В. Головачев и М. Петровых в письмах военных лет

ВИТАЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ И МАРИЯ ПЕТРОВЫХ В ПИСЬМАХ ВОЕННЫХ ЛЕТ 1941 – 1943 гг.

2-е издание, исправленное и дополненное


ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Литературное наследие поэта и переводчика М.С. Петровых по большей части опубликовано и уже нашло дорогу к своему читателю. Но абсолютно закрытым для широкой публики остается личный архив Марии Сергеевны, представляющий собой внушительное по объему собрание документальных и эпистолярных свидетельств о литературной жизни Москвы 1940 – 1970-х годов.
Возрастающий интерес к биографии М.С. Петровых в среде исследователей и глубоких почитателей ее таланта побудил нас обнародовать ряд материалов из ее личного архива.
Предлагаемая читателю подборка писем охватывает один из самых тяжелых периодов в жизни Марии Сергеевны. В марте 1941 года после долгой болезни скончался ее отец, Сергей Алексеевич Петровых, в апреле сгорел дом Петровых в Сокольниках, затем война и спешная эвакуация. В июле Мария Сергеевна увозит в Чистополь четырехлетнюю дочь Арину, а ее мать, Фаина Александровна, остается в Москве и под бомбами ждет страхового пособия за сгоревший дом. Для семьи важна каждая копейка; в пожаре сгорело почти все имущество, а перспективы заработка в Чистополе весьма туманны.
Муж Марии Сергеевны, Виталий Дмитриевич Головачев, находился тогда в заключении, куда попал в 1937 году по сфабрикованному обвинению. Официальное извещение о его смерти в лагере якобы от пеллагры, достигшее Чистополя в середине июня 1942 года, стало для Марии Сергеевны двойным ударом: ни о какой болезни Виталий Дмитриевич ей не писал и больным его никто из близких не видел. Истинные причины его гибели так и остались загадкой.
Неизбежная самоцензура, продиктованная политическими соображениями, не позволяла Марии Сергеевне в своих автобиографиях рассказать обо всех своих переживаниях тех лет. Поэтому настоящая подборка писем существенно расширяет наши представления о чистопольском периоде жизни М.С. Петровых и открывает путь к более глубокому пониманию мотивов ее любовных и гражданских стихов 1940-х годов, получивших дальнейшее развитие в ее поздней лирике.
В конце книги собраны примечания к письмам. Составитель надеется, что дополнительные подробности объяснят современному читателю моменты, которые в письмах были затронуты вскользь как априори понятные адресатам: в каких отношениях состояли авторы писем, окружающую их действительность, а главное – помогут в полной мере ощутить эмоциональное состояние М.С. Петровых и ее близких в те страшные годы. Вся информация взята из личного фонда Марии Петровых, которым распоряжаются её правопреемники (описи № 16, 16.3, 21.1, 22, 33, 33.1).

А. Головкина


Комментарий составителя к изменениям, внесенным в сборник при переиздании

Во второе издание сборника включено письмо В.Д. Головачева к В.В. Чердынцеву от 2 мая 1941 г., последнее письмо В.Д. Головачева к М.С. Петровых от 1 января 1942 г. и письмо А.А. Тарковского к М.С. Петровых от 9 июля 1942 г. Исключено письмо М.С. Петровых к В.Д. Головачеву, ошибочно датированное нами в предыдущей редакции сборника январем 1942 г. Как показали дальнейшие исследования, письмо датируется январем 1940 г. и касается временного перевода Головачева из Медвежьегорска в один из лесоповальных лагерей Валдая после начала Советско-финской войны 1939 – 1940 гг. Путаница возникла в связи с тем, что во время конфликта CCCР с Финляндией, как и в 1941 – 1942 гг., советская почта принимала посылки только в действующую Красную Армию. По окончании боевых действий Виталий был возвращен в Медвежьегорск, где находился до начала Великой Отечественной войны. В последний раз с женой он виделся в январе 1941 года.

А. Головкина


***

В.Д. Головачев – В.В. Чердынцеву1 из Медвежьегорска в Ленинград
2 мая 1941 года

Дорогой Виктор Викторович, спешу самым искренним и горячим образом поблагодарить Вас за те хлопоты, которые я Вам вольно или невольно доставляю. Зина2 пересказала мне обстоятельства последней передачи, и я видел по ним, в какие затруднения ставит Вас желание помочь мне. А если Вы прибавите точное соответствие ассортимента посылки потребностям дня и сознание значительных расходов, связанных с этими посылками, то моя благодарность Вам станет Вам еще более очевидной.
Еще 14 месяцев отделяют меня от встречи с моими близкими3. Надеюсь, что хоть малым, будучи в свободном состоянии, смогу я отплатить Вам с Катенькой4 за постоянные заботы о Марусеньке, Аринушке5 и обо мне.
Крепко Вас обнимаю и желаю успеха в Ваших летних вояжах.

Ваш
В. Головачев


В.Д. Головачев – М.С. Петровых из Медвежьегорска в Москву
23 июня 1941 года

Женок, отчего Ты молчишь? Что случилось? С 10.V. я не получил от Тебя ни строчки6. Я надеялся, что Ты напишешь вскоре после посылки денег, но сегодня уже 20 дней, как я ее получил. Что с Вами, дорогие мои, звездочки мои? Умоляю Тебя написать. Как ни трудно Тебе, как ни тяжело иной раз браться за перо, но пиши. Ведь я ничего не знаю. Неужели при пожаре случилось что-нибудь с Тобой или с Аринкой, о чем Ты умолчала? Не верю в это. Или я написал Тебе какую-нибудь глупость, через которую Тебе трудно переступить, чтобы написать мне. Не знаю – не думаю; надеюсь, что если бы это и случилось, Ты прямо сказала бы мне об этом. Но в чем же тогда дело? Отзовись.
Ты тоже, наверно, чувствуешь сейчас свое одиночество, когда так хочется быть вместе. Столько мыслей, догадок, тревог и надежд, что буквально лопается голова. В эти дни, когда человек выливается за пределы своего существа, когда ему кажется, что дела всего мира происходят в нем самом, и ты тончайший сейсмограф, слышишь самые отдаленные толчки и живешь за тысячи других людей, в эти дни Ты мне нужна как воздух.
Ничего другого писать о себе сейчас не буду. Со мной ничего нового не произошло. Я живу и работаю по-прежнему. Обо всяком малейшем изменении Ты будешь тотчас же извещаться. Да пока, мне кажется, тревожиться ни о чем не надо.
Ты сама знаешь, что прошлый раз постарались меня даже и уберечь от возможных неприятностей. А сейчас в случае чего, я, кажется, буду иметь даже некоторую возможность выбора своего направления. Я вполне здоров.
Пиши же, я требую этого.
Все восемь (ой, как много их у меня) лапок целую несчетное число раз. Через 6 дней – остается 1 год.7

В. Головачев

В.Т. Рыминская8 – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
27 августа 1941 года

Дорогая моя Мария Сергеевна!

Спасибо Вам большое, что вспомнили обо мне, приятно было получить от Вас весточку.
Не отвечала Вам, пока не повидалась с Вашей мамой9. Письмо Ваше получила я 20-го и в тот же день направилась в Гранатный, но маму там не застала, а оставила ей записку, прося ее позвонить по телефону, что она и сделала, и мы уговорились встретиться 26-го числа. Она приехать к Вам хочет и думает, но раньше сентября этого сделать не может, пока не получит страховых денег10, а их выдадут только в половине сентября. Сейчас здесь спокойно, с 19-го ночуем все дома и чувствуем поэтому себя счастливыми. Большое, большое Вам спасибо за приглашение, но пока уезжать не собираюсь в надежде, что, может быть, как-нибудь достигнет весточка о Левушке.
Последнее от него письмо было от 25/VII, и с тех пор ничего. Вообще кого знаю, никто писем сейчас не имеет. Не забывайте меня, пишите, моя хорошая, дорогая Мария Сергеевна. Крепко Вас и Ариночку целую.
Ваша В.Р.

В.Д. Головачев – М.С. Петровых из Соликамска в Москву
29 августа 1941 года

Солнце мое, свет мой, если б знала Ты, как я изжаждался по весточке от Тебя. В эти месяцы каждую минуту хотелось быть с Тобой, делиться с Тобой каждым помышлением своим, каждым движением души. Все мысли – о родине и о титанической ее борьбе. Не знай никогда бессильной тоски моей! Она страшней всего в моей жизни. И как глухо стало вокруг меня. Люди трусливы и лгут сами себе; ни один почти не глядит честно вокруг себя. Вот когда проступила четкая последняя грань, разделяющая людей на два фронта. Но даже честнейшие из них не понимают этого.
Прекрасный женок мой, я здоров духом и телом. Не тревожься обо мне. В следующем письме буду более подробен. Кроме некоторого сегодняшнего утомления переезд никак на мне не отразился. Я сумел организовать свой досуг11 и очень много занимался с одним культурным армянином армянским языком. В результате усвоил вчерне всю грамматическую систему и имею запас слов 500. Буду продолжать. Здесь на месте встретил еще одного армянина, который обещал мне помочь. Признаюсь, язык очень трудный и чужой по строю и духу. Сейчас главное затруднение у меня в разговоре – все фразы строятся совсем наоборот и это, как только приступишься высказаться, сбивает с толку. Но ничего, справлюсь, и будем вместе переводить с армянского. Говорят, что грузинский после него кажется детской игрушкой. Тем лучше.
Дружок мой, истомился не знать ничего о Вас. Просто места себе не нахожу. Тотчас ответь, где Ты, что с Тобой, думаешь ли отъезжать и куда. Ты замечаешь, что во мне нет тревоги за Вас. Я убежден, что Вы невредимы, и я верю, что Вы будете невредимы. Помни лишь мое желание, чтобы Аринка не знала чужеземного ига, и пусть ее судьба будет неразрывна с судьбой ее родины.
Я весь приникаю к Тебе, тепло мое, женик мой, всей душой с Вами и днем и ночью, пусть сила и дух нашего народа защитят Вас.

Твой
В. Головачев

P.S. Мой адрес: г. Соликамск, Молотовской области, п/ящ. № 244/9, мне. Крепко целую Катеньку4 и Зиночку2.

В.А. Чичкина12 – М.С. Петровых
8 сентября 1941 года

Милая Мария Сергеевна!

Я уже писала Вам, с тех пор ничего нет, но я слышала, что Вы получили известие от нашей семьи. Напишите, пожалуйста, что я в Москве и вполне благополучна, а то я почему-то писем не имею, адреса не знаю и поэтому написать не могу.
Очень прошу Вас, напишите мне, знаете ли Вы, где Алеша, писали ли Вам что-нибудь о нем.
Шлю искренний привет.
Ваша В. Чичкина

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
23 сентября 1941 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Получила Ваше письмо 18-го. Счастлива, что Вы получили мою открытку и сравнительно скоро. Большое, большое спасибо, что не забываете меня. Ваше милое, сердечное письмо трогает меня до глубины души. Простите, что отвечаю не сразу, но хотелось выполнить Ваши поручения, которые закончила только сегодня, добившись наконец свидания с Вашей мамой. Но я не жалею об этом, что задержалась на 5 дней, т.к. имею возможность сообщить Вам радость.
Вчера получено письмо от Виталия Дмитриевича, на котором Ваша мама переписала адрес, и я опустила в ящик. Адрес записала на случай, если пропадет письмо, и пишу его Вам: Соликамск, Молотовской области, п/я 244/9. Посмотрела на карту и вижу, что Вы находитесь на одной и той же реке. Радуюсь и счастлива за Вас, а отчасти и за себя, появилась надежда получить весточку от Левушки, а то я совсем упала духом и последнее время настроение убийственное в связи с 3-мес. перерывом переписки.
Теперь об остальных поручениях. Нины Евсеевны13 по тому № тел., который Вы дали (К-7-50-36), три дня мне говорили, что такой нет и никогда не было, а к Вар. Алек.12 в первый же день дозвонилась и передала Вашу просьбу написать Вам и Ваш адрес. Она обещала написать обязательно.
Теперь о маме. Пособие10 получила и могла бы теперь поехать, но ее пугает вопрос оставления комнаты, боится, что ее могут занять: у нее уже было столкновение в домоуправлении. На днях маму напугали, что она уже выписана за неплатеж комнаты, что, конечно, ее очень взволновало, т.к. она после Вашего отъезда платила аккуратнейшим образом. Но когда стали проверять, то действительно оказался неоплаченным май, к чему они и придрались. Теперь все уладилось; пугают ее только соседи, чувствует, что они очень и очень не прочь занять комнату, а кроме всего прочего боится за квартиру сына14 и ждет от него бронь на нее. Советовала маме поговорить в Литфонде о Вашей комнате и, если возможно, получить на нее бронь, как на эвакуировавшихся. Мама вероятно сама Вам об этом напишет. Она очень устала и изнервничалась, бегая из одной квартиры в другую, и если бы не боязнь потерять их, она с удовольствием уехала бы к Вам.
Узнала от мамы, что к Вам приехала Екатер. Серг.4 Представляю Вашу радость, особенно она велика еще и потому, что были там одна, вдали от близких и дорогих Вам людей, а когда приедет мама, то будет полное счастье. Наверное, теперь Ариночку не отдадите в детсад – уж очень страшны всякие в нем заболевания. Этот месяц, начиная с 19 августа и по сегодняшний день, было очень спокойно, за весь мес. только 4 тревоги и то очень маленьких и не причинивших ничего.
Весь сентябрь погода стоит дождливая и неприветливая. Каждый день дождь, если не утром, то вечером, а не вечером, так ночью, и так изо дня в день.
Мой глубочайший привет Ек. Сер.
Крепко Вас целую, желаю, чтобы Аруська и все были здоровы и счастливы.

Всем сердцем и душой Ваша,
В.Р.

М.Б. Бурова15 – М.С. Петровых из Уфы в Чистополь
4 октября 1941 года

Ув. Мария Сергеевна!

Я получила письмо от Вашего мужа, который Вас разыскивает. Его адрес: Соликамск, Молотовск. области, почт. ящик № 244/9. Ваш адрес я ему сообщила.

М.Б. Бурова (Нейман)

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
10 октября 1941 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Получила Ваше второе письмо по авиапочте, которое шло ровно 2 недели. Ваша забота и внимание ко мне трогают меня до слез. Большое Вам спасибо за Ваше желание улучшить мое существование пропиской у себя, но оказалось все это неосуществимо, прописать сейчас и заикаться было нечего, совсем никого не прописывают.
Ваше поручение относительно Нины Евсеевны никак не могу выполнить: с 5-го числа, как получила Ваше письмо, звоню ей каждый день, но никто не подходит, а с Варв. Алек. опять говорила, она передала, что написала Вам письмо.
С Фаиной Алек. вижусь ежедневно, она собирается через 2-3 дня выехать к Вам. Она нанервничалась и не дождется дня отъезда к Вам.
Я всем сердцем радуюсь за Вас, что будете окружены дорогими близкими людьми и кроме этого имеете весточку от В<италия> Д<митриевича>.
Я переживаю ужасные минуты: от Левушки ничего нет.
Мой глубочайший привет Екат. Сергеевне, а Вас и Арочку крепко, крепко целую. Очень Вас люблю.
Ваша В.Р.

Е.С. Чердынцева – М.С. Петровых из роддома16 в Чистополе
21 октября 1941 года

Душенька моя, ближайшее мое сердце! Если бы знала ты, какая ты родимая, как я близко чувствую тебя, как счастлива твоей любовью. Душенька, о многом писать трудно. И тебе, я думаю, трудно писать о твоем 19-ом февраля17, а мне – о моем. Но я немножко тебе все же попробую написать.
<…>
Ты подумай: у девчоночки пуповинка была-таки вокруг шеи! Немножко бы не досмотрели, и могла бы погибнуть. Родилась без крику, взяла ее акушерка за ножки, как рыбку за хвостик, и нашлепала. Тут она и закричала. Так что, жизнь встретила доченьку мою побоями.
<…>
Мне ее показали через несколько часов, и до глубины души она потрясла меня сходством со мною. Словно мой двойничок на меня смотрит. Сейчас я уже не вижу этого сходства и, пожалуй, его нет. Но я никогда не забуду ее первого взгляда прямо мне в глаза.
<…>
Какая она замечательная, твоя племянница! Первый раз не устаю любоваться и гордиться своим произведением. Волосики темные, реснички светлые, но – веером, бровки белобрысенькие. Глаза, пожалуй, будут похожи на мои, и это меня не очень радует. А иногда мне кажется, что на Петра Петровичевы (!), и это радует еще меньше. Но м.б. на Виташкины, тогда я довольна. А все же, скорее всего, мои. Цвет их не то очень темно-серый, не то карий.
<…>

З.И. Васильева – М.С. Петровых из блокадного Ленинграда в Чистополь
25 октября 1941 года

Здравствуйте, дорогая моя Маруся!

Целую Вас, мой заботливый друг, крепко, горячо. Получила сегодня Ваше письмо и телеграмму. Спасибо, спасибо, родная…
Я получила от Васи письмо 20/X – с/г., которое он писал 30/VIII – с/г., я тоже не имела писем от него три с половиной м-ца, думала, что потеряла, но вот известие, которое меня так же обрадовало, как и вас!
Марусенька, дорогая, я не писала Вам, т.к. состояние было нехорошее, ну а сейчас ничего, стала спокойнее, а то думала, не переживу, лежала в больнице 10 дней, поправилась, чувствую себя хорошо.
Дома и на службе все по-прежнему. За Вас я рада, что Вы с сестрой, а как тяжело быть одной. У меня сейчас нет никого. Все родные уехали, столько переживаю, что словами выразить не могу. Но Вы меня поймете, дорогая, т.к. судьба наша одинакова.
Маруся, пишите мне о себе почаще, все же будет радостнее на душе, как Ваша дочурка чувствует себя? И вообще о жизни, как устроились? Работаете или нет?
Марусенька, родная, не забывайте хотя бы Вы меня. Ваши строчки тронули меня до слез, я не имела сестер и чувства этого не переживала, но сейчас Вы для меня самый дорогой человек, которая в минуты переживания не забывает. Спасибо, родная, желаю Вам здоровья и благополучия в жизни.
Берегите себя с дочуркой и пишите мне.
Целую Вас, моя дорогая, крепко, крепко.
Ваша Зина

P.S. Привет Екат. Серг. и мой горячий поцелуй, желаю ей здоровья и заранее поздравляю ее с прибавлением в семействе.
Где Вик. Викт.?1 Ему передайте тоже привет.
Еще раз целую.

В.Т. Рыминская – Ф.А. и М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
16 ноября 1941 года

Дорогие мои Фаина Александровна и Мария Сергеевна!

Большое, большое сердечное спасибо за весточки – получила телеграмму и открыточку и от всей души радуюсь, что доехали благополучно и находитесь среди любимых и любящих.
Поздравляю Вас, Фаина Александровна, с внучкой, а Марию Сергеевну с племянницей. Екатерине Сергеевне желаю быть здоровой и растить дочурку, радуясь на нее. Ариночке будет развлечение смотреть за своей сестренкой. Какое это великое счастье быть всем вместе и вдали от всего того, что беспокоит и волнует нас здесь по нескольку раз в сутки.
Когда-то мы теперь увидимся, настанет ли это счастливое время? Настроение у меня с каждым днем все упадочнее: от Левушки нет вестей, а от нескольких человек слышу, что получили письма. Наладилась ли Ваша переписка, дорогая моя Мария Сергеевна? Если удобно, то спросите Виталия Дм., не знает ли чего он о Левушке. Я начинаю терять всякое самообладание – могу плакать ежеминутно, до того нервы стали никуда негодными.
Собираюсь поехать к Вере Осиповне, она мне звонила по телефону после получения телеграммы от Вас, но время проходит как-то безалаберно, что до сих пор не собралась.
Не забывайте меня. Крепко, крепко всех целую.
Ваша
В.Р.


В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
10 декабря 1941 года

Милая, дорогая моя Мария Сергеевна!

Получила Вашу открыточку, которой несказанно рада. Вы не представляете, как трогает меня Ваше внимание и память обо мне. Вашу телеграмму и письмо Фаины Александровны я получила и ответила на них, но, по-видимому, наши письма разошлись, а может быть, и пропала моя открытка. О своем настроении не хочется и писать, чтобы не портить им его всем Вам. От Левушки нет ничего, так что Вам будет понятно, какие мысли бродят у меня в голове и что я переживаю. Я осталась одна, семья Астровых вся уехала в Красноуфимск. Лично я уезжать не собираюсь, а кроме того, выехать сейчас почти невозможно, кроме того, меня удерживает здесь еще и то, что, может, судьба сжалится, и я получу весточку от Левы, если бы я знала, где он, я бы приложила все старания быть ближе к нему.
Поздравляю Екат. Серг. с дочкой и желаю им обеим счастья. Крепко целую Фаину Алек. и счастлива за нее, что добралась благополучно и живет среди любящих ее. Крепко Вас целую и люблю.
В.Р.
Как относится Арочка к своей сестренке?

В.Д. Головачев – М.С. Петровых из Соликамска в Чистополь
Последнее письмо

1 января 1942 года

Сейчас около 5 часов утра нового года, мой любимый, вечный женок, и я душой своей с Вами, прекрасными, кровными, родимыми. Вы спите уже, конечно, после встречи, и я вижу Вас в кроватях, таких сонных, милых, ждущих…
Уже недолго ждать, нежность моя, кровь моя, уже меньше полугода осталось нашей разлуке; последние полгода пролетят быстро, тем более, что каждый день теперь приносит радость; свет снова утверждается на закате родины нашей, и какое облегчение и счастье читать в газетах бесконечно родные, свои названия с указанием: отбит, отобран, взят обратно. Как страшно было человеку бессильному, как я, читать, или, еще хуже, слышать об их занятии врагом. Казалось, мир переворачивается перед глазами в страшных, кровавых судорогах. Теперь иное, и только сосет сердце глухая обида на недалеких, обманутых бумагами людей, которые вынудили и вынуждают к бессилию, беспомощности, бездеятельному сознанию великих дел нашего времени.
О, это время, как оно великообъемно, вместительно, несравнимо ни с каким другим в жизни людей, как оно страшно в отношении требований к человеку, к классу, к народам, какими тяжелыми, небывало крутыми, извилистыми и вместе с тем широкими путями идет человек! Вернее, пути узкие, но все человечество опирается на них, и отсюда на коротких заворотах столько событий, огромных по своему самому широкому историческому значению.
Лет 40-50 назад каждое из них рассматривалось бы как эпоха, сейчас же они видятся лишь как этапы общего крестного пути. Понадеемся же, что и здесь, и теперь, как и в старинной легенде, за Голгофою последует Вознесение, подъем вверх, к небывалым высотам. Во всяком случае, очевидно, будет сделана в очень широких масштабах попытка резко поднять уровень жизни и самый тонус жизни людей без капитальной ломки исторических устоев буржуазного строя. В свое время Маркс предвидел здесь кое-какие, сравнительно, правда, узкие возможности.
Но вот, дружок, что же мы будем делать через 23 недели? Конечно, решать этот вопрос сейчас было бы весьма преждевременно, но не поставить его для себя нельзя. И знаешь ли, какие мысли бродят в моей унылой голове? Я страшно хочу уехать куда-нибудь на юг, и там, греясь на солнышке, заняться с Тобою и дочкой года на 2 сельским хозяйством и жить на его плоды. Это должна быть какая-нибудь пригородная или призаводская местность, где можно было бы снять маленький участок земли, купить корову, свиней, кур и, возясь в этой живности, прожить на свежинке сколько даст судьба или темперамент, отдыхая, наблюдая за жизнью, выкармливая Аринку (а она обязательно должна в детстве года два провести как можно ближе к природе и на натуральном корме).
А пока Аринка будет питаться, мы с лапчучком в этой тихой обстановке сумеем воплотить наши тайные творческие замыслы, которые давно бродили в наших душах, но для реализации которых других условий не найдешь.
Как смотришь Ты на это, любимый мой спутничек, дорогой сотрапезничек мой на гигантском пути жизни, на котором нам с тобой доставались довольно скудные и убогие яства (и при этом по моей вине)? Напиши мне об этом подробно, как и о том, какие практические шаги можешь ты сейчас начать предпринимать в этом направлении? М.б. и Катя прекрасная с супругом сопрягутся, а для бабушки Ф.А. это было бы тоже покойно и уютно (крепко ее целую).
Ты очень скуп в письмах, женок, пиши подробнее обо всем – все мне дорого и важно, а Ты даже не пишешь, как зовут Катину дочку. Это же безобразие. Что слышно насчет посылки или передачи18, пока Ты еще не пишешь мне об этом ничего.
Крепко-крепко целую, всей душой с Вами.

Ваш Виталий

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
10 января 1942 года

Дорогая, родная моя Мария Сергеевна!

Спасибо, горячее спасибо Вам за Вашу теплоту и память обо мне. Получила Вашу последнюю открытку, но удивлена, что она шла не из Чистополя, а по-видимому опущена кем-то из приехавших оттуда в Москве. Поздравляю Вас, Фаину Александ. и Екатерину Сергеевну с Новым годом и всей душой желаю скорейшей нашей (всех, всех!) встречи здесь в Москве, а двум сестренкам желаю быть здоровыми и расти большими и счастливыми.
Я до сих пор нахожусь в неведении относительно Левушки. Просто не знаю, что и думать, ведь скоро 7 месяцев со дня присылки последнего письма. Все, кого я знаю, давно получили от своих близких сведения. Только я одна такая несчастная мученица – не знаю, где находится мой Левушка. Странно и то, что Вы не получаете писем. Здесь мои знакомые получили уже по несколько. Мысли одна мучительнее другой лезут в голову, сколько их ни старайся отгонять.
Мой глубочайший привет маме и Ек. Сер. Крепко целую их и Вас, моя дорогая Мария Сергеевна.
Всем сердцем Ваша,
В.Р.

Черновик письма Ариши Головачевой отцу
Около 20-го января 1942 года

Милый папа, как ты? Витатл.

Милый папа, как ты живешь?
Ведь, папочка, мне исполнилось четыре года и одиннадцать месяцев!

М.Д. Беккер19 – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
22 января 1942 года

Дорогая Маруся!

Открытку твою я получила.
Живем мы пока тихо, спим спокойно. Уверена, что все самое страшное прошло.
Были очень тяжелые минуты. Жутко было с ребятами оставаться одной. Все родные разъехались. На Клязьме20 живет Ариша21 с собакой и кошкой. Я раза три туда пробиралась. Очень трудно там и здесь с продуктами. Ну как-нибудь переживем. Отрадно слышать последние сообщения о наших победах. Надеюсь, скоро все вернетесь.
Юра уехал в Семипалатинск с Институтом. Игорь22 работает в том же учреждении, где твой муж23.
Живу с ребенком одна. Ал. Ив. понемногу скрипит. Занятий в школе нет. Сама еще не работаю, трудно устроиться. Сашенька вырос большой, ему будет 31 января 5 месяцев, весит 7 кг. Вчера прорезался первый зуб. Он мое единственное утешение. Очень тяжело переживаю свое одиночество.
Где Катя? Кто у ней родился? Как здоровье Ариночки? Забыла она нас всех, наверное. Скоро ей 5 лет. Как у тебя с работой?
Сережа24 вернулся 22 декабря с фронта и уехал в Свердловск.
Ну пока!
Крепко целую тебя и Ариночку.
Пиши.
Марианна

В.Д. Богоявленская25 – М.С. Петровых из Козьмодемьянска в Чистополь
26 января 1942 года

Милая Маруся!

Пишу очень наспех (нужно уходить), только чтобы не оставлять без ответа твою открытку. Получила ли ты мою? Отвечай мне, пожалуйста, и я буду аккуратно тебе писать.
Я так скучаю и тоскую, что письма для меня – большое удовольствие.
А от моих из Ташкента26 они обычно идут около месяца! Они там прекрасно устроены, как и все академики. Большие 2 комнаты, оч. хорошая столовая, электроприборы, уборщица. Не могу этого сказать о себе. У нас большая комната, но холодная, и в морозы мы оч. мерзнем. Ее нельзя натопить как следует, хотя в том месяце у меня дров вышло почти на 200 руб. (у частников купила).
Как Вы там? Маруся, работаешь ли ты? Когда приехали мама и Катя? Ведь они сначала с тобой не были? Я не знаю, знаешь ли ты, что надо платить за моск. квартиру? А то ЖАКТ27 расторгает договор после неуплаты за 3 мес., но он должен предупредить.
Как Катина дочка, как ее зовут? Наверно Ариша оч. заинтересована ею. Не могу без сердечной боли подумать о Виталии. Я написала тете Лизе28, не знаю, переписываешься ли ты с нею. На всякий случай ее адрес: Новосибирск, ул. Урицкого, 35, кв. 2.
Мне так жаль их. Старики, и попали в такое трудное положение: совсем без вещей уехали так далеко. Петр Петр.29 в короткой куртке – это в такие морозы! Они не успели перебросить в М<оскву> все приготовл. вещи, т.к. об отъезде узнали за 1/2 дня. 22 дня спали на голых досках без подушки и одеял, пока ехали.
Сергей24 неск. раз писал мне, 5 мес. пробыл на фронте, из них 3 на перед. позициях. Сейчас врачебн. комиссия признала его годным для службы в глубоком тылу, и он уехал повидаться к Андрюше в Сверд. обл.
Марианна со всеми (кроме Юры; он уехал с Ин-том) в Москве, в ужасном положении: Игорь вторично заболел30. Просто боюсь подумать о ней.
Ну, пока, целую тебя, привет всем нашим!
Целуй Аринку.
Вера
Жду письма.

В.Д. Богоявленская – М.С. Петровых из Козьмодемьянска в Чистополь
31 января 1942 года

Милая Маруся!

Получила твое письмо и отвечаю на него.
Посылки у нас давно запрещены, даже и вещевые, не только продуктовые. Моя здешняя знакомая (жена проф. Аванесова Л.М., поляк, литературовед, может быть, ты слышала) должна послать своей матери в Уфу шубу и не может никак этого сделать, а мать бежала из Минска и совсем раздета. С каким бы удовольствием я послала Виталию все, что ему надо, но… У нас на рынке все-таки больше всего, чем у Вас: свинина – 75 р. кило, масло 50-60 р. фунт, мед 70 р., яйца 25 р., но сала отдельно нельзя купить. Табаку совсем нет, все мужчины оч. бедствуют. Митя31 докуривает последние газеты.
Маруся, как же Вы питаетесь? Есть столовая? А Ариша не в литфондовском детском саду? А Катин муж перевелся сюда на работу или заново устроился?
Мы живем оч. неважно. Если бы остались сентябрьские цены, то было бы совсем хорошо. Комната у нас оч. холодная, сейчас в углах лежит снег. Никак ее не натопить, а сейчас еще получила оч. сырые дрова, так что я оч. мучусь.
Пиши подробнее о Вашем быте. Спокойная ли девочка у Кати?
Моим родителям в бытов. отношении оч. хорошо в Ташкенте. АН заботится. Только боюсь за папу, летом там плохо очень.
Целую Вас всех крепко.

Вера

Пишите, письма теперь развлечение.

В.А. Чичкина – М.С. Петровых из Куйбышева в Чистополь
24 февраля 1942 года

Милая Мария Сергеевна!

Я очень хотела бы иметь известие от Вас, напишите по этому адресу, а то мы совсем потеряем друг друга из виду.
Как живете? Все ли у Вас благополучно? Имеете ли известия о муже и не знаете ли Вы от него, где Алеша?
Я уехала из Москвы в середине октября, так и не получив от него письма, и совершенно не знаю, где он.
Вам я послала из Москвы две открытки, но ответ, если был, то, наверное, пришел уже после моего отъезда.
Как нас всех разбросала война по вине проклятых немцев!
Я уехала совсем неожиданно, успев взять только необходимые вещи. Здесь устроена хорошо и ни на что пожаловаться не могу. Очень надеюсь получить от Вас письмо или открытку. И если Вы можете что-нибудь сообщить об Алеше, то напишите также, пробовали ли Вы посылать письма или деньги.

С искренним приветом,
В. Чичкина

В.Д. Богоявленская – М.С. Петровых из Козьмодемьянска в Чистополь
21 марта 1942 года

Милая Маруся!

Поджидала от тебя ответа на мои 2 письма, но не дождалась и пишу сама, т.к. тетя Лиза28 просила меня сообщить тебе номера ее денежных переводов тебе из Новосибирска. Она ничего от тебя не имеет и не знает, получила ли ты эти деньги. Напиши мне, пожалуйста, сразу, как получишь это письмо, а я сообщу ей.
№ 229/2 от 2-го января 1942 г. – 150 р.
№ 274 от 4-го декабря 1941 г. – 100 р.
№ 81 от 6-го ноября 1941 г. – 100 р.
Это из Новосибирска, а из Клязьмы у нее квитанций с собой нет, но с момента твоего отъезда тебе посылалось по 100 руб. в мес.
Напиши тете Лизе в Новосибирск:
Ул. Урицкого, 35, кв. 2.
Как Вы живете? Здорова ли Ариша и все твои?
Мы живем по-прежнему. Попытка урегулировать цены на козьмодемьянском рынке привела к тому, что ничего не стали продавать. Теперь такса отменена, и на рынке появилось кое-что: масло 180 р. кило, мясо очень редко 70 р. кило, картошка 170 р. мешок. Молоко осталось 24 руб., яйца 35-40 р. Но цены, конечно, подымаются неуклонно.
Что пишет Виталий?
Боюсь, что придется зимовать второй раз в этом городишке! В Москву и нельзя, и там, как пишут, очень плохо с продовольствием. С ужасом думаю о Марианке и даже писать ей боюсь. Тата32 из Омска посылала ей деньги, и тетя Лиза посылает, но разве этого хватит? Пиши мне, не забывай. Послала ли ты посылку? Ведь сейчас еще нельзя. Напиши мне о Марине Цвет. Ведь она так ужасно умерла, наверное, при тебе?
Вера
Целую Вас всех.

Р.М. Гинзбург33 – М.С. Петровых из Дюртюли в Чистополь
7 июля 1942 года

Перебираю имена, с ужасом не могу остановиться ни на одном… Маруся, умоляю Вас, сейчас же напишите, кто?
Маруся, моя дорогая Маруся, неужели подтвердилось? Но все же я не верю, я надеюсь, что в дни войны бывают напрасные тревоги. Может быть, не подтвердится. Какая у Вас страшная жизнь.
Не зря меня беспокоило Ваше молчание; но все же мне легче было допускать, что Вам просто некогда мне ответить, я даже предпочла почти обидеться и на днях послала Вам телеграмму в сердитом тоне, а оказалось гораздо хуже. Простите эту телеграмму, простите меня, дорогая моя Маруся.
Как мне Вас благодарить, что Вы еще находите в себе силы заниматься устройством моей «Наташи». Но мне больно думать, что в эти дни я для Вас обуза. Поверьте, что я не хочу, чтобы Вы теперь устраивали еще новые мои стихи, я посылаю Вам «Под Аргамаком» просто из потребности поделиться с Вами моими мыслями, а не для того, чтобы Вас затруднять еще этим. Когда будет минутка, ответьте мне, понравилась ли Вам «Наташа» или только ради меня Вы ее устраиваете?
… Как я все-таки не догадалась сразу, что неспроста Вы долго молчите, т.е. не хотела верить догадке.
Если бы у меня были деньги, может быть, я выхлопотала бы разрешение на 2-3 суток съездить к Вам, мне так надо Вас видеть. Но об этом теперь и думать нечего, да и пропуск не дадут. Полоса у нас прошла тяжелая «выселения» всех эвакуированных в колхозы, но, кажется, теперь это уже разъяснено.
Боже мой, или это Юля?34 Я от нее ничего не имею. Маруся, умоляю Вас, не отчаивайтесь раньше времени. Всякие ложные слухи и недоразумения могут быть. До конца войны нельзя окончательно быть уверенным в правильности сведений. Так что, даже если будет подтверждение, и оно может быть неверным. Я верю и надеюсь, что друзья наши живы. Так страшно об этом думать и писать об этом глупо получается.
Передайте Кате мой крепкий привет. Как бы я рада была получить от нее хоть две строчки! Загорели ли девочки? Марусенька, я надеюсь, что все выяснится благополучно. А плохому верить до конца войны нельзя – ошибки всегда могут быть.
Желаю Вам сил и мужества.
Крепко целую.
Ваша Ася

А.А. Тарковский35 – М.С. Петровых через полевую почту в Чистополь
9 июля 1942 года

Родная моя Маруся, может быть, о Виталии это еще неверно, м.б. он переменил адрес или что-нибудь другое, совершенно нестрашное? Если же с ним действительно так плохо, как ты говоришь, то чем я могу тебя утешить? Будь тверда, не печалься больше, чем можно, чтобы не мучить Аришку. Себя можно перегнуть, скрепиться. Нет теперь легкой жизни, а приехать я никак не могу, потому что я – на войне, и это почти так же, как то, что получилось с Головачевым. Ты пиши стихи, мне всегда становилось легче, написав. Мне теперь не до них, я пишу только для газеты, которая отнимает все, и для себя уже не хватает пороху. Не унывай, родная; ты – поэт. И хоть это не утешает поэтов настоящих, но ты подыми голову, потому что никакой смерти нет, ее выдумали, не верь ей. Я не могу найти нужных тебе слов, пойми только, что моя дружба навсегда с тобою.
Целую тебя и Аришку.
Привет Катюше.
Твой Арсений

В.Т. Рыминская – М.С. Петровых из Москвы в Чистополь
3 августа 1942 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Мне непонятна последняя Ваша открытка, что случилось? Страшна мысль моих догадок, не могу смириться с нею, неужели могло случиться самое страшное, как Вы пишете. Из чего Вы заключили, дорогая моя Мария Сергеевна? Неужели из того, что вернулась посылка? Но ведь могла произойти ошибка. Как это все страшно, когда же конец человеческим страданиям! Если случилось действительно, что читаешь между строк Вашего письма, так ведь это ужасно, и слов для утешения нет. Одно только могу Вам сказать, что надо себя беречь для Арочки и смириться с той ужасающей потерей, которая вас постигла. Как хотелось бы Вас видеть, быть около Вас и говорить, говорить о Вит<алии> Дм<итриевиче>. Жду от Вас более подробных сведений, если они есть.
От Левушки только в конце апреля получила первое письмо из Коми АССР. Десять месяцев переживала ужасные муки. В последнем письме, а по счету третьем, которое получила 3 дня тому назад, он пишет, что могут опять перекинуть и чтобы не волновалась, т.к. опять долго могу не получать писем. Как это все мучительно и больно!
С 1-го мая по 12 июля была здесь Татьяна36, приезжала из Ташкента. С ней я немного ожила и чувствовала себя не такой одинокой. Звала ехать с ней, но я наотрез отказалась. Не хочется никуда уезжать.
Работаю все там же.
Крепко-крепко Вас обнимаю и целую. Знаю, что мои утешения ничтожны и что только время залечит эту страшную рану.
Мой глубочайший привет Фаине Алек. и Екатерине Сер.
Любящая Вас,
Ваша В. Рым.

Р.М. Гинзбург – М.С. Петровых из Дюртюли в Чистополь
9 августа 1942 года

Маруся, родная моя.

Вот уже два дня, как не в силах Вам писать.
И сейчас я могу смело сказать Вам только одно: еще больней, еще глубже теперь вошли в мое сердце Вы и Ариночка.
Написала ей письмо, если не поленитесь, прочтите ей.
Желаю Вам еще больше мужества и силы.

Крепко целую Вас.

Привет маме, Кате.

Ася

В.Д. Богоявленская – М.С. Петровых из Козьмодемьянска в Чистополь
19 августа 1942 года

Дорогая Маруся!

Ты наверно получила мою открытку, которую я послала в конце июля. Из нее ты должна была узнать, почему я так долго тебе не писала. Я как-то все не могу справиться с собой, очень тяжело37. А теперь узнала о том, что и Виталий скончался, мне написала тетя Лиза.
Я не могу тебе передать, как остро жаль мне его. Кто тебе дал знать? Болел он? Вероятно, организм его ослабленный не выдержал. Если можешь, напиши мне. Буду ждать. А то я ничего о Вас не знаю, может быть, Вы уже уехали оттуда.
Как Ариша? Здорова ли? И все твои?
У нас все то же горе. Умер Митин старший брат и, по-видимому, погиб на фронте младший: после наступления под Гжатском не вернулся. Все так нехорошо вокруг. Не хватает сил ни душевных, ни физических. Маме оч. тяжело, особенно на чужом народе. Она привыкла за последнее время не сходить со своего дивана, а теперь и в таком состоянии приходится жить в самой профессорско-академической гуще.
Ну, моя милая, целую тебя крепко и желаю тебе спокойствия, насколько это возможно. Привет маме и Кате. От Дмитр. Ник.31 всем Вам тоже привет. Ромка38 пока в порядке.
Вера
Пиши.

М.А. Никитин39 – М.С. Петровых из Чистополя в Москву
Осень 1942 года

Дорогая Мария Сергеевна!

Пожалуйста, не сердитесь на меня за долгое молчание: я нежно помнил и помню Вас, но писать Вам не мог, потому что узнал о том несчастье, какое на Вас свалилось, и у меня не было слов, чтобы выразить Вам, как я жалею Вас в Вашей печали.
<…>
Не знаю, как Вы там теперь живете, но мне хочется думать, что Вам стало несколько легче, потому что в Чистополе Ваши стихи нужны людям, как хлеб. В Москве нет такого отношения к стихам, к литературе. Я понимаю теперь, что в Чистополе это было создано Борисом Леонидовичем40. Он действительно замечательный человек, и я его люблю по-настоящему (хотя ему это и не нужно).
<…>

Е.С. Чердынцева – М.С. Петровых из Чистополя в Москву
7 мая 1943 года

Моя дорогая и единственная!

Сегодня я имела продолжительный разговор с Островской41 и пишу Тебе по ее поручению. Просвечивание показало, что у Ариночки увеличены железки. Кроме того, как я тебе писала, у нее был бронхит, а во время майских праздников она заболела гриппом (здесь сейчас очень сильная эпидемия гриппа). По словам Ляли42, когда Ариночке стало лучше, она в отсутствие мамы выбегала в кухню и, возможно, от этого грипп осложнился на ушки. Ида Марковна забрала ее в изолятор, говоря, что так она за Арусю спокойнее. Сейчас ушки уже проходят, во всяком случае, боли почти исчезли, но Ида Марковна держит ее в изоляторе и не пускает с постели. (До заболевания гриппом Ариночка чувствовала себя превосходно. Очевидно, от усиленного питания щечки у нее округлились и порозовели, и была она очень хорошая и веселая). Имея в виду железки и все последние заболевания, Ида Марковна говорит, что Арина слабый ребенок и что решение детсада для нее не годится, ей нужно создать особые условия – санаторий на дому, как она сказала. По ее словам, Ариночка должна все время быть на воздухе, около дома, в огороде; проводить там даже мертвый час. Питать ее нужно 5 раз в день. Режим д. быть очень строгим, как в санатории. Ваша мама, сказала дальше Островская, не годится для этого; она слишком дряхла и слаба, да и Ариша ее не слушается. Вот я и прошу Вас написать Марии Сергеевне, чтобы она не откладывала свой приезд, т.к. никто кроме матери не сможет сейчас создать для ребенка таких условий.
Мне очень тяжело и горько писать тебе обо всем этом, дорогая моя Марусенька. Ведь я почти ничем не в состоянии помочь тебе. Тут в первую очередь нужны очень большие деньги. А в такой короткий срок их не заработаешь. Мне кажется, тебе придется просить Фадеева43, хотя бы через Федина44, о большой, в несколько тысяч ссуде из Литфонда. Ведь давали же другим! Если это невозможно, надо обратиться к Лебедевым, ведь дело идет о здоровье Ариночки. Пусть пороются в сундуках. (Ведь нужны какие-нибудь два отреза или что-либо из туалетов Ел. Павловны45. Конечно, лучше всего идут шерстяные вещи и материи). Вещи можно ликвидировать здесь, но, говорят, что в Москве продавать гораздо выгоднее.
Дорогая моя, любимая, пока я тебе все это писала, у меня возникла мысль, что не лучше ли Ариночку взять в Москву, на Клязьму, и там с ней прожить лето. Ведь бабушкин огород46 (в котором, кстати, срубили все яблони, кроме одной, да и та полусухая) с его уборной плохо напоминает санаторий. А потом здешний климат с его холодными ветрами со всех четырех сторон.
Нужные продукты надо, конечно, везти отсюда. Скажи Лебедевым, что я берусь за продажу и покупку для них (т.е. для Арины) масла и проч. Мне кажется, что лучше всего закупить масла, его всегда можно продать и купить картошку или другие продукты. Некоторые литфондовцы повезли пуды масла, муки, луку и сотни яиц. На Клязьме ты не будешь так оторвана от Москвы, от работы. Я ни на минуту не забываю Лебедские характеры, но тут ничего не поделаешь: их не переделаешь, и придется недолго потерпеть. Вспоминай меня: ведь ради Ксении я терплю и худший характер, и ужасную матерьяльную зависимость без всякой надежды на скорое освобождение.
Потом на Клязьме есть и терраса, и веранда. Аруся и в плохую погоду может находиться на свежем воздухе. Там за деревьями и строениями нет таких ветров. Лебедевы ничего не делали для Виталия. Они обязаны теперь сделать хотя бы это для его дочери.

М.С. Петровых – Е.С. Чердынцевой из Москвы в Чистополь
Середина августа 1943 года

Моя самая любимая!

Как мне тяжко от того, что я так давно не говорила с тобою, не писала тебе. Все хотелось, чтоб на душе стало яснее.
Июль прошел в хлопотах, беготне. Весь быт я полностью взяла на себя, поручив маме гулянье с Ариной. Весь июль прошел в хождении с Ариной по докторам (должна была в Переделкине организоваться дошкольная группа, и мне надо было достать врачебную справку. Группа так и не организовалась, но справку о том, что Арина может находиться в детском коллективе, я получила).
Арину проверили досконально в детском тубдиспансере. Врачиха при рентгене нашла у нее следы эритемы – уплотнение корня правого легкого (она сказала, что эти эритемные последствия достаточно быстро и благополучно ликвидируются) и бронхит, который, впрочем, имеется почти у всех ребят, приехавших из Чистополя.
Передай Петровской47 мой горячий привет и такую же благодарность за Арину.
Аринка чувствует себя хорошо, температура все время нормальная. Делали ей анализ крови. РОЭ у нее 6 мм, гемоглобин 60%. С 6-го августа Арина и мама живут в Переделкине у Клавы. Питание Арина получает в лет. лагере (там организовали лет. лагерь для ребят школьного возраста). Там же у Клавы живут и чумазые Россельсы. Мы с Лялей (чаще она, чем я) через день возили оттуда хлеб и кое-чем помогали в быту. Мама совершенно сыта, супу дают много и кроме того у нее есть крупы и лапша. Клава – это ангел Божий, с нею очень хорошо.
(Сейчас мне придется прервать письмо и постирать, а потом буду писать дальше).
В июле я очень мучилась вопросом – куда ехать: в Переделкино или в Валентиновку48. Лёля49 очень звала, но у нее открылся туберкул. процесс, и я побоялась за Арину.
Не могу толком понять, что с Еленой; она каждый раз говорит разное. Сейчас она на месяц освобождена от работы, но в санаторий поехать повелитель50 ей не разрешил. Я сатанею, думая о нем.
На сентябрь она все-таки м.б. уедет, и тогда мама с Ариной будут жить в Валентиновке – за Гришкой нужен уход. Если же Лёля не уедет, мечтаю о том, чтобы сентябрь Арина и мама прожили у Клавы. Лагерь будет только до сентября, так что с питанием получится сложнее, но плита у Клавы хорошая, а продуктов достаточно.
Весь июль я была поглощена карточками, очередями и домом. Ничего не работала. Жила только на продажу хлеба (это, конечно, осуществлялось Лялей). От сознания того, что я не работаю, не зарабатываю, настроение было скверное. А главное – томила и нервировала неопределенность с Ариной, то, что она так долго в Москве. Потому-то я и не писала тебе так долго. Хотелось во что бы то ни стало наладить жизнь и тогда уже написать.
В конце июля наехало на меня стихописание, и я по вечерам в кухне писала, как одержимая. Я хочу послать тебе некоторые из этих стихов51. Это, кстати, будет ответом на один из твоих вопросов. И именно поэтому посылаю только для тебя.
Теперь я засела за переводы и буду работать очень много, отвлекаясь только для распределителей и для поездок в Переделкино.
Друг мой самый драгоценный, придется кончать письмо, иначе я рискую его вовсе не отправить.
Я работаю ночами, пью зверский кофе, засела за переводы, но этой ночью нахлынули на меня стихи, и я начала несколько новых, очень для меня важных.
Все-таки их придется отложить, т.к. переводы сделать необходимо.
Вчера была в журнале «Октябрь». Этот цикл, что тебе посылаю, они хотят дать в сентябрьском номере52.
Скоро едет в Чистополь А.Д. Авдеев53. С ним пошлю тебе большое письмо и очень хочу хоть что-нибудь прислать Ксаночке.
Пиши мне, моя самая лучшая, самая любимая. Ляля очень трогательно заботится обо мне. Приехала Юлка34, роскошная. Петрусь54 в командировках.
Как трудно оторваться от этого письма!
Пиши мне, только пиши, главное о себе и о Ксаночке.
Когда я вернулась в Москву, меня ожидал небольшой удар: на имя Фадеева был получен отказ Моссовета мне в двух комнатах. Но я все-таки буду добиваться.
Крепко-крепко целую тебя, моя любимейшая.
Всегда только твоя
М.

Первое стихотворение из этого цикла не посылаю тебе – оно очень плохое. Посылаю тебе еще одно, не из цикла. Если бы ты знала, как все эти стихи раскачали мою глубочайшую боль, как будто подвели к раскрытой могиле! Но м.б. так легче55.
Пиши мне.

Е.С. Чердынцева – М.С. Петровых в Москву по дороге из Чистополя в Казань
6 октября 1943 года

Моя единственная, моя дорогая!

Прости, что долго молчала. Дела житейские совсем меня захлестнули. Пишу с парохода, на котором еду вместе с Литфондом до Казани. Ксения, конечно, со мной. В.И.56 с остальным багажом осталась в Чистополе, и скоро Виктор выедет за ней. Сейчас наслаждаюсь одиночеством и вдыхаю его полной грудью. Так прекрасно быть одной (Ксана, конечно, не в счет).
<…>
Прощай, сердце мое, душа моя. Так хочется говорить с тобой. В твоем горе с Виталием я всегда с тобой всем сердцем и всей душой. Ведь только мы с тобой и любили его.
Будь благополучна, любимая моя. Помни обо мне, пиши мне.
Твоя К.


ПРИМЕЧАНИЯ

1 Виктор Викторович Чердынцев (1912 – 1971), советский физик, поэт, мемуарист, супруг старшей сестры М.С. Петровых Екатерины Сергеевны.
2 Зинаида Игнатьевна Васильева, супруга скрипача Василия Васильева, солагерника В.Д. Головачева и его коллеги по Медвежьегорскому театру.
3 Срок заключения В.Д. Головачева должен был закончиться 29 июня 1942 г.
4 Екатерина Сергеевна Чердынцева, в девичестве Петровых (1903 – 1998), старшая сестра М.С. Петровых и ее ближайшая подруга через всю жизнь, мемуарист, исследователь истории рода Петровых-Смирновых, владела английским и немецким языками.
5 Арина Витальевна Головачева (1937 – 2015), дочь В.Д. Головачева и М.С. Петровых, филолог-славист, кандидат филологических наук, автор многочисленных научных работ, одна из главных составителей посмертных сборников М.С. Петровых.
6 В тот момент молчание Марии Сергеевны объяснялось прежде всего бесконечными хлопотами после пожара в доме Петровых в Сокольниках, который произошел в апреле 1941 года. Но после начала войны перерывы в переписке, упоминаемые корреспондентами в настоящей подборке писем, были связаны с затруднениями в работе почты и переездами людей с места на место (эвакуация, этапирование заключенных из одного лагеря в другой и т.п.).
7 В смысле до освобождения.
8 Варвара Титовна Рыминская (урожд. Окуневская), мать художника Льва Николаевича Рыминского (1913 – 1971), солагерника В.Д. Головачева по Медвежьегорску.
9 Фаина Александровна Петровых, в девичестве Смирнова (1876 – 1952).
10 Денежное пособие погорельцам.
11 Под «досугом» подразумевается следование этапом из Медвежьегорска в Соликамск.
12 Варвара Алексеевна Чичкина, жена пианиста Алексея Алексеевича Чичкина (1904 – 1963), который отбывал ссылку в Медвежьегорске и служил в одном театре с В.Д. Головачевым.
13 Нина Евсеевна Лифшиц, супруга виолончелиста Давида Лифшица, который на рубеже 1930-х и 1940-х гг. отбывал срок в Медвежьегорске и служил в Медвежьегорском театре вместе с В.Д. Головачевым.
14 Владимир Сергеевич Петровых (1900 – 1964), старший брат М.С. Петровых, инженер-путеец, работал на стройках Института Маркса и Энгельса, Дворца Съездов в Москве и др. Был страстным футбольным болельщиком. Скоропостижно скончался от инфаркта во время просмотра матча. Похоронен на Введенском кладбище. В письме речь идет о его московской квартире по адресу: ул. Лесная, д. 22/24, кв. 43.
15 Мария Борисовна Бурова (Нейман), мать Юлии Моисеевны Нейман, однокурсницы М.С. Петровых и В.Д. Головачева.
16 20 октября 1941 г. у Е.С. Чердынцевой родилась дочь Ксения Викторовна Чердынцева, будущий физик, кандидат физико-математических наук, исследователь истории рода Петровых-Смирновых.
17 День рождения А.В. Головачевой.
18 Посылку мужу Мария Сергеевна пыталась отправить с середины января 1942 года, когда, наконец, дошли до Чистополя его осенние письма из Соликамска. Но на том этапе боевых действий во многих регионах СССР почта принимала посылки только в действующую Красную Армию.
19 Марианна Дмитриевна Беккер, в девичестве Головачева (1905 – начало 1990-х), старшая сестра В.Д. Головачева.
20 Ж/д станция «Клязьма», где находилась дача родителей В.Д. Головачева, Елизаветы Николаевны и Петра Петровича Лебедевых.
21 Домработница в доме Лебедевых.
22 Игорь Вячеславович Беккер, агроном, муж М.Д. Беккер.
23 Таким образом Марианна намекает на арест Игоря.
24 Сергей Дмитриевич Головачев (род. в 1904), старший брат В.Д. Головачева.
25 Вера Дмитриевна Богоявленская, в девичестве Ушакова (род. в 1905), дочь Дмитрия Николаевича Ушакова, двоюродная сестра В.Д. Головачева (по матери).
26 Дмитрий Николаевич Ушаков с женой Александрой Николаевной в начале войны был эвакуирован в Ташкент.
27 Жилищно-арендное кооперативное товарищество.
28 Елизавета Николаевна Лебедева, в девичестве Мисюра, в первом браке Головачева (1876 – середина 1950-х), мать В.Д. Головачева, старшая сестра Александры Николаевны Мисюры-Ушаковой.
29 Петр Петрович Лебедев (1875 – конец 1940-х), второй муж Е.Н. Мисюры-Головачевой, биологический отец В.Д. Головачева.
30 В смысле арестован. См. письмо М.Д. Беккер от 22 января 1942 года. Богоявленская пишет, «вторично заболел», потому что впервые симптомы «заболевания» проявились у Игоря еще 1920-е годы в форме высылки на Север за участие в оппозиционной студенческой организации.
31 Дмитрий Николаевич Богоявленский (1898 – 1981), филолог, второй муж В.Д. Богоявленской (Ушаковой).
32 Наталья Дмитриевна Архангельская, в девичестве Ушакова (род. в 1907), младшая сестра В.Д. Богоявленской.
33 Раиса Моисеевна (Ася) Гинзбург (1913 – 2005), поэт, переводчик, подруга М.С. Петровых.
34 Юлия Моисеевна Нейман (1907 – 1994), поэт, переводчик, однокурсница М.С. Петровых и В.Д. Головачева.
35 Арсений Александрович Тарковский (1907 – 1989), поэт, переводчик, лауреат Государственной премии СССР (1989), однокурсник М.С. Петровых и В.Д. Головачева.
36 Татьяна Кирилловна Окуневская (1914 – 2002), актриса театра и кино, родная племянница В.Т. Рыминской (дочь ее брата Кирилла Титовича Окуневского).
37 17 апреля 1942 г. ушел из жизни Д.Н. Ушаков и приблизительно тогда же Д.Н. Богоявленский узнал о кончине своего старшего брата.
38 Роман Дмитриевич Богоявленский, сын В.Д и Д.Н. Богоявленских.
39 Михаил Александрович Никитин (1903 – 1973), писатель, супруг писательницы Надежды Васильевны Чертовой (1903 – 1989).
40 Б.Л. Пастернак.
41 Ида Марковна Островская, врач-терапевт в чистопольском детском саду для детей эвакуированных членов Литфонда.
42 Елена Юрьевна Россельс (1916 – 1995), переводчик, супруга переводчика и литературоведа Владимира Михайловича Россельса (1914 – 2000).
43 Александр Александрович Фадеев (1901 – 1956), советский писатель, журналист, военный корреспондент, в 1939 – 1944 гг. секретарь Союза писателей СССР.
44 Константин Александрович Федин (1892 – 1977), советский писатель, журналист, специальный корреспондент.
45 Елизавета Павловна Шебуева (1852 – 1934), актриса Малого театра, мать П.П. Лебедева, бабушка В.Д. Головачева.
46 Имеется в виду участок, предоставленный М. Петровых Литфондом, которым Фаина Александровна по мере своих сил занималась в отсутствие дочери.
47 Скорее всего, Мария Сергеевна описалась: не Петровская, а Островская – врач-терапевт в литфондовском детском саду.
48 Платформа «Валентиновка» Ярославского направления Московской железной дороги, где располагалась дача самой старшей из сестер Петровых.
49 Елена Сергеевна Крамарова, в девичестве Петровых (1898 – 1984), самая старшая из сестер Петровых, кандидат биологических наук, владела французским и немецким языками.
50 Имеется в виду Григорий Константинович Чистяков, второй муж Е.С. Крамаровой (Петровых), отличавшийся деспотическим нравом.
51 Вложение в архиве М. Петровых не сохранилось. Из дальнейшего текста письма становится понятно, что речь идет о стихах 1943 года с выраженным мотивом личной утраты. По времени написания сюда бесспорно можно отнести «У меня большое горе…» (июль 1943 г.) и «Знаю, что ко мне ты не придешь…» (5 – 6 августа 1943 г.). Однако М.С. говорит о «цикле» стихов и сильном приливе творческой энергии («наехало стихописание», «писала, как одержимая»). Из этого можно заключить, что тогда же были написаны и другие стихи 1943 года со сходным мотивом: «Прощанье», «Не нынче ль на пороге…» и «– Но в сердце твоем я была ведь? – Была…».
52 Публикация не состоялась. Но в архиве журнала «Октябрь» из предполагаемой подборки мы находим «Прощанье» и «Знаю, что ко мне ты не придешь…» (полная версия) [РГАЛИ. Ф. 619. Оп. 1. Ед. хр. 3090. Л. 9 – 10, 12]. Кроме того, публикация М. Петровых в № 9 – 10 журнала «Знамя» за 1943 г. (подписано к печати 27/XI) включает стихотворение «У меня большое горе», с которым соседствуют «Ночь на 6 августа» и «Завтра день рожденья твоего».
53 Арсений Дмитриевич Авдеев (1904 – 1966), театровед, режиссер, старший брат биолога Валерия Дмитриевича Авдеева (1908 – 1981), которому, покидая Чистополь в июне 1943 г., М.С. Петровых оставила рукописный сборник своих стихов [РГАЛИ. Ф. 2867. Оп. 1. Ед. хр. 25]. В период пребывания в Чистополе писательской колонии в доме Авдеевых часто проводились литературные вечера («Авдеевские салоны»).
54 Петр Алексеевич Грандицкий (1899 – 1987), поэт, ученый-экономист, первый муж М.С. Петровых.
55 Как было сказано в примечании 52, осенью 1943 года Мария Сергеевна предложила для публикации 3 из 5 стихотворений с мотивом личной утраты. Логично предположить, что под «очень плохим» стихотворением из цикла она подразумевала одно из тех, которые не стала относить в редакцию: «Не нынче ль на пороге…» или «– Но в сердце твоем я была ведь? – Была…». А под стихотворением «не из цикла», но созвучным стихам о личной утрате, скорее всего, имелось в виду «Ночь на 6 августа».
56 Вера Иосифовна Чердынцева, в девичестве Шишова (1882 – 1970), свекровь Е.С. Петровых-Чердынцевой.