Очень маленький человек

Автор: Энни Гамильтон Доннелл.  Автор книги "Ребекка Мэри".
***
Содержание: I. Маленький синий комбинезон, II. Мальчик, III. Усыновленный
 IV. Бобби Нежеланный, V. Маленькая девочка, которая должна была родиться мальчиком, VI. Ложь, VII. Принцесса понарошку, VIII. Обещание, IX. Маленький любовник, X. Дитя , XI. Воздаяние...
***
Глава I.Маленький синий комбинезон.

Лицо мисс Саломеи слегка хмурилось, когда она писала.
"Дорогой Джон, - начиналось письмо, - Все это очень хорошо, за исключением одной вещи.Я удивляюсь, что ты не подумал об этом.  Я_ думаю об этом почти всё время и это отнимает столько удовольствия от вида розового сада и кустов малины! Энн в восторге от кустов малины.
"Да, с малиной и розами все в порядке. И мне нравится каменная стена с древесным кустарником над ней. (Хороший мальчик, ты это запомнил,разве нет?) И яблоня, и конский каштан, и вяз - конечно, они мне нравятся.

"Дом достаточно большой и достаточно маленький, и в нем есть
кладовка, как я и договаривалась. А в комнате Энн "южная
экспозиция" - любимое место Энн - южная экспозиция. В самую точку шахты.
Дорогой, дорогой, Джон, как ты мог забыть должен!_ Что все
остальное--шкафы и каменная кладка стен и разоблачения-должны быть, на мой взгляд, но Вот!_ Ну, я подумываю съехать, прежде чем перееду сюда. Но я
не сказала Энн. Энн из тех людей, которым нельзя говорить, пока
последний момент. Это экономит себе нервы--Хей-Хо! Я думал, что я был
пришли, чтобы уйти от нервов! Я был так доволен. Я действительно...
хотел поблагодарить тебя, Джон, пока не обнаружил... это. О да, я
знаю - Элизабет заглядывает вам через плечо, а вы двое говорите
о старых девах то, что не годится для публикации! Дети мои, тогда благодарите Господа, что вы не старые девы. Извлеките из этого максимум пользы".

Мисс Саломея уронила ручку на голый пол и задумчиво посмотрела перед собой. Комната находилась на унылой начальной стадии распаковки, номисс Саломея думала совсем не об этом. Ее глаза смотрели в окно на тонкую серую струйку дыма на фоне голубой земли неба. Она могла видеть и маленький домик, коричневый, крошечный и немного потрепанный. Она могла видеть бельевую веревку и легко сосчитать достаточно пар маленьких чулок на ней. Она снова яростно схватила ручку.
"Их восемь", - написала она. "Разрешить ребенку две ноги, разве
это не _четыре?_ Джон Диаборн, ты купил мне дом по соседству.
У меня четверо детей! Думаю, мне пора расставлять книги по местам.
сегодня вечером. Как назло, все они распакованы.
"Я ничего не сказал Энн; Энн ничего не сказала мне. Но мы
оба знаем. Она посчитала и чулки. Мы обе старые девы.
Нет, я не _seen_ пока их--ничего, кроме их чулки на
одежда он-лайн. Но мать не прачка - надежды нет.Я не знаю, откуда я знаю, что она не прачка, но я знаю. Это произвело на меня впечатление. Итак, у нас четверо детей, не говоря уже о Одному Богу известно, сколько младенцев все еще в носках! Я не могу простить тебя, Джон."
Мисс Саломея много лет провела за границей. Внезапно охваченная
тоской по дому, она и ее пожилая служанка Анна бежали через моря на родину. Мисс Саломея впервые заказала Джону, многострадальному Джону, - советнику, бизнес-менеджеру, брату,-чтобы найти ей уютный домик с определенными шкафами-купе, вязы, яблони и конский каштан, каменные стены в стиле вудбини - и
"южная экспозиция" для Энн. Джон сделал все, что мог. Но как могло случиться, что он забыл, и Элизабет забыла, и мисс Саломея сама забыла - это? Все знали неприязнь мисс Саломеи к маленьким детям. И Энн тоже, хотя Энн была более молчаливой, чем ее хозяйка. "Привет!" - воскликнула она. - "Привет!"
Мисс Саломея вздрогнула. В дверях стоял очень маленький человечек в синем
джинсовом комбинезоне.
"Привет! Мне нужны твои деньги или твоя жизнь! Я "путник".
"Э-э ... что?_" Мисс Саломее удалось эякулировать. Маленький Голубой
Комбинезоны отошли на несколько футов в комнату.
"Разбойник, вы знаете; - вы знаете, кто такие разбойники, не так ли? Я один из них.Вам не нужно называть меня разбойником, я такой... такой низкий. Просто "путевой человек " будет делать. Боже милостивый! ты ведь не боишься, правда? Тебе не нужно бояться, я не причиню тебе вреда!" и нежный, восхищенный смешок эхом разнесся по пустой комнате. "Тебе не нужно отдавать мне свои деньги или свою жизнь. Неважно. Прошу вас извинить.
Мисс Саломея вообще не произнесла ни слова. Конечно, этому мальчику место в
паре вон тех чулок. Это было не больше, чем следовало ожидать.
"Это я. Я больше не "путник", просто _ я_. Я услышал, что ты придешь,
и решил зайти повидаться с тобой. Ты рад? Почему бы тебе не спросить меня?
могу я присесть?"
"Я--не хотите ли присесть?" - повторила Мисс Саломея, как если бы она была
говорите урок. Маленький синем комбинезоне залез в кресло.
"Похоже, тут плохо, не так ли? Я думаю, вы забыли подмести," он
сказал, предполагая, что социальные кривых в свое пухленькое тело. Он имел воздуха того пришел, чтобы остаться. Губы мисс Саломеи, которым было приказано сжаться, неожиданно растянулись в улыбке. Маленький голубой комбинезон был забавным.- У нас есть диван и кресло-качалка. Диван новый, но
Чесси проделала в нем дыру."Вас четверо?" Внезапно спросила мисс Саломея. Теперь была очередь начинать Маленького Синего комбинезона.
"_ Я?_ - Боже милостивый! меня четверо? Я думаю, ты не в своем уме,
разве... О, ты имеешь в виду _child'en!_ Ну, их всего пятеро!
считая новенькую - она слишком мала, чтобы считать.Пять-шесть, с новенькой-то! Взгляд мисс Саломеи блуждал от стопок книг на полу к пустым упаковочным коробкам, как будто пытаясь найти кратчайшее расстояние."Есть только четыре пары на линии", - бормотала она,слабо,--"чулки", - добавила она. Маленький синем комбинезоне кивнул понимающе (comprehendingly).

"Я не ношу их летом, - думаю, ты не заметил, что я была в своих.
Босиком, не так ли? Ну, я такая. Это экономия. Остальные - ничто.
кроме девочек - я единственный мальчик, который у нас есть. Мальчики крутые. Но я не думаю, полагаю, ты когда-нибудь был одним из них, так что ты не знаешь?" Там был восходящий интонация голоса маленьких синих комбинезонах. Ответ, казалось ожидается.
"Нет ... нет, я никогда не был один," Мисс Саломея сказала, наспех. Она может услышать Усидчивый шаги Анны в зале. Было бы стыдно чтобы Анна могла войти. Но побрел по следам. После - более разговор на огромное колличество вопросов, на маленькой голубой Комбинезон поднялся из кресла.
"Я весело провел время и буду рад прийти снова, спасибо"
- сказал он с жизнерадостной вежливостью. "Я рад, что вы пришли, - сказал он.
Вы мне нравитесь, но я надеюсь, что вы будете подметать пол". Он отступил на несколько шагов, затем снова развернулся и двинулся в ближний к врагу
район. Он протягивал очень маленькую, коричневую, немытую руку.
"Я забыл о рукопожатии", - улыбнулся он. "Le's. Надеюсь, я тебе тоже нравлюсь
и, полагаю, ты любишь, не так ли? Все любят. Никто никогда
я никогда в жизни не нравился тебе, а мне семь. До свидания."

Мисс Саломея услышала его топот по коридору, и ей показалось - она
не была уверена, - что у кухонной двери он остановился. Полчаса
спустя она увидела очень маленького человечка, пересекавшего розовый сад. Если что-то было в его руках, что он ел, Мисс Саломея
Энн никогда не просил об этом. Он не был ее способ, чтобы задать вопросы Анне.Это не был путь Анны к ней. Письмо Джону было закончено,
как ни странно, без дальнейших упоминаний о... нем. Мисс Саломея взяла
метлу и тщательно подмела пустую большую комнату. Она тихонько напевала, пока
она работала. На кухне Энн тоже что-то напевала.
"Это приятное местечко, особенно каменная стена и
вудбайн", - размышляла мисс Саломея; "Я рад, что указал на Вудбайн
и стоун-уоллс. Джон никогда бы не подумал. Так много других вещей
тоже приятны; но, дорогой, дорогой, это очень печально из-за этого
одна вещь!" Мисс Саломея все еще напевала, а после чая позвала Энн
помочь ей вынести пустые упаковочные коробки.

На следующий день Маленький Синий комбинезон пришел снова. На этот раз он был
торговец, с конским каштаном "яблоки" продать, а роза-лепесток пирожки.
Он сказал, что это выгодная сделка."Эти пироги действительно можно есть", - заметил он. "В них немного сахара". Я сохранил это с верхней части ее булочки ", - указывая на Энн. место жительства мотком своей маленькой стриженой головы. Так это был факт, не так ли? Он что-нибудь ел, когда шел по розовому саду? Мисс Саломея удивленно посмотрела на Энн.
На следующий день, и на следующий... каждый день появлялся Маленький Синий комбинезон, всегда в новом обличье. Мисс Саломея поймала себя на том, что высматривает его. Она смогла уловить слабый голубой отблеск очень маленького комбинезона, когда, как только они добрались до дальнего конца розового сада. Если бы не Энн, в конце первой недели она вышла бы ему навстречу. Боже мой,
боже мой, если бы не мисс Саломея, Энн ушла бы!
Маленький Синий Комбинезончик поделился своими проблемами с мисс Саломе. Он
рассказал ей, как сильно он должен был быть только мальчик, - как невозможно,
конечно, это был играть девчушки играет, и как он жаждал, чтобы найти
благоприятный дух. Довольно загадочно, но он казался уверенным, что
наконец-то нашел подходящую по духу женщину. Нижние юбки мисс Саломеи
не казались препятствием. Он показал ей свой карман, полный сокровищ. Он
научил ее строгать и как переносить, когда у нее "идет кровь". Он
научил ее свистеть - очень тихо, из-за Энн. (Он научил ее
Энн тоже - потихоньку, из-за мисс Саломеи.) Он позволил ей сделать паруса
для его лодок и пришить ему пуговицы - те, которые Энн не пришила.
"Дорогой Джон, - писала мисс Саломея, - малина созрела. Когда вы
были очень маленьким человеком - скажем, семи лет, - вы когда-нибудь разминали их между листьями малины с добавлением сахара и называли пирогами - и ели их? Они действительно вкусные. Конечно, это немного рискованно из-за
о возможных ошибках. Я не помню, чтобы ты был выдающимся маленьким
мальчик. Это были вы? Вы когда-нибудь играли в разбойника с большой дороги или в слон или что-нибудь в этом роде? Странно, я не могу вспомнить.
"Энн в восторге от своего пребывания на юге, но она никогда не говорила об этом". Вот почему я знаю, что это так. Я в восторге от роз, и от
шкафов, и от конского каштана, особенно от хорст-каштана. Это
то место, где мы играем - я имею в виду, что там приятнее всего жаркими днями.Ты раньше обожал конские каштаны? Странные мальчики должны. Но я
в некотором смысле я сам на них похож, - прочь с дороги! Мы подобрали
сто семнадцать. Мисс Саломея произнесла множественное число
невинно, и Элизабет рассмеялась через плечо Джона. Элизабет прочитала
между строк. Джон был всего лишь мужчиной.

Однажды Маленький Синий Комбинезончик опоздал. Он шел со стороны конюшни, примыкавшей к дому мисс Саломеи. Он был взволнован и задыхался. Меховой плед был накинут ему на плечи и неудобно волочился за ним.
"Пойдёмте!" — нетерпеливо воскликнул он. "Это цирк! Я — бурый медведь.
Там есть четвероногая девочка - Чесси, вы знаете, с чулками на руках, - и мэнский петух (без хвоста), и, о боже!
самый великолепный живой скелет, которого ты когда-либо видел! Я хочу, чтобы ты был мэнгером - давай! Это достаточно просто. Ты тыкаешь в нас палкой, и мы
выступаем. Я танцую, и четвероногая девочка ходит, и петух
кукарекает, и скелет скелет ... О, ладно, тебе не нужно тыкать пальцем в
скелет."Маленький Синий комбинезон остановился, чтобы перевести дух. Мисс Саломея отложила в сторону свою работу. Где была Энн? - но в конюшню можно было попасть и без проходя мимо кухни окна. Суббота Энн все равно был очень занят."Я готов", - рассмеялась Мисс Саломея. Она никогда не была
цирк-менеджер, но она могла бы узнать. Это было легче, чем строгать.
Вместе они поспешили к конюшне. У двери мисс Саломея
резко остановилась. У нее вырвался изумленный возглас.
Живой скелет сидел на пустой бочке, худой, серьезный и
терпеливый. Живой скелет тоже издал восклицание. Она и директор цирка
смотрели друг на друга удивительным образом, словно завороженные.
"Давай!" - крикнул седой медведь.
После этого, госпожа Саломея, и Анна не были так защищены. Что было
использовать? И это было намного легче, ведь, чтобы его обнаружили. Все работало по гладко и приятно после этого.
Однажды поздней осенью Элизабет, заглядывая через плечо Джона,
рассмеялась, а затем резко вскрикнула. "О!" - сказала она. "О, мне так жаль!"
И Джон повторил ее слова мгновением позже.
"Дорогой Джон, - говорилось в письме, - когда ты был маленьким, ты когда-нибудь сильно болел и ты умер?_ О, я понимаю, но не смейся. Я думаю, что я
сегодня немного не в себе. Один из них - когда человек встревожен. И
Маленький Синий комбинезончик очень болен. Некоторое время назад я застал Энн плачущей. и только сейчас она вошла и нашла меня. Она не возражала; я не возражаю.- Он не пришел ни вчера, ни позавчера. Вчера я ходила узнать
почему. Энн как раз отходила от двери. - Он болен, - сказала она,
в ее четкие, резкие сторону, - вы знаете, Джон, - но она была белой в
лицо. Мать подошла к двери. Странно, что я никогда не видел ее раньше
у маленького синего комбинезона ее голубые глаза.
"К ней цеплялись два или три маленьких человечка, и очень
маленьким я видел, была в ее руках. Она посмотрела перепугу даже..."
письмо резко оборвал здесь. Другой промах был заключен, что начал
так же внезапно. "Энн говорит, что алый-лихорадка. Доктор
есть только сейчас. Я хочу, чтобы он принес сюда ... ты _know_
Я не имею в виду доктора. И вы бы не улыбнулись, ни один из вас...
Во всяком случае, Элизабет, потому что она будет думать о своих собственных детях..."Да, да, - воскликнула Элизабет, - я думаю!"
"... Вот почему он не должен оставаться там. Там так много детей.
Я сейчас еду туда".
Письмо, последовавшее за этим, было отправлено с задержкой на неделю.
"Дорогой Джон, - говорилось в нем, - ты, должно быть, подыскиваешь другое место. Если что-нибудь случится... он очень болен, Джон! И я не смогла бы оставаться здесь без него. И Энн тоже. Джон, вы когда-нибудь думали, что Энн родилась медсестра? Ну, Господь сделал ее одной. Я узнала, в чем дело. Не в
маленькой изящной белой шапочке и фартуке медсестры - не такой, но
с легкими, прохладными пальцами и большим, нежным сердцем. Это доброта
Господа, и это Анна. Она прекрасно заботится о нашем
Маленьком голубом комбинезончике. Мы с маленькой мамой ценим Энн. Но он
очень, очень болен, Джон.
"Я не мог оставаться здесь. Да ведь нет такого места, которое не напоминало бы мне об этом! В траве есть едва заметная тропинка, протоптанная рядом с каменной стеной, где он был "часовым". Под конским каштаном есть голое место, где он играл кузнеца и "подковывал" лошадь-пилу. И он наброситься на меня из-за старого вяза и спрос на мои деньги или мою жизнь, - он был разбойником с большой дороги, как я впервые видел его. Я покупала для него пироги с розами и яблоки с конским каштаном на ступеньках парадной двери. Мы играли в цирк в амбаре. Мы там были. Повсюду индейцы, цыгане и грубые наездники. Вы должны
поищи еще кого-нибудь, Джон. Я не могу здесь оставаться.

- Вот Энн. Она говорит, что он сейчас спит. Перед отъездом он прислал мне весточку, что он раненый солдат, и попросил меня сделать красный
крест и пришить его к рукаву Анны. Я должна пойти и сделать его. До свидания.
Письмо не будет плохо пахнуть, потому что я должен дезинфицировать все, на
внимание детей Элизабет. Вам не нужно бояться".

На следующей неделе вообще не было писем, ни рано, ни поздно, и они
боялись, что Малышка в Синем Комбинезоне умерла. Элизабет обняла ее.
малыши прижались к ней и тихо заплакали над их маленькими светлыми головками. Затем... Вскоре после этого пришла телеграмма, и она рассмеялась — и
заплакала — из-за этого. Она была такой долгожданной и
такой невинной в плане пунктуации:«Слава богу, Джон Маленький Синий Комбинезон идёт на поправку».
***
Глава 2.Мальчик

След Мальчика всегда был отчётливо виден, но в то особенное утро он пролегал через дом, крыльцо, амбар — через всё.
Мама последовала её примеру, наклонившись, чтобы собрать в свой фартук
различные мальчишеские вещицы. У неё в голове был восхитительный план, как всё привести в порядок. Она хотела посмотреть, как это будет выглядеть.
однажды, чтобы не было никакого мусора из строгальных станков, нитей и шариков и волчков! Никакого мусора из любимых птичьих яиц, змеиной кожи,
черепашьих панцирей! Нигде никаких следов Мальчика.
Потребовалась вся семья, чтобы вытащить Мальчика, но теперь он был мертв. Даже несмотря на облако пыли, поднятое дилижансом,
сухая проезжая часть оставалась размытым пятном на фоне пейзажа. Не могло быть! не прошло и десяти минут с тех пор, как они в первый раз попрощались с Мальчиком.Мать мягко улыбнулась."Но я сделала это!" - пробормотала она. "Конечно, я _ должен был_ это сделать. Идея позволить своему Парню уйти, не поцеловав его на прощание! Мэри, - сказала она, внезапно она заговорила вслух, обращаясь к Терпеливой тетушке, которая тоже шла по следу.
она подбирала мусор с чужого фартука. - Мэри, ты поцеловала его? Знаешь, в этом действительно не было необходимости, потому что ты
не его мать. И это спасло бы его чувства.

Терпеливая тетя рассмеялась. Она была очень молода и хорошенькая, и
"пациентка" в ее имени имела отношение только к ее манере держаться с
Мальчиком."Нет, я этого не делала", - сказала она. "Я не осмелилась, после того как увидела, как он вытирает твою!" -"_Мэри!_"
"С задней его стороны. Я не близорук. Теперь, зачем нужно благонамеренные поцелуй страдания мальчика, как это? Вот чего я хочу чтобы знали".
"Однажды этого не случилось", - мягко вздохнула Мать. "Не тогда, когда он был младенцем. Я рада, что тогда участвовала во многих из них, пока у меня был шанс. Это был в шароварах, которые сделали это, Мэри. С той минуты, как он надел брюки возражала против поцелуев. Я положил его килты снова один
день, и он позволил мне поцеловать его."
"Но это была взятка, чтобы заставить вас снять их", - злобно засмеялась Пациентка. Тетя. "Я помню; я была там. И вы сняли их, чтобы заплати за этот поцелуй. Ты не можешь этого отрицать, Бесс.
"Да, я снял их - и после этого поцеловал их. Это было следующим лучшим. Мэри, тебе не кажется, что здесь очень тихо?
- Ужасно. Я никогда в жизни не слышал ничего подобного. Я собираюсь позволить
чему-нибудь упасть и произвести шум. Она уронила жестяную трубу, но та
упала на толстый ковер, и они едва услышали ее.
Входная калитка тихо щелкнула, и по дорожке, преувеличенно насвистывая, широкими шагами прошел Отец. Он доехал до угла с Мальчиком.
"Так, так, так, - сказал он. - Теперь я пойду работать. Я поднимаюсь в
мой день, девочки, и я не хочу отрываться ни за что и ни
кто-нибудь меньше, чем президент или министр. Это мой первый хороший
возможность работы на десять лет".
Что показывало, сколько Мальчику было лет. Он был еще слишком мал, чтобы отправляться в путешествие в одиночку.
но сосед, живущий в полумиле вниз по ослепительно белой дороге
шел в его сторону и взял его под опеку. Сосед был
хромым, и Мальчик думал, что возьмет на себя заботу о
соседе. Это было к лучшему. Никто не смог его разубедить.
Чуть более чем через полчаса - самое большее, через три четверти - след от
мальчик был уничтожен. Затем Терпеливая тетя и Мать сели за стол
мирно и без помех взялись за шитье. Все было очень
нарядно и прибрано. Мать думала об этом и о том, как
было очень, очень тихо. Ей хотелось, чтобы Терпеливая тетя начала
петь или где-нибудь хлопнула дверь.

"Боже мой! - подумала она с робкой улыбкой. - Вот и я.
уже хочется услышать, как хлопнет дверь! Ни один не думаешь, что я имел
специальный набор двери нервы на долгие годы!" Она начала в рок
быстро. Раньше были доски, которые скрипели на Запад окно.
Почему она не заскрипела сейчас? Мать попыталась ее починить.
"Мэри, - внезапно и резко воскликнула она, - Мэри!__"
"Мерси! Ну, в чем дело, моя дорогая? Горит дом или что-нибудь еще?
- Почему бы тебе не поговорить и не сидеть неподвижно, как столб? Ты
уже полчаса не произносишь ни слова.
- Ну, значит, я не видел, да и ты тоже, если уж на то пошло. Я думал, мы
сидели здесь, наслаждаясь тишиной. Не правда ли, это выглядит слишком мило и
оборудовано для всего, Бесс? Похоже на воскресенье. _не_ ли ты хочешь, чтобы
кто-нибудь позвонил, прежде чем нас снова взбудоражат?
"Времени достаточно. Мы не будем подниматься снова в течение недели"
вздохнула мать. Она, казалось, вдруг вспомнить, как новая вещь,
недели, что провел семь дней штуку; дней, двадцать четыре часа. В
маленький старый стол в школе повторилась в ее разум. Затем она
вспомнила, как Мальчик сказал это. Она увидела, как он теребит носком ботинка полоску на ковре перед ней; она услышала его высокий, приятный напев:
"Шестьдесят секунд - это минута. Шестьдесят минут - это займет время. Шестьдесят часов сделайте - нет, я имею в виду двадцать четыре часа - сделайте день рождения." Так мальчик сказал Это--Бог, мальчик! Мать у
до покруче. "Я думаю, я пойду и призываем Уильям", - сказала она неуверенно. Терпеливая тётя серьезно кивнула. - Но он не любит, когда его прерывают,
ты же знаешь, - напомнила она, думая о том, что Мальчик перебивает ее.

Наверху отец сказал: "Войдите", - с поразительной готовностью. Он
поднял глаза от своих рукописей и поприветствовал ее. Листы, беспорядочно разбросанные по столу, В основном были чистыми.
"Ну что, дорогая?" - спросила маленькая мама с вопросом в голосе.
"Вовсе нет; плохо", - мрачно ответил он. "Я ещё не написал ни слова, Бесс. При таких темпах, как скоро выйдет моя новая книга? Это так чертовски тихо ...""Да, дорогая, я знаю", - поспешно ответила Мать. Затем они оба посмотрели
в окно и увидели маленькую уродливую собачку Мальчика с грубой шерстью, хандрящую под самым любимым деревом Мальчика. Мальчик упорно умолял, чтобы
ему разрешили взять собаку в путешествие. Теперь они оба вспомнили это.
"Ему одиноко", - пробормотала Мать, но она имела в виду, что им двоим
было одиноко. И они думали, что это будет таким отдыхом и облегчением! Но
потом, вы помните, Мальчик никогда раньше никуда не уезжал, а ему было
всего десять.
Так пролетел один день и еще один после него. Два из семи листьев
пять. Мать втайне отчаялась. На вторую ночь, после того как
остальные уснули, она прокралась по дому и разбросала по всем комнатам
вещи Мальчика; но она не могла заставить их выглядеть непринужденно.
непринужденно. Тем не менее, она позволила им ложь, и, как ни странно, никто не явился к ним следующим утром. Вся семья прекрасно притворялась
веселой и часто говорила о тишине и умиротворении - о том, как
это было успокаивающе; как они заранее знали, что так и будет,
без улюлюкающего, свистящего, топающего ногами и бьющего кулаками Мальчишки.
"Так успокаивает нервы", - сказала Терпеливая тетя.
"Так успокаивает", - печально пробормотала Мать.
"Так чертовски мило и спокойно!" - пробормотал отец в бороду.
"У меня уже десять лет не было такой возможности поработать". Но он не стал
работать. На третий день он сказал, что должен совершить небольшую пробежку в город чтобы... повидаться со своими издателями, вы знаете. Были вещи, за которыми требовался присмотр; - если Мать подбросит ему несколько вещей,
он уедет;-вернется через несколько дней, конечно. И он уехал. Это было
облегчением для Матери, и еще большим, когда на четвертый день Терпеливая тетя отправилась с небольшим визитом к ... к некоторым друзьям.
"Я рада, что они ушли", - решительно кивнула маленькая мама, "потому что я
не смогла бы выдержать этого еще один день - ни одного другого дня!_ Теперь я 
ухожу сама. Я предполагаю, что я должен был поехать в любом случае, но это гораздо приятнее не иметь их знаю. Они бы оба из них имеют
смеялись. Что _they_ знают о том, как быть матерью и иметь своего
маленького мальчика вдали от дома? О да, они могут смеяться и испытывать облегчение - и отдохнувшие - и успокоенные! Это матери, чьи сердца разбиваются от одиночества - матери и уродливые маленькие собачки ". Она взяла хандрящего зверька к себе на колени и погладила его жесткую шерсть.
- Ты тоже поедешь, - прошептала она. - Ты тоже не можешь ждать еще три дня.
Не так ли? Тебя бы это тоже убило, не так ли? Мы рады, что те другие люди ушли, не так ли? Теперь мы пойдем к тому Мальчику ".
Рано утром следующего дня они ушли. Мать подумала, что никогда в жизни не была так счастлива, и маленький уродливый зверек взвизгнул
от предвкушения радости. Пройдет немного - совсем немного - времени, и они
услышат крик Мальчика, увидят, как он прыгает, почувствуют его твердые маленькие ладошки на своих лицах. Они увидят след Мальчика повсюду.;
не воображаемый след, а настоящий, замусоренный, Пацан.
"Я надеюсь, что те двое других людей наслаждаются своими поездками. _ Мы_ такие, не так ли? - воскликнула счастливая мать, обнимая маленькую уродливую собачку. Ее руки. "И они не узнают; они не могут смеяться над нами. Мы никогда не дадим им понять, что мы не смогли бы вынести этого больше ни минуты, ладно? Мальчик не донесет на нас.
Место, где гостил Мальчик, находилось довольно далеко от железнодорожной станции, но они добрались до нее весело, ликуя. Пока еще
они были довольно далеко, услышали Мальчика и пошли по его следу. Маленький
у пса чуть не случился припадок от неистовой радости при виде шапки, которую он нашел на тропинке, но Мать пошла прямо навстречу маленькому кричащему зверьку голос звучал у нее в ушах. На полпути к нему она увидела Мальчика. Но подождите. Кто был это с ним? А тот, другой, смеялся ему в бороду? Если бы было было время удивиться - но она только отмахнулась от них обоих
и подхватила Мальчика. Мальчик... Мальчик... снова Мальчик! Она целовала
его круглое веснушчатое личико. Она целовала его волосы и его руки и колени.
"Берегись, он их вытирает!" - засмеялась Терпеливая тетя. "Но ты
смотри, чтобы он не вытер мои.
- Ты не поцеловала меня. Черт возьми, нет. Ты не моя мать, - задыхаясь, сказал Парень между поцелуями. Он не мог отстать от них с задней его коричневая ручонка.
"Но я, дорогая. Я твоя мать", - проворковала мать, горжусь сама.
Через некоторое время она отпустила его, потому что пожалела. Затем она встала строго и прямо и потребовала чего-то от этих двоих.
"Как ты сюда попала, Мэри? Я думала, ты уехал в гости. Это ты так встречаешься со своими издателями, Уильям?
"Я ... я не могла дождаться", - пробормотала нетерпеливая тетя. "Я хотела услышать ему кричат. Ты знаешь, каково это, Бесс". Но не было никакого извинения в тон отца. Он протянул руку и поймал Мальчика, когда тот
пробегал мимо, и развернул его своим крепким маленьким передом к
матери. Отец нежно улыбался."Он мой издатель", - сказал он. "Я бы предпочел, чтобы он опубликовал мои лучшие работы, чем кто-либо другой. Он заплатит самый высокий гонорар".И Мать, когда она проскользнула к ним, поцеловала не Мальчика одного, а их обоих.На следующий день они с триумфом забрали Мальчика обратно, втроем и маленькая собака, и после этого там был мусор и шум, и радость старых.

Глава 3.Принят

Подбородок врага как раз доставал до верхней перекладины забора и там покоился, а над ним выглядывала пара круглых голубых глаз. Необычно, чтобы глаза противника были такими круглыми и голубыми, а подбородок противника находился на таком небольшом расстоянии от земли."Она наблюдает за мной, - подумала Маргарет. - Она хочет увидеть, продвинулась ли я так далеко, как она. Раньше я бы оперлась подбородком о ворота и наблюдала за ними!"
"Она знает, что я здесь, - размышлял Враг, - так же хорошо, как и все остальное. "Раньше я бы поглядывал на людей краешком глаза!"
Между ними, чуть выше их голов, склонилась по-матерински заботливая птичка
на веточке сиринга."Тер-вит, тер-ви, пит-и, пит-и!" - щебетала она себе под нос.И он, кажется, жалко будет quarrellers на сутки в мае, с
бутоны яблони поворота, как розовый, как розовый!
"Я больше никогда не открою ей никаких секретов", - задумчиво произнесла Маргарет. с грустью, потому что это был новый прекрасный секрет, который так и жаждал быть раскрытым."Я больше никогда не буду скакать с ней", - гласили размышления Врага, тоскливо, и рука, которой она всегда обнимала Маргарет, когда они скакали, казалась одинокой и... и опустошенной. И там было то прекрасное новое ровное место, где можно было скакать!
"Пит-и! Пит-и!" - тихо пропела заботливая птичка.
Это продолжалось всего неделю из семи дней. Это было ровно неделю назад.
это началось сегодня, когда они делали подарки ко дню рождения.
Маргарет сидела вместе на этом самом стуле, а Нелл - Враг.
она сидела на самом высоком пороге. Кто бы мог подумать, что это произойдет
? Предупреждать было не о чем - ни раскатов грома в небе, ни небольшого
птица-мать на кусте сиринги. Она только что прилетела... О, гм!
"Я впереди!" - внезапно объявила Противница, размахивая своим книжным знаком.
Она дошла до буквы "н" в своей матери, а Маргарет только заканчивала ее.
_her_ заглавная буква "М". Они оба работали "почитай мать твою, чтобы тебе было продлились дни," на полоски картона для их матерей дни рождения, которая, как ни странно, подошли очень близко друг к другу. Конечно,
это было не совсем так, как в Библии, но они согласились.
было лучше исключить "твоего Отца", потому что это был не его
день рождения, и они не учли "землю, которую Господь, Бог твой
дает", потому что там не было места для этого на картоне."Я вперед!"
"Это потому, что я делаю мой carefulest," Маргарет ответили оперативно. "В
моем не так уж много привлекательных местечек".
"Ну, мне все равно; моя _мама_ самая красивая, если не считать ее отметки в книжке!" - торжествующе. "Ее волосы вьются, и ей не нужно носить очки".
Гнев Маргарет разгорелся с новой силой. Мамины глаза были такими блестящими и нежными за стеклами очков. А ее гладкие каштановые волосы были такими мягкими! Любовь в душе Маргарет поднялась и обняла Маму.
"Я люблю свою больше всех, вот и все!-- вот и все! - _ вот и все!_ - воскликнула она.Но бок о бок с любовью в ее душе была тайна
сознание того, как сильно Враг любил и ее мать.
Теперь, сидя за шитьем в полном одиночестве, с Врагом по другую сторону
забора, Маргарет знала, что тогда говорила не правду, но
раздражающая насмешка в кудрях, которых не было у матери, и в очках, которые
она оправдывала ее перед самой собой. Она бы никогда, никогда не взяла свои слова обратно вот так!-- вот так! - _ так вот!_
"Она дожила только до конца своих "дней", - я ясно вижу по
здесь", - произнесла Враг вслух с пробуждающимся ликованием. Ибо
"Дни" Врага были "долгими", - закончила она свою отметку в книге. В
желание прокричать:"У меня есть мой молодец!"--было настолько интенсивным в течение что ее подбородок потерял свой баланс на заборе-рейку и она коробит
тяжело ударил по ней по пятам. Разум и материя так тесно связаны.
Маргарет прибегла к философскому созерцанию, чтобы отгородиться от воспоминаний о безмолвном наблюдателе у забора. Она развернулась
невежливо "спиной" к ней. "Полагаю, - размышляла Маргарет, - мои
дни на земле будут достаточно долгими! Полагаю, да, ибо я чту свою
достаточной матерью, чтобы жить вечно! Это заставляет меня задуматься ... Думаю, мне лучше... зайти и поцеловать ее на ночь, когда ее не будет дома."
Была середина мая, и занятия в школе почти закончились. Долгие летние каникулы Впереди у Маргарет тянулись бесконечно, тоскливо. Прошлым летом все
было совсем по-другому. Летние каникулы с другом-то рядом
вы все время, прыгая с вами и учета доме с тобой и рассказывая все свои тайны вам, примерно так же далеко, как ... Китай от _Enemy_ через забор! О, хм! некоторые каникулы такие великолепные, а некоторые совсем не великолепные!
Это не представляется возможным, что ничего скучнее, чем это может
бывает. Маргарет не мечтал. Но немного не так дальше унылой дороге ждал чего-то гораздо хуже. Это ждала Маргарет за школу каменными стенами. Очень
на следующий день он выпрыгнул на нее. Как правило, на перемене Нелл--врага, и Маргарет отправилась бродить подальше вместе с их оружием вокруг друг друга за талию, так счастлив, как ничего. Но за неделю тайники, теперь они ушли бродить в противоположных направлениях-враг марширует на восток, Маргарет строго на Запад.Каменная стена уходила далеко на запад. Она нашла милое
уединенное местечко, где можно было спрятаться, за стеной, вне поля зрения. Это было как раз то место, где можно чувствовать себя несчастной.
"Я-то знаю!" от одной небольшой группы молва о
за пределами стены. "Она не стоит придерживаться ее подбородок и не вернулся
играть с нами. Она не кто иная, как приемная дочь!_
"О! - что?" - восхищенным хором восклицают слушатели. "Скажи это снова,
Роди Шарп".
"Усыновленная - это все, что она есть. Я думаю, никому, кроме усыновленной, не нужно прыгать мимо, когда мы приглашаем ее поиграть с нами! Я думаю, мы
как бы хороша она ни была, но и лучше тоже, вот и все!
Маргарет в своем укромном уголке услышала, и холодный ужас охватил
ее и поселился в сердце. Теперь это было так близко, что она
с трудом перевела дыхание. Если... предположим, они имели в виду--
"Роди Шарп, ты лжешь! Я не верю ни единому твоему слову!"
доблестно выступил вперед чемпион. "Она ужасно любит свою мать"
"просто _отлично!_"
"Она этого не знает", - быстро ответила Роди Шарп, и ее голос
пронзил ухо бедняжки Маргарет, как острый маленький меч. "Они
скрывают это от нее. Моя бабушка не верит, что им следовало бы это делать.
Она говорит...
Но никого не волновало, что сказала бабушка Роди Шарп. Топот
потрясенных маленьких голосов разразился возбужденным, полным жалости обсуждением несчастной, которая была всего лишь приемной. Один из их собственных номер! Тот, с которым они писали, умножали и произносили с заглавной буквы каждый день! Что они пригласили прийти и поиграть с ними
и она выпятила подбородок!
"Почему! Почему, тогда она ... сирота!" - воскликнул чей-то голос. "Действительно, и" она честная ... и "она этого не знает!"
"О боже, разве это не ужасно!" - раздался другой голос. "Ты не думаешь, что она бы спрятала голову ... я имею в виду, если бы знала?"
Она уже была спрятана. Глубоко в сладкой, влажной траве - немного.
тяжелая, некоронованная, охваченная ужасом голова. Жестокие голоса продолжались.
"Это просто как позор, не так ли? Разве ты не должен, и значит, это будет
чувствую ли это вам?""Подумай о том, чтобы поцеловать свою маму на ночь, и это будет не твоя" мама?
"Послушай, Роди Шарп - все вы - смотрите сюда! Как ты думаешь, именно поэтому
ее мать - я имею в виду ту, которая _не_ - одевает ее в клетчатые платья?
Это то, что делают сироты...
Стриженая голова зарылась глубже. Тихий стон сорвался с губ Маргарет. Это
сию минуту, сейчас, пока она притаилась в траве,--ну, если ее потушить
ее руки и чувствовал, что она будет чувствовать себя чеки! Она была в
орф... в одном месте однажды с Мотыльком... с _her_ и видела фартуки
сама. Все они были... все проверены.
Дома, сложенные красивой стопкой, лежали все остальные. Есть
был розово-проверен одно и то коричнево-проверен одна и самая красивая
один из всех, один с teenty маленькую белую клетку, на которой отмечен с
бафф. Она должна чувствовать, если она протянула руку был синий-проверено.

Маргарет отвез ее руки в спутанные травы; она не
погаси их. Это было... это было ужасно! Теперь она все поняла. Она
вспомнила... разные вещи. Они столпились - с большой буквы "Т" и прочим, - возле нее и показывали на нее пальцами, и улыбались ужасными улыбками в адрес
нее, и шептались друг с другом о ней. Они сели на нее и jounced вверх и вниз, пока она задыхалась.Зазвонил учителя Белл решительно и голоса меняется на бег
ноги. Но Маргарет присела в сладкой, влажной травы позади
стены. Она оставалась там неделю, месяц, год, - или только до тех пор, пока
ночной холод не пробрал ее до костей, и она прокралась домой?
Они с Нелл - она и Враг - так гордились тем, что у них были фартуки
совершенно одинаковые и сшитые с одинаковым изящным рисунком. Но теперь, если бы она знала... если бы Враг знал! Как бы ей было стыдно носить такую одежду!
как... как у приемной! Как бы она хотела, чтобы у нее были нашивки!
Возможно ... да, возможно, она подумает, что нам очень повезло, что она _was_
враг сейчас.
Но самое худшее, что столпились вокруг и издевались и gibed не были
Вещи, которые были связаны с врагами. Самое худшее из всего, что предстояло сделать с маленькой, нежной женщиной в очках, чьи волосы не вились.
Все это разбивало сердце Маргарет.
"Теперь вы знаете, почему она вас заставляет кровати снова, когда это
морщинистое," gibed одно.
"И почему она заставляет тебя латать дыры в чулках," другой Вещь.
"Она не заставляет меня делать самые большие дела!" - горячо вспыхнула Маргарет. но она не могла остановить поток событий. Он закружился.
"Возможно, теперь ты понимаешь, почему она заставляет тебя подшивать полотенца и вытирать посуду..." "И не позволяет тебе съесть два куска пирога..." "Или один кусок фруктового торта..."
"Может быть, теперь ты помнишь, сколько раз она говорила: "Это не моя маленькая дочь"?
Маргарет резко обернулась. "Это было только потому, что я была непослушной", - сокрушенно взмолилась она. Но в душе она знала, что это было не "только
потому что". Она знала, что это было "потому что". Ужас внутри нее был
с каждым мгновением становился все ужаснее.

Затем пришел стыд. Как самая злая из злых Вещей, это была она.
скрывалась на заднем плане, ожидая своей очереди, - теперь была ее очередь.
Маргарет стояла совершенно неподвижно, пристыженная. Она не могла назвать это чувство странное чувство, потому что ей никогда раньше не было стыдно, но она села там была жалкая маленькая фигурка, зажатая в тисках. Это было ужасно - быть в возрасте всего девяти лет и чувствовать себя так! Бояться возвращаться домой мимо миссис У Стритера, у священника и у Врага! - о, больше всего в прошлом! у врага! - из страха, что они выглянут в окно и скажут: "Вон
идет усыновленный!" Возможно, они указывают пальцем.--Маргарет
закрыла глаза, пошатываясь, и увидел Миссис Стритер пухлые одно и то
худой министр по одной и коротким противника коричневый, все показывали.
Она почувствовала, как что-то обожгло ей лоб. Там было написано "Усыновлено".
Враг был злейшим. Маргарет прокралась под забор как раз перед тем, как она
добралась до дома Врага и отправилась домой утомительным окольным путем. Она
не смогла бы вынести, если бы этот злейший Враг увидел ее в позоре.
Мотылек - Та, Кто Была - задавалась бы вопросом, почему Маргарет опоздала. Если бы она посмотрела трезвыми глазами и сказала: "Это не может быть моя маленькая девочка, не так ли?" - тогда Маргарет знала бы наверняка. Это было бы последнее доказательство.Теперь была видна труба, теперь крыша, теперь кухонная дверь, и Та, Что Была, была там! Она прикрывала глаза рукой и смотрела для маленькой девочки, которая не принадлежала ей. Рыдание подступило к горлу маленькой девочки, но она упорно шла вперед. Ей не пришло в голову сорвать шляпу и помахать ею, как это делали маленькие девочки, принадлежащие к роду.Она сделала это сама.
Дверь кухни была теперь совсем рядом. Казалось, что это не так.
Маргарет, которая двигалась, но дверь на кухню. Казалось бы
идет ей навстречу и принося с собой дорогие стройную фигуру. Она
посмотрел вверх и увидел трезвости в ее милые глазки.
"Это не может быть моя маленькая девочка, неужели..." но Маргарет больше ничего не слышала.С приглушенным воплем она побежала мимо стройной фигуры наверх по лестнице, которую она вообще не видела, в свою маленькую комнату. Она лежала на кровати и чувствовала, как ее сердце разрывается под ужасным клетчатым передником. Ибо Теперь она знала наверняка.
Две тьмы сомкнулись вокруг нее, и из-за разрыва сердца одной она
забыла бояться другой. Раньше она всегда боялась ночной темноты и представляла себе жуткие шаги, приближающиеся по коридору и
к двери. То, что она представляла сейчас, было еще ужаснее.
Эта новая тьма была намного темнее!

Они думали, что она спит, и оставили ее лежать на своей маленькой кроватке
одну. Мало-помалу у нее будет достаточно времени, чтобы осторожно прощупать причину детской проблемы. Возможно, она оставит его позади во сне.
Внезапно снаружи послышался новый звук, перекрывающий стрекот сверчков и
лягушек. Это был Враг, поющий "Слава, слава, аллилуйя".
Это было последней каплей. Маргарет еще глубже зарылась в подушки. Она
знала, что было дальше: "Слава, слава, аллилуйя, это не я!
_My_ душа продолжает маршировать!" Она была там и пела - это цель!
Отчаянно нуждаясь в ком-нибудь, на кого можно было бы переложить свои проблемы, Маргарет
"переложила их" на Врага. Внезапное, горькое, беспричинное негодование овладело ею. Если бы у них не было противника, не было
была беда. Все было бы красиво и ... респектабельный, как это было раньше. _She_ была бы там и тоже пела "Слава, аллилуйя".
- Она виновата, я ненавижу ее! - приглушенно донеслось из-под подушек. "О, я!
хочу! - Я ничего не могу с этим поделать, хочу! Я всегда буду ненавидеть ее, навсегда!Ей не нужно было..."
Чего не нужно? Что натворил этот маленький козел отпущения там, в
сумерках? Но Маргарет сейчас была вне рассуждений. "Это сделал мой враг
", - этого было для нее достаточно. Если бы она прожила тысячу лет - если бы
она прожила две тысячи - она бы никогда больше не заговорила с Врагом
- никогда не простила бы ее, - никогда не посмел бы онснова погрузилась в молитву среди Бог благословляет.
Через некоторое время в темной маленькой комнате сам собой сформировался план. Он родился в муках души ребенка. Должно быть что-то
сделано было то, что она будет делать. Она началась сразу, забились
перед окном, чтобы поймать остатки света. Она приколет его к
своей подушечке для булавок, где они найдут его после ... после того, как ее не станет.Люди когда-нибудь оплакивали приемных? В своем больном сердце Маргарет хотела, чтобы они оплакивали ее.
"Я выяснила это", - написала она дрожащим голосом.
пальцы. "Я не думаю, что его злая, потому что я couldent быть
но это orful. Он ломает свое сердце, чтобы найти тебя все
suddin. Если бы я знала раньше, я бы тоже чертовски большие дыры.
Име уезжаю, потому что я не умею чуть-чуть, живущие с людьми, я умру
право. Пин-стик это тосковал по для нее, что Wasent
Когда-нибудь мою мать, я ее люблю до сих пор. Когда ты это увидишь, вспомни меня. роза красная, фиолетово-голубой суггер сладкий, и ты тоже. "Маргарет".
Она дрожащей рукой приколола его и забралась обратно в постель. Возможно,
она заснула... Во всяком случае, совершенно неожиданно за дверью раздались голоса Ее голос и... Его. Она не пошевелилась, а лежала и прислушивалась к ним.-"Дорогое дитя! Ты бы не разбудил ее, Генри? Как ты думаешь, что
могло случиться? Это был голос, который раньше принадлежал матери.
Это заставило Маргарет почувствовать волнение и тоску по дому.
"Что-то в школе, наверное, дорогие, - вы не должны беспокоиться. Всякие
маленькие неприятности случаются в школе". Голос, который был ее Отца.
"Я знаю, но это, должно быть, было что-то серьезное. Если бы ты видел ее
личико, Генри! Если бы она была Нелли, я бы подумала, что кто-то сказал ей...
о ее происхождении, ты знаешь...Маргарет затаила дыхание. Нелли была Врагом, но что это было? происхождение? То, о чем они говорили... Слышите?
"Я всегда ожидал, Нелли узнает, что путь-это было бы намного
добрее, чтобы сказать ей, как дома. Ты знаешь, что так и было бы, Генри, вместо того, чтобы позволить ей услышать это от незнакомцев и разбить ее бедное маленькое сердечко. Генри, если бы Бог не дал нам нашего драгоценного маленького ребенка и мы бы когда-нибудь усыновили...
Маргарет сбросила одеяла и спрыгнула на пол с криком экстази. Тоска, стыд, жестокие насмешки остались позади; они выскользнули из ее отягощенного маленького сердца при первом же восхитительном порыве понимания; они никогда не вернутся, никогда возвращайся, никогда не возвращайся к Маргарет! Слава, слава, аллилуйя, это была не она! _ ее_ душа отправилась маршировать дальше!
Двое в дверях подверглись неожиданному, ошеломляющему нападению со стороны
летящей маленькой фигурки. Ее руки были вытянуты, она собирала их обоих
в себя, душила их в диких, ликующих объятиях.
"О! О, ты мой! Я твой! Мы принадлежим друг другу! Я не
Больше никого не усыновляли! Я думал, что меня усыновили, но это было не так! Я собирался уехать и умереть - о, о, о!"
Затем Маргарет вспомнила о Враге, и в приступе жалости к нему
вражда была поглощена навсегда. Мгновенно вспыхнувшее в ней желание
обнять бедную настоящую Приемную почти задушило
ее. Она выскользнула из двух пар больших нежных рук и умчалась прочь
, как заяц. Она собиралась найти Нелли и полюбить ее - о, полюбить
настолько, чтобы помириться! Она хотела дать ей коралловые бусы у нее
всегда восхищался; она позволил бы ей быть любовницей и быть _she'd_ номера
когда они вели хозяйство, она отдавала ей половину всего пирога с глазурью
и _ весь_ изюм.

"Я разрешу ей надеть блестящую вуаль, когда мы будем наряжаться ... О, бедняжка, бедняжка!Нелли!" Маргарет тихо плакала на бегу. "И самый длинный след.Она может быть самых богатых и у самого дети есть ... я бы _rather_".
Там вроде не все возможно и любимой, что бы она не
пусть Нелли делать. Она совершала взволнованные маленькие прыжки сквозь мягкую тьму посылая вперед свою страстно желанную любовь в нежном коротком призыве:"Нелли! Нелли!"
Она никогда не могла быть слишком нежной - слишком щедрой - по отношению к Нелли, чтобы попытаться заставить ее вверх. И всю свою жизнь она будет заботиться о ней и не позволит ей узнать. Она не должна узнать! Когда они обе будут, о, очень старыми , она все еще будет так заботиться о Нелли.
"Нелли! Нелли!"
Если бы она только могла подумать о чем-нибудь великом, что она могла бы сделать, это было бы... было бы _hurt_ сделать! И тогда она подумала. Она совсем перестала неожиданно в ее стремительный порыв, замершие от величия его."Я позволю ей больше всего любить свою маму", - прошептала Маргарет звездам. "вот так!"

Глава IV.Бобби Нежеланный
Бобби узнал Тебя в тот день в школе, и он важно прошествовал домой рядом со своей медсестрой Ольгой, с сознательным облегчением перебирая
крепкими ногами. Была особая причина, по которой Бобби почувствовал
облегчение, добравшись до U. Он взглянул вверх, вверх, вверх, искоса, на
ни к чему не обязывающее лицо, склонившееся так высоко над ним, и задумался в своей слегка встревоженной манере, было бы благоразумно говорить об особом
рассуждай сейчас же. Бобби обнаружил, что у Ольги были времена, когда ты не хотел говорить о вещах, и это выглядело - да, несомненно - так, как будто у нее было время сейчас. И все же, если ты только осмелишься--
"Это то же самое, что в середине моего имени, разве ты не знаешь?"
он поспешно вмешался."Мерси! О чем это говорит ребенок!"
Вот! разве у нее не было ребенка? Разве она обычно не говорила "Мерси!" например, это когда она была?
- Та буква, ты знаешь ... У. Та, что в середине моего имени, - Бобби заторопился. - Прямо посередине. Я бы хотел" - но он
рывком взял себя в руки. В конце концов, казалось, что не лучше всего было
советоваться с Ольгой сейчас - не сейчас, пока у нее был такой. Лучше
подождать - только, дорогой, дорогой, дорогой, как долго он уже ждал!

Бобби и в голову не пришло посоветоваться с матерью. Они двое не были
близко знакомый, и, естественно, он стеснялся.

Мать Бобби была очень молода и красива. Однажды он видел ее одетой
в чудесное мягкое белое платье с маленькими блестящими пятнышками
, горящими на ее обнаженной шее, и с тех пор он знал, как
выглядят ангелы.

Было достаточно причин, почему Бобби редко видел свою мать. Дом
был очень большой, и ее комната так далеко от него; - что был один
причина. Потом он всегда ложился спать, вставал и ел свою еду
раньше нее.

Была еще одна причина, по которой он и красивая молодая мать делали это
мы не очень хорошо знаем друг друга, но даже Ольга никогда не объясняла этого.
первое. Бобби предстояло это выяснить, - бедный Бобби! Кто-то
однажды в школе назвал его Огненным Лицом, но добросердечный учитель
никогда не позволил этому повториться.

Дома, в огромном пустом доме, все зеркала висели высоко, вне пределов досягаемости
, а в детской их вообще никогда не было. Бобби
никогда не смотрел на себя в зеркало. Конечно, он видел
себя до подбородка - дорогой, да - и довольно часто восхищался своими маленькими
прямыми ножками и складывал свои маленькие круглые ручки, чтобы
охотиться за своими "мускулами". В тихой, ненавязчивой манере Бобби был скорее
горд собой. Он должен был быть - видите ли, больше никого не было. И
даже в шесть, когда нас так мало еще, чтобы сделать, можно положить в
значительное время по одной руки и ноги.

- Я полагаю, вы не называете _ thos_ кривоногими, не так ли, Ольга? он
однажды ликовал, в неосторожный момент, когда подумал о
Ногах Клегги Манро в школе. "Я думаю, вы называете их хорошенькими"
"прямолинейные"! И суровое лицо старой медсестры
внезапно смягчилось странным, приятным образом, и только на один
время, которое он мог припомнить, Ольга взял Бобби за плечи и
поцеловала его.

"Они такие красивые ноги, что МКС так," Ольга сказала, но она не
смотрел на них, когда она это сказала. Она смотрела прямо
ему в лицо. Бобби вспомнил, что этот взгляд тоже причинял боль. Он не знал,
что такое жалость, но именно это причиняло боль.

В ночь после того, как он выучил U в школе, Бобби решил рискнуть
всем и спросить Ольгу, что означает единица в его имени. Он не мог
откладывать это больше.

"Ольга, что означает буква "У" в середине моего имени?" он прервал
внезапно отключился, пока на нем расстегивали пуговицы перед сном. "Я знаю, что это "
Ты", но я не знаю "Ты" - _ что_. Я 'cided я не пойду спать, пока
Я узнал".

Дела у него шли крест-накрест. Старые норвежские женщины не было в
хорошее настроение.

"Нежеланный" - вот что это должно означать, - рассмеялась она.
неприятно.

"Бобби Нежеланный"! Бобби тоже рассмеялся. Затем жалкое маленькое
подозрение закралось в его разум и начало расти. Он резко повернулся к Ольге
. - Что значит "Нежеланный"? требовательно спросил он.

- А? Тебе это недостаточно ясно? Ну, нежелательно - вот что это значит.
тогда это значит."

"Не нужен, ... не нужен". Бобби снова и снова повторял эти слова про себя.
он все еще не был вполне удовлетворен. Они звучали плохо - о, очень; но
возможно, Ольга поняла их неправильно. Она не была уроженкой Соединенных Штатов.
Другому человеку было бы легко все перепутать.
И все же - "нежелательно" - это, конечно, звучало очень просто. И они
имели в виду… Бобби слабо ахнул, и внезапно его мысли закружились в
ужасном хороводе: «не нужен». Он вырвался из рук медсестры и
бросился бежать по длинному светлому коридору
в комнату его матери. Ее переодевали для бала, и комната
была безжалостно светлой. Она сидела за столиком, перед которой висело маленькое зеркало.
перед ней. Внезапно рядом с ней появилось другое лицо - маленькое,
покрытое шрамами, красное личико, глубоко запечатленное детской печалью. Контраст
ужаснул ее.

Бобби смотрел не в зеркало, а в ее прекрасное лицо.

"Это то, что это означает?" Спросил он, задыхаясь. "Она так сказала
так. Она солгала?"

"Роберт! Ради всего святого, дитя, отойди! Вы не рву на себе
кружево. Что ты здесь делаешь? Почему ты не в постели?"

"Означает ли это _that?_" - настаивал он.

"Что означает что? Смотри, ты мнешь мое платье. Отойди
подальше. Разве ты не видишь, дитя?"

"Она сказала, что у ближнего о'мое имя стояло за то, что не хотел. Нет
это? Говори мне быстро! Не так ли?"

Контрастность два лица в ее зеркало причинить ей боль, как удар. Это
привез с собой все разочарования и уязвленного самолюбия этого
время, шесть лет назад, когда они показали ее крошечные, обезображенная
лицо ее сына.

"Нет, дело не в этом. Теперь я больше вспоминаю. Это было нежелательно, но это _значит_
это. Нежелательно ли второе имя - что?"

- О да, да, да! - воскликнула она, едва сознавая, что говорит.
Глаза мальчика последовали за ее взглядом к зеркалу, и в этот краткий, ужасный момент
он почувствовал вкус Древа познания.

С тихим вскриком он, спотыкаясь, отступил в освещенный холл. Тут
кто-то поскользнулся, и послышался звук мягкого маленького тела, спускающегося по
отполированным ступенькам.

Через некоторое время Бобби с удивлением открыл глаза. Есть
казалось бы, люди рядом с ним, но он не мог видеть их все
отчетливо. Слабый, прекрасный дух пополз к нему.

"Это очень темная, не так ли?" - удивленно сказал он. - Я чувствую запах
прекрасный запах, но я его не вижу. Почему, почему! Это не ты, не так ли?
это? - не моя мать? Да я и не надеялся найти ... О, теперь я больше вспоминаю
теперь я больше вспоминаю все! Тогда я рад, что темно. Я не должен хотеть, чтобы
снова было так легко, как _that_. О нет! о нет! Я не должен хотеть, чтобы она
видела... Да ведь она плачет! О чем она плачет?"

Он протянул маленькую слабую руку и нащупал в сторону звука Горького
рыдает. Инстинктивно он знал, что это она.

"Мне очень жаль. Кажется, я знаю, в чем дело. Это я, и мне
очень жаль. Я никогда не знал этого раньше; нет, никогда. Я рад, что сейчас темно.
а теперь - не так ли? - "посчитай" это. Только мне немного жаль, что это так.
недостаточно светло, чтобы ты мог разглядеть мои ноги. Они очень прямые.
- можешь спросить Ольгу. Вы могли чувствовать они, если бы вы думали, ведь
справки какие-то. П р'aps это может заставить вас чувствовать себя очень мало-всего
Чрезвычайно маленький-лучше. Они, безусловно, очень прямые. Но
тогда, конечно, они не похожи на ... на... _face_. Это всего лишь
ноги. Но это лучшее, что я могу сделать ".

Он закончил устало, со вздохом боли. Горькие рыдания продолжались,
и, казалось, беспокоили его. Затем ему в голову пришла новая идея, и он
сделал мучительное усилие, чтобы повернуться на подушке и говорить бодро.

"Я об этом не подумал ... Возможно, ты думаешь, что я плохо себя чувствую ", - сказал он.
буква "У" в середине моего имени. Это то, что заставляет тебя плакать? Почему, вы
не нужно. Вот он про все в порядке! После ... после того, как я посмотрел в _there_, из
конечно, я знала о том, как это было. Я хочу, чтобы ты не плакал. Это будоражит
мое ... мое сердце.

Но это будоражило его маленькое изломанное тело. Мать нашли
это, и перестала всхлипывать могучим усилием. Она была очень близко
Бобби в темноте, что свет всем остальным, и положил ее
мокрая щека прижалась к маленькому, покрытому шрамами, красному личику. Движение было таким
нежным, что едва шевельнуло желтые завитки его мягких волос.
Бесконечная нежность родилась из ее страдания. Оставалось еще
ей подарить мгновение милосердия, чтобы побыть матерью. Бобби забыл о своей боли в
блаженстве этого.

"Почему, почему, это очень мило!" счастливо пробормотал он. "Я никогда не знала,
что это будет так приятно - я никогда не знала! Но я рада, что здесь
темно, - а ты? Я бы предпочла, чтобы это было... было... темно".

А потом для Бобби стало совсем темно, и маленькое личико
прижавшееся к щеке новорожденной, убитой горем матери, стало холодным, и
не согрела бы всеми своими страстными поцелуями.




Глава V

Маленькая девочка, которая должна была родиться мальчиком


У Маленькой девочки, которая должна была родиться
Мальчиком, было так много времени, чтобы поразмыслить над этим. Ей было всего семь, но она стала довольно искусной
в размышлениях. После уроков--уроки закончились в одиннадцать-есть
была вся остальная часть дня бродить, в ней мало,
пустынной дороге, в саду. Больше всего ей нравился фруктовый сад, и
Золотое пиппиновое дерево было ее любимым местом для размышлений. Там
С ней никогда никого не было. Маленькая девочка, которая должна была быть
Мальчик всегда был один.

"Ты видишь, как это бывает. Я говорила тебе достаточно раз", - говорила она сама с собой.
в своей причудливой, недетской манере. "Ты ошибка. Ты
пошла и родилась Девочкой, когда они хотели Мальчика - о боже, как они
хотели Мальчика! Но в тот момент, когда они увидели тебя, они поняли, что все кончено
для них. Ты не был злым, на самом деле, - я предполагаю, что это не было злым.;
иногда я не могу быть уверен, - но ты взял и совершил такую глупую ошибку!
ошибка! Посмотри на меня, - почему ты не знала, как сильно они хотели Мальчика
и не хотела тебя? Почему ты не была храброй и не поднялась к Начальнику
Ангел, и скажи: "Отправь меня в другое место; ради бога, не отправляй
меня _ туда_. Они хотят маленького мальчика". Почему ты... о, почему ты этого не сделал?
ты? Это спасло бы столько неприятностей!"

Маленькая девочка, которая должна была быть мальчиком, всегда вздыхали, что
точка. Вздох положил конец печальной маленькой речи, потому что после этого
она всегда садилась в высокой траве под Золотым деревом Пиппин
и молча раскачивалась взад-вперед. После этого не было смысла
говорить что-либо еще. Все было сказано.

Это было большое, красивое поместье, расположенное на востоке, западе, севере и
к югу от нее, и Мальчик, которого Главный Ангел должен был послать вместо себя
все это должна была унаследовать грустная Маленькая девочка. И еще был
великолепный титул, который прилагался к поместью. В острый ум
Девочка ничего не было скрыто или не раскрытой.

"Жаль, что все это потрачено впустую", - задумчиво произнесла она, устремив свои
серьезные широко раскрытые глаза на красивые зеленые просторы вокруг нее, "просто
за подобную ошибку, - я имею в виду, как у _ меня_, - тоже. Вы бы подумали, что Глава
Ангелу должно быть стыдно за себя, не так ли? Вероятно, так и есть.

Сияющая Мать - таким образом, это была Маленькая Девочка, которой следовало быть.
мальчик назвал ее так из-за ее сверкающих глаз и чудесных
сверкающих платьев; все в Сияющей Матери сверкало -
Сияющая Мать почти всегда была в отъезде. Как и Людоед. Где-то снаружи
- чисто снаружи - за зелеными просторами был веселый,
легкомысленный мир, в котором почти всегда оставались они двое.

Маленькая Девочка назвала своего отца Людоедом за неимением лучшего имени.
Ее никогда не устраивало это имя, но оно должно было соответствовать.
пока она не нашла другое. Небось огры не носите глаз-стекло в одном
их глаза, или сальто с милой маленькой Дейзи головы с жестоким
трости, но они были старыми и пугающими, и, конечно же, они
не заметили бы тебя, даже если бы ты была их Маленькой Девочкой.
Огры, вероятно, тоже хотели бы Мальчика, и именно так они бы
позволили тебе увидеть твою ошибку. Итак, пока она не нашла имя получше,
Маленькая Девочка, совершившая ошибку, называла своего отца Людоедом. Она
очень гордилась и любила Сияющую Мать, но она немного
боялась Людоеда. В конце концов, одно чувство значило примерно столько же, сколько
другое.

"Тебе совсем не больно бояться, когда ты делаешь это в полном одиночестве.
себе, - рассуждала она, - и тебе не идет на пользу любовь.
Это только забавляет тебя, - добавила она с печальной мудростью. Как я уже сказал, ей было
всего семь, но она действительно была очень старой.

Так шло время, пока недели не превратились в месяцы. В то
лето, когда ей исполнилось восемь, Маленькая Девочка больше не могла этого выносить.
Она решила, что нужно что-то предпринять. Сияющая Мать и
Людоед возвращались на зеленые просторы. Она узнала об этом
на уроках.

"И тогда им придется все это повторять снова - все эти
несчастья из-за того, что я не Мальчик", - с грустью подумала Маленькая Девочка.
"И я не знаю, смогут ли они это вынести или нет, но _ Я_ не могу".

Волна бесконечной тоски захлестнула застенчивую, чувствительную душу
маленькой Девочки, которая должна была бы родиться Мальчиком. Должно произойти одно из двух.
она должна быть любима или умереть. Итак, в отчаянии она решила
рискнуть всем. Свои планы она строила под Золотым пиппиновым деревом, раскачиваясь
взад-вперед в высокой траве.
Прямо за ними она направилась к маленькому сыну садовника.

"Одолжи мне - нет, я имею в виду, дай мне - свою лучшую одежду", - сказала она с улыбкой.
нежная властность. Это не было времени, чтобы тратить слова. В лучшем случае,
сколько времени осталось, чтобы практиковать, был достаточно ограничен.

"Твоя лучшая одежда", - сказала она, отчетливо понимая, что
фустиан и вельвет не подойдут. Она даже немного сомневалась насчет
лучшей одежды. Маленький сын садовника, как только его рот закрылся
и ноги снова обрели способность передвигаться, сразу же принес их. Если
в его повиновении по отношению к последнему и было подозрение в готовности,
это ускользнуло от задумчивых глаз Маленькой Девочки. Всегда был
ошибка, не более того, откуда ей было знать, что лучшая одежда мальчика
не всегда является его самым дорогим имуществом? Вот если бы она потребовала
поношенные, просторные, удобные маленькие фустианские штаны с их драгоценными
набитыми карманами!

 У неё оставалось шесть дней на подготовку — всего шесть. Как же маленькая
девочка готовилась! Она всегда была совсем одна. Она делала это разумно и упорядоченно: сначала прыжки и шаги, потом крики,
а в конце свист. Лучшую одежду маленького сына садовника она прятала в высокой траве, под золотым деревом, и на
на четвертый день она надела их. О, мучения четвертого дня! Она вышла
из этого периода практики бледной, белой, поношенной малышкой, которая
никогда не должна была быть мальчиком.

Потому что это была душераздирающая работа. Все инстинкты Маленькой Девочки
восстали против этого. Прыгать, вопить и свистеть было ужасно.;
сама ее душа восстала. Но для нее это было вопросом жизни и смерти, и всегда
она упорствовала.

В те дни за уроки почти не платили. Они были всего лишь жалким
временным пособием. Маленькая Девочка жила только в ужасные часы тренировок.
Она не могла ни есть, ни спать. Она похудела и ослабла.

"Я совсем на себя не похожа", - сказала она себе, сидя на стуле перед
своим зеркалом. "Но это еще не самое худшее. Я тоже не похожа на того
Мальчика. Фу! как я выгляжу! Интересно, узнал бы меня Ангел? Это
было бы немного ужасно, если бы тебя никто не знал. Ну, ты
не будешь собой, когда станешь Мальчиком, так что, возможно, это не будет иметь значения ".

На шестой день - последний - она обрезала волосы. Она сделала это
с закрытыми глазами, чтобы придать себе смелости, но щелчки
ножниц разбили ей сердце. Маленькая Девочка всегда любила свою мягкую,
блестящие волосы. Она была как красивая вещь, в отрыве от нее, что
она может приласкать и погладить. Она сделала истукан ее, не имея ничего
еще люблю.

Когда все это было оторвать, она выползла из комнаты, не открывая
ее глаза. После этого садовника лучшие маленького мальчика, одежда пришла
легче для нее, она нашла. И она могла кричать, прыгать и насвистывать
немного лучше. Это было почти так, как если бы она действительно стала тем
Мальчиком, которым должна была быть.

Затем появилась Сияющая Мать и Людоед. Маленькая девочка - я имею в виду
Мальчик - ждал их, раскачивая ее-его-ноги с высокого
ветка золотого дерева Пиппин. Он насвистывал.

"Но я думаю, что я умру", - подумал он за свистом. "Я
уверен, что умру. Я чувствую, это надвигается ".

Конечно, через некоторое время повсюду началась охота за Маленькой
Девочкой. Даже маленькие девочки не могут вот так ускользнуть из жизни,
нераскрытыми. За прекрасными зелеными просторами охотились снова и снова,
но нашли только маленького мальчика садовника в его лучшей одежде, который тихо насвистывал
. Он свалился с дерева Голден Пиппин, когда
полевые слуги проходили мимо и остановились, чтобы унести его обмякшего маленького
фигура приблизилась к домику садовника. Затем охота снова продолжилась.
Сияющая Мать ослабела и ее затошнило от страха, а Людоед расхаживал
как сумасшедший. Вряд ли это было то, чего следовало ожидать от
Сияющей Матери и Людоеда.

Ближе к ночи тайна была частично разгадана. Именно Сияющая
Мать нашла связующие нити. Она нашла маленькую, зазубренную
локоны мягких, сладких волос. Людоед наткнулся на нее, сидящую на полу среди них.
белизна ее лица привела его в ужас.

- Я знаю... Тебе не нужно рассказывать мне, что произошло! - едва слышно произнесла она.
почти шепотом, как будто в присутствии умершего. "Дверь во мне открылась
, и я вижу все это - _all_, говорю вам! У нас никогда не было
ей,--а теперь, Дорогой Бог на небесах, мы ее потеряли!"

Это было почти так. Вряд ли они могли тогда знать, как рядом с ним пришел
чтобы быть верным. Звено за звеном они наткнулись на маленькую цепочку
жалких доказательств. Они нашли все мало, сладкое, белое девушки-одежда
сложить аккуратно сами по себе и положил в стопку вместе, как будто на
алтарь для жертвоприношений. Если бы Маленькая Девочка написала на них "До свидания" своими
детскими каракулями, у Сияющей Матери не было бы лучшего
понял. Поэтому многие вещи, что она видела за открытую дверь.

Они нашли маленькую девочку, куклы продуман, как маленькие, белые драпированные
трупов в ее бюро-комодов. Ряд невозмутимых маленьких лиц
смотрели на них с загадкой Сфинкса во всех их
блестящих глазах. Сияющая Мать закрыла ящик, но
сначала она поцеловала лица.

В конце концов, Людоед обнаружил последнее маленькое звено цепочки. Он
принес его домой на руках из домика садовника и положил на
белую кровать Маленькой Девочки. Оно было очень тихим, жалким и маленьким.
Они сняли с него лучшую одежду маленького мальчика садовника и надели
мягкую белую ночную рубашку Маленькой Девочки. Затем, один с одной
стороны, другой с другой, они продолжили свое долгое тяжелое бдение.

Это была ночь, когда девочка открыла глаза, и первое
что они видели, было chairful маленькой девочки-одежда сияющей
Мать поставили рядом с кроватью. Потом увидел сияющую мать.
Постепенно все возвращалось к Маленькой Девочке. Но выражение
Сияющего Материнского лица - оно не вернулось. Этого никогда
не было там раньше. Маленькая Девочка, на свой старый мудрый лад, поняла
она посмотрела на него и слабо ахнула от радости и удивления. О, какая
радость! О, какое удивление!

"Но я пыталась быть такой," — прошептала она через некоторое время, всё ещё немного
ошеломлённая. "Я бы сделала это, если бы не умерла. Я
ничего не могла с этим поделать; я чувствовала, что это приближается. Хотя, возможно, мне не следовало бы этого делать.
Из меня получилась очень хорошая девочка.

Сияющая Мать наклонилась и взяла Маленькую Девочку на руки.

"Дорогой, - прошептала она, - это был Мальчик, который умер. Я рада, что он умер".

Итак, хотя Людоед и Сияющая Мать не нашли своего Мальчика,
маленькая Девочка нашла отца и мать.




Глава VI

Ложь


Ложь легла с ним в постель. Русси этого не хотела, но оно проникло внутрь через замочную скважину.
должно быть, это была замочная скважина, потому что
дверь захлопнулась в ту же минуту, как юбка Метты проскользнула внутрь. Но
за одно Русси должна была быть благодарна, - Метта не знала, что это было.
там, в комнате. Что касается этого, то это была добросердечная Ложь.
Но после того, как Метта ушла, - после того, как она погасила свет и сказала
"Приятных сновидений, мастер Русси, и не вздумай выкатываться"
, - ... после этого!_

Русси поглубже зарылся в подушки и сказал, что сразу же отправится к
засыпай; о, прямо сейчас! Раньше у него всегда получалось. Это заставляло тебя забыть об этом.
свет был погашен, и повсюду слышались странные, скрипучие ночные звуки.
вокруг твоей кровати, - некоторые из них под ней; над комодом, некоторые из
они; и некоторые из них поднимаются по лестнице с жутким криком. Ты зарылся
головой поглубже в подушки, и следующее, что ты осознал, это то, что ты
спал, - нет, бодрствовал, и звуки были прекрасными, дневными, которые
тебе нравились. Вы слышали кукареканье петухов и коров мистера Вандервурта
, зовущих на завтрак, и, скорее всего, пение каких-нибудь птиц-матерей
дуэты со своими мужьями. О да, это был лучший способ
пойти прямо спать, когда Метта выключила свет.

Но сегодня ночью все было по-другому, потому что Ложь была там. Ты не мог пойти
спать, когда в комнате была Ложь. Это было хуже, чем жуткий, скрипучий
шум, - помилуй, да! Вы бы достаточно быстро поменяли его на них и не просили
ни малейшего "загрузки". Вы почти _wanted_ услышали шумы.

[Иллюстрация: это было хуже, чем жуткий, скрипучий шум]

Она подошла. Не было слышно ни звука, но Руссы знали, что это был
идет достаточно хорошо. Он понял, когда она подошла вплотную к краю
кровать. Потом он остановился и начал говорить. Это было не "вслух" и это
не было шепотом, но Русси услышала это.

"Подвинься, я ложусь с тобой в постель", - гласила Ложь. "Надеюсь, ты
не думаешь, что я собираюсь сидеть всю ночь. Кроме того, я всегда боюсь
в темноте - это обычай моей семьи. Лгуны всегда боятся.
Они тоже плохо спят, так что давай поговорим. Ты начинаешь - или должен
Я?

"Ты", - простонала Русси.

"Ну, я говорю, это здорово, не так ли? Мне нравится этот дом. Я останавливалась в
Последняя ночь Барни Тула, и она начинается не с этого. Barney's
люди бедные, и здесь нет ни занавесок, ни ковров, ничего такого.
ни подушек на кровати. В Barney's я ни разу не сомкнул глаз.
Я надеюсь, что через некоторое время остановлюсь здесь. Это новое место,
и я, скорее всего, буду в новых местах. Ты никогда раньше не спал ни с кем из моей
семьи, не так ли? "

"Нет", - простонала Русси. "О нет, я никогда раньше!"

"Я так и думала. Я бы, скорее всего, услышала об этом, если бы
ты услышал. Я был немного удивлен, - я говорю, что у вас есть
ничего общего со мной. Я никогда не был более удивлен в своей жизни! Они
всегда говорил: "Ну, ты никогда не познакомишься с этим Русси Рэндом.
Он совсем другой". А потом ты подошел и пожал мне руку!"

"Я должен был". Русси сел в кровати и напрягся для
самообороны. "Я должен был! Когда Джеффи Вандервурт сказал это о
_her_, - ну, я думаю, тебе пришлось бы это сделать, если бы они говорили о
твоей _mother_...

- У меня никогда его не было. У Лжи есть Отец, вот и все. Продолжай.

- Больше ничего нет, я просто _ должен_ был.

- Расскажи, что ты сказал и что сказал _ он_. Продолжай.

- Ты все знаешь о...

"Продолжай!"

Русси раскачивался взад-вперед в агонии. Было ужасно осознавать, что
придется повторять все это снова.

- Ну, тогда, - упрямо сказал Джеффи, - моя мать никогда этого не делала, но его
делала ... о, всегда!

- Делала что ... о, всегда?

Русси стиснул свои маленькие круглые пальчики так, что кости затрещали под
мягкой плотью.

- Поцеловал его на ночь ... специально поднялся к нему в комнату, чтобы...
и...и... подоткнул ему одеяло. О, всегда, сказал он. Он сказал, что _мин_ никогда
этого не делал. И я сказал...

- Ты сказал... продолжай!

- Я сказала, что она тоже ... о... всегда, - выдохнула Русси в ужасной темноте.
- Я должна была. Когда это твоя мать, ты должен...

"У меня никогда его не было, я же говорил тебе! Откуда я знаю? Продолжай".

Его безжалостно подгоняли. Ему предстояло пройти через все это, и
он торопливо прошептал остальное, чтобы покончить с этим.

"Я сказал, что она подоткнула мне одеяло, - специально подошла, - и всегда целовала
меня _два_ (он делает это только один раз), и всегда - называла меня - Дорогой". Русси
откинулась на подушки и зарыдала в них.

"Моя порочность!" - кто угодно, только не Лжец, сказал бы "боже мой", - "но
в тот раз ты сделал это слишком грубо, не так ли? Но я не думаю, что он
поверил ни единому слову из этого - ты ведь не заставил его поверить тебе, не так ли?

"Он должен был," воскликнул Руссы, яростно. "Он сказал, что я никогда не лгал
его в моей жизни..."

"Раньше, - да, я знаю".

Руссы выскользнул из кровати и мягкий по толстому ковру к
место, где подоконник был в дневное время. Но его там не было.
Он протянул к ней руки и отчаянно охотились за ним. Да, есть,--нет,
это было острое и твердое больно. Что должно краю
бюро. Он попытался снова, ибо он должен найти его, - он должен! Он не хотел
оставаться в постели с этой Ложью ни минуты больше. Это переполняло его, это
так мучило его.

"Вот оно", - подумал Русси и с благодарностью опустился на кровать.
подушки. Его босые ноги едва доставали кончиками пальцев до пола. Здесь
Он мог остаться на всю ночь. Это было лучше, чем--

"Я иду, а ты в какую сторону?" Ты не можешь говорить громче?"

Ложь тоже приходил! Вдруг ужасная мысль мелькнула
Мало Руссы, в усталый мозг. Что, если Ложь _всегда_ будет приходить,
тоже? Что, если он никогда не сможет избавиться от нее? Что, если бы оно спало с
ним, гуляло с ним, разговаривало с ним, жило с ним, - о, всегда!

Но Русси снова напряглась с упрямой храбростью. "Я должен был!" - подумал он
. "Я должен был, - я должен был, - я должен был! Когда он говорил о
_Она_, — когда это твоя мать, — ты должен.

Прошло много времени, не измеряемого тиканьем часов и болезненными
ударами сердца. Расси казалось, что прошли недели и месяцы. Затем он начал
понемногу чувствовать, как его страдания отступают, и сказал себе, что
Ложь, должно быть, «отключилась». В комнате не было слышно ни звука. Стало так тихо и красиво, что Русси рассмеялся от
облегчения. Ему хотелось вскочить на ноги и потанцевать по
комнате, но он вовремя вспомнил об острых углах и твёрдых
краях. Вместо этого он устроился среди подушек на
сел у окна и продолжал тихо смеяться. Возможно, все закончилось, - возможно,
оно не спало, а ушло - возможно, к Барни Тулу,
где они регулярно "выставляют" Ложь, - и никогда не вернется! Русси
ахнула от радости. Возможно, когда ты никогда не пожимал руку Лжи, но
раз в жизни, и в тот раз тебе пришлось это сделать, и ты терпел это,
во всяком случае, казалось, что недели и месяцы, - возможно, тогда они
ушел и оставил тебя в покое! Возможно, ты уже достаточно понес наказания
тогда.

Очень поздно мать Русси поднялась наверх. Она была очень уставшей, и ее
хорошенькое юное личико в обрамлении мягкого пуха, покрывавшего ее оперную накидку
выглядело немного сердитым. Отец Русси тяжело плелся позади.

- В комнату мальчика, Эллен? - только в этот раз? он умолял ее на ухо. "Это
займет всего минуту".

"Я так устал, Картер! Ну, если я должен ... Почему, его нет в постели!"

Свет из коридора просочился, показывая, как он упал и бросил, как
если два в нем спал. Но никто не был в ней сейчас. Мало матери
удивленный возглас заточены для беспокойства.

"Где он, Картер? Почему ты молчишь? Его здесь нет в постели, я
говорю тебе! Русси здесь нет!"

«Он выкатился — нет, он не выкатился. Я зажгу — вот он, Эллен! Вот малыш на подоконнике!»

 «И окно открыто!» — резко воскликнула она. Она бросилась к
малышу и взяла его на руки. Раньше она никогда не боялась за Русси. Возможно, именно страх заставил её прийти в себя.

"Он замёрз, его маленькая ночная рубашка промокла!" — сказала она. Затем она осыпала поцелуями маленькое спящее личико. Во сне Русси почувствовал их, но подумал, что это мать Джеффи целует Джеффи.

"Приятное ощущение, правда?" пробормотал он. "Неудивительно, что Джеффи
это нравится! Если моя мама поцеловала _me_ - я сказал Джеффи, что она поцеловала! Это было
Солги, но я должен был. Ты должен, когда они говорят такие вещи о
твоей _матери_. Ты должен сказать, что она целует тебя - о, всегда! Она приходит
- подниматься по лестнице каждый вечер с определенной целью. И она укрывает тебя одеялом, и
она зовет тебя... _дир_. Это ложь, и " это" больше всего убивает тебя, но ты
должна это сказать. Но потом это совершенно ужасно. Он прижался
к мягкому пуху ее плаща и застонал, как от боли. "Это
ужасно, когда потом тебе приходится спать с Ложью. Это
совершенно... о... совершенно...

"О, Картер!" - вспыхнула мать, потому что ей все было ясно. В мгновение ока
во вспышке мучительного понимания задумчивая маленькая история о сне была
раскрыта во всех деталях. Она поняла всю трагедию этого.

"Русси! Русси!" Она нетерпеливо встряхнула его. -Русси, это мои
поцелуи! _ Я_ целую тебя! Это не мать Джеффи, это твоя
мать, Русси! Почувствуй их! - Разве ты не чувствуешь их у себя на лбу, на
своих волосах и на своих маленьких красных губках? Это твоя мама целует _ тебя!_

Русси открыл глаза.

- Почему? Да ведь так оно и есть! - сказал он.

- И называет тебя "Дорогой", Русси! Разве ты не слышишь ее? Дорогой мальчик, _дорого_
маленький мальчик! Ты слышишь ее, не так ли, Русси, дорогой?

"Почему, да!-- _ почему!_"

"И укладывает тебя в постель - вот так, - _ вот так!_ Сейчас она подоткнет
одеяло, - а теперь маленькое одеяльце, Русси! Для этого и существуют матери
- Я никогда раньше не думала ... О, я никогда раньше не думала! Она опустила
свое лицо рядом с его лицом на подушку и снова начала целовать его. Он
держал свое лицо совершенно неподвижным для сладостного, странного крещения. Затем
внезапно он счастливо, дико расхохотался.

"Значит, это не ложь!" - воскликнул он в бреду облегчения и радости.
"Это правда!"




Глава VII

Принцесса понарошку


Принцесса мыла посуду. Стоя на ногах, она едва дотянулась бы
до края огромной кастрюли, но на мыльнице у нее получилось
очень хорошо. Грязный ситцевый фартук волочился по полу.

- Теперь это золотое блюдо я должна вымыть до блеска, - сказала принцесса
. "Королева очень разборчива в своих золотых блюдах. В прошлый раз
когда я оставила один из углов - он такой невероятно тяжелый
блюдо трудно держать - она отругала меня - о, я имею в виду - я имею в виду, она постучала
она нежно похлопала меня по щеке своей золотой ложечкой".

Это был большой, коричневый-жильный, керамическая тарелка, и руками
Принцесса болела, удерживая его. Затем, в одно неосторожное мгновение, оно
выскользнуло из ее перепачканных мылом маленьких пальчиков и упало на пол.
О! о! королева! королева! Она приближалась! Принцесса услышала ее
пронзительный, сердитый голос и почувствовала подрагивание от ее тяжелых шагов. Оставалось
мгновение - мгновение так коротко! - прежде чем разразилась буря
.

"Ах ты, маленькая конечность сатаны! Это мое лучшее блюдо, не так ли? Разбил все
вдребезги, да? Я разобью..." Но тут в воздух полетели грязный фартук и
dingier юбки, и маленькая принцесса бежали. Она не
остановится, пока она была в тайном месте среди верб. Ее малые
постное лицо было бледным, но непобежденная.

- Т-королева сегодня не очень хорошо себя чувствует, - выдохнула она. - В Замке сегодня
день стирки. Она никогда не веселится в дни стирки. И
потом это золотое блюдо ... Прости, что я разбила его вдребезги!
Когда приедет принц, я попрошу его купить другое.

Принц так и не появился, но принцесса терпеливо ждала его.
Она сидела лицом к западу и ждала, когда он появится.
ивы с красными отблесками заката, падающими на его волосы. Так
и должен был появиться принц, хотя время не было назначено. Это
может пройти немало времени, прежде чем он придет, и опять же - ты никогда не сможешь
сказать наверняка!

"Но когда он это сделает, и у нас будет немного времени, чтобы познакомиться,
тогда я скажу ему: "Послушай, о принц, и прислушайся к моему... к моему
прошению! Ибо истинно, истинно, я разбил много золотых блюд и
чашек и блюдец из яшмы, а королева, да здравствует она!
обижена... обижена..."

Принцесса задумалась, подбирая забытое слово. Она немного помолчала.
худой коричневой рукой и потер пятно покалывание на ее виске ... ах, не
Королева! Она была принцессой, Да здравствует она!--кто был "больной".

"Умоляю тебя, о принц, - скажу я, - купи новые золотые блюда
и яшмовые чашки и блюдца для королевы, и тогда я поистине,
воистину, будь... будь..."

О, эти длинные слова - как они ускользали от меня! Маленькая
Принцесса довольно устало вздохнула. Ей придется много раз репетировать эту
речь, прежде чем появится принц. Предположим, он придет
сегодня вечером! Предположим, что она взглянет сейчас, в эту минуту, на золотой
запад, и он был там, пробираясь сквозь ивовые заросли
к ней!

Но среди ив никого не было. Желтый
Мерцающий свет - вот и все. Где-то, очень далеко,
звучал монотонный гул мужских голосов. Сквозь кружево
ивовых прутьев проступали едва заметные цветные пятна. Внизу
дальше, на поляне, Стражники Замка в синих джинсовых блузах
вырывали пни. Принцесса не могла видеть их тупых, бесстрастных
лиц, и она была рада этому. Стражники замка угнетали ее. Но
они были не так плохи, как Замковые стражницы. _They_ были в основном старухами
женщины с затуманенными, тусклыми глазами, и они носили такие выцветшие шелка.

"_My_ шелковое платье немного выцвело", - задумчиво пробормотала маленькая принцесса
. Она разгладила короткую ситцевую юбку своими коричневыми
маленькими пальчиками. Заплатки на нем она не увидела.

"Скоро мне придется попросить королевскую портниху сшить мне другую.
Дай-ка подумать, какой цвет мне выбрать? Мне бы понравилось мое золотое платье
velvet make up. Я устала постоянно носить платья королевского фиолетового цвета
хотя, конечно, я знаю, что они больше подходят. Интересно, что
цвет, который больше всего понравился бы принцу? Я бы предпочла выбрать этот цвет."

Маленькие смуглые ручки принцессы были обхвачены вокруг одного колена, и
она медленно раскачивалась взад-вперед, ее глаза, задумчивые и
широко раскрытые, смотрели на тропу, по которой должен был прийти принц. Она устала-день, и это
был тяжелее и тяжелее становилось ждать.

"Но когда он придет, я и скажу: слушай, князь. Истинно, истинно, я
не знал, в какой цвет вы хотели бы видеть меня одетым - я имею в виду,
одетым - и поэтому я умоляю вас извинить -_pardon_, я имею в виду - мой
немощь".

Принцесса не была уверена в "немощи", но это звучало хорошо. Она
не мог придумать лучшего слова.

"И тогда - я думаю, тогда - он заключит меня в объятия, и его лицо
будет таким милым и великолепным, как у Божьей Матери в
представь, и он прошепчет: "Я не думаю, что он скажет это вслух"
"о, я бы предпочел этого не делать!"-- "Истинно, принцесса, - прошепчет он, - О,
истинно, _verily_, ты обрела благосклонность в моих глазах!" И это будет
это значит, что ему все равно, какого я цвета, потому что он ... любит ... меня".

Все тише и тише звучал торжественный голос принцессы. Все медленнее и
Медленнее раскачивалось маленькое худощавое тельце. Птицы сами остановились
пение в конце. В Тайном Месте было очень тихо.

"О нет, нет, нет, только не _вери_!_" - выдохнула принцесса с тихим благоговением.
От этого чуда у нее перехватило дыхание. Никогда в жизни она не была любима.
А теперь, в этот момент, это казалось таким близким! Ей показалось,
она слышит шаги принца.

Они подошли ближе. Хрустящие веточки хрустели у него под ногами. Он
насвистывал.

"О, я не могу смотреть!-- Я не могу! - ахнула маленькая принцесса, но она
повернула лицо к западу, - она всегда знала, что это будет с
запада, и подняла закрытые глаза навстречу его приближению. Когда он добрался до
Витая ивы она может отважиться на вид, ... с маленькими близнецами ивы,
в любом случае.

"И я буду знать, когда он делает", - подумала она. "Я должен знать
минуту!"

Ее лицо было восхищенным и нежным. Чудо, которое она сотворила для себя
золото, которое она отчеканила из своего жалкого сплава, - разве это
не сбылось наконец? - Истинно, истинно?

Тише! Принц не придет сквозь ивы? И солнце
текла с его волос! Принцесса знала, что, хотя она не
смотреть.

"Он в "Витой иве", - подумала она. "Теперь он в "
Близнецах Литтл Уиллоу". Но она не открыла глаза. Она не открыла
решился. Это было немного по-другому, она никогда не рассчитывал на
боится.

Веточки сорвался громче и ближе, теперь совсем рядом. Веселый свисток
становился яснее, и затем он остановился.

"Привет!"

Говорили ли принцы "привет!" У принцессы не было времени удивляться, потому что
он был там раньше нее. Она чувствовала его присутствие всеми фибрами
у нее трепещет маленькое существо, хотя она не откроет глаза
очень боюсь, что это может быть кто-то другой. Нет, нет, это был принц!
Это был его голос, чистый и звенящий, как она и предполагала.
Она вдруг вскинула руки и закрыла ими глаза, чтобы убедиться. Теперь это был не страх, а уловка, чтобы ещё немного отсрочить
радость от встречи с ним.

"Эй, привет! У тебя что, нет языка?"

"О, воистину, воистину, — я имею в виду, услышь, о принц, умоляю тебя," — задыхаясь, проговорила она.
Весёлые глаза мальчика в недоумении уставились на маленькую оборванку. Он хотел рассмеяться и убежать, но королевская кровь не позволяла ему этого. Поэтому он ждал.

"Ты принц," — воскликнула маленькая принцесса. "Я так долго ждала, но я знала, что ты придёшь," — просто добавила она. "У
ты надела бархат с золотыми пряжками? Я собираюсь взглянуть через минуту.
Но я жду, чтобы потратить их.

Принц тихонько присвистнул. "Нет, - сказал он потом, - я их не надевал"
сегодня я был в одежде. Видите ли, моя мать..."

"Королева, - перебила она, - ты имеешь в виду королеву?"

"Держу пари, что да! Она регулярно строит! Ну, она не любит, чтобы иметь
я надел свои лучшие Кло-х годах каждый день", - сказал он, серьезно.

"Нет," с нетерпением", ни с моей не. Королева, я имею в виду, - но она не мать.
Мерси, нет! Я ношу только шелковые платья каждый день, не мои бархатные
. Это шелковое платье немного полиняет." Она выпустила один
руку, чтобы пригладить платье с тоской. Потом она вспомнила, что ей больно
практикуется небольшую речь и начал в него с наскока.

"Слушай, Князь. Воистину, воистину, я не знала, в какой цвет ты бы хотела меня одеть
Я имею в виду, в собранном виде. Я умоляю тебя
извини... о, прости, я имею в виду...

Но она не договорила. Она больше не могла выносить промедления, и ее
глаза распахнулись.

Она узнала его походку; она узнала его голос. Она узнала его лицо.
Оно было ужасно веснушчатым, и она не ожидала увидеть веснушки на
лице принца. Но веселые, честные глаза принадлежали принцу
Глаза. Ее взгляд скользнул вниз, к домашней одежде и голым,
загорелым ногам, но без беспокойства. Принц объяснил насчет
своей одежды. Вдруг, с застенчивой, радостный крик, принцесса провела
протягивает руки к нему.

Королевская кровь залила лицо принца и заполнила все щели
между маленькими золотисто-коричневыми веснушками. Но принц протянул
ей руку. Его губы сложились для слов, и она подумала, что он собирается сказать:
"Поистине, принцесса, ты обрела благосклонность..."

"Пойдем порыбачим", - сказал принц.




Глава VIII

Обещание


Мюррей не был лишен надежды, потому что было
обещание. Воспоминание об этом привело его сейчас в ликование, в
странной, немного сдержанной манере, тогда как минуту назад он был в
унынии. Он обхватил пухлыми загорелыми ручонками свое пухлое,
загорелое маленькое колено и слегка покачивался из стороны в сторону.

"Может быть, она начнет с моих ботинок", - подумал Мюррей и придержал ногу.
совершенно неподвижно. Он почти чувствовал, как легкие пальцы расшнуровывают стоптанную
маленькую туфельку; Пальцы Шил были довольно тяжелыми и не терпеливыми с
узлами. Ее пальцы были бы терпеливы - в некоторых вещах можно быть уверенным
.

"Когда она расстегивает мне:" Мюррей размышлял, которая сидит абсолютно
неподвижно, как если бы она была расстегивать ему сейчас...", когда она расстегивает
я буду держать в моем дыхании ... этот путь", - хотя он вряд ли смог бы
объяснил, почему.

Она никогда не расшнуровывала и не расстегивала его. Всегда, с тех пор как он был
маленькой, дышащей душой, это была Шила. Она никогда не приходила в голову
что он любил шила, но он привык к ней. Все материнские
он никогда не испытывал уже шила таких людей-достаточно тщательный,
но чего-то недостает; Мюррей был осознает, что ему чего-то не хватало.
Возможно, - возможно, сегодня вечером он должен выяснить, что. На ночь не
Шила, но его мать, собиралась раздеть его и уложить в постель.
Она обещала.

Это произошло из-за его беспрецедентного горестного вопля при расставании,
когда она зашла в детскую попрощаться в своей легкой,
милой манере. Возможно, это было из-за того, что ее не было весь день; возможно,
он был немного более одинок, чем обычно. Он всегда был довольно одиноким
маленьким мальчиком, но бывали и худшие времена; возможно, это было
худшее время. Какова бы ни была причина, побудившая его, он
С пугающей внезапностью, прежде чем Шила успела его остановить, он обхватил руками свою хорошенькую мать и громко запротестовал против её ухода.

"Мюррей!" Она была застигнута врасплох. "Мюррей, глупышка! Я вернусь сегодня вечером; я уйду всего на день! Ты
не стал бы больше видеть меня, если бы я остался дома ". Что, исходя из своей
очень разумной сути, успокоило его. Конечно, он не стал бы часто видеться с ней.
больше. Он перестал причитать так же внезапно, как и начал. И все же она
пообещала. Что-то заставило ее вернуться к двери детской, чтобы сделать это.
это.

"Будь хорошим мальчиком, и я вернусь домой до того, как ты ляжешь спать! Я _проважу_
тебя в постель", - пообещала она. "Мы будем веселиться как обычно!"

Поэтому он стоял здесь, на пороге, и был хорошим мальчиком. То, что Шила
нечестно воспользовалась Обещанием и превратила "быть хорошим"
в довольно опасное предприятие, он не оценил. Он только знал, что ему
предстоит пройти узкой тропинкой через долгий, одинокий день.

Были определенные вещи - одна совершенно определенная вещь, - которую он хотел знать
, но инстинкт подсказывал ему не прерывать Шилу, пока ее работа
не будет закончена, иначе она может назвать это плохим поведением. Поэтому он ждал, и
пока он ждал, он узнал кое-что особенное. Неожиданно
провидение послало ему просветление, чтобы он сел рядом с ним на ступеньку
двери. Другое ее имя было Дейзи.

"Привет, Мюррей! Это ты?" Дейзи, имеет правильный секс, спросил
само вопросы иногда.

- Да, - ответил Мюррей, вежливо.

"Ну, играть в Ле. Я могу остаться полчаса. Le's tag."

"Я не умею играть", - возразил Мюррей, осторожность сдерживала его естественные
желания. "Я веду себя хорошо".

[Иллюстрация: я не умею играть ... Я веду себя хорошо]

"О боже!" - насмешливо взвизгнула девочка. "Ты что, не можешь быть хорошей?"
Помечаешь? Давай."

"Нет; потому что ты мог бы..._ Я_ мог бы остаться без обтекателя, и тогда Шила бы
вышла и сказала, что я был плохим. Давайте посидим здесь и поговорим; так безопаснее.
Что такое жаворонок, Дейзи? Я собирался спросить Шилу.

"Жаворонок? Ну, конечно же, это птица!"

"Я имею в виду не птичий тип, а тот, который у тебя бывает, когда твоя мама
сажает тебя ... когда случается что-то великолепное. Я имею в виду, такой тип".

Дейзи задумалась. Ее знакомство с жаворонками было ограниченным, если не считать того, что это
означало--

"Ты имеешь в виду хорошо провести время?" спросила она. "У нас дома есть жаворонки"
когда мы ложимся спать ..."

"Вот оно! Это то самое!" - воскликнул восхищенный Мюррей. "Я собираюсь
выпью, когда лягу спать. У тебя есть маленькие, Дейзи? с
маленькой тайной надеждой, что она этого не сделала. "_ я_ собираюсь устроить обычную
вечеринку".

"Ага!--Чейз все вокруг, на кувыркаться и шоссе
robberers добавьте на ваш сайт? Вытащить шпильки из волос твоей матери и
спрятать в них ... что?

Мюррей слегка ахнул, представив себе такую забаву. Он был
трудно представить, что погнало на номер или
разбойник с большой дороги; а сальто-он тревожно оглянулась на его
плечо, как если бы шила могли смотреть и читать "кульбиты"
через затылок. В кои-то веки он чуть не превратился в вампира, и
Шила застала его в самом разгаре и наговорила колкостей. В
Кодексе этикета Шилы не было никаких сальто в графе "s"
.

"Это обычная забава - прятаться в волосах своей матери", - продолжал голос.
голос девочки. "Да, сэр, это самый обычный вид!"

Мюррей снова ахнула, сильнее. Для такого рода отнял у него дыхание
всего и заставило его чувствовать себя немного кружилась голова, как если бы он был-были
_doing это now_--прячется в волосы матери! Оно было мягким, прекрасным,
золотистые волосы, и их было очень много — о, в них можно было бы
спрятаться! Он закрыл глаза и почувствовал, как они окутывают его,
мягкие, касаются его лица, и уловил их слабый аромат. Головокружение было
приятным.

 Да, это, должно быть, самый обычный сон, но Мюррей не
обманывал себя, когда сон закончился. Он знал, что в конце этого долгого дня
его не ждёт ничего подобного. Но жаворонок ждал,
в любом случае - обычный жаворонок. Возможно, это была птичка в его маленьком сердечке
сейчас оно пело от радости при виде такой перспективы.

Нетерпение охватило Мюррея. Он хотел, чтобы эта маленькая соседка
оставалось полчаса, чтобы он мог зайти и посмотреть на часы. Он
хотел, чтобы Шила вышла сюда, потому что это означало бы, что уже десять
часов; она всегда приходила в десять. Он хотел, чтобы это был полдень, чтобы это был
полдень, чтобы это была _ночь!_ Самое прекрасное время в его довольно
однообразной маленькой жизни было там, внизу, в конце дня, и он
полз к нему в последние часы. Он был похож на маленького
путешественника по унылой равнине, впервые восторженно увидевшего впереди
холм.

Мюррей по-детски был влюблен давно, но он
никогда не подходил близко к своей дорогой леди. Он наблюдал за ней немного поодаль
и удивлялся ее грациозной красоте, и любил ее глаза
, и ее губы, и ее мягкие золотистые волосы. Он никогда - о,
никогда - не был достаточно близко, чтобы его расшнуровала, расстегнула пуговицы и уложила в постель
женщина, которую он любил. Иногда она приходила в чудесном
платье пожелать спокойной ночи, но часто, останавливаясь у зеркала по пути
к нему, она видела прекрасное видение и забывала сказать
это. И Мюррей не удивился, потому что он тоже видел видение.

[Иллюстрация: Мюррей видел ... тоже видел видение]

"Твоя мама уехала, не так ли? Я видел ее".

Дейзи все еще была там! Мюррей выдернул себя из сна, чтобы
быть вежливым.

"Да, но она вернется сегодня вечером. Она обещала".

"С'posing автомобили едут со следа, она не может?" Сказала Дейзи,
весело.

"Она придет", - возразил Мюррей с решимостью веры. "Она
обещал, я сказал".

"Предполагаешь, что она убила "большинство мертвых?"

"Она придет".

"_паффикли_ мертв - предполагаешь?"

Мюррею потребовалось время, но даже здесь его вера в Обетование устояла на ногах.
земля под ним сотрясалась. Шила научила его тому, что
было обещание; это было что-то не потрясен или убит, даже в
железнодорожное крушение.

"Когда кто-нибудь обещает, _they делать it_", - сказал он, крепко. "Она
пообещала, и она придет".

"Тогда ее ангелу придется прийти", - заметила старшая девочка,
хладнокровно, с ужасным использованием изъявительного наклонения.

Когда полчаса истекли и Мюррей освободился, он подошел к часам
и встал перед ними, засунув руки в карманы и широко расставив ноги. А
Его охватило сильное желание познать тайну определения времени. Он
хотел бы ... о, как бы он хотел, чтобы Шила научила его! Тогда он мог бы
стояли здесь делать небольшое дополнение суммы и выяснить
долго это будет до ночи. Или он мог уйти и возвращаться снова и снова
сюда, чтобы подсчитать небольшие суммы для вычитания, чтобы узнать, сколько времени осталось
_now_- и сейчас- и сейчас. Было ужасно просто стоять и
гадать о разных вещах.

Однажды он поднялся наверх, в свою маленькую комнату из детской, и
сел там, где он всегда сидел, когда Шила расшнуровывала его, прежде чем он
начал расшнуровываться и встал там, где стоял всегда
когда Шила расстегнула его. Он сидел очень тихо и стоял очень неподвижно,
его серьезное личико было сосредоточено на воображении. Он представлял, как это будет
, когда _ она_ сделает это. Она была бы прямо здесь, близко - если бы он
осмелился, он мог бы протянуть руку и погладить ее. Если бы он осмелился, он
мог бы вытащить шпильки из ее мягких волос и спрятаться в них--

Он собирался осмелиться!

"Немного глупо", возможно, она будет называть его; может быть, она
помните, чтобы поцеловать его на ночь. И потом, когда жаворонок
закончился, он остался бы на пение, в его сердце. И он будет лежать в
темно и любить ее.

В свою очередь, это был трудный день достаточно и не отставать. Она
пройтись по магазинам и навестить пару городских друзей. Ближе к вечеру
она забежала в несколько художественных магазинов, где были выставлены картины.
В последнем из этих мест она случайно встретила женщину
, которая была ее соседкой в пригороде.

"Ого, миссис Коди!" - воскликнула соседка. "Как восхитительно! Вы пришли
тоже повидаться с Ирвингом?

"Нет", - с явным сожалением ответила мать Мюррея, "но я бы хотела, чтобы я это сделала
! Я всего лишь зайду за покупками".

- Не собираюсь оставаться! Ну, возвращаться туда будет подло.
Сегодня вечером ... если, конечно, вы не видели его в "Робеспьере".

- Я нет. Сисели Хоу поддразнивала меня, чтобы я остановился и пошел с ней.
 Это "достаточно сильное" искушение, как говорит Фред. От Фреда, так
ладно это. Конечно, есть Мюррей, но есть также
Шила - " она больше разговаривала сама с собой сейчас, чем сосед.
Искушение внезапно и поразительно овладело ею. Это был
шанс, который выпадает раз в жизни. Ей действительно следовало бы это сделать.--

"Я думаю, ты зайдешь к нам!" засмеялась соседка. "Я знаю признаки".

"Я позвоню Шиле, - решила мать Мюррея вслух, - "затем
Я сбегаю обратно к Сайсели. Я всегда хотел увидеть Ирвинга в
что играть".

Но было уже семь часов, прежде чем она позвонила. Она должна была
дома в половине восьмого.

"Что, шила? Я не выйду сегодня вечером-не до утра.
Я иду в театр. Скажите Мюррей я привезу ему подарок. Поставить
дополнительное одеяло над ним, если он приходит холодно".

Она не сразу повесила трубку, рассеянно держа ее у уха
раздумывая, должна ли она сказать что-нибудь еще
Шиле. Поэтому она отчетливо услышала возмущенное восклицание.

- Ты только послушай это сейчас! И этот парень так уверен! "Она обещала",
он говорит, и он от всего сердца скажет "Она многообещающая", потому что это
не говори ему, что я это сделаю! Он может отправиться на слейп в своих бедных маленьких сапожках,
ожидая, что она откажется от своего обещания!

Женщина с трубкой у уха издала тихое восклицание. Она
не забыл обещание, но оно не поразило ее, как
ничего жизненно важного. Она дала это просто, чтобы успокоить немного глупо, когда
он плакал. То, что он считал это священным - что это _ было _ _
священным - пришло к ней сейчас с силой удара. И,
как ни странно, по пятам за ним пришла картинка-воспоминание - о
крошечный ребенок играл со своими солдатиками на полу. Солнечный свет освещал
его - она видела это на его волосах и лице. Она могла
слышать, как он разговаривает с "Капитаном-солдатом". В то время она
назвала это проповедью с текстом и посмеялась над ребенком, который
проповедовал это. Сейчас ей было не до смеха.

- Лиссен, Каппен Соджер, и я научу тебя одному приему. Помпон...
помпон... Ну, когда кто-нибудь помпонит, _ они делают это!_"

Странно, как ясно она слышала, как Маленький Глупышка сказал это, и могла видеть
он сидит на солнце! На нем было только маленькое белое платье с застежками
в нем и изящная кружевная окантовка! Она узнала "максимы" Шилы
и рассмеялась. Шила пичкала ребенка идеями.

"Если кто-нибудь п'omises, они делают это." Казалось, что он идет к ней через
провода в голос младенца, и удар ее сердца. Эта мать
маленького сына внезапно осознала свою вину в преступлении - преступлении
неверия. Это не было, поняла она с острой болью,
вера в _her_ маленького ребенка на другом конце провода
была упражнением, но вера вромиза. Он продолжал:
"Она обещала", пока не засыпал в своих бедненьких сапожках.--

"О!" - в отчаянии выдохнула мать маленького сына. Для всех
неожиданно, внезапно, ее дом, построенный из карт беспечности,
легкомыслия, необдуманности, рухнул вокруг нее. Она боролась среди
непрочных руин.

Потом пришла паника торопиться. Она должна вернуться домой сразу же, без
задержка момент. Маленький сын поджидал ее, чтобы и его отправить
в кровать. Она обещала; он ждал. У них должны были быть регулярные вечеринки.
"маленькая забава" - это она тоже помнила с отчетливостью. Она была
почти так же неуверенно, как Мюррей, понимала значение слова "жаворонок".;
она использовала это слово, как и многие другие, обращаясь к ребенку.
неосторожно. У нее было ровное и странное, немного неопределенное чувство относительно
того, что значит укладывать маленького сына в постель, потому что она никогда этого не делала.
Она никогда не расшнуровывала и не расстегивала пуговицы. До сих пор ей этого не хотелось. Но
теперь - она едва могла дождаться, когда вернется домой, чтобы сделать это. Глупышка был
взрослым - голое коричневое пространство между складками его маленьких
штанишек и верхними краями маленьких носков увеличивалось. Она должна
поторопиться, поторопиться! Что, если он вырастет раньше, чем она доберется туда! Что, если она
у нее никогда не было шанса уложить маленького сына спать! Она упустила так много
шансов; этот единственный, который остался, внезапно приобрел известность
и огромную ценность. Потрясенная своим пробуждением, она чувствовала себя
частично парализованной, но с ощущением потребности встать и
идти - бежать.

Она начала сразу же, не давая себе времени, чтобы объяснить ей,
друг. Она хотела слушать никакие призывы на всех.

"Я должна идти, Сесили, я обещала своему маленькому сыну", - вот и все, что она сказала.
потребовалось время, чтобы сказать; и подруга, зная о телефонном сообщении,
предположила, что это было телефонное обещание.

На станции они сказали ей, что другой поезд в семь-тридцать,
и она прошла беспокойно, пока он не пришел. Ходит казалось
спешит она вдоль рельсов к ней.

Другая женщина ждала и шла с ней. Еще одна мать маленьких
сыновей, капризно решила она, прочитав это на милом, спокойном лице.
Другая женщина была во вдовьем черном, и она подумала, как это милосердно
то, что у нее остался маленький сын. Она поддалась
желанию заговорить.

"Поезд опаздывает", - сказала она. "Должно быть".

"Нет". Другая женщина оглянулась на станционные часы. "Это
мы приехали раньше".

"И в спешке", - засмеялась мать Мюррея, с облегчением обретя дар речи.
"Мне нужно домой, чтобы уложить моего маленького сына спать! Я не думаю, что
ты собираешься домой за этим?"

Милое личико на мгновение утратило свое спокойствие. Что-то вроде
спазма смертельной боли пересекло его и исказило. Женщина отошла.
резко, но вернулась. - Я была дома и... уложила его в постель, - медленно проговорила она.
- в его последнюю кроватку.

Затем мать Мюррея обнаружила, что лихорадочно бежит к машине,
ее лицо было мокрым и странным. Она плакала.

"О, бедная женщина!" - подумала она, "бедная женщина! И я ухожу
домой к маленькому живому человечку. Я могу укрыть его и подоткнуть одеяло! Я могу
поцеловать его маленькое серьезное личико и маленькие коричневые коленки. Почему
Я никогда раньше не целовала его коленки? Если бы я только могла поторопиться! Эта машина
когда-нибудь заведется? Она высунула голову из окна. Мимо проходил маслянистый тип
в джемпере.

"Почему бы нам не начать?" - сказала она.

"Горячая коробка", - лаконично ответила маслянистая особа.

Задержка была значительной для матери, идущей домой укладывать своего маленького
ребенка спать. Этой матери это казалось бесконечным. Когда, наконец,
она почувствовала долгожданный толчок и крен, ее терпению пришел конец. Она села
резко выпрямившись, как будто этим она помогала делу.

Это был экспресс, и он великолепно мчался вперед, догоняя
сам себя. Ее мысли ускорились вместе с ним. Нет, нет, его не будет в постели
. Шила не собиралась говорить ему, поэтому он будет настаивать на том, чтобы
подождать. Но она могла застать его спящим в своих бедных маленьких сапожках!
У нее перехватило дыхание - наполовину всхлип, наполовину нежный смех. Маленькая дурочка!

Но если экспресс, то почему эта остановка? Они замедляли ход. Не было времени
добираться до домашней станции; светофоров не было. Мать Мюррея
подстерегла проходившего мимо тормозного машиниста.

"Что это? Что это?"

"Хорошо, хорошо! Не пугайтесь, леди! Впереди авария
где-то там - товарняк. Мы должны подождать, пока они расчистят путь".

Но как мучительно ждать! Он мог устать ждать, или Шила
могла сказать ему, что его мать не выйдет сегодня вечером; он мог пойти в
постель, с его бедной маленькой верой в Обещание, разрушенной, как
отправляйся туда в темноте. Она не могла спокойно сидеть и выносить эту мысль.
не намного легче было расхаживать по проходу. Она почувствовала дикое
желание сойти с поезда и пойти домой пешком.

На домашней станции, когда она наконец добралась до нее, она взяла
экипаж. - Езжай быстрее! - сказала она безапелляционно. - Я заплачу тебе за двойную плату
.

Дома, мимо которых они с грохотом проезжали, были освещены внизу, а не наверху.
там, где маленькие сыновья должны были бы ложиться спать. Все маленькие
сыновья легли спать.

Они остановились с потрясающим беде. Он бросил ее на сиденье
вперед.

"Это не место", - плакала она, резко, после того, как с первого взгляда без.

"Нет, мэм, мы останавливаемся для отдыха", - саркастически протянул тот
невидимый возница. Казалось, он помогал лошади лечь. Она
споткнулась о землю и потребовала что-то.

"Тебе придется рассказать этой четвероногой компании, что происходит. _I_
я не остановился - я продолжаю идти. Он лег на свою работу, это
все Марм. Я возьму его, пришел Крис Пальмас. Итак, ваша Оле дурак!"

Не было никакого терпения осталось в "тариф" стоял там рядом с
погружаясь зверя. Она порылась в сумочке, нашла что-то, за это
где-то, и поспешил вниз по улице. Она не пошла домой пешком,
потому что побежала. Хорошо, что на улицах было тихо.

- Он лег спать? - запыхавшись, она ворвалась к сонной Шиле,
вырвав эту флегматичную особу из честных ирландских грез.

"Мюррей, Маленький глупышка, он пошел спать? О нет!" - потому что она увидела его.
затем он превратился в маленькую неподвижную кучку у ног Шилы. Она подхватила его на руки.
она обняла его.

- Я не уйду! Я не уйду, Шила! Я жду. Она обещает... - сонным
шепотом.

- Она здесь... она пришла, Мюррей! Мама вернулась домой, чтобы уложить тебя в постель.
Маленькая глупышка, открой глаза и посмотри на маму!

И он открыл их и увидел любовь в ее глазах еще до того, как увидел ее саму.
Сон мгновенно подхватил его крылья. Он вскочил.

"Я знал, что ты придешь! Я сказал Шиле! Когда кто-то обещает, они--
Быстро поднимаются наверх! Я могу расшнуровать себя, но я бы предпочел..."

- Да, да! - всхлипывала она.

- И мы повеселимся, правда? Вы сказали "жаворонок", но не самый обычный.
Не думаю, что у нас может быть самый обычный.

"Да... да!"

"О!.. Почему?" Его глаза сияли. Он поднял руку, затем привлек ее стыдливо
обратно. Если бы она только вынуть булавки сама-если бы он посмел только
к--

"В чем дело, маленький глупенький... дорогой?" Они были наверху, в его комнате. Она
прижалась щекой к его маленьким голым коричневым коленкам. Это привлекло ее.
мягкие золотистые волосы были так близко - если бы он только осмелился.--

"Чего бы ты хотел, сыночек?" И он набрался смелости. У нее были
никогда раньше не называл его Сыночком. Это придало ему смелости.

- Я подумал, что ... самые обычные... твои волосы ... Если бы ты позволила им рассыпаться
полностью, я бы ... спрятался в них, - выдохнул он, прижавшись коленями к ее щеке.
дрожа, как маленькие испуганные зверьки.

Она обрушилась на него мягким дождем, и он спрятался в ней и засмеялся.
Шила услышала, как они смеются вместе.




Глава IX

Маленький влюбленный


"Хотел бы я знать, для очень определенных," маленький любовник роптали,
с тоской. Солодка-палка была настолько блестящей и черной, и он положил
его язык на один сладкий миг, так что он знал, насколько он хорош
попробовал. Если бы он только знал наверняка - конечно, был шанс
, что она не любит лакричные палочки. Это было бы обычным делом.
жалко тратить его впустую. И все же, как можно их не любить?--

"Конечно, любит!" - воскликнул Маленький Влюбленный с внезапной убежденностью.
и борьба была окончена. Это был всего лишь вопрос
ей по душе или не по душе. Что решила, больше не было
колебаний. Он поднял лакричную палочку и провел по ней ногтем своего пальца маленькую колеблющуюся линию
. Линия проходила почти у одного из
ее концов - у рта Маленького Любовника.

"Я буду сосать как далеко вниз, как, что, просто 'xactly, - сказал он, - тогда я буду
убери его в казну".

Он сел в свой маленький рокер и сдался в минуту
блаженство, сначала применяя его губы с тщательной точностью до
разделительные линии между ее дудочкой и его.

Момент блаженства закончился, Маленький Любовник достал Шкатулку с сокровищами
и добавил влажную, укороченную лакричную палочку к остальным сокровищам
в ней. Их было много - странный ассортимент, который
заставил бы любого другого улыбнуться. Но Маленький Влюбленный не улыбался. Его
личико было сначала могилу, а потом освещаемого готов
жертва. Сокровища были все такие красивые! Она будет так
приятно, ... мой, _my_, пожалуйста, как она будет! Конечно, ей бы понравилось
"Большая золотая аллея" была лучшей, самой лучшей. Но "Поющая вершина"
лишь немного отставала по силе очарования. Возможно, она
никогда не видела поющего волчка - подумайте об этом! Возможно, у нее никогда не было
большой золотой аллеи, или складного ножа для штопора, или канарейки
свисток, или красно-белый "Поцелуй Канди", или лакричная палочка! Подумай
об этом - подумай, как она была бы довольна!

"Конечно, она согласится", - засмеялся Маленький Влюбленный в своем восторге. Если бы он
только осмелился отдать Ей Шкатулку с Сокровищами! Если бы он только знал, как! Если бы
был кто-нибудь, кого он мог бы спросить, - но экономка была слишком старой,
и дядя Ларри бы рассмеялся. Там никого не было.

Ожидание было бы не таким уж тяжелым, если бы не краснощекая груша
в коробке с сокровищами и нежнейшее яблоко. Они сделали ожидание немного томительным.
ждать было чертовски тяжело.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как он полюбил Ее. Первое воскресенье
когда она улыбнулась ему через проход, было началом. Он не
ушел спать в то воскресенье, и с тех пор ни в одно из воскресений улыбки.
Он не хотел. Это был достаточный отдых, чтобы сидеть и наблюдать за ней
из надежного укрытия шелкового плаща экономки. Ее четкий,
свежий профиль, Ее красивые волосы, Ее ушко, Ее шея - ему нравилось
наблюдать за ними всеми. Это был достаточный отдых, как будто после этого он мог бы
заснуть!

Она была очень высокой, но за это она нравилась ему больше. Он хотел когда-нибудь стать
высоким. Только сейчас он не дотягивался - Но не хотел
думать об этом. Ему было неприятно вспоминать то воскресенье , когда он был
Мерил себя рядом с ней тайно, как человек вышел из
церковь. Это заставило его покраснеть, чтобы подумать, как мало, как он
"дошло". Он никогда никому не рассказывал, но ведь и он никогда никому ничего не рассказывал
. У тебя не было матери, и твой отец все время был в отъезде
, и экономка была старая, и твой дядя Ларри всегда
смеялся, и это мешало тебе рассказывать. Конечно, если вы
они-матери, и отцы, которые остались дома, и дядьев,
не смейся,--но вы не. Таким образом, вы cided лучше было не
скажи вещи.

Однажды в воскресенье маленький любовник показалось, что он заметил дядя Ларри смотреть
Ее тоже. Но он не был вполне уверен, уверен. В любом случае, когда она
повернула Свою красивую головку и улыбнулась через проход, это было в адрес
_him_. Маленькая Влюбленная была "совершенно уверена" в этом! В своей немного застенчивой манере
он улыбнулся Ей в ответ и кивнул. Тепло сохранялось в
его сердце весь день. Это было за день до того, как он узнал важную
вещь.

Выйдя после ужина в прихожую, он почувствовал прекрасный,
дразнящий запах, который некоторое время не мог определить. Он пошел
ходил, задрав свой маленький носик, в настойчивом поиске. Это был
такой прекрасный запах! - не сильный и переслащенный, но слабый и
чудесный. Маленький носик терпеливо искал, пока не нашел это.
На столике в прихожей стояла длинная коробочка, и оттуда исходил чудесный запах.
из-под крышки она наполовину касалась маленького, вздернутого носика.

"Я нашел это! Оно внутри этой коробки!" - торжествующе воскликнул Маленький Влюбленный.
"Теперь, я думаю, мне лучше посмотреть, на что это похоже. О! да ведь это же...". - Воскликнул он. - "Я нашел это!" - воскликнул Маленький влюбленный. "Теперь, я думаю, мне лучше посмотреть, как это выглядит".
_posies!_" Ибо там, во влажных тканевых обертках, лежала гроздь
изумительные бледные розы, вдыхающие свою нежную сладость в
маленькое личико над ними.

"Ах, я и не знала, что так выглядит прекрасный запах!"
Я... оно очень милое, не так ли? Если оно принадлежит дяде Ларри, я собираюсь спросить
он... О, дядя Ларри, можно мне его взять? Можно? Я хочу положить это в
Ее..." Но он спохватился, не дойдя до "Сокровищницы
Шкатулки". Он не мог рассказать об этом дяде Ларри.

Высокая фигура, идущая по коридору, ускорила шаги до прыжка
к открытой коробке на столе. Лицо дяди Ларри покраснело,
но он рассмеялся - он всегда смеялся.

- Ах ты, маленькая "подружка вуррулда"! - крикнул он. - Что ты
делаешь с моими розами?

"Я хочу, чтобы они ... пожалуйста," не унимался ребенок, с нетерпением, думая о
Казенные коробки и ее.

"Ой, да ты что? Но они не для таких, как вы."

Вдруг вдохновение пришло к маленькому любителю. Если это был казначейство
Коробка,--если бы он стоял на краю выяснить, каким образом вы давали один--

- Это ... это для Нее? - спросил он, затаив дыхание от интереса.

"А..."Она"?" - засмеялся дядя Ларри, но что-то такое слабое и нежное, как
прекрасный запах, коснулось его лица. "Да, это для а
Она, Реджи, - самая красивая Она в мире, - мягко добавил он.
Он снова заворачивал прекрасный запах в бумажную обертку.

Потом это была Шкатулка с сокровищами. Тогда вы сделали сокровища,которые, кстати,
в тонкий, дребезжащий такие бумаги. _Then_ что ты сделал? Но он будет
узнайте.

- О, я не знал, - пробормотал он. - Я не знал, что так надо!
Вы посылаете его на spressman, потом дядя Лэрри, - чтобы-чтобы ее, вы
знаете? С ее именем?"

Дядя Ларри был уже в шинели. Он засмеялся. Тендер
свет, который был на мгновение в его лицо он спрятал снова
с глаз долой.

"Нет, я сам себе "спрессмен". "Тебе нужно кое-чему научиться, Редж,
прежде чем ты вырастешь".

"Я бы с удовольствием выучил это сейчас. Расскажи мне их! Тогда расскажи, что ты делаешь.

В глазах дяди Ларри снова зажегся прежний насмешливый огонек. Этот невысокий парень
с серьезным личиком был хорош как пьеса.

"_ пОтом"?_ Затем, конечно, я подхожу к двери и звоню в колокольчик. Затем я
становлюсь на одно колено, вот так, и протягиваю коробку..."

"Шкатулка с сокровищами ... Да, продолжай".

"... Вот так. И я говорю: "Прекрасная, прими это скромное подношение, я
умоляю тебя"...

"Прими это скромное подношение, я... я умоляю тебя" - Маленький Влюбленный.
повторял это снова и снова про себя. Это было немного тяжело, из-за
странных слов в нем. Он все еще повторял это после того, как дядя
Ларри ушел. Его маленькое круглое личико было сосредоточенным и серьезным. Когда он
выучил слова, он потренировался опускаться на одно колено и
протягивать воображаемую шкатулку с сокровищами. Это было проще, чем странные слова
, но где-то внутри ты почувствовал себя смешнее. Тебе
хотелось плакать, и ты немного боялся, что кто-то другой захочет
смеяться.

На следующий день Маленький Влюбленный принес Ей свою Шкатулку с Сокровищами.
Он бережно завернул все маленькие сокровища в ткань, как
Розы дяди Ларри. Но от них не исходило прекрасного запаха
; - было что-то немного похожее на запах, но не красивое
. Маленькая Любовница пожалела об этом.

Она подошла к двери. Это немного сбивало с толку из-за того, что
было так мало времени перевести дух. Я - это заставило тебя почувствовать себя
забавно.

Но маленький любовник действовал хорошо его часть. С небольшим придыханием, что было
как рыдание, он опустился на одно колено и поднял копилке ее.

- Прекрасная, - мягко произнес он, дрожа, - прими это ... отпрыск ... нет, я имею в виду
этот отпрыск _humb-bul_, я... я... о, я имею в виду _пожалуйста!_

Она наклонилась к его маленькому серьезному личику. Затем внезапно
Она подняла его, казну и все, и понес его в большой,
светлый номер.

"Почему, Реджи!--вы Реджи, не так ли? Ты тот маленький мальчик, который
улыбается мне через проход в церкви? Я так и думал! Что ж, я так
рад, что ты пришел навестить меня. И подумать только, ты принес мне еще и
подарок...

"Я вижу тебя!" Маленький Влюбленный задрожал, внезапно вспомнив
странные слова, которые ускользали от него раньше. Он нарисовал длинную, счастливую
дыхание. Теперь все кончено. В руке у нее была Шкатулка с сокровищами. Она
откроет ее со временем и найдет золотую аллею, поющую волчицу
и лакричную палочку. Он пожалел, что не осмелился попросить Ее открыть его поскорее
из-за самого мягкого яблока и румяной груши. Возможно, он
осмелится через некоторое время. Пока все было намного проще,
чем он ожидал.

Она разговаривала с ним своим красивым низким голосом, и мало-помалу
Она села за пианино и спела ему. Это было самое лучшее за пять лет.
Он свернулся калачиком на диване и слушал, наблюдая за Ее четким профилем и
Ее волосы и Ее красивые подвижные пальцы, в его Маленькой Любовной манере. Она
выглядела такой красивой! - это вызывало желание прижаться щекой к ее рукаву
и очень нежно тереться об него взад-вперед, взад-вперед, снова
и снова. Если бы ты только осмелился!

Поэтому он был очень счастлив, пока он снова не учуял прекрасный запах. Все
сразу поползли к нему через всю комнату. Он сразу узнал его.
тот самый, который выползал из-под крышки ящика дяди
Ларри. Он был там, в большой светлой комнате! Он поднялся на ноги
и принялся водить по нему своим маленьким вздернутым носиком. Это привело
он подошел к Ней, и тут он увидел розы дяди Ларри у Нее на груди.
Он произнес мягкий крик боли-так она не услышит
он в своей песне, и прокрался обратно к своему креслу. Он имел свою первую
раны. Ему было всего шесть, но в шесть уже больно.

На платье у нее были розы дяди Ларри - тогда это были розы.
Ей нравились не лакричные палочки и золотые аллеи. Потом это был дядя Ларри.
Розы Ларри, - тогда ей, должно быть, нравится дядя Ларри. Тогда ... о, тогда он ей
никогда не понравится!_ Возможно, это дяде Ларри Она улыбалась
все время, сидя через проход. Дядя Ларри "добрался" так далеко! Он
Ей не нужно было бы расти.

"Она принадлежит дяде Ларри, а я хотел, чтобы Она принадлежала мне.
Никому другому она не принадлежит — мне бы не нужен был никто другой, если бы Она принадлежала мне.
Всё, что мне нужно было, — это Она. Я хотел Её! Я... я люблю Её. Она не дяди Ларри — она моя! — Она моя! — мысли Маленького Любовника бурно метались, пока звучала прекрасная тихая песня. Она пела — она пела дяде Ларри. Песня была не такой милой, нежной и ласковой для _него_. Она была милой, нежной и ласковой для дяди Ларри.

— Я ненавижу дядю Ларри! — воскликнула Маленькая Любовница, но Она не
слушайте. Она потерялась в нежных глубинах песни. Было уже очень поздно
день клонился к вечеру, и в большую,
светлую комнату вползала тихая тьма. Маленький Влюбленный, уютно устроившийся среди диванных подушек,
Опустошенный волнением и потерей, и тем новым, ужасным чувством, которое заставило
его возненавидеть дядю Ларри. Он не знал его названия, и так было лучше.
Но он знал, как это больно.

"Почему, Реджи! Почему, бедный маленький человечек, ты спишь! А я
все это время сидел там и пел! И стало совсем темно,
не так ли? О, бедный человечек, бедный человечек, я совсем забыла о тебе
были здесь! Я рад, что ты не слышишь, как я это говорю!

Да, так было лучше. Но ему хотелось бы почувствовать Ее прохладную щеку
на своей щеке; он почувствовал бы некоторое облегчение в своем
опустошенном, ожесточенном сердце, если бы мог увидеть, каким нежным было Ее лицо и
какой прекрасный взгляд был в Ее мягких глазах. Но, возможно... Если бы она
смотрела не на него ... если бы это было на дядю Ларри ... Нет, нет, Маленький
Любимый; лучше продолжать спать и ничего не знать.

Дядя Ларри отнес его домой, все еще спящего, и осторожно уложил
на его собственную маленькую кроватку. Бородатое лицо дяди Ларри сияло
в темной комнате, как звезда. Бурлящая радость в сердце этого человека
требовала выражения. Дядя Ларри почувствовал необходимость рассказать кому-нибудь об этом.
один. Поэтому, поскольку он ничего не мог с собой поделать, он наклонился и нежно встряхнул
Маленького Любовника.

"Маленький глупый парень, ты знаешь, что ты потерял? Ты был
прямо там - ты мог слышать Ее, когда Она это говорила! Ты мог бы
подсмотреть сквозь пальцы и увидеть Ее лицо - ангелы на Небесах!
Ее лицо!--любовь-свет, заключенный в ней. Бедный малыш! вы бедны
малыш! Вы были там все время прямо и не знаю.
И ты не понимаешь этого сейчас, когда я говорю тебе, что я самый счастливый человек на свете!
Ты лежишь там, как маленькое бревнышко. Ну, спи спокойно, малыш. Какое
тебе до этого дело?

Это был собственный ангел-хранитель Маленького Влюбленного, который не давал ему проснуться
но дядя Ларри не знал. Он снял небольшой, пыльный обувь
и ослабил немного одежды, со странным новым нежности в его
большими пальцами. Знакомая маленькая фигурка, казалось, поставили на
определенная сакральность для пролежав на ней подушками и трогал
ее руки. И она поцеловала мальчугана. Дядя Ларри наклонился
и нашел губами это место.

На следующее утро визит показался Маленькому Влюбленному сном. Как
это могло быть реальностью, если он совсем не помнил, как вернулся домой?
вообще? Он не должен был возвращаться домой, - поэтому, конечно, он никуда и не ходил. Это был
сон, - и все же... Где была Шкатулка с сокровищами?

"Хотел бы я знать, для очень уверен", - немного задумчиво произнес любовник. "Я мог бы
задать дядя Ларри, но я ненавижу дядю Ларри - " О! Потом его не
сон. Это было правдой. Все это вернулось. Маленький Влюбленный вспомнил, почему
он ненавидел дядю Ларри. Он вспомнил все это. Лежа в своей маленькой
в постели он снова почувствовал прекрасный запах и проследил за ним до
роз на ее платье. Это были розы дяди Ларри, поэтому он ненавидел дядю
Ларри. Он всегда будет ненавидеть. Он не ненавидел Ее, но он никогда больше не пойдет к ней.
Увидеть Ее снова. Он никогда больше не кивнет и не улыбнется Ей в церкви. Он
никогда больше не будет счастлив.

Возможно, она отошлет обратно Шкатулку с сокровищами; - Маленький Влюбленный.
однажды слышал, что люди отсылают вещи обратно, когда все кончено. Теперь это было
теперь все кончено. Ему было всего шесть, но боль в его сердце была такой сильной
что ему и в голову не пришло пожелать, чтобы Она вернула Шкатулку с сокровищами
скоро, из-за самого мягкого яблока.

Дни шли за днями, пока не составили месяц, -два месяца, - полгода.
Боль в сердце Маленького Влюбленного сменилась тоскливым одиночеством,
но это осталось. Он всегда был одиноким маленьким парнем, но не таким.
не таким. У него никогда не было матери, и его отец почти
всегда был в отъезде. Но это было другое. Теперь он никого не любить,
и он ненавидел дядя Ларри.

Что было раньше, произошло нечто удивительное. Однажды дядя Ларри
привел Ее домой. Он сказал, что Она его жена. Это было замечательно
.

Маленький Влюбленный убежал и спрятался. Они долго не могли его найти
. Это она его нашла.

"Почему, Реджи! Почему, бедный маленький человечек! Посмотри вверх. В чем дело, дорогой?
Реджи, ты плачешь!

Ему было все равно. Ему хотелось заплакать. Но он позволил Ей обнять себя.
объятия.

"_ Я_ хотел это сделать!" - отчаянно рыдал он, раскрыв наконец свой секрет.

"Сделать это? Что сделать, Реджи?"

"М-жениться на тебе. _ Я_ собирался это сделать. Н-он не имел на это никакого права! Я
Ненавижу его, я ненавижу его!"

С минуту стояла тишина, нарушаемая лишь тихим поскрипыванием ее платья, когда
Она укачивала его. Затем она подняла его мокрое личико к своему.

- Реджи, - прошептала Она, - как бы поступила мать?

Он прижался щекой к ее рукаву и потерся о него взад-вперед,
взад-вперед, размышляя. Мать - тогда не было бы больше
одиночества. Тогда было бы место, где можно обниматься, и
кому-то, кому можно все рассказать. "Я бы _раввер_ мать", - сказал Маленький Влюбленный
.




Глава X

Ребенок


У Ребенка все было продумано по-своему. Это было совсем недавно.
она дошла до конца своих рассуждений и успокоилась. Сначала это
было не очень удовлетворительно, но постепенно, с детской настойчивостью
оптимизм, превратилась из скучного маленького лабиринта, в определенной степени
содержание.

У нее было только одно доверенное лицо. Девочка всегда жила
довольно замкнутой, без происшествий маленькой жизнью, с жалким количеством
близких людей - никого ее возраста. Ребенку было восемь.

"Доверенное лицо", как ни странно, было картиной в тихой, внушающей благоговейный трепет кают-компании
. На ней была изображена дама с красивым лицом и младенцем
на руках. Ребенок никогда не слышал его назвать Мадонну, но это
из-за этого картина, которую она никогда не боялась в
компания номере. И так часто довериться Леди
разводят знакомство с тихим местом, что пришли к сумме в
конец дружелюбие. Леди всегда была рядом, нежно улыбаясь
ребенку, и поэтому другие вещи не имели значения - тишина и
внушающий благоговейный трепет вид.

Девочка рассказала Даме все, стоя под картиной
и с обожанием глядя на нее снизу вверх. Она объясняла свои выводы
относительно Величайшей вещи из Всех, что были сейчас.

"Я не говорила тебе раньше", - сказала она. "Я хотела все обдумать"
_out_. Если бы, - довольно задумчиво, - ты была... леди из плоти и крови,
вы могли бы сказать мне, если я что-то не так понял. Но я думаю, что понял.

"Видите ли, есть очень много типов отцов и матерей, но
Я говорю только о своем типе. Однажды я буду любить своего отца, а на следующий день -
свою мать. Вот так: моя мать в понедельник, мой отец во вторник,
мать в среду, отец в четверг - вот так. Конечно, ты не можешь
разделить ровно семь дней, но я буду любить их оба по воскресеньям.
Всего один день в неделю, я не думаю, что это повредит, не так ли?--
О, вы, дорогая Леди, как бы я хотел, чтобы вы могли покачать головой или склонить ее! I'm
видите ли, всего восемь, а восемь лет - не очень разумный возраст. Но я
не смог придумать ничего лучшего.

Глаза Ребенка, прикованные к прекрасному лицу, почти увидели, как оно слегка кивнуло
.

"Я еще не решил окончательно, но, возможно, я буду любить свою мать в воскресенье
утром и своего отца в воскресенье днем. Если ... если это, кажется, лучше.
Я дам тебе знать". Она замолчала и на минуту задумался в ее
серьезный лад. Она подумывает о том, чтобы сказать следующую вещь
или нет. Даже Леди она никогда не рассказывала почему-то о себе.
отец и мать. Если бы Леди знала - а она так долго жила в
казалось, что она должна находиться в кают-компании, - тогда не было необходимости
объяснять. И если она не знала... Внезапно Ребенок с трепетом
гордости понадеялся, что Леди не знает. Но, возможно, требовалось какое-то небольшое
объяснение.

- Конечно, - поспешно выпалила Девочка с пылающими щеками, - конечно.
конечно, было бы здорово полюбить их обоих в один день, но ... но
они не такие отец и мать. Я все обдумал
и составил самый разумный план, какой только знаю. Я собираюсь начать.
завтра ... завтра вторник, день моего отца.

В кают-компании было холодно, и в любой момент могла прийти Мари и
увести ее. У нее всегда было мало времени.

"Мне нужно идти, - сказала она, - или придет Мари. До свидания. Передай мою
любовь малышу ". Она всегда передавала свою любовь малышу на руках у
прекрасной Леди.

Дома ребенка, хотя и роскошные, пришлось ее влияние бытия
двойной Барак. Невидимая перегородка отделяла отцовскую половину
от материнской; ее собственная маленькая белая комната с альковом Мари,
казалось, находилась по ту сторону разделительной линии, частично с одной стороны, частично с другой.
Другое. Она могла вспомнить время, когда не было никакой невидимой
перегородки, но интенсивность ее маленькой умственной жизни с тех пор, как она появилась
, затуманила прекрасное воспоминание. Это казалось ей
теперь приятным сном, который она жаждала увидеть снова.

На следующий день Девочка любила своего отца, потому что был вторник. Она приступила к делу
со своей тщательностью, добросовестностью. Она набросала
небольшую программку. Вверху листа ее четким, прямым
почерком было написано: "Способы любить меня дальше". И после этого:

 "1. Принес свою газету.
 2. Целую Его на прощание.
 "3. Расставляю его табурет.
 "4. Посыпаю мукой " "
 "5. Забираю его кобеля.
 "6. Подхожу, чтобы потереться щекой о его щеку.
 "7. Лернинг для чтения, так что я могу читать его книги".

Были и многие другие предметы. Ребенок использовал три страницы для ее
программы. Последние две строчки звучат так:

 "Praing для него.
 "Целую его на ночь".

Программа по средам была почти идентична этой, за
исключением "моя мама" вместо "мой папа". Потому что Ребенок
не хотел быть пристрастным. У нее всегда было тайное убеждение, что это
было бы немного легче читать книги ее матери, но она намеревалась это сделать.
прочитать столько же своих "дальше".

Утром она зашла к Леди и сообщила о прогрессе на данный момент.
пока. Ее щеки нежно порозовели от волнения, и она слегка задыхалась
когда она заговорила.

"У меня все прекрасно получается", - сказала она, улыбаясь прекрасному
лицу. "Возможно ... Конечно, я не могу сказать наверняка, но я не уверен
но ему это понравится, когда он привыкнет к этому. Ты должен привыкать.
ко всему привыкаешь. Ему понравились цветы, и когда я потерлась о щеку
-поцеловала его, и когда я поцеловала его. Я знаю, что он это сделал, потому что он
улыбнулся - я бы хотела, чтобы мой отец улыбался все время ".

Девочка не вышла из комнаты, когда она закончила свой отчет,
но неуверенно заерзала в огромном тихом месте. Она повернулась
мало-помалу к Леди.

"Я бы хотела, чтобы ты мне кое-что рассказал", - сказала она, подняв свое
задумчивое личико. "Это если ты думаешь, что это было бы вежливо.
попросить моего отца уложить меня в постель вместо Мари ... Просто расстегни меня,
знаешь, и помолись мне. Я собирался спросить свою мать завтра вечером
если бы мой отец сделал это сегодня вечером. Я думал ... я думал, что"ребенок засомневался
для адекватного слова - "он бы lovingest путь к любви его, к
вы чувствуете себя немного intimater с людьми, когда они поставить вас в постель.
Иногда я чувствую то же самое с Мари - совсем немного. Я бы хотел, чтобы ты могла
кивни головой, если считаешь, что это будет вежливо.

Глаза Ребенка, устремленные на фотографию, были очень серьезными.
И снова Леди, казалось, кивнула.

"О, вы киваете, да!-- Я верю, что вы киваете "да"! Спасибо вам
очень большое - теперь я попрошу его об этом. До свидания. Передавайте мою любовь
малыш. И маленькая фигурка степенно удалилась.

Пригласить его в форме официального приглашения с надписью "искренне ваш
", после тщательного обдумывания, показалось Ребенку
лучшим способом. Она еще не чувствовала себя очень близкой со своим отцом, но
конечно, все могло измениться после того, как он расстегнул на ней пуговицы и помолился
ей.

Отсюда официальное приглашение:

"Дорогой Ферзер, тебя почтительно приглашают уложить твою маленькую девочку
сегодня вечером в половине восьмого. Йорес совершенно искренен

 Элизабет.

"Р.С. В. п.".

P.s. маленькая девочка - это я ".

Все было оригинально, кроме "R s v p" и дроби. Картинка
Малышка спросила Мари, как пишется «наполовину», а другое слово она нашла в углу одного из официальных приглашений своей матери. Она не знала, что означают эти четыре буквы, но с ними приглашение выглядело лучше, и она могла красиво писать заглавные «Р».

Во время обеда Малышка прокралась наверх и положила свою маленькую сложенную записку поверх отцовской рукописи. Ее сердце билось
странно быстро, когда она это делала. У нее все еще был затаенный страх, что это
может быть невежливо.

На обратном пути она поспешила в кают-компанию, наверх, к Леди.
"Я сделала это!" - сообщила она, задыхаясь. "Я надеюсь, что это было
вежливый - о, я надеюсь, что так и будет!"

[Иллюстрация: Элизабет]

Отец Ребенка ел свой обед молча и немного поспешно, как будто
хотел покончить с этим. На противоположной стороне стола матери ребенка
ели ее молча и немного поспешно. Это был обычный способ их
питание. Несколько случайных фраз, которые они сказали, касались погоды или
салата. Потом все закончилось, и они разошлись, каждый на свою сторону
разделенного дома.

Отец взял в руки перо, чтобы написать-казалось, все там осталось
не сейчас. Но крошечная сложенную записку задержала его руку, и он уставился в
изумление. Девочка непреднамеренно поставила на нем свою печать в виде
отпечатка маленького пальца. Поэтому он знал, что это ее. Первый
шок надежды, который это пробудило, сменился простым любопытством. Но когда
он открыл его, когда прочитал--

Он долго сидел совершенно неподвижно - так тихо, что мог слышать
шелест страниц рукописи в другой комнате напротив по коридору.
Возможно, он просидел там почти весь день, потому что тени
удлинились, прежде чем он, казалось, пошевелился.

В потоке мыслей, которые пришли к нему, две выделялись наиболее отчетливо
воспоминание об ужасном дне, когда он, казалось, умер
тысячи смертей, и оживает только тогда, когда приходит медсестра в белом чепце.
улыбаясь ему, она говорит: "Это маленькая девочка", и воспоминание о
день два года назад, когда мужчина и женщина встретились лицом к лицу и
сказали: "Мы постараемся вынести это ради ребенка".

Девочка обнаружила свой ответ лежащим на тарелке за детским чаем. Мари,
которая суетилась в комнате, наводя порядок на ночь,
услышала тихий вздох и в тревоге обернулась. Девочка выводила по буквам
свое письмо с сияющим лицом, которое противоречило вздоху. Было
что-то в рвении одинокой маленькой фигурки, что привлекало даже
чтобы бесстрастным номера, и в какой-то момент была вероятность
странная вещь происходит. Но кризис быстро миновал, и Мари,
не поцеловав его в губы, продолжила свою работу. Эмоции
с Мари были редкостью.

"Дорогая Маленькая девочка, кто ты", - тихо произнес Ребенок по буквам.
в экстазе, но не без страха перед тем, что может произойти, предположим, он
подумал, что она была импотентом.--

"Дорогая Маленькая девочка, кто Ты такая", - поспешно начала она снова, - "твой
отец будет счастлив принять твое любезное приглашение на 1/2
после семи вечера. Не могли бы вы, пожалуйста, позвать его, так как он
маленькая... б-а-с-х-ф-у-ль... Мари, как пишется "б-а-с-х-ф-у-ль"?
взвизгнул нетерпеливый голос. Это было новое слово.

Мари подошла к детскому стульчику. - Как я могу сказать, не видя этого?
- Спросила она. Но Ребенок мягко отодвинулся.

"Это очень интимное письмо - вам придется извиниться за то, что вы его увидели.
В любом случае, не бери в голову, спасибо, я могу догадаться." И она догадалась.
это означало, что она почувствует, когда позовет своего отца.
в половине восьмого, потому что Ребенок тоже был немного застенчив. Она так и сказала
Леди.

"Я не мечтаю об этом; я просто хочу, чтобы это закончилось", - объяснила она. "Это
видите ли, это заставляет меня чувствовать себя немного странно. Возможно, вы бы так не чувствовали себя.
если бы вы были лучше знакомы с человеком. Отцы и
матери - своего рода незнакомцы ".

Она была готова в семь часов и сидела, как маленькая терпеливая статуэтка,
глядя на часы в детской. Мари, которая собиралась выйти и
намеревалась перевести стрелки часов немного вперед, была
неоправданно зла на Ребенка за то, что он так упорно сидел там.
"Пойдем, - нетерпеливо сказала она, - я приготовила тебе ночную рубашку. Эти
часы идут слишком медленно".

"Это правда?" - с тревогой спросила Девочка. "Медленный означает, что это
почти половина одиннадцатого, не так ли? Тогда мне пора!"

"Да,--пойдем;" но Мари хотела спать, и ребенок уже был
на пути к отцу. Поразмыслив, она поспешила вернуться к делу, чтобы
объяснить Мари.

"Я наняла кое-кого ... сегодня вечером кто-то еще уложит меня в постель"
. Тебе не нужно ждать, Мари, - сказала она, ее голос был странно приглушенным
и похожим на голос какой-то другой маленькой девочки, сдерживающей волнение.

Он ждал ее. Он был готов с половины седьмого.
часов. Не сказав ни слова - только со странной легкой улыбкой, которая заставила
Ребенок чувствует себя непринужденно - он взял ее за руку и пошел с ней обратно. Двери
другие написания номера была приоткрыта, и они мельком увидел, как они
ходила стройная, сутулая. Он не обернулся.

"Это моя комната", - весело представился Ребенок. Худшее позади.
теперь все остальное было лучше некуда. "Ты никогда раньше не был в моей комнате,
не так ли? Это где я храню мою одежду, и это мой
раздеваться-стул. Это где Мари сидит ... ты Мари-ночь!"
Голос ребенка раздался внезапно, сладкий смех. Это была такая
забавная идея! Она была не смеющимся Ребенком, а маленьким, колышущимся
звук производил эффект побега из заточения и ликования по поводу
своей свободы.

"Ты никогда раньше не расстегивал пуговицы маленькой девочке, не так ли? Мне придется
выучить тебя".

"Учить тебя", - мягко поправил он.

"Мари говорит "учить тебя". Но, конечно, я скажу "учить", если тебе так больше нравится
", - с готовностью вежливой хозяйки. "Ты начинаешь с моих
ног и идешь задом наперед!" Снова вырвавшийся смех. Ребенок был
счастлив.

По коридору, где стройная фигура наклонилась над деликатно
написано страниц смешком снова и снова ездил. -И-к
другой смех, глубокий и сочный, последовал за ним. Затем фигура
напряженно выпрямилась, потому что этот новый смех был даже более редким, чем
смех Ребенка. Два года-два года и более, что она слышала, это
один.

"Теперь пришло время молиться мне", - ребенок говорит, сбрасывая внезапное
торжественность. - Мари позволяет мне преклонить перед ней колени... - нерешительно говорю я.
Затем: «Приятнее преклонять колени перед кем-то…»

«Преклони колени передо мной», — прошептал он. Его лицо слегка побледнело, а рука, когда он легонько погладил взъерошенную маленькую головку, дрожала. Каменная маска мужчины полностью спала, и
под этим скрывались нежность, боль и любовь.

"Теперь я, хромая, ложусь спать ... Нет, сегодня ночью я хочу сказать еще одно,
Господь Бог, если Тебе угодно. Это особенный вечер, потому что в нем присутствует мой
отец. Благослови моего отца, Господь Бог, о, благослови моего отца! Это
его день. Я любил его весь день, и я собираюсь снова день после
-завтра. Но завтра я должна любить свою маму. Было бы проще
любить их обоих во веки веков, аминь ".

Ребенок скользнул в постель и заснул счастливым сном, но у мужчины, который был
отцом Ребенка, появились новые мысли, и на это потребовалось время. Он
оказалось, что он не подумал почти обо всех из них во время своего послеполуденного бдения.
На обратном пути в свой уединенный кабинет он немного замедлил шаг, проходя мимо
другого уединенного кабинета. Наклонившись к стройной фигуре вновь
его смущали его.

План успешно работал с детьми, хотя всегда был
опасность получения смешанных дней. Первый день матери был
таким же "интимным" и восхитительным, как и первый день отца. Они следовали друг за другом
интимно и восхитительно в длинной череде. Мари
обнаружила, что ее формальные услуги все реже и реже востребованы, и ее
ошеломленное понимание происходящего разделилось с ней поровну
благодарность за себя. Жизнь в этом новом и неожиданном положении дел
давалась Мари легче.

"Я прекрасно провожу время", - однажды сообщил Ребенок этой даме.
"Только иногда у меня немного кружится голова, когда я пытаюсь вспомнить, кто из них
есть кто. Мой отец сегодня кто". И именно перед сном,
после необычайно активного дня, Ребенок заснул под ее
молитву. Ее взъерошенная головка все больше и больше склонялась на нежной шейке,
пока не склонилась набок на поддерживающие колени, и Ребенок
уснул.

В дверях послышалось легкое шевеление.

"'Ш! не двигайся ... прекрасно сидеть!" - раздался в тишине как
стройная фигура двинулась вперед, тихо в комнату.

"Ричард, не двигайся! Бедное маленькое уставшее создание - как ты думаешь, ты сможешь
выскользнуть, не двигаясь, пока я приподнимаю ей голову - о, я имею в виду
не бегая трусцой?_ А теперь - о, мамино маленькое уставшее дитя! Там,
есть!--'Ш! Сейчас вы держите голову и дай мне сесть ... вот поставить ее
здесь, в моих руках, Ричард".

Переход был благополучно выполнен. Они смотрели друг на друга, она со своим ребенком
, он стоял и смотрел на них сверху вниз. Их взгляды встретились. Тот
Только ровное дыхание ребенка всколыхнул тишину маленьких
белая комната. Затем он наклонился, чтобы поцеловать лице ребенка, как она нагнулась,
и их поцелуи, казалось, с концами. Она не отпрянула, а улыбнулась
вместо этого.

"Я хочу ее каждый день, Ричард!" - сказала она.

"_ Я_ хочу ее каждый день, Мэри!"

"Тогда есть только один способ. Прошлой ночью она молилась, чтобы все было
изменен урок..."

"Да, Полли?"

"Мы изменим все вокруг, Дик".

Ребенок улыбался во сне, как будто она слышала их.




Глава XI

Воздаяние


Там были всевозможные слова, короткие и длинные. Некоторые
были очень длинными. Этот - мы-элл, может быть, он был не таким уж длинным, потому что, когда
тебе девять, ты, конечно, не возражаешь против трехэтажных слов, а этот
выглядел как трехэтажный. Но это слово озадачило тебя больше всего
когда-либо!

Морри повторил его по буквам, ища свет. Но это было
очень темное слово. Rec-om-_pense_, - если это что-то значило _money_, то
они допустили ошибку, потому что, конечно, "пенс" не пишется через
"s".

Словарь находился в другом конце комнаты, и вам приходилось вставать, чтобы посмотреть, что в нем написано.
Морри хотел, чтобы это было не так далеко и чтобы вы
мог бы сделать это сидя. Он устало откинулся на подушки и
пожелал и другого: чтобы Эллен вошла, но это было не очень большое желание.
потому что Эллен не очень хороши в подборе слов.
Чтобы словари росли на твоей половине комнаты, - это желание было
забавным! Чтобы Папочка вернулся домой - о, о, чтобы Папочка вернулся
домой!

С этим желанием, которое было действительно очень Большим, они вернулись гурьбой.
все Проблемы Морри. Они встали вокруг его кресла и прижались к нему.
тесно прижавшись к нему. Самых близких он прижимал к своей маленькой,
худой груди.

В большой, красивой комнате сгущались сумерки, а сумерки
были временем неприятностей. Морри понял это давным-давно. Именно тогда, когда становится
слишком темно для чтения и слишком светло для прихода Эллен и зажигания ламп
ты говоришь "Входи!" своим неприятностям. Они всегда здесь
ждут.

Если бы Папочка не уехал делать ... это. Если бы он просто отправился по обычным делам
, или в срочную поездку через океан, или что-нибудь в этом роде
это. Ты могла бы считать дни и разучивать пьесы, чтобы удивить его.
когда он вернется, продолжай повторять: "Разве это не будет великолепно!" Но это
раз... ну, на этот раз тебя напугало возвращение Папочки домой. И если бы
ты выучил сотню фрагментов, ты знал, что никогда не скажешь их ему.
ему - сейчас. И вы все время повторяли: "Разве это не будет просто ужасно!"

"Разве вы не прикажете зажечь лампы, мастер Моррис?" Это был голос Эллен,
но все Неприятности заговорили одновременно, и он, как всегда, смог
услышать это.

"Я знал, что ты не спишь, потому что твой стул скрипнул, поэтому я сказал: "Я
думаю, мы зажжем", - при свете дня все выглядит намного веселее"; и
Пришел шаги thuddy Эллен сквозь мрак и отпугивают
Проблемы.

- Спасибо, - сказал Морри, вежливо. Это достаточно легко запомнить, чтобы быть
вежливые, когда у тебя так много времени. "А теперь я веселый, - ты Угадай
сейчас он дома, не так ли?"

Шаги Эллен звучал немного thuddier как они потопали вниз
зал. "Хорошо, что здесь будет Она, которая отправит этого
обычного мальчишку кайтить!" - думала она. И все же все его нашивки были
Эллен что не видел в веселый хаять. Хотя, за что
важно, в доме красиво, как это патчи были, добра знал,
место _enough!_

"Ну и дела, разве здесь не мило и светло?" - вскоре воскликнул кто-то.
мальчишеский голос с порога.

"О, я так рад, что ты пришел, Джолли! Проходите и садитесь!
стул, берите два стула! Морри рассмеялся от избытка радушия.
Всегда было здорово, когда приходил Джолли! Он и Траблы не были
знакомы; они никогда не находились в комнате одновременно.

Восхищение Морри этим маленьким пятнистым, веснушчатым, перепачканным существом
началось с его ног, что было неудивительно, они были такими
безупречно прямые, гибкие, великолепные ноги, и они могли бы _го_-мои! Ноги
вот так - это было здорово!

Но было заметно, что ноги были странным образом
телескопические палки из виду, когда Джолли сидел. Это явление было
обычная, - они всегда будут рассматриваться далее. И между двумя мальчиками никогда не было сказано ни слова
о ногах. О руках - да,
а о глазах, ушах, носах - никогда о ногах. Если Морри понимал, что это за доброе дело.
маленький прием, чтобы спасти свои чувства, инстинктивное знание того, что любое
выражение благодарности поставит Джолли в неловкое положение, должно быть, сдерживало его.
готовое небольшое "спасибо".

"Ты можешь что-нибудь разыскать?" спросил маленький хозяин с довольно
поразительная энергия. Обычно он был тихим, сдержанным хозяином.
"Потому что есть такое слово..."

Но Джолли схватил свою фуражку, развернул к себе добрые маленькие ножки
и был уже у двери. Ничто не обрадовало его больше, чем
поручение от Маленького Белого Парня, сидевшего в мягком кресле.

"Я пойду поохочусь, где я, скорее всего, найду его?"

Маленький Белый Парень редко смеялся, но сейчас... "Ты... ты Веселый
мальчик!" - он задыхался. - "Ты найдешь его под стогом сена, как только заснешь ... Нет,
нет!" внезапно серьезный и заботливый о чувствах другого ", я имею в виду в словаре
. _Words_, разве ты не знаешь?"

"О, убирайся!" - ухмыльнулся Веселый мальчик, радуясь тому, что заставил
Маленького Белого Парня вот так, по-взрослому, рассмеяться. - Тогда отдай его мне.
но тебе придется произнести заклинание.

- Обратите внимание, - медленно произнес Морри, - я нашел это в журнале
, - в журналах столько слов! Посмотри здесь
"rec", Джолли, - я имею в виду, пожалуйста.

Словари - ужасные книги. Джолли и не подозревал, что в мире существует
так много слов, их страницы, и страницы, и страницы!
Перспектива когда-либо найти одно конкретное слово приводила в уныние, но
он решительно погрузился в чтение, решимость читалась в каждой веснушке.

- Не начинайте с первой страницы! - поспешно воскликнул Морри. "Начни с
R, - это больше половины пути. R-e, - r-e-c, - вот так".

Джолли переворачивал бесконечные страницы, старательно водил своим маленьким,
тупым пальцем вверх и вниз по бесконечным столбцам, бесконечно смачивал губы красным кончиком языка
- хотел, чтобы это закончилось. Он хотел
начать с самого начала и продолжать, пока не доберется до буквы w-r-e-c-k, - в
Номер Семь они написали именно так. Если бы он не потерял Марка
написание его без "ж"? Но, конечно, если люди предпочитали Р
вид--

"Привет!" тупой палец прыгнул в пространство и победоносно помахал.
"Р-е-к-к, я поймал его!"

- Не "к", здесь нет никакой "к". Иди назад, пока не уронишь это,
Джолли, - ты уронил это?

Словари ужасны, и все же оставлять букву не в конце
не так плохо, как не в начале. Джолли терпеливо возвращался по своим следам.

"Я бросил это", - вовремя объявил он.

Морри тоже тяжело дышал. Искать слова с помощью чужих пальцев
довольно сложно.

"Теперь вторая история, "rec" - это первая", - объяснил он. "Ты должен
найти "rec-om" сейчас, ты знаешь".

Нет, Джолли не знал, но он неустрашимо вернулся к работе.
"Мы посадим его на дерево", - весело сказал он, - "Но я думаю, что мне было бы легче это сделать"
"Свистни", - сказал Морри.--

"Свистни".

С более направлениях, еще тяжело дыша, больше увлажнения губ и
неутомимый продольный небольших, тупыми пальцами, а потом-Эврика! там вы
были! Но Эврика был не тем, что сказал Джолли.

"Хулиган для нас!" - крикнул он. Его переполняла гордость за победу.
"Находить вещи достаточно легко. Что случилось с
словарями!

"Теперь прочти, что это значит, Джолли, я имею в виду, пожалуйста. Не пропускай."

"Рекомендация: Равная сумма, полученная или возвращенная за что-либо
данное, сделанное или пострадавшее; компенсация".

"Это все? - каждое пятнышко?"

"Ну, вот еще одно, на котором написано "Чтобы исправить", если тебе нравится
это немного лучше. Звучит как молитва".

"О, - вздохнул Морри, - как бы я хотел знать, что значит equi-valent!"
но он не попросил другого посмотреть это. Он откинулся на свои
подушки и принялся рассуждать для себя наилучшим образом.
"Загладить вину", он был уверен, означало "помириться". Чтобы восполнить
что-то дали или страдали, - возможно, это был какой отдых-ом-Пенсу
был. За что-то данное или выстраданное - может быть, за ноги? Хромота,
никуда не годные ноги, которые не ходят? Может ли быть компенсация за
_ это?_ Может ли что-нибудь когда-нибудь "наверстаться"?

"Предположим, у тебя не было ног, Джолли, - это сошло бы?" сказал он,
вслух, с тревожащей внезапностью. Джолли вздрогнул, но понимающе кивнул
. У него уже много минут не было ног;
процесс выдвижения затекает до крайности.

"Как ты думаешь, что-нибудь может когда-нибудь исправиться ... помириться, понимаешь?
Особенно если ты страдал? Пожалуйста, не говори быстро, подумай,
Джолли".

"Я... думаю". Не иметь их, которые ушли бы, - не _уходи!_ Никогда
не гоняться за ледяной повозкой Денниса О'Тула и не держаться сзади, - и не смотреть,
кто добежит до угла первым, - и не стоять на голове и не махать им--

"Нет, сэр!" - воскликнул Джолли с умилением, "ничего".

"Вы хотите сказать, что когда-нибудь помиритесь?" Морри вздохнул. Он все время знал
конечно, каким будет ответ.

"Да, - ничто не могло".

"Я так и думал. Это все, - я имею в виду, спасибо. Ах да, есть еще кое-что
Я копил это. Ты когда-нибудь слышал о... о мачехе
, Джолли? Я просто решил спросить.

Результат был неожиданным. Телескопические ножки появились рывками,
но с поспешностью. Джолли, спотыкаясь, поднялся на ноги.

"Мне лучше быть-пойду," - пробормотал он, думая о пустой чип-корзинки,
пустые воды-ведра, отменить поручение,--переключатель на два гвоздя за
кухонную дверь.

"О, подожди минутку, ты когда-нибудь слышал о таком, Джолли?"

"Держу пари, - мрачно сказал он, - у меня есть такой".

"О! - о, я не знал. Тогда, - довольно робко, - возможно... Я бы хотел, чтобы
вы рассказали мне, на что они похожи.

- Ни на что не похожи! Никто не любит их," несмотря на угрюмость еще от
мальчик с ногами.

"О!" - Это был почти крик мальчика снаружи. Это было ужасно.
Это было намного страшнее, чем он ожидал.

"Кто-нибудь рассердился бы, если бы ... если бы твои ноги не слушались? Сделало бы это ее
_very_, как ты думаешь?

Все еще думая о пустых вещах, которые следовало бы заполнить, Джолли
решительно кивнул.

"О!" Ужас рос.

"Тогда один ... тогда она ... не была бы ... рада видеть кого-нибудь, я полагаю,
у кого никогда не было ног? - не захотела бы пожать руку или
что-нибудь, я полагаю? - и не находиться с вами в одной комнате?

"Нет". Ноги могут быть добрыми даже на грани агонии, но как
Каким же злым может быть язык! Мысли Джолли были заняты его собственными
предстоящими бедами; он не знал, что был злым.

"Вот и всё, — спасибо, я имею в виду," — устало и безнадежно донеслось с
подушек. Но Морри позвал его обратно, прежде чем тот переступил
порог. Была еще одна вещь, в которой он нуждался в
разъяснениях. Возможно, это помогло бы.

«Они хорошенькие, Джолли?» — спросил он с тоской.

"Кто-кто?" — озадаченно переспросил мальчик на пороге. Чувство вины и
опасения притупляют разум.

"Мачехи, — матери."

_Хорошенькие?_ Когда они были худыми, острыми и потрёпанными! Когда они держались
включает два гвоздя за дверью, - когда они носили уродливую одежду
приколотые друг к другу! Но глаза веселые перехватило тоской на Морри по
маленькие, остроконечные, белого лица, и ложь родилась в нем в
зрение. В один миг он понял все. Жалость вышла на первый план и
взяла себя в руки.

"Держу пари, они хорошенькие!" Джолли воскликнул с великолепным энтузиазмом.
"Красивее всего на свете! Ты бы лучше посмотрел на мой!" (Записывающий Ангел,
когда будешь это записывать, запиши, что маленькое личико
на другом конце комнаты выражало глубокую тоску, и Джолли смотрел
прямо в ту сторону. И не забывай о ногах.)

Когда Эллен вошла, чтобы уложить Морри спать, она обнаружила мокрые пятна на его подушках.
но она не упомянула о них. Эллен может быть мудрой. Она только
обращалась с обмякшей маленькой фигуркой гораздо нежнее, чем обычно, и
говорила, возможно, гораздо более жизнерадостные вещи. Возможно, именно поэтому
малыш под ее руками в своем отчаянии решил обратиться к
ней. Было возможно - все всегда было возможно - что Эллен могла
что-то знать о ... о приемных детях. Ибо Морри боролся с
прискорбно неудовлетворительной информацией, которую Джолли дал ему раньше
понимание придумало добрую маленькую ложь. Это было, конечно
конечно, - Морри выразился так, потому что "конечно" иногда утешает
- конечно, просто возможно, что первый шаг Джолли может быть
другим. Эллен могла знать о существовании другого вида.

Итак, под умелыми, нежными руками мальчик поднял голову и рискнул сделать это.
"Эллен, - сказал он, - Эллен, они все такие добрые,_ все_ из них?
Джолли добрый, я имею в виду? Я подумала, что, возможно, ты знаешь одного из них"--

"Живое сердце!" - выдохнула Эллен, опасаясь за его рассудок. Она ощупала его
виски, запястья и обмякшее маленькое тело. Неужели ему будет
плохо сейчас, когда они с отцом возвращаются домой? - именно сейчас, из всех
времена! Что было бы лучше дать ему, хинин или аконит и
белладонну?

"Неважно", - безнадежно вздохнул Морри. Эллен - он мог бы это знать
- не были созданы для того, чтобы рассказывать тебе _close_ такие вещи. Они были
созданы для того, чтобы раздевать тебя, давать тебе дозы, смеяться и катать твое кресло
по кругу. Jollys были лучше, чем Элленс, но они сказали, что вы очень жесткий
вещи иногда.

В постели он лежал и думал, что его маленькое головоломки и приготовился
за то, что было впереди. Он размышлял над словом Джолли посмотрел вверх
в словаре для него. Это был недоуменно слово,--отдых-ом-Пенсу,--но
ему казалось, что он сейчас это понял. Это означало, что до
вам за то, что ты пережила,--"страдать", - вот что он сказал.
И Морри перенес ... о, _how!_ Возможно ли, чтобы там было
что-нибудь, что могло бы компенсировать маленькие, вялые, болезненные ножки, которых никогда не было
?

С непостоянством ночных мыслей его размышления снова вернулись к
пошаговым. Он закрыл глаза и попытался представить себе именно ту,
какую мальчик был бы рад иметь дома со своим
Папой. Казалось, что это легко сделать, но были ограничения.

"Если бы у меня когда-нибудь был настоящий, было бы проще", - задумчиво подумал Морри.
 Конечно, намного проще! Матери, о которых вы читали
и Святые, которых вы видели на картинках, были недостаточно реальны.
Что вам было нужно, так это иметь свою собственную. Затем... Глаза Морри
закрылись в головокружительном видении одного из его собственных. Та, которая бы
одевала и раздевала тебя вместо Эллен, - которая бы
передвинула твое кресло и взбила подушки, - та, которая, возможно,
полюбила бы тебя, ноги и все такое!

Еще бы! .. Еще бы, это был своего рода первый шаг, который мальчик хотел бы сделать сам.
домой к отцу! Это было очень мило! Пока ты лежала там и думала, что не можешь себе этого представить, ты это представила! И это было
_легко!_

Ступенька, на которую мальчик хотел бы подняться вместе с отцом,
казалось, материализовалась из тусклого, мягкого сияния затенённой
ночной лампы, — казалось, выползла из дальней тени и подошла,
чтобы встать рядом с кроватью, под кольцом света на потолке,
которое создавало ореол вокруг её головы. Комната, казалось,
внезапно наполнилась её грациозным присутствием. Она подошла
улыбаясь, как хотелось бы мальчику.
И обычным материнским голосом оно заговорило. Морри лежал, словно в
чудесном сне, и слушал.

"Ты тот милый маленький мальчик, у которого не ходят ножки?" Он слегка задохнулся
, потому что не подумал о "дорогой". Ему пришлось
дважды сглотнуть, прежде чем он смог ответить. Затем:--

"О да, мэм, спасибо", - сумел выдавить он. "Они под
одеялом".

"Тогда я пришел по адресу. Знаешь - угадай!-- кто я?"

"Ты... ты на первом этапе?" тяжело дыша.

"Как же, ты догадался с первого раза!" - рассмеялся Милосердный.

"Не... не _ тот_, я полагаю?" Ему было страшно это сказать. Но
Милосердный снова засмеялся.

"_The_ тот, да, ты, Милый Маленький мальчик, У которого не ходят ножки! Мне показалось, что я
услышал, как ты зовешь меня, поэтому я пришел. И я тебе кое-что принес".

Подумать только!

"Угадай, Дорогой Мальчик! Что бы ты хотел, чтобы это было?"

О, если бы он только осмелился! Он сглотнул, чтобы набраться храбрости. Тогда он
отважился робко.

"Рекомендация". Ее не было.

"О, ты Догадливый, ты маленький догадливый! Ты угадал во второй раз
!

На что это было похоже? Что-то, чего ты вообще не мог видеть, только
чувствовать, - что укутывало тебя, как теплая шаль, - что касалось твоего
лоб, твоя щека, твой рот - от этого у тебя кружилась голова.
счастье? Ты лежал, свернувшись калачиком, в нем и знал, что это все выдумано. Никогда
мысли о скорбном, хромота ноги под одеялом. Они, казалось,
так далеко, что вы почти забыли о них. Они могли принадлежать
кому-то другому, пока ты лежал в теплом, сладком воспоминании.

- Это ... это продлится? он выдохнул.

- Всегда, Морри.

Добрая первая ступенька знала его имя!

"Значит, Джолли не знал такого сорта, - мы никогда не предполагали, что такой вид существует.
такой! Настоящие должны быть такими".

И пока он лежал, завернувшись в теплую шаль, в мягкой дымке ночи.
при свете ночника он, казалось, заснул, и, прежде чем он успел опомниться, наступило
утро. Пришла Эллен.

- Вставайте, мастер Моррис! Сегодня у нас великие дела. Ты что,
забыл, кто придет?

Эллен глупая.

"Она пришла". Но Эллен не слышала и продолжала готовить ванну
. Если бы она услышала, это означало бы только хинин или аконит
и белладонну, чтобы прогнать лихорадку. Ибо Эллены очень
бдительны.

- Они будут здесь, как только я смогу поднять тебя и одеть. Я
собираюсь отвезти тебя к передней машине...

- Нет! - резко воскликнул Морри. - Я имею в виду, спасибо, нет. Я лучше буду рядом.
заднее окно, где... где я могу наблюдать за Джолли. Домашний,
веснушчатый, знакомый Джолли, - ему нужно было что-нибудь веснушчатое и домашнее
и знакомое. Старый страх вернулся после того, как ему приснился
прекрасный сон, потому что это был сон. Эллен разбудила его.

Мальчик хотел бы, чтобы его отец вернулся домой в солнечном свете, и
светило солнце. Они пошли вверх по тропинке к
от входной двери через него-с его теплом и уютном на их лицах.
Но это было бы только Dadsy и шаг один,--веселый добрый, самый
скорее всего. Вроде веселый был, довольно,--_she_ может быть довольно. Но она
не придет, улыбаясь, и не выползет из темноты с нимбом над головой
. Такое приходило во снах.

Свист Джолли было приятно слышать. Морри приподнялся со своих
подушек, чтобы помахать рукой. Джолли собирался в школу; когда он вернется,
посвистывая в ответ, она будет здесь. Все будет кончено.

Морри снова откинулся на спинку стула и закрыл глаза. У него был способ закрытия
их, когда он сделал самое сложное мышление, - и это было очень
трудная. Иногда он забыл их открыть, и заснула. Даже
утром человек может быть изрядно уставшим."Это тот Милый Маленький мальчик?"
Он отчетливо слышал, но не открывал глаз. Он узнал, что, когда открываешь глаза, все прекрасное исчезает.
Сон вернулся. Если он будет лежать совершенно неподвижно и не будет
дышать, все может начаться сначала. Он мог почувствовать--

Он чувствовал это. Он сложил его, как теплый платок, - он смахнул его
лоб, щеки, губы, - это заставило его голова закружилась от счастья. Он
лежала между его подушками, сложенными в нее. О, все сложилось, все сложилось, совсем как в том, другом сне!
"Ты милый Маленький мальчик, У которого не ходят ножки!" - он ничего не уловил, но первые четыре слова; он, должно быть, выдохнул и потерял остальное. Но тон был тот же. Он хотел спросить ее, принесла ли она
рекомендации, но говорить было слишком рискованно. Он подумал, что если будет
продолжать лежать совершенно неподвижно, то узнает. Возможно, через минуту.--

"Ты думаешь, он позволит мне любить его, Моррис? Скажи, что ты думаешь, что он позволит!"
Моррис было другим именем Папочки. Все становилось очень странным.
"Потому что я должна! Возможно, это будет сделать очень мало, если я его не прикончил всё в любви моей."
"Поднимите его", - это было то, что в теплый платок, и имя
теплый платок отдых-ом-доллар. Был там еще имя?
Морри открыла глаза и посмотрела с удивлением на лице
шаг один.-- Это было настоящее лицо, и на нем было написано другое имя.
- Да ведь это Любовь! - выдохнул Морри. У него немного закружилась голова, но он хотелось смеяться, он был так счастлив. Он хотел сказать ей — он должен был сказать."Это компенсирует — о да, это компенсирует!" — тихо воскликнул он.
************************

Конец романа «Очень маленький человек» Энни Гамильтон Доннелл, опубликованного в рамках проекта «Гутенберг»