Курьез

               

Сегодня с утра Валиулла решил заняться заготовкой дров для бани на зиму. Она у него топилась «по-черному» и требовала, зараза, много топлива. Хлопотно, конечно, с ней, особенно, вот, с дровами, но куда денешься: хочешь получить удовольствие – трудись! Раньше Валиулла собирал их в лесу и по посадкам, но в этом году отказался от этой затеи: уж больно много сил и времени отнимает это занятие.Теперь решил этот вопрос очень просто: получив пенсию, он почти всю ее потратил на покупку этого ценного материала. Нашел нужное объявление в районной газете, созвонился с продавцом и на следующее утро целая машина дубовых дров была у него уже во дворе. Правда, их надо было еще поколоть, чем и решил сегодня заняться Валиулла.
     Вместе с ним, прогуляться с внуком Данияром вышла на улицу и жена Сайдя. 
     Стоял удивительно погожий осенний день. Ярко светило солнце, лучи которого без труда пробивались через редкие облака на небе. Воздух был прозрачно-голубым; дышалось легко и приятно. В этот день, природа будто сама призывала человека насладиться ею сполна: отдохнуть не торопясь, с удовольствием впитывая запахи и звуки тихой осенней погоды, поймать последнее тепло перед грядущей слякотью.
      Валиулла выбрал полено, что покрупнее и было изготовился ударить по нему со всей силы, как вдруг раздался громкий сигнал автомобиля. Валиулла плюнул от досады, отбросил колун в сторону, и пошел посмотреть кто приехал.
       К нему навстречу от калитки шел, прихрамывая, его старый друг Фатих. По его лицу сразу было видно, что он чем-то сильно озабочен.
- Халляр ничек? – громко спросил Валиулла, зная его тугоухость. Он внимательно вглядывался в лицо друга, пытаясь понять причину его тревожного состояния.
- Халляр хаер, ярлылар баер, - уклончиво ответил Фатих, пряча глаза. - Ты один дома?
- Да нет, вон Сайдя на крыльце сидит с внуком, воздухом дышит. А что случилось - то? Я вижу ты не в себе, чем-то встревожен?
- Давай собирайся, поехали! – потребовал Фатих, поворачиваясь к выходу. – По дороге объясню.
- Не могу, брат, извини. Я сегодня делом решил заняться, дрова поколоть, а то Сайдя уже всю плешь проела!
- Дрова – потом, - категорично заявил гость, подталкивая Валиуллу в спину. -   Там человеку плохо…
- Да объясни ты толком что случилось, черт рыжий! – вскричал Валиулла, уже выходя из себя.
- Только что звонил твой зять, ему срочно нужна помощь…
- Астагафирулла! Ходаем Алла, ни булды ;зен;? - сразу во весь голос запричитала подошедшая к друзьям Сайдя, но встретив суровый взгляд мужа осеклась, тихо добавив лишь: «Раббым Алла, сакла ;зебезне яманлыктан…
- Да постой ты голосить! – взорвался Валиулла, обращаясь к жене. Потом резко повернулся к Фатиху. - Ты можешь рассказать толком что произошло, в конце концов?!»
- Не знаю… Еду я из города, и вдруг звонок. Смотрю - звонит Каюм. Кричит в трубку: «мунча», «давление», «высоко», «веник», «упал»… а дальше не разобрал ни черта, - мотор работает – шум, ничего не слышно.
- Поехали скорее к нему! – приказал Валиулла, и быстрым шагом направился к машине Фатиха.
Пока ехали к дому Каюма, Валиулла не сводил своих глаз с напряженного лица Фатиха: оно было полно сострадания и печали. Он видел, что тот сильно переживает…
«Странные люди эти старики! То собачатся до одури, то жить не могут друг без друга, чуть слезы горючие не льют. Чудеса, да и только»!
     Они были абсолютно разные, Фатих и Каюм, как по возрасту, так и по характеру.
     Фатих – среднего роста, коренастый, несмотря на солидный возраст - в хорошей физической форме.  Маленькие выцветшие голубые глаза смотрели пронзительно и въедливо, на крепких плечах гнездилась коротко стриженая голова с рыжевато-седыми волосами.               
      Каюм был высокий мужчина, чуть сутуловатый. Его худощавое лицо еще больше удлиняла остроконечная седая бородка. В целом же, он был недурно сложен и легкий на ходу. Лишь недавно, после перенесенной операции, у него на лице впервые появились старческие морщины.
       Один был спокойный, но достаточно обидчивый, другой – импульсивный, но быстро отходчивый. Многие в селе завидовали их умению дружить: всегда, когда нужно было подставить плечо – они были тут как тут!
Но и ругались друзья очень часто, как по поводу, так и – без.
     Однажды Валиулла тоже стал свидетелем их ссоры. Она началась не из-за чего, буквально на пустом месте. Сначала Фатих и Каюм вроде только подкалывали друг друга, но потом кто-то из них проронил какое-то обидное слово, тут же полетел резкий ответ – и понеслось! Они так громко кричали друг на друга, не обращая внимания на присутствующих, что все их слова смешивались в бессмысленный гул. 
      Фатих, после перенесенного ковида, стал туговат на уши. Он долгое время не обращался к врачам: думал, что слух само – собой восстановится и особо-то не заморачивался по поводу своей глухоты, но когда понял, что дело пахнет керосином, забеспокоился, но было уже поздно. Врач, к кому он обратился за помощью, только и выдал, виновато улыбаясь: «Ничем, отец, я тебе не смогу помочь. Как говорят в Грузии «Поздно пить боржоми, когда почки отвалились!» Слыхал? Так что купи себе наушники, да не жадничай - избегай всякого ширпотреба, а то только навредишь себе! Сейчас, слава богу, можно найти стоящие вещи, были бы деньги».
     Фатих и не собирался экономить на здоровье! Без хорошего слуха – ему хана: несмотря на свой старческий возраст, он еще калымил на своей «Гранте», возил односельчан в райцентр – кого - то за продуктами, кого-то в больницу … да и мало ли зачем! Ничего не попишешь – деревня есть деревня!
Да и на пенсию с гулькин нос, особо не разгуляешься, вот и приходится «бомбить». Цены вон на продукты и лекарства как на дрожжах растут, прямо как по Карцеву в его интермедии – «вчера продавали по три, но сегодня уже по пять!»
Купил наушники для усиления звука, но тут же разочаровался в них из-за постоянного шума.
… Валиулла, не дожидаясь, пока машина полностью остановится у жилища зятя, спрыгнул с нее и побежал в дом. Сестра сидела на кухне и чистила картошку.
- Где он? Что с ним? – с ходу выпалил Валиулла.
- Кто? Ни булды? –  встревоженно спросила сестра, увидев взволнованное лицо Валиуллы.- Вон он, во дворе. А что случилось все-таки, ты можешь объяснить?
- Потом! – махнул лишь рукой Валиулла, и пошел искать, вместе с подошедшим Фатихом, Каюма.
      Друзья нашли его в курятнике за весьма интересным занятием: сидя на стульчике аккуратно перебирал яйца.
- Во! Мы его, значит, ищем, переживаем за него, а он спокойно тут яйца перетирает, балбес! – заорал Фатих ткнув Каюма в плечо. – Обжора несчастный! Ты что сказал мне по телефону? Что тебе - «плохо»!
- Ну да. Я сказал тебе: «Надо ехать в посадки за вениками, сын приезжает. А мне нельзя залезать на дерево, так как у меня давление, и мне может стать плохо, от того, что закружится голова».
- Тьфу ты, дурак! Каким ты был, таким и остался! – зло сказал Фатих и пнув ногой дверь вышел из курятника.
 Валиулла тоже неодобрительно посмотрел на зятя и покачал головой, потом медленно потянулся к выходу, в душе ругая его за неумение ясно и толково выражать свои мысли. Не зря ему еще в детстве прилепили прозвище «Золотой язык».