, потому что они
так крепко держались за густую морскую слизь, что ни одна рука не могла их
разнять. «Они должны вернуться и снова и снова омываться волнами, —
казалось, говорил внутренний голос, — на широком берегу вечности они
все будут спарены. Они символизируют человеческую жизнь и то, что во внешнем
мире называется браком. Настоящая пара находится в море, но не соединена
с себе подобными.'

Чувство нетерпения охватило ее, когда она увидела, что ракушки откатываются назад,
а набегающий прилив все еще бросает новые к ее ногам. Чувство
усилилось, и она проснулась.

Была полночь; нежный кроха ветерок всколыхнул занавески ее
окна и кровать, и оттуда вырвался за номер звуковую волну.

Дон знал, что кто-то был там, но не страх перед приезжими наткнулся на
ее. Она только боялась, что ее дыхание может нарушить хрупкое атмосфера
который заполнял комнату, становясь с каждым мгновением все более разреженным и утонченным
по своему качеству. Она знала, что присутствие может быть иным, кроме
ее мать, ибо никто, но она могла так пронизывают ее, и
наполнит помещение такой святости, и она чувствовала, что в
атмосфера, которая, таким образом, сбор, ее ангельский образ скором времени должны стать
сознавая ее взгляда. Когда эти мысли заполнили ее разум, лучи
света начали сходиться и сосредотачиваться сбоку от нее. Ее глаза, казалось, были прикованы
к месту, когда она увидела смутные, но совершенные очертания формы. Оно росло.
более ощутимыми, пока, наконец, ее мать стояли святые и
прославлен перед ней.

О, восторженный экстаз такого часа; успокаивающее воздействие, которое вливается
в мозг смертного, когда он получает такое благословение.

Доун попыталась заговорить; ее губы приоткрылись, но не издала ни звука, и она
узнала, что существует иное общение, чем общение словами, которое
смертные поддерживают с теми, кто перешел в более широкую и глубокую жизнь.

Постепенно очертания исчезли; сначала конечности, затем тени, или
полупрозрачные облака, постепенно поднимались, пока не осталось ничего, кроме белого
лучезарное чело просияло; но лишь на мгновение, затем все исчезло.

Покой, более глубокий, чем сон, овладел ею. Она закрыла глаза, чтобы
отгородиться от темноты и сохранить видение, и оставалась так до тех пор, пока
медленно золотой свет дня не покатил свою колесницу по восточным холмам,
когда она неохотно поднялась, небесные чары были разрушены.

"Дорогая Перл, как хорошо, что ты пришла навестить нас", - сорвалось с губ
Дон, когда два часа спустя она вошла в гостиную своей учительницы
и пожала руку мисс Уэстон. - Я заявлю на нее права сегодня же; можно мне
нет, Флоренс?" - и, не дожидаясь ответа, она отнесла ее к себе.
собственный дом.

Они говорили долго и искренне; Зари описание ее путешествий
развлекательные ее оценки весьма, и сейчас, в полдень, прежде чем они были известны
что одну половину утром скончался.

- А теперь я говорил достаточно долго и остановлюсь; но могу я спросить вас?
где вы предполагаете провести предстоящую зиму? Если вы определенно не помолвлены?
Я хочу, чтобы вы остались со мной и Флоренс.

"Я уезжаю в тихий маленький городок Б..., чтобы остаться на неопределенный срок.
побудьте с некоторыми дорогими друзьями, родственниками моего дорогого Эдварда, которые
только что вернулись из Европы. Вчера я получила от них письмо, в котором говорилось, что
все они дома в безопасности и должны разыскать меня на следующей неделе ".

- Тогда все мои планы должны рухнуть.

"Что касается того, что я здесь так долго; но как бы я хотел, чтобы ты могла
знать Ральфа и Мэрион, Дон. - Почему, в чем дело; в чем дело, дорогая
Дон?"

"Ничего, кроме резкой боли. Все кончено. Были друзьями-в
Париж в прошлом месяце?" ее голос дрожал, когда она говорила.

"Да. Но как нежно ты смотришь. Дон, ты, должно быть, больна.

— Я не в порядке. Я плохо спала прошлой ночью. Но, Перл, я видела твоих друзей.

 — Видела их, видела Ральфа? — воскликнула мисс Уэстон в радостном удивлении. — Разве он не прекрасный человек? А его сестра Марион, разве она не очаровательна?

 — Я мало их знаю. Они были в отеле во Франкфурте, где мы остановились. Впервые я встретила их там, а затем дважды в Париже,
случайно.

- Как странно, - продолжала мисс Уэстон. - Разве они не будут сильно
удивлены, когда я скажу им, что знаю вас?

Дон тяжело положила руку на плечо своей подруги и сказала:

- Мисс Уэстон, у меня есть свои причины, которые я, возможно, когда-нибудь объясню вам,
по которым я прошу вас не упоминать моего имени ни при ком из членов этой семьи. Это
было то же светлое лицо, которое много лет назад было обращено к ней со словами
утешения; та же детская мольба, ибо лицо Дон было прообразом
ее духа - свободного, невинного и чистого. "Ты пообещаешь без всяких
объяснений?"

"Я обещаю, как ни странно это звучит; но могу я задать тебе один вопрос, прежде чем мы
оставим эту тему?"

"Конечно".

"Ральф или Мэрион когда-нибудь причиняли вам боль?"

"Никогда. Я очень высокого мнения о них обоих".

Тема была оставлена, и хотя их слова перешли на
интересные темы, ни один из них не мог испытывать глубоких чувств,
поскольку каждый стал замкнутым и отдельным; один размышлял, несмотря на то, что
попытки противоположного, по странной просьбе; другая думает о том,
как странно судьба снова свела жизни, которые, в ее нынешнем
состоянии, она могла только видеть, должны быть разделены.

Вряд ли Дон думала, что ей следует встретиться в своем собственном доме с человеком, который знал
Ральфа. Это казалось признаком того, что она может встретиться с ним снова, когда и
где она не знала, но в одном она была уверена, эта встреча могла
не одна только дружба. Конфликт эмоций импульсного через нее
бытия. Она не могла разговаривать и прямо сказала своей подруге, что она
слишком рассеянна, чтобы быть компанейской.

"Поезжай к Флоренс, - сказала она, - и скажи ей, что ты можешь быть у нее до конца дня"
. Завтра... завтра, - медленно проговорила она, - я буду хотеть тебя, потому что
тогда я стану самой собой".




ГЛАВА XXII.


Когда Маргарет Торн покинула Н., это было с намерением последовать
предупреждению старой женщины и избегать незнакомца.

"Куда мне идти?" это был самый главный вопрос, который повторялся снова и
снова до конца путешествия.

Наконец поезд остановился в оживленном городе; путешествие подошло к концу
, но ее беспокойным мыслям не было конца. Пока она так размышляла,
ее разбудил обычный вопрос: "Хотите перекусить? перекусить, мисс?" Это, казалось,
указывало на ее следующий шаг. Она вручила свою багажную квитанцию человеку,
который обратился к ней, и велела ему ехать в трактир.

Сидя в экипаже, она почувствовала некоторое облегчение от чувства
неуверенности, которое угнетало ее. Увы, бедная девушка этого не знала
что в этот момент женщину от злых дел управлял Кучер
куда отнести беспомощную жертву.

И таким образом ее судьба была решена; ее ребенок родился в доме греха, и
его маленькие глазки впервые открылись в его темной, аморальной атмосфере.

Эта женщина проделала все так хитро, что Маргарет не знала ничего, кроме
что она находится в респектабельном доме, и не видела ее, пока не стало слишком поздно.
Затем, зная ее беспомощность, женщина тонкой лестью и
подходами в час женской нужды, в то время, когда она была слаба и
восприимчива к, казалось бы, доброму вниманию, завоевала ее доверие. В
дитя обстоятельств, ухватившееся за протянутый ей сломанный посох, как
тонущий ищет опоры в шторме. В час скорби и
нужды она приняла единственную помощь, которая была ей предложена, за помощь, которую
она должна была получить, и она не могла повлиять на свой выбор.

День за днем женщина, в руки которой она попала, работала над собой
над своей жизнью и привязанностью, пока, наконец, Маргарет не начала думать, что
могли быть люди и похуже, чем те, что окружали ее, и большие грехи в
огромном мире, чем те, которые совершались под крышей, которая
теперь приютила ее.

Будучи созданиями обстоятельств, мы слишком склонны приписывать
нашей собственной целеустремленности так называемую добродетель, которой мы гордимся
мы сами. Женщины, живущие в счастливых семьях, у уютного очага и окруженные
всеми средствами социального наслаждения, ставят себе в заслугу
свое честное поведение и предаются горькому осуждению тех,
которые в менее удачных обстоятельствах поддаются соблазну искусителя.
Они мало задумываются о том, кем могли бы стать сами, если бы не
защита, которую какой-то добрый ангел окружил их. Это было бы
хорошо для всех нас сделать паузу и подумать, и задать наши души вопрос
эту мысль наводит.

Как было видно, Маргарет Торн не по своей воле пришла в дом, в
котором она сейчас находилась, и не по своей воле осталась. Обстоятельства
не по ее вине управляли ею; и пусть это не так, но есть
многие в подобном положении. Таким мир обязан своей жалостью, а не своим
осуждением.

"Социальное зло" не ограничивается домами, которые общественность отмечает
как свое единственное пристанище, но встречается во многих из тех, в которых
предполагается, что церемония бракосочетания гарантирует целомудрие.

В них слишком часто появляется на свет нежеланный ребенок,
плод проституции, более низменной, чем любая другая, называемая этим именем
, потому что санкционирована и защищена заветом святости. Если таковые имеются
дети незаконнорожденные, таковыми являются. Если и следует осуждать каких-либо матерей, то
это те, кто, тщеславные и глупые, исполненные мирских амбиций,
гневно сожалеют, что на их время посягают требования
их зависимых отпрысков. Зря малыши тянутся к
жизни и любви, которые должны быть щедро наделил их; затем, найдя его, не,
увядают и отмирают, как безвременные цветы. Тысячи невинных существ сходят в могилу
каждый год только по той причине, что, хотя они и рождены в
законном браке, они являются порождениями страсти, а не детьми любви.

Какими бы печальными ни были эти мысли, они, тем не менее, верны. Часовая прогулка
в любом сообществе, по чьему-либо наблюдению, вызовет дисгармонию
дети. Пусть супруги поразмыслят и тщательно проанализируют себя,
чтобы знать, какое истинное отношение они имеют к
детям, которых называют их именами. Гораздо лучше, чтобы ребёнок
чистая любовь быть приведены в мире сердце, чтобы любить его, рука
руководить ею, и душа, чтобы направлять его, чем ребенок, страсть, ненависть
и оставил те, кто должен заботиться и защищать его.

Мало что может быть сделано с помощью одного поколения, чтобы исправить эту несправедливость, но это
мало должно быть сделано со всей серьезностью.

"Я не откажусь от этого", - сказала Маргарет, глядя в глаза своего
ребенка; глаза, устремленные на нее таким вопрошающим взглядом, что это заставило
ее сердце учащенно бьется, а по щекам текут обжигающие слезы; глаза
которые напоминали те, что когда-то освещали ее светом страсти,
который она ошибочно приняла за проявление чистой привязанности.

Шли годы, и она боролась с жизнью, пытаясь прокормить себя
и ребенка своими усилиями. Но, увы, порча была на ней; никто не мог
помочь ей обрести лучшее существование, и она пала, чтобы больше не подняться по эту сторону
могилы.

Она отказалась от своей женственности не внезапно, а медленно, по мере того, как надежда сменялась надеждой.
надежда рушилась, и все ее усилия наталкивались на отвратительное недоверие.

За те годы, которые приходили и уходили мимо, приносящий счастье для многих, принес
никто к ней. Однажды ночью ангел смерти украл бесшумно к ней
стороны, и взяли ее только земных благ, - ее ребенка. Его прекрасное лицо и
невинная улыбка были возвращены ей во сто крат за хмурится мира
она встречалась. Теперь у нее не было ни швартовов, ни якорей в широком море
существования.

"Я умру когда-нибудь, - сказала она, - а может быть, ангелы простят
меня". Так она шла в одиночку, и не обращал внимания на то, что пришло в ее жизнь, и наполнил
в меру своих дней на земле.

Мисс Эванс сидела одна в своем доме, размышляя, как она часто делала. Она
только что читала отрывки из "Жизни во сне", открыв книгу на
случайно в главе под названием "разбитая Надежда". Жизнь издевается над ней на
каждый ваш шаг? Она перелистывала вяло, и "мир" промелькнула перед
ее видение. Мира, наконец. Независимо от того, насколько велика борьба, покой будет
нашим. Возможно, мы не достигнем того, к чему стремились на земле, но мир
наступит, и наступит "покой, о котором мир не знает".

Но тогда ее разум не ощущал этого обещания. Жизнь казалась все более унылой,
безвкусной. Движение колесниц прогресса было затруднено.
Что стало с ее искренним, работящим "я", чье глубочайшее счастье
трудилась на благо человечества? Почему ее руки были такими праздными, а разум
таким вялым? Вопрос рос за вопросом, пока ее разум, казалось, не погрузился
в море, чьи неспокойные волны стонали и разбивались о ее спасательный круг,
не давая ее душе покоя. Почему она плывет по этому беспокойному морю?

Чья-то рука легла ей на плечо. Она обернулась, и теплая кровь окрасила
ее щеки и лоб.

- Хью!

- Арлин!

Впервые за многие годы звук собственного имени
так глубоко взволновал ее.

Он сел рядом с ней, взял в свои собственные руки, и, казалось, никогда не принадлежат
к ней так же, как в тот час.

"Я никогда не был более рад вас видеть", - сказала она, не замечая течения
эмоции, которые его ответ был пробудить.

"Я рад, в самом деле, что это так. Тогда я не стремлюсь, чтобы ты была
отбили. Я люблю тебя, Арлайн".

Она не была поражена этим признанием, как можно было предположить, что она
бы, и все же она никогда не думала услышать такие слова, как те проходят
его губы. Они появились, как роса на увядающих цветах, и она подняла глаза,
говоря,--

- Как долго это чувство существовало в твоем сердце, Хью?

"С тех пор, как я обнаружил, что могу любить больше, чем одного, и при этом любить этого единственного глубже
и нежнее ".

"И когда это было?"

"Когда я впервые увидел свой дом после зарубежной поездки. До тех пор у меня было только
одно чувство к тебе, и это, ты знаешь, была братская любовь".

- Я люблю.

- Но скажи мне, - сказал он, как будто его поразила новая мысль, - как долго
ты любишь меня?

- Всегда, Хью.

- Всегда? он повторил. "И все же ты скрывал, что любовь в тайне, чтобы каждый
душу, но и свои собственные. Это хорошо и в порядке. Я не мог знать
это раньше. Пусть я когда-нибудь окажусь достойным такой преданности, такой настоящей любви.
Арлин, в нашей любви горит не огонь страсти, а более чистое пламя
на его алтарь, который не потребляет, пока освещает наш путь".

Много часов они сидели вместе, большую часть времени в тишине, их
души общались на том языке, который не имеет земного выражения.
Вскоре течение их жизней смешалось; впереди показались зеленые берега покоя
. Ночь облачилась в одежды утра; сомнения и
вопрошание уступили место вере и доверию.

Она пошла к себе домой, чтобы ходить ежедневно, с которым Бог заключил вибрировать
в душе ее всерьез жизнь. Не было толпы, которая могла бы стать свидетелем
внешнего обряда; только несколько избранных, которые могли войти в истинный
дух торжества, присутствовали, а над ними парил в
ангельский образ дорогого, ушедшего Алиса, действительно, что женщины
нежность и доброта пришли, чтобы благословить того, кого она так по-настоящему
очень понравилось.

Заря сияла от умиления при Союзе. "Сейчас другая жизнь окутывает
меня," - сказала она отцу, когда они остались наедине впервые
после церемонии награждения. "Я знал, что она придет; я почувствовал это, когда мы вернулись домой.
Ты не искал этого, отец, это пришло к тебе; это должно было случиться; и теперь, когда
у тебя есть кто-то, кто сидит рядом с тобой, я могу немного побродить, не так ли?"

"Ах, да; я помню одну пару глаз со стороны моря, которое более
не раз мелькало на молодой леди, которая должна быть безымянным".

Дон внезапно прервала это замечание восклицанием: "Ах, не надо,
отец, не надо!" и ее тон показался ему печально неуместным для
время и повод; поэтому он больше ничего не сказал, но удивился ее странной и
для него в тот момент необъяснимой манере поведения.

"Какая необычная свадьба", - говорили все. "Совсем как у виманов, они
никогда не делают ничего похожего ни на кого другого".

"То, чем он восхищался в мисс Эванс, - это больше, чем я могу себе представить", - сказал он.
одной из оживленных тел, которые часто выбирают Мисс Вернон со звонком на определенный
памятное утро.

"Он любопытный человек, - сказала пожилая леди, зевая и улыбаясь, - и
никто никогда не мог его понять".

Эти и еще сотня подобных выражений, столь же неважных, были услышаны.
затем все снова стихло.

Новая пара занялась глубоким текущей жизни организации
сила, и объединили свои усилия в одно русло, отличные друг от друга, но
протекающий во времени, чтобы божественный порядок, обогащая жизнь друг друга.




ГЛАВА XXIII.


У одних жизнь стабильна, с непрерывным течением дисциплины; у других
судорожное и страшное в своей дикой upheavings. Постепенно мы узнаем
благость Божья милость, которая посылает бурю, которая отбеливает наши
изделий, делая их чистыми, как снег. Когда наша песня должна быть хвалебной, мы
летаем туда-сюда, оплакивая свою судьбу, пересекая и повторно пересекая путь,
который ведет в жизнь, вместо того, чтобы идти по нему и следовать по нему до конца
к его славной цели.

Постепенно мы учимся принимать каждый день и наполнять его нашими лучшими усилиями,
оставляя завтрашний день Богу. Жизненный опыт должен научить нас находить
где начинается и где заканчивается наша работа; но в процессе обучения, как мы
проект сами, и возвысьте свою маленькую знаний.

Как дети, мы лезьте с инструментами отца нашего, и так оттягивают
благословение. Когда мы научимся работать с Богом, тогда наша жизнь будет в
божественный порядок, и поток глубокий и спокойный до самого конца. Наши нетерпеливые
движения обрезают нити в небесной основе, и одеяние, которое
должно было окутать нас, задерживается в своем создании.

Было сказано: "Человек - злейший враг сам себе", и жизненный опыт
подтверждает истинность этого утверждения. Но наш окончательный успех порожден нашими
нынешними неудачами. Именно в наших усилиях подняться по течению, и таким образом
гребя против течения, мы набираемся сил. Без сопротивления
жизнь была бы отрицанием, а наша бегущая, сверкающая река превратилась бы в
застойный бассейн.

Рассвет прояснился вместе с восходом солнца, или, скорее, облако прошло мимо,
оставив ее во всем ее родном великолепии. Мисс Уэстон провела с ней свой последний день
, а затем отправилась к ее друзьям, получив разрешение писать
в любое удобное для нее время, но с предостережением ничего не говорить о
ней Ральфу или Мэрион.

- Я думаю, мне нужно еще раз взглянуть на море, пока не наступила зима.
— сказала Дон своему отцу в один прекрасный день, когда воздух был неподвижен, а листва
отливала осенними красками.

 — Тогда тебе придётся идти одной, потому что у меня слишком много дел, чтобы
сопровождать тебя, — сказал он и, немного помолчав, спросил: — Ты не можешь
подождать день или два?

Он прочёл ответ в её умоляющих глазах, которые говорили: «Сегодня или никогда.
Я не в настроении и должна уйти сейчас».

«Тогда уходи, — сказал он, — но не позволяй волнам унести тебя».

Ему казалось, что она ускользает из его жизни, и она действительно ускользала.
отступая, но только для того, чтобы снова течь к нему более свободно и сильно. Как
прилив, который уходит и возвращается, каждый раз совершая все более дальний набег
на берег, так и она изливалась и приливалась, с каждым возвращением прилива
все глубже проникала в его душу. Мы должны устремиться к океану, к
глубине живых вод, если мы хотим завоевать более прочное пребывание в сердцах
тех, кого мы любим.

Доун гуляла по пляжу, тому самому месту, где в детстве ее пылкий
дух впервые взглянул на море. Кто-то может подумать, что она праздно проводила эти
часы, собирая белые камешки и бросая их в воду.

Как долго она продолжала так размышлять о прошлом и о будущем
, она не знала. Для нее одна мысль была превыше всего, и это было
о Ральфе, чьи письма к ней в последнее время были полны того духа,
который рано или поздно загорается в каждом сердце. Она чувствовала, что у нее есть перед ним долг
, выполнение которого в самом крайнем случае нельзя было откладывать надолго,
и она знала, что для выполнения этого требовались сила и целеустремленность
целеустремленности, которая задействовала бы всю философию, на которую она была способна
.

Глубокая тишина , окружавшая ее , наконец была нарушена этим звуком
послышались шаги; затем послышался голос, который, как ей показалось в ее
полубессознательном состоянии, исходил из мира духов. Она вздрогнула,
когда голос зазвучал ближе. Она знала, чей это был голос, и все же она только
прошептала про себя: "Как странно", продолжая смотреть на море, в то время как
всю ее душу пронизывало чувство, похожее на неземную радость.

"Заря, заря; наконец-то я нашла тебя, и у моря!"

Она все еще смотрела на беспокойные воды. В жизни каждого бывают моменты
, когда речь замирает, когда слова бессильны, когда душа может только
выразить себя молчанием. Такой момент наступил на Рассвете.

Ральф взял ее за руку. Она устремила на него взгляд, который, казалось,
сделал ее душу ближе к его душе, чем когда-либо прежде, и они пошли
медленно, бок о бок. Потом он рассказал ей, что его сестра и друг
на берегу, ниже мили; что они все трое пришли, чтобы забрать один
больше смотреть на море, а также для сбора мхов.

"Я не знал, почему у меня было такое сильное желание приехать сюда, - сказал он, - но
теперь ясно вижу, что привлекло меня в этом направлении. Предстоящее чувство было
всепоглощающим, и я не мог сопротивляться ему ".

Они шли и разговаривали обо всем прошлом, пока, наконец, не возник вопрос
столь знаменательное интерес для обеих подошел, и Ральф признал
никто, кроме возлюбленного.

Долгое молчание. Надежда и страх, сомнения и неуверенность, вышла и
пошел, и каждую минуту казалось ему возраст.

Рассвет наконец повернулась медленно к нему, а потом поднял ее
глаза к небу, как бы прося Его помощи. Глубокая работа ее духа
была ясно отражена на ее чертах; сначала борьба, затем
триумф.

"Я должна идти одна. Я люблю тебя, Ральф, как никогда раньше не любила; но
У меня есть миссия на земле; та, которую я не могу разделить с кем-либо еще. К ее
службу я посвящаю моей жизни".

Она бросилась к нему, обвила руками за одно мгновение вокруг его шеи;
потом, оторвав себя прочь, исчезла прежде, чем он успел полностью осознать, что
случилось.

Постепенно реальность произошедшего обрушилась на него, как шторм, еще более
ужасный из-за своего медленного приближения.

"О, хорошо, что я не увидел ее сегодня, - сказал он, - потому что тогда у меня не осталось бы надежды"
. Теперь все кончено. Со мной жизнь должна проходить через это
механически, не проживаться искренне; от счастья нужно отказаться, о мире
и покое нужно молиться ".

Когда Мэрион и Эдит пришли на его поиски, кризис его великого
горя миновал, но побледневшее лицо говорило о том, что это был не тот Ральф, который покинул
их.

"Почему, ты болен; что случилось?" были восклицания его сестер.

"Я чуть не утонула".

"Ты купался?" они спросили одновременно.

"В море скорби", - хотел сказать он, но сдержался и
ради них казался веселым.

- Значит, тебя действительно накрыла волна, Ральф? - спросила его сестра, с тревогой глядя
ему в лицо.

- Да, сильная. Я чуть не пошел ко дну.

Они не знали, что он говорил в соответствии, и приняли
буквальное объяснение, которое было истинным абстрактно.

"Вы выглядите так, словно сосредоточили дюжину лет в одном дне",
сказал мистер Уаймен, встречая Дон в дверях.

"У меня был очень напряженный день".

"Тебе следовало потратить больше времени, дитя мое".

Это было ее первое неразделенное горе, и ей хотелось побыть вдали от дома, одной. Это
казалось, как будто океан перевернулся, за то время, между ней и ее
отец, и она поспешно бросила его и попросила ее номер. Той ночью никто
кроме ангелов не был свидетелем ее борьбы и мира, который наступил после
потекло в ее встревоженное сердце.

Когда наступило утро, со светом и любовью на лице, она спустилась вниз,
и те, кто встречал ее, не знали о конфликте ночи, о великой
тьме, - таким ярким было ее утро.

"Сегодня я собираюсь в город, чтобы сделать кое-какие покупки: мой гардероб
нуждается в пополнении".

"Это объявление, я полагаю, обращение к моему кошельку", - заметил мистер
Вайман.

"На твоем месте я бы сократила ей содержание", - сказала его жена.
"если она не будет чаще общаться с нами".

- Ты знаешь, Дон, что большую часть времени провела в скитаниях с тех пор, как
— Что-то изменилось в нашем доме? — спросил её отец, протягивая ей деньги на покупки.

"Конечно, теперь, когда у меня есть помощница по хозяйству, я хочу немного насладиться свободой."

Миссис Уайман выглядела обеспокоенной. Неужели она их разлучила? Неужели Дон ушла из-за неё? По её лицу пробежала тень боли, которую, как она и не подозревала, уловил и истолковал объект её мыслей.

«Я ухожу не потому, что ты здесь, — сказала Дон на прощание. — Я ухожу, потому что чувствую, что должна. Я искренне благодарна тебе за то, что твоя любовь
пришла, чтобы благословить жизнь моего отца. Ты мне веришь?»

"Я верю; и благодарю вас от всего сердца за ваши слова". Это было сказано с
глубиной чувства, которая всегда сопровождается святым крещением
слезами, и это не было исключительным случаем.

Первой мыслью, пришедшей к Дон по прибытии в город, была
мечта ее детства - чистое белое платье и влажные темные переулки.

"Возможно, моя миссия близка", - сказала она, отступая в сторону, чтобы пропустить
пожилого мужчину. Она взглянула на его печальное морщинистое лицо. Казалось, будто
сквозь ее собственные глаза на него смотрят другие. Она достала из кошелька немного
денег и сунула ему в руку.

Он машинально сжал пальцы на купюре; ему нужно было нечто большее, чем просто деньги.

"Я ищу… её," — сказал он, глядя в пустоту.

"Кого-нибудь, кого я могла бы найти для вас?" — спросила Дон, тронутая его мягким,
детским поведением.

"Найти её? Вы можете найти Маргарет? Ну, она уехала, когда была маленькой девочкой; нет, она выросла — как ты. Но я думаю, она потерялась; да, потерялась. О, моя маленькая Марджи, твоя мама и твоя другая мама умерли, а я совсем один. Пойдём, Марджи, пойдём, — сказал он, протягивая руки к Дон.

"Я не Марджи, но, возможно, мы сможем найти ее". Она подошла к нему поближе.
и пошла рядом с ним по улице.

Они прошли вперед, пока толпа становилась все более плотной, и море человеческой
формы, спешат и толкаются, заставил ее опомниться.

Какое разнообразие; от детства к возрасту - лица, в которых боролись печаль и надежда
; лица, отмеченные морщинами; щеки, впалые от
болезни и многих горестей; яркие, сияющие лица, свежие, как цветы,
до того, как роса была выжжена полуденным солнцем и жарой. Они шли, шли...
оживленная толпа, и старик, и девушка; он, глядя на
все, но ничего не видящее; она, вглядывающаяся беспокойным взором, для чего? для
кого? Как типично для великой дороги жизни, по которой мы блуждаем, ища
то, чего не знаем; надеясь, что из моря лиц одно
воссияет над нами, чтобы получить или подарить благословение.

Они миновали просторный зданий, и пришел менее притязательного в
стиль. Толпа становилась менее плотной, швейной менее эффектный и элегантный;
низкие деревянные дома, контрастные странно с высоких зданий
которые они оставили позади. Маленькие магазинчики с разбитыми стеклами в каждом окне;
дети, оборванные, праздные и жестокие на вид, трогали сердце
прохожего горем, которое невозможно было передать словами.

Доун смотрела на них и страстно желала собрать их всех в одно лоно любви
и гармонии. "О, направь меня, Отец, и помоги мне привести их к лучшей жизни"
", - была искренняя молитва ее души.

"Меня привели сюда сегодня, чтобы мое сочувствие человеческой нужде могло быть
углублено", - сказала она себе, дрожа от радостного волнения.
проникнув в ее существо, вера еще крепче ухватилась за вечный якорь,
который крепко держит нас в глубоких водах.

Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила приближающийся экипаж,
поскольку они находились на улице, идущей под прямым углом к главной магистрали,
пока резкий крик старика не заставил её обратить внимание на происходящее.
Его ударили, и он упал под колёса.  Один стон, одно
конвульсивное движение, и он побелел как мрамор.

Прежде чем она успела подумать или пошевелиться, воздух пронзил крик,
пронзивший саму душу Дон, ибо это был вопль из глубин, которые мало кто
исследовал. Она обернулась, чтобы посмотреть, откуда он доносится, и увидела светлую женщину
фигура, низко склонившаяся над распростертым мужчиной. Она была бедно одета, и на ее
лице были видны следы великой внутренней борьбы. Двое мужчин
осторожно подняли упавшего и отнесли его в ближайший магазин.
Но это была всего лишь глина, которую они несли туда; душа сбежала; ушла в другой
мир с большим милосердием и более благородными душами, чем этот.

"О, мой отец, мой бедный, старый отец", - сорвалось с губ Маргарет, и ее
тело раскачивалось взад и вперед под бременем горя.

Дон взяла ее за руку; она была ледяной. Так встретились отец и дитя;
одна в смертном сне; другая в последней земной скорби
пожирающей то немногое, что в ней оставалось от жизни. Это была, действительно,
жалкая сцена, и она тронула всех, кто был ее свидетелем.

"Куда нам его отвезти, мисс?" - почтительно спросил полицейский у Дон,
которая, как он предположил, судя по ее явному интересу, была знакома с вечеринками.

"Я их не знаю, сэр", - ответила она, бросив взгляд, полный глубочайшей жалости
на Маргарет.

"Могу я спросить, куда увезут вашего отца?" нежно спросила Дон, обращаясь к
Маргарет.

- Забрали? Почему, домой; нет, это очень далеко; но не хорони его здесь, в
злой город. О, отведи его туда, где трава будет колыхаться над его могилой,
и синие птицы будут петь ранним утром. О, не хорони его здесь!" - воскликнула она
, цепляясь за Дон с той уверенностью, которая рождается в душе, когда
ее, пусть странной и внезапной, вводят в присутствие истины и
добра.

"Его унесут в зеленые поля, и мы последуем за ним", - сказал он.
Рассвело, и, подойдя к добродушно выглядевшему мужчине в толпе, она отдала ему приказ
приготовить гроб и саван и отнести тело в дом
бедной женщины, которая стонала рядом с ней.

- Куда нам его отвезти, мисс? - спросил он, подходя к Маргарет.

- Отвезти его? У меня... у меня нет дома. Мне прислали сегодня утром из моей квартиры
потому что у меня нет денег, чтобы заплатить. Взять его куда угодно, только пусти меня к себе
могила".

Ее умоляющий голос и взгляд говорили о том, что отныне жизни осталось сделать всего один шаг.
 Все было сметено; надежда уходила одна за другой, и она
стояла одна во тьме.

Кларенс Боуэн и его молодая и элегантная жена ехали верхом по части
города, широкие проспекты которого были обсажены деревьями, сияющими от солнца.
осеннее пламя, когда катафалк, за которым следовала одинокая карета, внезапно
привлекло внимание первого.

Почему все его тело затряслось, а краска отхлынула от лица? Его
жена смеялись и болтали с ним, и это было не редкость встретить в
те улицы, чтобы посмотреть на похороны проходят. Что это было, то, что так взволновали
его? И его жена тоже, она насторожилась, как она взглянула на его переделали
лицо.

От этого одинокого перевозки лицо, посмотрел вперед, на него. Он посмотрел с
пустой взгляд. Это было лицо Маргарет, которое, даже она сама не знала почему, пристально смотрело на нее
на Кларенса. Электрический аккорд, казалось, соединял два-и тот, кто
с богатством и силой жизни, другие с бедностью и смертью.

"Почему! - да что с тобой?" - спросила его жена. Он снова блуждает в
зеленый лес, и остановилась, еще раз невинной девичьей стороны. Он
не услышал голоса, который обращался к нему, и она оставила его наедине с его мыслями.
Поводья ослабли в его руке, и лошадь пошла медленным шагом,
в то время как его жена не знала о горьких водах, которые бушевали вокруг
его души. Так рядом с нами ежедневно сидят формы, в то время как наши мысли скользят
назад и вперед с молниеносной скоростью. В такие моменты душа
вызывает из прошлого своих умерших, чтобы взглянуть на их безжизненные формы,
затем поворачивается и с беспокойной тоской смотрит в неизвестное,
непроницаемое будущее.

- Почему? хас, я заявляю, если ты не слишком глуп. Я возьму бразды правления в свои руки
сам, если ты не проснешься.

Она не знала, как его душа была вызвало то, а как здорово
конфликт, который происходит между я и совесть.

Он легонько ударил лошадь, и они проехали дальше, а маленькая похоронная процессия
кортеж медленно направился к месту захоронения бедных и неизвестных умерших.

Это было простое и немного унылое место, куда они наконец добрались.
Там не было ухоженных цветов, а трава вокруг безымянных могил росла
нестриженой.

Старик с лопатой только что закончил свою работу.  Когда катафалк и карета остановились у ворот,
последний комок земли был выброшен, и мужчины медленно внесли гроб, за ними
следовали Маргарет и Дон.

Ангелы, должно быть, плакали, если бы увидели скорбную фигуру у
этой могилы, когда звук земли, падающей на гроб, донёсся
до слуха Маргарет, сердце которой было разбито.

Стон за стоном вырывались из её груди, когда они несли, а не вели её к экипажу.

Бездомная и одинокая, где она окажется завтра? Бог смягчил ветер для стриженого ягнёнка и послал своего ангела-хранителя в своё время. По пути к могиле Дон решила отвезти её домой и велела извозчику ехать на вокзал.

Капли дождя начали стучать по тротуару, воздух стал холодным и
тяжелым, усиливая мрачность ситуации, и для нас обоих было облегчением
сесть в машины и увидеть лица, озаренные надеждой,
жизненный опыт, а не уплывание от него.

В немой душе, сидевшей рядом с Доун, не было никакого действия. Она была
вне вопросов и волнения мыслей. Это было так просто
покоя, который каждый чувствует душа, когда занавес печали упал,
даже на фоне сцены надежда и счастье; но для того, кого Надежда давно
так оставил, и горьких переживаний в жизни часто повторяются, есть
может быть проекцией себя, ничего, но теперь, освобожденная от всего
земные интересы.

Поезд мчался мимо холмов, через долины, поля и леса, словно
существо живое и разумное, и остановилось на станции, где ждал
экипаж. Маргарет машинально последовала за ним, и Мартин по жесту
Дон поднял ее в экипаж. Дым от удаляющегося поезда
поднимался и клубился среди деревьев, принимая фантастические формы, в то время как
пронзительный свисток заставил скот помчаться по полям, и
гибкокрылые соловьи уходят в леса. Так же некоторые
большой шум в мире, падают на наши уши, отправьте нам наши существа
центр для отдыха.




ГЛАВА XXIV.


Она заложена еще и бледная на кровати, а на рассвете двинулись, вернее
плыла по комнате. Прилив жизни быстро убывал; последнее
горе разрушило долгое напряжение, и вскоре ее освобожденный дух будет
устремляться ввысь.

"Может, мне посидеть рядом с тобой и почитать?" - спросила Дон, когда стрелка на часах
указала на полночь. Сон не приходил к усталым глазам,
которые теперь с такой благодарностью и доверием смотрели на благодетеля изгнанника
.

Нежным голосом, соответствующим времени и состоянию, она начала читать
этот утешительный псалом "Господь - пастырь мой".

Когда он закончился, Маргарет уже спала, а Доун откинулась на спинку стула.,
отдохнул и бодрствовал до утра.

- Где я? Что случилось? были ли вопросы выражены на чертах лица
бедной девушки, когда она проснулась, и ее дух вернулся обратно
из страны грез.

Прошло некоторое время, прежде чем она смогла ухватиться за нить радости, которая была
теперь вплетена в ее последние земные дни, и забыть темное, печальное
прошлое. Старые годы казались ей тогда заплесневелыми томами, переплетенными
золотым шнуром. Нынешний покой компенсировал ей долгий период
волнений, и в его атмосфере ее душа собрала свои изношенные, рассеянные
сил, и подготовили себе оставить прежний и принять на новый
форма.

Как несколько домов стоят такие ворота в рай. И все же те, кто ожидает, что ангелы
будут пребывать с ними, не должны забывать принимать смиренных и
заблуждающихся. У многих дома украшены, но как редко мы встречаем
на жизненном пути эти придорожные гостиницы для усталых паломников, которые
забрели на запретные тропы.

Дон лечила ее не одна; ее отец и мать успокоили
подушку умирающей девушки и влили в ее темную и беспокойную
душу лучи вечного света.

Вы, желающие иметь прекрасные гирлянды за пределами, должны заботиться о заброшенных
цветы здесь и смыть пыль великой дороги жизни с их
поникших лепестков. Вы, кто стремится к жизни, должны потерять ее; текущий поток
один только поток чист и полон жизни. Жизни эгоистичны, они застойны и
порождают болезни и смерть.

Как бедны, из-за отсутствия постоянного богатства, те, кто, будучи богаты
мирскими благами, пренебрегают своими возможностями и, следовательно, не знают
блаженства творить добро. Нет положения на всей Божьей Вселенной
для таких пауперизм. Медленно должны те, кто по своим действиям, становятся его
субъекты, переносят себя из этого в сферу истинной жизни. Другой
мир более ясно покажет это, и обнаружится, что те
, кто не ценит такие возможности здесь, будут умолять о них там. В этом
существовании будет много тех, кто, забыв или пренебрегая своим долгом, находясь
на земле, должны оставаться в духе в этом мире и через другие
организмы, отличные от их собственных, делают то, что они должны были делать и могли бы сделать
гораздо легче было сделать, когда они были обитателями своих земных храмов.
От закона жизни никуда не деться, ибо Бог есть этот закон, и это
закон - это Бог. Счастливы те, кто добровольно становятся инструментами в его руке.

В самости ничего нельзя сделать, ибо жизнь всегда взаимосвязана. Все
могущественные силы представляют собой комбинации, и эгоизм всегда ограничивает ту власть, которая
ежедневно и ежечасно ищет пристанища среди человечества. Тот, кто
доверяет только себе, разрушает собственную полезность и слепо отворачивается
от любого источника высшего наслаждения.

Солнце медленно опускалось за западные холмы, придавая красивый оттенок
облакам на горизонте. Это был приятный час для смерти.,
когда земля была неподвижна, и усталые ноги переходили от труда к отдыху.


"Узнаем ли мы друг друга там?" - спросила умирающая девушка Зари.

"Это там, как здесь. Нас всегда знают и любят, ибо Божье попечение
о его детях простирается за пределы долины ".

"А грешные, заблудшие обретают мир и покой?"

"Никто не без греха, никто не безупречен; мир и покой - для усталых".

"О, утешительные слова. Они, должно быть, от Бога", - тихо прошептала Маргарет;
она закрыла ее бледно-голубые глаза, как будто она отгородилась от всего
но одно утешает мысль.

Когда она открыла их, они засияли небесным светом, и она протянула свою тонкую белую руку к Доун, которая взяла её в свою. Несколько коротких вздохов, одно прикосновение — это был последний знак Маргарет, когда она переходила реку, чтобы обрести жизнь и покой, которых ей не хватало на земле.

Дон положила холодные белые руки на грудь спящей и вышла из комнаты, где душа обрела новое рождение, с более глубокими
чувствами к жизни и её притязаниям на человечество.

 В следующее мгновение она прижалась к тёплому сердцу своего отца и
уютно устроившись там, пока усталые веки не сомкнулись, и сон не снизошел на нее
.

Он держал ее, пока она спала, и молился о силе перенести
разлуку, которая должна была произойти между ним и ребенком; ибо наиболее ясно
понимал ли он, что Бог наметил для нее роды, которые потребуют
она с его стороны.

"Пусть я никогда не заслоню лучей Бесконечности", - сказал он, как только она проснулась.


"Как все ясно; кажется, что с меня сняли какое-то облако", - сказал он.
Дон, смотрящая в его глаза, не вполне понимающая все. "Я могу
действуй по-своему, теперь у тебя есть кого любить, кроме меня; не могу ли я?"

"Ни за что на свете, дитя мое, я бы не помешал тебе в твоей миссии
приносить пользу, и если в прошлом я был эгоистом, то не сейчас. Иди
и приезжай, когда тебе заблагорассудится; приводи к себе домой, кого пожелаешь, и да пребудет мое
благословение на них и на тебе ".

У Дон не было слов, чтобы выразить свою благодарность. Слезы, которые
несмотря на все ее усилия сдержать их, блестели в ее глазах,
свидетельствовали о глубине ее чувств и любви, которую она лелеяла к своему отцу.
отец. С этого момента их жизни потекли, как река, в более глубоком
и канал стал шире, и множество ярких цветов расцвело на его берегу.
давая надежду отчаявшимся, отдых и силу уставшим и
падающим в обморок паломникам времени.

Они вырыли могилу под ивой и выгравировали на простом белом камне
простое слово: МАРГАРЕТ.

Родители и ребенок встретились в потустороннем мире, чтобы вырасти в повседневность
осознание своей индивидуальной жизни и ее развитие в более благоприятном климате
.

Миссис Торн (мачеха Маргарет) умерла за год до того, как
рассвет застал старика в городе, разыскивающим свою дочьтер.

После отъезда Маргарет из дома он стал скучным и вялым,
и в конце концов сошел с ума. Какое неуловимое влечение привело его в город, где
Маргарет останавливалась, мало кто может понять; но для тех, кто полностью
осознает, что ангелы-хранители наблюдают за нами и направляют нас, тайна раскрыта
и это, как и многие другие, казалось бы, странные вещи в жизни, сделано
ясно в свете этой веры.

Рассвет трудилась ради женщины, ибо благодаря своему возвышению она увидела
что вся раса должна вознестись. Все должны знать, что мужчины будут великими,
если женщины будут великими; и это истина, которая с каждым днем становится все более очевидной,
что с ним нужно связаться через нее. В индуистской басне Вишна
представлен следующим за Магой через серию превращений. Когда
она становится насекомым, он становится насекомым; она превращается в слона, и
он становится представителем того же вида; пока, наконец, она не становится женщиной,
и он - мужчина; она - богиня, а он - бог. Итак, за пределами области
басни, если женщина невежественна и легкомысленна, мужчина будет невежественным и
легкомысленным; если женщина поднимется, она заберет мужчину с собой.

Прошло два года, и течение жизни становилось сильнее с каждым днем.
волна накатывала на берег, где сидела Доун, поджидая разбитую барку.
Это было миссией ее жизни, и она хорошо знала, что помогать бедным и
угнетенным во всех сферах жизни было всего лишь выполнением божественного
повеления.

Не все они были изгоями, который претендует на ее любовь и сочувствие;
для того, санкционированный брак, целомудрие души был ежедневная оздоровительная
в жертву похоти, стыда и бесчестья. Она видела многих живущих вместе
в браке, под самым унизительным влиянием, лишенных всякой благодати
и чувства, которое делает жизнь святой и утонченной; приносящей в мир
дети, грубые, унылые и негармоничные, как и они сами.

Вопрос встанет перед каждым вдумчивым умом: зачем все это?
это?

Даже разрушение жизни, каким бы отвратительным ни был этот грех, не может считаться более грешным.
греховнее, чем создавать ее, при таких обстоятельствах, для страдания.

Но мы проходим через процесс очищения. Многое будет подвергнуто
сомнению, многое останется без ответа. Давайте внимательно посмотрим на самих себя и
поймем, что есть много способов, которыми мы можем ошибаться, прежде чем осуждать
других.

Света сегодняшнего дня недостаточно для завтрашнего; поэтому давайте будем
не слишком напористые и смелые, но спокойно следуйте указаниям жизни,
не закрывая свое мнение ни от каких ее волнений. Сегодняшний день принадлежит нам,
не более; на сегодня достаточно зла. Мы обременяем себя каждый час
слишком большим количеством вопросов, которые замедляют наш прогресс.

Мудрый человек берет на себя не больше груза, чем могут тащить его лошади. Наше путешествие
было бы быстрее, если бы каждое утро мы начинали с меньшими нагрузками. Мы не можем
целью торопить Бога. Рост медленный; лихорадочные действия-это болезнь. В
пульсирующий пульс бьется от наших жизненных сил, не добавляя к жизни,
и все же, сколько мы видим людей, которые, работая таким нездоровым образом,
смотрят на тех, кто более спокоен и собран, как на лишенных силы.

Катаракта расходует себя в брызги и пену; полноводной реки, еще
медленно, несет свою дань богатства океана.

Дайте нам спокойно работать, а не ошибку туманы за горы. Глубина - это
высота.

Энтузиазм - это солнце, которое согревает, а не сжигает нашу жизнь. Это
богатство, полнота бытия, а не дикое, спазматическое действие.

С усилиями Дон становилось все светлее, пока ей не показалось, что
все мотивы человеческих душ раскрылись перед ее взором. Это
сила восприятия делала ее жизнь компактной, острой и реальной; и были
моменты, когда она страстно желала, чтобы между ней и
людьми, с которыми она соприкасалась, опустилась завеса.

Она шла среди толпы, но не смешивалась с ней. Она парила
выше, и те, кто не мог понять ее, называли ее странной и
чудаковатой. Такие пропасти всегда должны существовать, где человек видит внутренности сердца,
и знает, что его истинное биение приглушено и подавлено. С таким
ясным видением разум временами почти теряет свое душевное равновесие, свою
уравновешенность и забывает о славных надеждах и обещаниях, которые являются
записано в книге жизни в качестве компенсации за все конфликты,
которые здесь произошли.

 После многих месяцев напряжённой жизни Дон с облегчением
открыла письмо от мисс Уэстон и узнала, что та собирается ненадолго
навестить её. Это так изменило бы её жизнь, что она была вне себя
от радости при мысли о том, какое счастье её ждёт. Но когда в конце ясного летнего дня она встретила свою подругу у двери и поняла, что жизнь Ральфа так тесно связана с её духом, она невольно отпрянула от неё
подошла и почти пожалела, что пришла. Она, однако, быстро
собрала все свои силы, опасаясь, что тень может быть ошибочно принята за
тень несерьезности, и, нежно притянув ее к себе, запечатлела
ее самые теплые поцелуи на ее губах.

Слезы навернулись на глаза Эдит и потекли по ее щекам; слезы, которые
Дон не могла понять, ибо ее видение, как ментальное, так и духовное,
было затуманено, мысли блуждали, а слова казались расплывчатыми и
косвенными.

Сидя в библиотеке после чая, она попросила свою подругу спеть для нее.

Мисс Уэстон с готовностью подчинилась и спела с прекрасным пафосом и
чувством "Странника" Шуберта.

- Почему именно эту песню? - спросила Дон, когда Эдит встала из-за инструмента.

"Я, казалось, спела это для тебя, потому что я, конечно, больше не странница".

Краска залила лицо Дон, когда она быстро сказала: "Надеюсь, что нет. Значит,
ты, наконец, обрел покой?

"Совершенный покой. Мне кажется, я никогда раньше не находил своего дома, потому что я
так счастлив с Ральфом и Мэрион".

Дон ревновала? Что означало это покрасневшее лицо, за которым последовало
белизна, сравнимая со белизной снега? Было ли это вызвано страхом или надеждой?

Мисс Уэстон, казалось, не заметила ее волнения, но продолжала восхвалять
Ральфа и его сестру, пока ее собеседница не предложила прогуляться по саду
перед сном.

Они прогулялись среди цветов и кустарника, а затем сели на
то самое место, которое так часто занимали ее отец и мать.

Теперь ее слезы могли течь незаметно, поэтому она больше не сдерживала их
, а позволила им свободно скатиться по ее побелевшей щеке.

- Дон, - внезапно сказала Эдит, - у меня есть сказка, которую я хочу почитать тебе.
сегодня вечером, прежде чем мы отправимся спать.

Дон, обрадованная любому развлечению, с радостью согласилась, и они пошли в ее комнату.
они сидели вместе, пока Эдит читала следующую сказку:--

"Во времена рыцарства, когда жизнь для богатых была чередой
захватывающих удовольствий, а для бедных - безнадежным рабством, Фея и
прекрасный ребенок жили вместе в старом замке. Владелец этого большого
и заброшенного здания отсутствовал в крестовом походе с тех самых пор, как
время подарило ему дочь и лишило жены; но многие
престарелый пилигрим время от времени приносил вести о славе, которую он завоевывал в
далекая земля. Наконец, поговаривали, что он направляется домой.
и привел с собой молодого товарища-сироту, который поднялся благодаря
только из-за своих храбрых поступков, из ранга простого рыцаря превратившись в
избранного вождя тысяч. Девочка уже доросла до девичества, и
очень яркими в ее сне были мечты об этом юном герое, который
должен был любить ее и быть всей ее одинокой жизнью. Я сказал, что она жила
с Феей; это верно, но о ее присутствии она никогда не мечтала. Всегда
невидимое существо, тем не менее, никогда не покидало ее. Она прошептала молитву в
ее ухо, когда она утром и вечером преклоняла колени в полутемной маленькой молельне;
она принесла в ее грудь спокойные и счастливые чувства, которые самые обычные
вещи пробуждали радость и жизнь; она побудила ее искать и чувствовать
нуждающаяся, больная и страждущая; она взращивала в себе самое святое
веру в Бога и доверие к человеку; и все же девушка думала, что она дышит всем
это из-за летних вечеров, цветов, быстрой работы ее легких
пальцев и тысячи вещей, которые лелеяли счастье, растущее
в ее сердце.

"Была ночь, и Ада спала; лунные лучи золотили каждую башенку и
башня, прокралась через узкий портал, который давал свет в комнату,
и задержалась на солнечных волосах и округлых конечностях спящей девушки.

"Фея сидела рядом с ней и впервые плакала.

"Увы! - сказала она. - чужеземец приближается; ты полюбишь его, дитя мое.
а говорят, что земная любовь - это страдание. Среди нас мы не знаем беспокойства от этого.
мы действительно любим друг друга и все прекрасное, но
проходят века, а любовь не меняет нас. И все же говорят, что это разгорячает кровь
смертных, бледнеет на щеках, заставляет биться сердце и прерываться голос,
когда оно приходит; и все же оно вечно, могущественно и завораживающе. Увы! Я не могу
понять этого! Ада, я должен предоставить тебя другому руководству, кроме моего собственного. Я
люблю тебя больше, чем себя, и все же я больше не могу быть твоим проводником.

Фея вздрогнула, потому что почувствовала, хотя и не услышала, что внезапно появились другие
духи. Она подняла глаза, и три
фигуры, более лучезарные, чем могут быть у любой феи, смотрели на нее в безмолвной
печали.

"О, духи, - слабо воскликнул плакальщик, - кто вы такие?"

"'Оттенки любви, - ответил голос etherially так хорошо, что дух
ухо едва могло различить слова.

"Тени", - удивленно повторила фея. - "Я думала, любовь едина".

"Я есмь Любовь, - сказали все трое хором. - доверьте мне незапятнанное сердце
вашего возлюбленного".

"О, чистые существа, - воскликнула фея, благоговейно склоняясь перед ними,
- неужели вы действительно приведете Аду к счастью, но спросите моего разрешения?" Скажи мне,
хотя я и не человек, выбрать, что предпочтет человеческое сердце".

"Меня зовут Разум", - ответил первый. "Когда Я живу на земле, я связываю
воедино две эфирные сущности; Я объединяю самую духовную часть каждой из них.;
Я ассимилирую мысль; Я вызываю общность идей. Никакая любовь не может быть
вечный без меня, и со мной связывай самые высокие наслаждения. Словами
не передать восторг любви между разумом и душой. Мечты не могут
представить славу этого союза. Очень редко я пребывать незапятнанным и
только в грудном, но когда я делаю, что теряется в
полноту своего счастья. Фея, возлюбленный Ады - герой; согласишься ли ты
принять меня, чтобы я правил в ее сердце?

Фея помолчала, а затем печально произнесла,--

"Увы, светлое существо, Ада - девушка страстная и искренняя.
Ты не смог бы стать для нее счастьем. Ты мог бы, действительно, абстрактно
ее интеллект со временем оторвется от всего, кроме самого себя; но сердце внутри
сначала она должна зачахнуть или умереть, а смерть молодого сердца - это
ужасная вещь. Прости меня, но Ада не может быть твоей".

"Они называют меня Добродетелью, - сказал второй дух. - Когда я наполняю сердце,
это сердце может жить в одиночестве. Это будит к жизни увидев мою тень в
объект ее первой любви; то, что объект не осознает, форма которого
она несет на себе подобие, а потом поворачивается ко мне, в идеале, для единственного
счастье. Я связан со всем чистым, святым и истинным.
Там, где человеческие души сильнее всего стремились к Вечному, я был там
чтобы освятить их; где слабые долго страдали без жалоб,
где умирающие до последнего вздоха хранили одно имя, которое было им дороже.
чем все; где невинность осталась виной, и самые темные обиды были прощены.
там когда-либо был я. Фея, буду ли я жить с Адой?'

Еще печальнее звучал акцент феи-хранительницы:

"И это человеческая любовь?" - спросила она. "Это не принесло бы счастья моему ребенку
смертному и женщине, которая будет жаждать более близкого и
это дороже, чем любовь только к добру; заблудшие создания не могут
любить совершенство как свою повседневную пищу. Прекрасный дух, ты создан
для небес, а не для земли, для ангела, но не для Ады.'

Тогда заговорила третья:

"Меня зовут Красавица", - сказала она. "Мужчины объединяют меня с воображением и боготворят
меня. Многие деградировали меня самого подлого, что есть у меня, потому что само мое
суть заключается в страсти; но те, кто знают мою истинную природу, соедини меня с
все божественное и прекрасное в мире. Если я наполню сердце Ады, когда
она полюбит, само лицо всего сущего изменится для нее. Текучий
ручья будет музыка, пение летних птиц экстаз; в
рано утром, вечером росистым, наполнит ее со странным умилением,
на свете будет на все вещи-свет ее любви; и она
узнать, каково это остаться биения ее сердца, чтобы поймать легчайшее
шаг обожали; чтобы почувствовать горячую кровь приливает ко лбу, когда
только он смотрит на нее, рука дрогнула, и весь кадр кайф с
изысканный восхищение, и встретиться с вкусной Тремор, первый взгляд
любовь от мужчины. Восторги моего первого блаженства стоили веков
страдание; и, прижатый к груди возлюбленной, человеческий дух ощущает
это действительно благословение. Юность моя, вечная юность и наслаждение. Фея,
Ада должна быть моей.'

"'Ты seemest, - сказала Фея, раздумье, - наиболее подходит для
смертные. В словах и эмблемы твоего я не вижу ничего, кроме чувственности
наименее материального порядка. И всем кажется, что наступают времена, когда
одно пожатие любимой руки - это больше, чем понимание
самой великой мысли. Красавица, я отдам тебе свое дитя; и, о, если
ты не можешь сделать ее счастливой, сохрани ее в чистоте, пока я не вернусь. Охраняй ее.
как ты желаешь, чтобы расцвёл розовый куст, который не может выдержать даже дуновения ветерка.

 «Голос феи дрогнул, когда она отвернулась и запечатлела поцелуй на щеке спящей. Ада беспокойно пошевелилась, но не проснулась, и в последнем взгляде, который она бросила на свою подопечную, соединились образ духа Красоты, неподвижно и безмолвно сложившего свои сияющие крылья над низким ложем. Другие тени ненадолго отступили, и,
закрыв лицо лёгкой накидкой, прекрасная фея медленно растаяла в лунном свете.

"Прошло немного времени, и барон вернулся со своим героем-гостем в
замок и благодетельное существо, охранявшее детство Ады,
побывали повсюду на земле, подбадривая печальных, успокаивая усталых,
и вдохновляя павших.

"Она много видела человеческих страданий, и все же это преподало ей много великих уроков.
она узнала о высоком предназначении смертных, и она устремилась в полет.
вернулась на ложе Ады, преисполненная оптимизма от своего счастья. Дух Красоты
все еще витал над ним, но Фее показалось, что яркая форма
странным образом утратила свою первоначальную эфирность.

"Возбужденный и беспокойный, спящий ворочался с боку на бок. С
дрожа от страха, она подошла к низкой кровати, и смотрела с нежностью на
бессознательная форма. Увы! не было покоя на этом лице сейчас. Там было
то, что некоторые считают прекраснее даже красоты - страсть; но для чистой
Феи это выражение было ужасным.

"Дитя мое, дитя мое, - кричала она в агонии, -неужели это твоя любовь? Лучше было бы, если бы
твое сердце было разбито внутри тебя, чем если бы ты отдался этому в одиночку.
ты сам предался этому в одиночку. У тебя вечная душа, и ты любил
без нее; ты питаешь пламя, которое поглотит чувства, которые они зажгли
. Дух, это твоя работа?'

"Такова любовь смертных", - ответила тень. "Так бывает всегда;
чувственные объекты - это всего лишь символы духовного союза другого
мира; однако поначалу этого никогда не видно, и каждая пылкая душа,
устремляющаяся на порог жизни, поклоняется символу
реальность, - образ для бога. Не бойся, Фея, пламя умирает, но
сущность не угасла; из пепла Страсти восстает
Феникс Любви. Ада оправится от этой жгучей мечты.'

"Никогда! - воскликнула Фея, - если она дает ее сердце до мысли
как эти. Ты исчадие ада, красавица,--предатель. Прочь, ты самая
проклят, ты испортила мне ребенка.

"И, как говорила она, горько плача, она отвела лицо от
тени. Все снова стихло, и ее горе понемногу успокаивалось, Фея
надеялась, что теперь она одна, пока, подняв глаза, не увидела существо,
более лучезарное и великолепное, чем когда-либо, все еще охраняющее спящую девочку.

"Фея, - печально сказала тень, - это не моя вина. Я всегда
приходил к человеческому сердцу с мыслями, чистыми, как лоно лилии, и
прекрасными, как рай, но природа человека унижает и порабощает меня.
Ты видел, как мои крылья были запачканы, и их свет потускнел из-за греха
даже этой простодушной девушки, и, увы! тысячи людей жили, чтобы проклинать меня
и называть меня демоном перед тобой. Теперь, по твоему приказу, я покину Аду,
и навсегда. Она проснулась, но больше никогда к этому нормально симпатии
природа, что тонкое восприятие всех высоких и святых вещах, я
сначала сделал ей знать. Она проснется по-прежнему доброй, по-прежнему правдивой; но
видения юности, внезапно угасшие, как это было раньше, оставляют после себя
страшную тьму для будущей жизни".

"Увы! увы! - воскликнула Фея, порывисто заламывая руки
от внезапного горя: "уйдешь ты или останешься сейчас, Ада, должно быть, будет
несчастна".

"Не так", - возразила тень голосом, сладость которого из-за его
меланхолии походила на завывание жалобной музыки. "Не так, если ты
хочешь иначе. Ты допустил ошибку; от оттенков любви ты
выберите меня, и, тяжело дыша, как каждый из нас сделает за единоличное обладание сердца
мы занимаем невозможно либо отдельно может принести счастье.
Каждый стремился целую вечность, но тщетно. Это союз троих,
совершенный союз, который один делает Любовь совершенной.'

"Но вернутся ли Разум и добродетель?" - с сомнением спросила фея. "Я сама велю
им удалиться".

"Они вернутся, - сказала красавица, радостно, даже в самые сердца
под властью, при желании в правду. Желание, иногда - пылкое и правдивое
должно быть, но все же одно желание часто приводит к ним.'

В этот момент с губ Феи сорвалась торопливая молитва, но прежде чем она
смогла сложиться в слова, маленькую комнату наполнил свет, и
три тени Любви снова предстали там, прекрасные и сияющие.

"Могущественные существа, - сказал дух, - простите меня. Посетите "Аду юнайтед" и
навсегда, и тогда я исполню свое предназначение.'

"Мы обещаем, - ответил оттенков; и, глядя на несколько минут в
истовая любовь по счастливому сновидца лицом, Фея Баде в последнюю
прощание с ее любимой оплаты."

"Где ты нашел эту странную историю?" - спросила Доун, как только ее
друг закончил.

"В Ральфа Фолио рисунков, которые он одолжил мне несколько дней назад."

"Вы Фолио здесь?"

"Нет, я оставила его дома, а взял некоторые из своих последних очерков копировать, или
а исследование".

"Я не знал, что ты умеешь эскиз".

"Я - нет; но Ральф учит меня".

"Тебе это нравится?"

"Очень много, с ним инструктор. Я не хотел бы кто-нибудь другой до
научи меня".

"Откуда вы знаете, что, как вы еще никогда не пробовали какие-то другие?"

"Мы понимаем некоторые вещи интуитивно; как я знаю, что ты любишь этого человека,
хотя ни одно твое слово никогда не выражало этой любви ни одному живому существу".

"Эдит!"

"Дон, это правда; и могу я не знать причину, по которой ты так ожесточаешь свое
сердце против него?"

"Я ожесточаю свое сердце против него? Кто тебе это сказал?"

- Может быть, какая-нибудь фея; но серьезно, мой дорогой друг, ответь мне и
прости, если я покажусь любопытным и назойливым. Ты знаешь что-нибудь против
он? Разве он не высок, добр и благороден?

"Насколько я знаю, у него есть все те качества сердца и души, которые
привлекли бы к нему сердце любой женщины".

"Тогда ты можешь любить его только как брата, иначе ты откликнулась бы на
его страстное желание взять тебя к себе и помочь тебе в твоих трудах".

"Эдит, откуда ты это знаешь? Неужели он таким образом выставлял свои чувства напоказ
другому? Я никогда не смог бы благоговеть перед тем, кто способен на такое ".

"Он не сделал этого. Я знаю все это, живя в его доме. Я чувствую его печали и
знаю их природу, так же как и его радости. Ты кажешься странной, Дон; Я не
понимаю тебя.

"Я тоже не понимаю себя. Моя жизнь странная; хотя я люблю
этого человека так, как никогда раньше не любила, я не вижу, смогу ли выйти за него замуж.
Возможно, мы будем на высоте, но никто не должен становиться между мной и моим
трудом, даже самый дорогой идол".

"Возможно, его любовь могла бы сделать тебя сильнее; помочь тебе расширить твою
полезность, увеличив твое счастье".

Карлайл говорит: "В человеке есть нечто более высокое, чем любовь к счастью; он может
обойтись без счастья и вместо него обрести блаженство".

"Совершенно верно; и все же счастье может быть и блаженством".

- И все же ты читал мне в сказке, что "земная любовь - это
страдание", что она "горячит кровь смертных, бледнеет на щеках, заставляет
сердце бьется, а голос прерывается, когда оно приходит.' Я не могу быть таким образом
потребляется. У меня другая миссия. Эдит, как вы думаете, кто написал, что
сказка?"

"Я не знаю; он носил никакого имени. Какой из трех оттенков вы бы предпочли
чтобы помочь вам, Дон?"

"Добродетель".

"Я знал свой ответ, прежде чем ты говорил это. Пусть дух, который вы выбрали,
останется с вами навсегда, и пусть ваша карьера будет такой же яркой, как ваше имя ".

Они расстались; один, чтобы отдохнуть, другой, чтобы долго и серьезно бороться с
страстью и чувством, прежде чем хлынет волна покоя.

Было утро, когда ее душа отказалась от состязания, и как тени
ночи были сметены, так и ее ментальные тени растворились в
ярком сиянии души; ибо ее эмоции были подчинены, а не
уничтожены, как им и положено быть, для духовного. Они были всего лишь
погружены, а не уничтожены, готовые излиться снова, когда того потребует час
.

Естественные эмоции сердца правильны, когда они подчинены
Причина. Они являются богатейшим защищены силами души, и не должно быть
ежедневно потребляемой.

Между Эдит и Доун возникли более близкие отношения, и когда они
встретились тем утром, казалось, что они только что оправились от долгого
опыта. Так близко и неожиданно мы иногда подходим друг к другу.


Герберт и Флоренс, к великой радости Дон, путешествовали по Европе,
и их дети теперь были частью семьи ее отца. День
приятно было запланировано с целью их счастье, и провел в основном в
лес сбор мхов, полевых цветов и папоротников.

Хью и его новая жена были ежедневно расширяя их полезности, растет и
в сильной индивидуальностью и более глубокой гармонии. Это было великолепно
приятно видеть рассвет вместе с ними в большинстве своем искренних разговоров. Она
казалось, оживляла их мысли и заставляла их течь с силой, о которой они
не подозревали, ни по отдельности, ни вместе, без ее присутствия. Так поступают некоторые
натуры придают ощущение свободы нашим умственным действиям, в то время как другие
охлаждают наше существо чувством сдержанности и ограничивают все наши
устремления. В присутствии этих последних мы кажемся непосредственными и действуем непосредственно
противоположность нам самим, или, скорее, ниже нашего интеллектуального и
эмоционального плана, а горячее сердце и щедрая натура кажутся холодными
и недоверчивыми.

Молодой Герберт, старший Флоренции, был большой Говорун, и как они
долго бродили по лесу, ничего дефицитного не было слышно, но его голос
в восклицание, сомнение или удивление, а каждый поворот и обмотки
выявлены некоторые новые красоты в его восхищенные глаза.

"Я думаю, мне придется рассказать тебе басню об Эхо и Нарциссе",
сказал Дон, когда он боролся за последнее слово со своей сестрой.

- Что это? скажи мне сейчас же, ладно? - нетерпеливо спросил он.
схватив ее за руку и жадно заглядывая в лицо.

- Не сейчас, а после того, как мы соберем побольше мха и пообедаем.
Я расскажу тебе все о прекрасной нимфе.

- Нимфа, нимфа! что это было? Было ли оно живым? Могло ли оно видеть нас?" Эти и
другие вопросы следовали до тех пор, пока Доун не поняла, что ей довольно трудно дольше откладывать разговор.
он ушел.

"Если ты будешь терпелива и добра к своей сестре, я расскажу тебе все о
нимфе. А теперь иди и хорошенько позаботься о ней, пока я пойду дальше,
там мисс Уэстон рисует те скалы.

"Я буду хорошей, но не забудь эту историю, тетя, когда вернешься.
Здесь есть нимфы?"

"Возможно, они есть. Я думаю, что есть один, который очень похож на них
, - и она поцеловала его молодое, счастливое лицо, так жадно обращенное к
ее собственному. Предоставив ему развлекаться, как он мог, приближалась Доун
Эдит уселась рядом с ложем из темно-зеленого мха и долго наблюдала
с напряженным интересом за растущей картиной; затем ее
разум стал рассеянным и затуманенным. Она была уже не в зеленом лесу,
среди папоротника и полевых цветов, а далеко, далеко от великой жизни.
шоссе, где пыль, поднимающаяся на каждом шагу, слепила глаза.

Находясь в полузабытьи, Дон сидела, не подозревая о присутствии своей подруги,
и всего земного вокруг нее, пока чары не рассеялись, и ее
внимание привлек лист бумаги для заметок, который трепетал перед ней
ноги. Почти непроизвольно она подняла его, и ее взгляд был пристегнут
при написании с которыми она была покрыта.

 "'Любовь, которая в основном destinates нашей жизни.
 Что делает мир после жизни, я не знаю ,
 Ибо с возрастом наш кругозор меняется.;
 Только сила может восполнить недостаток любви.--
 Какая-то сила. Разум в какой-то момент растет
 Так быстро, что терпит неудачу; а затем его растяжение становится более
 Чем его сила; но по мере того, как он раскрывается, любовь наполняет его,
 Подобно тычинке в цветке жизни,
 До тех пор, пока в нас не вырастет почти вся любовь.;
 И вскоре мы чувствуем, что нам не хватает одного доброго сердца
 Любить то, что хорошо, и прощать то, что плохо
 В нас самих... "

Затем следовали эти строки, написанные дрожащей рукой, некоторые из которых
слова были почти неразборчивы:

 "Я не могу любить так, как я любил раньше,
 И все же я не знаю почему;
 Это единственное великое горе в жизни,
 Чувствовать, что все чувства умирают;
 И одна за другой рвутся сердечные струны.,
 С возрастом так холодно.;
 И, кажется, надежды не осталось, эта надежда может прекратиться.,
 И скоро все стихнет.
 И сильные страсти, похожие на бури.,
 Вскоре они впадают в ярость, чтобы отдохнуть,
 Или оставляют опустошенный покой--
 Изношенная и опустошенная грудь;
 Сердце, которое подобно гейзерному источнику,
 Среди покрытых его грудью снегов,
 Может сжиматься, но не отдыхать, а наполняться кровью
 Кипит даже в покое.
 И все же то, что можно было бы любить.
 Остаются такими, какими они были.,--
 Юность всегда прекрасна, и сердце едино.
 Все так же свято и безмятежно.;
 Но низшие, незначительные и грубые вещи
 Затмевают мироподобный разум,
 И оставляют их холодную, темную тень там, где
 Больше всего склоняются к свету.
 И тогда все заканчивается так же, как и началось,
 Орбита нашей расы,
 В боли, слезах и страхах перед жизнью,
 И новое жилище.
 От жизни к смерти, от смерти к жизни,
 Мы спешим к Богу,
 И не оставляем после себя ничего, кроме
 Пути, который мы прошли".

Она знала, чья рука переписала эти слова, и как остро страдало сердце,
которое почувствовало их значение, и все же она не могла положить свою
руку на его биение и унять его пульсацию.

"Почему! как это попало из фолианта Ральфа? Должно быть, его унес ветер.
" сказала мисс Уэстон, заметив бумагу, держа фотографию
, чтобы ее подруга посмотрела. Дон не ответила на ее вопрос, но произнесла
свои слова похвалы и ободрения, в то время как ее мысли были далеко от
леса, друзей и картины.

- Пойдем, тетя, твой отец говорит, что пора обедать, и мы уже приготовили.
он почти готов.

Она встала и вместе с мисс Уэстон присоединилась к компании, размышляя о том, как странно
что эти строки пришли к ней; казалось, что-то подсказывало
ей сказали, что они были случайно помещены в фолиант, поскольку так и было на самом деле.
очевидно, что они предназначались не для чьих-либо глаз, а для глаз автора.

Остальные с большим аппетитом поглощали ленч, чем
Дон, чьи мысли постоянно возвращались к словам, которые она прочитала.


- Теперь о сказке, тетя, - сказал Герберт, усаживаясь на траву,
рядом с ней.

"Ты помнишь имя нимфы, о которой я собираюсь тебе рассказать?"

"Да, это была... это была Эхо".

"Очень хорошо. Я рад, что ты это запомнил. Что ж, Эхо была красивой.
лесная нимфа, любившая леса и холмы, где она посвятила себя
лесные забавы. Она была любимицей Дианы и сопровождала её во время
охоты. Но у Эхо был один недостаток: она любила поболтать и всегда
оставляла за собой последнее слово. Однажды Юнона искала своего
мужа, который, как она опасалась, развлекался с нимфами. Эхо
своими разговорами сумела задержать богиню, пока нимфы не
скрылись. Когда Юнона узнала об этом, она вынесла Эхо приговор, который
звучал так: «Ты лишишься языка, которым ты меня обманула, за исключением
одной цели, которой ты так любишь заниматься, — отвечать. Ты
последнее слово останется за ней, но она не сможет заговорить первой.

"Эта нимфа увидела Нарцисса, прекрасного юношу, когда он преследовал ее
в горах. Она любила его и пошла по его стопам. О,
как ей хотелось обратиться к нему с самым мягким акцентом и склонить его к
беседе; но это было не в ее силах. Она с нетерпением ждала, когда
он заговорит первым, и у нее был готов ответ. Однажды юноша, будучи
отделенным от своих товарищей, громко крикнул: "Кто здесь?" - Ответило эхо.
"Здесь". Нарцисс огляделся, но, никого не увидев, позвал: "Иди сюда".
Эхо ответила: "Приди". Поскольку никто не пришел, Нарцисс позвал снова: "Почему
ты избегаешь меня?" Эхо задала тот же вопрос. "Давай присоединимся друг к другу",
сказал юноша. Служанка от всего сердца ответила ему теми же словами
и поспешила на место, готовая обвить руками его шею. Он
отшатнулся, воскликнув: "Руки прочь; я скорее умру, чем ты получишь меня".
"Получи меня", - сказала она; но все было напрасно. Он оставил ее, и
она ушла, чтобы скрыть свой румянец в лесной чаще. С тех пор
с тех пор она жила в пещерах и среди горных утесов. Ее облик поблек.
от горя, пока, наконец, вся ее плоть не съежилась. Ее кости были
превращены в камни, и от нее не осталось ничего, кроме голоса.
При этом она по-прежнему готова ответить любому, кто ей позвонит, и
придерживается своей старой привычки оставлять последнее слово за собой ".

"Поговори с ней сейчас и посмотри, ответит ли она тебе?" - сказала Доун своей внимательной слушательнице.
"А что, она здесь?

в этих лесах?" "Позови ее и узнай." - Спросила она. - "Почему?"

"Она здесь?" В этих лесах?"

"Эхо-Эхо!" Слова вернулись к удивленному ребенку, его лицо вспыхнуло
от любопытства и страха.

"Теперь я расскажу тебе мораль этой маленькой истории, которая такова: не будь
я вижу, что мой хороший маленький Герберт слишком часто хочет оставить за собой последнее слово.
Особенно когда разговаривает со своей сестрой.

"Превращусь ли я в камень и съежусь ли совсем, если сделаю это?"

"Это не то, чего следует опасаться. Но ты бы этого не сделал; твой разум стал бы
узким и эгоистичным, что является судьбой, достойной наибольшего сожаления, ибо ты
хочешь быть хорошим и великим человеком, не так ли?"

"Да, я хочу быть добрым, как папа, и дядя Вайман, как он всегда звонит
его".

"Тут помню, а быть бескорыстным, и в первую очередь думать о других благосостояния,
будете ли вы?"

"Я постараюсь; и могу ли я всегда разговаривать с Эхо?"

"Всякий раз, когда ты будешь рядом с лесом, где она живет".

"Она будет жить здесь, когда я стану взрослым мужчиной?"

"Да. Почему?"

"Потому что, если мне не понравятся ответы людей, я могу прийти и поговорить с Эко".

"Она, безусловно, с большой вероятностью разделит ваше мнение или, по крайней мере,
она будет выражать себя так, как вам нравится; но я надеюсь, что мой маленький Герберт
найдет, что с ними приятнее разговаривать, чем с Эхо ".

"Я не хочу, тетушка; она мне нравится".

Доун улыбнулась и подумала, что старшие не любят споров,
часто предпочитая общество простого эха здравому смыслу и
здравый смысл, забывая о том, что "тот, кто борется с нами, укрепляет
нас".

Партия вернулась домой, нагруженный цветами, с достаточно усталость
в полной мере насладиться отдыхом. После хорошего ужина детей уложили спать,
и семья наслаждалась музыкой и беседами, каждый из которых
чувствовал себя по-разному связанными друг с другом, как это всегда бывает, когда кто-то
свежая жизнь вливается в повседневные сцены жизни.

Бесплодная душа, кажется, как в калейдоскопе, меняет свои отношения на
каждое переживание, будь то радость или печаль. Как прекрасна жизнь, когда
мы узнаем, как много мы можем быть друг с другом, и насколько разнообразны могут быть
отношения мы несем нашим друзьям.




ГЛАВА XXV.


Мисс Уэстон вернулась к своим друзьям, и Дон подхватила нить
своей жизни, которая с каждым днем расширялась и превращалась в новые сцены
тьмы и света. Но внутренний голос сказал ей, что однажды все
тьма станет светом. Она доверяла этому голосу, потому что он
говорил с ней каждый день и с каждым часом становился все более глубоким
узнавание. Какая польза от любви наших друзей, если она всего лишь на мгновение
несколько земных дней или лет? Что такое любовь матери к своему ребенку,
без вечности для своего проявления? "Все, что живет на
земля по-прежнему живет".

Мать, вынужден отказаться от своего новорожденного ребенка, печали над физическим
разделение. Вполне естественно; но то, что делает власть, она не обладает жить
и вдохнуть в своего духовного раскрытия. Безмолвная, но утонченная, подобно
самым могущественным силам природы, ее дух нисходит в его существо и
обитает там, ежечасно преобразуя его в высшую форму жизни. Истина
лежит в основе всех теорий, и, хотя человек строит множество
построив надстройку в соответствии со своей собственной фантазией, он никоим образом не может повлиять на
эту истину. Это естественный закон Вселенной, что любовь должна сохраняться
и оставаться после того, как будут сняты одеяния плоти. Никто не выживает
который временами не ощущал присутствия невидимого; и это кажется
странным, что может быть кто-то настолько ограниченный в мыслях и понимании, чтобы
утверждать, что за узкими рамками физической жизни нет ничего, что могло бы
поддерживать общение с нашими душами? Счастлив тот человек, который открывает двери своего
дух широким для посетителей ангел. Счастливое сердце, которое знает, что по своим
бьётся, когда они приходят и уходят, потому что

 «Это возвышенная и непоколебимая вера,
 Что над нашими головами
 Бесшумно парят на крыльях
 Духи умерших».

 Говорят, что нет ничего труднее, чем доказать очевидную истину. Для тех, кто чувствует и знает об этом покровительстве ушедших друзей, об этой связи души с душой, язык бессилен передать убеждённость. Это нужно чувствовать и переживать,
а не обдумывать, потому что это часть души,
законная часть её жизни.

"Я должна уехать и надолго отсутствовать", - сказала Дон отцу однажды утром.
Они только что закончили читать письмо из Флоренции.

"И почему, могу я спросить?"

"Потому что мы живем одинаковой жизнью; наши умы настроены
на одинаковое напряжение и истощают друг друга. Я могу больше заботиться о себе и других.
если я уйду, ты войдешь в сферу матери более полно в мое отсутствие.
и таким образом мы оба освежимся и окрепнем ".

"Я чувствую истину ваших слов, и я рад, что ваш
философия жизни и так полно согласуется с моим собственным".

«В нашем доме слишком много одного качества жизни, и перемены необходимы как для нашего душевного, так и для физического благополучия. Отсутствие этого, разлука между нами, выход в новую среду, общение с людьми, с которыми мы не контактируем ежедневно, принесут самые благотворные результаты. Это то, в чём нуждается каждая семья. Одно из главных возражений, которые я выдвигаю против нашей
системы брака, заключается в том, что общество, каким оно является сейчас, не
даёт человеку никакой свободы. Они настолько неразрывно связаны, что
теряют знание о себе. Они страдают физически и интеллектуально.
С другой стороны, если бы существовало больше свободы, если бы их жизни имели
более широкий размах, каждый знал бы друг друга более совершенно и перенимал бы от
других ту энергию, которая способствовала бы их собственному естественному росту. Что касается
со своей стороны, я никогда не смогу подчиниться существующим правилам супружеской жизни ".

Аналогии мира природы с человеческой жизнью хороши, поскольку
скалистый берег символизирует высшую силу человеческой души, которая заключается в
выносливости, а не в действии. Большинству людей такие персонажи кажутся пресными
и сентиментален, лишен силы и тонуса, и в целом непригоден для
мирских предприятий. И все же в человеке есть силы, помимо
борющихся и бьющих кулаками проявлений дня. Больше
мастерство в управлении, чем в осуществлении власти. Разгневанный человек может
проявлять больше энергии, чем тот, кто сохраняет спокойствие в пылу провокации,
но последний обладает наибольшей властью. В обычных обстоятельствах жизни
мы должны действовать, и действовать законно; но терпеть и страдать - это единственное
испытание добродетели, ибо наступают часы боли и душевных терзаний, когда все
действие бесполезно, когда движения конечностей и разума бессильны; тогда мы
узнаем

"Как это возвышенно - страдать и быть сильным".

"Тогда мы усвоим великий урок о том, что нет качества, более необходимого
в нашей жизни, чем выносливость. Так много всего происходит за пределами
круга нашей собственной воли, несчастных случаев, как умственных, так и физических ".

"И все же мы чувствуем, что здесь не может быть никакой случайности".

"В высшем анализе нет ничего, что можно было бы назвать таковым, ибо все
вещи находятся либо в божественном порядке, либо под ответственностью человека, что
власть последнего слишком ограничена. То, что мы называем случайностями, является частью и
принадлежат общему плану, и когда это происходит, они вдохновляют
нас на выносливость, которая не является второстепенной добродетелью - это достижение - и несет на себе
свой отпечаток на лице. Эти мысли другим, тем, кто так
ну высказал им, что я дал их тебе на своем языке".

"Я буду с прибылью от ваших слов, уважаемый отец. Мне нужно многое из того, что
небесный качества, которые так мало ценятся, и склонны заблуждаться
из-за отсутствия силы".

"Да возрастете вы во всех христианских добродетелях и будете жизнью и светом для
себя и других, всегда помня, что ваш свет, тем не менее,
за то, что зажег чужой факел.

- Я поеду сегодня в Джи.... Ты поедешь туда один?

- Я поеду.

Час спустя они были на пути в тихую деревушку, в нескольких милях
от дома Уайменов, где жили подруга Дон и ее отец, у которых
она должна была пробыть несколько дней. Поездка была восхитительной, а их общение
таким близким и глубоким, что, когда они расстались, казалось, будто они
никогда раньше не осознавали, что нуждаются друг в друге. Это чувство
нежности сблизило их душой, если это было возможно. Это было
подобно лунному свету на земле, смягчающему все линии и
углы.

"Дорогой отец, любил ли я тебя раньше?", - сказал Рассвет, бросая
себя на груди, на прощание.

"Если бы ты столько лет не пыталась проникнуть в мое сердце, ты
не смогла бы коснуться самого его центра так, как делаешь это сейчас", - сказал он, вытирая слезы.
из его глаз потекли слезы, и он еще нежнее прижал ее к себе.
"Расставания - это всего лишь самые близкие приближения, прикосновения к сердечным струнам,
которые говорят о том, насколько крепки нити, связывающие нас друг с другом".
Дверь дома друга распахнулась как раз в этот момент его замечания
, и приветливое лицо улыбнулось Дон, которая вскочила со своего места
рядом с отцом, в объятиях своей подруги.

"Хорошо заботься о ней и отправь ее домой, когда устанешь", - сказал ей
отец и повернулся лицом к дому, но долго оставался духом в
атмосфере своего ребенка.

Когда он медленно поднимался по длинной тенистой аллее, ведущей к его
дому, другая любовь пришла в его сердце и наполнила его существо
другой, но не менее возвышающей жизнью. Еще мгновение, и он прижал эту
другую любовь к своему сердцу, женщину, которую он выбрал, чтобы она скрашивала
его дни и делила с ним счастье.

"Кажется, Дон вернулась с тобой", - сказала она, когда
получила его любовную ласку.

"Она со мной, и никогда еще не была так близко, как сейчас. Дай Бог, чтобы я не превратил ее в идола.
- она моя кумирша, - сказал он пылко, а затем, почти пожалев о своих словах,
он нежно посмотрел в глаза своей жене.

"Вы не сочтете меня иконоборцем, - сказала она, - потому что я тоже люблю ее всем сердцем
и временами завидую всему, что отнимает ее у
нас. И все же она должна уйти; день должен уйти, ибо нам нужны перемены, которые приносит ночь
.

- Верно, - ответил Хью, - ни один смертный не смог бы постоянно жить в таком
концентрированное счастье, которым я наслаждаюсь в обществе моего ребенка ".
Он смотрел в лицо ей, кто сидел рядом с ним, и увидел в ее каждые
любви, истинной любви к нему и его собственного, и он поблагодарил Бога за
благословения в его жизни, положил голову на, что настоящая женская грудь, и
она плакала от радости.

Были сумерки, когда они прервали свое безмолвное общение, и каждый из них
почувствовал, насколько благословеннее молчание тех, кого мы любим, чем
слова того, чье существо не находится в гармонии с нашим собственным.

Для Дон было облегчением выпасть из своей напряженной сферы в
легкий, довольный, каждый день жизни своего друга. Они не были похожи
темперамент и мысли. Это была та разница, которая сблизила их,
и сделали его приятным для них, чтобы связать в разы. Такое общение
приносило покой Дон и жизнь ее подруге. Было мало или вообще не было
единения с душой, следовательно, не было истощения. Это была отдача
одного качества и получение совершенно другого, вместо
объединения двух одинаковых качеств, следовательно, не было реакции
нервное истощение, которое когда-либо испытывают двое, которые идеально сочетаются друг с другом, после
период наслаждения. Насколько мудро то положение, которое внесло
противоположности в нашу жизнь, чтобы мы не были слишком быстро израсходованы. Для
чистая радость, чтобы душа, что огонь-это материальные объекты, блестящий, но
потребляя.

"Я буду иметь какую-то компанию-Спокойной ночи, очаровательные люди большинство из них.
Я думаю, они тебе понравятся, Дон; по крайней мере, я на это надеюсь, - заметила миссис
Остин, лениво покачиваясь в кресле для шитья.

- Не сомневаюсь, что понравятся. От нее не требовалось указывать, как она должна наслаждаться ими.
 Возможно, ее это забавляло, но удовольствия, как понимала Доун, не было
о вопросе с таким классом, который пришел в тот вечер, и каждому из
которых миссис Остин, казалось, была очень горда представить своего друга.

Среди гостей был один, который привлек особое внимание Дон,
не из-за изящества личности или ума, хотя они у него были, а по какой-то
внутренней причине. Он был высок и довольно элегантен на вид, тот тип
внешней красоты, который привлекает большинство женщин и завоевывает поклонников во всех кругах
.

С первого взгляда Доун поняла, что, несмотря на блестящий ум, у него нет
духовных и моральных достоинств. Рядом с ним стояла женщина из
мира, в которой Дон сразу узнала его жену, и она почувствовала это на себе.
невольно ее взгляд был пристально, почти неподвижно устремлен.

Ей захотелось испытать силу внутреннего видения. Ей казалось, что
женщина была тяжким бременем на человека, держа его на землю, а
не в коем случае поднятия его на небеса в его стремлениях. Она увидела, что
цепь, которая их связывала, была большой, грубой и сверкала, как золото.
Это привело ее к выводу, что она вышла за него замуж из-за его богатства. Она увидела
что цепь была намотана на них обоих так туго, что почти
удушающий, и что звенья, проходящие через сердце женщины, были
проржавевшими и черными.

В тот момент, когда Дон заметила это, кто-то подошел к даме и
попросил ее сесть за пианино. Она согласилась, и после многие
много оправданий и лишних движений, начал играть. Темное облако заняло
ее место рядом с мужем, когда она уходила, который сильно заволновался, когда зазвучала музыка, и вскоре из него появилась женская фигура.
...........
........... Это лицо Дон, несомненно, где-то видела; она провела рукой по
своему лбу и попыталась вспомнить знакомые черты.

Это произошло как вспышка; это было лицо бедняжки Маргарет, белое и прославленное,
но с тенью печали, лежащей на нем.

Все существо Дон затрепетало от волнения. Она ничего не видела сейчас в
номера, но это форма, а земным рядом с ним. Молодой человек нажал
руку ко лбу, как будто в тревожные мысли, и переехал из
где он стоял, дрожа всем телом.

"Вам не холодно, Мистер Боуэн?" один выспросил у него; окно было
закрытые, что позволит исключить холодный воздух; но холодок, который пробежал по его
рамка, не материальная субстанция может подпускать, ибо она была вызвана
дух прикасается к нему.

"Я заявляю, он выглядит так, словно его заморозили", - сказала его жена, вставая
из-за инструмента под обычные аплодисменты и приближаясь к нему,
она прошептала ему на ухо: "Ты выглядишь точно так же, как в день нашей встречи.
тот катафалк и одна карета. Пойдемте, стыдно быть таким рассеянным.
Затем, обращаясь к миссис Остин, она выразила желание быть представленной
джентльмену, который вошел последним, и последовало представление.

Она подходила все ближе и ближе. Она не могла поступить иначе, пока, наконец,
Дон не встала рядом с Кларенсом Боуэном, разрушителем земной жизни Маргарет.
счастье. Лицо в облаке стало ярче; казалось, надежда засияла в его чертах.
когда она стояла там и нашла путь к его встревоженной душе,
со всем врожденным инстинктом и деликатностью настоящей женщины. Она говорила
о жизни и ее красотах, о возможностях творить добро и о возвышении
поверженных; и все же лицо ее сияло, пока ей не показалось, что
каждый присутствующий, должно быть, видел это так же, как и она. Такое присутствие
не более различимо для множества, чем прекрасные принципы
жизни, которые каждый день окружают нас, но которые, хотя и не видны
их, тем не менее видна немногим.

Новый интерес светился в лицо молодого человека; он чувствовал, что он встретил
женщина лишена привычных сует ей секс. Его проснулся
чтобы жизнь под новой текущей искренних слов, которые текли в его
собственный узкий поток жизни. Воды потемнели - он почувствовал, что есть
что-то лучшее, высшее, ради чего стоит жить, когда он смотрел на сияющее лицо
перед собой.

На протяжении всего разговора его мысли то и дело возвращались к
зелёной роще и милому, невинному лицу Маргарет.
ничего в лицо, прежде чем ему напомнить, что по подобию, но горький
вод память хранила вздымаясь над ним, каждое слово отражает образ
в обиженную девушку.

Лицо, которое все это время было видно Доун, медленно исчезло,
и когда последний контур исчез из ее поля зрения, она замолчала,
и оставила его наедине с его мыслями.

Наедине с этими горькими размышлениями только небеса могли помочь ему, ибо
цепи, приковывавшие его к земле, были многочисленны и прочны.

Он не мог устоять перед порывом попросить разрешения призвать Рассвет как-нибудь
день, пока она оставалась у миссис Остин с готовностью согласилась, и
затем вечеринка разошлась, сопровождаемая странным гулом голосов и шуршанием
шелков.

"Разве это не было восхитительно? Надеюсь, ты хорошо провела время, Дон", - было первое
замечание миссис Остин после того, как ушли последние из компании.

"Мне очень понравилось", - а она ответила правдиво; но мало
ее друг предположить, каким образом.

Было облегчением оказаться в тот вечер в своей комнате одной и обдумать все, что произошло.
Волнующий опыт вечера. И это один из огоньков, который
мир отвергает и называет любым другим именем, кроме святого. Свет, который
раскрывает внутреннее состояние и показывает потребности человеческой души. Его можно
отвергнуть, но его нельзя уничтожить. Человек может повернуться к ней спиной,
и все же она сияет, хотя он намеренно отказывается наслаждаться благословением, которое она дает
. Свидетельство того, кто живет в темном, узком переулке, о том, что
солнца не существует, не имело бы никакой ценности. Предположим, кто-то
решит закрыть глаза и заявить, что еще не утро; должны ли
те, чьи глаза открыты, принять его утверждение? Увы, насколько это верно
что многие говорят таким образом, с закрытым ментальным видением, с трибуны
и кафедры. Пусть каждый увидит сам и никому не верит на слово по любому вопросу.
ни по одному вопросу дальше, чем это слово дает надежду и ободрение.
Каждый должен думать по-своему и рассматривать каждое усилие другого, направленное на то, чтобы
ограничить круг его мыслей или отстранить его от исследования каждого
нового представления истины, как попытку лишить его свободы.




ГЛАВА XXVI.


Когда Кларенс в следующий раз встретился с Доун, он был очень удручен. Она подумала, что он
выглядит слишком старым и бледным для своих лет. Лоб, на котором
свет надежды и жизни, который должен был упокоиться, действительно был помят и изборожден морщинами
от беспокойства, потому что дух был не в своей тарелке. На
него были предъявлены права, голос, взывающий к возмездию, который по самому закону
жизни, помимо личной обиды, не давал ему покоя; и был только в
присутствие Рассвета говорило о том, что он испытал что-то похожее на покой. Его жена
и друзья ежедневно насмехались над его депрессией, потому что они были
далеки от его души и не могли понять агонию, которая творилась в ней
. Таким образом, многие живут только на поверхности жизни и видят только
Результаты. Какое исправление дел наступит, когда все смогут видеть
внутреннее в душе; когда тьма станет светом. Это время
быстро приближается.

Дон сел рядом с ним, то же огорчен, но святая лицо сияло, в
атмосфера.

- Я слышал, мисс Вайман, что у вас иногда бывает внутреннее зрение - что
вы можете видеть состояния ума и причину его депрессий.
Могу я спросить вас, можете ли вы сейчас проникнуть в мое состояние и установить
причину этого беспокойства?

Она на мгновение замолчала. Была видна работа ее собственного разума
на ее лице. Она не знала, как открыть ему правду, но вскоре
загоревшись, она сказала:

"Думаю, я увидела по крайней мере одну причину твоего беспокойства. Сейчас в этой комнате присутствует
дух молодой и милой девушки, которой вы
в какой-то момент пренебрегли. Она не сказала "обидели".

Он вскочил на ноги.

"Лицо, мисс Вайман, вы можете описать ее внешность?" его слова и
манеры, свидетельствующие о его заинтересованности, если не вере, в ее силу.

"У нее светло-голубые глаза небесной синевы и каштановые волосы. Она немного
выше меня, у нее очень светлая кожа, и в руках она держит венок
из дубовых листьев перед тобой".

Кларенс смертельно побледнел.

"Я думаю, что когда-то она, должно быть, была тебе дорога, судя по тому милому взгляду
прощения, которым она одаривает тебя".

Он громко застонал.

"Теперь она держит на руках ребенка-с блестящими глазами мальчик, который имеет свой
посмотри на его лицо".

Он начал с вызывающего взгляда, но в одно мгновение выражение его лица сменилось выражением скорби.
Он уронил голову на руки и заплакал.

Постепенно прекрасное лицо исчезло; тогда Дон узнала все, и, зная все,
какой великой утешительницей она стала для него! Ангелы улыбаются и общаются
в таких сценах смертные видят лишь внешнюю сторону и удивляются, почему они так
смешиваются, задаваясь обычным земным вопросом, к добру ли
то, что эти двое так сошлись.

 Долго сдерживаемое горе отчасти отступило, и Кларенс почувствовал себя так,
будто находится в присутствии ангела, — такими милыми и успокаивающими были
слова обещания и нежного упрёка, которые слетали с губ Дон и
проникали в его сердце, укрепляя его решимость стать лучше.

«Может ли тот, кто искренне раскаивается, быть полностью прощён?» — спросил он с
глубочайшим желанием.

"Божья милость предназначена для таких, и его прощение бесплатное, полное
и вечное. Это не дается сразу: это должно быть получено путем
долготерпеливого и серьезного прошения, чтобы мы могли узнать его цену и насколько
драгоценен этот дар ".

"Как ты думаешь, если бы я вышел за пределы, где обитает та, кого я обидел
, я смог бы быть с ней и идти рядом?"

"Если бы твое раскаяние было чистым и завершенным. Ты был бы там, куда была привлечена твоя душа
".

"Чувствуют ли духи перемену в нашем состоянии? Если мы сожалеем о наших
проступках, могут ли они видеть, что мы сожалеем?"

«Их миссия на Земле в качестве помощников и хранителей смертных была бы бесполезна, если бы они не могли. Они взрослеют и стареют вместе с нами. Они служат нам и узнают о нас. Миры подобны основе и утку. Мы остаёмся или уходим туда, где наш труд, где бы ни была душа, которая нуждается в нас».

 «Тогда это, должно быть, зрение, настоящее видение, потому что я когда-то любил и обидел такого человека, как вы описали». Но уже поздно, я должен идти, но
я надеюсь, что вы позволите мне навестить вас ещё раз. Могу я попросить вас
пообещать, что вы увидитесь со мной ещё раз, прежде чем покинете это место?

- Если я останусь, то буду очень рад вас видеть. Помните, что все ваши
усилия поступать правильно облегчат и возвысят эту подругу, которая рядом с вами
которая не может покинуть вас, пока ее разум не ассимилируется с
твоя, и равновесие твоей природы восстанавливается благодаря вливанию ее жизни в твою.
жизнь. Если она с облегчением, по вашему закона, остальное приложится; если
нет, наоборот. Это закон природы, и его нельзя игнорировать, нет.
более двух человек на земле, живущих в дисгармонии и непонятых неправильно, могут
обрести покой вдали друг от друга.'

"Я глубоко благодарю вас, - сказал он, - за ваши добрые слова. Пусть все счастье
будет вашим навсегда". А потом они расстались, не так, как при встрече,
но связанные цепью симпатии и общих потребностей.

Кларенс не слышал слов своей жены в ту ночь, когда входил в свой дом.
Через некоторое время она устала от его рассеянных ответов и нашла
утешение во сне. Но для него сон не был мыслью. Всю ночь он
лежал без сна, наполненный новым потоком мыслей, и его
жизнь уходила и устремлялась ввысь, к более высокому существованию. Основа
новая одежда была установлена на ткацкий станок. Какая рука сформует и соткет
гав?

Когда над холмами забрезжил день, в его чувства ворвалось другое утро, и
Кларенс Боуэн из мира геев был уже не тем, что раньше, а человеком
с высокими намерениями и благородными целями, пытающимся жить лучшей жизнью.

Постепенно раскрывалась его высшая натура. Очень медленно до него доходили истины
по мере того, как Доун преподносила их со всей энергией и свежестью своей натуры
. Она рассказала ему историю Маргарет, о ее смерти и похоронах,
и о ее отце; и пока он слушал с затуманенными слезами глазами, его
душа побелела от раскаяния. Пока Заря говорила, видение приходило и
уходило, с каждым разом выражение лица становилось все более спокойным. Это был опыт
такой, какой выпадает лишь немногим; только тем, кто видит дальше и знает, что смертные
возвращаются, чтобы исправить ошибки после своей смерти.

Ни для кого из них не могло быть покоя, пока не было достигнуто примирение.
Счастлив тот, кто может стоять между двух миров и передавать самые
искренние пожелания сокровенное, к Земле. Миссия, хотя
таят в себе много горестей, божественное и душа-поднятие предмета.
Но кто может знать эти истины, кроме того, кто пережил их на собственном опыте?
Человеческая душа не в силах передать другому свои глубочайшие
чувства. Мы можем говорить, но кто поверит или ощутит наш опыт?
Древний писатель говорит: "В мире есть много видов голосов,
но ни один из них не лишен значения. Следовательно, если я не знаю
значения голоса, я буду для того, кто говорит, варваром, а
тот, кто говорит, будет варваром для меня ".

"Когда ты рассказываешь мне об этих вещах, я верю; для меня они реальны", - сказал он.
Кларенс: "но если я читаю их или слышу, как о них рассказывают как об опыте
других, они скучны и бессмысленны; почему это так?"

"Я полагаю, это потому, что ты так чувствуешь мою жизнь и уверенность в них, что
в моей атмосфере они становятся реальными и осязаемыми для тебя".

"Я думаю, что так и должно быть. Возможно, я еще найду в себе достаточно сил, чтобы идти одной".

"Ты пойдешь с той, кто придет разделить свое счастье с твоим,
и помочь нести твои кресты".

"Разве это плохо - желать смерти?"

"Лучше, как мне кажется, желание жить здесь назначенному нами сроку, и
конечная цель нашего земного существования".

"Но я никогда не смогу быть счастлив здесь, потому что нет никого, кто понимает меня".

"Стремись понять себя, и это привлечет к тебе других. Это
не имеет большого значения, понимают ли нас в этом мире, когда мы
думаем о долгой вечности, которая ждет нас впереди. Есть опасность впасть в нездоровье
в этом вопросе. Мы теряем время и почву под ногами во многих таких медитациях. Наш
взгляд становится слишком устремленным внутрь, и мы теряем из виду грандиозную панораму жизни
находясь в таком замкнутом состоянии. Наиболее ясно мы можем видеть себя в других; нашу
слабость и нашу силу. Нам нужно выходить наружу, а не заглядывать внутрь.
Ты не говорил со мной чувствуют себя более, чем ты, когда
в одиночку?"

"Я делаю. Еще одна сущность, или качество жизни смешиваясь с нашими собственными дает
нам более совершенно. Уйдет ли вся эта сила с нами в другой мир
или мы многое оставим после себя?

"Здесь не осталось ничего, кроме шелухи - пыли. Что есть, то и будет
. Если вы или я уйдем из жизни сегодня, мы все равно должны сохранить нашу
индивидуальность мышления и бытия ".

"И наша любовь раскроется там, и мы будем свободны, как ты думаешь, чтобы
общаться с теми, кого мы любим?"

"Я лично в этом не сомневаюсь, но вряд ли могу ожидать, что кто-то другой будет
Я чувствую то же, что и вы. Там нас поймут лучше. Здесь
нам приходится бороться с собственной и чужими негармоничными натурами.
 Они даны нам и созданы нами без какой-либо способности принять или отвергнуть их. Наше окружение не всегда таково, каким мы хотели бы его видеть, и лишь немногие находят здесь покой или душевную гармонию. И всё же всё это необходимо для правильного раскрытия и развития, иначе этого бы не было. Немногие усталые путники достигают в этой жизни множества обителей,
приготовленных для души; немногие обретают полноту душевного наслаждения. Я
некоторые из них были усталые, как они вошли в другой мир и
привело к местам отдыха. Когда они уловили единственный проблеск мира
и покоя, ожидающих их, их лица озарились светом божественного
преображения; и все же они знали, что блаженство, которое им было позволено
смотреть и надеяться на это они могли только тогда, когда были развиты
в состоянии совершенной оценки этого. Тем не менее, человек, который
наиболее полно и с пониманием проникает в наши собственные чувства, схватывает
и удерживает большинство из нас. Я твой, а ты мой ровно настолько, насколько мы
можем понять друг друга".

"Я никогда раньше об этом не думал. Как мало те, кто называет нас
своими, знают о существовании этого закона; и все же, чем больше я
размышляю о нем, тем больше я вижу его красоту, его истину и гармонию
все его части."

Рассвет был очень доволен, увидев, с какой готовностью он узнал ее
позиции, и продолжал:

"В отношении которых такие заявители несут для нас-это одно чисто внешнее в
своей природе, и часто болезненные. Это своего рода собственность,
которая должна быть изгнана из общественной жизни. Ее следует отбросить и
не имей с нами ни места, ни жребия, ибо эти высшие и божественные принципы
не могут пребывать с нами, пока все это не будет считаться прошлым и
теперь бесполезным ".

"А может и не нового течения в природе, и вытеснить старые?"

"Отчасти это так, но когда довольны нашим состоянии мы чувствуем
нужно никакой другой. Это одна из причин, почему многие благословения в магазине
для них, казалось бы, так долго ждать. Человек, который борется
с невзгодами и не видит ничего, кроме окружающей его тьмы и нужды,
наивно воображает, что в обладании изобилием он найдет покой
и мира. И все же он никогда не может быть благословенным в то время как в этом состоянии
чувство, словно все богатство его. Но, пройдя через, а также вне
этого жуликадиции и узнал, что напряжение, вызванное лишениями
, было наилучшим возможным средством его роста, тогда богатство могло прийти к нему
и стать благословением и силой. Благословения приходят к нам, когда мы
готовятся культуры и дисциплины, чтобы правильно использовать их в своих
благом и благом других людей".

"Ваши мысли сделали мне поистине благословенными. Ты снял
темную завесу, которая так долго висела надо мной. Я, несомненно, должен назвать это
благословением ".

"И тьма была той же самой, потому что она заставила тебя ценить
свет ".

На прощание он взял ее за руку и пожал с теплотой великодушного человека.
поблагодарив, попрощался с ней и вышел в вечернюю тьму,
но с лучами утра жизни, сияющими в его душе.




ГЛАВА XXVII.


"Рассвет! Рассвет! где ты? - позвала миссис Остин из библиотеки
после ухода мистера Боуэна. "Я рада, что этот глупый парень ушел", - продолжила она.
"потому что мы хотим, чтобы ты спел для нас".

Как она может петь? Чувства, которые устроили бы ее настроение не будет
наверняка будут установлены на тех, кто хотел слушать, но заставляя ее реальное состояние
в сторону, она играла и пела популярные песни.

"Восхитительно!" - воскликнула ее подруга. "Мы хотим, чтобы у вас было больше
составь компанию и держи подальше таких глупых людей, как Кларенс Боуэн.
он так изменился; раньше он был очень веселым и оживленным; что ты в нем находишь,
Дон?"

"Потребность; великая душевная потребность. Он хочет утешения".

"Что, ему грустно? Он должен быть самым веселым, счастливейшим человеком на свете.
Он имеет достаточно товара этого мира, и самая гениальная женщина
жена".

"В одиночку они не могут дать счастья. Истинное, прочное счастье складывается
из множества мелочей, которым мир придает мало значения. У него
есть многое, что делает его вдумчивым и серьезным, и очень мало того, что делает его
веселым ".

"Ты так не похожа на всех остальных, Дон. Теперь мне нравится жизнь; настоящая, искренняя,
серьезная жизнь. Меня ничуть не волнуют скрытые причины. Я хочу то, что лежит на поверхности.
поверхность. Я думаю, что мы были поставлены здесь, чтобы повеселиться и сделать каждый
друга счастливыми".

"Так и я; но то, что вы называете счастьем, может некоторые, просто
минутное возбуждение, всего лишь преходящее удовольствие. Для меня слово счастье
означает нечто более глубокое; течение, которое удерживает всю рябь жизни
в своем глубоком русле ".

"Ну, если счастье - это глубокое подводное течение, как ты говоришь, я не хочу
IT. Я хочу ряби, пены и блеска. Так что давай ляжем спать.
отдохнем, а завтра прокатимся по холмам верхом. Я возьму
Эрроу, он вспыльчивый, и ты можешь взять Джесси. Хорошо? Тебе нужно немного
роз на щеку." И женщина с радостным сердцем целовала бледное лицо
своей подруги, пока румянец не выступил на ее щеках и лбу.

- Ну вот, теперь ты выглядишь как живая; минуту назад ты казалась неподвижной и
белой, как снег!

"Твоя теплая натура, несомненно, изменила положение вещей, потому что я чувствую себя
сейчас мне больше хочется ехать верхом, чем спать".

"Это хорошо. А что, если мы устроим гонки при лунном свете?"

"Я протестую против любых подобных действий, будучи лордом и хозяйкой
этого поместья", - сказал ее муж, отрываясь от своей книги, в которой они
предполагали, что он был слишком увлечен, чтобы слышать их разговор.

Читатель, не доверяй джентльмену, который не отрывает глаз от страницы книги.
когда две дамы беседуют.

"Тогда, я полагаю, нам ничего не остается, кроме как лечь спать".

"Да, кое-что еще", - сказал ее муж.

"Что?"

"Иди спать".

"Глупый! Я полагаю, ты думаешь, что произнес блестящую речь".

"Напротив, я думаю наоборот. Я никогда не трачу впустую искорки
гениально с неблагодарными аудиторами ".

"Эдвард Остин! ты заслуживаешь того, чтобы тебя на неделю изгнали из женского общества.
С рассветом давайте разойдемся ".

Именно в этом приятном, легком русле мыслей Дон вернула ей душевное равновесие
, и она погрузилась в сладкий и глубокий сон, который
иначе не пришел бы к ней. Так мы переходим от одной сферы
к другой и учимся, хотя и медленно, тому, что все состояния законны
и необходимы одно для другого. Части жизни вносят свой вклад в
совершенство целого. Каждый объект имеет свой особый офис, так как он
имеет свою форму. Тюльпан восхищает своей красотой, гвоздика -
своим ароматом, неприличная полынь неприятна как на вкус, так и на запах,
но по лечебной ценности превосходит и то, и другое. Так что каждый темперамент, в каждом
характер, имеет свои хорошие и плохие. У вас есть задатки которых
другой на это не способен.

"Это мир намеков, из которого каждая душа извлекает то, что ей нужно".
Итак, из других жизней мы постоянно черпаем и присваиваем в своей собственной,
и нам нужны проявления жизни, чтобы сделать нас гармоничными. Каждый
человек черпает из нас то, чего не может никто другой, и передает из
его особое качество - то, чего мы не можем получить ни от кого другого. Нам нужны
порой покориться нашей воле, слиться себя в другой сфере,
и снять напряженность в наших собственных действий; это сдача на
помнить, что сон для мозга.

Вся жизнь не течет через любой канал; мы пьем из
множество ручьев. "Судно не должно проводится один якорь, ни жизни
единственной надеждой". Постепенно мы познаем достоинства жизни и ценность
ее составных частей. Многие нити составляют паутину, и многие оттеняют ее
дизайн. По мере того, как мы набираемся опыта, мы чувствуем, что не могли бы иметь
позволил себе потерять один оттенок, каким бы темным он ни был. Время
молчаливый Уивер, сидит у ткацкого станка, не видя ни света, ни тени,
но только великолепным дизайном, который растет под руку Бессмертного
веб.

Утро было ясным и прекрасным. Миссис Остин и рассвете ехал за
холмы, их духи растут на каждом шагу, под спокойную
упражнение. Свежий ветер всколыхнул листья деревьев, и сделал
весь воздух сладким и жизненно важным. Птицы колядовал их песни, и сделал
лес вокально-с хвалою. Природа, казалось бы, должна ликующий ключ; при
свежее вдохновение вливалось в сердце мужчины, когда он смотрел на эту сцену.
она так благоухала жизнью и красотой.

"Вы сияете, как день", - сказала миссис Остин, рисуя Стрелу а
немного, и приближаюсь к стороне Рассвета.

"Спасибо за твой комплимент, но это скорее отражение
внешнего мира, чем проявление меня самого. Один не может не быть яркой на
такое утро".

"Я не могу держать стрелку в больше, или я мог бы поспорить на этот счет." В
когда она скрылась из виду, за поворотом дороги.

"Она делает мне добро каждое мгновение. Иногда я жалею, что не видел этого
условия жизни и ее состояния, как это делаю я. Я должна держаться на поверхности
еще немного, так что беги, Джесси, - сказала Доун, ласково погоняя животное.
легкое прикосновение кнута заставило ее быстро ускакать галопом и
догони Стрелу. Еще было, но на мгновение, на стрелку ограничена
как он слышал подход, и конь и всадник были так далеко, в
расстояние, как раньше.

В конце длинного пути Миссис Остин остановилась и направила Эрроу под дерево
, чтобы дождаться подругу.

- Ты совсем незнакомая, - сказала Доун, медленно приближаясь. "Я
потратил время, чтобы насладиться пейзажем".

- Я так и понял. Я думал, ты спешился и делал наброски или
писал сонет лесу.

"Скорее всего, было последнее, поскольку я никогда ничего не рисую,
кроме человеческого характера".

"Тогда расскажи мне, какой я. Нарисуй меня таким, какой я есть".

- Ты не похож ни на кого другого, - рассеянно сказала Дон.

— Это отвлечение. Переходите к сути и опишите меня. Я загадка, я знаю.

 — Если вы зашли так далеко, вы можете проанализировать себя. Это хорошее начало, чтобы понять, кто вы.

 — Но я не могу разгадать себя. Под моей зыбкой поверхностью есть несколько
глубокие мысли, и хорошие, и они заставляют меня говорить и действовать лучше,
иногда. Я не весь в пене, Дон.

- Я никогда не предполагал, что ты такая. В тебе есть глубина, которую ты никогда не понимал
, потому что твоя жизнь была веселой, и ты никогда не нуждался в истинах
, которые лежат глубоко и недоступны взору."

"Но я бы предпочел идти вверх, чем вниз; гораздо лучше".

"Глубина - это высота, а высота - это глубина".

"Так оно и есть. Я никогда раньше об этом не думал. Рассвет, вы могли бы сделать женщина
обо мне. Эдвард не зовите меня в мой лучше, как и ты. Почему
это?"

"Я полагаю, потому что он не нужен, что проявление вашего существа.
Ваши жизни наполнены сладкой струящейся музыкой. Вы никогда
не ощущали острой нужды и страданий, ни умственных, ни физических, и
не были свидетелями этого в какой-либо степени у других ".

"Тогда почему нам позволено сидеть на солнышке, если в мире так много
горя?"

"Ты спасен для какой-то работы. Когда измученные работники, работающие сейчас в поле,
не смогут больше ничего сделать, возможно, тебя призовут".

"О, Рассвет, твои слова волнуют меня. Значит, мы не всегда можем быть так счастливы, как
сейчас?" и ее взгляд, казалось, обратился внутрь ее радостного сердца.

"Возможно, ты намного счастливее, но не так полон жизненных радостей".

- Да, я помню глубокое, сильное течение и рябь. Пойдем дальше
Доун. Я чувствую, не знаю как, но что-то странное. Начнем?"

"Конечно; я жду вашего хода. Давай, Джесси, покажите мне еще один этап
свой характер. Я видел, какой ты нежный, а теперь уходи".

При этом слове существо, казалось, полетело по воздуху, так быстро оно это сделало.
она перепрыгнула землю, и Эрроу остался позади.

В полдень они остановились в доме на склоне горы, дом
знакомство госпожи У Остина, чтобы освежиться самим и их лошадям.

"Я привела тебя к каким-то странным людям", - сказала миссис Остин, как они
вышли, подошел мальчик и отвел их лошадей в конюшню.

"Странно; каким образом?"

"О, они верят во всевозможные сверхъестественные вещи - в доктрину
переселения душ, второго зрения и во все другие невозможные и невероятные
вещи".

"Я в восторге. Я буду очень рад их увидеть.

- Потому что вы сами так склонны к этому?

- Нет. Мне было бы любопытнее увидеть их, если бы меня не интересовали
вещи, о которых вы упомянули. Но теперь я встречу родственные души, и
в них я всегда нахожу радость ".

- Я уже подумываю о том, чтобы отвезти тебя домой, даже не представившись, ради
ваша наглость; как будто я не "родственная душа".

"Теперь уже слишком поздно, потому что сюда идут леди и джентльмен, чтобы поприветствовать вас".
"

"Мисс Бернард, моя подруга мисс Вайман, мистер Бернард".

Дон взяла их протянутые руки, которые, казалось, трепетали от приветствия,
и они повели ее в большую, старомодную гостиную. Дом был
одной из тех восхитительных достопримечательностей прошлого поколения, которые мы
иногда видим. Он стоял на высоком холме, или, скорее, на горном выступе,
в тени высоких деревьев, которые казались часовыми, расположенными на
защитить его от любого вторжения. Никакие новшества современного благоустройства не повлияли
на общее состояние территории и зданий, поскольку любое изменение
нанесло бы ущерб общей гармонии целого. Большая,
чистая лужайка переходила в лесную опушку впереди, а в задней части дома
росли группы сосен и дубов.

Мисс Бернард невозможно описать в книге или прочувствовать в одном-единственном интервью
и все же мы должны предложить читателю схему, которую можно дополнить с помощью
воображения. Она представляла собой слияние всех сил, умственных, моральных,
и одухотворенная. Ее лицо было полно мысли, без резких, очерченных черт.
морщины, столь характерные для большинства женщин нервного темперамента. Это произвело на вас впечатление
вы сразу же почувствовали энергию и мощь; вас обуздал глубокий, духовный свет,
который сиял над этим, как заходящее солнце над пейзажем.
Казалось, оно вспыхнуло изнутри, не производя впечатления исходящего
от сгорающего шлака, но подобно сиянию, присущему душе, ее части
и качеству, а не воспламенению, которое происходит от трения и войны
внутри.

Бэзил, ее брат, чье имя указывало на его натуру, заставлял каждого чувствовать себя
как будто перенесся в более возвышенную атмосферу. Казалось, он принадлежал себе.
среди звезд. В его присутствии Доун сразу почувствовала себя как дома, что было
загадкой для ее подруги, которой он казался неосязаемым и далеким. Она
никогда не видел на лице Зари таких восторженное восхищение, когда она увидела там,
когда Василий говорил.

Разговор меняется от внешних к внутренним предметам, как
прозвенел звонок на ужин. За столом не было незнакомых людей, и Доун
казалось, что она всегда знала их, и много раз до этого,
занимала одно и то же место среди них. Так поступают те, кто гармоничен
по духу близок, независимо от материальных условий.

Стол украшала ваза с элегантными цветами, а также корзина с цветами,
не расставленными, которые за десертом были расставлены по тарелкам гостей.

В глазах Бэзила вспыхнул огонек, который не ускользнул от внимания миссис Остин
, когда он положил алую лилию на ее тарелку.

 "Похожая на палочку лилия, которая подняла,
 Как Эней, свою чашечку сияющего цвета,
 До огненной звезды, которая находится в ее глазу,
 Смотрела сквозь прозрачную росу на нежное небо".

В то время как эти строки Уиттиера проносились у нее в голове:

 "Я не приношу в дар страсти,
 Я дышу не тоном любви,
 Но свежестью и чистотой
 Чувства, находящегося гораздо выше.
 Я люблю обращаться к тебе, прекрасная девушка.,
 Как к той, в чьем сердце
 На Земле нет пятна тщеславия.,
 И непостоянство здесь ни при чем.

Затем она с более глубоким интересом наблюдала, как он кладет бальзам
рядом с лилией.

 "Бальзам, который никогда не перестает источать сладость".,
 Идет настил зеленая земля с драпировкой".

"Интересно, что он подарит мне," - сказала она себе, почти
нетерпеливо, но боясь пожертвования не могут быть бесплатными, для
она хорошо знала, что Бэзил Бернард всегда был честен. В руке он уже держал розу, цветущую и свежую, как утро, которую он положил ей на тарелку, а рядом с ней — веточку жёлтого жасмина. Изящество и элегантность — в то время как прекрасная роза Mundi говорила на своём языке: «Ты весела».

 «Румяная роза!
 Распустившаяся поутру, ты увянешь до полудня:
 Что толку в жизни, которая так поспешно покидает тебя?
 Ты — удивительное, беззаботное существо, чтобы так скоро умереть,
 И ты гордишься тем, что тебя так мало.

 А теперь самое интересное: посмотрим, какие цветы он выберет.
положи на тарелку его сестры.

Сначала горсть фиалок. "Верность, - подумала Дон, - он прав"
пока что. И затем, как будто его мысли поднялись вместе с этим чувством, он
аккуратно разложил снежки вокруг них, в то время как эти слова вспыхнули у нее в голове
:

 "Должна ли печаль омрачать твое чело
 Ее темная тень отбрасывать,
 И надежды, которые ободряют тебя сейчас,
 Умирают ранней весной;
 Должно ли удовольствие при его рождении,
 Увянуть, как краски ночи,
 Отвернись ты от земли--
 Там для тебя покой на небесах.
 "Если когда-нибудь жизнь покажется тебе
 трудным путем,
 И радость перестанет сиять
 В этот пасмурный день;
 Если, подобно усталому голубю,
 , Плывущему по безбрежному океану,
 Подними свои очи выше,--
 Там, на небесах, для тебя найдется покой".

"А теперь каждая из нас внесет свой вклад в дело Бэзила", - сказала его сестра,
улыбнувшись ему так, что стало ясно, как он ей дорог.

Она передала корзинку Дон, которая сначала покраснела и задрожала, но не
от страха, а от удовольствия.

"Подношение, - сказала его сестра, - должно быть выражением
чувств, которые, по мнению каждого из нас, больше всего соответствуют
его характеру".

Дон протянула руку и без колебаний сорвала гроздь вербены.
и одну белую водяную лилию.

"Чувствительность и чистота сердца. Она правильно его поняла", - подумала мисс
Бернард.

 "Нежен, как служение ангела".
 Направляющей рукой любви должна быть рука,
 Которая снова ищет те струны, чтобы связать,
 Которые человеческое горе разорвало на части".

"Она увидела самое сердце моего брата, его самое благородное "я"", - повторила она про себя.
Передавая корзинку миссис Остин, который
сорвал кликонтас и положил его на свою тарелку вместе с цветком ириса.

"Благожелательность", - сказала Дон, и в ее сознании прозвучали эти прекрасные слова
подсказанные;

 "Нашла бы ты сладкое облегчение от горя,
 Или твое сердце угнетено несказанными горестями?"
 Бальзам, который ты собрал бы от разъедающего горя;
 Излей благословения вокруг себя, как золотой дождь?
 Это когда роза обернута во множество складок.
 Близко к сердцевине червь истощает там
 Его жизнь и красота; не тогда, когда он весь развернут,
 Лист за листом, его лоно богато и прекрасно,
 Его аромат свободно разливается в окружающем воздухе.
 Пробудитесь к какому-нибудь труду высокой и святой любви.,
 И ты познаешь счастье ангела.
 Будешь благословлять землю, находясь в мире над ней.;
 Добро, начатое тобою, будет течь вперед.
 Во многих разветвленных потоках, и расти шире.;
 Семя, которое в этих немногих и мимолетных часов
 От рук твоих беспощадный и неутомимый сеять,
 Должен колоды гроб с неувядающий цветы,
 И урожайность плодов тебя божественное бессмертное небесное беседки".

Но есть еще одно подношение, и это от его сестры. Она вытащила лавровый лист,
из которого сделан венок, украшающий завоевателя и поэта, и,
а в глазах две женщины упирались в нее, извлек и бледный,
но душистой горной розовый, означающий стремление, красиво
выраженные Персиваль в этих строках:

 "Мир может презирать меня, если захочет - меня их насмешки мало волнуют
 . Я могу опуститься
 На мгновения; но я поднимаюсь снова и не уклоняюсь
 От того, что вдохновляет верное сердце.
 Я не дрогну, не стану лебезить, не пригнусь и не подмигну,
 Тому, чего жаждут высокие богатства или власть.;
 У меня есть более возвышенная цель, к которой стремится моя душа ".

"Мы сожалеем, что должны сейчас уезжать", - сказала миссис Остин своей подруге,
после того, как они вернулись в гостиную и немного побеседовали.

"Мы бы с радостью задержали вас подольше, но, зная, что вам предстоит долгая поездка,
мы не можем сознательно этого сделать", - сказала мисс Бернард. "Но не можем ли мы
надеяться снова увидеть вас обоих?"

- Нет, если только вы не нанесете ответный визит; мы не можем отправиться в еще одну долгую поездку.
прямо сейчас у нас так много способов передвижения и так мало свободного времени.
Но приезжайте к нам, когда сможете.

- Благодарю вас, - ответила мисс Бернард, и Бэзил поклонился, в то время как его глаза
остановились на Дон.

- Мы оба будем счастливы снова видеть вас, мисс Уаймен, - сказал он, беря
она протянула руку, и когда лошадей подвели к двери, он помог ей
сесть в седло первой, а затем миссис Остин.

Они пустились вскачь и вскоре были уже далеко от гостеприимного дома,
по дороге бок о бок обсуждая достоинства и прелести его обитательниц.
- Я не назвал вам имени мисс Бернард.

- Я не сказал вам, как ее зовут. Я думаю, что ее брата не
учтите это, пока мы были там, а теперь что вы думаете, что это может быть?"

"Я не знаю; возможно, Маргарита-жемчужина. Нет, не это; может быть, Агата,
что означает "хорошо"; и все же я не чувствую, что у меня это пока есть.

"Нет, угадай еще раз".

"Однажды, находясь там, я подумала, что это может быть Беатриче, потому что она похожа на
ту, кто благословляет".

"Ты прав. Что является ее название, и наиболее благородно она проиллюстрировать ее
означивание".

"Я рад, ибо я надеялся, что это было. Как странно их имена должны так костюм
их природе", - сказала Доун, задумчиво.

"Нет, если ты знал их и их предков. Они немецкого происхождения,
и верят во всевозможные традиции и, как я уже говорил ранее, в
сверхъестественные вещи. Они живут почти исключительно чувствами, и их
знают очень немногие, за исключением очень немногих. Они мне нравятся, но я не могу сказать наверняка
почему? Когда в их присутствии я чувствую некое трансцендентное очарование,
что-то неосязаемое, но успокаивающее мою душу. Только с тобой
и с ними, Дон, я чувствую себя так, и именно поэтому я свел вас вместе
.

"Я никогда не смогу отблагодарить тебя в достаточной степени, но я хочу узнать их лучше ".

- Ты поймешь. Разве я не видел, как они чувствовали твою сферу, как ты говоришь
"импрессионисты".

"Я надеюсь, что они чувствовали мое стремление к лучшей жизни, ибо многие остальные
быть понято. Как будто кто-то взял нас за руку и повел
по трудным местам жизни".

«Хотел бы я чувствовать и жить так, как ты, Дон. Кажется, в твоей жизни есть что-то более глубокое и насыщенное, чем в моей, но, полагаю, ты бы сказала, что если бы я хотел более глубоких мыслей, то должен был бы искать и находить их».

 «Конечно, должен был бы; ты предугадал мой ответ. У нас есть то, к чему мы стремимся, в чём мы нуждаемся».

«Мы становимся слишком серьёзными, мне от этого почти грустно. Пойдём, Стрела,
дай мне посмотреть, как ты скачешь по той тенистой дороге», — и он ускакал,
услышав своё имя, оставив Доун и Джесси, которые, казалось, были не в настроении скакать, далеко позади.

Уже почти стемнело, когда они вместе добрались до дома, миссис Остин
проверила скорость своей лошади, чтобы ее подруга поравнялась с ней.
Они провели восхитительный день и уютно расположились в своей гостиной.
мы оставим их беседовать, пока сгущаются сумерки, и
отправимся домой к Бэзилу и сестре, которые обсуждают прожитый день.
события.

"Кажется, что где-то, в этом или другом существовании, я видел
это лицо и фигуру", - сказал Бэзил своей сестре.

"Она, безусловно, очень мила, где бы ты ее ни встречала. Она может
я был голубем, брат, и покоился на твоем плече. Я не
но знаю, что нам следует хорошо подумать, прежде чем осуждать веру в
переселение духов, души, и сил, когда природа, кажется,
несколько подразумевают свою правду в свое царство?"

"Дух в своих бесчисленных переселениях не может быть ограничен тем
небольшим пространством, которое мы называем землей. Жизнь вселенной - это
деятельность ее вечно живых сил и сущностей и их вечное
стремление к разделению или объединению.

"Вера в переселение душ имеет глубокую древность и является
достойный большего, чем мимолетная мысль. Один писатель сказал: "Меняется не само бытие
, а только его отношения. Разум и душа движутся в других
связях, согласно божественным установлениям. Сила или слабость
воли, которую разум осознает сам по себе в силу естественной необходимости
необходимость создает различие между возвышением или деградацией
"я". Это его рай - это его ад. Существует бесконечное
прогресс духа к совершенству в бесконечность, как солнечный
систем со своими планетами колеса через царство неизмерима.
Вся вечная деятельность! Произойдет новый союз духов и душ с
новыми силами, которые станут их полезными инструментами контакта со Всем сущим.
это переселение душ. Любой другой вид
продолжение продолжительности и непрерывных действий для нас немыслимо. Будет ли это происходить
на земле или в других мирах, безразлично.' Но один
дух видит эти вещи более ясно, чем другой ".

Бэзил остановился и долго вглядывался в тусклые сумерки, этот свет, так
подходящий для причастия; и пока он вглядывался, он чувствовал, как его разум покидает его.
к своему дому, к существу, которое так тронуло его мысли о душе. Было ли
это его двойник, или второе "я", которое заставило его почувствовать себя в тот вечер таким, каким
он никогда не знал себя? Какое новое качество настолько слилось с
его собственным за этот короткий промежуток времени, что обострило все его духовное
и интеллектуальное восприятие? Встретятся ли они снова? и когда и где?
это были заключительные допросы, когда он вышел из задумчивости,
его мысли снова перешли на внятный язык.

"Ты выглядишь посвежевшим, брат", - сказала Беатрис, заметив, что ему не хватает
слова для полного выражения его сильных чувств.

"Это сила нового разума. Я оживился духом".

"Я вижу, что это так; и разве не удивительно, насколько человек, с которым мы встречаемся
не каждый день, может вдохновить нас? Какой импульс он дает нам
, даже если мы произносим всего несколько слов. Его свежая магнетическая жизнь
смешивается с нашей собственной и наполняет наше вдохновение и устремления
новым пылом.

"Верно; как многому нам еще предстоит научиться в отношении общения. У нас есть
в обществе так мало spontaniety, что пройдет немало гениальных натур
как у мисс Вайман, которая растопила иней ".

Она увидела, что он доволен Дон, и обрадовалась. Это было почти что
облегчение - почувствовать, что сильное напряжение его любви к ней немного ослабло.
Сестрам не часто приходится так жаловаться, но Бэзил Бернар знал
что такое любовь и как окружить свой объект атмосферой восторга.
Это был защитный и поднимает настроение, переработки и расширения, для всех, кто
чувствовал это.

Есть некоторые натуры, как с ребенком, никогда не просите любви, и
защита рук. Таких нужно носить на груди и прижимать к себе,
на протяжении всей их жизни. Есть материнские руки, которые могут
нести их таким образом, и в сфере их жизни и любви их души
отдохнут. Есть натуры, которые всегда будут детьми, а также
те, кто может удовлетворить свои желания.

Такие цепляющиеся за жизнь люди должны находиться в младенчестве; о них нужно заботиться,
пока их души не станут достаточно сильными, чтобы стоять самостоятельно.

Почему так много фрагментарного и несвязанного? Почему виноградная лоза
брошена на произвол судьбы, когда мощный дуб с его гигантским стволом стоит
голый? Все это по частям, разрозненно, сломано, как будто какой-то мир из
слава была разорвана на части, и ее части разбросаны тут и там.

Нет полноты куда-то в землю за его пределами-там, где вздыхает,
слезы, страстные желания, надежды и страхи будут все
отрегулировать, и наши души покоятся в небесной гармонии.

Мы можем только сомневаться в том, что нам будет хорошо там, если мы будем
стремиться к добру, о котором мечтали наши души, здесь. Если с хорошей
целью и намерением мы выполнили все намеки и внушения
, которые были даны нам в жизни, мы должны обрести растущие состояния покоя,
когда-нибудь, до пресыщения. Там не будет полного покоя; ибо два
мира переплетены и переходят друг в друга. Существует
вечное взаимодействие жизни и эмоций, и для тех, кто это чувствует, это радость
слишком глубокая, чтобы ее можно было описать человеческими словами; истина, которая помогает нам выносить
относитесь к печалям этой жизни безмятежно и более полно цените ее радости.




ГЛАВА XXVIII.


В тот летний вечер Бэзил и его сестра засиделись дольше, чем обычно.
Чувствовалась более глубокая интонация, более тесное слияние мыслей,
или, скорее, их индивидуальные состояния были более четко определены
происшествия дня.

Они принадлежали к тем редким типам ума, которые знают, насколько далеко они могут зайти
быть вместе и не отвлекать друг друга; как раз тогда, когда ментальная
и духовная ассимиляция ослабевала, и каждому требовалось
одиночество. Таким образом, они постоянно приходили друг к другу и
следовательно, черпали из неиссякаемых источников интеллектуальных и
физических сил.

Жизнь полна гармоний, готовых излиться наружу, если мы только восприимчивы
и достаточно деликатны, чтобы принять и присвоить их. Блаженны те, кто
распознает указания жизни, ее указательные пальцы, указывающие друг на друга.
час для какого-то нового опыта, который углубит и расширит нашу жизнь.

Как правило, существует большая опасность, когда два человека замыкаются в себе,
как, похоже, сделали эти двое, но Бэзил и Беатрис были такими
католичками, что могли себе это позволить, на самом деле им нужно было просто поближе
дружеские отношения, которые у них были. Брат, с его колоссальным духом,
возвышенный и оригинальный, двигающийся вперед по жизни с тем медленным величием,
которое указывает на целостность личности, в отличие от воздушного продвижения
о натурах, которые мчатся, обладая лишь одной ускоренной способностью, и ошибаются в скорости
величие придало сестре то мужественное, благородное качество, которое
всегда должно присутствовать в реальности или идеале каждой женщины. Неудивительно, что ее теплая,
благодетельная натура расширялась с каждым днем, пока ее сердце не стало похоже на сад, полный
цветов любви и благодарности.

Если бы жизнь временами казалась тусклой и туманной, а разум - полным тысячи
сомнений, он мог бы рассеять облако, вырвать истину из ее старых
комбинаций и представить ее ей в разительном контрасте с ее
противоположная ошибка.

Неудивительно, что в этом городе ежечасно рождались новые цели и устремления.
женское сердце, пропитанное его мужественными качествами. И все же каждый рисовал
сквозь тонкую текстуру души разные оттенки жизни, как на клумбе
цветы, от одного и того же солнечного света один рисует малиновый, другой лазурный, как
хотя и осознает гармонию дополнения и различия.

"Сегодня вечером я чувствую богатую, глубокую жилу мыслей, - сказала Беатрис, - как будто
я могла бы написать стихотворение или книгу, настолько живы мои мысли".

"Твоя жизнь была поэмой, полной сладко сплетенных слов. Ты
прожил свою, в то время как другие написали свои".

"Но в книгах есть такая сила, Бэзил".

"Я это хорошо знаю. "Некоторые книги - это промокшие пески, на которых лежат богатства великой души"
богатство лежит грудами, как затонувший аргоси."А некоторые милые и
полные страстных тонов, и вы чувствуете каждый лист, который переворачиваете,
как будто биение их сердец повторяет ваше; что они умирают
что у вас, возможно, есть жизнь. Книги действительно великолепны, но жизни еще прекраснее;
жизни, полные серьезной цели, и которые не терпят неудачи, даже несмотря на то, что
вокруг них сильно бьется волна, а небеса затянуты густыми и темными тучами.
облака. Величайшие стихи - это правдивые жизни, сейчас переполненные горем
и страсть, теперь пульсирующая радостью - нотки, волнующие на каждой странице жизни.
Некоторые книги, так же как и люди, заставляют нас чувствовать себя так, словно мы находимся в присутствии короля.
в то время как некоторые вызывают у нас слезы. Некоторые книги и некоторые существа
окружают нас подобно небу. Сестра, ты - купол, который всегда накрывает мою жизнь
если днем, то с его лазурными и горностаевыми облаками; если ночью, то с его
звездами. Нет, не пиши книгу, а дыши и проживай свою жизнь каждый
день ".

"И все же я знаю, что ты, Бэзил, мог бы написать книгу и сделать ее полной и
совершенной ".

"Я мог бы составить его, полный слов, если не мыслей; но настанет ночь
проходит, у нас едва ли будет час отдыха до восхода солнца ".

"Действительно, я думаю, мы на верном пути, чтобы увидеть его раннюю яркость ".

Мы ненадолго оставим их мечты и жизнь, зная, что к таким сердцам
всегда придет покой, будь то во сне или наяву.

За полночь, тот тихий час, когда земля населена
другими формами. В это время мозг получает самые тонкие воздействия
независимо от того, спит он или бодрствует.

Некоторые виды сна приносят нам более яркие состояния, чем днем. Они
являются пробуждениями, в которых понимание, вместо того, чтобы быть свергнутым с престола,
приобретает силу и бодрость за то, что он обладает при внешней
форма бодрствует и двигается. Душа, кажется, освободились от земного
Грохотов. Вполне вероятно, что господствующая мысль в жизни человека сформируется
сама по себе в виде снов, постоянные дневные мысли могут вторгнуться в
ночной покой. Так Колумбу приснилось, что голос сказал ему:
"Бог даст тебе ключи от врат океана". Таким образом, любое серьезное
страстное желание, покоящееся в наших умах, когда мы настраиваемся на сон, может
перейти в наше спящее сознание и быть воспроизведено, возможно, в
каком-нибудь более счастливом настроении.

Современные авторы, пишущие о феномене сна, обычно сходятся во мнении, что мысли человека во время сна бессмысленны и что сновидения, следовательно, ненадёжны. Наши предки придерживались иного мнения. Они придавали большое значение снам и их толкованиям. Они обращались к ним за советом в случае трудностей или больших бедствий. Мы не утверждаем, что все сны божественны
или достоверны, но то, что некоторым из них можно доверять, может подтвердить каждый человек с любым опытом. Платон предполагает, что все сны могут быть
надеюсь, если бы люди только приводили свои тела в такое состояние,
перед сном, чтобы не оставлять ничего, что могло бы вызвать ошибку или
возмущение в их снах.

Молодая леди, уроженка Росс-шира в Шотландии, которая была преданно
привязана к офицеру, участвовавшему в войне с сэром Джоном Муром в Испании, стала
встревоженная постоянной опасностью, которой подвергался ее возлюбленный, до тех пор, пока она сама
не зачахла и не заболела. Наконец, однажды ночью во сне она увидела
как он, бледный, окровавленный, с ранением в грудь, входит в ее квартиру. Он
раздвинул полог кровати и с кротким видом сказал ей
он был убит в битве, и в то же время просил ее утешиться
и не принимать его смерть близко к сердцу.

Последствия этого сна оказались фатальными для бедной девочки, которая умерла через несколько дней.
Она попросила своих родителей записать дату ее сна,
она была уверена, что это подтвердится. Это было так. Вскоре Новости
после того, как достигли Англии, что офицер пал в битве
Ла Корунья, в тот самый день, в тот вечер, о котором его невесту увидел
видение.

Другой, даме, проживающей в Риме, приснилось, что ее матери, которая была
умерший несколько лет назад, явился ей, дал ей прядь волос и сказал:
"Будь особенно осторожен с этой прядью волос, дитя мое, ибо это твоя
принадлежит отцу, и завтра ангелы отзовут его от тебя".

Действие сна на ее разум было таково, что, проснувшись, она
испытала сильнейшую тревогу и приказала немедленно отправить телеграфное уведомление
в Англию, где находился ее отец, чтобы узнать о
его здоровье. Немедленного ответа получено не было; но когда он пришел, то заключался в том, что
ее отец скончался в то утро в девять часов.
Впоследствии она узнала, что за два дня до своей смерти он
приказал отрезать прядь своих волос и передал ее одному из своих
дочери, которые ухаживали за ним, сказали ей, что это для ее сестры
в Риме.

Хорошо проверенные случаи могли бы множиться до тех пор, пока они не заполнили бы тома;
но оба мы привели достаточно, чтобы доказать, что во время сна, а также
как и в часы бодрствования, наше сознание может получать впечатления от правды, или,
то, что дух уходит в другие места, и там принимает во внимание
события и условия.

Доун все еще спала; ее прекрасное белое лицо было неподвижно и запрокинуто, как будто
хотя и смотрящий в небеса. Волнение дня прошло,
и выражение острого удовольствия на ее лице сменилось выражением
сильнейшего волнения, потому что она была далеко, ее дух был рядом с тем, чья жизнь
казалось, он почти выходил из этого состояния существования. Она увидела его бледное
лицо, наполовину скрытое белоснежными подушками, глубокие, мягкие глаза, смотрящие
как будто в поисках того, кого они любили; а затем она услышала, как он зовет ее
по имени, трогательным и нежным тоном. Она плакала, и проснулся. Солнце
ярко светило через окно. Она встала и оделась для нее
отбыла и, к удивлению своей подруги, объявила о своем намерении
уехать этим утром домой.

"На вас можно положиться не больше, чем на представителей вашего пола, мисс
Уаймен, - заметил мистер Остин, которому действительно нравилось, что она с ними.

Она была не в настроении отвечать в том же духе, но тихо сказала:

"Я решил не утомлять тебя полностью на этот раз, потому что я хочу
прийти снова".

"Я думаю, что твой уход, должно быть, результат какого-то очень поспешного решения,
Дон. Я не имел ни малейшего представления об этом вчера вечером. На самом деле, если только вы не
больной, вы не совсем нечестно по отношению к так скоро покинуть нас".Миссис Остин совершив
это замечание, взглянул впервые на белой Зари лицо. Что было
на нее нашло? Была ли это Дон, которая сидела там такая неподвижная и бледная? "Ты что,
больна?" спросила она дрожащим голосом, выдававшим ее глубокую озабоченность
благополучием ее посетительницы.

"Нет, но тревожно. Я должна пойти сегодня, Однако, или меня стошнит, и на
руки".

"Я бы много, а вы должны быть на руках, чем весит на моем сердце,
как вы сейчас", - и миссис Остин выразил надежду, после того, как ее муж
ушла, что она расскажет ей причину своего отъезда и
внезапное проявление болезни.

- Мне приснился неприятный сон, - сказала Дон, когда они остались одни,
чувствуя, что ее подруга должна как-то объяснить, - и я должна идти домой.

- Сон! О, тьфу, я никогда не обращал на них внимания. Да что ты, у меня однажды была самая ужасная история
про Неда. Он был в путешествии, и мне приснилось, что лодка
загорелась, и все, кто был на борту, погибли. Я даже зашел так далеко, что тоже
вижу гонца, идущего сообщить мне о катастрофе ".

- Но разве ваш разум не был взволнован в течение всего дня?

"Ну, я, конечно, читал о некоторых ужасных катастрофах, а потом я
лег спать поздно, после того как мои мысли были заняты
чувство опасности, которое, конечно, объясняло это - но был ли твой
сон о твоем отце?"

"Нет".

"Почему ты должен ехать? Ты думаешь, что кто-то в опасности? Я думаю, это было результатом
долгой поездки, не так ли?

"Я не думаю. Мой сон был чисто впечатлительным и не зависел от последствий
повседневных происшествий. Да, я должен идти, Фанни, и немедленно."

"В таком случае я должен ехать домой", - и она позвонила человеку
запрягать лошадь.

Каждая была погружена в свои мысли, и они долго ехали молча.
Тишину нарушало лишь радостное восклицание Дон, когда они увидели её дом.

На следующий день она сидела у постели Ральфа, чьё белоснежное лицо и исхудавшее тело говорили о том, как быстро он угасал.

Он долго и нежно смотрел ей в лицо, пока она сидела рядом, и их души
прощались друг с другом. Его душа была полна жизни и доверия, в то время как тень разлуки нависала над ней и
туманила её веру и разум.

"Но ненадолго, Дон, а потом мы встретимся снова; возможно, чтобы
соединиться".

Как эти слова проникли в ее сердце, потому что сейчас, под облаками, она почувствовала, О
как остро, что ее состояние ускорило его возвращение домой. Он был подобен виноградной лозе
натура, которая должна цепляться за другого или умереть. Для нее все это было темно.
тогда к острой боли разлуки добавилась мысль о ее холодном
безразличии. Он, сама нежность и любовь, лежит в лучах света; вся она
видение и жизнь перешли в него, чтобы помочь ему перебраться через реку.

- И ты не боишься уезжать, Ральф? она сказала, ее голос задрожал с
эмоции.

"Боишься? Я жажду только этого; быть там, где все - мир и покой";
и восхищенный, обращенный кверху взгляд подтвердил его слова.

"Там всегда будет день, - продолжал он, - ни одна из этих томительных ночей,
которые были такими долгими и одинокими..."

"О, Ральф, живи, живи для меня. Я был слеп и своенравен. О, вернись
, и мы будем жить друг для друга".

"В доме моего отца много особняков; Я иду приготовить место для
тебя".

Слова звучали далеко-далеко.

"Да, мы будем жить вместе, не здесь. Бог так распорядился он, мой
собственный Рассвет. Возможно, я буду светом для тебя даже в том далеком
земля. Нет, это не "далеко", это здесь. Я буду жить в твоем сердце.
близко-близко - ближе, чем когда-либо ".

Он закрыл глаза и несколько мгновений отдыхал. Затем, проснувшись, он
крепко сжал ее руки, как будто хотел унести ее с собой, когда
он отправится в свой небесный полет.

"Посмотри туда, - сказал он, - река! подойди ко мне поближе, ибо это наш последний миг.
Рассвет, я твой; даже смерть не сможет разлучить нас. Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду." Я не уйду.;
Я становлюсь ближе, чем могли бы привести меня к тебе какие-либо земные родственники.;
придешь - позови их ".

Родители и сестра стояли у кровати со слезящимися глазами. Для них он
был далеко.

Рассвет не видел смертельной росы на мраморном челе и не прислушивался к проходящему дыханию
. Ей было дано другое видение, и пока они стояли, похожие на статуи
с болью в глазах она увидела, как мягкий туман, похожий на снежинки, собирается на голове
; и хотя дыхание становилось частым, казалось, что оно пульсирует
с жизнью, пока там не обозначилось лицо. Это лицо то же самое, но не такое же
но лицо ее собственного дорогого Ральфа, увековеченное, освещенное более мягким, утонченным
светом. Ее существо пульсировало новой радостью. В течение жизни казалось
летал в ее сердце, не оставляя места для боли.

Стон коснулся ее уха; такой печальный, что она вздрогнула, и видение исчезло.

"О, Ральф, мой любимый мальчик, его больше нет, его больше нет", - вырвалось из сердца матери
, когда они выносили ее из комнаты.

Марион стояла, онемев от горя, в то время как бедный убитый горем отец склонил голову
и горько оплакивал своего потерянного сына.

Неужели у Дон не было горя, что она могла стоять там и так спокойно смотреть на происходящее?
Что заставляло ее чувствовать себя такой равнодушной к мертвому телу, на которое она смотрела?
Потому что его жизнь, жизнь, которая когда-то оживляла его, перешла в
ее жизнь, и они были едины. Ральф, согретый жизнью, был изображен в
ее сердце и разум. Глина, которую он носил в себе, эта оболочка, не имела никаких прав
теперь на ее существование, и, едва взглянув на тело, она ушла.

"Я думаю, она никогда не смогла бы полюбить его, иначе не казалась бы такой холодной",
эти слова пронеслись у нее в голове, когда она выходила из комнаты, где лежало
все, что было смертного в Ральфе.

Это было настолько близко, насколько она могла ожидать, что ее поймут здесь, в мире
где так много ее истинного "я" было скрыто; но эти слова тем не менее тронули ее
несмотря на ее философию, они не стали менее чувствительными. Они пошли
глубокий, как стрела, прямо в сердце, и тогда она поняла, что дом
траура не было места для нее; что она должна идти, и в мире появляются
холодной и бесчувственной, хотя ее сердце было готово лопнуть от своей глубокой
эмоции.

Она ушла от них, и они так и не узнали, как сильно она любила его, и как
тесно его душа была связана с ее собственной. Они оплакивали его как умершего, в то время как
для нее он с каждым часом становился реальностью, осязаемым, живым присутствием, полным
нежности и любви.

Мисс Уэстон встретила Рассвет, выходя из дома, с таким видом, словно
нежная жалость, которая говорит: "Я знаю, что ты страдаешь". В этом взгляде их души
встретились и поднялись на более высокие ступени. Они не могли говорить из-за слез,
которые текли над могилами их умерших; их печали сделали их единым целым
и сроднились.

- Вы вернетесь завтра, - сказала мисс Уэстон, прощаясь с
Дон у ворот, предполагая, что она намеревалась вернуться, чтобы присутствовать на
похоронах.

— Нет, я не могу.

 — Как же так, Дон? Не хочешь проводить дорогого Ральфа в последний путь?

 — Мне некого хоронить. Он воскрес и вознёсся.

 — Но семья, они наверняка...

"Они не будут скучать по мне. Теперь я не часть их жизни. Они не
знают меня, и я не знаю себя".

Здесь доверие, свет и видение ушли; слабость плоти восстала, и
она спустилась в темную долину скорби.

Она дала прощальный прикосновение руки к подруге, и медленно пошла
на станцию. В одиночку; О, какое облегчение сделать наши слезы дают нам, когда никто не
можете посмотреть их поток. Она шла в этих тусклых летних сумерках. Текли быстро.
слезы текли по ее щекам. Никто, кроме ангелов, не знал рыданий, агонии
опустошения, которые охватили ее и, словно пелена, повисли между ней
и небесами.

Была полночь, когда она закончила молитву, но для ее души наступило утро.
Пришел мир; голубь вернулся с оливковой ветвью; воды
сошли, и зеленые берега окаймили буйное море печали.

День похоронной церемонии она провела одна в уединении леса
. Теперь до нее дошли исполненные смысла слова Христа: "Пусть
мертвые хоронят своих мертвецов"; и это было ее первое личное осознание
истины. Одна, но не одинокая. Это присутствие, невидимое, но реальное, был
с ней, успокаивая жесткости печали, наполняя ее сердце мира
и комфорт. Подобно тому, как солнце утонуло в облаках сапфир и малиновые, его
форма стоял, сияющий, радостный, и жизнь, как до нее. Это был не миф,
не галлюцинация разума. Близко, в пределах досягаемости, но она не могла
прикоснуться к нему; он стоял там, тот самый Ральф, со всей нежностью
любви на его сияющем лице, которую он носил при жизни. Никакое одиночество не подошел
ее зрение постепенно исчезал; казалось, он растворяет и потока
в ее сердце. Мягкие сумерки, пение птиц и очаровательный пейзаж
с дыханием лета, витающим в воздухе, были похожи
сладостный аккомпанемент к мелодии, которая пульсировала в ее существе, и
придающий ей новые силы для жизни.

Она знала, что для нее Ральф каждый день будет поддерживающим фактором и
придаст жизни двойное действие. Устав от внешнего, она могла обратиться внутрь себя
и найти того, кто был связан с ее душой самыми святыми узами.

Его жизнь тоже была раскрыта через нее, а она не могла
был на земле; и, как годы она видела, как хорошо было
что он умер раньше ее. Не было еще полноты ее
будучи чем там можно было бы, если бы они были едины на земле
по форме брака.

Когда она вышла из облака, весь этот свет озарил ее существо,
и у нее не было слез, потому что не было разлуки.




ГЛАВА XXIX.


Мы учимся в разучивании. Мы сбрасываем с себя, одно за другим, одеяния, в которые
мы окутали себя; одеяния различных оттенков, которые являются нашими
мнениями, и поэтому засоряют и препятствуют нашему прогрессу. К счастью для нас, это так.
мы находим, что наши состояния меняются, и оболочки старых догм тоже.
угнетающие. Нам повезло, если наша свобода духа достаточно велика, чтобы
позволить нам отложить в сторону то, что вчера было для нас щитом и защитой,
если это не подходит для нас сегодня. Тот, кто силен сделать это, приносит пользу
всем вокруг него, ибо никакое добро или зло не ограничено одним человеком.
Все течет; круговорот есть во всех вещах, естественных и духовных.
Жизнь в одном - это жизнь в другом; то, что является верой в одно, также является верой в другое.
другое.

"Что приобретает один человек вкладывается во всех людях, и является постоянным
инвестиции за все время.

"Великий гений открывает истину в науке, философии материи;
или в философии наука о человеке. Он кладет это к ногам человечества,
и она тщательно взвешивает в своей руке то, что ему так дорого, и так
драгоценный для нее.

"Она хранит его навсегда; он может быть забыт, но его правда - часть
дыхания человечества. Благодаря процессу, более волшебному, чем волшебство, это
становится достоянием всех людей, и это навсегда.

"Всякое совершенство вечно. Человек получает новую истину, новую идею
справедливости, новое религиозное чувство, и это семя цветка
Бога, нечто от врожденной субстанции Бесконечного Отца;
ибо истина, справедливость, любовь и вера в сердце человека выше
проявления Бога, чем бесплодная зона вон того солнца; прекраснее
откровения его, чем всем смелым величия там, на небе. Нет правды
исчезает науки, нет справедливости вне политики, нет любви
сообщество, ни в семье.

"Великий человек восходит, сияет несколько лет, и вскоре его тело отправляется в
могилу, а его дух - в обитель души. Но ни одна частица
великого человека никогда не теряется; они не конденсируются в другого великого
человека, они распространяются за пределы.

"Сейчас в Америке больше Вашингтона, чем когда тот, кто носил это имя,
стоял во главе нации. С тех пор как умер Христос, наблюдается
рост людей, подобных Христу.

«Праведность растёт, как зерно, — то из земли, а это из души.

"Таким образом, каждый атом добра, воплощённый в одном человеке, вкладывается в каждого человека и вскоре распространяется по земле, создавая повсюду новую красоту и свет».

После рождения Ральфа Дон казалось, что есть только одно место, более привлекательное, чем её дом, — наши дома — это то место, к которому наши сердца тянутся в тот или иной момент, — и этим местом был дом мисс Бернард и её брата. Желание быть с ними превращалось в твёрдую решимость, когда однажды её подруга, миссис Остин, ворвалась в её комнату.
сказав: "Я пришел за тобой. Думаю, перемена обстановки пойдет тебе на пользу".

Потребовалось совсем немного времени, чтобы упаковать несколько предметов одежды, и
вскоре они были в пути.

Это была ранняя осень, и небо, и деревья светящиеся со всеми
оттенки и красоту этого сезона. Алыми кленами мелькают здесь и
там их фоне сосен и елей вдоль дороги, в то время как
над мертвым конечностей карабкался плющ, более яркий, чем в смерти
жизнь. Воздух был полон жизни. Голос ее подруги, болтавшей рядом с ней.
успокаивал ее нервы и настроение, потому что ее жизнь была полна
почти лопнувшая с тех пор, как он подошел так близко.

"Вы меня удивляете все больше и больше, Дон", - сказал ее друг, кто за
ее легче, настроение, как они ехали не спеша по лесу деревья, которые когда-либо
по-видимому, предполагают более глубокие мысли.

"И почему, могу я спросить?"

"Потому что твое примирение с потерей кажется таким странным и необычным".

"У меня нет потери. Мой друг вернулся домой ближе к моему сердцу и
пониманию. Форма не имеет для нас особой ценности, когда смерть дает нам так много
гораздо больше индивидуальности.

"Если бы я мог думать так же, как ты, Дон. Ты странная, и все же ты кажешься
проникнуть в самую суть жизненного опыта ".

"Мы не можем все думать одинаково. Всегда должна быть индивидуальность в
мыслях, так же как и в особенностях, но на общей основе принципов
мы можем встречаться. Моя безмятежность ума рождена видением, ибо наиболее ясно
Я осознаю, что если бы я была соединена на земле с Ральфом, наши жизни были бы
ограничены. Мы должны были идти друг на друга и остались,
ибо он был дополнением меня. В мире так много нуждающихся в
труда, нам не может быть позволено будет так мало пользы человечества".

"Но я не понимаю, почему вы не могли бы больше благословить человечество своими
объединенными усилиями".

"Потому что мы должны были быть расположены, духовно проникнуты друг другом"
жизнь друг друга. Теперь у меня нет оправданий для остановки. Я должен быть вечно движущихся
в какой-то центр, и он найдет во мне и через меня свою жизнь, любить меня
когда-нибудь, но еще не совсем освоились в моей жизни, в котором он был, естественно
склонен делать. В его атмосфере я обрету другой вид
силы и жизни; жизни с двойным могуществом, потому что он будет так близко
в любви, такой близкий и пребывающий во мне. У меня будет свет его
духовная жизнь внутри меня, которая ведет меня дальше; и разве я не могу трудиться, да, переносить
все это с такой силой?"

"О, Рассвет, при таком свете можно было бы назвать жизнь и трудиться здесь, отдых и
рай".

"Так будет всегда, если мы будем искать гармонию в наших жизнях".

"Теперь ты лишаешь смерть ее мрачности для меня. Ты должен поговорить об этом с Бэзилом.
он может понять и оценить это. Вы знали, что он был
родственником Сейтонов, двоюродным братом матери Ральфа?

Забрезжил рассвет. Теперь все стало ясно. Ральф хотел, чтобы она пошла к ним, и
это было причиной ее стремления быть там.

"Пойдем завтра", - спросила она подругу, которая рассеянно сидела рядом с ней.
"Куда?"

"К мисс Бернард?"

"Да, завтра." - Спросила она. - "К мисс Бернард?"

"Да, завтра. Они жаждут увидеть вас, как и ваш протеже,
молодой мистер Боуэн, который справлялся о вас каждый раз, когда я встречался с ним ".

"Я почти забыл о нем в своих глубоких переживаниях. Изменился ли он?
Он кажется более обнадеживающим?

"Он кажется далеким. Я думаю, что ваша миссия - отправлять людей с
земли или, по крайней мере, на более крупные орбиты ".

"Я хотел бы сделать их жизнь лучше, потому что жизнь ничего не стоит
если мы ежедневно не откладываем старое и не беремся за новое
новое. Мы не можем пережить наш опыт заново. Свежий ветерок и свежесть
истины соответствуют - внешнее и внутреннее всегда соответствуют. Чистое жилище
указывает на чистоту сердца и целей, в то время как обратное побуждает нас к
остерегайтесь жильца ".

Теперь они были в доме миссис Остин, которая заботливо провела
Рассвет в ее комнату и оставил ее в покое, пока не время для чая.

Вечер принес Мистер Боуэн, который, казалось бледным и подавленным, но он
была оперативно оказана помощь, чтобы лучше Штатах благодаря усилиям Зари.

Снова бедняжка Маргарет предстала перед ее взором, на этот раз в новом обличье
на ее чертах лица, как будто она черпала силу и свет из
частичного узнавания того, кто предал ее, но из жизни которого она не могла быть вычеркнута
до тех пор, пока не было достигнуто духовное равновесие прощения
было дано и принято.

Вскоре Кларенс был вовлечен в серьезный разговор. - А вам не кажется,
Мисс Уаймен, - сказал он, - что мы можем быть физически ослаблены духами, которые
проникают в нашу атмосферу?

"Я в этом не сомневаюсь. Если они останутся и не будут озарять,
или изменять свои состояния; если они придут даже для того, чтобы принести нам добро, они могут
иногда ослабляют нас, потому что наш магнетизм, поддерживающий их, становится
ослабленным ".

"Я думал, что временами я был слабее из-за присутствия того, кто,
я чувствую, находится рядом со мной ".

"Возможно. Она не сможет подняться, пока ты не будешь готов это сделать. И когда вы
оба перейдете в более высокие состояния, или ты войдешь в ее состояние, хлынет новая жизнь.
Наступит облегчение. Нет однообразия сейчас во влиянии, потому что
она ждет новых истин должно быть введено в вашем уме, прежде чем
остальные могут идти. Возможно, я не могу донести это до вашего сознания так ясно, как я это понимаю.
"

"По крайней мере, эта мысль наводит на размышления и поможет мне выбраться. Я полагаю,
эти вещи медленно развиваются в человеческом разуме, как и все остальное в природе?"
природа?

"Они не были бы душевными, если бы не были медлительными и не имели малой ценности"
для нас, если бы они не созревали в тепле и заботе нашего собственного солнечного света.

"Верно. Я хотел бы знать больше об этих вещах. Они дают мне силу перенести
жизненные тяготы намного лучше, и хотя они, кажется, возьми мои мысли
от моих обязанностей, я, кажется, приблизила к ним; но я не могу совсем
понять, как он".

Это влияние не отвлекает ваш разум; оно возвышает его над вашими
заботами и делает вас более субъективным по отношению к закону, который
управляет. Истина не делает нас контент для медведя, в то время как оно освобождает нас
из рабства".

"Я знаю, что жизнь станет богаче и благороднее за то, что мало я
у этих истин здесь. Вы оказали мне огромное благословение...

"И благословите себя", - добавила она, видя, как глубокая благодарность его души
дрогнула от скудости слов.

Он взял ее за руку, тепло пожал в знак своего глубокого долга.
и они расстались, чтобы больше не встречаться на земле, разве что в душе. Той ночью
пришел ангел смерти. У него началось кровоизлияние в легкие, и
он умер мгновенно.

Светская жена, к которой его приковали положение и общество,
надела траурные одежды и через три месяца была веселой, флиртующей вдовой,
пока он был счастлив в летней стране, соединенный со своей парой, невестой
первой любви его души.

Долгое время Дон не ощущала присутствия ни Кларенса, ни
Маргарет. Они были в гостях, отдыхающих в атмосфере всепрощения и
любовь, и узнав, что "это не вся жизнь, и не все смерти
чтобы умереть".

Дон сидела рядом с Бэзилом как старый друг, держа в руке портрет Ральфа
.

- Я и не думал, что вы знакомы с нашим дорогим Ральфом, - сказал мистер Бернард,
нарушая молчание, которым они наслаждались, - и все же я должен был бы
узнать его жизнь в вашей, мисс Уаймен.

Доун прекрасно знала, почему он этого не сделал, ведь она держала его подальше от себя.

"Я обычно чувствую себя сфере одна из самых дорогих в другой, когда я прихожу
в их присутствии; но на этот раз я был полностью в темноте. Есть
какая-то причина для этого, я знаю". Она знала это, а также то, что он мог читать
ее мысли.

"Я ничего не утаю", - подумала она и рассказала ему все. Как только она
закончила, миссис Остин и его сестра вернулись из сада.

"Ваши условия, должно быть, очень сильно совпали", - сказала Беатрис.
игриво: "Кажется, что в комнате был только один человек".

"Ты становишься опасным человеком", - сказал ей брат,
хотя его тон и слова были широко расходится за его голос, чтобы ее
всегда было сладко модулированный и полный нежности.

Мистер Бернард принес Дон фолиант с рисунками, некоторые из ранних работ Ральфа
эскизы, которые они просматривали вместе до того, как отойти ко сну,
когда вечер заканчивался спокойной и естественной молитвой, подобной той, что звучала
каждую ночь в этом приятном доме.

"Я буду требовать Мисс Уаймен завтра", - сказала Беатриче; "у меня отличное
много вопросов, которые я хотел бы поговорить с ней; так что, брат, тебе будет
видим, что наш друг, Миссис Остин, развлекается ".

"Мы примем участие, чтобы заставить вас очень пожалеть, что вы не в нашей компании",
ответил он, когда они расходились на ночь.

"Теперь ты моя на несколько часов", - сказала мисс Бернард после завтрака,
своей гостье, когда она повела ее, сопровождаемая Доун, в маленькую комнату,
которую она обустроила и в которой она училась или размышляла, шила или
писала, как подсказывало настроение. На стенах висели картины, ее
работы, некоторые в нефти, другие в слезах; все пейзажи из самых поэтичных
понятие и деликатным послевкусием.

"Я всегда стремился обрести способность выражать свои мысли в картинах.
Какое, должно быть, острое наслаждение, мисс Бернард, иметь такой ресурс
внутри себя ".

"Я думаю, что сила пребывает в каждом человеке и только ждет своего пробуждения,
как и все другие силы".

Доун вспомнила тот час в Германии, когда Ральф сидел и рисовал ее
портрет, а прошедшего времени как будто и не было. Это было
но только вчера, и она снова сидела рядом с ним, наблюдая за глубокой жизнью
его глаз, глаз, в которые она больше никогда не посмотрит. Были ли они закрыты
навсегда? "О, сердце такое опустошенное. О, одинокий и бесплодный берег, где же эти
волны радости? Все отступило; все; и она, казалось, стояла на берегу
одна, в то время как холод пробегал по ней.

"Вам холодно, мисс Вайман, позвольте мне закрыть окно".

Но Дон ничего не услышала, не увидела; потому что перед ее взором возникло лицо всего
сияющий от жизни, тонированное вид символом симпатии, а на
бровей сверкали звезды такой сияющей, что смертный не может смотреть на нее. Его
лучи, казалось, проникали в самую ее душу и наполняли ее жизнью и светом,
омывая ее потоком радости. Уже не было темно, ее лицо сияло
странным светом, когда мисс Бернард повернулась, чтобы привлечь ее внимание к
нескольким незаконченным картинам.

"Вы казались далекой, мисс Уайман", - сказала она. "Это так похоже на Бэзила. У него бывают
такие моменты отвлеченности, и он почти забирает меня с собой".

"Я отлучился на минутку, но какая у вас здесь прекрасная картина".

"Это тот, который я пытаюсь скопировать, но я мало прогресса".

"Истина не обязательно буквально? Если это так, я должен сделать бедных
копиист".

"Это не так; и именно там большинство людей терпят неудачу. 'Божественное не может
быть буквальным, и есть во всяком искусстве, точка схода, где Божественный
сливает себя в идеал'.И что Исчезающая точка рассматривается в
кадровый состав, а также в природных объектах, ссылки, где мы
потерять себя в Божественном, и объединить свое существо в большей,
грандиозное существо. Вы художница, мисс Вайман, вы объединяете человеческие души и
изобразите их во всей их естественности; не на холсте, ибо этого не могло быть
, но духовно, перед нашим внутренним взором.

"Я люблю искусство, в какой бы форме оно ни прославляло жизнь, ибо истинное искусство
католическое, благотворное, затрагивающее своей мистической палочкой каждую душу внутри
его охват, будоражащий даже вялых и дремлющих новым
ощущением Божественной щедрости, которая делает этот мир таким прекрасным и справедливым ".

Мисс Бернард выглядела благодарной за высокую оценку своей гостьи,
на которую она едва смела надеяться; и от искусства они перешли к
жизнь и некоторые из ее нынешних потребностей, светящиеся дружеским признанием
по мере того, как они продвигались вперед и обнаруживали, что у каждого из них схожие взгляды. Таким образом,
мы встречаем паломников на пути, в какой-то неожиданный поворот, когда мы думали, что
сами по дороге.

"Я знаю по этим фотографиям, мисс Бернард, - сказала Дон, - что ваша жизнь
полна практичности".

"Вы меня удивляете, потому что каждый незнакомец думает, что я ничем другим не занимаюсь".

"По крайней мере, ты бы не стал делать этого или чего-либо подобного причудливому"
природа.

"Я вижу, у тебя есть некоторый опыт, потому что очень немногие разделяют это
чувство".

"Я видел достаточно, чтобы знать, что те, чье время находится в их собственном распоряжении
редко достигают чего-либо практичного или красивого.
Один помогает другому, и тот, кто усерднее всего вникает в практическое, поднимается
часто выше всего в идеале ".

"Это верно как для меня самого, так и для других. Мой опыт был разнообразным
и глубоким в человеческой жизни, и я узнал, что время не имеет ценности
если его не оценивать количеством труда, который может быть выполнен.
При такой оценке, как бы это ни применялось, результаты оказываются
полезными для человека ".

"Как бы я хотел, мисс Бернард, чтобы у всей человеческой семьи было хотя бы
достаточно труда и времени для совершенствования, в котором они нуждаются. Жизнь выглядит так
жесткий и негармоничные порой, когда мы видим, как тысячи маясь от начала
утра до темна, и нет минут для размышлений или культуры, что мы не можем
но спросить, где детям правосудие Богом отмерено".

"Жизнь странным образом чередуется с облаками и солнечным светом. Я знаю, что
когда-нибудь все найдут компенсацию за такие кажущиеся потери, и что
то, что мы сейчас считаем злом, будет рассматриваться как добро и лучшее для всех.
Если бы я не знал этого, мисс Уаймен, у меня не хватило бы духу продолжать.
В одном я уверен, и это в том, что каждый из нас должен продолжать работать,
выполняя повседневный труд, и когда-нибудь из всей этой индивидуальной работы придет великое общее благо
. Каждый из них - всего лишь атом
, но он считается песчинкой на морском берегу и помогает
своей бесконечно малой частью достичь совокупности ".

"Вы когда-нибудь чувствовали, Мисс Бернар, что расширенное видение жизни
условия недееспособным нас реальные, энергичные службы?"

"Я чувствовал, что порой она может быть и так, но убежден, что это не;
это только усиливает наши усилия ".

"Я часто думал, что я непригоден для жизни, из-за самого факта,
что я видел, как много еще предстоит сделать ".

"Когда мы видим так много, это заставляет нас медитировать, и само это состояние дает
рождение большей силы ".

"Верно, и все же я часто жалею, что вижу так много. Почему я не чаще
чувствуете в себе силы несколько соизмерим с потребностью и желание?"

"Я полагаю, потому что власть рождается из времени, и необходимость, и не
обузой обременять нас на нашем пути. Это не имеет материальной природы; не может быть
упаковано и сохранено на случай, который может возникнуть, но является
пропорциональный и адаптированный к виду и качеству требований ".

"Вы объяснили это так, как я чувствовал это где-то в глубине своей души. Эта
мысль во мне нуждалась в оживлении другого разума. Вы делаете мне добро,
Мисс Бернард, каждую минуту. О, как сильно мы нуждаемся в обмене мыслями ".

"Действительно, для того, чтобы познать самих себя, если не больше. Но я вижу
что вы устали. Останьтесь с нами и отдохните, хорошо? Новая атмосфера
хорошо помогает сбросить усталость.

"Я действительно был бы рад остаться здесь. Ральфу нравилось бывать здесь
?

"Очень; и он здесь сейчас".

- Значит , вы верите в присутствие духов, и их осведомленность о
нас, а мы о них?

"Да, на протяжении многих лет, и мы руководствовались их советами".

"Я в покое. Я считаю, что многие, кто верит в причастие, но не
общение. Я принимаю оба".

"И я тоже. Мы сравниваем опытом, и есть много счастливых часов.
Сколько мы все должны наслаждаться. Вы должны знать моего брата, мисс Уаймен, потому что
он тоже любил Ральфа со всем пылом своей глубокой натуры.

Следующий час Дон просидела наедине с собой, размышляя о
повседневных событиях жизни и о том, как она сама становится все более женственной. Жизнь ей
становилась богаче с каждым днем. Она чувствовала, что улавливает божественное
дыхание и приходит в небесную гармонию, которая является истинным состоянием души
. О, какое блаженство ожидает нас, когда мы перейдем от внешней жизни
к внутренней жизни; состоянию не миров, но души, куда мы приходим
в божественное подчинение и может сказать: "Да будет исполнена Твоя воля, а не моя".




ГЛАВА XXX.


Миссис Остин ушла на следующий день, и трио, объединенное душами, осталось наедине. Только
те, кто знает цену свежести ума и сочетанию качеств сердца
и духа, могут понять, как им было хорошо вместе. До Рассвета, Бэзил
казалась новой и старой, - старой по знакомству, как мы всегда находим тех, кто
следовал тому же течению мысли; новой по силе представления
истины ее уму, в свежем сочетании и окраске. Он обладал всей той же
деликатностью, что и Ральф, большей энергией ума и более широким опытом.

Его сестра, Рассвет научилась сильнее любить каждый день, как она стала свидетелем
осуществление ее в различные полномочия, все работают в гармонии, и, обогнув ее
жизнь в полноте.

"Я могла бы жить здесь вечно", - воскликнула она однажды утром, когда природа
сверкала бриллиантовыми каплями росы и пела ей утренние дифирамбы.

— Тогда останься навсегда, — раздался рядом с ней низкий и мелодичный голос. — Почему бы
не остаться навсегда? Ведь мы должны оставаться там, где нам больше всего нравится, — сказал
 Бэзил, положив руку ей на голову. — Полагаю, однако, что «навсегда»
 означало, что твоя жизнь здесь полна удовольствий, не так ли?

"Да, я полагаю, это наше определение "вечности", и поскольку это ее
часть, мы можем правильно называть это так".

"Тогда постарайся остаться "навсегда" и сделай нас счастливыми, делая это",
и его серьезные глаза, пристально посмотрев на нее, сказали, как сильно он
любил, когда она была рядом.

Прозвенел звонок на завтрак, и на вечеринку принесли яркие лица
и свежие мысли до еды.

"Вы бы в плавание по пруду, сегодня?" спросила Мисс Бернард
Рассвет.

"Нет ничего лучше, если есть лилии, которые мы можем собрать".

"Их много, так что мы пойдем. Сегодня вы увидите моего брата в новой
фазе, мисс Уаймен, ибо ничто так не раскрывает сладость его
натуры, как плавание под парусом.

"Я бы посоветовала ходить туда почаще, если это произвело такой эффект", - сказала Дон.
едва осмеливаясь поднять глаза.

"Я не могу позволить себе так часто упражняться", - ответил он, глядя,
это показалось ей почти суровым.

"Почему?" - со смехом спросила его сестра.

"Потому что я совершенно изнуряюсь, когда меня слишком часто призывают к высокому,
духовному состоянию".

"Ты говоришь об условиях как о частицах, брат. Не можем ли мы объединить
целое в одно совершенное состояние?"

"Мы можем гармонизировать и объединяться, но каждая отдельная способность должна всегда
действовать отдельно, подобно функциям человеческого тела, совершенным по
частям, чтобы составить совершенное целое".

"Я понимаю, что вы имеете в виду, но это не умаляет меня, по крайней мере, я это делаю
не чувствую, что это так, когда духовная и эмоциональная части моего
природа упражняется ".

"Одна из причин в том, что ваша уравновешивающая сила больше моей.;
другая - в женщинах больше духовной гибкости, чем в мужчинах. Женщины
мгновенно приходят в себя; мужчины выбирают более обходной путь ".

"Вы очень хорошо объяснились, и все же мы надеемся увидеть вас сегодня в
наилучшем настроении ".

"Мои спутники довели бы меня до такого состояния. Когда вы оба будете
готовы?" спросил он, вставая.

"В девять часов".

"Тогда будьте в этот час у нижних садовых ворот". Отдав это распоряжение
, Бэзил отправился отдать кое-какие распоряжения на день, пока Заря и
Беатрис оделась для прогулки под парусом.

"Наденьте что-нибудь, что не жалко испачкать, мисс Уайман, и есть ли у вас широкополая шляпа, чтобы защититься от солнца?"

"Есть. Это одна из основных вещей в моём гардеробе. Я никогда не выхожу из дома без неё."

Они быстро собрались и в назначенный час встретили Бэзила у ворот.
Озеро лежало спокойное и чистое в окружении леса. Они скользили
по его гладкой поверхности много миль, и каждый чувствовал, что другому нужно
помолчать. Лёгкий ветерок лишь слегка колыхал воду, нарушая
тишину этого часа.

"Соответствие речи", - сказал Бэзил, резко поворачивая лодку
и показывая несколько поникших ив на берегу, которые были
дублирующими свои изящные ветви в прозрачной воде.

"Когда мы пассивны, разве они из высшего мира не создают таким образом свой
образ в наших умах?" сказал он, серьезно глядя на отражение
ветвей.

Дон пришла в восторг от красивой аналогии и подумала о невидимой женщине, которая
возможно, в это время наслаждалась внешним миром через свое
спокойное состояние, если не через свои чувства.

"Однажды я плавал по этому озеру с Ральфом. Это был такой же день, как этот", - сказал Бэзил.
"О, как ему это понравилось." - сказал Бэзил. "О, как ему это понравилось. Он любил воду, все, от ручья
до океана.

"Интересно, рядом ли он с нами сегодня?" - спросила мисс Бернард.

Дон заплакала. Ее душа была полна любви и гармонии, и слезы хлынули потоком
подобно водам, падающим с радостных водопадов. Это были не слезы
печали или одиночества, а хрустальные капли эмоций.

 "Есть гармонисты, чьи пальцы,
 Из пульсаций воздуха,
 Извлекают мелодию, которая сохраняется
 По всей золотой лестнице
 Восходящей спирали
 В рай на высоте,
 И, возникая там, символизирует
 Музыку неба".

И там они были вознесены и пребывали.

"Мы приближаемся к лилиям", - сказал Бэзил, чувствуя, что он должен
нарушить глубокую духовную атмосферу, в которой они все находились.
"Мы должны еще немного побыть на стороне земли", - игриво сказал он.

"Достаточно долго, чтобы сорвать хотя бы несколько этих прекрасных лилий", - сказала
его сестра, с любовью глядя в его глубокие, нежные глаза.

Он развернул лодку и, набрав пригоршню, бросил их к ногам Зари
.

"Я сплету тебе гирлянду", - сказала Беатрис, взяв несколько лилий.
и сплетя их длинные стебли вместе.

"Нет, нет. Мало кто может носить одни лилии, мисс Бернард. Некоторые
могут носить их, но не я.

"Возможно, вы не лучший судья относительно того, что становится вашей духовной
и физической природой", - сказал Бэзил.

"Я знаю, что мой государств, и ландыши не подходят к моему нынешнему
состояние", - ответил Рассвет.

"Поскольку у вас не будет коронован Мисс Уаймен, пожалуйста, передайте, что
корзина? Я думаю, что нам всем нужно спуститься в более нормальные условия; мы
они слишком сублимированы ". Следуя этому предложению, он позволил лодке
плыть без руководства, пока они вкушали деликатный, но в то же время
сытный ужин.

Вечером гвоздика оттенком облака около Солнца, как они
приплыли домой, собирая лилии на своем пути. Звонили колокола из деревни
неподалеку, и звук отчетливо разносился над водой,
музыкальный и приятный для слуха.

"Вы помните отрывок из "Путешествия пилигрима", где на
небесах звонили колокола над рекой?" - спросила Беатрис у них обоих.

"Я верю", - искренне сказала Дон. "О, если бы мы все были на том берегу.
Когда мы будем там?"

"Я полагаю, когда наша полезность здесь больше всего нужна", - сказал Бэзил таким тоном,
что они оба вздрогнули.

"Почему, брат?"

"Потому что таков, кажется, закон жизни. Все мужчины и женщины уходят, когда
здесь больше всего нуждаются; как роза умирает, когда ее оттенок ярче всего, ее
цветение наиболее полно ".

"И это наше время", - сказала Дон.

"И Бог," - ответил он.

Рассвет застал ее на туалетный столик в тот вечер гирлянды из лилий и красных
розы.

"Страсть и чистота", - сказала она. "О, это подойдет для человеческих голов". Она
в ту ночь она долго размышляла, кто это сплел - Бэзил или его сестра. Это
было не похоже на Беатрис, и все же она вряд ли думала, что он это сделает.
Он лежал между ними, однако, и размышлял о том, что и острое дня
наслаждения, она уснула, и не проснулась до утра.

Мисс Бернард была очень занята в тот день по необходимости, по ее словам, и отчасти
чтобы уравновесить состояние предыдущего дня.

"Я хочу, чтобы вы составили мне компанию сегодня днем на прогулке", - сказала она
Рассвет; "этим утром библиотека, пианино и сад в вашем распоряжении,
можете пользоваться ими в свое удовольствие. Мне нужно выполнить домашние обязанности, и я надеюсь, что вы
устройтесь как можно комфортнее ".

Так мало времени, и так много возможностей насладиться. Сначала Дон пошла в сад
и нарвала цветов для библиотеки; потом она поиграла час,
как она думала, но оказалось, что прошло два, когда она посмотрела на часы, и
остаток утра прошел за книгами. Прозвенел звонок к ужину
задолго до того, как она подумала, что пора, так быстро и приятно прошло время.
часы пролетели незаметно.

После ужина и небольшого отдыха они отправились в путь.

"Я собираюсь отвести тебя в маленькую деревушку или группу домов, чтобы
посмотрите, как действует на вас его необычная атмосфера, - заметила мисс Бернард.

После приятной поездки по тенистым улочкам и проселкам они подъехали к дому.
впереди показался церковный шпиль, затем несколько коттеджей тут и там.
вскоре они были в центре деревни, когда мисс Бернард вопросительно посмотрела на них
к своему гостю.

"Каким холодным здесь кажется. Да ведь здесь такое запустение,
необщительное чувство, что я не прожил бы и половины своих дней, если бы мне пришлось остаться
в таком месте. Я указал на его особенность?

"Прекрасно".

"Но в чем причина этого? Конечно, пейзаж, такой прекрасный и спокойный,
должно вдохновлять глубокие чувства социальной жизни в сердцах
жителей".

"Одна из причин-слишком много богатства; другой, слишком мало людей. Это место
нуждается в пристройке двух или трех сотен семей, чтобы придать ему жизнь
и импульс. Каждая семья, которая сейчас здесь, замкнулась в себе и выросла.
обычные и ржавые. Большинство людей обладают значительными умственными
способностями, но так плотно запирают свои души и сердца, что их
лучшие чувства вообще не могут ни излиться наружу, ни найти законную сферу
действия. Все они милые, спокойные люди, много читают, перенимают
теории и тонкие нарисованные настроения в профессию, но никогда не делать их
никакой пользы для себя или окружающих. Они обладают значительными психическими сочувствие,
но не сердце и душу. Они, кажется, живут по правилу. Никогда не видно никаких спонтанных
проявлений их природы, ибо они впали в
своего рода вежливый экстернализм и потеряли все теплые магнетические токи
жизни ".

"Но разве нет нескольких исключений?"

"Очень немногих, но холод настолько силен, что вскоре вымораживает их"
теплая жизнь, и добро, которое они могли бы сделать, находится далеко от их досягаемости.
Это очень набожный, посещающий церковь народ, и неизменно как класс
они смотрят на все формы развлечений, такие как собрания и
театрализованные представления, как на что-то неуместное и греховное. Конечно, молодые люди
стареют задолго до своего срока и покидают это место, и вы знаете
что одно из самых печальных зрелищ на земле - это маленькая заброшенная деревушка
юности. Все это могло бы быть исправлено путем вливания мощной социальной силы
; но одна или две семьи, которые прожили совершенно разные жизни и
поселились в ней, мало что могут сделать для достижения столь желаемого
перемена. В маленьком зале, мимо которого мы сейчас проходим, каждую зиму должна проводиться серия
собраний, концертов, частных театрализованных представлений, встреч для
бесед и тому подобного, в которых могли бы принимать участие все, без кастовых ограничений,
. Теперь он редко освещается веселыми и радостными лицами.
У молодых нет одухотворенной жизни, следовательно, и у стариков ее нет; ибо именно
веселое биение их сердец и счастливые лица зажигают и
омолаживают радости старших. На все радостное смотрят
как на новшество и хмурятся. Те, кто стремится к чуть большему.
жизнь, стать обморожен, и с удовольствием уйти в себя. Я
учитывая печальную картину, я знаю, но это правда, не только это, но из
во многих местах".

"Это действительно печально, потому что это правда".

"Обратите внимание на этот маленький, увитый виноградом коттедж, к которому мы приближаемся", - сказала
Мисс Бернард.

"Это прекрасное место; я надеюсь, что люди приспособились к нему".

"Они не приспособлены или, скорее, не подходят для своих условий. В нем
живут две незамужние леди, которые не знают, как жить и получать от жизни максимум пользы
и друг от друга. Они живут слишком близко, слишком замкнуто
внутри себя. У них должны быть отдельные интересы или занятия;
но вместо этого они каждый день живут в атмосфере друг друга, уходят
вместе и возвращаются вместе, видят одних и тех же людей в одно и то же время, хотя
их интервью должны быть разными, и каждый иногда наедине. Таким образом, их
магнетизм настолько переплелся, что одному нечего дать другому
. Итак, мисс Вайман, после такого взаимного истощения, что они могут иметь
друг для друга?"

"Ничего, кроме истощения; и сколько людей живут таким же образом, тащась
по жизни, старея раньше времени, теряя силу или магнетизм,
что является силой, каждый день. Такие люди закрывают глаза на любой свет
который может быть брошен на их пути, и я не вижу иного выхода, кроме как для всего этого
оставаться там, где они есть. Прискорбно, что сравнительно немногие из
жителей земли являются растущими людьми; большинство из них довольствуются
медленной, унылой рутиной повседневной жизни. Я бы предпочел видеть людей, полных
рвения и целеустремленности, даже если их импульсивный характер может привести их к
совершению множества ошибок, чем тех, чья жизнь кажется бесцельной ".

- Я тоже. Движение - это жизнь; и в этом движении мы делаем много вещей, которые нам
впоследствии сожалеем, но все же находим, что они были законными результатами
жизни; поэтому я полагаю, нам не следует ни о чем сожалеть ".

"Ничего, что произошло вне или независимо от нашей воли или
замысла ".

- Трудно сказать, где начинает действовать наша собственная воля, не так ли, мисс
Бернард?

"Иногда я сомневаюсь, можем ли мы; но для того, чтобы наша жизнь была
индивидуализированной, должен быть какой-то момент, когда мы откладываем в сторону нашу личную
волю, как бы отделяем ее от причин или внешних сил, которые
кажется, он всегда двигает нас вперед ".

"Что вы считаете наиболее спокойным состоянием души?"

«То состояние, в котором разум ясно осознаёт, что он не может обойтись без одного личного опыта, и уж тем более без одной печали, которая является частью этого опыта».

«Как мало кто может согласиться с этим, разве что в теории, но я знаю по нескольким годам своей жизни, что не смог бы отказаться ни от одного из своих переживаний, и уж тем более от тех, которые углубили мой разум или дали мне более высокие и широкие взгляды на жизнь». Я надеюсь, что проживу много лет, мисс Бернард, потому что чем больше мы
знаем об этой жизни, тем лучше мы будем подготовлены к тому, чтобы жить и наслаждаться
другой.

"Они настолько переплетены, что нужно действительно хорошо знать оба, чтобы
действовать и жить хорошо в любом из них".

"Ты когда-нибудь видел своим внутренним восприятием условия жизни
смертных, ушедших за пределы долины? Я чувствовал их состояния, но
никогда их не видел. Я думаю, вы тоже, потому что я слышал от вашей
подруги, мисс Вайман, о вашей удивительной способности временами видеть тех,
кто отбросил смертных. Я был бы глубоко заинтересован в
отношении любого из ваших переживаний в будущем, когда вы почувствуете
склонность поделиться ими; из-за моей веры в способность духов возвращаться
быть на земле и влиять на нас так же глубоко и сильно, как моя вера в Бога ".

"В какой-нибудь тихий час я расскажу вам о многих своих личных переживаниях.
Это странно, двойственной жизнью я живу, а иногда я чувствую себя таким
смешанные состояния, что я даже не знаю, мой причал, если, конечно, у меня возникнут."

"Я думаю, что некоторые этого не делают".

"Значит, я принадлежу к этому классу; я, кажется, принадлежу везде и ко всем".
"все".

- Я совершенно уверен в двоих, к которым ты принадлежишь, - в себе и брате, - но
вот мы уже в поле зрения дома, и Бэзил ждет нас на
площади.

"Приятно иметь такого брата, как твой, и мне приятно смотреть на то, какие
отношения вы поддерживаете друг к другу, потому что обычно отношения брата и
сестры такие обычные и так мало значат".

"Он благородный человек и брат, и много сделал для развития
мой дух. Я хочу, чтобы вы хорошо его знаете, и узнать что такое друг и
компаньон он может быть с женщиной".

В этот момент они свернули на подъездную дорожку, и он вышел им навстречу.
его лицо было полно доброты и привязанности, он приветствовал сестру так, как будто
ее не было несколько недель, а не всего несколько часов; и одарил взглядом
о щедром гостеприимстве на Заре, чьи мысли, казалось, становились богаче
с каждым мгновением в его присутствии.




ГЛАВА XXXI.


Дон с радостью провела бы много дней с Бэзилом и его сестрой, но
ее жизнь была слишком активной, чтобы позволять ей долго задерживаться на одном месте.
вечером того дня, события которого были описаны в нашей последней главе
, ей в руку была вложена записка от миссис Остин, в которой говорилось, что
она больна и нуждается в ее присутствии.

- Ты не можешь уехать раньше завтрашнего дня, - вмешались сестра и брат одновременно.


- Мы должны как следует насладиться этим вечером, - сказала Беатрис.

- И провести его так, как будто это наш последний раз, когда мы вместе, потому что условия жизни
такие ненадежные, - заметил Бэзил тем отстраненным тоном, которым он
часто разговаривал.

"У нас есть много опытов, прежде чем еще одна встреча, но я надеюсь, что мы
придет скоро снова вместе".

"Как мы проведем наш вечер?" сказала Мисс Бернард ее брат, еще
глядя на рассвет.

- Естественно. Пусть все идет своим чередом. В этот момент их взгляды
остановились на Дон, чьи черты сияли небесным светом и
нежностью.

"Это симптом транса", - сказал Бэзил. "Давайте сохранять пассивность".

Свет в комнате, казалось, вибрировал жизнью, а их тела были
настолько заряжены электрическим током, настолько эфирным, что казалось, будто
их духи должны освободиться от всего земного. И затем наступило
всеобщее затишье. Черты Рассвета, казалось, сменились чертами Рассвета, настолько
знакомого им по их ранним дням, что они вздрогнули от неожиданности.

"На земле я была известна как Сибил Уорнер", - произнес голос, который, казалось, принадлежал не Дон.
и все же ее голосовые органы были задействованы, чтобы произнести это имя.

- Сибил Уорнер! - воскликнул Бэзил, побледнев от волнения, и повернулся к своему
сестра, чья бледность сравнялась с его собственной: "Ты когда-нибудь произносила это имя при
ней?" спросил он, указывая на обращенное к нему лицо Дон.

"Никогда! Я в равной степени удивлен и заинтересован вами самими".

"Не допросить ли нам ее, духа?" Но прежде чем Бэзил успел ответить, заговорил
дух:

"Вы не знали, я знаю, что я перешел в страну духов несколько
лет назад; и по этой причине, и по многим другим, я пришел, чтобы дать вам
испытание. Упоминание моего имени, должно быть, было для вас неожиданностью, потому что никогда
в земной жизни я не встречал эту леди, организм которой я сейчас использую для
обращаюсь к вам. Вы знаете о моей жизни, после того, как я удалился от мира
моды. В другой раз это будет дано тебе; пока достаточно.
сейчас я устал от мира и, обладая тем, что называется
вторым зрением, плыл по жизни, не обращая внимания на бессердечие
вокруг меня. Жизнь, которая составляет три четверти так называемого
счастья человечества, я не мог принять как свое собственное; поэтому я был
одинок и скиталец. Меня, конечно, называли странным. Что
заботило меня, когда мне каждый день давались проблески большей жизни, - что
жизнь, в которую мне так скоро предстояло вступить. Один смиренный дух стоит здесь рядом
меня зовут Маргарет, и я шлю любовь и благодарность тому
прекрасному существу, через которое я сейчас обращаюсь к вам.

"Друзья моей юности, всегда такие добрые и верные мне, я прихожу, чтобы соединить свою
жизнь с вашей и укрепиться вместе с вами в добрых и святых целях.
Мы верхних воздуха, не живут в одиночку; мы нуждаемся в вашей жизни, а также
как вы делаете наш. Это общение является столь же древним, как время, и будет терпеть
на протяжении вечности. Тома не могли рассказать о разрушенных семьях
объединенный этим светом. Ищите его скрытые сокровища; они
достойны неустанного изучения. Его слава не коснется вашей жизни.;
она должна быть выработаны собственные усилия и нашли в своем собственном
опыт работы. Таким образом она станет частью вашей бессмертной самости, и помочь
вы на свой небесный путь. Скептик не может сидеть и звоните нам, кто есть
скинули смертных, одни слова, только в ответ на глубокие и
искреннее желание сделать нам приходить и причащаться наших земных друзей.
Те, кто ищет, найдут.

"О духовном состоянии тех, кто вступает в это состояние существования,
Я могу только сказать вам сейчас, что после того, что
вы называете "смертью", все остается таким же, как и раньше; ни выше, ни ниже. Прогресс и
счастье здесь, как и у вас, зависят от личных усилий. Мы
в духовном мире испытываем покой и беспокойство, надежду и сомнение, в соответствии с
по мере того, как меняются наши состояния, условия и окружение. Одной из моих самых сильных целей
сегодня вечером было представиться вам, друзья мои.
Я преуспел, вне всякого сомнения; в ваших умах не может существовать ничего о моей личности
о моем "я", ибо вы никогда не произносили моего имени этому смертному.
Я снова приду к вам и расскажу о нашем прекрасном мире, которым мы
наслаждаемся, каждый в соответствии с индивидуальным развитием. Я пребываю в мире. Мир
Я ухожу с вами. Прощайте ".

Дон провела рукой по лбу, как будто пытаясь вспомнить
исчезнувшую мысль, и медленно пришла в свое обычное состояние, в то время как ее
лицо засияло светом, самым прекрасным из всех, на которые можно было смотреть.

"Ты сознавая, что произошло?" спросила Мисс Бернард.

"Да; и все же настолько погружен в другой жизни, что моя собственная душа, казалось,
плавая, поддавшись чужой воле и сердечной пульсации. Это
я знаю, это несовершенное объяснение, но это лучшее, что я могу дать.

"Это то, что невозможно объяснить", - сказал Бэзил, и она поняла по
этим словам, что он полностью понял ее.

О, душа, как ты облегчаешь работу ума, заглядывая
более тонким зрением в центр жизни и созерцая там бесчисленные
действия внутреннего существа. Какую частичку нашего "я" мы проявляем в ходе
нашего небольшого пребывания здесь. Люди с ограниченным зрением говорят, что мы такие-то и
такие-то, и проходят дальше. Другие оценивают нас по себе и называют скучными или
не хватает жизненной, неизвестен тот факт, что они принимают все они
узнать как к необходимости, наши качества. В жизни не дал им никаких
более того, если их восприимчивыми государств не изменилась.

"Этот опыт придал нашей жизни новую сладость", - сказал Бэзил,
усаживаясь к рассвету. "Мы давно верим в эти вещи, но
никогда не получали такого доказательства их правдивости, как сегодня ночью. Нам нет нужды
говорить вам, какими счастливыми вы нас сделали, или как сильно мы всегда будем радоваться
вашему приходу; ибо мы радуемся вам лично, помимо этого захватывающего
сила, которую воплощает ваша организация. Я тоже испытал это на себе
свет и хорошо знаю странный трепет, который охватывает нас, когда мы
встречаем тех, кто сродни нам душой и сливаются с нашей ментальной и
духовной природой ".

"И как глубины прозвучал, когда мы в контакте с теми,
кто носят антагонистический характер", - сказала Доун.

«Я полагаю, что те, кто лишает нас гармонии, помогают нам достичь более высоких состояний, потому что
они вынуждают нас искать что-то лучшее. Божественная экономика
действует на каждом этапе жизни, и наш духовный рост часто бывает более
в нашу ночь печали, чем в наш день радости; или, скорее, мы стремимся вперед
глубже и сильнее к истинной жизни, когда над нами облако, чем
когда солнце ярко освещает наш путь, точно так же, как дерево пускает свои
корни глубже в землю, когда его раскачивает буря ".

"И все же солнечный свет счастья придает зрелость листьям и ветвям. У меня было
много солнечного света", - сказала Дон, медленно и нежно выговаривая слова.

"Я бы хотела, чтобы бури миновали тебя, но среди людей я..."
Знаю, что они должны прийти.

Она посмотрела ему в глаза, и в тот момент они были так похожи на глаза Ральфа.
что слезы подступили к ней сами, и она не могла сдержать их.

"Это не совсем ваша эмоция", - сказал мистер Бернард.

Доун вопросительно посмотрела на него.

- Он здесь, Ральф, и слишком часто для твоего и его собственного блага.

Краска залила ее лицо.

- Я не хотел причинить вреда, - продолжил он. "Это правда, что он ослабит вас из-за
слишком большого количества эмоций, которые всегда были важной составляющей его красивой и
доверчивой натуры. Ральф должен отложить в сторону свою глубокую нежность и приходить реже
и тогда он принесет тебе больше сил, когда придет к
тебе ".

- Но что, если он никогда не покидал меня и никогда не сможет, мистер Бернард?

"Тогда вы должны общаться с теми, кто является его противоположностью, с теми, кто может
укрепить его через вас".

"Я никогда не думал об этом раньше".

"Я тоже, мисс Вайман. Это впечатление, но тем не
меньше, правда за это".

"Я чувствую его истинность и буду действовать в соответствии с ней; таким образом, часть его
развития придет через мои ассоциации, оформится через
земные условия, которые меня окружают. Как мало мы знаем о другой жизни
или об этой ".

"Эти две вещи настолько взаимосвязаны, что знание одной не может не принести с собой
некоторую правду о другой ".

Беседа была настолько интересной, что они не заметили,
как далеко затянулась ночь, пока внезапный взгляд
на часы не заставил Беатрис предположить, что Дон, возможно, желает отдохнуть
готовилась к своему завтрашнему путешествию.

"Как мило с твоей стороны приехать так скоро, Дон", - сказала миссис Остин, взволнованно
прижимая ее к сердцу. "Мне так грустно, и только ты можешь меня утешить".

"Что это? Вы или кто-нибудь из вашей семьи болен?"

"Нет, нет. Что-то хуже, гораздо хуже для меня. Посиди со мной, пока я тебе расскажу".

Дон заняла место, в то время как ее подруга торопливо, дрожащим голосом произнесла:
Она рассказала свою историю.

"Вы знаете мою сестру Эмили, миссис Далтон. Так вот, два дня назад я получила от неё письмо, в котором она сообщала, что ушла от мужа и через несколько дней приедет ко мне, чтобы всё рассказать, а потом отправиться в путь одна."

"И это всё? Я думала, случилось что-то ужасное," — сказала Дон, спокойно глядя на подругу.

"Всё? Может ли быть что-то хуже этого? Подумайте, какой это позор для нас, — и
миссис Остин залилась слезами.

"Это не позор, если они не могут договориться, а самое высокое и
лучшее, что они могут сделать.

"О, Дон, но к чему придет мир, если все женатые люди
вспыхивают при каждой малейшей дисгармонии и расходятся?"

"Не тебе судить о поведении своей сестры. Вы не знаете, что она
возможно, прошли через. Она лучше знает, и это ее работать в одиночку, ее
крест. Я не сторонник того, чтобы партии расходились, пока не будут испробованы все средства
для гармоничной жизни. Затем, если они обнаружат, что ассимиляции быть не может
, гораздо лучше, если они расстанутся, чем
они будут жить фальшивой жизнью. Мир на разных стадиях развития
До сих пор прогресс был устойчивым и будет оставаться таковым. Мы находимся в разгаре социальной революции, и должно произойти множество разделений и бесчисленных изменений во всех формах и условиях жизни. Истина и заблуждение должны быть разделены, и всё, что не согласуется с разумом и материей, в нравственном или духовном мире, должно быть разделено. Это неизбежный результат Божьего закона, и его нельзя отменить, как и любой другой закон, установленный Богом. Вы говорите о «позоре», но для меня он наступит только тогда, когда, испробовав все возможные способы, я
полная, гармоничная жизнь, единение, и это оказывается невозможным, эти двое
продолжают жить вместе, несмотря на Божий указ, проявленный в
их природе, что для них это греховно. Все это находится в пределах
провинции, которые выше закона, по которым многие исповедуют презирать, но
и все они должны рано или поздно отправить".

"Я хотел бы поговорить с Эдвардом, он имеет почти такой же вид.
Ты останешься со мной несколько дней, пока моя сестра не приходит, ибо я не
силы вынести это?"

- Я так и сделаю; но будет ли ей приятно повидаться с кем-нибудь здесь? Она
естественно, желает повидаться с вами наедине.

"Она любит тебя и написала в своем письме: "Если бы я могла увидеть Дон или мистера
Ваймана, я думаю, я смогла бы набраться сил ".

Рассвета не было возможности сбежать, Миссис Далтон, что прибыл
днем, неожиданно, и прежде чем ночь открыла ей душу ее. Это
когда миссис Остин полагал, что она еще лечь спать, что миссис
Далтон искал комнату Зари; ибо сердце, проходя испытания,
ищет другого, чтобы разделить или уменьшить его горе.

"Я в нескольких словах расскажу тебе все", - сказала она Заре. Двенадцать лет
назад я вышла замуж, чтобы порадовать своих родителей и друзей, за человека, по отношению к которому
Я никогда не испытывал ощущения, которые должны светиться через все наше существо в
присутствие того, кого мы принимаем в очень тесная связь. Между нами есть
не может существовать в супружеские отношения, мы друг к другу, но
как брат и сестра. Я долго боролся со своим чувством долга и
моральными обязательствами, и эта борьба пошла мне на пользу. Я обнаружил, что
моя жизнь не могла обрести полноту, или мое существо не могло раскрыть свои силы, пока
поддерживались отношения, которые я не выбирал сам.

"У Генри хороший и утонченный характер, достойный самой горячей любви в мире.
какая-то женщина. Мы оба находимся на одном ментальном уровне, но у него не хватает сил противостоять общественному мнению. В моей атмосфере он, кажется, видит то же, что и я, и понимает, что нам было бы гораздо лучше порознь — лучше физически и духовно, — но когда он уходит от меня, он становится слабым и не доверяет самому себе. Не могу сказать, что сожалею о своём опыте, но что-то внутри подсказывает мне, что этому пришёл конец. Мы оба
пострадаем; я чувствую это; ни одно испытание души не проходит без этого, но
моя жизнь будет намного лучше без тебя, намного лучше. Теперь ты можешь дать мне хоть что-нибудь
сила или сочувствие? ибо я хорошо знаю, что должен идти по жизни,
почти не имея человеческой дружбы. Мой поступок вызывает неодобрение у всех моих родственников
, что, конечно, только поднимает мою индивидуальность на
более высокую ступень и еще глубже погружает меня в себя. У меня нет детей,
и я легко могу позаботиться о себе сама. Мое решение кажется вам опрометчивым или
импульсивным?

"Далеко не так. Мои самые теплые соболезнования вам и всем, кто,
видя справедливость, стремится к ней независимо от того, что может сказать или
сделать мир. Глубокое, добросовестное соблюдение наилучших интересов двух самых
все, что требуется для такого шага, - это глубокая заинтересованность. Вы
сейчас находитесь под влиянием вдохновения, и то, что вы сделали, будет сочтено лучшим
для вашей личной жизни. Ты ушла от него, потому что тебе не хватало
той сердечной взаимности, которая является жизненно важным потоком супружеской жизни. Этот
опыт был необходим тебе, иначе он не был бы дан
тебе. Смотрите на это как на таковое, как на отсутствие потерь для вас или для него, и жизнь с ее
тысячью гармоний потечет к вам. Если бы женатые могли только видеть это
в тот момент, когда они не находятся в духовной гармонии, они теряют жизнь и
силы и, чтобы избежать потери, стремились бы к каким-либо изменениям
такого рода, - таким изменениям, которые может определить их внутренняя мудрость, - земля была бы
сегодня раем, а семейные отношения такими, какими их задумал Бог.
быть. Но это обычно и бывает, что вместо взаимного различения
от этой правды, одна только ее воспринимает, и получается, что лучше
зло должно на некоторое время нести, для одного из небольших зрение
быть заполнены только от зависти и волнения на предложение, даже, из
меняться. Есть бесчисленное множество семей, которые в этот самый момент должны
измените их отношения. Старые элементы должны быть заменены новыми;
условия, которые окружали их так долго, что они стали
бессильными для добра и могущественными для зла, что касается физической и
духовной силы, должны быть радикально изменены. Нам нужна
революция в общественной жизни, поправка к конституции, которая
управляет обществом. Имейте это право, и все будет хорошо - политика,
религия и все остальное. Постепенно эти истины раскрываются для
понимания человеческого разума. Некоторые видели их годами; и они
чьи взгляды на жизнь расширились и углубились благодаря принятию
спиритуалистической веры, я давно с ними ознакомился. Таковы
сейчас улавливающие проблески грядущего света, и уверенные в том, что
вскоре наступит идеальный день ".

- Вы сделали мне добро, мисс Уаймен, и теперь есть только один человек,
которому я хочу высказать свои мысли, и это...

- Мой отец.

- Ты прав, потому что он может дать мне то, в чем я так нуждаюсь, - моральную силу.

"Я думаю, твоим следующим шагом будет вернуться со мной", - сказала Дон в той
сердечной и позитивной манере, которая создавала впечатление, что ничего не было
на самом деле другого шага не было, или, по крайней мере, он был предпринят первым.
На следующий день миссис Далтон и Дон уехали вместе, и чувство облегчения
пришло к миссис Далтон. Остин, ибо помимо ее собственного суждения и предубеждений,
она, казалось, чувствовала, что это пойдет на пользу ее сестре. Таким образом, мы часто оказываемся
вынуждены преодолевать ментальные барьеры, отбрасывать предубеждения и принимать
то, что не совсем согласуется с нашим разумом, поскольку душа имеет более широкие
орбиты, чем орбиты простых ментальных состояний.

Это было почти так, как будто они никогда раньше не встречались, настолько восхитительно это было
объединение между рассветом и ее отец. Что бы все могли узнать, как
тесно мы можем прийти вместе с телесной разлуки, как это ни парадоксально
может показаться на первый взгляд.

"Я был очень счастлив, отец, находясь вдали, и привезли нуждающимся
душой с тобой на всю жизнь", - сказала Доун, прижимаясь близко к тому, что сильный,
защита форме, и, глядя ему в глаза, как будто хотела вдохнуть
своим существом со своей собственной жизнью.

"Я рад, что ты была счастлива, и что твое счастье не уменьшается,
но увеличивается при смене состояний. Дон, моя дорогая, я видел твою
прошлой ночью в моих снах была мама. Она принесла тебе голубую мантию, которая
означает покой и защиту, покой не от мира сего. Она окутала
тебя в нее, и по мере того, как ты проходил через темные, лишенные солнца места земли,
мантия становилась все ярче и ярче, пока ее цвет почти не ослепил
человеческий глаз. Многие не могли смотреть на это и отворачивались
. Другие стояли, пока не прошел эффект ослепления, а затем проследили за
вами своим взглядом. Эта голубая мантия означает вдохновение, а также
покой. Те, чей внутренний свет силен, увидят истины, которые вы
произносите и цените их, в то время как другие, менее сильные, отвернутся,
ослепленные их великолепием, и снова вернутся к своим старым и изношенным
идеям. Синий - от небес; его качество не от земли. Пусть оно никогда не увянет
пока это покрывало окутывает моего ребенка". Мистер Уайман некоторое время молчал.
Несколько мгновений, а затем заметил: "Теперь, если вы приведете миссис Далтон, которую я
не виделись много лет, я буду счастлив познакомиться с ней".

Рассвет застал ее плачущей горько, и скрестила руки о ее, пока
рыдания прекратились.

"Я не презентабельно, а может, уж лучше подождать и посмотреть его на завтра?" она
сказала, склонив голову на грудь Дон.

"Нет, иди сейчас. Сейчас как раз подходящее время для тебя. Сейчас тебе больше всего нужны его совет
и сочувствие. Приходи," и она, как ребенок, в его
наличие.

Он не встречал ее с формальность, но взял ее за руку, и привел ее к
сиденье, потом сел рядом с ней. Дон ушла и вскоре обрела душевное равновесие.

Слова складывались в предложения, мысль сменялась мыслью, и новые
осознанные истины приходили в голову Хью со странной и удивительной быстротой
, пока он пытался успокоить и утешить разбушевавшийся разум. A
благословение снизошло на причастие, и, когда они расстались, никто не мог
скажите которого лицо сияло ярче.

Миссис Далтон легла в ту ночь с более твердыми жизненными целями и с
более глубоким убеждением, что шаг, который она сделала, был правильным,
хотя все, что было впереди, было темным и неизвестным.

"Отдавайте ей все, что она призывает и вдохновляет в вас, ибо это
ее право", - сказала миссис Вайман, когда ее муж рассказал ей о своей беседе
с миссис Далтон.

Сколько современных жен достаточно глубоки и сильны, чтобы произнести
такие чувства? Это были не пустые слова, потому что они шли от ее сердца - настоящего
сердца, которое отзывалось на человеческие потребности.

"Благороднейшая из женщин!" ее муж собирался воскликнуть, Но вместо
слова, он прижал ее к своему сердцу, а потом повернулся и заплакал.

Почему женщина так благословила его жизнь и осыпала ее столькими дарами,
когда тысячи умирали за одно благословение? Это была молитва, которая вознеслась
к небесам из его сердца в ту ночь, и когда он положил голову на свою
подушку, глубокая решимость всколыхнула его существо до глубины души, что тогда и
всегда его лучшее "я" должно быть посвящено служению человечеству.
Пасторы возвещали имя Божье и провозглашали то, что они называли "его
слово", далеко и близко по всей земле, и им платили золотом за их
речь, но мало кто из людей жил, действовал и говорил так, как Хью Вайман. Немногие так близко проникали в человеческое сердце
или вдыхали в него больше утешения, чем
он. Старые и молодые, богатые и бедные получали благословения из его рук и
от его образованного ума, каждый в соответствии со своими потребностями. Он вложил в
руки тех, кто блуждал ощупью темными путями, свет, который вел их к
храму истины и выходу на дороги и изгороди жизни,
пригласил всех на пир, который его небесный отец устроил для
каждого ребенка человечества.




ГЛАВА XXXII.


"Я встретил Говарда Дина несколько дней назад. Он, кажется, грустно
здоровье и несколько чахоточный", - отметил господин Вайман к жене, несколько
вечером после отъезда Миссис Далтон.

"И причина вполне очевидна. Он живет слишком тесно в одном
атмосфера. Ему необходимы смена окружения, психического и физического".

"Никто с нашим складом ума не может не понимать, что долгое,
непрерывное общение с его женой, которая от природы слабее, чем
он сам настолько воспользовался своим магнетизмом, что его жизненные силы истощились
полностью", - заметил Хью.

"Я не сомневаюсь, что это так. Его природа обширна и общительна, и
ему требуется круг разнообразных умов, чтобы поддерживать его в хорошем, здоровом состоянии
состояние тела и духа, как и у всех нас; ибо, хотя они могут быть такими
кто может объединиться с кем-то одним и ничего не потерять из-за такой исключительности,
но, как правило, чем шире жизненная орбита, тем лучше результаты, которые
достигают обоих, и тем выше развитие каждого.

- Ты права, и все же, как тесно мы жили вместе, Арлин, с тех пор как
были женаты ".

"Потому что у нас обоих был большой опыт и мы общались во многих сферах,
до нашего союза ".

"Снова прав, всегда прав", и он смотрел на нее с нежнейшим волнением,
в то время как она задавалась вопросом, наступит ли когда-нибудь время, когда ей не придется обнимать
его так, как она обнимала тогда. Эта мысль заставляла ее трепетать, настолько глубоко она
люблю этого человека, который поставлял ей природа так щедро каждый день с
элемент мужественности, который всем женщинам необходимо, но так мало получите.

"Я приглашу Говарда провести с нами вечер", - сказал ее муж,
даже не подозревая, с какой нежностью относится к нему сердце его жены,
в этот момент.

На следующий вечер мистер Дин пришел с Хью на чай. Миссис Вайман был
удивлен, увидев, каким бледным и изможденным он выглядел, и страстно желал достучаться до
его разума, чтобы она могла дать ему ту жизнь, в которой он так нуждался.

Миссис Дин после выздоровления их ребенка, обнаружив, что к ней возродилась нежность ее мужа
, стала мыслить по-своему
и жить более полноценно, чем когда-либо. Некоторое время она с мужем
жил в состоянии неразделенной любви. Когда та умерла, она была
женщина же строгим, как и раньше, позволяя ему нет жизни, но то, что он собрал
от нее; никаких мыслей, кроме ее собственных, которыми она могла бы жить. В такой атмосфере
он сник, и умер бы, но за своевременную помощь Мистер Вайман
и жена; тех, кто правду-любящие души, которые заботятся не популярные
настроения, когда принципы будут сохранены, и кто встал
смело за правду, не считаясь с теми, кто превратил шутку
в стороне от них, или высмеивали и исказил свои взгляды.

Курс миссис Дин наглядно продемонстрировал одно из зол нашего времени
брачная система, отмена которой вызовет замешательство и, возможно
какой-то неправильный поступок. Но у нас есть растерянности и обиды, и все
история свидетельствует о том, что революций в политической, религиозной
и социальные институты, хотя, казалось бы, катастрофического времени, у
последовало улучшение условий для всего человечества, и продвинутого человечества
высшие состояния. В таких интимных, таких святых отношениях, как союз двух душ
человеческий закон имеет мало общего. Когда он входит как внешний агент
со своими обрядами в соответствии с обычаем, этот человеческий закон
подвержен ошибкам, но божественный закон, управляющий внутренними отношениями, может
никогда не ошибайтесь. Следовательно, брак должен подчиняться только этому божественному или
высшему закону. Те вопросы, которые вырастают из этого утверждения много,
ни один из которых, вероятно, больше, или о которых общественность пульс
более чувствительнее, чем те, которые касаются имущества. Но у них тоже, возможно, были
свои времена, и более высокие условия в том, что касается материального богатства, были
готовы снизойти на нас. О праве женщины получать оплату в соответствии с
ее трудом - о ее праве на колледж и различные профессии, о ее
вечном праве следовать своему вдохновению и становиться именно тем, кем она чувствует
она приспособлена для этого и, таким образом, выполняет свое предназначение, мы были в
темноте, шли ощупью и спотыкались; и наша теория и практика
брака были такими же несовершенными, как и все остальные. Что бы ни было, это было так.
Для своего времени это было правильно, но сейчас требуются перемены.
Этого требует прогресс расы. Больше не сможет один человек накопить большое
богатство и, поступая так, оставить тысячи без гроша; больше не смогут
политики, которые болтают и подлизываются к должностям, лишать себя и
другие люди, обладающие мужественностью и всем благородством; пастор больше не будет
любят его деньги, его позиция, и славу человеческую, лучше, чем
возможность безбоязненно говорить правду.

Мы живем в великую эпоху, и эта эпоха требует великих мужчин и женщин,
которые осмеливаются противостоять общественному голосу и популярной стороне, если этот голос и
сторона неправы. Мы бы не стали путать отвагу с героизмом или ошибочно принимать
отвагу за храбрость. Также мы не должны отказываться от наших истин в пользу тупых
и апатичных. Есть достаточно искателей, которые, получив эти
жемчужины истины, будут ценить их. Пусть те, кто обладают, научатся знать
когда и где их произносить. Тогда тьма рассеется, ибо
каждый луч света способствует наступлению золотого века.

Миссис Уаймен говорила с Говардом Дином не о нем самом, а на темы,
представляющие равный интерес для обоих, пока он по собственной воле не упомянул о своем
собственном состоянии. Хью вышел из комнаты, чтобы написать письма, предоставив их тому самому
тесному общению, которое никогда не бывает совершенным в присутствии третьего лица.

"Я думаю, что болезнь часто зарождается в уме и воздействует на тело
до тех пор, пока оно не поддастся ее власти", - сказала миссис Вайман в ответ на
замечание мистера Дина о состоянии его организма.

"Ты думаешь, у меня психическое расстройство?" - спросил он, глядя на нее так
так искренне, что, казалось, проник в самую её суть.

"Да, это так."

"Что послужило причиной, не могли бы вы мне сказать?"

"Я думаю, что вам нужно весёлое и разнообразное общество. Ваша натура широка,
социальна по своей природе и имеет большие потребности. Поэтому неправильно,
чтобы один человек претендовал на всё ваше общество, и вредно для вас
уступать ему."

«Я знаю это и чувствую правду, но общество не позволяет мне общаться или
соприкасаться с женщинами. Сейчас я нуждаюсь в их обществе больше всего на свете — в их мыслях, в их вдохновении.»

«Принимай всё, что встречается на твоём пути, когда это уместно, и пусть общество
придирка. Как можно сделать мир лучше, если каждый продолжает в том же духе?
по-старому из-за боязни высказаться."

"И все же мы не можем объяснить наш курс тем, кто не понимает этих истин.
и наше невинное наслаждение может быть неправильно истолковано".

"Может ли высшее когда-либо открыться низшим? Может ли меньший понять
большее? Никогда. В моральном и естественном мирах никакого признания
не происходит, за исключением тех случаев, когда низший поднимается на более высокий план. Роза
которой нужно больше солнечного света, больше воздуха, никогда не может ожидать, что она раскроет свою потребность
или будет понята кем-либо из отряда грибных. Мы должны работать и ждать,
и ожидать, что нас будут неправильно понимать каждый день нашей жизни. Мы можем быть в
порядке и в совершенной гармонии с каким-то высшим законом, отношение которого
к нам самим невозможно объяснить нашему брату, нашей сестре или
нашему другу. Не было бы индивидуальной жизни, если бы не было отдельных
гармоний и методов действия. Тебе нужно, мой друг, больше женского.
сфера, которая поможет тебе жить в силе и гармонии с тем, с кем ты связан.
С кем ты связан. Она сильна ментально и слишком многое дает тебе от твоих собственных качеств.
многое. Обретите свое равновесие, свое ментальное и духовное равновесие, смешиваясь
с теми, кто восполняет ваш недостаток".

"Вы дали мне жизнь, миссис Вайман, и надежду. Если бы у меня был ваш независимый
ум, я мог бы быть сам себе помощником ".

"Я могу быть один, чтобы дать вам независимость мысли и действия, или,
достаточно, чтобы стимулировать твой, для всех иметь некоторую независимость."

"Сейчас я чувствую себя физически сильнее, чем когда-либо за долгое время", - сказал он,
взглянув на часы, - "и надеюсь, что скоро снова буду иметь удовольствие видеть вас"
.

"Приходи, когда захочешь; тебе всегда будут рады".

Они пожелали друг другу спокойной ночи; он, освеженный и ободренный ею
мысли и слова; она, как и все, стала счастливее, продлив свою жизнь.

Но мы должны перевернуть другой лист и посмотреть на жизнь так, как она видится тем, кто
недалек и самоуверен.

"Тебя долго не было, Говард; я очень устала", - вот какие слова слетели
с губ миссис Дин, когда она посмотрела на часы, которые
как раз пробили десять, когда вошел ее муж.

"Не так уж поздно, моя дорогая. Мне жаль, что у тебя болит голова; не мог бы ты?
тебе было бы лучше выходить из дома немного чаще?"

"Говард, ты знаешь, что я не в состоянии. Кроме того, я устал от общества. Я не
найдите здесь какие-нибудь близкие по духу души; большинство из них становятся такими радикальными.
У меня сжимается сердце всякий раз, когда я думаю о том, чтобы пообщаться с ними.
Нет, Говард, я должен быть предоставлен сам себе; мой дом и мой муж все на
землю я люблю. Кстати, - сказала она, немного повеселев, - вы слышали?
слышали, что Хью Уаймен и его жена были причиной развода?
миссис Далтон и ее муж? Я бы очень хотел, чтобы этот человек был в самом низу
Красный...

- Мейбл!

- Почему ты всегда так вспыхиваешь, когда я упоминаю его имя? Я действительно верю
что в душе ты заботишься о нем больше, чем все хорошие люди в этой деревне
.

- Я забочусь.

— Ты так думаешь? Тогда, по-моему, ты ничем не лучше его, как и другие, Говард; ты испортишь себе репутацию, если будешь с ним общаться.

 — Хотел бы я быть хотя бы вполовину таким же хорошим, как он; если бы у меня была хоть доля его независимости и мужественности, которые помогли бы мне в жизни. О, Мейбл, отбрось свои предрассудки и научись видеть жизнь такой, какая она есть, незамутнённым взглядом.

— Значит, вы хотите, чтобы я общался с людьми, которые не уважают священный закон брака, и с людьми, которые так же спокойно говорят о расставании мужчин и женщин, как о расставании животных?

— Кто вам сказал, что они стали причиной их расставания?

"Миссис Форд. Она провела со мной час этим вечером".

"И вы верите ей и думаете, что у нее есть все факты по делу?"

"Да. Она христианка и ведет непорочную жизнь".

Мистер Дин почувствовал спокойном состоянии он был в тот вечер получил, быстро
от него уходит, а он искал своей постели, надеясь потерять во сне
в согласии, которое охватило его. Однако он этого не сделал, и утро застало
его не освеженным и слабым, разум беспокойным, ищущим чего-то, чего
он не мог охватить, хотя и был в пределах его досягаемости.

"Я думаю, что сегодня не пойду в контору", - сказал он, попытавшись успокоиться.
съешь немного завтрака.

- Если ты слишком болен, чтобы работать, тебе, конечно, нужен врач. Я пошлю за
Доктором Бэрроузом, когда Чарли пойдет в школу, - сказала его жена.

- Не делай ничего подобного. Я не болен. Мне всего лишь нужен покой.

"Вы хотели бы иметь свой собственный путь, Говард, если ты умираешь; но я на самом деле
думаю, что ты выглядишь плохо, и надо было что-то делать".

Это "что-то" она не могла это сделать. Она не могла достучаться до разума, который
нуждался в помощи, потому что она держала свой собственный в такой нищете.

Читатель, была ли у тебя когда-нибудь хоть одна попытка что-нибудь сделать для тебя, и
пока производились роды, были ли ваши нервы напряжены до предела
и помощь, оказанная таким образом любезно и услужливо,
утомила вас гораздо больше, чем то, что вы сделали все сами? Таких было несколько
путь, по которому миссис Дин назначался ее муж, что
день. Она заставила его осознать каждый шаг причинял ей. Она звонила ему сто
раз от его медитации, в ее сферу мысли, касающиеся некоторых
мелкая деталь или второстепенный вопрос. Она исповедовала, чтобы заботиться о нем, но
держал его когда-либо уход за ней.

"Говард, эти шторы нуждаются в новых застежках. Говард, детская обувь
изнашивается. Говард, я сомневаюсь, подойдет ли мне мое новое платье; боюсь, оно
испорчено. Говард, мне нужно пятьдесят долларов, чтобы купить детским шапочкам
и платьям на следующий месяц, я сейчас в долгу. Сейчас вы находитесь дома, не
вы думаете, вы могли бы помочь мне решить некоторые журналы я хочу, чтобы граница?"

"Устал я до смерти. Я поднималась и спускалась по лестнице раз двадцать, по крайней мере, сегодня утром,
- сказала она, протягивая ему напиток, который
он попросил принести, когда будет удобно. Все эти вопросы,
предложения и просьбы усилили его слабость, так что ночью он
пришел к выводу, что ему было бы гораздо лучше в своем офисе.

Когда наступила ночь, миссис Дин была слишком утомлена, чтобы промыть его раскалывающуюся голову. Они
заняли, как и не должны были, одну и ту же комнату и истощили друг друга,
и утром встали в таком же ослабленном состоянии.

"Вчера у меня был очень утомительный день", - сказала его жена. "Ты
Достаточно здоров, чтобы пойти сегодня на работу, Говард?" Он думал, что да, и
благодарил небеса за то, что у него хватило сил добраться туда.

Неудивительно, что он искал то, что давало ему жизнь и силу. Это было его
верно, и он последовал сильному импульсу своего существа и часто ходил
в дом Хью Уаймена. Он почувствовал огромное облегчение, узнав, что
Хью и его жена не знали разделения Мистер и миссис
Далтон, пока она не закончится; и не могли понять, что это не
разница в них то, что приговор общественного мнения вынесен им.
Они смотрели только на право и справедливость движения; у него не было
достаточной силы, чтобы противостоять распространенному заблуждению.
Его жизненная сила, настоящее дыхание его мужественности пришли к нему только в
вдохновляющее присутствие Хью и Арлин. В их атмосфере он вырос,
поэтому его тянуло к ним силой, которой он не мог противостоять,
и не стал бы, если бы мог.

Годы проносились величественной поступью. Многие ушли за тихий ручей;
среди них миссис Темпл и двое ее детей, покинув дом Герберта
опустошенный и безрадостный. Доун стояла рядом с ней до последнего и видела, как она
спускалась в долину, а затем она почти почувствовала пульсацию ее
нового рождения.

"Как быстро они возвращаются домой", - сказал Хью, когда розовые губы были сомкнуты
навсегда, и бедный убитый горем муж смотрел на фигуру, которая
никогда больше не вскочит навстречу его приходу.

"Где она сейчас?" Снова и снова возникал этот вопрос.
Разум Герберта, пока сердце его так утомили его долго присматривался, и
ждать, и надеяться, затонул одолели с горем внутри него. Три дня
привели к печальным переменам в его семье из-за болезни, которая свела
родителей и детей в одну могилу и оставила несколько семей без посещения.

В прошлом нас так плохо обучали, что нет ничего странного в том, что
кто-то переходит из этого мира, или состояния существования, в другое, что мы
должны говорить о них как об ушедших, мало осознавая, что любящие
сердца никогда не могут быть разделены: то, что мы называем духовной жизнью, всего лишь
естественное продолжение этого, без какой-либо "реки", протекающей между ними.

Слова не могли добавить к внушительность сцены, когда, как
друзья встретились, чтобы посмотреть их в последний раз на тех, кого они не знают, как
земли, убитые горем муж и отец поклонился и поцеловал
холодные губы из формы, что, как только впитала в себя дух его жены
и дети. Многие скорбящие были там, под сенью облака
в нем еще не проявилась светлая сторона; но когда был прочитан этот
прекрасный псалом: "Господь - пастырь мой, я не буду нуждаться", каждая душа
был вознесен в область веры; эта вера была такой спокойной и утешительной
чтобы

 "Сердца, разбитые потерями,
 И измученные несением крестов,
 Слишком тяжелых для смертных".

Герберту казалось, что это Флоренс, которую они поместили в землю; он
не мог отделить ее от этой прекрасной формы из глины. Как он мог видеть
ее опустили в могилу, и двое его любимых рядом с ней? Как перенести
это великое горе? Не один. Только с помощью Того, чьи пути не такие,
как наши, и кто все делает хорошо. Долгой была ночь скорби;
казалось, день никогда не наступит, настолько глубоким и мучительным было его горе.


"Я хотел бы, чтобы твоя вера поддержала меня", - сказал он Хью через несколько недель
после похорон.

"Это единственное, что унимает жало смерти и превращает
гробницу в проход к небесам", - был ответ. "Меня бы не было"
без его благословенного, утешающего влияния на все, что может дать этот мир,
помимо света, который нам ежедневно в нашу жизнь с тех
кто прошел долину."

"Они не про нас то же, верим ли мы в их присутствии или
нет?"

"Нет, не то же самое. Вы не то же самое своему другу, который имеет мало или
нет веры в вашей жизни и ваши мотивы действий, как вы не тот, кто
полное доверие и вера".

"Нет, я не. В связи с тем, что наших невидимых друзей может полностью
помощь нас, мы должны верить в их присутствие и способность делать это. Христос
не смог помочь некоторым из-за их неверия."

"Даже так. Тот, кто не обращает на нас внимания, не имеет с нами общения. Но
вера, о которой я говорю, обретается не сразу; это медленный и
естественный рост. Снова и снова должны мы протягивать руку сквозь
тьму, прежде чем возьмемся за якорь. Часто нас окутывает облако, и
все кажется темным, как ночь. Будут часы и дни, когда Флоренция
войдет в вашу атмосферу, принеся с собой свое собственное состояние одиночества и
страстное желание, чтобы вы почувствовали ее; дни, когда вы оба должны оплакивать то, что вуаль
упадет между вами; но превыше всего солнце духовного света будет
сиять великолепно".

"Значит, вы думаете, что они страдают после того, как их не стало?"

"Я, конечно, страдаю. Совершенно разумно предположить, что они скорбят
по нам так же, как мы по ним. В обратном случае. Предположим, что вы были там, где
она сейчас находится, и что она была здесь, и что вы приложили большие усилия, чтобы
приблизиться к ней, и, добившись пока успеха, попытались произвести на нее впечатление
фактом вашего присутствия. Если она тебя узнала, ты бы не
чувствую радовались? и если не она, то ты бы не скорбим, и все
тем более что, если вместо того чтобы честно признать очевидным фактам, она
стремились уклониться от них?"

- Верно; все это было бы совершенно естественно. Я никогда раньше не думал об этом.
в таком свете. Как ты думаешь, смогу ли я когда-нибудь почувствовать и осознать, что
Флоренс со мной?

"Я верю, на самом деле, я знаю, что ты это сделаешь. Каким-то неожиданным образом какой-то человек
инструмент может быть использован, чтобы подвергнуть твой разум необходимой проверке".

"Это будет реально для меня? О, скажи мне, почувствую ли я и узнаю ли, что это
действительно она?

"Если это подлинно, у тебя не останется сомнений. Все это нечто такое,
что нужно пережить, а не рассказывать. Кайф придет к вам
сердце и мозг, которые вы никогда не чувствовал раньше, когда вы впервые поняли, что
возможность общения наших ушедших друзей с нами, и это
потому, что истина будет более тесно связана с вашим внутренним «я»,
чем всё, что вы когда-либо чувствовали. Дон слишком сильно потрясена смертью Флоренс,
чтобы видеть её; она слишком погружена в себя. Когда
она придет в себя - освободится от тревожного состояния
Флоренс, она увидит вас и приведет ее в общение с вами; но все же
незнакомец может сделать лучше и дать вашему разуму более удовлетворительное доказательство
ее способность разговаривать с тобой.

"Одним из условий этого общения было то, что мы должны получить
это через незнакомцев. Это лишает это святости для меня ".

"У тебя никогда не возникнет такого чувства после того, как ты однажды ощутил ее присутствие
через другого. Вы будете чувствовать себя смешение человечества более здраво,
и посмотреть, как мы все соединены, что там очень мало
у тебя или у меня исключительно; но мы храним все, и все сердца, которые
нас вдохновляют. Человеческие души принадлежат Богу и человечеству. Следует, не,
потому что один у нас, благословляет нас ее ежедневное присутствие, что она
это наше, полностью. Она принадлежит человечеству, и становится нашей через
распространение. Это как истина, которую мы даем другим; ее становится больше
внутри нас, чем больше мы ее распространяем. Все, что я трепещу от радости, это
гораздо больше для меня, когда я говорил об этом множество. То же и с
тех, кого мы любим, чем больше человечество претендует на них, тем больше они
человечество, тем больше они становятся для США. Флоренция была для тебя больше, потому что
она была любимой до рассвета, и себя. Если она много значила для вас здесь, насколько же
полным и преисполненным любви будет ее служение вам сейчас. Ее
бессмертный дух пребывает с вами каждый час и будет воздействовать на вас во всех
время. Когда вы будете знать, что она с вами, вы почувствуете трепет
от ее радости, и ваши часы будут значительно освобождены от их настоящего
одиночества. Странно, что на протяжении стольких лет мы хоронили наших
друзей в могиле и сидели, скорбя, у ее дверей. Но спиритуализм
отвалил камень, как это сделал ангел древности. Оно приходит с его
учениями и смиренными призывами к серьезным, правдивым душам. Оно достигает наших
повседневных потребностей и является для нас книгой жизни, а не затхлым, никчемным кредо. Это
поток жизни, текущий от сердца к сердцу; не для одного только, не
для немногих, но для всех. Она вьется мимо вечных жилищ и течет к
городу нашего Бога. Счастлив тот, кто пьет из этого скромного ручья, такого
незапятнанного мнением людей, чистого и кристально чистого. Герберт! счастливым
будет твой день, когда ты отведаешь ее живой воды".




ГЛАВА XXXIII.


"Значит, ты не совсем игнорируешь церковь", - сказал деревенский пастор мне.
Хью, после долгого и серьезного разговора на религиозные и социальные темы
.

"Я не знаю. Но я отрицаю, что ее ограничения и догмы могут контролировать
растущий разум, и считаю неправильным, чтобы церковь предполагала
или желания сделать это. В качестве великого, ведущего руководства к популярной мысли я бы
объединил церковь с театром ..."

"Театр!" - воскликнул священник, подняв обе руки в священном
изумлении. "Вы же не хотите сказать, что мы должны превратить святилище в
театр для игр? Мне дрожать за возраст, сэр, именно это я и сделаю, если такие взгляды
надо терпеть".

"Не превращайте церковь в театр, но соедините то и другое, и с тем
добром, которое можно извлечь из каждого, сформируйте совершенный храм".

"Но театр - это храм зла", - заметил пастор.

"Это не так. То, что иногда это извращалось и делалось так, чтобы способствовать
тому, что мы называем "злом", не является причиной, по которой театр должен быть
осужден. По той же причине мы могли бы осудить церковь, поскольку она,
также, в некоторые периоды своей истории была превращена в средство подлости
угнетения и беззакония; она залила поля кровью и
убивали невинных людей тысячами.

"Но это не было истинной церковью".

"И в первом случае это не было истинным театром; ибо театр,
когда он ограничен своей законной целью, является величайшей моралью".
инструктор, которого когда-либо знал мир. Если бы вы привыкли бывать в
театре, а я знаю, что вы там не бываете, вы бы обнаружили, что триумфу
правильного всегда аплодирует публика, в то время как фокусы и
сиюминутные успехи злодеев неизменно осуждаются. Это доказывает
более верно тенденцию театра, чем все проповеди
тех, кто плетет тончайшие аргументы с кафедры и в прессе.
Почему, мой дорогой сэр, сама церковь бессознательно переходит к театру
, а театр столь же бессознательно переходит к церкви.
Посмотрите ярмарки, школьные выставки, живые картины и частные мероприятия
драматические представления первых и субботние вечерние службы
в стенах вторых. Разве это условие не указывает на
конечную комбинацию, о которой я говорил?

Пастор долгое время сидел в глубокой задумчивости. Наконец он поднял глаза
на Хью, как будто уступая своему внутреннему желанию быть верным тому, что
было очевидно правильным, хотя и противоречило общественному мнению, и сказал:

"Я надеюсь, что день его наступления еще далек, мистер Уаймен; Я боюсь вашего
взгляды уничтожили бы все религиозные чувства и сделали бы нас безбожными
народ".

"Что вы считаете "религией", сэр?" - ответил Хью. "просто соблюдение внешних форм или жизнь искренняя?" - спросил я. "Что вы называете религией?" - спросил Хью. "Просто внимание
к внешним формам или жизнь серьезная?"

"Жить безупречной жизнью, безусловно, уделяя внимание внешним
формам; не отказываясь от объединения самих себя".

"Что правильно, но что является самой малой частью христианской битвы"
. То, что я называю религиозной жизнью, - это воздавать должное всем искусствам
жизни. Всему, что способствует здоровью и счастью христиан.
человечество имеет для меня жизненно важное значение и является главной частью моей религии.
Мое христианство побуждает меня построить лучший дом, какой я смогу с моими средствами,
и обставить его с хорошим вкусом, чтобы поднять настроение его обитателей
. Это распространяется на все сферы - на еду, сад,
одежду, развлечения, на все социальные потребности; фактически на все, что
повышает уровень жизни. Религия для меня - это жизнь во всем, что возвышает.
поэтому я люблю храм, в котором мы все собираемся, и
считаю, что он должен быть украшен всеми видами искусства ".

«Я думаю, что вы правы, пока что; мне и самому не нравятся голые стены современных церквей».

 «Это один шаг; вы сделали его; я сделал другой и вижу, что драматургия — такая же часть Божьего метода возвышения человечества, как цветы и музыка. Вскоре вы увидите это так же, как и я». Современная церковь слишком холодна для меня; она не пробуждает глубоких чувств в моём сердце, поэтому я приближаюсь к Богу через природу.
 Когда церковь избавится от теологии и возвеличит прекрасное
в его стенах я буду счастлив быть среди тех, кто "собирает", ибо
всем нужна магнитная жизнь сборок, чтобы завершить цикл своего
существования. Мне не нравится дробная жизнь, которая захватывает одни части
и отбрасывает другие. В нынешнюю переходную эпоху лучшие умы
изгнаны из святилища в ожидании идеального храма, где
они смогут поклоняться с полнотой души и целеустремленностью ".

"Но все ж лучше на монтаж, они не, даже в ее
неидеальном состоянии, как вы называете это?"

"Это хорошо для всех, но не настолько существенна, чтобы кое-как
Прочее. Некоторые натуры настолько восприимчивы к чувствам и жизни, настолько проникнуты
религиозной мыслью, что они живут более глубоко и молитвенно, более благочестиво
за один час, чем другие за сто лет. Каждая эмоция открывает для
таких присутствие Божества. Для них каждый час - время поклонения, а
каждый предмет - святыня. Никакие человеческие слова не могут разжечь в них чувства к
более яркому пламени, ибо они общаются с Богом. Роса и цветок говорят
им о покровительственной заботе их отца. Проявления их
повседневной жизни, изобилует небесный показания, сказать, что Бог близко.
"Изо дня в день произносит речь", и для таких все часы святы.
Сердце, настроенное на жизнь, полно поклонения. Всякое проявление,
будь то радость или горе, приносит Бог рядом, и мир становится
храм. Религия должна прийти через всю жизнь и прожил. Это в
платье, на кухне, в гостиной, в книгах, в театрах, на самом деле в
все формы жизни. Теология мертвого к людям. Они хотят живого,
жизненно важного настоящего, без догм или сектантских ограничений, которые мешали бы их
душам расти ".

Пастор почувствовал силу замечаний Хью и слабость любых других.
аргумент, который он мог бы привести против них. Правда продолжала давить
на его разум, и он чувствовал, что, возможно, обязанЭд отказаться от его
заветное отзывов.

Таким образом мы теряем, день за днем, один взгляд за другим. Они стираются, и
мы откладываем их в сторону, как изношенные одежды, которые достигли своей цели.
Самая большая ошибка последних была вера в то, что мнения и
окружение должно быть постоянным и неизменным. Когда мы смотрим на природу
мы узнаем другой урок. Она постоянно меняется и воспроизведения.
Мировое мнение сдерживает слишком многих. Человек не осмеливается идти вперед и жить
своей жизнью из страха перед соседом или другом, и таким образом
тормозится полный поток вдохновения для всех. Сила в одном - это
сила во многих; и тот, кто отваживается идти по индивидуальному пути,
обладает силой всех, кто восхищается храбростью поступка. Время-это тоже
драгоценные картины; пусть каждый стремится сделать свою собственную своеобразную работу, для
каждая душа имеет отдельную миссию на Земле, хотя мы, возможно, все трудовые
по-видимому, в том же направлении. Из тысячи людей, отправляющихся в одно и то же путешествие
, каждый увидел бы то, чего не увидел бы никто другой. У каждой души, которую мы
встречаем в жизни, есть новый голос, новая истина для высказывания или новый метод
о том, чтобы донести до нашего сознания уже известную истину. Каждый пробуждает в нас новое
чувство, деликатно затрагивает какую-то нежную эмоцию, в то время как
другой воздействует на наши чувства, как резкая музыка, пока мы не отправимся на поиски
гармонии и покоя, и мы не найдем внутри себя сокровища мысли, которые мы
никогда бы не узнали, если бы мы таким образом не были загнаны в глубины нашего существа
. Итак, все помогают нам достичь более высоких состояний; те, кто успокаивает нас,
и те, кто дисгармонизирует нас до тех пор, пока мы не потеряем сознание, удалились бы в
сокровенные глубины нашей души в поисках покоя. Мы должны смотреть на жизнь в самом широком масштабе, если мы
нашел бы покой. Ограниченное видение не дает нам ничего, кроме атомов, фрагментов
плавающих в кажущемся беспорядке; но вид на горы передает дух целиком
долины и холмы, и показывает их как части обширного ландшафта,
полное и совершенное целое.

"Я думаю, пройдет много времени, прежде чем я смогу смотреть на эти вещи так, как вы
смотрите", - заметил пастор после долгого раздумья. "Я боюсь, что ваш
радикализм в этом и некоторых других вопросах, мистер Вайман, повредит
обществу, если его широко распространить".

"Я не думаю, что вы больше понимаете мои взгляды на брак".
чем ты постигаешь их на религиозные темы ".

"Я слышал, что ты даешь полную свободу мужчинам и женщинам разрывать
свои узы и объединяться с другими ".

- В каком-то смысле да, сэр; в другом - ничто не может быть дальше от меня. Я
смело заявляю повсюду, что мужчины и женщины не должны жить вместе
в повседневной дисгармонии и рожать детей, чтобы унаследовать и увековечить
их угловатость и диссонансы. Вы сами, если вы будете говорить без
предрассудки и боязнь мира, сказала бы то же самое".

"Но они не должны пытаться жить в гармонии?"

"Совершенно верно; но что, если они не смогут; если магнитная жизнь будет уничтожена?
Если те, чей союз таков, просто в юридическом смысле, чувствуют, что,
продолжая этот союз, они ежедневно теряют жизнь, власть и ментальную
силу, им, безусловно, следует расстаться. Я бы предпочел увидеть такие узы разорванными
, чем стать свидетелем душераздирающего зрелища, которое я наблюдаю каждый день в своей жизни
- вечеринки, боящиеся общественного мнения и тянущие друг друга вниз,
ведя фальшивый и распутный образ жизни...

"Что, сэр? Распущенная жизнь?"

"Конечно. Распущенность не только вне брака. Каждый день и
в этот час детей вводят в мир без любви и настоящего воспитания
родители остаются в руках наемных, и часто порочных и невежественных
слуг, в то время как те, кто должен заботиться о них, тратят свое время
в безумии и удовольствии - нежелательные дети, ослабленные умственно и
физически, без сферы любви, которая могла бы их окружить - отпрыски легализованной
проституции, ни больше ни меньше ".

"Я и сам думаю, сэр", - сказал пастор с расстановкой, - "что многие
дети рождаются такими, но как это зло влияет на другую форму
распущенности, которая растет?"

"Это очень тесно связано с этим. Пусть супруги увидят, что они рожают
чистых, гармоничных детей, и "социальное зло" будет изглажено
навсегда. Зло нашей сегодняшней жизни прослеживается до потомства, рожденного от
лживых и глупых матерей - от диких и безрассудных отцов ".

"Это великое зло, я признаю, но как мы можем его предотвратить?"

"Сделав наши браки чистыми и священными, и изменив наши отношения
после того, как жизнь каждого из нас будет исчерпана".

"Но что станет с детьми?"

"Это другой вопрос, и он решится сам собой. Порядок
вся жизнь-это лестница; эти мы не можем устранять. Одна истина объемлет
другой. Если брак был идеальным, или отношение между
полов понял, мы не должны видеть, как мы теперь делать, проявлений, которые
заставляет нас постоянно сомневаться в существовании Бога, и, чтобы быть когда-либо
в поисках тревожной причиной. Что-то необходимо, сэр, в нашей
нынешней социальной системе, чтобы сделать нас чистыми, и это что-то - меньше
ограничений и больше личной свободы. Мы никогда не становимся чистыми в условиях
ограничений. Все, кто знает меня, знают, что я стремлюсь объединить полы в
чистое и святое общение духом. Стены и перегородки всегда
порождали подпольные движения. Мальчики и девочки в школах не должны быть разделены
они должны встречаться друг с другом ежедневно; их учеба, их спорт
насколько это возможно, должны быть единым целым, таким образом смешивая их натуры, а не разделяя
их. Если бы мужчины больше жили в обществе женщин, они были бы поражены
обнаружив, насколько чище и возвышеннее стала бы их природа; как
умственная ассимиляция облагораживала их более дикие наклонности, их
более грубые страсти. Если бы таков был ваш опыт, вы бы рассказали мне об этом в одном из
год, когда мужчины и женщины недостаточно общаются".

"Я думаю, вы хотите как лучше, - сказал пастор, - и если бы у меня была ваша вера
в личную свободу, я бы почти осмелился надеяться, что земля еще увидит
лучшие дни".

"Я хотел бы, чтобы у вас было мое доверие к человеку и Божественной жизни, которая находится внутри него,
ожидающей проявления через его поступки. Но моя вера не может быть
передана другому; это вопрос внутреннего роста каждого.
Это приходит к нам, когда наши души воспаряют над лабаринфским лесом
мнений и теорий, высоко в более чистую атмосферу, незапятнанную
пыль и дым из нашей повседневной жизни. Да; на горе должны видение
когда-нибудь придет. Мы должны подняться, если хотим заглянуть дальше; но никакие наши слова
не могут передать другому величие сцен, которые мы там созерцаем.

Хью сделал паузу, и его лицо, казалось, озарилось светом. Пастор пошел
домой, чтобы поразмыслить над словами и помыслами искренней души - словами, которые
запали глубоко в него и вытеснили многие из его собственных мнений.

"Я верю, что Хью Вайман хороший человек, после всего, что сказано о
ему", - заметил он жене, как он открыл свою Библию, что ночью
закрывая за день.




ГЛАВА XXXIV.


Прошли годы, и Дон осталась спокойно выполнять свою работу
, каждый день давая мужчинам и женщинам расширенные взгляды на жизнь и более глубокое
осознание их собственных сил. С помощью друзей и своего отца
ей удалось основать дом для сирот обоего пола в
дикой и красивой местности, где могли раскрыться все разнообразные способности их
разума. От всех требовалось работать определенное количество часов
каждый день; затем следовали учеба и отдых. С каждым днем она становилась все тверже
в своем убеждении, что объединение полов - единственный способ
сделай их чистыми и утонченными. Их труды в саду и в поле были
совместными; также как и их учеба и уроки. Там был большой
зал, украшенный венками и цветами, где они встречались каждый вечер
и пели, танцевали и беседовали, как им заблагорассудится; при этом с каждым днем
их становилось все больше. Мальчиков обучали механике, а также
сельскому хозяйству, и было приятно наблюдать за их ежедневным обучением
растущей деликатности в поведении по отношению к другому полу, а также
тон любви и сочувствия, который становился все сильнее между ними.

Рассвет так и не удалось ее усилия сразу, большинство из них смеялись и
высмеивал ее план, но ей верен вдохновения, она продолжала,
и за несколько лет стали свидетелями возведения большого, существенного дом
среди высоких сосен и раскидистых дубов. Родители, которые перешли "через
реку", пришли и благословили ее труды для своих детей; и те, кто,
хотя и жил на земле, оставил своих отпрысков без присмотра, плакали
когда они услышали о счастливом доме среди зеленых холмов, где их
детей учили единственной религии жизни - истинному искусству
жить.

Основная идея и цель состояла в том, чтобы воспитать этих детей в гармоничной жизни
и сохранить надлежащий баланс физического и психического путем
равного использования того и другого. Результат ее усилий был наиболее приятным
и отрадно рассвета. Ее успех был очевидным для всех, даже для
те, кто глумился над ее курс. Взаимное уважение, которое
было проявлено между ними; быстрые, проницательные умы и физическая
активность; хорошо возделанные поля, красивые лужайки, сады
блестящие и благоухающие цветами, аккуратно убранные комнаты,
книги, картины и различные средства обучения, развлечения и физические упражнения.
и вокруг всего этого витает нежный и любящий дух Рассвета.
подобно ореолу небесной защиты, объединенные в сцену, которую никто не
можно было бы не восхищаться. Это преподало всем один урок::
делай детей полезными, и ты сделаешь их счастливыми.

Бэзил и его сестра часто приходили в дом, где Дон, казалось,
председательствовала, как ангел-хранитель. Это было желанием всей их жизни
увидеть такой дом для сирот, желание, которое они никогда не ожидали увидеть
исполненный. Они во многом полагались на его поддержку и никогда не были так счастливы, как в его стенах.
Миссис Далтон, которую так великодушно жалел мир,
здесь нашла свою сферу, как и многие другие, которые долгое время чувствовали себя неуравновешенными.
Она научила детей музыке, рисованию и языкам и распространила
свою жизнь и интерес по всему дому, в каждое сердце в нем.
Таким образом, по материнской линии был доволен каждый день, и каждый час она почувствовала менее
необходим союз что мудрые мира предсказано, что она будет вступить в силу
время ее развода. Беатрис пришла и прошла Рассвет
всякий раз, когда она хотела бы пойти к ней домой, чтобы обновить себя в постоянной
любовь отца и матери.

"Я никогда не думал, что Сечь красивая вещь может быть на airth область", - говорит тетя
Полли Дэй, одна из старейших жителей города, Доун, впервые
когда она встретила ее после основания "дома". "Кажется, как будто
Ангелы приложили руку не ребенок, и только тер думаю, ты в
головой о шлем. Почему, я помню ту ночь, или, хотя это было почти каждый день,
когда ты родился. Удивительнее всего, как летит время. Может быть, я не
Я не могу увидеть твой дом для этих маленьких сирот в этом мире,
но, может быть, увижу, когда окажусь на небесах. Как вы думаете, мисс Уайман, Господь даёт нам возможность видеть людей на земле, когда мы там?

"Я знаю, что даёт. Я чувствую, что ангелы помогли мне сделать эту
великую работу."

«Что ж, это утешительная мысль, если не сказать больше, и мне всё равно,
сколько на вас и вашего отца наговаривали. Я верю, что вы хорошие люди,
и заслуживаете королевского титула».

 «Полагаю, никто никогда не чувствует себя достойным королевского титула, тётушка, но мы все
знай, что если мы ищем добра и истины, то найдем покой здесь
и в будущей жизни".

"Это мое мнение, и я не понимаю, как люди могут выставлять тебя таким безбожным,
если жить по правде и быть добрым к бедным - это неправедно, тогда дай
я - грешник, среди которого нужно жить. Думаю, что из всех вещей, которые ты па дал
мне, всю мою жизнь, и старые есть дьякон персонажи не возьмет ни цента из
дрова он продает меня, когда Господь сказал ему в Священном Писании, чтобы быть
вид для вдовы и сирот. Однако он долго молится "нет".
Что ж, я полагаю, таким образом он добрее обращается к небесам и делает
восполняет на словах то, чего ему не хватает на деле".

"Он восполнит все это, тетя, когда перейдет в другую жизнь,
и осознает, как мало он сделал здесь".

"Может быть; но это все равно, что перенести всю недельную работу в субботу вечером.
Я думаю, ему придется потрудиться, чтобы наверстать упущенное ".

Рассвет но лишь усмехнулся в ответ странный, но проницательный замечание, и проскальзывает
щедрый дар деньги в руку старушка, вылетел, чтобы провести
ее последний вечер с ее отцом, и Герберт, который был теперь с ними
каждый вечер, прежде чем пойти к ней домой среди холмов.

Каким неподвижным и белым выглядит его лицо, подумала Доун, когда Герберт, по их просьбе
, сел за инструмент, чтобы сыграть. Один долгий, восхищенный,
обращенный вверх взгляд, а затем пальцы скользнули по клавишам.

Была ли это музыка воздуха, или какое-то существо из высших сфер дышало
на него, наполняя его душу звуком, что заставляло его издавать такие
проникновенные звуки, и посылать их трепет в души обитателей
слушатели? Теперь, стонала, как ветер и волны; так вот, рад, как будто
два существа давно разошлись, встретились. Затем песня выросла слаще, мягче,
мягче, пока каждый глаз текла; и, более прекрасное и
умоляющий пока можно лишь думать, что

 "Ангелы ветра и Огня
 Повторять только один гимн, и истекает
 С непреодолимым напряжением песни;
 Истекают в своем восторге и удивлении,
 Как струны арфы разрываются на части
 Музыкой, которую они пульсируют, чтобы выразить ".

Звуки стихли. Герберт откинулся назад и ничего не сказал; но на его
белом, поднятом лице они прочли, что с ним был ангел, один из
небесных. Никакие слова не нарушил тишину, что атмосфера; не
дыхание всколыхнуло ее небесное заклинание.

Без речи они расстались, и нежных сладость тот час
остались с ними в их снах, которые пришли не пока пор
после полуночи.

На собственном опыте Дон поняла, что Герберту следует больше общаться с
людьми и проявлять интерес к жизни. Она знала, что ему было бы нехорошо
слишком много думать о той, кого мир объявил
ушедшей, но которая стала ближе, чем кто-либо из известных земных родственников.

"Приезжай в мой дом в горах и повидайся с моей семьей", - сказала она ему на следующее утро.
На прощание.

Отчасти он обещал словами, но его рассеянный вид свидетельствовал о том, что
он не собирался этого делать.

Что это за выражение промелькнуло на ее лице в тот момент? Несомненно,
выражение его собственной дорогой Флоренс, умоляющей о чем-то.

"Я приду, Дон, и очень скоро", - сказал он, на этот раз решительно.

Лицо Зари загорелись с другой радости, кроме ее собственной, как она прижала его
руки и велел ему до свидания.

Прошло не так много недель, прежде чем Герберт выполнил свое обещание посетить этот дом
. Приглушенный звук голосов донесся до его ушей, когда он приблизился.
когда он подошел ближе, прекрасная атмосфера "Дома" коснулась его.
его сердце наполнилось новой сладостью. Дети пели свой вечерний гимн.
Как только он ступил на крыльцо, песня смолкла, и наступил рассвет. из холла скользнул свет.
- Герберт! - крикнул он.

- Герберт! Добро пожаловать! - воскликнула она с таким выражением на лице,
что не нужно было слов, чтобы выразить, как она рада его приходу.

В ее собственной гостиной, она его принесла ужин, который он
казалось, значительно насладиться, а потом они гуляли в саду до росы
повисло тяжелое на траве.

Дни проходили, а он все медлил. Для него было жизнью видеть
так много детей счастливы благодаря труду и полезности. Вскоре желание
как-то помочь им овладело его разумом, и вскоре
он настолько завоевал их любовь песнями и рассказами о путешествиях и
истории, что вечерняя группа не считалась идеальной без мистера
Темпл, или "дядя Герберт", как осмеливались называть его некоторые из самых младших.


Как детство, юность и преклонный возраст нуждаются в обществе друг друга. Насколько
совершенна семейная группа, которая включает их всех, от младенца
до седовласого отца. Дома без детей! Да помогут Небеса тем, кто
у них не было солнечного света невинного детства, который освещал бы их сердца.

Благодаря этой сфере жизни и любви он почувствовал, что его жизнь возрождается.
Постепенно тучи печали рассеялись, озаряемые светом надежды,
которая росла в его груди.

Рассвет был его опорой и советчиком каждый день. Благодаря ей он узнал,
насколько тесно мы связаны с другой жизнью и как крепко мы должны
держаться за эту жизнь, чтобы стать орудиями добра, а не просто
чувствительными людьми, остро ощущающими человеческие потребности, но
ничего не делающими для их удовлетворения.

«Я намерен посвятить себя жизни и каким-то образом помочь человеческому роду, — сказал он Дон однажды вечером, когда сумерки окутали его фиолетовыми облаками. — Я черпаю вдохновение в тебе и больше не буду влачить своё существование. Мои сокровища ждут меня за пределами этого мира, и я буду стремиться стать достойным союза, когда мне будет позволено перейти через безмолвный поток.

— «Так и сделай, — ответила Дон, — и тем самым сделаешь её жизнь богаче и счастливее».

«Я сделаю её счастливее? Разве она не ушла на покой?»

«Это своего рода покой, я знаю, но разве она не продолжает жить и наслаждаться жизнью?»
с вами каждый день? Поэтому, независимо от качества вашего мышления и
действия, она должна принять его, и впитывают его в ее
дух. Если в вашей жизни туманны и полны волнений, ее жизнь станет
так. Наоборот, если у вас сильный и полный назначения, вы даете
ее сила и покой души".

"Так ли это? Так ли мы едины после смерти?

- Какая часть Флоренции умерла, Герберт? Дух покинул нас, унося
все способности, все чувства и эмоции в ту страну, о которой многие мечтают
что мы теряем всякое осознание жизни внизу и остаемся в каком-то благословенном мире.
состояние мечтательной легкости. Это не так. Наша так называемая жизнь после смерти становится
более чувствительной ко всему, чем мы обязаны нашим друзьям на земле, и смерть - это всего лишь
объятия, которые еще крепче связывают нас ".

"Ваши слова меня стимулирует на труд и делают дорогие мои счастливым через мой
жизнь. О, если бы я, как и ты, мог знать, что они иногда со мной; или,
скорее, что они могли бы прийти и дать мне то доказательство, в котором я так нуждаюсь,
об их присутствии и их способности общаться с нами".

"Я не мог представить вам эти доказательства, потому что я знаю их и вас,
но у меня есть милая девушка, которая только что пришла к нам Домой, незнакомая нам
тебе и мне, обладающему даром ясновидения, и, если хочешь, я
представлю ее тебе.

"Сделай это, ибо ничто не доставит мне большего счастья".

Молодая девушка, со светлыми волосами, и голубыми глазами, которые всегда казались просмотр
вдали, вела в гостиную к рассвету, и стоял молча и
дар речи, как только она вошла. Ее внешние чувства казались закрытыми,
когда она произнесла эти слова голосом, полным чувства:

"Утешься, я здесь; твоя жена Флоренс и твои малыши. В
могила ничего нам вы держите так дорого. Верю, и мы придем. Я
однажды ночью я прошептал песню твоей душе, и твои пальцы облекли ее в слова.
Прощай, я приду снова; нет, я не ухожу от того, кого так сильно люблю.
хорошо. Это Флоренс разговаривает с Гербертом, своим мужем, из-за реки
по имени Смерть."

Девочка удивленно огляделась по сторонам, затем с тоской посмотрела на Дон, которая
жестом указала ей на дверь, чтобы она могла присоединиться к своим товарищам.

- Она всегда так преуспевает? - спросил Герберт после долгого молчания.

"Нет. Я часто знал, что она терпит неудачу; но когда складывается впечатление, оно оказывается
неизменно правильным ".

"Чудесное дитя. Как ты можешь давать ей образование и при этом сохранять в ней это
странный дар?

«Я следую своим впечатлениям и позволяю ей много играть. Она не может
ходить в школу, поэтому я учу её дома, даю короткие, лёгкие уроки и
никогда не нагружаю её ни физически, ни умственно».

«Вы, должно быть, очень её любите; я бы очень хотел увидеть больше
её чудесных способностей».

«Вы увидите; но уже поздно, я должен отправить своих детей спать и
пожелать им сладких снов».

Вскоре голоса стихли, и по дому разнеслись весёлые «спокойной ночи».
 Когда всё стихло, к нему подошла Дон и села рядом.
 Они долго говорили о загробной жизни и о том, что их там ждёт.
связь с этой жизнью, столь полной боли и наслаждения.




ГЛАВА XXXV.


Доун с нежностью смотрела на свою маленькую группу каждый день, и все
материнские инстинкты ее натуры всплывали на поверхность, когда она думала
о том, что их жизни приходят без их просьбы, что им навязывают быть
сражался в бурю и огонь. Хотел бы, чтобы все родители могли чувствовать
ответственность по беременности и родам, поскольку это чистое бытие вообще, кто дал
богатые, теплые течения своей жизни, чтобы нести детей на. "Тот, кто
большинство сердца, знает, что большую часть скорби", и многие моменты
печаль, которая пришла к Рассвету, когда она увидела существ, которые были безрассудно рождены
в жизнь, чтобы страдать из-за недостатка любви и заботы. Но, несмотря на печаль,
она никогда не становилась болезненной. Она жила и работала при свете, который был ей дан
искренне, а это все, что может сделать смертная.

Для нее не было ни одного сезона, который не привлекал бы к ней Мисс
Бернард, который, казалось, дополнял саму себя. Однажды теплым летним вечером
когда воздух был сладок от дыхания роз, они сидели
вместе; искренние слова передавались от души к душе, и их натуры
сливаясь, как части сладкой мелодии; Высокая надежда Дон парит
над богатым оттенком глубокого жизненного прилива, на котором была унесена душа ее друга
.

"Я часто задавалась вопросом", - сказала Дон, пожимая дружескую ладонь
более нежно, - "будет ли моя жизнь так же прочно укоренена, как твоя; будет ли
то же глубокое спокойствие наполнять мое существо".

"Если когда-то он был полон волнения, то, несомненно, наконец успокоится", - сказал он.
Мисс Бернард, тем твердым тоном, который указывает на то, что жизненные бури
позади: "ибо мы подобны расплавленному серебру, которое продолжается в
волнение, пока все примеси не скинули, а затем становится
до сих пор. Мы знаем, что не успокоится, пока шлак не сгорел, и нашего Спасителя
лицо, отражалось в наших собственных".

В этот момент лунный свет упал на ее черты, почти преобразив
неподвижное, бледное лицо. Этот священный момент сблизил их больше, чем годы.
обычные эмоции или любые внешние жизненные волнения. А
раскрывая участник торгов их отношению друг к другу мелькнула
их сердца-в отношении которых серебристая Луна, и еще летняя ночь
типичный пример, поскольку все наши состояния находят свои аналогии во внешнем мире.

"Я часто спрашиваю, - сказала Доун, нарушая тишину, - на какую часть твоего
существа я реагирую?"

"Я часто задавал себе тот же вопрос. Дон, о тех, кого я
любил, и в ранние годы испытывал честолюбивое желание стать двойником
друзей, дорогих мне в жизни. Сейчас я стал более смиренным и чувствую себя
довольным тем, что заполняю, насколько, я знаю, только я могу, часть любой души. Я могу
искренне сказать, что ты трогаешь и возбуждаешь каждую частичку моего существа, если ты этого не делаешь
заполняешь ее, и что прямо сейчас ты откликаешься на каждую частичку. Некоторым образом, мое существо
стоит на месте, я забываю прошлое и не знаю будущего. Есть тот, кто
так действует на меня сейчас, хотя многие другие взволновали меня еще больше
и возбудили более глубокие чувства, - этот вызывает
самые нежные эмоции моего сердца и побуждают меня к более добрым поступкам. Таким образом,
все по очереди действуют и реагируют друг на друга, и что нам нужно, так это
знать, как определить это отношение для эмоций, которые оно вызывает
четвертые так часто ошибочно принимают за любовные отношения между полами, которые
брак скрепляет, и через несколько лет раскрывается болезненный факт, что то, что было
предполагалось, что душа сливается с душой, но это был всего лишь союз единой
мысли и чувства, в то время как остальная часть их натуры была полностью
безответной, ее самые глубокие и святые устремления не соответствовали друг другу ".

"Разве мы сейчас не отвечаем друг другу, потому что нас переполняет жизнь, и
каждый восприимчив к эмоциям другого?" - спросила Дон.

"Что-то более глубокое", - сказала ее подруга. "Это потому, что мы оба
озарены божественной сущностью, которая пронизывает все пространство и материю, как
воздух, окружающий этот земной шар. Мы оба наполнены и отражаем
насыщение. Тема грандиозная, и я хотел бы расширить ее.
сегодня вечером, прежде чем наши состояния сменятся на более суровые, в
которых когда-либо преломлялись божественные истины ".

"Я остро ощущаю силу вашего последнего утверждения", - сказала Дон,
"ибо я знаю, что чисто ментальное состояние противоположно духовному"
свет. Какой прекрасной становится жизнь, когда мы начинаем осознавать ее законы
и узнавать о Нем, кто есть сам закон, и чьи ежедневные проявления
являются защищающими руками вокруг нас ".

"Полностью осознавая это дробное спаривание, о котором мы говорили, я
я задаюсь вопросом, найдем ли мы когда-нибудь душу, удовлетворяющую все потребности, или
будем ли мы блуждать, черпая из этого и того, пока душа
не озвучит все свои эмоции, не пробудит все свои чувства и не найдет отклик
кому. В моем глубочайшем, самом серьезном поиске истины этот ответ
кажется единственным, который дает мне покой. Как обстоят дела с тобой, чье
видение яснее моего собственного?"

"Я чувствую, что ни одна душа не может удовлетворить все желания другой. Однако, видя
этот принцип, достаточный свет не проникает в метод его
применения ".

"Свет придет с трудом, как огонь вспыхивает из кремня
от ударов стали".

- Верно, - сказал Дон, сбора вдохновения от слов: "и я
часто считали, что мир был бы лучше, если бы люди договорились
жить вместе при жизни и гармонии притекшего к каждому, и уже нет.
Я думаю, что вся моральная атмосфера была бы подтянутой и возвышенной,
физическая и духовная красота детей увеличилась, и более чистые, благородные существа
заняли бы место угловатых произведений дня, если бы наши
профсоюзы были основаны на этом принципе. И все же ни один разум не может указать
выявите недостатки нашей нынешней системы и примените меры по исправлению. Объединенные
голоса всех и усилия каждого человека должны быть объединены,
чтобы осуществить изменения, которых так срочно требуют. Все мужчины и женщины должны
укреплять себя и следить за тем, чтобы в их жизни не появлялось никаких существ,
если у них нет здоровья и гармонии для передачи. Материнство никогда не должно быть принудительным.
высшая и самая священная миссия женщины никогда не должна заключаться в проституции.
и все же этот грех присутствует повсюду. Когда каждая женщина почувствует
эту истину, она очистит мужчину, ибо он возвышается благодаря ее вознесению.
Ему нужна её мысль, её вдохновение, её влияние, чтобы поддерживать его
каждый час; и когда мир достигнет той точки, в которой умы смогут
объединяться; когда общество предоставит человеку право проводить час в
общении с любым, кто его вдохновляет, мы сделаем шаг к более чистому
состоянию. Сегодня человечество страдает от недостатка умственного и
духовного общения. Дайте мужчинам и женщинам право встречаться на
высоких, интеллектуальных и сочувственных основаниях, и каждый из них
станет лучше. Тогда у нас не было бы никаких тайных бесед, и их было бы немного, если бы
ни одно из страстных пороков, которые сейчас обременяют каждое общество, не возникает из-за
ограничений, установленных ревностью и эгоизмом супругов.

Она замолчала, и высокие деревья покачивали ветвями, словно благословляя её. Красота была повсюду. Там, в ту летнюю ночь, кто мог сказать что-то, кроме правды. Мягкий и нежный свет этого часа, озарявший небесным сиянием каждый камень, каждое дерево и журчащий ручей, не вызывал никаких сомнений, а скорее вдохновлял душу.
божественнейшие истины. Их слова канули в лету, но дух, влияние
их мыслей будут жить в веках и, возможно, принесут тем, кто
прочтет их, состояния мира и умиротворения. Что отношения между мужчинами и
женщине необходимо какое-нибудь новое откровение, мы все знаем, но свет очень идет
потихоньку к нам. Мы должны работать с такими, как даровано нам. Откровение
приходит к немногим, и для множества оно может только действовать и ждать. Тот
кто с трудом взошел на гору видения, не может открыть паломнику
в долине то, что видят его глаза. Пейзаж не может быть
передаваемые по наследству, равно как и эмоции смотрящего, передаваемые другому.

Приближается день истинного и искреннего общения между полами,
и быстро проходит тот день, когда великолепная жизнь, которая была нам дана
, направляется не по назначению.




ГЛАВА XXXVI.


Серебряные нити пробивались в шелковистых волосах Дон, но она становилась все красивее.
с годами она повзрослела. Ее подопечные выросли до
молодые мужчины и женщины, и вышла в мир квалифицированных жить
гармоничной жизни. Она научила их истинная религия жизнь; у
внушила им мысль о том, как важно наслаждаться этой жизнью, чтобы
они могли быть готовы наслаждаться жизнью, которая последует за ней; что быть
счастливым сейчас — значит быть счастливым всегда, потому что настоящее всегда с нами, а
будущее — никогда.

"У меня есть ещё одно желание," — сказала она своей подруге мисс Бернард.

"И, пожалуйста, скажи мне, какое скромное желание ты сейчас загадываешь?"

"Это желание я лелею давно. Я хочу, чтобы в пределах видимости этого дома был построен госпиталь для инвалидов.

 «Вы так успешно добиваетесь исполнения своих желаний, что я ожидаю увидеть его через несколько месяцев».

"Я был бы рад увидеть хороший список имен с щедрыми подписками
к тому времени. Я думаю, что если бы вся дополнительная посуда и украшения
богатых семей, вещи, которые им не приносят пользы, или, скорее,
излишки (ибо прекрасное в умеренных количествах всегда идет нам на пользу) были проданы,
и на деньги, потраченные на такой объект, можно было бы сделать очень многое. Я вижу,
когда я общаюсь с людьми, огромную потребность, которая существует в учреждении
, где пациентов можно было бы окружить всем прекрасным и
художественным, а их духовные и физические потребности были бы удовлетворены. Многим нужно
Только изменение магнетизма и условий, с ощущением, что их окружает забота, может изменить весь настрой системы.
 Другие слабы, утратили умственную стойкость и нуждаются в тонизирующем воздействии более сильных умов; в то время как некоторым нужна нежность и любовь, и к ним нужно относиться как к уставшим детям. Многим не нужно прямое физическое воздействие, но духовное возвышение, которое со временем проявит свою силу через ум и гармонизирует тело. Таких случаев много.

«Да, я знаю, что нам нужно такое учреждение, чтобы удовлетворять ваши потребности».
так верно нарисовали; и если несколько серьезных мужчин и женщин будут работать
для достижения этой цели, разве мы не можем надеяться увидеть, как это будет достигнуто и голубой купол
поднимется где-нибудь среди этих холмов? Я внесу свой вклад и посвящу
значительную часть своего времени его выполнению ".

"Если бы все чувствовали то же, что и вы, мы, несомненно, увидели бы это в наши дни; но мы будем
надеяться, что потребность в создании такого места возникнет, поскольку потребность - это всего лишь
показатель, указывающий на создание такого учреждения ".

"Я часто задавался вопросом, не могут ли случаи безумия лечиться более
успешно, чем это делают ученые".

"Я чувствую, что они могли находиться под чистым вдохновением, и в девяти случаях из
десяти дисгармонизированный разум восстанавливается к гармонии".

"О, Дон, давай работать ради этого, и хотя мы, возможно, никогда не увидим этого в своей
жизни, у нас будет утешение и счастье от осознания того, что у нас было
участие в начале".

"И начало - самая благородная часть, потому что ее меньше всего ценят.
За мячом в движении будут следить многие, но старт должен быть
сделан одним или двумя ".

Здесь их беседа была прервана объявлением о
посетительница, которой оказалась мисс Уэстон, была рада видеть Дон.

"У меня было странное чувство, - сказала она Дон, - когда я поднималась по ступенькам"
как ты думаешь, что это было?"

"Я сегодня не ясновидящая. Будьте так добры, скажите мне ".

"У меня было такое чувство, будто я возвращаюсь в дом, который мне никогда не захочется покидать".
"

"И тебе не нужно, пока ты можешь быть счастлива со мной. Я уже давно
нуждался в помощи кого-то вроде тебя. Ты останешься?"

"Дон, можно мне?"

"Ничто не принесло бы мне большего счастья, потому что ты пришел в этом
пути; вашей собственной спонтанности - просто притянуло к моей жизни - и когда
истощение наших ментальных и витальных сил потребует нашей разлуки, мы расстанемся
и будем считать это столь же естественным и приятным для каждого, как и наше настоящее
собираемся вместе".

"О, если бы эти принципы можно было понять и жить в соответствии с ними, какими счастливыми,
какими естественными мы все должны были бы быть; и счастливыми потому, что естественными".

"Мир постепенно приходит к их пониманию, и мы с вами
можем способствовать его продвижению, живя так, как мы считаем настоящей жизнью ".

"Дон, ты - жизнь и свет для каждого, я останусь здесь до конца
своей жизни".

Скрепленные настоящей дружбой, они жили и работали
вместе. Наступила зима, и они сидели вечером у камина и
говорили о прошлом и о золотом будущем человечества. Текстуры
их жизни были быстро сотка на одном веб интересов. Избыток рассвета Из
духовная жизнь текла в Эдит, который никогда не забывал час на
моря, и пробуждение есть ее духовное доверие.

Мисс Уэстон оказался одним из тех бытовых ангелы, которые видят вещи
делать, и видя, проанализировать. Она молча скользнула в ее сфере
была полезна и стала помощницей Дон в тысяче способов, которыми только может быть женщина.
тактичная и деликатная.

Сосны молча качались над могилами Флоренс и ее детей.
Снег многих зим падал на их ветви с кисточками, в то время как ее муж
благодаря прекрасной философии узнал, что наши близкие
считают смерть не преградой для привязанностей. Постепенно он усвоил великий
урок терпения, который должен быть воспитан в каждой душе - что весь
наш жизненный опыт необходим и в божественнейшем порядке; что
все, что происходит, является частью великого целого, и что ни одно из
горького в его чашке могло бы и не быть. Беспокойство, вызванное
тем, что он когда-то считал своей потерей, прошло, когда осознание
совершенной дисциплины жизни пришло в его видение.

Самым близким человеком на земле сейчас была его подруга и сестра Дон, родственница
по духу, сердцу и разуму. Что бы ни говорили люди, он часто ходил к
ней домой и получал сочувствие, в котором нуждался. Для него она была жизнью
и вдохновением. Почему бы ему не искать там, где он мог найти? Это было
ему нужна была ее душевная жизнь, и они долго и серьезно беседовали о тех
внутренних принципах, которые столь немногие осознают.

"Я на собственном опыте убедилась, какие настоящие отношения могут существовать между
мужчинами и женщинами", - сказала Дон Эдит однажды, когда каждое мгновение было отдано Герберту.
"И как Бог предназначил нас друг для друга?"

"И я вижу, как вашей собственной жизни увеличивается, давая его другим, как вы
каждый день делаю. Если бы у меня был муж, Дон, я должен радоваться ему
после того, как он был в вашем обществе. Подняв и тонированное жизни
другой, он может быть гораздо больше меня, - гораздо милее и жизненно необходимо. Интересно
женщины не увидеть эту великую истину".

"Они не могут на чисто человеческом плане, который всегда эгоистичен. Поднять
избавь их от этого, помести их на гору видения, и они бы
сразу увидели это и были бы рады предоставить своим мужьям свободу настоящего
женского общества, зная, что они продлевают свою жизнь в таком
делаю. Если мужчин чрезмерно ограничивать, они обретают более низкую форму свободы".

"Это слишком верно. Теперь я вижу, что, если бы мне позволили заключить земной
союз, я могла бы быть эгоистичной и заключить контракт. Я почти точно знаю я
должен. О, рассвет, Сколько стоит жизнь всем нам, сколько мы должны
благодарим нашего Небесного Отца за то, что важнее всего для облаков с серебром
накладки".

"Я рад, что ты видишь это так, мой друг, моя сестра. Это
Единственная надежная позиция души. Жизнь - это великий и славный дар. Если все эти
часы были смешаны с болью, то даже прожить их - это великолепно ". Затем, когда
ее глаза смотрели вдаль, как будто различая сцены, невидимые другим, она
повторила эти прекрасные строки:

 "Два глаза есть у каждой души":
 Один увидит во Времени;
 Другой устремит свой взор
 В Вечность.
 Во всей вечности
 Ни один тон не может быть столь сладостным
 Как там, где бьется сердце человека с Богом,
 В унисон.
 Что ты любишь, Человек,
 Этим тоже должен стать ты.;
 Бог - если ты любишь Бога;
 Прах - если ты любишь прах.
 Позволь только своему сердцу, о человек!
 Стать низиной,
 И Бог будет проливать на него дождь
 Пока оно не переполнится ".

Золотые полосы света лежали в комнате. Солнце мирно садилось, чтобы
отдохнуть, подобно великой душе, которая была верна каждому долгу и излучала
свою жизнь на бесплодные места земли. В тот тихий вечер, в
величайшем покое своей жизни, они сидели, готовясь к завтрашнему дню и
покою для своих полуночных снов - снов, которые приносили им формы
о своих близких, которые ушли совсем незадолго до этого и которые
любил их по-прежнему, наполняя тихий ручей волнами воспоминаний, пока
они не разбивались о берег и не охлаждали их уставшие ноги.
****