Хренолечение

Феликс Довжик

Хренолечение

Такое слово словарь не знает. Речь идёт о лечении хреном. Если написать «Хреновое лечение», то где поставить ударение в первом слове – на «е» или на «о». На «е» как-то не научно, на «о» совсем другой смысл. А название «Лечение хреном» правильное, но не очень привлекательное. Оставим хренолечение.

Я очень рано познакомился с болезнью «Радикулит».
Я учился в восьмом классе, и вдруг мама обратила внимание, что папа как-то не так себя ведёт. У папы был или очень высокий порог чувства боли, или он при своей слабой физической силе приучил свою волю не выдавать боль своих военных ран или гражданских болезней. Он всегда очень старался ничем не огорчить маму, хотя это ему не всегда удавалось из-за их политических разногласий. При этом позже он всегда признавал правоту мамы.

Мама устроила ему строгий допрос с пристрастием и вынесла заключение: «У тебя же радикулит».
Отец по роду своей работы был знаком со многими врачами города и получил от них целую охапку разнообразных рекомендаций. Отец поверил только одному.
«Ты же по работе знаком с начальством Ликёро-водочного завода. Попроси у них бутылку сивушного масла. Это отходы их основного производства. Супруга натрёт им тебе поясницу и через три дня всё пройдёт. Оно очень вонючее, но потерпишь».

На следующий день вечером кто-то из заводских, возвращаясь с работы, занёс нам бутылку этого масла. Запах оказался убийственным, но лечиться, так лечиться. Недели не прошло, как отец забыл о радикулите на всю последующую жизнь. А знакомство моего тела с радикулитом оказалось для радикулита исключительно плодотворным.

Первая встреча, беглое знакомство, произошла, когда я должен был получать документы об окончании школы.
1955 год. Два года после смерти Сталина. При его жизни все школьники даже городских райцентров, начиная с пятого класса обязаны были батрачить на колхозных полях. Единственный год исключение. Год смерти Сталина. Севший на хозяйство Маленков сбросил удавку с шеи колхозов. И вдруг оказалось, что село может работать на колхозных полях. Каждое десятое ведро себе – в свой мешок. Всё убрали великолепно без помощи посторонних в самый кратчайший срок. Между прочим, и хлеб в магазинах появился без всяких жутких очередей.

Но Хрущёв, великий модернизатор всего ненужного и даже губительно вредного, под барабанный бой всех средств агитации набросил удавку на Маленкова и всё вернул обратно. Теперь для школьников главное – снова колхоз.
Старшеклассников везут на открытом грузовике за 12-15 километров, а уж оттуда пешком. За два часа добежишь до дома.

Кончаем школу. В назначенный день идём за аттестатами.
Сюрприз. Аттестаты раздадут послезавтра, а завтра в колхоз. Кандидаты в золотые медалисты, четыре штуки, я средь них, получат своё, когда область проверит письменные работы. Колхоз для медалистов тоже обязателен. А кто спорит? Всё справедливо.

На следующий день мы в колхозе. Задняя часть тела нацелена в небеса.  Мы вручную выдёргиваем сорняки. В какой-то момент я вдруг чувствую, что у меня в позвонках что-то очень больно щелкнуло и я из-за боли не могу выпрямиться. Контакт с радикулитом состоялся. Мы нежно обнялись друг с другом. Клятв в верности не было, мы иногда временно расставались друг с другом.

В институте радикулит меня не тревожил – не мешал мне учиться. Но через пару лет уже в Подмосковной Истре он, с непонятной регулярностью, стал меня навещать.
Саша, ближайший мой сосед по общежитию, по утрам до работы купался в нашей реке Истре до конца декабря и возобновлял купание в самом начале марта. Он уговорил меня составить ему копанию. Составил. Чувствовал себя как никогда бодро. Но в конце октября знакомый хруст в позвоночнике и точка.

В конце августа 1966 года мы небольшой группой отправились в Карпаты с заходом на высшую точку – Говерлу. Накануне – хруст в позвоночнике. Но я не сдался, прихрамывая пошел в поход.

Две книги сыграли в моей жизни громадную роль. Одна – «Капитанская дочка», прочитанная мне мамой, когда я в пятом классе очень сильно болел, и вторая – рассказ Драйзера «Колхейн – человек основательный» в десятом томе его сочинений, прочитанная летом накануне десятого класса. Этот рассказ очень мне в жизни помог. Он для меня образец выживания в любых условиях.

Идём по Карпатам, а кто-то из нас прихрамывает. Рюкзак 25 килограмм. Поднимаемся в горы. Солнце жарит изо всех сил. Без пота не обойтись. До самых пяток. Привал. Остановка на ночь. Естественно, у речки, по карте, а на самом деле у ручья. Вода холодющая. Иногда по пояс, иногда ниже. Но пот смывает и тело бодрит. Всё, что нужно выстирано. У костра просохнет. После двух таких купаний я забыл о своём радикулите. Но он же в будущем меня не забыл.

Я уже отец семейства. Ну как же радикулиту ко мне не прийти. И ничего из известного мне не помогает. Но вот друг Виталий, который всегда всё знает, советует моей Валентине. Натри корень хрена на мелкой тёрке до кашицы, но не отжимай и наложи эту кашицу ему на поясницу. Валя так и сделала – без пробы сразу всю порцию плюхнула мне на поясницу.

Если бы она меня силой не прижала к дивану, я с диким воем взлетел бы и пробил своим телом потолок. Неведомая мне до сих пор дикая жгучая боль по всей пояснице. Я во всю глотку ору: «Скорее снимай, пока я жив». Радикулитная боль – краткосрочна, выбрал позу замри и не шевелись, а эта проникающая режущая боль разгорается, как костёр, полыхая на тебе во всю мощь. Наконец, Валя пришла в себя и стала меня спасать.

Какой Новый год без холодца или иначе студня. Но холодец с горчицей, это порча продукта. Студень с хреном – это лакомство, от которого не оторваться. Но почему приём хрена внутрь – блаженство, а снаружи – убийственная каторга. У меня нет ответа. Если кто-то захочет проверить это на себе, я за его последующее поведение не отвечаю.

Потом я спросил Виталия: «Ты сам это средство пробовал?».
«А зачем? – ответил Виталий. – Я ждал, что ты попробуешь и мне расскажешь».
Прошляпил я этот случай, доверился. Не испробовал в малой дозе, а Драйзер меня не предупредил. Но, с другой стороны. Если нет головы, поясница страдает. Во всех таких случаях виноватых в себе искать надо.

А Драйзеру от меня всё равно большое спасибо.