Пушкин и его последний либеральный бред

Или признательные показания Пушкина о смене мировоззренческих ориентиров в командировке на юг в проклятый город Кишинев и Одессу пыдльную в логово южных тайных и светлых обществ
Написаны эти показания после почти трехлетнего  плотного общения с членами южного тайного общества! Наслушавшись болтовни «тАйников» (не путать с «тайникАми») о кинжальщиках (сикариях) и вооруженной насильственной смене общественного строя  с возможной ликвидацией Дома Романовых под корень, Пушкин понял всей своей триадой = «Пора, брат пора … Пора уносить ноги и позаботиться о кормушке дворянина, помещика и монархиста»
За этот  период жития размером всего в три года  (срок службы срочника  матроса в СССР) Пушкин прошел чрез три ступени мировоззрения:  от Певца свободы до отказа от права народа на Свободу вообще и затем (позже) от Русского мира в целом
1 декабря 1823 года Пушкин пишет А.И. Тургеневу письмо с такими строками:
"
Смею надеяться, что четырехлетнее изгнание [меня не] не [вовсе] изгладило из вашей памяти
свое почтение. Я обнимаю вас из прозаической Одессы, не благодаря ни за что, но ценя в полной мере и ваше воспоминание и дружеское попечение, которому обязан я переменою своей судьбы. Надобно подобно мне провести 3 года в душном азиатском заточении, чтоб почувствовать цену и не вольного европейского воздуха. Теперь мне было бы совершенно хорошо, если б не отсутствие кой-кого. Когда мы свидимся, вы не узнаете меня, я стал скучен, как Грибко, и благоразумен, как Чеботарев,
              исчезла прежня живость,
Простите ль иногда мою мне молчаливость,
Мое уныние?… терпите, о друзья,
Терпите хоть за то, что к вам привязан я.

К стати о стихах: вы желали видеть оду на смерть Н.[аполеона]. Она не хороша, вот вам самые сносные строфы:
Когда надеждой озаренный
От рабства пробудился мир,
И Галл десницей разъяренной
Низвергнул ветхий свой кумир;
Когда на площади мятежной
Во прахе царский труп лежал,
И день великий, неизбежный
Свободы яркий день вставал

Тогда в волненьи бурь народных
Предвидя чудный свой удел,
В его надеждах благородных
Ты человечество презрел.
В свое погибельное счастье
Ты дерзкой веровал душой,
Тебя пленяло самовластье
Разочарованной красой,

И обновленного народа
буйность юную смирил,
Новорожденная свобода,
Вдруг онемев, лишилась сил;
Среди рабов до упоенья
Ты жажду власти утолил,
Помчал к боям их ополченья,
Их цепи лаврами обвил.
Вот последняя:
Да будет омрачен позором
Тот малодушный, кто в сей день
Безумным возмутит укором
Твою развенчанную тень!
Хвала! ты русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал…

Эта строфа ныне не имеет смысла, но она писана в начале 1821 года — впроччем это   мой последний либеральный бред, я закаялся и написал на днях подражание басни умеренного демократа И.[исуса] Х.[риста] (Изыде сеятель сеяти семена своя):
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…..
Паситесь, мирные народы!
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич."

Это письмо, имевшее целью или ставшее просьбой ходатайствовать при Дворе ЕИВ Александра 1 Романова о завершении затянувшейся командировки «агентом под прикрытием ссыльного вольнодумца либерального толка» содержало пяток отдельных показаний:

1) стихи из Наполеона, названное «последним либеральным бредом» (!), которые показали веру поэта в силу самовластья, его значение и возможности при движении к благородной цели – защиты мира от узурпации и маниакальности тирана. Пушкин показывает тем самым, освобождение своего личного мировоззрения от тирании Свободы и от идей пустого болтливого либерализма
 
(2) стихи из двух отдельных спецзаготовок  с пометой «я закаялся и написал на днях подражание басни умеренного демократа И.[исуса] Х.[риста] (Изыде сеятель сеяти семена своя)»  есть поэтическое свидетельство признательных показаний автора о смене им  личного мировоззрения бывшего Певца Свободы, а ныне, в лучшем случае,  умеренного демократа, не отрицающего монархии (в духе монархизма и деспотии Иисуса Христа)

(3) он остается в лагере императора-мистика  Александра 1 в части либертинажа, ибо не следует путать общественный либерализм (да еще и в его радикальной республиканской версии)  с личным пониманием частной свободы либертина с богом Либером на иконостасе

4) что касается народа … то какая тут еще ему свобода!? Народ это стадо толп черни, испускающей одно = метан. Он достоин одного - Ярмо с гремушками да бич.

5) в строках об умеренном демократе И.Х. есть некий намек на антиклерикальную сатиру и пародию на святую троицу христиан = на поэму Гавриилиада, говоривший о том, что слом мировоззрения еще не завершен …  Пушкин вернет Христа в свою душу только после 1835-го суицидального бога, когда в 1836-ом  после сооружения нерукотворного памятника соберется уйти … в Вечность

***

Из письма князю П.А. Вяземскому (которому Пушкин написал писем всего  чуть меньше, чем женке своей непутевой) от 27 мая 1825-го:
«Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.
Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь.
Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство.
В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.»

Это был финал начатого мировоззренческого коловращения, фордыбачения и … позерства:

1) он теперь не только народ, но и  всю Россию презирает  с головы до пят и лишь жалеет, что это чувство слишком заметно и что такое же есть и у иностранцев

2) Михайловское – это модель этой России, вызывающей тоску, хандру и бешенство ненависти; это будущее Горюхино с традицией рабства и сопутствующей бедности …  ну хоть бордель какой приличный (будто ему калашниковыз мало…),

3) цель всякого достойного чела = удрать из  проклятой России  и никогда в нее не возвращаться

Да Пушкин иноагент какой-то … И это все сказано после визита к нему Ивана Пущина с предложением присоединиться к тайникам и встать в их боевые ряды, хряпнув русского вина